Вавилон Н.Э.

      Бежать! Как можно дальше… В самую отдалённую часть города. Только бежать…       Что значит выбиваться из сил во время тренировки на военном полигоне? Это такая мелочь по сравнению со скоростью и прытью, которую Иорвет выжимал из себя, когда спасался от служителей закона.       Это случилось утром, когда командир «белок» собирался на работу.       Ничто не предвещало беды. Старый Лис поднялся рано и находился в ванной, когда в дверь требовательно постучали.       — Киаран! — закричал он, призывая брата проявить активность и открыть, затем прислушался и снова принялся чистить зубы. В следующий момент входную дверь стали буквально выносить, настолько громкими были удары. Иорвет сплюнул и злобно вытер полотенцем рот. — Киаран!!! — снова рявкнул он, да так, что зеркало в ванной затряслось, уж чего-чего, а выживший офицер бригады «Врихедд» хорошо умел драть глотку.       Но в этот раз на его боевой клич никто не отозвался. Эльф быстро натянул на себя первые попавшиеся майку и штаны, чтобы по крайней мере встретить нежданного гостя одетым, и поторопился к двери. Не посмотрев в глазок, потому как опасности ожидать было неоткуда, и не ожидая подвоха, Иорвет открыл замок.       На пороге стояли его верные боевые друзья с обеспокоенными лицами, при полной амуниции и с винтовками в руках. Эльф криво улыбнулся.       — Ну, и что вы тут устроили? У меня день рождения зимой.       — Не время шутить, Иорвет, — перебил Милько, нервно озираясь, — забирай с собой всё, что можешь унести, и беги куда глаза глядят — мы тебя прикроем!       — Что вы такое несёте?.. — опешил командир.       — Касиас мёртв, его тело нашли в «Процветании» рано утром… «Вепри» просмотрели записи, брат… Тебе лучше исчезнуть прямо сейчас. Мы узнали обо всём первыми и тотчас поспешили сюда. Мы обыщем квартиру, перевернём всё вверх дном, а Совету скажем, что здесь никого не нашли. Прошу, не медли! Нам приказано убить тебя на месте.       Не успев толком ничего обдумать, попытаться выяснить детали или убедить друзей в своей непричастности, впопыхах он бросился к рюкзаку. Сгрёб в него всё, что выложил на тумбочку после прихода домой, сдёрнул с вешалки куртку и проверил карманы. Там лежал его револьвер — то, что нужно любому беглецу, если он собирается прятаться от правосудия.       Он знал всегда, что на соратников можно положиться, и что бы он ни натворил, они всегда будут на его стороне. Но только не отряд «Вепрей» — эти сукины дети подчинялись исключительно Совету и безоговорочно выполняли любые его приказы, особенно те, когда в преступлении были замешаны работники центра. В состав группы входили только нелюди: все расисты до мозга костей. Неограниченный доступ к любой секретной информации, современное оружие, лучшая броня и боевые мобили, вместо громоздких транспортников — всё это имелось в арсенале консульских цепных псов.       И если друзья по оружию всегда прикроют его и защитят, то, попадись он на пути «Вепрям», пощады ждать просто бесмыссленно.       — Киаран… — шепнул Иорвет и кинулся обратно в комнату, но Милько резко схватил командира за плечо.       — Его здесь нет, Лис… «Вепри» уже перехватили Киарана на одной из улиц, видимо, сегодня дома он не ночевал. Поэтому они задержались. Беги, спасайся — ты больше не можешь ему помочь…       — Нет… Нет, Милько!       — Иорвет, послушай! — вступился Ксандр, лидер «Рысаков». В его глазах читалась мольба. — Я слышал их разговор: его придержат в карцере до твоей поимки, но если тебя убьют, то смысла в этом уже не будет.       Лис опустил голову, лихорадочно раздумывая, а затем сорвался с места. Бежать… На полпути он обернулся — ещё раз посмотреть на тех, кто стал ему настоящей семьёй.       — Спасибо вам, братья… — одними губами произнёс эльф и скрылся в неизвестном направлении.       Не прошло и пары минут, как к дому Иорвета стали прибывать манёвренные мобили «Вепрей». Весь район, приближённый к месту операции, был оцеплен, а зеваки, одинокими фигурами бродившие в столь ранний час, оказались задержаны до выяснения их личности. Однако это не заняло много времени, так как даже при беглом осмотре можно было легко отличить Иорвета от любого другого эльфа. Виной тому — кошмарный шрам, пересекавший всю правую половину его лица.       