…самый страшный гнев, гнев бессилия.
Мастер и Маргарита
Во времена правления людей разговор со Старшими расами был короткий: если уж не пересилил свою гордость, не пожелав плясать под дудку кого-либо из вельмож, то путь до плахи был заказан. Теперь же, когда балом правили остроухие, ситуация в корне изменилась. Да, жить дхойне было нелегко. Эльфы обладали тяжёлым нравом и скверной репутацией. Но люди при их правлении имели право на жизнь, кров, пищу и образование. А самым выдающимся из них позволялось даже завести семью и иметь друзей-сейдхе. И они были искренне благодарны эльфам уже за то, что те не вытирали о них ноги. К тому же, любое, порой самое сдержанное, проявление дружелюбия и вовсе творило с этой расой чудеса. Поэтому, даже согласно человеческим меркам, великие Аен Сейдхе создали идеальное государство, где каждый житель занимал отведённое ему место, приносил пользу обществу и получал соответствующее наказание, если привычный порядок Вавилона нарушался. Иорвет понимал, что после уничтожения цитадели среди всех слоёв населения начнётся полнейший хаос. Те, кто пресмыкался перед более успешными сейдхе, захотят над ними верховодить. Жители гетто пожелают сбросить под ноги всех тех, кто, являясь без приглашения, безнаказанно отравлял им жизни. Однако выбора у командира «белок» уже не было. Гален должен был прийти к власти любой ценой, дабы даровать всем жителям свободу. А дальше… Иорвет не хотел об этом думать, боясь согласиться с предчувствием, что история континента вот-вот повторится вновь. Заселение, захват богатых на ресурсы территорий, перенаселение, голод, стычки, расовая дискриминация, а затем и война, но на сей раз на всеобщее уничтожение… И пусть на его веку было достаточно сражений, он сделает всё, что от него потребуется, ради благополучия собственного народа. Однако он хотел, чтобы последующее поколение уже само решало, как строить новую жизнь. Теперь же первостепенной задачей стояло уничтожение лаборатории по стиранию памяти, куда отправляли неугодных. Разрушив это место, заговорщики лишили бы Совет его главного оружия: соглашения с Аен Элле. — Всем стоять, ждать команды! Здесь, кажется, вход, — предупредил Иорвет, сверившись с картой. — Чего ждать-то? Надо вломиться, а затем вломить всем тем, кто находится внутри! — Нет, Роше. Вдруг там засада — надо осмотреться. — Я согласен с Иорветом, — закивал Милько. — Ну, разумеется, ты согласен, как же ещё, — Вернон закатил глаза. — А я согласен с Роше! — воскликнул Ксандр. — Неожиданность — это наш козырь. — Ай, да солдат! Молодца! — похвалил темерец, хлопая по плечу довольного донельзя бойца. — Что за бунт на корабле?! Я здесь командир и я приказываю ждать и смотреть в оба! — фыркнул Иорвет. — А если у них тут повсюду камеры понатыканы? Вдруг они давно прознали о нашем визите и уже заметают следы? Надо действовать! Я не позволю, чтобы этот ублюдок снова сбежал от меня! — Это. Приказ. Дхойне, — злобно процедил скоя’таэль, делая ощутимые паузы между словами и не сводя взгляда с неслуха, что постоянно подрывал его авторитет. Любой другой человек, получив такой шквал негативной энергетики, давно бы покончил с собой, но только не Роше, у которого был иммунитет к агрессии старого недруга. — Ладно, ладно… Только ты забываешься, Белка, тут тебе не лес, где ты мог сидеть в засаде на дереве и часами ждать караван с путниками. Надо ковать железо, покуда оно горячо, — проворчал Вернон, после чего вылез из укрытия и поправил ремень винтовки. — Сидите здесь, раз уж так. Я на разведку — скоро вернусь, принцессы. Иорвет не успел и глазом моргнуть, как глава «рысаков» помчался в проход между рухнувшими заброшками, держа оружие наперевес. Казалось, жажда человека отомстить была гораздо сильнее, чем у самой жертвы. — Роше, отставить! — выкрикнул Лис, но шёпотом. Конечно, должного эффекта его потуги не возымели, и Вернон уже пропал из поля зрения. — А я предупреждал, что этот дхойне не поддаётся воспитанию… — вздохнул Милько. — Так и будем стоять? — уточнил Геральт. Он тоже начинал терять терпение и, как Роше, не понимал общей заминки. — Включить радар, найдём его по чипу! За ним, вперёд! — скомандовал Иорвет. Остроухий лишь надеялся, что Вернон не забыл снять чип с Эмгыра и взять с собой, а то как-то неловко получится перед сородичами. Прожекторы резко погасли, и вся честная бригада беззвучно последовала по следам, сверяясь с радаром и точно следуя по пути строптивого командира. По большей части в сверке с чипом не было необходимости. Проходя сквозь руины, бойцы стали находить убитых людей и эльфов, что были вооружены, но не имели знаков отличия, так что не было никакой возможности определить, к какой организации они относились. Оставалось догадываться, что те были простыми наёмниками из трущоб, что стерегли спрятанную от посторонних глаз лабораторию за скромную плату. Передвигался Вернон тихо и так же бесшумно убивал, оставляя за собой лишь тела и лужицы крови. Причём судя по следам на шеях и глубоким ранениям мягких тканей лица, делал это, перерезая горло и бросая метательные ножи, похожие на сюрикэны. — На что этот придурок рассчитывает?! И какой у него план?.. — вопрошал Иорвет неизвестно у кого. — Самый обычный, — хмыкнул Геральт, — план у Роше один — под кодовым именем «Похуй». Предусмотрено всё. И, главное, никаких неожиданностей. — Я убью его… — пробормотал эльф и покачал головой с досады. Этот упёртый дхойне вечно усложнял ему работу. Хотя, стоило осмотреться, и сразу становилось очевидно, что вся человеческая половина воинов, а отчасти и остроухая, осталась под неизгладимым впечатлением от успешных действий темерского командира. Поднять тревогу так никто и не успел, а команда ЦБ уже практически добралась к самому логову маньяка, причём без каких-либо происшествий. — Разве каждый раз, когда он лажает, это не тешит твоё самолюбие? — подтрунил ведьмак, усмехнувшись. — То время безвозвратно ушло, Гвинблейд, — с вызовом заметил ему Лис. — Надо же… Теперь я вижу, что ты действительно изменился. И в лучшую сторону, дружище, — довольно произнёс охотник на чудовищ. Остроухий задумался, что, в самом деле, успел кардинально изменить своё отношение к дхойне, и в особенности, к одному-единственному. Соперничество? Больше его быть не может, есть только общая цель и единое на двоих будущее. Сейчас его противниками были консулы и их прихвостни — «Вепри», а также… Сильфоин. Если уж случится чудо, и наставник Роше