*
Центр безопасности Вавилона гудел, как улей, бурная деятельность кипела в его стенах непрерывно. Кто-то удалённо следил за безопасностью и обрабатывал информацию, поступившую за прошедшие сутки, иные работали над планами по разведке новых территорий за границами города, другие тренировались на полигоне, ну, а прочие просто слонялись без дела и ждали окончания рабочего дня. Никто из них не был в курсе, что именно произошло ночью в сердце города, кроме тех, кто был непосредственным участником тех событий. Сейчас произошедшее можно было обозвать расхожей в Вавилоне формулировкой «преступный сговор группы лиц» с целью сокрытия правды от правящей власти. Страшное обвинение по нынешним меркам, и каждому преступившему закон вояке из группы Иорвета грозило вполне реальное наказание, тяжесть которого напрямую зависела от степени их вовлечённости в совершённое преступление. И расы. Если бы подобное случилось с ними впервые, возможно, среди оперативников началась бы настоящая паника, но, к счастью, «белки» и «рысаки» уже собаку съели на подобных махинациях и чётко знали, в какой момент лучше солгать, а когда и вовсе стоит держать язык за зубами. Записи с камер внутреннего наблюдения оказались почему-то затёрты, причём именно те моменты, когда в объективе предположительно должен был находиться новый член команды Вернон Роше. Стражники карцера о потасовке между ним и своим командиром помалкивали, ожидая новых указаний, но утром, когда неисправная техника неожиданно снова заработала, всё пошло как обычно. Арестованные бродяги с улиц оказались заперты в красивых клетках, увитых винными лозами, а их дела с чётко изложенными преступлениями отданы на рассмотрение Совета. Натан, по личной просьбе Иорвета, просто исчез, следы его пребывания в рабочем районе тоже были стёрты, а его самого припрятали до лучших времён в секретной тюрьме для провинившихся, но всё ещё полезных дхойне. Как только в центре объявился командир спецназа со своим подопечным, все, кто находился в большом зале для переговоров, разом повернули головы в сторону выхода. Давненько эти люди и нелюди не видали таких рож, по-другому и сказать было нельзя. Что один, что другой будто вылезли из мясорубки, эльф однозначно почти там побывал. У обоих были изувечены лица и словно ножовкой криво спиленные волосы. Роше вдобавок был одет как один из тех немногочисленных мужчин, что продавали себя в трущобах всем желающим за неимением прочих талантов. Иорвет не смог найти для «отморозка» подходящего комплекта, кроме как майки и штанов цвета болотной тины, которые облегали тело дхойне, словно перчатка, подчёркивая каждый изгиб крепкого тела, каждую выемку или выпуклость. Но по-другому и не могло быть, раз человеку достались эльфские обноски на два размера меньше нужного. — Консул, — кивнул мимо проходящий эльф. — Консул, — кивнул другой эльф. Иорвет поджал губы и опустил взгляд в пол. Как теперь рассказать всему центру, что своё положение он безвозвратно утратил и что теперь он лишь командир беличьих воинов? — Ты один из консулов?! — удивился Роше, обернувшись на наставника, потом задумался. — А ведь всё правильно, консулов-то семеро, а беседовали со мной только шестеро… — Я больше не консул, — тихо прошипел Лис. — Почему? — Потому. — Вернон! — поприветствовал Геральт, прерывая разговор двух мужчин. Ведьмак тут же подошёл к человеку, чтобы протянуть тому руку. Он улыбался, ему было приятно видеть товарища живым, пусть и битым. Весть о подопечном для Иорвета разлетелась по центру в считанные часы, и половина его сотрудников уже делала ставки, сколько тот проживёт. — Да, я всё ещё жив, — резюмировал Роше, будто прочитал мысли всех присутствующих, и крепко пожал ведьмаку руку. Тот криво улыбнулся уголком губ и многозначительно посмотрел на Иорвета, а эльф, в свою очередь, только нахально вскинул бровь, давая понять седому, насколько тот ошибался в нём. — Я рад, что вы поладили… — проговорил ведьмак, со спокойным любопытством разглядывая многочисленные раны и синяки на лицах обоих командиров, а затем нахмурился, когда заметил диковатую рваную стрижку главной «белки». — И чуть друг друга не убили… — констатировал он и хмыкнул, когда заметил, как оба командира насупились. — Надеюсь, ваши разногласия отошли на второй план, у вас теперь команда не разлей вода как-никак. — Роше обещал