Вавилон Н.Э.

      Рабочий день в центре безопасности подходил к концу, когда две тёмные фигуры прибыли в условленное место — вне поля зрения камер и дозора стражников. Оба мужчины встречались здесь тайком и далеко не впервые.       — Сколько уже трупов?       — Нашли только троих, но пропавших без вести ещё больше… Мне необходимо нащупать след, иначе пиши пропало.       — Иорвет — единственный, кто знает убийцу в лицо, спроси его.       — Эта тема для него слишком болезненна. Если выйдет, спрошу, но не гарантирую, что этот разговор не закончится чьими-то увечьями.       — Уж постарайся, время поджимает. Получилось скопировать файлы?       — Получилось. Спасибо, что отвлёк на себя стражников, у меня было достаточно времени, чтобы провернуть всё как надо.       — Что теперь будешь делать? Иорвет у тебя на коротком поводке — как ты всегда и хотел.       — А ничего не буду делать… Отдам файлы, и разойдёмся в разные стороны… Теперь мы будем видеться только на заданиях, слава богам.       — Почему ты не расскажешь ему правду?       — Наш общий друг, механик, говорил с ним. Он уверен, что Иорвет ещё не готов её услышать. Остроухий цепляется за свою должность в центре из последних сил. Вот пусть и живёт пока спокойно.       — С твоим появлением он изменился, я это вижу. Мне кажется, самое время посвятить его в наше дело и попросить о помощи.       — Изменился, — кивнул человек, — да только он всё равно не станет меня слушать.       — Роше, не тяни — Иорвет поймёт. А если ты ему расскажешь, что было в прошлом, то…       — Нихера подобного! — грубо оборвал собеседник.       — Интересно, почему?       — Потому что он не помнит меня… Я не хочу снова влезать в то болото, из которого едва выбрался. Я думал, что смогу, думал, что ненавижу его столь сильно, что с трудом буду уживаться с ним в одном городе, а в реальности постоянно ловлю себя на мысли, что пялюсь на него, пока тот не видит… Тошно, сука, от того, что чувство, которое я похоронил давным-давно, снова выбирается наружу. Не хочу, слышишь? Не хочу становиться опять тем соплежуем, каким я когда-то был.       — Вернон, Вернон, по-моему, уже слишком поздно. У тебя даже лицо меняется, когда ты говоришь о нём. Ты снова вляпался в историю, так что не вижу смысла тянуть с откровениями.       — Отвали! — огрызнулся человек и злобно оскалился. — Напомнить тебе, что именно случилось, когда я в прошлый раз рассказал ему всё, м-м? — собеседник отвёл взгляд, а Роше тяжело задышал, пытаясь взять себя в руки. — Я столько наслушался — до сих пор в ушах звон стоит от его криков… «Ненавижу», «Убью», «Не верю», «Меня от тебя тошнит», «Сдохни, мерзкий ублюдок!»       — Я понял… — примирительно заключил мужчина.       — Нет, ты не понял… Когда я потянулся придержать его, остановить и заставить выслушать, Иорвет столкнул меня со сторожевой башни. Так что давай, я сам буду решать, что говорить этому твердолобому, а что нет, ладно?       Тот кивнул и больше с человеком не заговаривал.       — Делай своё дело, ведьмак. Я дам знать, если будут изменения в плане…

*

      До того момента, как огни города Вавилон должны были погаснуть, оставалось ещё несколько часов. Роше толчком распахнул дверь, решительно вознамерившись наконец-то выпроводить эльфа за порог своей комнаты в общежитии и избавить себя от связанных с ним проблем. Но не тут-то было. Взору представилась картина, от которой у человека заметно перехватило дыхание.       Иорвет вовсю шустрил в уголке комнаты, предназначенном для хозяйственных нужд. Лицо его местами было испачкано в муке, а пальцы в тесте, из чего Роше заключил, что на сковороде, по всей видимости, жарились оладьи, которые тот с увлечением переворачивал. Запах стоял головокружительный, а виды… От последних у темерца и вовсе подкосились ноги. Эльф стоял босым на непрезентабельном полу, в одежде, которую успел приватизировать у Вернона, а точнее тот самый комплект, который был на человеке прошлой ночью. И майка, и штаны оказались сильно велики остроухому повару, поэтому висели на его худощавом теле, словно мешок, однако, если штанины он удобно закатал почти до самого колена, то вот ворот майки щедро открывал татуировку на шее и груди, привлекая внимание дхойне к острым выступающим ключицам.       