облажается, то это точно станет превеликим удовольствием для души скоя’таэльского командира. Наконец-то им удалось выйти на открытую площадку, где были обнаружены новые трупы наёмников. Чуть в отдалении, над землёй, здесь возвышалась крышка люка, что, вероятно, и служила входом в лабораторию. — Где командир? — вопрошал Ксандр, беспокойно озираясь. — Решились всё-таки, — из темноты донёсся насмешливый голос, — а я уж думал, вы по домам разъехались, отлёживаться в ванне с душистой пеной, и что мне придётся штурмовать лабораторию в одиночку. Иорвет сорвался с места и подскочил к нему. — Это было большой глупостью! За игнорирование приказа я должен отправить тебя в карцер, где тебя выпорют плетьми! — В вашем всратом карцере творится бедлам. Среди служащих процветает коррупция, и в их рядах давно следовало бы провести чистку. Все, кто ни попадя, могут оттуда сбежать! — издевательски хмыкнул человек, не понаслышке зная ЦБ-шную кухню. — Однако дело сделано, остроухий: тихо, быстро, кроваво. Всё, как ты любишь. Чем ты недоволен? — и Роше склонил голову вбок. — Позже это обсудим, — многообещающе оскалился Иорвет. — «Неужели этот твердолобый не понимает, что я волновался за него?!» — Буду ждать с нетерпением, — не менее неприятно улыбнулся ему Вернон. — Крышка не заперта, можно входить, — доложил Милько, приподнимая тяжёлую пластину. Оба командира, сверлившие друг друга недобрыми взглядами, повернули в его сторону головы. Их противостояние отошло на второй план, едва наметился прогресс в общем деле. Поочерёдно бойцы Центра забрались внутрь и деликатно прикрыли люк, чтобы не создавать лишнего шума в бункере. Штурм прошёл налегке. Общими силами получилось ликвидировать ещё несколько наёмников, которые встретились им в первых трёх комнатах. Дальше пошли тёмные коридоры и полупустые помещения с неведомой большинству аппаратурой. Однако те эльфы, кто был с электроникой на «ты», сразу смекнули, что эти машины сначала накапливали энергию, а затем генерировали разные по силе электроразряды, подавая напряжение в определённой последовательности и в строго рассчитанное время. Скорее всего, они были одним из важнейших звеньев в цепи превращения личности в пластичный материал, что после обработки становился таким, как было необходимо. — Хм… Посмотрите-ка сюда, парни, — оживился один из знающих эльфов. — Да тут весь процесс описан… Усадить объект в кресло, пристегнуть ремнями и дать зажать в зубах мягкую пластину Б-2… Затем ввести препарат «Dwimme 10.2» внутривенно и подать разряд тока в пропорции: три на восемь. Подавать ток с периодичностью каждые десять секунд… продолжительностью пять минут. Для полной ликвидации личности продлить до десяти… Что это?.. Уму непостижимо… — Дальше, — подгонял Иорвет. — После процедуры объект нуждается в немедленной привязке к новой личности: только так можно добиться максимальной пластичности и долгосрочности при закреплении результата… — Изуверы… — прокомментировал Милько. — Мы что, пришли сюда, чтобы глазеть и сокрушаться или убить этих тварей?! Иорвет, пошли уже, иначе я сам всё сделаю! — рыкнул Роше. Человек просто не находил себе места, метался из угла в угол и был намерен действовать, а не обогащаться информацией по насильственным способам стирания памяти. Лис и сам был на взводе: не только потому, что узнал о подробностях процедуры, которую тут проводили с живыми и чувствующими жителями, превращая тех в пустые оболочки, но и потому, что за любой дверью мог находиться его мучитель. Он кивнул собратьям, и бойцы двинулись вперёд. В соседней комнате было гораздо светлее из-за стерильно-белой отделки, но от этого, как ни странно, стало ещё неуютнее. Блестящий кафельный пол отражал от себя каждый звук, повсюду стояли лампы. Людей и эльфов слепил точечный свет, направленный на десять кресел, размещённых в одну линию. К каждому крепились широкие ремни для удержания пленников, рядом несколько инструментальных столиков с разложенными на них шприцами и округлые шлемы с проводами, приделанные к штативам. Здесь всё и происходило. За раз работники лаборатории могли лишить памяти десять осуждённых, а дальше?.. Где их содержали потом? И кто проводил с ними беседы, внушая, что на самом деле они не те, кем являлись прежде? Бойцам Центра некогда было об этом рассуждать, надо было идти дальше и найти того мерзавца, кто всё это организовал. На пути им встретилось множество коридоров и одинаково заброшенных, полупустых комнат. Начинало казаться, что они заблудились, оказавшись в тупике. Да и самих работников «чистилища», как и возможных пленников, не было видно. «Рысаки» и «белки» в какой-то момент остановились и вопросительно посмотрели на командиров. Те глянули друг на друга, недоумевая, что делать, и куда, собственно, дальше идти. Но на помощь им пришел приглушённый звук какого-то падения. Затем началась возня, и с каждой секундой этот шум становился громче. К их удаче, непонятные звуки исходили из соседней комнаты. Все, как один, вояки напрягли слух, различая звуки копошения, чьи-то яростные крики и стоны. Иорвет сделал знак рукой, чтобы бойцы были наготове. Милько с Ксандром сразу встали на позиции — прикрывать командира. Одного удара ноги у основания замка хватило, чтобы дверь распахнулась. Ксандр ворвался туда первым, за ним поспешил Милько, и только потом внутрь вбежали Иорвет с Роше. Остроухий командир сразу вытянулся на месте и оцепенел, когда увидел, что там творилось. Прямо у входа лежал обезображенный труп. Труп эльфа. Причём умер тот недавно, если судить по свежей крови на лице. От него тянулась цепочка алых следов, ведущая к центру комнаты, где на полу животом вниз лежал Сильфоин. Верхом на нём сидел неизвестный никому эльф, крича, как дикий зверь, и урывками всхлипывая. Так сразу нельзя было сказать, откуда он взялся: никаких опознавательных знаков на одежде не было, только простая куртка и штаны, правда, с явными признаками длительного ношения. Навскидку Иорвет предположил, что незнакомец не так давно стал жителем гетто. В руках эльфа был зажат хирургический инструмент, и вытворял он им то, что повергло бывшего скоя’таэля в ужас. С иголочки пошитый костюм превратился на спине в лохмотья, а оголённая кожа под ним была исполосована порезами: глубокими, рваными, некоторые из них напоминали завитушки, похожие на те, что красовались на теле самого Иорвета. Всё тело, казалось, было окровавлено, даже белые кончики волос Сиония приобрели алый