вести себя хорошо. Да, дхойне? — Иорвет с вызовом посмотрел на Вернона, человек лениво вернул ему взгляд и долго пытался просверлить им дырку промеж глаз. — Да уж, блять… — хрипло ответил под конец дхойне. — Вот и славно! Увидимся в столовой, Гвинблейд, — заключил эльф, а затем потащил Роше в сторону, отваживая ненавистного подопечного от очередных расспросов. Геральт, как известно, при любом раскладе мог запросто вытянуть истину из любого. Пока тишь да благодать, стоило делать вид, что между ним и Роше не сверкают молнии. К тому же было правильным лишний раз не злить старого врага. Геральт молча проводил парочку взглядом, подозрительно сузив свои кошачьи глаза. — Куда мы идём? — спросил Роше. — Я долго думал и решил, чем ты будешь заниматься в центре, не привлекая к себе внимания, пока не кончится испытательный срок. — Не привлекая внимания?.. — скривился Вернон. — Видишь ли, дхойне, наставником быть почётно: это морально возвышает одних эльфов над другими. У нас есть своего рода негласное соревнование между опекунами, и теперь каждый эльф с дхойне на поруках будет с трепетом следить за моими «успехами» в качестве наставника, а потом каждый такой самодовольный индюк посчитает своим долгом занудно делать мне замечания, какой же я бессердечный, безответственный уб… Загвоздка в том, что я не собираюсь участвовать в этом цирке, а всего лишь хочу поскорее от тебя отделаться! Роше угрюмо хмыкнул и скрестил руки на груди. — Неважно. Находясь здесь, ты будешь занят делом и одновременно сможешь всегда оставаться у меня на виду, — при этом он кивнул в сторону, туда, где располагался его личный кабинет. После этого Лис открыл тяжёлую дверь посередине общего зала, где толкалось большинство работников, и учтиво втянул человека внутрь. Они оказались в архиве. В том месте, где хранились данные, собранные со всех средств слежения, разбросанных по громадной территории Вавилона. Сюда приходили записи с камер видеонаблюдения, как наружного, так и внутреннего, собирались маршруты передвижения, считанные с каждого чипированного человека, а также подробные отчёты по городской логистике и транспортным потокам, стекались разнообразные данные со всевозможных счётчиков, датчиков и измерителей, хранились личные дела сотрудников всех ведомств, и наконец именно сюда присылали заметки историков и учёных о происходящих событиях нового тысячелетия. Это был кладезь информации для любого шпиона. Иными словами, настоящее богатство для тех, кто сумел бы им воспользоваться. Роше довольно быстро догадался, где он находится, и удивлённо приподнял брови. Потом моментально обернулся на эльфа, посмотрев на него так, будто спрашивал: «Неужели ты настолько туп, что привёл врага эльфского государства именно в это место?» — Не обольщайся, — тот лишь глумливо расплылся в улыбке. — Чтобы прочитать записи, нужен доступ третьего уровня. А у тебя и первого-то нет… Вернон от любопытства завертел головой в поисках чего-нибудь стоящего, но Иорвет его остановил, подтолкнув к нужному столу. — Вся записанная информация хранится вот на этих пластинах, — эльф поднял одну из них и показал Роше. Она была прямоугольной формы, на вид очень тонкая и хрупкая. На столе лежали и другие пластины, но все отличались между собой только цветом. И каждая была с выбитой датой и точным временем. — Красный, жёлтый, зелёный… Твоя задача — знать всего три цвета. Надеюсь, ты с этим справишься, — ухмыльнулся остроухий, решив не отвлекаться на свирепый взгляд в свою сторону. — Их приносят сюда кучей, ты будешь сортировать пластины по отделениям, — он указал пальцем на стеллажи с многочисленными полками, а потом на машину округлой формы с узкой прорезью в центре, — и уничтожать при необходимости… Запомни, зелёный цвет — это временные файлы, не имеющие большой ценности, срок их хранения — три года. Жёлтый цвет — он более важный, на данных пластинах обычно записывают происшествия, которые могут повлиять на ход жизни Вавилона. Срок хранения таких пластин сто лет. Ну, ты в это не углубляйся, всё равно не доживёшь… И, наконец, красный цвет! Такие пластины берегут, как зеницу ока, и не уничтожают никогда. — Знаешь, Белка, — заговорил вдруг Роше, — что-то мне не хочется этой поебенью заниматься, так что не умничай зазря. — Тебе придётся, — ехидно улыбнулся Лис. — Ну, тогда я хочу попробовать