Дверь хлопнула, и тот по инерции повернул голову в сторону шума. Увидев старого врага, эльф улыбнулся: он действительно был рад видеть Роше. Отключив печь и схватив полотенце, Иорвет вытер руки и сделал шаг навстречу вошедшему. Наскоро осмотрев его внешний вид, эльф основательно призадумался, отмечая очевидное: Роше не соврал, когда заявил, что он весьма симпатичный. Даже наоборот, человек, уж скорее, приуменьшил свои достоинства. Тёмно-синяя форма сидела на нём идеально, подчёркивая крепкую фигуру и широкие плечи, а выглядывавшая из-под воротника камзола белая рубашка оттеняла смуглую кожу. Эльф усмехнулся, но про себя забеспокоился, потому что в мыслях возникло безумное желание: он, кажется, был совсем не против, чтобы вот такой Вернон Роше прямо сейчас арестовал его и допросил…       От подобной ереси эльф смутился, но быстро взял себя в руки.       — Есть новости? — спросил он. Темерец вздрогнул, будто резко вышел из ступора, и отвёл от остроухого взгляд. Эльф прищурился, вновь не понимая поведения человека. Ещё секунду назад Роше внимательно рассматривал его с ног до головы, был бледен, а взгляд казался опустошённым. Теперь же скулы человека порозовели, как у какого-нибудь мальца, и он деланно молчал, неторопливо подходя к стулу.       — Ты ничего не нашёл? — сразу заволновался остроухий, видя, как Роше нарочито медленно расстёгивает пуговицы на камзоле, а затем стягивает его с плеч, чтобы потом аккуратно повесить на спинку, и тут же сам облокачивается на неё, будто ища опоры.       — Роше, в чём дело?.. — вновь позвал эльф, и только тогда человек осмелился посмотреть на него. Лицо темерца хмурилось, брови были сведены на переносице и как бы слегка приподняты. Он явно не знал, что говорить.       — Ты готовишь?.. Оладьи?       Иорвет удивился. Вопросом на вопрос отвечать, разумеется, можно, но не тогда, когда на кону стоит собственная жизнь. Эльф решил дать человеку шанс выговориться и поддержал тему беседы.       — Наблюдательности тебе не занимать, дхойне. Да, я умею готовить, — щурясь, усмехнулся он. — Вот, что значит, когда ты не знаешь, что такое настоящий голод! — и тут же сменил милость на гнев. — Наставник принёс тебе продукты — последние, заметь — а ты что сделал? Точнее, не сделал! — Роше на это недоумённо скривился. — Не положил их в холодильную камеру! Вот кто ты после этого?!       — Ты бы для начала спросил у меня, а она вообще есть? — Роше подбоченился, глядя на эльфа исподлобья.       — Что ж… Тогда обвинения снимаются, — отмахнулся Лис. — С овощами и фруктами ничего не сделается, а вот за колбасу я не ручаюсь. Но есть её тебе, а не мне. Варенье и консервы тоже в порядке, из яиц не успели появиться цыплята, так что их я сложил в чашку и поставил на подоконник со стороны улицы. Молоко, правда, пропало и превратилось в простоквашу, зато появилось отличное сырьё для вкусной выпечки. Хорошо, что я нашёл масло и муку, иначе пиши пропало. И кстати, неслабо Сионий тебя закармливает, наверное, в голодный год собирается пустить на мясо! Или же он просто любит упитанных любовников, — не скрывая ехидства, подметил эльф.       Роше только усмехнулся и покачал головой. Было заметно, что темерский командир удивлён хозяйственностью эльфа в той же мере, в какой он испытывал необъяснимое наслаждение от привычной вредности старого врага. Вдруг он спросил:       — Можно попробовать?       — Валяй, — улыбнулся Иорвет, протягивая человеку поднос с оладьями. Тот потянулся было к угощению, но подозрительно прищурился и сжал ладонь в кулак. — Боишься? — спросил эльф.       — А стоит?       — А ты у императора Нильфгаарда поинтересуйся, — Иорвет мотнул головой в сторону, указывая направление. Кот сладко спал под батареей, развалившись на спине. И неудивительно. Живот у питомца был просто огромный, наверняка эльф не знал, как совладать со строптивым животным, и кормил его на убой.       — Я удивлён, что ты даже не поцарапан, — хмыкнул Роше.       — Эльфы — и не найдут общего языка с тварью божией? Ха! — возгордился Иорвет. Но он забыл упомянуть, что сначала просидел два часа в комнате, побаиваясь выйти, а когда природа позвала его в туалет основательнее, вступил с диким зверем в неравный бой. В итоге спина оказалась разодрана в кровь прямо через одежду. Однако стоило Иорвету добраться до сумки с едой и предложить её содержимое рассерженному Эмгыру, как тот, недолго думая, тотчас помчался в сторону более съедобной добычи. А дальше и вовсе потерял к эльфу всякий интерес за неимением агрессии со стороны последнего.       