оттенок. Мучитель кричал что-то невразумительное, казалось, не обращая внимания на вошедших, пока жертва под ним стонала и царапала пол от боли. — Нравится?! Нравится, сука?! — Он был явно не в себе, дрожал и морщился, чувствуя необыкновенное наслаждение от своего зверства. Эти слова мгновенно привели Роше в чувство, но он не стал убивать маньяка — только выстрелил ему в плечо той самой руки, что держала скальпель. Эльф взвыл и тотчас выронил оружие на пол. — Он нужен мне живым! — оскалился темерец, отдавая приказ. И немудрено. Мало того, что этот подонок сделал с его эльфом, так ещё и наставнику досталось не слабо. Его кровь буквально кипела от ярости и жажды расправы. Но эльф оказался проворным. Не став выжидать ни секунды, он тут же сорвался с места и выбежал за первую попавшуюся дверь. — За ним, живо! — взревел Вернон и с места перешёл на бег. Все остальные бойцы, включая Геральта, последовали за своим командиром: первостепенной задачей было обезвредить безумца и допросить его. С особым пристрастием. Как только последний солдат скрылся из виду, наступила звенящая тишина. Лишь неизвестные приборы издавали редкие звуки, как и сердце Иорвета, которое билось в груди с громким стуком. Эльф впал в ступор и не мог правильно истолковать ситуацию, в которой оказался. Всё происходило прямо на его глазах и в точности, как это было с ним. Тот же ужас, те же муки, только жертвой на сей раз оказался Сильфоин. Тот вновь застонал и попытался встать на четвереньки, кровь со спины тут же потекла по предплечьям и стала часто-часто капать на пол. Грудь тяжело вздымалась, он закашлялся — эльфу было очень больно. Осознание этого факта помогло Иорвету взять, наконец, своё тело под контроль и приблизиться к наставнику. Стянув с бедра походный медицинский набор, он выудил оттуда шприц с сильным обезболивающим, а затем вколол его в плечо Сильфоина. Тот зашипел и дёрнулся. Иорвет импульсивно приложил ладонь к его голове, чтобы немного утешить. Ему и так крепко досталось. Потом он вынул из набора небольшой баллончик с заживляющей пеной, нажал кнопку и выпустил белую, сухую струю, покрыв порошком истерзанную спину: кровь перестала течь, моментально свернувшись в кривых изломах рваных порезов. — Вставай, обопрись на меня… — мягко позвал одноглазый и помог Сионию устроиться на своём плече, перекинув его руку через шею. — Что тут произошло? — Боги, Иорвет, ты подоспел вовремя… Ещё немного и… Ума не приложу, как ты смог отыскать это место и спасти меня… Неужели кто-то подсказал тебе верный путь? — Уже неважно. Теперь это чистилище навеки уйдёт в забвение. — Согласен… — просипел Сильфоин. — Такому не должно быть места в Вавилоне. — Как ты тут оказался? — Я был в гетто. Хотел найти одного своего подопечного: его чип затерялся где-то в трущобах… И тут получил удар по голове. Потом очнулся здесь. Этот сумасшедший постоянно кричал, говорил, что я заслужил всё это, что я должен страдать… По моим недолгим наблюдениям, этому несчастному нужна срочная психиатрическая помощь. — Если Роше его поймает, а он его поймает, до психиатров этот ублюдок не доживёт. — Почему? Иорвета подмывало рассказать свою историю и тем самым посочувствовать Сионию, однако он посчитал это неуместным, а потому решил сослаться на очевидную симпатию Вернона. — Дхойне видел, что тот эльф делал с тобой… — мрачно прошептал он. — И, зная Вернона, этого так просто не оставит… Лис потянул Сильфоина в сторону выбитой им двери, но тот застопорился на месте. — Стой… этот путь слишком длинный. Есть короче. Именно через него этот сумасшедший притащил меня сюда. — Если ты настолько уверен в себе, то пошли, — согласился Лис, ничуть не удивившись наличию альтернативных выходов из этого лабиринта. Для самого Лиса расположение коридоров было слишком запутанным, по ним можно было передвигаться лишь интуитивно, поскольку портативный навигатор здесь то и дело сбоил, став фактически бесполезным. И он решил довериться ненавистному Сионию. Хотя, в связи с недавним событием, как бы Иорвет ни уговаривал себя, он уже не мог испытывать к наставнику Роше столь сильную ненависть, какую испытывал прежде. Ему было попросту его жаль. — Тут направо, — соображал Сильфоин, и Иорвет беспрекословно подчинился, осторожно придерживая раненого. Тот не выдержал. — Что за перемена, Лис? Почему ты так добр ко мне? — Никаких перемен, — сразу откликнулся Иорвет, слегка смутившись. — Ситуация донельзя отвратительная, любой бы на моём месте с готовностью помог сородичу. — Я видел твоё лицо… и твой взгляд, когда ты вошёл сюда. Ты будто чувствовал ту боль, что испытывал я в тот момент. — Возможно… — шепнул Иорвет, проходя очередной поворот. — Я… знаю о твоих шрамах на спине, — так же тихо сказал мужчина, и Лис вздрогнул. По телу разлилось напряжение. — Не злись… среди лекарей полно моих знакомых, и они любят посудачить о том о сём. Смею предположить, что и ты пережил нечто подобное… — Я не желаю об этом говорить, если ты ещё не понял! — шикнул Иорвет и резко остановился. — Прошу простить мою бестактность, — смутился Сильфоин. — Любопытство всегда брало во мне верх над здравым смыслом. Но я хочу понять тебя, Лис. Немудрено, что эти события повлияли на твою личность. Мне кажется, мы могли бы найти общий язык, если бы ты поделился со мной. Иорвет немного помолчал, раздумывая, и вдруг решился рассказать свою историю. Всё-таки оба были жертвами одинаковых обстоятельств, пусть наставнику Роше и повезло куда больше. Он принимал пытки в течение нескольких минут, тогда как сам Лис страдал по меньшей мере несколько суток. — Ещё до событий Белого Хлада я попал к нему в плен. Как оказалось, на мне ставили эксперименты по стиранию памяти. Он меня резал, бил, а потом… — он запнулся, всё же дело было слишком интимным, и всех тонкостей говорить не следовало. — А потом заставлял меня всё забыть. И всё начиналось сначала. Он притворялся, что находил меня где-то в лесу, случайно, обрабатывал мои раны, говорил со мной, выясняя, помню ли я его, а дальше снова хватался за нож. — Ты считаешь, это было чудовищным деянием? — задумчиво спросил Сильфоин. — А что это, если не безнравственное поведение помешанного на безумной идее психопата? — нахмурился Иорвет, плохо понимая, к чему тот клонит. — Не пойми меня неправильно. Я лишь пытаюсь мыслить практично. Сначала следует узнать все обстоятельства, чтобы всё взвесить и сделать конечный вывод. Может быть, эксперимент стоил того? Ну, например, его