Однако, несмотря на согласованность операции, преступника и след простыл — «Вепри» не смогли перехватить Лиса у него дома. В квартире они нашли лишь несусветный бардак да «Белок» с «Рысаками», которые клятвенно заверили верных Совету шавок, что знать не знают, куда делся их командир.       Один из Семи консулов Вавилона сегодня погиб. Но в этот день не было ни траурных речей, ни слезливых передач по телевизору, что могли бы в правильном ключе осветить трагическую смерть Касиаса аэп Зорге. Сирены не выли, эльфы не плакали и не бились в истерике, сокрушаясь о том, что же им делать в час, когда непоколебимая власть Совета пошатнулась. Ничего этого не случилось, потому что советники, узнав об убийстве Зорге, не стали объявлять о том во всеуслышание. Горожане пребывали в неведении, и потому в городе продолжала царить тишь да благодать.       Советникам не нужна паника. Ибо паника вызывает сомнения, сомнения приводят к инакомыслию, а инакомыслие неизменно выливается в жажду свергнуть устоявшийся режим.       Если уж командир прославленного отряда «белок» взбунтовался, то что говорить о тех рядовых жителях, что давно точили зуб на правящую верхушку?       Вместо правды советники объявили общую тревогу в пределах центра безопасности, чтобы втайне мобилизовать военную мощь всего Вавилона, и назначили щедрую награду для тех, кто в ближайшие часы поймает убийцу. Правда, с одной оговоркой. Если Иорвет начнёт сопротивляться слишком рьяно, изменника следовало уничтожить на месте.       На самом же деле жители города не слишком сильно бы и опечалились, узнав о смерти одного из членов Совета, скорее, они оказались бы шокированы нравами самих Советников.       Горожане не могли даже толком сказать, как выглядят все семь консулов, максимум — обозначали тех, кто больше всего появлялся на экранах телевизора, а именно Фолинна и Элисаю. Прочие же советники вели довольно скрытную, размеренную жизнь, хотя и полную удовольствий. И замени сейчас Касиаса на любого другого верного эльфа, никто бы просто ничего не заметил…       В самом сердце Вавилона, действительно, ничего не изменилось. Зато реакция от невосполнимой потери консула обрушилась на другую часть города — его трущобы. Так что сразу после того, как Иорвет исчез, вся военная сила, разбившись на группы, стала прочёсывать эти давно забытые богами захолустья.       Сейчас Иорвет бежал со всех ног, регулярно меняя свои укрытия. Браслет для оповещений он предусмотрительно оставил дома, ибо тот с лёгкостью мог выдать его местоположение. При малейшем шорохе или вое сирены, разгонявшей толпу, эльф снова бежал куда глаза глядят, не обращая внимания на прохожих. Он думал, если остановится, то и сердце его в этот момент тоже — то ли от усталости, то ли от пули в затылок. Бежать! Куда угодно, лишь бы запутать следы. Туда, где давным-давно разбиты камеры слежения, закоулками к промышленному району и дальше, по ходу технических труб, к обиталищам для малоимущих нелюдей. Остановиться и принять бой, объясниться с преследователями было бы глупым решением: его никто не станет слушать, а с шестью патронами в барабане револьвера и подавно.       Эльф всё-таки остановился, со свистом втягивая в себя воздух и стирая ручьи пота со лба, проклиная тот день, когда впервые закурил сигарету. Он опёрся на колени, опустил голову, чтобы немного перевести дух, и задумался. Теперь у него было время, Лис как раз забежал в одно из заброшенных зданий на периферии.       Воздух в гетто был не таким, как в районе, где проживал эльф: тяжёлым, спёртым, пропитанным фабричными испарениями и другими неприятными запахами. Здесь никому не было дела до того, что фильтры и насосы вентиляционной системы давно превысили все мыслимые сроки эксплуатации. Никто не собирался их менять. Разумеется, к загрязнённой атмосфере, в принципе, можно было привыкнуть, но не в первые двенадцать часов, когда ты буквально задыхаешься от недостатка кислорода.       