уничтожить парочку: потренируюсь, усвою урок, — и он сгрёб в охапку около двадцати пластин, среди которых попались и красные, и жёлтые, а потом бодро направился к странной машине, приговаривая. — А Совету потом скажу, что это сказалось пагубное воздействие холода на мой мозг, так, кажется, это правильно у учёных называется?.. В общем, не досчитаетесь вы парочки эпизодов своей истории. — Стой! — ошалело вскрикнул Иорвет, останавливая и вырывая из рук человека бесценные файлы. Завязалась потасовка, в которой пластины стремительно кочевали из одних рук в другие и разлетались по сторонам, как игральные карты. Эльф яростно пыхтел, пытаясь отстоять народное достояние Аен Сейдхе, пока человек потешался над взбешённым опекуном, изо всех сил сдерживая смех. Как ни крути, злой и безнравственный Иорвет нравился ему куда больше, потому что в такие моменты эльф был настоящим, нежели то жалкое подобие праведного законника, которого остроухий изо всех сил изображал. — Ты специально меня злишь, что ли, дхойне?! — раскричался командир «белок», выхватывая последнюю красную пластину из рук плоскоухого провокатора. Движение оказалось слишком резким, пластина сначала взмыла вверх, а потом резко упала вниз, прямо под ноги мужчин. Они оба рванулись туда, с жадностью глядя на матовый предмет, ибо соревнование требовало обрести своего победителя. Но им обоим привиделся свет Сопряжения Сфер, когда они смачно стукнулись лбами и тут же глухо плюхнулись на пятые точки на пол. Роше, охнув, растирал лоб, стараясь выгнать оттуда острую боль, пока остроухий с силой сдавливал свои виски, совершенно отчётливо слыша какой-то странный звон под черепом. Они посмотрели друг на друга сначала враждебно, а потом вдруг улыбнулись, понимая, насколько глупо выглядят сейчас со стороны. Лис осознал, что дхойне затеял всё это только для того, чтобы подшутить над ним — об этом говорил его насмешливый взгляд. — Я, пожалуй, приставлю к тебе знающего, завсегдатая архива, — проговорил Лис, когда поднялся на ноги. — Мерзкого типа, имей в виду, параноика по части порядка. Думаю, ты справишься с работой, и я буду тобой гордиться, — довольно улыбнулся эльф, заглядывая в глаза дхойне, и бережно вложил в его руки пластины, прекрасно понимая, что тот не посмеет уничтожить их, — не подведи меня, и ты будешь вознаграждён… Следующие две недели шли более-менее размеренно, радуя командира «белок» своим постоянством. Утром он приезжал на работу, отбывал там положенное время, изредка выезжая на малозначительные происшествия, а потом благополучно возвращался домой, где его уже ожидал младший брат. С Киараном отношения постепенно наладились, но с былыми, доверительными, сравнить их, увы, было нельзя. Иорвету иногда казалось, что брат стал слишком тихим и замкнутым, но на все вопросы о своём самочувствии молодой эльф отвечал одинаково: «Лучше и быть не может». С вынужденным опекунством дела обстояли несколько сложнее, хотя Иорвет особо не заморачивался. Роше он кормил, когда бывал на работе, и регулярно отводил его в общую душевую, где тот приводил себя в порядок. Со своего барского плеча эльф выделил ему бесхозную комнатушку в самом центре безопасности, где тот спал, поскольку против того, чтобы дхойне ночевал в квартире, непреодолимой стеной встал Киаран. Тот категорически не желал видеть старого врага в собственном доме, к тому же его физически негде было разместить. Старый Лис прекрасно понимал, что поступает с Роше в некотором смысле плохо, и его подход к воспитанию «отморозка» какой-то неправильный, но он изначально не хотел быть ничьим наставником, поэтому едва его жизнь обрела, наконец, стабильность, он уже не собирался вносить в неё коррективы из-за человека. Тем более из-за Роше. Нежданно-негаданно кара за равнодушие и врождённый эгоизм пришла к Иорвету, откуда не ждали. Как-то он проходил мимо архива с кипой бумаг в руках и заметил одну вещь, которая мигом выбила его из колеи. Сионий аеп Сильфоин, мудрый наставник с огромным стажем, стоял в дверном проёме, подперев спиной косяк и участливо кому-то кивая, при этом он улыбался своему собеседнику. А с кем ещё там можно было беседовать, как не с Верноном Роше? Почему-то эльфа сей факт немало рассердил. Он не глядя отложил документы и стрелой помчался к архиву, желая вмешаться в этот довольно милый разговор. И первое, что он