проводили ради высшего блага. Во имя благих целей необходимо приносить жертвы, Лис. Но у всего есть обратная сторона, и всё со временем окупается. — Нет никаких оправданий для этой жестокости! — воскликнул Иорвет, и Сильфоин под его рукой мгновенно напрягся. — Ты думаешь, я был там один?! Да там была целая толпа мужчин и женщин Аен Сейдхе, которые не перенесли мучений и закончили свои дни в вонючей дыре! — Прости мои речи… Видно, после происшествия я сам не понимаю, что несу… — попытался успокоить его Сильфоин и виновато опустил голову. — Куда дальше? — резко спросил Лис, прикрывая глаз. Он старался унять свою злость и сменил тему, решив не обсуждать с ним этот инцидент больше никогда. — Теперь только прямо, дальше несколько поворотов, и будет заветная дверь. А там и наша свобода. Я уже в норме — твоё лекарство подействовало, боли практически нет. Благодарю тебя за помощь, — наставник виновато улыбнулся, освобождаясь от хватки Иорвета. Тот охотно отпустил его и позволил раненому идти первым. Однако едва он взглянул на истерзанную спину сородича, как тугая удавка перетянула его шею. Единственное, что его подгоняло, была необходимость идти вперёд и ждать возвращения Роше с хорошими вестями. А в идеале сразу с трофейной нарезкой из подонка, сломавшего ему жизнь. Поэтому он не стал поддаваться воспоминаниям и предаваться скорби. Лис просто шёл вслед за Сильфоином и нехотя размышлял про себя о личности и характере больного душегуба. Кто этот полуэльф? И что с ним случилось, раз он встал на путь насилия и смерти? Даже если брать в расчёт, что маньяк выбирал исключительно жертв с криминальным прошлым, всё равно это было слишком жестоко. Не без горечи он причислял себя к самым ярым правонарушителям прошлого тысячелетия, хотя раньше так не считал. Когда-то Лис гордился своими достижениями и нескончаемым потоком убийств, но сейчас он стал относительно добропорядочным гражданином, и подобные дикости следовало карать смертью. — Направо, — бодро подсказал Сионий. По нему было трудно определить, что он вообще ранен или перенёс тяжёлую психологическую травму. Обезболивающий препарат с психостимуляторами работал как надо и уже не раз выручал штурмовую бригаду «Белок» на особо опасных заданиях. И от этого казалось, что Сильфоин выглядел даже лучше, чем обычно. Они вошли в большой зал, наполненный пластиковыми коробками, и Лис мгновенно предположил, что он служил хранилищем для химотходов и прочего бытового мусора — запах помойки не спутаешь ни с чем. — Ещё одна комната, брат, уже близко, — обернулся Сионий и тепло ему улыбнулся, беззаботно шагая задом наперёд. — Как подлатаю свои раны, угощу вас всех выпивкой. И не спорь со мной, книжным червём, суровый ты воитель — твоя команда это заслужила. Не поскуплюсь, из самого «Процветания» достану. Ну, или стащу, если смотрители не отдадут настойки добровольно. С меня не убудет! Иорвет хмыкнул: Сильфоин оказался не таким уж занудой, каким всегда его почитал. Если так и дальше пойдёт, они вполне бы могли наладить сносное общение, а если бы Сионий не пытался вдобавок отобрать у него Роше, то непременно бы стали хорошими друзьями… Его восхищало, насколько быстро наставник взял себя в руки после жестокого потрясения, и с каким успехом он справлялся с запутанным лабиринтом. Сам командир поймал себя на мысли, что ни за что бы не выбрался один, даже пройдя пешком каждый поворот и каждую комнату. Что уж говорить о том, чтобы найти выход после удара в затылок. Скоя’таэль остановился, как вкопанный. Его будто оглушило. Понимание того, что всё, увиденное раньше, могло оказаться заблуждением, пронзило его насквозь. — Постой… — шепнул Иорвет. — М-м? — Сильфоин послушался и обернулся, вопросительно приподняв бровь. — Ты сказал, что он ударил тебя по голове и притащил в лабораторию, и очнулся ты только внутри… Как же тогда ты можешь помнить всю обратную дорогу? Сионий был прославленным обладателем постной мины, что навечно застыла на его красивом лице, но сейчас его взгляд буквально загорелся восторгом, а губы растянулись в широкой улыбке безобразника. Деланно разведя руки в стороны, он театрально пожал плечами и весело воскликнул: — Подловил! Иорвет содрогнулся на месте, поражённо разинув рот. — Ты всегда был смышлёным, Старый Лис, и вместе с тем всегда создавал мне кучу проблем. А я, кажется, потерял былую хватку. Поздравляю… Земля качнулась под ногами скоя’таэля, а по телу будто прошёлся разряд молнии, ему не хватило сил даже выхватить револьвер из кобуры и пристрелить это чудовище на месте, настолько он был ошарашен этим открытием. Разве тот испуганный молодой эльф мог быть хладнокровным, расчётливым убийцей? Это мог быть только сдержанный, умный и притягательный мужчина — профессор исследовательской лаборатории, чёрт возьми! С ворохом секретов за плечами и тяжёлой личной историей. Вот почему у Сильфоина нет личного дела и нет близких друзей. Это он полукровка с лютой ненавистью на весь род Аен Сейдхе. — Читать твои эмоции всегда было увлекательным занятием. Всё говорит твой взгляд: к моему удовольствию, страха в нём больше нет… Осуждаешь меня? Ненавидишь? Хочешь поквитаться? Заставить чувствовать то же самое, что пережил ты? — спросил Сионий, сощурив синие глаза, и тут же без опаски развернулся к Лису спиной, демонстрируя свои порезы. — Посмотри, полдела уже сделано, разве тебе не полегчало? Хоть немного? — добавил он, снова улыбнувшись, и повернулся на месте. — Я допустил ошибку. Мой новый визави вырвался из забвения сна слишком рано: рассчитанная доза транквилизатора была для него мала. А он очень огорчился, когда увидел, что именно я сделал с его другом… Иорвета повело, он поморщился, ладонь скользнула поверх рукояти револьвера. Но единственное, что он хотел знать, это причина, по которой Сильфоин решил, будто имел право издеваться над другими. — Не смотри волком, дорогой мой сородич. Эти двое, да и все прочие до них, были отпетыми негодяями, не заслуживающими жизни. Стоит ли осуждать меня за то, что я наказывал подонков вавилонского гетто? — Что насчёт меня?.. — низко просипел Иорвет, но конец этой фразы затерялся где-то в горле. — Я был для тебя вроде домашнего животного! — А чем ты отличаешься от этих оборванцев, м-м? Ты преступник и террорист, терзавший земли Севера в его лучшие годы! Подумай хорошенько, кого мне было брать в качестве сырья для опытов, как не скоя’таэлей? Или этих затравленных крыс, городских эльфов, которые