Иорвет ни разу не был в этом районе в одиночестве, его всегда сопровождали друзья, в том числе Геральт. Причём последний никогда не упускал возможности повеселиться на пару с Лисом, ну, и под шумок заглянуть к раскованным девицам в салуне «Роза Вавилона». Сейчас же эльфу было немного не по себе, ведь помощи ждать неоткуда. Найти подходящий ночлег точно не получится — его сразу же обозначат чужаком, хорошо, если только ограбят, а то и надругаться могут или вовсе убить. Скоя’таэль осмотрел унылое, тёмное пространство вокруг себя, где валялась куча мусора. В здравом уме сюда точно не станут заходить, потому он его и выбрал. Только сейчас Иорвет осознал, что бежал целый день: прожекторы уже погасли, оставив его почти в кромешной темноте. Он сел у обветшалой стены прямо на земляной пол и, поджав ноги ближе к телу, закурил.       — Дом, милый дом… — с горечью прошептал мужчина.       На третий день скитаний он более-менее стал чувствовать себя комфортно среди отбросов общества. Днём Лис заходил на местный рынок и покупал там еду, стараясь при этом максимально избегать общения со здешними оборванцами, а вечером прятался в заброшках. Как это ни странно, в великом Вавилоне, который был построен для эльфов и вообще всячески опекал представителей дивного народа, было много и таких жителей, которые сородичам оказались не нужны. Кого-то изгнали за мелкие проступки, кто-то благополучно постарел и не смог выполнять свои обязанности. То же самое касалось и тех сейдхе, что умудрились серьёзно заболеть, в том числе лишились разума. Весь этот сброд сгоняли в гетто, где в большинстве ютились мастера-краснолюды и рабочие дхойне.       Однако даже здесь, в этом адском месте, Иорвет смог увидеть и светлую сторону. Люди и нелюди сосуществовали друг с другом, но не потому, что у них не было другого выхода, а потому что они попали в одну и ту же ситуацию, при которой без обоюдной помощи им попросту не выжить.       В гетто имелся лазарет, где рука об руку трудились дхойне и эльфы: лечили, латали раны, избавляли население от инфекций, что свободно разгуливали по грязным улочкам и могли покарать каждого, кто, к примеру, выпьет ненароком воды из чужой кружки.       По вечерам жители зажигали костры, для растопки которых использовался городской мусор: бросовым «топливом» гетто регулярно обеспечивали самые презентабельные районы Вавилона. Нищие горожане устраивали воистину домашние посиделки, на которых во всех смыслах несчастный, но не упавший духом народ выходил на улицу и веселился. Повара угощали сваренной на открытом огне кашей из громадных дымящихся котлов. Крепкие здоровьем молодцы устраивали кулачные поединки, а непризнанные театральные дарования — целые представления на помостах, сбитых из старых досок. Они пытались быть счастливыми, хотя их лишили всего, и он с завистью смотрел вниз, сидя на крыше какой-то развалюхи, не смея примкнуть к ним, притворившись одним из своих, потому что именно такие, как Иорвет, и отвернулись от всех этих людей и нелюдей.       Эльф снова ощутил во рту неприятную горечь. Он вспоминал, как точно так же наблюдал за жителями Флотзама много веков назад, и уже тогда ему не было места среди людей и эльфов, которые жили в одном поселении и ненавидели разбойников, засевших поблизости в лесу.       Невольно Иорвет задумался, может, всё-таки дело было в нём? Может, он просто не заслуживает места на этой земле?..       Ещё через пару дней наступил праздник Ламмаса — время жатвы и начало осени, что почитался как эльфами, так и людьми. Обычно Иорвет отмечал начало сбора урожая в компании верных друзей в местных забегаловках в центре города. Правда, кроме хорошей еды и традиционной эльфской музыки развлечений там было не найти. А вот вечером, когда с чванливыми реверансами было покончено, Лис собирал всю свою братию и направлялся с ней в гетто, правда, в более благополучный район, где можно было выпить крепкого спиртного, послушать действительно задорную музыку, сделать ставку в кулачных боях и запастись нелегальным товаром на сон грядущий.       Сейчас то славное время для Лиса безвозвратно ушло, но жажда отвлечься от тяжёлых мыслей о младшем брате его не отпускала. Что с ним? Как ему помочь? Жив ли он вообще?..       