услышал от Сиония, было: — Прискорбно, я посмотрю, чем смогу помочь… — Приветствую! — воскликнул Иорвет, с прокурорским видом разглядывая своего подопечного и эльфа, сующего нос не в свой вопрос. — Привет, Старый Лис, хорошо, что ты к нам присоединился, — добродушно улыбнулся Сильфоин. Роше тем временем промычал что-то неразборчивое, потому что жевал, и только отсалютовал наставнику бутербродом. — Что тут происходит? — не скрывая подозрительного тона, спросил Иорвет. — Ничего преступного, — легко ответил Сионий. — Я наслышан о твоём подопечном, но информация из разных источников была довольно противоречивой. Вот, решил познакомиться лично с будущим командиром «рысаков». Одного не пойму, почему столь ценный кадр пылится здесь, среди архивных пластин, а не оттачивает своё военное мастерство на полигоне. Уколол, так уколол. Роше на это только усмехнулся, а Иорвет сжал зубы. — Вернон Роше был в прошлом головорезом, и резать он предпочитал именно те головы, что отличались от прочих острыми ушами. С моей точки зрения, было разумнее для начала научить его терпимости и дисциплине, нежели сразу вкладывать в его руки оружие, — резонно заявил Лис, гордо вскинув подбородок. Он явно оправдывался, и Иорвету самому было от этого тошно, но объясниться перед Сионием он был обязан, ибо последний слыл эталоном наставнического мастерства и имел немалый авторитет даже в Совете. Из-под его крыла упорхнул уже не один дхойне, ранее считавшийся бесполезным, и все они заняли свои заслуженные места в рядах наидостойнейших вавилонян. При этой мысли Иорвет мгновенно сморщился. — Пару дней назад будущих солдат-людей вывозили на соревнования. Почему Роше не было среди них? — Он ещё не готов сотрудничать с эльфами, — Лис сказал первое, что пришло на ум, на деле же он просто позабыл внести фамилию Вернона в список, который заполняли наставники, желающие похвастаться мастерством своих подопечных. — Хм… А как насчёт образования? Вернон не знает даже основных наших законов, — на сей раз Сильфоин говорил твёрдо, требовательно глядя Лису прямо в глаза. — В твои обязанности входит и забота о своём подопечном. Неопрятный внешний вид и худощавое телосложение ненавязчиво дают понять, что ты не справляешься с ролью опекуна, Иорвет. Тот бросил уничтожающий взгляд на Вернона, и мужчина тотчас перестал жевать, озадаченно пожав плечами. — Нет, он мне не жаловался, я просто делаю выводы из собственных наблюдений, — с готовностью пояснил Сионий. — Я проходил мимо и решил зайти в архив за последней записью недавних перемещений моего подопечного, и, надо сказать, был крайне удивлён внешним видом и состоянием твоего дхойне… — Ты, вроде, куда-то шёл?! Так иди! — резко вспылил Иорвет. Он вышел из себя, и не мудрено. С какой стати этот всезнайка смел делать ему замечания?! — Я всего лишь подошёл поговорить и покормить Вернона. Скоро уже стемнеет, он отсюда ни ногой, а ты ему даже еды сегодня не приносил, — нахмурился Сильфоин. — Тебе достался редкий экземпляр, самородок, достойный лучшей доли, а ты всего лишь вымещаешь на нём свою застарелую злость. Ты не замечаешь, как тебе повезло, Иорвет, и не видишь перспективы быть наставником, возможно, лучшего из воинов-людей Вавилона… Роше смутился, удивлённо расширив глаза, а Иорвет, пока слушал порицания, не отрывал от человека взгляда. Сионий однако на этом не остановился и вкрадчиво добавил, но так тихо, чтобы кроме Лиса его никто не услышал: — Я понаблюдаю ещё немного, и если ситуация не изменится, я отправлю донесение к консулам о том, что ты не годишься в наставники Роше, и что я лучше всех справлюсь с этой ролью… Я заберу его у тебя, Лис, будь уверен. Иорвет промолчал. Он подождал, пока Сильфоин распрощается Верноном и выйдет из архива. К тому моменту темерец почти доел свой бутерброд и торопливо заталкивал в рот последние крошки. Ему не хотелось попасть под горячую руку, но он уже видел, что его наставник буквально дымился от переполнявшего его бешенства. — Дёшево же ты стоишь, дхойне! Продаёшься за бутерброд? — тихо спросил эльф, его бархатный голос был пропитан ядом. Было гораздо приятнее выместить обиду на том, кто являлся её причиной. Но если копнуть глубже и достать из глубины иорветовой души то, что было там надёжно спрятано, можно было быстро обнаружить, что в действительности он испытывал жгучий стыд за