вырезали людей целыми семьями ради одного куска хлеба?.. Разве ты и тебе подобные не заслужили кары, которую получили? Твои собственные руки обагрены кровью сотен людей, и мне кажется, что, убивая их, ты не был с ними учтив! — Кто дал тебе право судить?! Возомнил себя богом, чтобы распоряжаться чужими жизнями! Ты, больной на голову психопат! — выкрикнул Иорвет, указав на подонка пальцем. — Не нужно громких слов, Лис, я всегда знал, что делаю. Кроме тех случаев, когда меня одолевала тоска… В эти моменты я не мог себя сдерживать, и эльфы в моей лаборатории страдали чуть больше, чем обычно — о чём я искренне сожалею… Но ведь с тобой всё обстояло иначе. Поверь, ты был моим любимцем, и я очень огорчился, когда потерял тебя. Ты восхищал меня: такой умный, гордый, своенравный. Ты притягивал меня и одновременно отталкивал… Был момент, я хотел оставить всё как есть, стереть тебе память, расположить к себе, сделать своим возлюбленным… — От этого признания Иорвет вконец растерялся. Он пытался распознать в словах Сиония ложь, однако тот, по всем признакам, говорил абсолютную правду. — Но потом я вспоминал о Дьяконе и о том, что такие отбросы, как ты, сделали с ним, и возвращался к своему первоначальному плану — делу всей своей жизни. Дать миру открытие, превосходящее по силе даже магию. Способность управлять стадом, не прилагая особых усилий, — Сионий понизил голос, пытаясь втолковать взбешённому эльфу свою точку зрения. — Только подумай, ведь Вавилон существует за счёт взаимообмена с народом Ольх: они наши покровители, поставщики полезных ресурсов. Думаешь, Вавилон настолько богат на урожай?! Да если бы Аен Элле забыли о нас хоть на месяц, все жители умерли бы с голоду! Нам нужен порядок, Иорвет, и сила, чтобы его поддержать. И я дал Совету эту силу — управление массами. А взамен они любезно прощают мне мои маленькие шалости… По большей части я делаю это ради науки, в меньшей — ради мести и собственного удовлетворения. Хотя, куда тебе меня понять? Всю жизнь ты гонялся за призрачной мечтой о светлом будущем и ради этих грёз мог только убивать. Я же способен на сострадание: я помог тысячам выжить, убивая лишь немногих преступников. Я знаю обо всех своих недостатках, давно принял их и одновременно стараюсь во благо миллионов… — Посмотрим, что на это скажет Роше! — хищно оскалился Иорвет. — Он давно мечтает срезать кожу с твоего лица! — Ах, Вернон… Мой дорогой дхойне… — печально выдохнул тот, задумавшись, и низко опустил голову. Однако его сантименты длились не долго, и взгляд Сильфоина упрямо впился в противника. — Он не узнает. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы так всё и произошло. Он поверит каждому сказанному мною слову. Забавно, как ты сам до этого не дошёл — отталкивал его, не понимал. А ведь всего-то и надо было, что проявить чуточку заботы, толику доброты… Я проявил. Я заботился о нём. И он доверился мне, рассказав о своих мечтах и желаниях, о своих страхах и потерях… Нет, Иорвет, я не боюсь разоблачения, — Сионий покачал головой. — Ежели так случится, что он узнает правду, я проведу с ним процедуру, и он будет чистым, как белый лист, а я смогу сотворить из него кого угодно, — тут его голос понизился до шёпота. — Дай мне только повод сделать это… — Ты хочешь сделать из него Дьякона?! — опешил Иорвет. — Дьякон был смыслом моей жизни! — неожиданно рявкнул Сильфоин. — Как считаешь, каково это жить полукровке в людском районе? Или в эльфском? Мне не было места ни в одной из этих рас! Мой отец был эльфом, но я никогда не знал его. Мать думала убить меня ещё во чреве, потому что понесла от первого встречного в канун праздника Беллетейн. Но не смогла, пожалела. И ей пришлось заплатить за это высокую цену, получая лютое презрение от каждого, кто встречался ей на пути. Но когда меня чуть не забили камнями, нам пришлось бежать в Нильфгаард. — Сильфоин вдохновенно посмотрел на Иорвета, что слушал и смотрел на него во все глаза. — Именно там меня посетило невероятное по силе озарение, что на самом деле я — человек. Человек, слышишь? Грязная эльфская кровь угасла во мне, когда я почувствовал доброту людей, а не сейдхе! У меня появились друзья, соратники, самые лучшие учителя и возлюбленный… И я на всё готов, чтобы вернуть его. Снова утонуть в его объятьях и знать, что он защитит меня, укрыв от любой беды! — Ты безумец… — прошептал Лис, в ошеломлении мотая головой. — Роше никогда не был Дьяконом и никогда им не станет! — Будет по-моему, как всегда, — осадил Сильфоин, и его лицо озарила злорадная ухмылка. — Но теперь, уж прости, мне придётся убить тебя. Терпеть не могу, когда кто-то рушит мои планы… Иорвет молниеносно вытащил пистолет из кобуры и выстрелил. Как обнаружилось, в пустоту — Сиония на месте не оказалось. С неровных штабелей по левую руку от него грянуло на пол несколько коробок, и их содержимое, перемешавшись между собой, тихо зашипело. Комнату тотчас начал заполнять густой туман. Скоя’таэль стал крутиться из стороны в сторону с оружием в руках, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом молоке и изо всех сил напрягая слух, но слышал только смех, эхом разносившийся по полупустой комнате, и не видел ровным счётом ничего. Случайно наступив на что-то мягкое, он подобрал это и обнаружил, что держит в руке изодранный камзол Сильфоина. Видимо, полукровка избавился от него, чтобы тот не стеснял движений. — Не вдыхай глубоко испарения, Иорвет, может закружиться голова… — услышал он приятный голос прямо за спиной и резко обернулся, но тот же голос раздался где-то в отдалении, насмешливо предлагая уже новые советы: — Тут жарко, Лис, разденься, а то у тебя испарина на лице выступила… — И снова смешок. — Или это от страха? Я не прав?.. Разумеется, нет. Ты ведь больше не боишься меня, верно? — Покажись, сука! — рассвирепел Иорвет, крутясь на одном месте и держась за револьвер, как за спасательный плот. — Хоть на секунду, покажись! — Я что, похож на идиота? Ну же, Иорвет, такой расклад не пойдёт, — усмехнулся голос и защебетал эхом, кажется, из всех уголков большой комнаты. — Заключим сделку. Ты ведь любишь сделки, правда? Иорвет промолчал, Сильфоин играл с ним в какую-то свою игру, но ни в какие сделки он с ублюдком вступать не станет, ибо теперь ему известно его лицо, и маньяку нигде не спрятаться. Пусть Сионий бежит, он перевернёт каждый камень в Вавилоне, но отыщет это чудовище. — Думаешь, сбегу? Хочу одурачить? — словно прочитав его