«Что-то кончается, что-то начинается»
Анджей Сапковский
Славься, славься, великий город эльфов Вавилон! Приголубивший и взрастивший целые поколения гордых мужчин и женщин. Терпимый к расам, кормивший их и одевавший, и защищавший от трескучего холода, но не способный справиться с низменными пороками своих подопечных. Жадность, власть и безнаказанность одурманили властителей мира, уцелевшего под куполом, сделав их сердца чёрными и твёрдыми, как камень. Вавилон пал. Погиб. Сгорел. И освободил своих сыновей и дочерей, выпустив их под покров синего неба и тёплого, яркого солнца — обживать бескрайние, зелёные поля да берега глубоких голубых рек. С того события минул год. Целый год познания старого мира заново. Но не находили они ни травинки знакомой, ни гриба. И не знали, на какую живность охотиться и как достать из воды рыбу, не замочив единственных порток. Благо старшие эльфы знали. Они помнили, что открытый мир полон изобилия и что он справедливо жесток с теми, кто не знает его правил. Посему на их долю пало непростое бремя — обучение неприспособленных горожан к новым условиям среды обитания. И были провозглашены правителями четверо новых консулов. По старинке, дабы не расшатывать устоявшиеся привычки слишком резко. Дальен аэп Тремаиль. Король воров, благодетель и покровитель всех рас. Ему было доверено решать дипломатические вопросы, а также назначать наказания провинившимся. Его уважали, более того, его любили и беспрекословно подчинялись его справедливой воле. Одо Вангаста. Мастер на все руки да и просто добрейшей души низушек. Он занимался обустройством крупного поселения вавилонян и введением привычных им современных технологий в новый ритм жизни. Петрос Китч. На сей раз в правящую элиту было решено пригласить человека, выбранного коллективным голосованием среди простонародья в качестве «гласа черни», дабы иной раз напомнить остальным консулам, что жители могут быть с чем-то не согласны, и было проще отстаивать их права на равных условиях. Этим «счастливчиком» оказался лекарь с большим стажем, работавший прежде в лазарете вавилонского гетто. Педантичный и строгий, но отдававший всего себя ради спасения каждого пациента, попадавшего к нему на руки. Минул год, и вавилоняне, наконец, смогли встретить тех, кому удалось уцелеть по пришествии Белого Хлада. Но отношения с эволюционировавшим за целое тысячелетие поколением «внешних» как-то сразу не заладились. Дело в том, что потомки выживших эльфов и людей были просто… другими, не похожими на тех, кто просидел тысячу лет под куполом. Они были больше двух метров ростом, загорелые, широкоплечие, красивые, с длинными и чёрными, как смола, волосами и, как один, остроухие. Для них не было ни Аен Сейдхе, ни дхойне: некогда враждующие нации слились в одну-единственную, и называли они себя Солончаки. Спустя десятки лет после климатической катастрофы Белый Хлад отступил. Выжившие люди и эльфы начали покидать свои убежища и расселяться по берегам оттаявших водоёмов. Из них самыми лакомыми кусками оказались озёра с высоким содержанием соли, так как лёд на их окраинах таял быстрее, и была возможность начать полномасштабное строительство. Так и повелось, что Великаны, обитавшие на их берегах, стали называться Солончаками. Краснолюды, низушки и гномы так и вовсе исчезли с лица земли. Хотя бытует мнение, что они просто ушли глубоко под горы и поныне не имеют желания выходить на поверхность. Как знать? Ведь уцелевших жителей изначально было мало, и они представляли собой лишь несколько сотен эльфов и людей на огромных пространствах некогда богатого на расы Континента. Много сменилось поколений, пока на свет не стали появляться «другие», более сильные и прекрасные дети как результат долгого кровосмешения двух рас, а их предки не канули в лету, не оставив после себя наследия в виде былых традиций. Но жили полуэльфы-полулюди не более сотни лет: «привет», как говорится, от расы дхойне. Новый генотип оказался настолько переписан, что тела их обладателей стали почти совершенны, но они быстро старели и умирали. «Белки» и «рысаки» во главе с Иорветом часто встречали этих Великанов, и те почти при каждом случае внезапного контакта с воплями разбегались кто куда. Солончаки до смерти боялись непохожих на них карликов, одетых в странные одежды и с непонятным оружием в руках. В не меньшей степени их пугало и отсутствие заострённых ушей у части команды. Вавилоняне, в свою очередь, не настаивали на близком общении и отступали, потому что сами ещё были не готовы сотрудничать — проблем хватало и без пугающих с виду гигантов. И раз уж мы затронули «Белок», осталось представить последнего из четырёх консулов. Иорвет аэп Эасниллен. В связи с былыми заслугами назначен главнокомандующим всеми имеющимися боевыми силами павшего Вавилона. Люди, нелюди — все, кто ранее держал в руках оружие и охранял покой горожан, перешли под полный контроль Старого Лиса. Но это не мешало бывшему скоя’таэлю выходить на охоту вместе со своим бравым отрядом и участвовать в строительстве стратегически важных объектов. Тем более, ему было просто необходимо отвлечься от тяжёлых мыслей. Быть занятым всегда стало для него нормой, иначе