К тому времени Вернон уже вовсю лакомился выпечкой, не спеша пережёвывая, дабы насладиться столь редким чудом. Когда ещё злейший враг угостит его оладьями?       — Вкусно, — похвалил Роше, и Иорвет расплылся в счастливой улыбке. Это была его личная победа, но в то же время эльф ловил себя на мысли, что взгляд у Роше довольно странный, будто тот стоит и любуется им, хотя в глазах отражались следы непонятной тоски.       — В чём дело, Роше? Что за взгляд? Если что-то случилось, то не тяни с рассказом — я не маленький, переживу как-нибудь.       — У меня получилось, я достал доказательства твоей невиновности, — темерец в один момент переменился, вернув своему лицу обычное выражение «не подходи, а то покалечу».       — Наконец-то! Вот мы и добрались до самого важного, — эльф взмахнул руками и стал метаться по комнате, собирая свои пожитки. — Какой-никакой ужин готов, а я ухожу, — бормотал он под нос, — мне нужно немедленно возвращаться в центр и показать им запись. Ну, давай мне пластины, — остановился он, держа готовый рюкзак под мышкой, и требовательно протянул руку Роше.       — Не дам, — спокойно ответил человек и пожал плечами.       — Это ещё почему? — зло сузил глаз Иорвет. Он так и знал, что в конце его будет ждать подстава.       — Тебе нельзя туда сейчас, когда светят прожекторы — эдак ты тёпленьким сдашься в руки «Вепрям».       — Я скажу им, что невиновен, продемонстрирую запись и потребую аудиенции с Советом!       — Я только что из центра безопасности — провёл там целый день. И помимо всякой несусветной чуши в виде знакомства с хрен-до-колен всякими эльфами внимательно слушал, о чём шепчутся простые работяги… Тебе не позволят даже слова вставить, Белка, и пристрелят на месте, едва ты явишься на порог. Я уже говорил, что тебе назначена смертная казнь, заведомо без суда и следствия, так что жопой тут слушаешь именно ты.       — Роше, у меня нет выбора, я должен попытаться… И вообще, не всё ли тебе равно, что будет со мной? Ты пристроен, ни в чём не нуждаешься, даже твой покровитель в тебе души не чает. Если уж суждено мне сгинуть со свету, то какое тебе дело?!       — Никакого, — без промедления отрезал темерец, упрямо выдерживая суровый взгляд.       — Тогда прошу, — эльф ещё раз дёрнул рукой в сторону Роше, требуя записи. На сей раз Вернон не медлил и вытащил из кармана штанов две красные пластины, вложив их в руку эльфа.       — Я… — почему-то медлил Лис, получив желаемое. Но тут решил, что сейчас или никогда — он должен сказать человеку «спасибо». — Я благодарен тебе, дхойне. Если всё получится, то ты не пожалеешь о том, что в своё время помог мне. Пока я не вернул свою должность, я не могу с тобой расплатиться как следует, но… — вкрадчиво вещал эльф, надеясь, что Вернон прислушается, — ты можешь забрать квартиру — она твоя навечно, просто больше у меня ничего нет.       — Меня задевает твоё видение дела. Когда ты уже поймёшь, что я не продаюсь?       — То есть ты сделал всё это не ради наживы и привилегий, а ради меня? — скептически хмыкнул Иорвет. — Хотя, может быть, это и правда. Я же не сам во сне перелетел с пола на кровать прошлой ночью?..       — Нужен ты мне больно! Тебе не приходило в голову, что я просто хороший человек, забочусь обо всех убогих и умственно отсталых?       — Это определение мне точно не приходило в голову. И я не убогий, уж тем более не умственно отсталый, надутый ты индюк! — фыркнул остроухий, и Роше усмехнулся. — Но тем не менее, я сказал… и скажу это ещё раз — спасибо тебе.       — Принято, — Роше криво улыбнулся. — А теперь вали с глаз моих — буду доедать твою стряпню и ждать мучительной смерти.       — Не дождёшься, — пропел эльф, собирая в кучу свою одежду, — а если и помрёшь, то только оттого, что подавишься и задохнёшься.       — Как мило, — Роше просиял улыбкой, внимательно следя за передвижениями остроухого. — Я буду скучать…       Эльф аж запнулся на ровном месте и вопросительно вскинул бровь, глядя на врага.       — Давай, давай, собирайся. Бесишь уже меня, чего встал? — причитал Роше, помахивая рукой для пущей убедительности. — Не мешай травиться.       