мысли, подначивал Сильфоин. — Нет, Старый Лис. Я устал прятаться. Жить двойной жизнью, опасаясь, что кто-нибудь проведает обо мне… Теперь ты знаешь правду, и я очень этому рад. Наконец, я снова могу побыть самим собой, а не тем «идеальным гражданином», которого столько лет из себя корчил. Пускай лишь на несколько минут… Видишь ли, Роше не знает всей истории моей поганой жизни. Бедный мой дхойне. Он уважает меня, дорожит мной, но даже не догадывается, насколько я безобразен внутри и насколько я сожалею о многих вещах, которые мне приходилось делать… Но я хочу быть достойным его, и только ты способен очистить меня как единственно выжившая жертва. — Как же! — оскалился эльф в ответ и выстрелил. И снова промахнулся. — Я очень не люблю лгать, Иорвет. Мне гораздо интереснее вводить собеседника в заблуждение… Иногда так просто управлять личностью, если знаешь её слабости, желания и мотивы. Я чётко распознал твои и могу помочь тебе получить желаемое. — Чего ты хочешь?! — не выдержал Лис. — Всего лишь исполнения нашего маленького договора. Ты и я. Арена перед тобой. Без свидетелей и без оружия. Тот, кто останется стоять на ногах, будет жить. Кто падёт — останется на съедение крысам… Давай, Иорвет, пуля в моей голове не принесёт тебе удовлетворения. Ты же хочешь иного — бить меня кулаками так сильно, чтобы от лица не осталось ничего… — Лишь теперь Лис начал припоминать эти мучительно знакомые оттенки, сладкоголосый шёпот, полнившийся обещаниями, и от этого понимания его спину лизнул мороз. — Ты будешь отмщён, твоя честь воспрянет духом, если я погибну в этом бою. Но если я выживу и докажу, что достоин жизни, я смогу, наконец, начать всё сначала, искуплю свои грехи и забуду о своём поганом прошлом в объятиях Вернона Роше. Возникла пауза. Иорвет раздумывал с минуту, а потом, не говоря ни слова, отбросил в сторону револьвер и начал вынимать из многочисленных карманов ножи, осколочные гранаты и приборы слежения. Последними на пол упали две гибкие дубинки, вытянутые им из голенищ, тяжёлая броня и обычная водолазка. Сильфоин улыбнулся. Он выиграл словесную дуэль, смог снова заставить собеседника поступить так, как ему было нужно. Однако для Лиса всё происходящее имело куда большее значение. Перед этим врагом он открыл свою грудь и спину, исполосованную шрамами, чего раньше не делал никогда. Только так он сможет, наконец, оставить своё прошлое, освободиться и уже не страдать от него. И потому решил играть по чужим правилам. — Я в тебе не ошибся, ты не лишён благородства, — подметил Сильфоин, выходя из тумана, и остановился прямо перед Иорветом, с интересом разглядывая противника с ног до головы. То же самое сделал Лис. Туго сглотнув, он водил взглядом по до боли знакомым рисункам: мечи и топоры, изображения чудовищ, неизвестных на Континенте, собака с раскрытой пастью у ключицы — расплывшиеся выцветшие чернила, бывшие некогда чёрными на белой, чуть впалой груди. — Уродливо смотрится, — прокомментировал Лис. — Ах, ты про татуировки? — Сионий удивлённо приподнял бровь. — Было дело, долго искал своё предназначение. Жизнь меня кидала из огня да в полымя — банды, секты, братства… Хотелось быть частью команды, понимаешь? И на тот момент мне казалось, это очень красиво. Что-то из этого напоминает о привязанностях, что-то о потерях, как вот эта, — он указал на молот и меч, набитые около сердца. — Дьякон был кузнецом… Да, грубовато получилось, но на большее не хватило фантазии. — Неужели? — Иорвет сощурил единственный глаз. — А мне казалось, что ты творческая личность… — он развернулся к Сильфоину спиной, желая показать ему дело его рук и ожидая от него неизвестно какой реакции. Сам он дрожал от ярости и волнения, подсознательно желая наказать ублюдка, ткнув носом в его же зверства. — Мне жаль… — только и услышал Лис, отчего непроизвольно сжал кулаки. Лучше бы Сионий этим и ограничился. — Но ты прекрасен, Лис… Не то что я, с этими рваными ранами, распаханными тем криворуким ублюдком. — Так позволь мне с лихвой отплатить тебе за эти услуги! — выкрикнул Иорвет, крутанувшись на месте, чтобы снова быть с ним лицом к лицу. — Приступай, Старый Лис, и бей во всю силу, что есть… Отомсти мне, — развёл руками Сильфоин и сладостно улыбнулся. Нового приглашения не потребовалось. Одноглазый поморщился и бросился вперёд, стремительно сокращая расстояние между собой и мучителем. Тот стоял на месте, ожидая, пока эльф подберётся ближе. За секунду до столкновения он резко поднял ногу и осадил его пыл точным ударом в основание груди. Отлетев назад, Иорвет плюхнулся на пятую точку и схватился за солнечное сплетение. Удар выбил из лёгких воздух, и от боли было невозможно сделать очередной вдох. — Твоя злость тебе мешает, брат. Всегда мешала. К сожалению, разозлить тебя дело простое, — резюмировал Сильфоин. — Ударь я повыше, в проекции сердца, и ты бы уже лежал без чувств. — Хочешь увидеть, как я злюсь?! — прорычал Иорвет, едва раздышавшись, и вскочил на ноги. — Очень. Ведь тогда ты точно проиграешь, — ухмыльнулся Сильфоин. — Bloede arse! — выкрикнул Лис и с новыми силами устремился на мужчину. Несмотря на бешенство, которое мешало ему соображать правильно, он сумел избежать первого столкновения с кулаком Сиония, увернувшись в сторону, дальше ответил двумя ударами под дых, но почти вслепую и мимо цели — проворный наставник был таким же манёвренным, как Лис. Тогда последний стал раскачиваться из стороны в сторону, чтобы запутать врага и ударить по нему внезапно, пока тот пытался предугадать его замысел. Сильфоин на это усмехнулся и снова решил ударить сородича ногой в грудь, но на сей раз молниеносный приём не сработал, одноглазый перехватил его ступню и, подтянув выше, зафиксировал подмышкой. В глазах Сиония промелькнуло удивление. Лис злобно оскалился и, уже не медля, дважды влепил наотмашь по холёному лицу. Изо рта брызнула кровь, длинные волосы Сиония беспорядочно рассыпались по телу. — Нравится, как я злюсь?! Добавки не желаешь?! Тот оскалился, намереваясь высвободиться из захвата. Подпрыгнув, Сионий ухватился за плечи Иорвета и внезапно вцепился ему в шею. Одноглазый взвыл, стараясь сбросить с себя противника. Но посыпавшиеся на полукровку удары были рваными, и тот только мычал, намертво присосавшись к чужой плоти. Рана горела огнём. Лис чувствовал, как по груди на живот стекала горячая кровь, смешиваясь с осевшей на теле молочно-белой пылью. Ещё немного, и Сильфоин просто оторвёт от него кусок. Тогда