Связаться с кем-нибудь из центра не представлялось возможным — разговор с предателем Аен Сейдхе означал неминуемое наказание для любого служителя закона. Но эльф видел своих братьев, причём почти ежедневно, во время бесконечных рейдов в гетто. Они оцепляли какой-нибудь квартал, а затем досматривали и опрашивали местных жителей, что часто вызывало бурю негодования, мол, нам тут и так тошно, так ещё вы ходите, жить мешаете. Но поскольку более яростного отпора бедняки дать не могли, им приходилось соглашаться со всеми унизительными процедурами.       Однако «Белки» и «Рысаки» были не одни. Их непременно сопровождал кто-то из «Вепрей», что с рвением ищеек, жаждущих похвалы от хозяина, допрашивали бедняков и коршунами следили за потерявшими доверие Совета сослуживцами Иорвета. Лишь однажды, когда один из «рысаков» отстал от общей группы, чтобы поправить ботинок, Лису удалось выйти из тени и дать о себе знать.       — Марк! Пс-с-с! Марк! — тихо позвал эльф, решив, что хуже уже не будет, и это был его единственный шанс переговорить с бывшим подчинённым. Дхойне замер в полусогнутом положении и медленно повернул голову на звуки голоса в тёмном закоулке. Глаза его в тот же миг расширились. Уже с настоящей паникой во взгляде человек выпрямился и настороженно посмотрел вперёд, проверяя, насколько далеко отошёл от него один из бойцов-«вепрей». Эльф оказался недалеко, резко выделяясь на фоне других броской чёрной формой карателей. Затем «рысак» снова повернулся к своему командиру.       — Марк, что с Киараном? Прошу, скажи мне, что с ним?.. Он жив?       Человек рассеянно закивал и тотчас встрепенулся, когда заметил, что «вепрь» обернулся на него.       — Марк? — снова позвал Иорвет, но человек лишь поднял руку и отрицательно мотнул головой, давая понять соглядатаю, что всё в порядке, а Иорвету — что разговор окончен, и ему нужно уходить. Лис потупил взгляд и тяжело выдохнул, одно радовало, что бывшие соратники всё ещё верны ему, и что он узнал хоть какие-то новости о младшем брате.       Праздник урожая был в самом разгаре, когда эльф всё же решил присоединиться к толпе празднующих, которые в этот час веселились на всю катушку. На обитаемых домах висели разномастные самодельные украшения и горели праздничные бумажные фонарики; высокие костры пылали, играла громкая музыка. Люди и нелюди вместе водили хороводы, смеялись и пели песни. А поскольку полевых цветов было нигде не найти, голову каждого покрывал сплетённый из всевозможных проводов и проволоки венок. Иорвет не мог не улыбаться, наблюдая за всем этим пиршеством из-под низко опущенного капюшона, когда прохаживался вдоль заполненной до отказа улице. И уж совсем кстати ему пришёлся торговец увеселительными товарами, что в этот вечер не скрывался по потаённым уголкам, не имел охраны и к нему не нужно было обращаться через проводника: подходи, спрашивай, покупай и будь счастлив.       — Привет тебе, — поздоровался Иорвет, подходя к прилавку.       — И тебе, дорогой друг! — поприветствовал краснолюд, поспешно пригладив густую бороду. — Желаешь расслабиться? Прошу! Краснолюдский самогон! Фисштех! Грибы — сам выращивал — охренеть не встать, — подмигнул он. — Сигареты-самокрутки, в два раза забористее технической склейки. Оцени, искатель приключений!       — Это можно, — улыбнулся эльф. Всё-таки нравились ему краснолюды: вот выпьешь с ними, поговоришь, и никаких других развлечений уже не надо. Не то что помирать от скуки в компании остроухой интеллигенции, что падает в обморок от одного безобидного матюка.       — Мне два десятка сигарет и бутылку самогона, — эльф сделал свой заказ и протянул мужичку купюры.       — Ты не из местных, что ли? — насторожился краснолюд. — Не водится у нас таких денег, браток… Не гневи богов, не сдавай меня служакам!       — Я просто хочу отдохнуть! — выпалил эльф. — Выкинуть из головы те мысли, которые снедают меня изнутри заживо! Не собираюсь я никуда идти и кого-то сдавать… Меня изгнали неделю назад, так что я теперь в полной мере могу считаться одним из вас, а эти деньги, — он продемонстрировал торговцу несколько банкнот, — последние, и я отдам их тебе за товар. Только ещё вон тех карамельных конфет доложи на сдачу.       — А-а, это контрабанда вроде как — наши местные у какого-то богатенького эльфа отобрали, который к нам ненароком заглянул, а я их продаю. Добро, остроухий, коль не брешешь, что ты свой в доску, — пробормотал краснолюд и сложил заказанные товары в бумажный пакет. — Держи, развлекайся и вспоминай старика Балена добрым словом, — торговец снова улыбнулся, являя почерневшие зубы из-под пушистых усов. Иорвет улыбнулся ему, не размыкая губ, и отсалютовал на прощание купленным товаром.       Пока он пил, время текло незаметно, с каждым глотком жгучей отравы внутренности охватывал пожар, а потом волны тепла распространялись по всему телу. Бален не солгал, самогон был что надо. Тело эльфа расслабилось и было приятно вялым, а взгляд — хмельным и поплывшим. Сцены праздника с бешеной скоростью сменяли одна другую, сливаясь воедино. Музыка на фоне нарастала, барабаны отбивали бешеную дробь, а флейты разбивали и вновь собирали неузнаваемую уже мелодию в одно целое. Иорвет невольно стал покачивать в такт головой. Перед глазами стоял вихрь из всевозможных цветов, это был хоровод из людей и нелюдей, что в весёлой пляске кружил по улицам гетто, цепляя за собой всех, кто был ещё в состоянии стоять на ногах и подхватить вакхический танец. Иорвет не особо сопротивлялся, когда его потянули с земли за руки и тоже заставили встать в этот безумный строй — хоровод удлинился, звуки мелодии достигли крещендо, и Иорвет двинулся в путь, подпрыгивая, как одно из звеньев огромной цепи, соединённых единым крепким рукопожатием.       Когда же у Лиса от выпитого закружилась голова, он расцепил руки и, покачиваясь, пошёл в сторону заброшенного дома, где нашёл себе временное пристанище. На его губах играла пьяная улыбка, мыслями он был совершенно в другом месте, там, где тепло, где его ждал вкусный обед, верные друзья и любимый брат. В толпе мелькали лица, сменяя одно другим, все совершенно ему чужие, хотя он толком никого не разглядывал. Справа кто-то задел его плечом, кто-то слева мазнул по нему грудью, стараясь пройти. А музыка всё звучала в ушах, сбивая ритм сердца. Он замер, прикрыв веко от нахлынувшей на него очередной порции жара, и тотчас почувствовал новый толчок — Лис врезался в кого-то и тут же распахнул глаз. Незнакомец ненавязчиво придержал его за плечи руками, чему Иорвет был очень благодарен, ибо ноги отказывались его слушаться. Эльф с трудом сфокусировал взгляд и увидел перед собой мужчину, лицо его было размыто, но он чувствовал, что знает его и знает не с самой хорошей стороны. Тогда он опустил взгляд ниже. Тот стоял в распахнутой рубашке, и Лис увидел открытую грудь с поблёкшими татуировками. Вот эти-то рисунки он разглядел хорошо.       Чёрные пики, топоры и чудовища из кошмаров…       — Скучал по мне?.. — услышал он тихий голос, прозвучавший словно во сне.       К горлу остроухого подкатила тошнота, а по позвоночнику прошёлся разряд тока. Не ведая, что делает, эльф вскрикнул и отскочил назад, сбив с ног какую-то женщину, затем упал навзничь и безумно вытаращил глаз. Перед ним была толпа из людей и нелюдей, и никакого намёка на мучителя из прошлого. Но паника его уже охватила. Не вставая с земли, он молниеносно выхватил револьвер и взвёл курок. Оскалившись, как безумный зверь, Лис направлял оружие на всех вокруг и ни на кого конкретно. Толпа, увидев вооружённого эльфа, зашепталась и расступилась по сторонам, охая и приговаривая слова молитвы. Но слух быстро пролетел над улочкой, начав переполох. Музыка резко оборвалась, кто-то принялся кричать, пока прочие перепуганные жители разбегались по своим лачугам.       