собственную безалаберность. Возложенное на него бремя было морально тяжело, но ещё тяжелее было сдаться, не справиться с заданием и потерять Роше навсегда. Вернон промолчал, но взгляд его резко переменился. Бессменно насмешливый, с ноткой патологической вредности, он в мгновение ока превратился в ледяной, колючий, полный лютого презрения. Иорвет, видя это, хотел прекратить неприятный разговор, сгладить конфликт, но нежелание уступать перекрыло все здравые рассуждения. — Если в следующий раз Сионий принесёт тебе печёного мяса, может, ты и задницу свою подставишь? Не спросив разрешения, темерец встал со стула, желая уйти. — Я ещё не закончил, — остановил его эльф. Но Роше двинулся в сторону подсобки, не собираясь больше разговаривать. Иорвет оскалился: дхойне вновь пренебрёг его приказом. — Ещё шаг, и ты отправишься в карцер! — В чём я теперь-то оказался виноват?! — от неожиданности Роше обернулся и начал тоже огрызаться. — В том, что ты хуевый наставник?! Не переваливай с больной головы на здоровую! — он разочарованно осмотрел Лиса с ног до головы и добавил, уже тише. — Чем жить такой жизнью, которой я сейчас живу, и иметь дело с выблядком, вроде тебя, лучше бы меня вообще никогда не находили… Человек скрылся в недрах архива, больше ничего не сказав. Старый Лис вдруг почувствовал опустошение… Сильфоин был прав, Роше был прав, и как исправить ситуацию, он не знал. Позови Роше на ужин или поведи его сейчас в салон красоты, это будет лишь поражением, признанием своей ошибки. Необходимо действовать иначе, не так очевидно, и тогда он сможет убедить Вернона… К чему лукавить, он хотел убедить, в первую очередь, самого себя, что он достоин быть опекуном Роше. Уже к вечеру у Иорвета на руках оказался договор аренды, который тот буквально вытряс из администраторов. Сейчас со свободным жильём для людей было довольно туго, не каждому подопечному выпадало счастье обзавестись собственными квадратными метрами. Но Старый Лис свою позицию обозначил довольно чётко: что он в курсе тёмных делишек управляющего и его махинаций на рынке, что он может по щелчку пальцев организовать внеплановую проверку всей его недвижимости, притянув к делу даже Совет, и что квартира ему нужна немедленно. Иорвет злорадно скалился, преодолевая ступени на пути в архив. Он с удовольствием поглядит на физиономию дхойне, когда бросит перед ним договор и связку ключей на стол. Он докажет ему, что тот ошибался, и заставит забрать назад обидные слова, ведь теперь у темерца появится собственная квартира. Однако, по правде сказать, эльф поступал и в этом вопросе не совсем законно. Подопечные получали своё жильё только после испытательного срока, если у них имелись хорошие рекомендации от наставников. Но ждать Старый Лис не любил, терять контроль тоже, особенно, когда у него пытались отнять то, что принадлежало ему по праву. Но раз проблема требовала к себе внимания, соответственно, и решение должно было стать внезапным и результативным. Он снова свирепо улыбнулся своим мыслям. Однако зелёный маячок, неожиданно загоревшийся на браслете, внёс свои коррективы. Сообщение о новом происшествии сорвало план по налаживанию отношений с Верноном Роше. Через секунду завопила сирена, и отряд «белок» приготовился выполнять внеочередное задание по охране правопорядка. А их командир, как водится, должен всегда быть подле них. «Что ж, порадую Роше завтра…» — с досадой подумал эльф и повернул назад.*
На сей раз Иорвет вернулся домой рано: по окончании задания он не стал возвращаться в центр. Отчёт о результатах и примирение с Роше он решил перенести на следующий день. Этого момента Лис ждал, пожалуй, даже с некоторым трепетом, желая посмотреть на виновато опущенные человеческие глаза, услышать от него слова благодарности и восторга, потому как при выборе жилья эльф не церемонился и сразу затребовал квартиру в одном из лучших районов для дхойне. Эльф улыбнулся и прислонился спиной к стене, прикрыв веко и представляя себе, что всё в его жизни скоро придёт в норму, а душа обретёт долгожданную тихую гавань. — Иорвет?.. — Киаран позвал его из соседней комнаты. Свет в зале не горел, и Лис стал всматриваться во мрак, пытаясь увидеть, где находился брат. — Почему ты сидишь в темноте? — спросил Иорвет и щёлкнул выключателем. Но стоило свету лампочки озарить небольшую и уютную комнату, как