он разбежался и со всей возможной силой припечатал его о стену. Сионий заголосил, освобождая шею Лиса. За этим последовал ещё один удар и ещё, пока тот совсем не обмяк в чужих руках. Ощутив над ним власть, Лис наконец-то упивался своей местью, и это чувство на мгновение лишило его бдительности. Необыкновенно быстро Сионий пришёл в себя и, проехавшись животом по одноглазому лицу, сцепил руки в замок, а затем с размаху ударил по голове беличьего командира. Тот покачнулся. Этой заминки вполне хватило, чтобы наставник ударил вновь, ещё сильнее. Но третьей атаки Лис решил не ждать. Сильфоин держался за него, крепко обхватив ногами и не давая совершить ответные действия, поэтому тот раскрутился на месте, лишив сородича равновесия, а затем одним резким толчком в грудь отпихнул от себя. От силы вращения полукровку отбросило от него сразу на несколько метров, и, приземлившись, он покатился по полу, оставляя за собой кровавую мазню. — Я больше не злюсь, брат, — съязвил Иорвет, растягивая слова, — спасибо за совет, теперь я буду думать, что делаю. Я тебя выпотрошу… Тебе понравятся мои методы обращения с пленниками, обещаю. Сионий тихо рассмеялся, затем встал на четвереньки и, тяжело дыша, выпрямился, улыбаясь кровавой пеной. — Что ж, посмотрим… А знаешь что? Первым делом, выйдя отсюда, я, пожалуй, займусь твоим младшим братом… Иорвет в ужасе распахнул глаз — это уже было слишком. Он просто умрёт, если что-то вдруг случится с самым близким существом на этой земле. — Я давно к нему присматриваюсь. Он почти такой же, как ты, и хочу я его почти так же, как тебя. Едва представлю его связанным, м-м… — сладко протянул Сильфоин, деланно закатывая глаза. — Красивый, соблазнительный и умом не беден… бывший скоя’таэль. Дел непочатый край! Но я заставлю его кричать от боли… С диким рыком Иорвет сорвался с места, но Сильфоин лишь того и ждал — когда тот, наконец, распрощается с выдержкой и впадёт в беспамятство слепого гнева. Сионий внимательно следил за разнообразными приёмами командира спецназовцев: рука, нога, резкий выпад вперёд, каждый удар был точен и силён, но не достигал цели. Наставник Роше уклонялся от них и отпрыгивал в стороны, пока глава ЦБ крутился на месте, стараясь зацепить выродка. Наконец, Лис начал выдыхаться и замедлился. Сильфоин открыто торжествовал. — Я присоединюсь? — усмехнулся он, заметив, что Иорвет уже достиг нужной степени усталости, кожа его покраснела, и дышал он, как раненый зверь. Сионий не придерживался определённой техники боя, его приёмы были накоплены за время сотрудничества с уличными бандами. Они были грязными, неправильными, но действенными. На скоя’таэля посыпался град из стремительных ударов по корпусу, голове, животу, и тот припал на одно колено, не сумев справиться с натиском. Удар в челюсть с ноги отправил Белку на пол. Он едва успел расставить руки и подумать, что следует забыть о правилах, каковым его обучали лучшие мастера Вавилона, и вспомнить темерское прошлое, когда никакой техникой он ещё не владел и дрался интуитивно. В те времена он нередко побеждал, правда, с Роше справиться так и не смог, но это было дело десятое… Перед ним стоял худощавый эльф, мастерски провоцировавший его потерять голову, и вот, он уже лишился преимущества, но больно уж быстро тот ощутил на языке привкус победы. Он ещё не знал, что Иорвет никогда не сдаётся. Этот незримый закон офицера Врихедд, запечатлённый в его груди после предательства Нильфгаарда, многие убитые им враги узнавали за минуту до смерти. Пусть же теперь об этом узнает и он, его давний мучитель. — Вставай, Старый Лис, я позволю тебе подняться, — подталкивал Сильфоин, сохраняя ауру безграничного благородства. — Позёр, — прошипел Иорвет, сплюнул и со стоном встал на ноги, поравнявшись с Сильфоином. Оба выглядели потрёпанными, с побитыми лицами и кровоподтёками на тощих телах. Они смотрели друг другу в глаза, готовясь к последнему заходу этого многолетнего противостояния. Скоя’таэль видел во взгляде противника уверенность, тогда как Сильфоин смог разглядеть во взгляде Лиса неведомое доселе… спокойствие. Наставник нахмурился, тотчас заподозрив дурное. Но он даже представить себе не мог, на что способен эльф, который наконец-то понял, что у него нет другого выхода… — Нападай… — тихо проговорил Лис и поднял руки, сжатые в кулаки. Его покачивало, перед глазами периодически плыло, противник же, наоборот, стоял крепко на ногах, словно тысячелетнее дерево. Сионий стал вальяжно расхаживать перед ним, примеряясь, пытаясь снова просчитать его действия наперёд. Однако на сей раз у него ничего не вышло. Размахнувшись и яростно перекосив при этом своё лицо, Сионий устремил кулак прямо в скулу Лиса, туда, где был выбит глаз. Но закрываясь, тот выставил вперёд жилистую руку, и его костяшки пришлись прямо на остриё локтя. Мелкие косточки в кисти вдруг сместились, конечность безвольно повисла, и Сильфоин, схватившись за неё, громко закричал. Поняв, что дело дрянь, он попытался было уйти в сторону, собираясь бежать, но тут Иорвет схватил его за длинные и некогда белоснежные волосы и притянул за них обратно. Сионий зашипел, опешив от знакомого ему приёмчика всех уличных эльфских мальчишек. — Коль отрастил себе патлы, так прячь их перед боем, чтобы не получить пизды… — позлорадствовал Лис. Он хорошо знал преимущество короткой причёски у военного. Спасибо Роше, который помог ему с этим в своё время. Резкими рывками он дёргал голову противника из стороны в сторону, намотав его волосы себе на кулак. Сильфоин жмурился и вскрикивал от боли, выгибая спину, пытаясь хотя бы пальцем достать до лица обидчика. У него ничего не выходило. В конце он получил сильный удар с ноги в заднюю область колена и бессильно припал к земле. Иорвет тут же подлетел к нему, чтобы схватить за горло и давить до тех пор, пока из глаз подонка не польётся кровь. Тот забился, стоя на коленях и пытаясь вырваться, лишь бы только сохранить себе жизнь. Сионий обхватил запястья Лиса, желая отстранить душащий его «ошейник» и набрать хоть каплю воздуха. Но это было совершенно бесполезно. Лишь за секунду до того, как он готов был потерять сознание, тот ослабил, наконец, хватку и позволил ему дышать. После чего новый удар ноги распластал на полу уже полуживого мучителя. Наставник застонал, он всё ещё находился в сознании и пытался остановить безумного скоя’таэля поднятой вверх рукой, но тот был глух к пустым просьбам. Кровь Иорвета была холодна