Иорвет не сдержал себя и улыбнулся. Но время, и правда, поджимало, а ведь ещё нужно было переодеться в свои старые и не слишком-то чистые вещи, так как являться в центр в человеческих обносках будет не слишком презентабельно для бывшего советника Вавилона.       В спешке расстегнув ширинку, он потянул брюки вниз до середины бедра, но тут же застыл на месте, внезапно вспыхнув от смущения и обернувшись на хозяина квартиры. Тот непринуждённо двигал челюстью, пережёвывая очередную порцию вкусной выпечки и скользя пытливым взглядом по своему гостю в ожидании дальнейшего представления. Иорвет в ответ ехидно скривил губы и показал человеку неприличный жест:       — Отвернись, имей совесть, а то точно подавишься и сдохнешь!       Роше утомлённо закатил глаза и отвернулся лицом к стене, однако всё же не сдержал своих порывов и ответил эльфу:       — Можно подумать, я там чего-то не видел…       Иорвет скрипнул зубами от злости. Да, Роше видел его голым и в самых откровенных ракурсах, когда вызволял того из плена, но это случилось против воли остроухого, и вновь ничего подобного не произойдёт с ним более никогда. Таков был зарок, который Лис дал самому себе однажды.       Роше не двигался, разглядывая пожелтевшую краску на стене, и Иорвет решил, что пора действовать. Он легко стянул брюки, бодро переступая ногами и выдёргивая их из штанин, потом стянул с себя майку и набросил на голову уже свою, чёрную, футболку.       — Постой! — выкрикнул Роше. Поганец всё-таки подглядывал.       — Что?.. — не понял эльф, обернувшись на него в полусогнутом состоянии.       — Не надевай футболку, — попросил человек, — я должен посмотреть.       Эльф так и замер в одном положении, мало ли, на одежде притаился паук, и Роше решил его снять.       — На что посмотреть? — на всякий случай уточнил Иорвет.       — Уж точно не на царапины от кошачьих когтей, — отрезал тот, а затем шепнул. — Я хочу рассмотреть твои шрамы…       Роше находился непозволительно близко, он практически дышал эльфу в затылок, пока разглядывал его спину. По телу сейдхе прошла дрожь — это был слишком интимный момент, ведь он никогда и никому ещё не показывал, во что превратилась его кожа после встречи с маньяком.       — Что ты там хочешь увидеть?       — Хочу понять, почему он так поступил. Зачем ему это было нужно.       — Не стоит, Роше, он больной на голову психопат — в этом смысла нет, — буркнул эльф, вскорости пытаясь натянуть на себя майку.       — Не двигайся, — ещё мягче попросил темерец, останавливая недруга, придержав того за ладонь на уровне шеи. Иорвет замер и опустил обе руки вдоль туловища, майка так и осталась висеть на его шее мятой тряпкой. Он сам не понимал своего великодушия, но Роше уже вроде как свой, и нет причин закатывать скандалы. Вернон не причинит ему вреда.       — Дай угадаю. Никто не видел твои шрамы с тех самых пор, как эта дрянь с тобой приключилась, за исключением тех моментов, когда ты проходил медицинский осмотр.       — Тут и гадать нечего, — заверил его эльф. — Я сам не хочу их видеть — само собой, не хочу никому показывать. Но медики всегда щедро хвалили сие художество, уверяя, что выглядит очень впечатляюще… — Он не хотел обсуждать то трагическое происшествие и тем самым ворошить прошлое, но почему-то решил поделиться с Роше, хоть и давалось это с трудом.       — Не врут, необычно смотрится: завитушки, закрученные спирали и…       — Не хочу знать!       — Ладно, чего кипятишься?.. — согласился Роше. — Только вот один шрам выбивается из общей массы, он будто перечёркивает всё это художество по диагонали и портит всю картину.       — Это ты мне оставил давным-давно, неужто позабыл?       — Не забыл, — выдохнул Вернон. — Чувствуешь стеснение при движении? Тот шрам, который ты мне оставил на бедре, временами сильно тянет.       — Я уже привык, научился не замечать дискомфорт. Но именно «твой» шрам иногда побаливает, когда я нервничаю, что странно.       — Если бы можно было что-то изменить, я бы это сделал… — неожиданно тихо шепнул ему дхойне.       