командир скоя’таэлей остолбенел. Его плоть и кровь сидел на полу с низко опущенной головой. — Кир… — Иорвет присел рядом на корточки и бережно дотронулся до щеки брата, заставляя того взглянуть на себя. При виде разбитого лица родного существа время для Старого Лиса остановилось, кровь закипела в жилах. — Кто? — спокойно спросил он. — Сородичи… — выдохнул молодой эльф. — Все те, кого я защищал много лет. Они набросились на меня, обзывали и… сказали, что я не достоин жить в Вавилоне, что я предал свой народ, трахаясь с дхойне, — он поднял голову и попытался улыбнуться своими окровавленными губами. — Я тебе не рассказывал, потому что прошлые стычки были незначительными. Так, презрение, насмешки, но сегодня… они решили отыграться на мне по полной. — Тебя били не в первый раз? — Да… Прости, что не рассказывал. Я пытался сидеть дома даже после истечения срока ареста, но это такая мука — быть вычеркнутым из жизни, быть никому не нужным! Товарищи обо мне забыли, прохожие осуждающе тычут пальцами! Я смотрю на эти стены, думаю о Марианне, пью, сплю и снова думаю о ней… Мне так плохо, Иорвет. Я хочу бежать, вырваться из этой тюрьмы, неужели за пределами городских стен совсем нет жизни?!.. — Кир, мне жаль, — вздохнул Иорвет, поглаживая брата по голове. — Лучше умереть, чем существовать так… — Не смей говорить такое! — Ты ничего не сможешь сделать с этим, теперь я изгой. И я знаю, что ты больше не консул… По моей вине. Почему ты не рассказал? — Забудь об этом! — Нет, — Киаран убрал от себя его руки и снова опустил голову. Иорвет заметил, как слеза прокатилась по нежному лицу брата, и в этот момент мир Старого Лиса взорвался от бессильной ярости. — Что я сделал плохого, брат?.. Из-за любви к человеку меня готовы растерзать в клочья. Разве это так ужасно, дарить тепло и получать его от того, кто просто не такой, как ты? Каждый третий эльф из моих знакомых был уличён в связи с человеком, но их интрижки не выставляли на всеобщее обозрение. Почему же так поступили со мной?.. — Потому что хотели добраться до меня… — шепнул Иорвет и оскалился. — Касиас… жалкий ублюдок, это он всё подстроил, — Лис знал, с самого начала знал, кто именно виновен в том, что жизнь Киарана теперь разрушена, и никто из сородичей больше не протянет ему руки. — Что ты такое говоришь?.. — обеспокоился Киаран. Он заметил знакомый блеск жажды расправы в единственном глазу родного брата. Когда Иорвет бывал взбешён, никому было уже не спастись. Киаран знал и отличительную черту этого «безумия» — бесстрастное выражение лица при взгляде, высекающем искры. Спустя сорок минут Иорвет уже находился внутри комплекса «Процветание», куда в этот час явились за своими удовольствиями и консулы Вавилона. Командиру спецназа не составило труда обойти стражу, оставшись незамеченным, а затем отпереть магнитные электродвери, коды к которым он знал наизусть. Чтобы докопаться до истины и расставить все точки над «i», ему требовался только один советник. Первым и самым ярым желанием Иорвета оставалось пустить тому пулю промеж глаз, но это было чревато высшей мерой наказания, и имя ей было смерть. Вилла «для консулов» была полностью модернизирована исключительно под нужды правителей города: здесь были бани, салоны красоты, беседки, оранжереи, галереи с живой музыкой и статуями из розового мрамора, парк для прогулок, ну, и конечно, бордель… Что бы ни пожелал любой из них, консул тут же получал это в полном объёме. Мебель и элементы декора специально подбирались под их вкус с особым тщанием и по большей части были навеяны древними эльфскими традициями, хоть и отдавало всё это пошловатым декаденством. Повсюду стояли живые цветы, зеленели деревья, пестрели живописные дорожки, выложенные камнем, и журчали фонтанчики. Словом, уголок оазиса среди непроглядной тьмы вечной стужи. Однако на всю эту милую красоту ресурсов Вавилона ушло более, чем достаточно. Иорвет бывал здесь и не раз, чтобы поплавать в бассейне и поесть действительно хорошей пищи, но ему была чужда местная искусственность, горьким привкусом отдававшаяся в каждой эльфской завитушке, каждом орнаменте или мозаике. Ибо он помнил, каково это было жить в согласии с природной красотой, а не с этой вульгарной подделкой. Век истинных Аен Сейдхе ушёл безвозвратно, и разукрашенные пейзажи данное положение уж точно никак не спасут. Эльфы