как никогда, в нём не было ни капли жалости к чудовищу, которое давным-давно мучило его в подвале. Тогда Сионий тоже не услышал, не вняв его слёзным мольбам… Удар ногой под дых, и наставник тяжело перевалился. Ещё один удар, уже гораздо сильнее, и полукровка согнулся пополам, выдыхая боль из лёгких, испускавших свист. Это уже был не Сильфоин, а простая тряпичная кукла, и Иорвет забрался на него сверху, принявшись остервенело бить. Придерживая ему голову, он размахивался и опускал кулак, впечатывая его изо всех сил в нежную кожу, превращая лицо Сильфоина в живое месиво. Тот растерял всякую инициативу, сил противостоять Иорвету больше не было, и голова его по инерции дёргалась туда и сюда. В глазах читалось отчуждение, принятие собственной судьбы, а лучше скорейшей смерти. Наконец, Лис откинулся назад, забрав побольше воздуха в лёгкие и набирая силы для решающего удара, но замахнуться снова ему так и не удалось. Двери вдруг распахнулись, и иорветовы бойцы рассыпались, как горох, по комнате. Иорвет им счастливо улыбнулся. Губы его дрогнули, когда он понял, что они вернулись с рейда за своим командиром, что всё закончилось, и он победил. «Я победил!» — кричал он про себя. Его братья помогут ему, а Роше, наконец, узнает правду о своём двуличном опекуне и будет гордиться Лисом, ведь он справился с маньяком в одиночку, навсегда перешагнув свой давний страх. Роше забежал в комнату одним из первых и запнулся на месте. Он не верил своим глазам, точнее, не хотел верить. Иорвет, весь в крови, полуголым сидел на Сильфоине, лицо которого было почти не узнать, лишь синие глаза выдавали в изувеченном эльфе его благородного наставника. Сионий с мольбой взирал на него, пока Иорвет улыбался, глядя на своего любовника. — Дхойне… — с пылом выдохнул скоя’таэль, пытаясь привлечь внимание, и сообщить, наконец, любимому добрую новость. Но изо рта вырвался едва слышимый вздох. По телу пробежал холод, горлом вдруг завладела немота. Иорвет опустил глаза и посмотрел на Сильфоина — тот опускал руку со шприцем, которым только что сделал инъекцию в его бедро. А дальше всё происходило как во сне, в мучительно замедленном темпе, хотя и длилось только несколько минут. «Белки» и «рысаки» подскочили к командиру и с силой поставили на ноги, без конца расспрашивая о том, что здесь произошло, и как он себя чувствует, заранее ропща на Сильфоина и выгораживая Иорвета; винились перед ним, что не смогли догнать маньяка, что тот ушёл через систему подземных переходов. Но это всё звучало назойливым гулом, как будто из потустороннего мира, и не имело для Лиса никакого значения. Роше в это время опустился на колени перед Сионием, заботливо приложив к его голове мозолистую ладонь и безмерно сочувствуя. Все эти эмоции хорошо читались на его печальном лице, когда Сильфоин протягивал к нему руку, прося у того помощи и поддержки. — Вернон, пожалуйста… забери меня с собой… мне так больно… За что? За что он так со мной?.. Иорвет смотрел на это всё, но не мог вмешаться, он только сопел через нос и громко выдыхал, не имея возможности сказать хоть слово. Сионий вколол ему дозу того самого транквилизатора, и пока его действие не закончится, могло произойти всё, что угодно. Роше подобрал валявшийся рядом камзол и осторожно прикрыл им голую грудь своего наставника, затем поднял на руки и осторожно прижал к себе, словно тот — величайшая ценность Вавилона. Сионий доверчиво прильнул к нему, обнимая за шею, и бессильно прикрыл глаза. Иорвет раскрыл рот в попытке закричать, но издал лишь один тихий стон. И перед тем, как унести оттуда Сильфоина, Вернон в последний раз посмотрел на него. Этот взгляд пронзил эльфа насквозь, разбив ему сердце — он был полон разочарования и самого лютого презрения… Старый Лис не заметил, как из единственного глаза брызнули слёзы отчаяния, его начал пробивать озноб, и он затрясся, будто от холода. Никто вокруг него не понимал, что происходит с их командиром, они заглядывали ему в лицо, трепали за плечи, всё спрашивали и спрашивали, но Иорвет молчал и только обводил взглядом соратников, пытаясь достучаться до них глазами… И тут он почувствовал Киарана, что был всё это время позади, придерживая его от падения на пол. Лис смог найти в себе силы, перехватил его руку и сдавил её, пытаясь встретиться с ним взглядом. Киаран нахмурился. — Иорвет, не молчи… Что тут случилось, чёрт тебя возьми?! Но тот с умоляющим взглядом смотрел на него, пытаясь предупредить, подсказать, что следует всё бросить и бежать следом за командиром. Он вложил свои последние силы, чтобы сжать ладонь брата и указать глазами на дверь. — Не… дай… — сквозь муки выдавил Лис. Брат опешил, уставившись на хлопнувшую за спинами Сиония и дхойне дверь, а когда всё понял, молча отошёл от группы и, сняв винтовку с предохранителя, выбежал вслед за Роше и его обессиленной ношей. Это последнее, что видел Иорвет, затем сознание его покинуло, и он погрузился во тьму.*
Убийца не откликнулся на зов заказчиков, когда прожекторы Вавилона, наконец, погасли. Двое мужчин, встретившись в условленном месте, хотели сообщить наёмнику их дальнейший план и указать на сверхсекретное местонахождение консулов с приказом их всех уничтожить — всех разом, чтобы в одночасье захватить власть в городе. Однако в назначенный час тот так и не явился. — Он исчез, Гален… Чип до сих пор находится на окраине гетто, только шпионы уверяют, что Вернона там нет, — сообщил низушек. Голос мужичка был обеспокоенным. — Что-то случилось… Роше не мог предать нас. Надо отправить запрос и поставить на уши шептунов. — У меня плохое предчувствие, — вздохнул Одо и приложил ко рту волосатую ладошку. — У нас уже нет времени и банально ресурсов, чтобы начинать всё сначала! — Гален сорвался с места и яростно сжал кулаки. — Коль наш главный агент вышел из игры, значит, мне придётся «воскреснуть» и взять дело в свои руки. — А как же Иорвет?.. Вернон сказал, что теперь он с ним заодно. — Не доверяю я этому одноглазому дьяволу во плоти… — задумчиво проговорил бывший консул. — Он своенравен, абсолютно неуправляем! Как с ним работать, скажи на милость?! — Ты к нему жесток, — Вангаста покачал головой. — Иорвет сделал для Вавилона и его жителей столько хорошего, что это перекрывает его возможные недостатки. — Считаешь, будет разумным связаться с ним открыто?.. — Не сомневаюсь, Гален, время пришло. Сейчас или никогда. — Тогда будь готов, друг мой, я соберу поверенных. Вавилон падёт — этой ночью.