Иорвету становилось нехорошо от такого, слишком откровенного, общения с врагом из прошлого. Но когда последний нежно прикоснулся кончиками пальцев к одному из шрамов на плече, эльф ощутил разряд тока, пробежавший по позвоночнику. Только это был ещё не конец, и он просто не верил тому, что происходило с ним дальше… Старый Лис почувствовал лёгкие, отрывистые прикосновения на своей коже, подозрительно похожие на россыпь сухих, коротких поцелуев. При мысли об этом эльфа словно окатило кипятком. Но подозрение казалось слишком правдоподобным. Он ощутил, как жар тугим узлом собирается внизу живота, а места странных прикосновений будто прижигает раскалённым металлом. Иорвет подался вперёд, при этом поспешно натянув на тело майку. Затем он резко обернулся и стал пятиться назад, всё отступая и отступая, пока не упёрся спиной в стену, расширив до предела зелёный глаз.       — Что ты вытворяешь?!       — Ничего плохого я не сделал, Белка, — человек покачал головой, заведомо всё отрицая, только взгляд его был растерянным, — мне… сука, не знаю, что на меня нашло. Вот просто замкнуло, что я должен прикоснуться к тебе…       — Ты целовал меня! Как это прикажешь понимать?!       — Иди проспись, не было такого!       — Чёрт возьми, дхойне! Да меня выворачивает наизнанку даже от мысли о близости! Никогда не прикасайся ко мне так, слышишь?!       — Иорвет, не выдумывай себе то, чего не было! — взбеленился Роше. — Или ты никогда не слышал о простом человеческом сострадании?!       — О человеческом сострадании? По отношению к эльфу?! Если это когда-нибудь случится, то я обязательно пройдусь по главной площади и попрошу прощения у каждого встреченного мною дхойне! Имей в виду, Роше, ещё раз тронешь меня, и я переломаю тебе все рёбра… — зло прошипел Иорвет, словно разгневанная кобра.       — Всё, всё, расслабься. Я понял. Теперь буду знать, что ты у нас неприкасаемая персона, — для закрепления результата человек примирительно поднял ладони. В его тёмных глазах читалось явное сожаление о своём поступке, и нарастающая паника в душе эльфа постепенно сошла на нет. Пользуясь моментом, Иорвет быстро натянул на себя штаны и застегнул на них молнию.       — Пока мы не отошли от темы слишком далеко, я должен знать, как выглядит этот подонок. Ты единственный, кто остался жив после его зверств, и должен был запомнить что-то из его внешности.       — С какой стати такие вопросы?..       — На тот случай, если ублюдок так и не сдох в прошлом и оказался разморожен в новом мире, как мы.       — На какой такой случай? — обомлел эльф, но потом стал догадываться, о чём речь. — Ты что-то о нём знаешь…       Роше отрицательно качнул головой.       — Не делай из меня идиота, Роше! Говори, что произошло?! — эльфа перекосило, словно от боли. Та злосчастная встреча на празднике в трущобах имела место на самом деле, а вовсе не стала плодом его собственного бреда, вызванного лошадиной дозой самогона.       — Я расскажу всё, что знаю, а ты, в свою очередь, поделишься всей информацией, которой обладаешь сам, договорились?       — Сначала ты, — сощурился Иорвет и скрестил руки на груди.       — Ты знаешь, на глухоту я не жалуюсь и по мере возможности всегда подслушиваю любые разговоры. Так уж выходит — привычка или, если угодно, издержка профессии. В общем, прошёл слушок, что в бедных кварталах Вавилона стали пропадать молодые эльфы-изгнанники. Троих нашли случайно, но только одного целым — его единственного не успели доесть крысы. Так вот, интерес вызвали отметины на его спине: по описаниям они уж очень схожи с твоими шрамами…       Иорвет потупил взгляд, казалось, что из его лёгких забрали весь воздух, и он тяжело задышал. Неужели это не сон, и всё это происходит с ним на самом деле?       — Я видел его — он здесь, в Вавилоне… — обречённо прошептал эльф.       Роше ошарашенно встряхнул головой и в удивлении приоткрыл губы. Однако строить догадки темерский шпион не стал:       — Кого?       — Насильника.       Вернон вдруг сделал два широких шага вперёд и тучей навис над эльфом. Брови напряжённо сведены на переносице, губы поджаты. Иорвет поднял голову и сразу заметил беспокойство в его взгляде, но в то же время в нём проглядывал безумный интерес узнать как можно больше. А потом начался бесстрастный допрос, которому Иорвет не мог дать объяснений.       — Где?       — В трущобах. Он был среди толпы.       — Как он выглядит?       — Я не знаю, — честно признался эльф, а затем иронично двинул бровью. — Послушай, я больше сотни лет считал, что моим мучителем был именно ты.       — Тогда как ты понял, что на сей раз это точно он?       — Лицо было искажено, — эльф пожал плечами. — Я был совсем не вовремя пьян… Но вот рубашка выродка была распахнута, и я рассмотрел татуировки.       — Какого рода? — выражение лица Вернона не менялось, но голос его раз за разом становился всё строже.       — Зачем тебе это надо?.. — нахмурился эльф.       — Дьявол тебя подери, Иорвет, отвечай на вопрос! — рассердился Роше, ударив ладонью о стену рядом с головой эльфа. Тот вздрогнул от неожиданности, но потерялся лишь на мгновение, а потом гордо вздёрнул подбородок.       — Перевёрнутые пики, чёрные. Топоры — тоже чёрные. И монстры. Хорошо помню ощетинившуюся собаку с открытой пастью и острыми зубами, — отчеканил Иорвет. Вернон отвёл глаза в сторону, задумавшись, и складка между его бровями вмиг разгладилась. Он будто что-то вспомнил, но, разумеется, с эльфом делиться своей догадкой не собирался.       — Вы разговаривали? — допрос неожиданно продолжился, и Роше снова навис над эльфом, испытующе его разглядывая.       — Нет. Он спросил только, скучал ли я по нему… — на последних словах Иорвета передёрнуло.       — Ты ответил?       — Нет, Роше! Я просто достал пистолет и едва не перебил всех тех, кто попался мне тогда на глаза! Я бы сделал это, дхойне, будь я точно уверен, что убью этого подонка… Он здесь, совсем рядом. И он может быть кем угодно… — эльф судорожно выдохнул, взгляд его в панике блуждал по стенам. — Неужели мне снова придётся жить с опасением, что этот ублюдок завершит начатое?       Иорвет крепко зажмурился и отвернул голову в сторону. Он хотел рассказать о своих переживаниях хоть кому-нибудь, найти в ком-то участие, но этот горький ком от стыда в горле не позволил ему продолжать, особенно вываливать всё это на голову Вернона.       На долю секунды эльфу показалось, что он уснул, потому как не смог поверить в то, что неожиданно почувствовал. Грубая ладонь коснулась его щёки, задержав большой палец на скуле, ласково её поглаживая. Тут сердце Лиса пустилось в галоп, прикосновение было чересчур личным, чтобы просто походить на очередной жест дружеской поддержки. Эльф с опаской открыл глаз и посмотрел на нависающего над ним темерца.       — Я не позволю, — с угрозой выпалил Роше.       Иорвет смутился и потянулся к своему лицу, желая сбросить ладонь человека, ибо столь желанная для него поддержка обернулась чем-то иным, она была непозволительна, более того — противозаконна. Но Роше не переставал поглаживать скулу эльфа, которая уже побагровела от негодования. Наоборот, человек зафиксировал лицо Иорвета в одном положении, вынуждая того посмотреть ему прямо в глаза.       Иорвет почти задыхался. Слишком близко. Слишком откровенно и прямолинейно. На подобный расклад он не рассчитывал.       — Наступит нужный час, — не замолкал человек, — и я прослежу, чтобы эта паскуда умирала медленно и мучительно. Пожалуй, сдеру с него кожу и отрежу яйца. А потом брошу на съедение крысам, ещё живого…       Роше будто наслаждался каждым сказанным им словом, и эльфа начало мутить. Он слишком хорошо представлял себе эту картину, прекрасно понимая, что Вернон вполне способен и не на такую жестокость. Но тревожил его вовсе не порыв дхойне наказать маньяка, а его собственная близость. Взгляд, подёрнутый серой дымкой, будто поедал эльфа целиком, вытягивая стальную волю Аен Сейдхе при неестественно затянувшемся зрительном контакте. Эльф безошибочно распознал в нём нестерпимое желание, только вот чего именно, ещё предстояло выяснить. Но делать это сейчас эльф был не намерен, он не хотел копаться ни в себе, ни в поступках темерца, а потому решил просто поставить зарвавшегося недруга на место.       — Роше, это уже слишком… — Иорвет закрутился на месте, то втягивая шею в плечи, то вжимаясь в стену спиной. Однако это совсем не помогало освободиться. Он запыхтел от возмущения, а на губах Вернона блуждала тем временем странная улыбка. Наблюдая за ним, Старый Лис не на шутку разозлился и, обнажив зубы, резко оттолкнул Роше, а затем коротко замахнулся для удара в челюсть. Но манёвр был произведён слишком медленно, вяло, будто бы нехотя, и потому остроухий лишь дёрнулся на месте, вернувшись на исходную позицию, только уже с зафиксированными запястьями за своей спиной.       — Можешь начинать ломать мне рёбра, я смогу это вынести, — бесстрастно проговорил темерец. — Держать тебя вот так стоит того, чтобы потом выть от боли.       Лис зло засопел в ответ, не зная, как реагировать на подобную дерзость. Проклятая гордость завладела его чувствами, и потому Роше могла ожидать только грубость.       — Забыл, где твоё место?! Так я тебе напомню, мерзкий таракан! — Иорвет не уступит — никогда и ни в чём, если будет уверен, что он прав. А он точно прав! Только вот в голове при этом гудел лишь один мучительный вопрос: «Что же ты делаешь, дхойне?!»       — Знакомый трёп — только ты, как всегда, можешь им подтереться.       — Ты переходишь все возможные границы… Убери от меня свои руки!       — Это я-то не знаю границ? — Роше зло сощурился. — Ты путаешь моё сочувствие и желание поддержать с простой животной похотью. Да я бы запросто мог отволочь тебя сейчас же в спальню, сорвать одежду и получить всё, что только захочу. Например, я мог бы медленно вылизать тебя между ног и натянуть на свой член… а затем трахать тебя снова и снова до самого рассвета… Но, как видишь, я этого не делаю.       По мере монолога Вернона Иорвет стал сначала белым, как мел, а потом красная краска начала поспешно заливать его лицо, поднимаясь от шеи до самых кончиков острых ушей. Эльф был настолько ошарашен, что потерял способность говорить. Он не моргал и не двигался, находясь будто под гипнозом: просто стоял и смотрел человеку в глаза. Выйти из ступора ему помог всё тот же прозвучавший, как оглушающий гром, голос Роше.       — Если ты собрал свои манатки, то тебе пора уходить — центр скоро закроется, — проговорил темерец и сразу же отпустил руки эльфа. Вернон просто ушёл в спальню и прикрыл за собой дверь, оставив эльфа одного со своими мыслями. Но не они сейчас заботили командира «белок», а то, что впервые за несколько десятков лет его организм среагировал на тактильное воздействие. Это не был шум крови в голове и даже не учащённо бьющееся в груди сердце. Это было так странно, немного неприятно, но одновременно давало надежду, что эльф всё-таки поспешил похоронить себя заживо.       Иорвет недоверчиво опустил голову, дабы посмотреть на это чудо, точнее на твёрдый стояк в своих штанах, желая убедиться, что всё случилось на самом деле.       Но почему сейчас? Почему его тело ответило возбуждением на нескромные прикосновения и вольные слова Роше? Он ведь пытался справиться со своим внутренним блоком, ходил по самым злосчастным заведениям и смотрел на откровенных девиц, которые были совсем не против получить ласку от привлекательного командира спецназа. Всё было без толку. Иорвет не мог да и не хотел никого уже слишком долго, давно не позволяя себе интимных прикосновений, кроме обыденных рукопожатий, отчего постоянно выслушивал насмешки со стороны сослуживцев, да что там — даже от родного брата.       Вот почему Иорвет решил, что это великолепная перемена, одна из самых лучших, что произошли с ним со времён самой разморозки. Он ведь как мужчина ещё полон жизни! И неважно, что на одно мгновение он представил себя в постели вместе со старым врагом, и плевать, что не испытывал отвращения от прикосновений мужчины, наоборот, он ощутил давно позабытое чувство наслаждения…       — Боги, оно живое!.. Я всё ещё живой! — рассеянно прошептал скоя’таэль, благо его никто не слышал за исключением кота Эмгыра, который соизволил недовольно поднять голову. Во взгляде животного читалось лютое презрение: Иорвет радовался, как ребёнок, разглядывая свой собственный пах. Однако сонному коту было лень вставать и наказывать объект раздражения, поэтому он просто понадеялся, что его хозяин прекрасно справится с этой миссией и сам.       Как только Иорвет привёл себя в порядок, он вышел из дома темерца и пешком отправился вдоль освещённой улицы, размышляя, как теперь действовать. Может, всё-таки стоило прислушаться к словам Роше, что предостерегал его не соваться в центр прямо в лоб к служителям закона, и найти более приемлемый способ заявить о своей невиновности? В итоге эльф решил не рисковать и дождаться темноты. «Придётся импровизировать и надеяться только на свою удачу».       