забыли свои традиции, гордость и честь отошли для них на второй план. Они стали совсем как люди, которые исстари стремились лишь к безграничной власти и плотским удовольствиям. А командиру скоя’таэлей был ближе свежий воздух и простор, крепкий лук и полный колчан со стрелами, а ещё согревающий сердце алый костёр, горящий на живой, сырой, земле, и верные друзья по оружию под боком, готовые отдать за него жизнь, а он — свою, за каждого из них… Просто этот мир изменился, и Иорвет отказывался это принимать, но он старался подстроиться, влиться в стремительный поток, чтобы не остаться за бортом жизни. Старый Лис прекрасно знал, что по всему комплексу были расставлены камеры слежения, и его уже заметили дежурные. Но ему играл на руку тот факт, что многие из центра были не в курсе скоропостижного отстранения «белки» от дел Совета: для стражников «Процветания» он все ещё оставался одним из консулов, который законно прибыл сюда за своей порцией удовольствий. Поэтому у Иорвета было в запасе несколько минут, чтобы найти и поговорить с Касиасом, главным подозреваемым во всех несчастьях, случившихся с ним и его братом в последние несколько недель. Если потребуется, он выбьет из Зорге правду кулаками, а потом заставит его загладить свою вину. Пожалуй, вернуть себе назад консульство будет невозможно, ведь за то голосовал Совет, зато отменить жестокую травлю брата ему было вполне по силам. Как и предполагал, Иорвет нашёл Касиаса в одной из опочивален комплекса. Стражники были неподалёку и пялились в экраны мониторов. Они были наготове и уже ждали его, когда Лис вышел из-за угла. — Приветствуем Вас, господин, — они почтительно склонили головы. — Просим простить, но Ваша спальня не готова. Признаться, мы не ждали Вас — Вы такой редкий гость — однако одно Ваше указание, и мы тотчас распорядимся, чтобы Вас разместили самым наилучшим образом. — Нет, — отмахнулся от них Иорвет. — Мне нужно поговорить с Касиасом аеп Зорге. Где он? — Господин, он сейчас… — стража неловко переглянулась, — немного занят. — Знаю я, чем он занят! — оборвал Иорвет. — На кону — безопасность Вавилона, и мне необходимо переговорить с ним. Немедленно! — Одну минуту, я должен спросить, — откланялся один из стражников и отправился к большой расписной двери за своей спиной. После неловкого стука он подождал несколько секунд, но ему никто не ответил. За дверью играла приятная музыка и раздавался женский смех. Стражник испуганно обернулся на Лиса. Ослушаться прямого приказа Иорвета он не смел, но не мог и ворваться без разрешения в комнату, где по всем признакам царили сущие Содом и Гоморра. — Господин, прошу Вас… — в ужасе залепетал стражник. — Его милость очень злится, когда его тревожат. Может, Вы пока отдохнёте, а потом… — Нет! — громко возразил командир. Ему надоело ждать: близился комендантский час, а это значило, что домой ему придётся возвращаться пешком, так как служебный транспорт он вызывать не станет. Поэтому Иорвет нелюбезно отпихнул стражника в сторону и открыл двери сам, выпуская на волю все те звуки и запахи, которые сопровождали жаркую оргию внутри покоев Зорге. Женщины и мужчины, люди и нелюди, в полупрозрачных туниках перемещались по абсолютно белой комнате, как призраки. В руках у каждого был бокал вина, небольшие столики, расставленные по всему периметру, ломились от различных яств, насыщая нутро любовников после изнуряющей потехи. В самом центре громоздилась вычурная кровать с белым балдахином, сквозь который до Иорвета доносились пошлые звуки шлепков, стоны удовольствия и судорожные вздохи. Иорвету было некомфортно здесь, среди скопища разврата и запретных удовольствий. Трое любовников Касиаса уже кружили вокруг скоя’таэля, призывно оглядывая с ног до головы: кто-то уже забирался ладонью под его куртку, второй успел пройтись языком по нежной шее, третий, кажется, это был мужчина, прижимался к нему со спины и гладил упругие бёдра. Они наверняка приняли его за очередного участника вечеринки, просто припозднившегося, но готового выступить в качестве свежего «подкрепления». Обстановка была дикой и возбуждающей, прикосновения красивых эльфов — нежными и чувственными, но тело Иорвета оставалось спокойно… После того ужасного инцидента, случившегося в его жизни, он перестал чего-то желать. Любые попытки сблизиться с собой он жёстко пресекал на корню, а