Насильника среди них не было, он ушёл, затерялся в толпе…       Будь у него только шанс, Иорвет бы выстрелил, даже несмотря на многочисленное сборище ни в чем не повинных гуляк — лишь бы заглянуть в лицо этому Дьяволу во плоти и увидеть его бездыханное тело…       Лис поспешно поднялся на ноги, кажется, алкоголь мигом выветрился у него из головы. Он не стал рассуждать, насколько адекватно оценивает происходящее, как и не раздумывал о высокой вероятности того, что маньяк, издевавшийся над ним, был всё это время заперт вместе с Лисом в Вавилоне. Он просто бросился оттуда со всех ног, безжалостно расталкивая зевак, попадавшихся ему на пути. Всё бежал и бежал, стараясь забыть, выбросить из головы свой проклятый страх… Но понимание того, что ему это не привиделось, и что тот самый ублюдок, лишивший его покоя, бродит где-то совсем рядом, буквально сводило с ума. Это чувство незащищённости просто его убивало. Будто Лису и так мало было проблем.       Сразу за гетто перед ним выросла стена, уходившая бесконечно вверх и означавшая конец города — дальше бежать было некуда. Иорвет приблизился, стараясь успокоить тяжёлое дыхание, а затем прикоснулся к ледяному металлу. Его охватило отчаяние… Был бы сейчас под рукой топор, он наверняка бы стал рубить проход прямо в её толще — лишь бы только выбраться из этого проклятого места.       Скорее на волю! Подальше от этого сумасшествия!       От бессилия эльф сжал кулаки и стал молотить ими о неприступную стену, крича и обливаясь слезами. Потом он затих, уткнувшись лбом в прохладу своей невольничьей клетки и сполз вниз, чтобы лечь прямо на землю и свернуться калачиком. Это помогает, всегда помогало, когда становилось совсем невмоготу…       Но не успел он опомниться, как вдали послышался стальной лязг и скрежет, причём звуки издавало нечто явно механическое: они отличались размеренностью и повторялись примерно с равным интервалом. Иорвет напрягся. Чем ближе подбирался этот шум, тем больше ощущалось, как под эльфом подрагивала земля.       Стоило ему приподнять голову и открыть глаз, как он увидел два стальных столба с хаотично оплетающими их толстыми проводами. «Ноги» механического чудовища были длинными, почти в два метра высотой, и наверху заканчивались седловищем, в котором находился небольшой человечек с безобразно большими окулярами на глазах и в шлеме, напоминавшем яйцеобразный котелок с антенной. Он стоял на этих столбах, как на ходулях, и переступал ими с места на место.       — Это что ещё за хуйня?!.. — то ли спросил, то ли возмутился эльф. Или то и другое одновременно.       Невиданным существом оказался самый что ни на есть обыкновенный низушек, который, видимо, изображал циркача на арене, ибо другого вразумительного объяснения устройству на ногах мужичка эльф не находил.       — Приветствую тебя, путник! — выкрикнул низушек, приподняв окуляры на уровень лба и открывая своё лицо практически полностью. — Прости меня, если напугал. Я и не думал, что кто-нибудь забредёт сюда во время праздника. Я меняю лампочки на фонарных столбах… Здесь, в гетто, следить за этим, кроме меня, некому.       Иорвет скривился, пытаясь уложить поступившую информацию в голове в правильном порядке. Думалось ему всё ещё с трудом. Но в меру представительный и весьма приятный, хотя и немного юношеский, голосок показался удивительно знакомым…       — Боги… — выдохнул низушек, — на лице шрам, карминовый платок на голове… Неужто это сам Иорвет, консул Вавилона?!       Лис приподнялся на локте и стал пристально всматриваться в счастливое лицо мужичка, потом и его губы растянулись в радостной улыбке.       — Одо Вингаста, сукин ты сын, — выдохнул эльф, — живой…       Датчики движения в чёрном коридоре исправно работали, поочерёдно зажигая фонари, пока эльф и низушек добирались до обиталища Одо. В отличие от своих предков, Вингаста обосновался в подвалах под жилыми зданиями, где ему было привольно работать и никто не мозолил глаза. Пройдя, как показалось Лису, несколько сотен метров по абсолютно глухим тоннелям, они оказались перед низенькой дверкой, за которой уходила вниз крутая лестница, куда Вингаста и поманил Иорвета, засеменив по ступенькам своими маленькими ножками.       — Добро пожаловать в мою мастерскую, дорогой друг! — воскликнул Одо, важно разводя руками по сторонам и пытаясь охватить всю площадь своей большой гордости. Однако, по мнению эльфа, это была вовсе не мастерская, а настоящий механический завод. Повсюду мелькали мигающие лампочки на различных неведомых эльфу аппаратах. Рычаги, кнопки и тумблеры, беспрестанно двигающиеся манипуляторы с устрашающими когтистыми лапами, большие и малые трубы, неведомые станки и плавильни — всё это окружало эльфа, создавая необычный для гетто футуристический пейзаж, что спокойно жил себе под землёй, рванув на несколько веков вперёд в плане технологий.       