Он сидел на плоской крыше большой высотки, почти под самым куполом, беззаботно свесив ноги с карниза вниз. Лису всегда это нравилось. Прямо под ним кипела обычная эльфская жизнь, которой его недавно лишили. Пассажирские транспортники деловито проскакивали туда и сюда, по окраинам колесили частные мобили, а по проспектам гуляли разномастные группы прохожих, то и дело весело переговариваясь. Всё-таки он очень любил этот город, что сумел подарить ему желанную свободу, наделил величием расу Аен Сейдхе и поработил все прочие. Вавилон был по-своему красив и порой даже великодушен, по-своему отвратителен и часто жесток, в точности как живой организм, который вместил в себя всех тех, кто не смог ужиться в далёком прошлом, когда земля не успевала остывать от бесконечных войн, с каждым разом всё чаще охватывавших Континент. Сейчас выжившие расы жили в каком-никаком, но мире, и Иорвету этого было вполне достаточно. Ни при каких условиях он бы не согласился со всем этим расстаться.       До отключения прожекторов оставались считанные минуты. А Иорвет всё ждал и ждал какого-нибудь просветления в своей голове, что же ему всё-таки делать дальше?       Как обычно, ответ на мучивший его вопрос пришёл с той стороны, с которой и не ждали.       Остроухий услышал тяжёлые шаги ещё до того, как визитёр показал себя на свету. Эльф поднялся на ноги и достал из голенища сапога револьвер. Спрятавшись в тени за вентиляционной коробкой, он присел на корточки и взвёл курок. На крыше в это время показался человек: высокий и крепкий, походка уверенная, ноги чеканят шаг.       — Bloede! Роше, я чуть тебя не пристрелил! — эльф вскочил, как ошпаренный, и тотчас разрядил револьвер.       — Спокойно, Белка, я здесь по делу, — отозвался человек.       — Что за срочность такая? Ты нарушаешь закон: дхойне не имеет права покидать жилище без спроса! Скоро комендантский час, если тебя хватятся, то о карьере командира можешь забыть навсегда, — строго, как по шаблону, проговорил Иорвет. Он, вроде бы, и был рад увидеть темерца, и одновременно опасался этой встречи, особенно после их весьма странного и тесного общения этим вечером. Сейчас при мысли о непосредственной близости от себя мужчины внутри эльфа что-то подрагивало. Он нервничал, но старался скрывать это изо всех сил.       — Избавь меня от нотаций, хорошо? — проворчал Вернон, устало потирая пальцами переносицу. Очевидно, темерский Пёс, как и сам эльф, был не в лучшем расположении духа. — Я знаю, во что ввязываюсь, но если не помогу тебе ещё раз, то все мои предыдущие старания пойдут прахом.       — Говори, — заинтересовался остроухий.       — Пойдёшь напрямик, и тебе конец. Предлагаю дождаться, когда вырубят эти чёртовы светильники, — тут он неопределённо ткнул пальцем в «небо», — и пойти вместе со мной. Мне известен один секретный ход, что ведёт в самое сердце центра. Переждёшь ночь в Зале Совета, а наутро встретишься с консулами лицом к лицу: тогда они не смогут отвертеться и выслушают тебя.       — Очень интересно… — шепнул Иорвет, — и откуда у верноподданного эльфской твердыни, который и носу не может высунуть из-под подола офицерского сюртука Сиония, план здания ЦБ? — последние слова эльфа были пропитаны недоверием, более того, неприкрытой угрозой.       — Повторюсь, ты мне никто, чтобы я перед тобой отчитывался, — в том же тоне ответил Вернон.       «Он скрывает что-то важное», — мельком подумал эльф.       На мгновение скоя’таэлю показалось, что почерневшие глаза дхойне вдруг загорелись в полумраке гаснущих фонарей неким потусторонним огнём. Иорвет знал это пламя: своими корнями оно уходило прямиком в недра человеческой души. Но его особый пожар ни за что не заметить простому обывателю, а только лишь тому, кто был знаком с дхойне долгие годы. Что же это было? Горечь былых ошибок? Злость от потери любимого государства? Короля? Негодование от своей незавидной участи? Ненависть к нему лично? Или это горькая обида на свою первую любовь, которая жестоко его отвергла? Может быть, впервые в жизни Иорвету вдруг захотелось разгадать этот секрет. Но дхойне — крепкий орешек, и впопыхах можно легко обломать о него все свои зубы, особенно, если слишком надавить. Поэтому эльф решил не торопиться и не лезть на рожон, ведь Роше советовал дело — это раз. Да и само присутствие человека говорило о многом, по большей части о неравнодушии к судьбе злейшего врага — это два. Так что Иорвет, более не раздумывая, согласился.       — Ну, и что мы тогда стоим? Веди меня, фея крёстная, а то ещё на бал опоздаю…