излишняя настойчивость неизменно вызывала в нём бурную агрессию. Старый Лис не хотел близости, а скорее всего, он просто боялся чего-либо хотеть… Иорвет очнулся от дурмана и с силой вырвался, отвергая навязанную ему ласку и растолкав «любовников» по сторонам. Кто-то из них вскрикнул от неожиданности, прочие лишь недовольно забормотали. Тогда Лис отдёрнул балдахин и замер. Он жил уже довольно долго и на своих веках видел многое, но такого, пожалуй, никогда… Один из светлейших вельмож Вавилона самозабвенно сосал член стоявшего перед ним размалёванного под девицу эльфа. Похабно вскинутый зад непрерывно натягивал на себя ещё один красавец, ласково поглаживавший холёные, белые бёдра консула. Там была ещё и женщина. Причём, к своему великому удивлению, Иорвет тотчас признал в ней человечку. Девушка распласталась под своим господином и принимала в себя его член, развратно вскрикивая и плотно обхватывая его талию своими длинными ногами. Вся эта голосящая «масса» беспрестанно шевелилась и обливалась волнами пота. Иорвет приподнял бровь и прокашлялся, дабы на него обратили внимание. В ответ — снова какофония из слаженных шлепков и стонов. Что ж, придётся ему отбросить тактичность, он и так далеко зашёл. — А-хуеть, Касиас, ну, ты даёшь! — наконец, воскликнул командир. Вмешательство со стороны вызвало среди присутствующих эффект разорвавшейся бомбы. Касиас дёрнулся, вынимая глубоко засаженный член из своей глотки, едва его при этом не откусив, и подался вперёд, чтобы освободить ещё одну часть тела от чужого органа. Подобной прыти и проворности от вечно ленивого сородича Старый Лис даже не ожидал. Тот затравленно уселся на кровать, сгребая в охапку простынь, и попытался натянуть её на себя чуть ли не до подбородка. В глазах советника стоял ледяной ужас, раскрасневшиеся скулы вмиг побелели, капельки пота на лбу в момент похолодели и застыли мелким неподвижным бисером. От шока он не мог выдавить из себя ни звука, в то время как прочие участники недавнего разврата лишь недоумённо взирали на того, кто так грубо прервал их праздник. На это Иорвет демонстративно закусил нижнюю губу и осуждающе покачал головой. — Вон… — пискнул наконец консул какое-то время спустя. — Все вон! — заорал он во весь голос. Вся бригада сладострастных наложников и наложниц вмиг засуетилась, собрав свои немногочисленные пожитки, и быстро ретировались прочь из помещения. — Касиас, Касиас, — оскалился Иорвет, обходя кровать по кругу и легко трогая ладонью невесомый балдахин. Остановившись у изголовья кровати, он снова отодвинул ткань в сторону, оказавшись прямо за спиной консула. — Я и не подозревал, что ты настолько «разносторонняя» личность, — с усмешкой протянул эльф, — но трахать человека и осуждать при этом других… — он звонко цыкнул, — интересно, что скажет Фолинн, когда узнает о твоих пристрастиях? Ай-яй-яй… — Ты даже не представляешь, что ты сделал… — поперхнулся бешенством Касиас. — Ты пожалеешь, что родился на свет… Ты… — Да, да, я всё это уже слышал, много раз и вовсе не от тебя, — парировал командир, к тому моменту вновь встав перед Касиасом. — Сейчас я позову стражу, и тебя сразу же оттащат в Зал совета, где ты будешь осуждён и казнён на месте! — Я бы так не торопился, — спокойно ответил Иорвет, направляя заряженный револьвер на сородича. Тот подтянул под себя ноги и сжал простынь в своих кулаках с такой силой, что костяшки тонких пальцев побелели. — Что ты делаешь?.. — обомлел Касиас. — Это же преступление… Ты поплатишься головой! — Хочу поговорить, — с улыбкой ответил Иорвет. — И ты сейчас мне всё выложишь как на духу, иначе я заткну тебе рот твоим же собственным нижним бельём, потом возьму вот этот нож для нарезки фруктов и начну ме-едленно отрезать от тебя куски… И ты знаешь, что я не блефую… Иорвет покинул комплекс «Процветание» ещё до начала комендантского часа, унося с собой сведения, которыми с ним любезно поделился Касиас. Информация эта, попади она не в те руки, могла бы запросто уничтожить всю правящую верхушку Вавилона, а потому Старый Лис решил всё хорошенько обдумать и приберечь новые знания для собственной выгоды. Раздался вой сирены. Прожекторы погасли, наступила ночь. Когда же они снова зажглись, и в Вавилоне настал «рассвет», тело Касиаса аеп Зорге было обнаружено в его собственных покоях с перерезанным от уха до уха горлом…