Одо Вингаста был талантливым инженером и механиком, прославившимся на весь Вавилон ещё тридцать лет назад. Электронные браслеты для контроля, камеры слежения, пластины памяти, вся транспортная система и система городского освещения были его детищами, которые он в своё время успешно реализовал. Жители уважали гениального изобретателя и прислушивались к его мнению. И даже Совет отметил заслуги башковитого низушка, назвав в его честь парк в самом сердце Вавилона.       Но, как говорится, чем выше ты забрался, тем больнее тебе будет падать…       В один прекрасный день Одо перешёл дорогу кому-то из консулов: Вангасту возмутило отношение Совета к жителям, утратившим былую трудоспособность. Он требовал достойной старости и приемлемого лечения для всех тяжело заболевших нелюдей, как низушков, так и эльфов с краснолюдами. Но самой большой ошибкой Одо было его скандальное интервью, в котором он открыто раскритиковал деятельность Семёрки, указав на все их просчёты за последние несколько лет. И суток не прошло, как город всколыхнула волна протестов, но стражи порядка мигом пресекли подобное своеволие. На следующий же день после массового марша недовольных Одо был изгнан за пределы элитной зоны прямиком в рабочую, откуда уже сам перебрался в гетто, и с тех пор о нём никто ничего не слышал.       С Иорветом они были знакомы очень давно, их сблизило единое мнение по поводу противоправных действий консулов. Лис был одним из немногих, кто открыто выражал протест по наиболее острым вопросам в городе, но, как известно, для принятия решения требовался перевес голосов в Семёрке, а Иорверт почти всегда оказывался в меньшинстве. Разумеется, он был категорически против увольнения Одо с поста главного городского инженера и выселения его на периферию, но и тут эльфа ожидала неудача — на голосовании он снова проиграл…       — Ох, у меня тут не прибрано, прошу прощения… — суетился Одо, то встряхивая давно отвердевший от грязи половичок, то сдувая с полок сантиметровую пыль, жирную от сажи. — Так-так, сейчас, сейчас… О! Чайник поставить надо!       — Одо, не надо, — остановил его эльф, — раз уж мы встретились через столько лет, то хотелось бы о многом поговорить.       — Так за чайком и беседа лучше пойдёт, поверь мне, дружище, — низушек открыл какой-то люк в полу и нырнул в него по пояс, что-то перебирая. Оттуда он выудил покрытую паутиной банку с ярко-жёлтым содержимым, после чего поставил её на импровизированный стол, которым оказался станок для распила древесины. — Мёд! Ха-ха! Цветочный! Наверное, век тут уже пылится — как знал, что друг ко мне придёт погостить. Угощайся, а я пока стол накрою.       — Ух, ты… — искренне восхитился эльф. Он знал, что Вангаста просто обожал сладости, и сам часто их ему приносил из комплекса «Процветание», когда изредка там отдыхал. — Настоящего мёда я не ел с самой разморозки.       — Ай… — низушек с досады махнул рукой. — Как все пчёлы померли ввиду отсутствия цветов, так и производство мёда остановилось. А вот и чай! — Одо поставил поднос с двумя дымящимися железными кружками и несколькими ломтями хлеба.       — Одо? Посмотри, что у меня есть с собой… — позвал Иорвет и тут, хитро улыбаясь, продемонстрировал Вангасте недавно приобретённый пакетик с карамельными конфетами.       Низушек схватился за грудь, не веря своим глазам.       — Боги милостивые! Это мне?.. — тотчас расчувствовался он, протягивая вперёд руки, на что эльф весело кивнул и отдал сладкоежке его наркотик. — М-м, карамельные… Иорвет, да хранят тебя Боги! Ты не забыл… Не забыл, как я их люблю!       — Если бы я знал, что встречу тебя сегодня, то взял бы их больше, — с грустью произнёс эльф.       — Что-то случилось? — забеспокоился Одо, заметив печаль во взгляде Иорвета.       — А ничего крепче чая нет? В пару слов мой рассказ не уместится…       Старый Лис потерял счёт времени, повествуя старому другу обо всех деталях теперь уже своего собственного изгнания и побега. Поделился он и опасениями насчёт Киарана, и своей беспомощностью в сложившейся ситуации. Одо слушал эльфа внимательно, не перебивая, и лишь иногда уточнял детали, задавая короткие вопросы. Вангаста был добрейшей души существом и сразу проникся трагедией Иорвета.       — А ваше персональное хранилище данных, что я вам подарил, ещё функционирует? — вдруг спросил низушек, задумчиво прикоснувшись к своему острому подбородку.       — Да, а что толку? — эльф откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Ключ-карта есть только у меня, до соратников не добраться — за ними постоянно следят. Я думал о том, чтобы добыть доказательства своей невиновности, но я понятия не имею, как это сделать.       — А есть кто-то, кто не связан с тобой напрямую и на кого не подумают, что он тебе помогает?.. Желательно, какая-нибудь отвратная личность, которая соблазнится деньгами или привилегиями и поможет добыть доказательства?       Иорвет пожал плечами, даже толком не задумываясь. Такого кандидата не было и в помине. Нет, отвратных личностей соберётся вагон и маленькая тележка, но эти, скорее, заложат Лиса за обещанную Советом награду. Правда, как вариант, оставались ещё самоотверженные альтруисты, но в центре таких вообще кот наплакал, и доступа к ним у Лиса не было.       — Ты хорошо подумал? — ухмыльнулся Одо. — Он здесь совсем недавно. Бойкий, грубый, но надёжный…       Старый Лис сначала не понял, о ком идёт речь, а потом как понял, аж чуть со стула не упал.       — Ну, нет! — запротестовал он. — И вообще… Откуда ты о нём знаешь?!       — Когда я уходил, я кое-что оставил у вас в центре, и теперь время от времени интересуюсь происходящими событиями в этом неспокойном мире. Но больше сказать не могу, даже у этих стен могут быть уши…       — Вот хитрец! Так ты знал с самого начала, что со мной случилось. Почему же слушал меня целых два часа?       — Тебе нужно было выговориться… — смущённо улыбнулся низушек. — А когда проговариваешь проблему снова и снова, возникает эффект перегорания, и проблема уже не является такой острой.       — Боги, Одо, что же мне делать?.. Они мучают Киарана, пока я тут чаёк распиваю, — Лис устало приложил ладонь ко лбу.       — Ты должен идти, Иорвет, и найти своего старого врага. Верное дело, доверься моему чутью… — нашёптывал инженер.       — Одо… — Иорвет сжал кулаки от злости. — Давай я сам буду решать, кто мне будет помогать, а кто нет. Ты не знаешь этого человека, как знаю его я! Сейчас он ни за что меня не захочет слушать, а стелиться и щенком заглядывать ему в глаза я не собираюсь! Много чести! — последние слова он разве что не прокричал.       — И всё-таки ты к нему неравнодушен, раз так полыхнул на ровном месте, — хмыкнул Вангаста.       — Одо, хватит!       — А что, если я скажу, что он беспокоится о тебе, злится на тебя, но требовательно выспрашивает, куда ты подевался?       — Ты откуда это знаешь?.. — оторопел Иорвет, подавшись вперёд. Новость действительно взволновала его и выбивала из колеи.       — Учёные своих секретов не выдают, — повторил низушек и заговорщицки подмигнул.       — Так ты считаешь, что мне стоит попробовать связаться с Роше?       — Стоит. Он поможет тебе, просто будь убедителен. Я знаю, ты это умеешь.       Наутро Иорвет отправился в обратный путь, через элитные районы Вавилона к людским кварталам на противоположном конце города. С Одо они распрощались, но обещали друг другу, что обязательно увидятся вновь, когда Иорвет восстановит свою должность и репутацию. Вангаста достал для него точный адрес из неведомых эльфу источников и вручил остроухому другу. А ещё низушек отдал в бессрочное пользование свою секретную разработку, над которой трудился все последние десять лет, и долго умолял Лиса использовать её с умом.       Иорвет обещал, что будет. Обещал вернуться. Обещал помочь всем этим людям и нелюдям, прозябающим в нищете, пока консулы нежатся в молочных ваннах…       Только он не знал, как, чёрт возьми, заставить Вернона Роше его выслушать!       «Что ж, как говорит Одо, я умею быть убедительным…»