консулу впору было броситься со скалы от безмерной печали… Раздался глухой стук, и гвоздь зашёл в дерево, легко вонзившись в живой ствол высокого дуба. Для верности Иорвет ещё несколько раз стукнул по шляпке молотком и осмотрел проделанную работу. Очередной наблюдательный пост на окраине их поселения был готов. Оставалось покрыть укреплённый каркас крышей, затем послать сюда бойцов и составить график дежурств. Свобода и процветание — это, конечно, хорошо, но что будет через пять лет, никто не знает, и нужно быть готовыми ко всему. — Неплохо вышло, что скажешь? — спросил он с гордостью, и нежившийся в лучах солнца кот недовольно приподнял морду. Сладко потянувшись, Эмгыр зевнул, затем издал протяжный вздох разочарования и фыркнул, будто ему в нос залетела пылинка. — Много ты понимаешь, шерстяной мешок! — Иорвет! — кто-то окликнул его снизу. Лис выглянул из-за высокого борта, приподнявшись на корточках. На земле стоял Дальен и махал ему рукой. Эльф улыбнулся, обменявшись с ним приветственным жестом. — Пора спускаться! Залезай, вредина, — скомандовал эльф, оттянув ворот рабочей рубахи. Эмгыр, приученный к ежедневным вылазкам на пару со своим презренным кормильцем, тотчас сорвался с места и, запрыгнув тому на плечо, юркнул за шиворот. Мужчина распахнул в полу люк, сбросил верёвку и, нацепив лежавшие неподалёку перчатки, стал спускаться вниз, грациозно отталкиваясь от ствола ногами. Однако ровно за метр до конечной цели кот решил, что с него уже хватит, и, шустро выбравшись из импровизированного кармана, спрыгнул на землю, мигом отправившись по своим звериным делам. — Всегда пожалуйста, — фыркнул Иорвет вдогонку. — Как идёт работа? — спросил Тремаиль, как только сам Лис благополучно приземлился. — Сносно, брат. По сравнению с моим первым постом, похожим на птичье гнездо, этот — просто шедевр. — Охотно верю, — хмыкнул старший советник, улыбнувшись, хотя его улыбка была немного взволнованной и как-то не в тему. — Что-то стряслось? — нахмурился Иорвет и подбоченился. Дальен вообще очень редко отходил от центра поселения, а тут и вовсе оказался на окраине да ещё решил справиться о том, как идёт строительство каких-то наблюдательных вышек. — Пойдём-ка присядем, старый друг, есть кое-что, что будет тебе интересно. Иорвет кивнул, а внутри него тут же поселилось беспокойство. Они быстро нашли себе место под тенью густой листвы и удобно устроились на недавно поваленном дереве. — Итак? — подгонял Лис. Вся эта таинственность заставляла его внутренности съёживаться. — Подожди. Сначала я должен знать, что именно связывало тебя с убийцей консулов — Верноном Роше? — спросил Дальен, и Иорвет неожиданно вздрогнул, опустив взгляд на землю. О его печальном романе знали только двое: Киаран и Геральт, но в их верности Лис не сомневался никогда, да и вряд ли они бы стали трепаться о его личной жизни направо и налево. Оставалось предположить, что Тремаиль всегда был прозорлив и, возможно, просто догадался. — В чём дело, Дальен? Проверка на вшивость? Что ты конкретно хочешь от меня услышать? — Всего лишь правду… В первые шесть месяцев нашей свободной жизни ты занимался только тем, что колесил по всем возможным поселениям сбежавших вавилонян, надеясь найти Роше. Не думаю, что это совершалось по большой дружбе — скорее, от большой любви. Одноглазый резко стянул повязку с головы и вытер ею лоб, смахивая частицы пота, но смотреть в глаза старшему так и не решился: — Я очень его любил, ясно? И до сих пор люблю. Роше тоже любил меня, я знаю это. А потом ему стёрли память… Это всё равно, как если бы он умер прямо у меня на глазах. Моё сердце разорвалось в груди в тот же миг. А сейчас он невесть где скитается, не зная, кто он, и что с ним произошло… Вот она, правда. Нравится тебе это или нет. Тремаиль задумался, рассматривая эльфа, подавленного воспоминаниями. Пустой взгляд уверял его в том, что Иорвет уже потерял всякую надежду. — В таком случае, я счастлив, что именно мне представилась честь тебе рассказать, что нежданно пришла весточка от Натана. Помнишь такого дхойне? — проговорил он, демонстрируя распечатанный пергамент. Иорвет оживился. Конечно же, он помнил лидера оборванцев, что впоследствии стал верным помощником Дальена, и уверенно кивнул. Мужчина в ответ тепло улыбнулся. — Он довольно сдержан в своём сообщении, но я ухватил самое важное. Он обосновался в некоем поселении Солончаков, за полторы тысячи километров отсюда. Между прочим, на бывшей территории Темерии, в каких-то околотках Вызимы, так что бывалому обитателю тех земель не составит труда отыскать это место… — И? — недоумевал Лис, на что Дальен загадочно улыбнулся. — В том поселении, где обосновался Натан, есть некий мужчина-дхойне с редким в нынешнюю эпоху именем и до боли знакомым нам с тобой, — он сделал ощутимую паузу, чтобы вкрадчиво донести до сородича эту новость, — Эмгыр вар Эмрейс… Знал я одного такого дхойне, ещё со времён Второй Северной Войны, и что-то мне подсказывает, что этот, второй дхойне, самозванец. Иорвет не спеша вытянул из ладони сородича пергамент и раскрыл его. Ещё не читая строк, он уже чувствовал, как сердце колотится в горле, а в ушах гудит от мысли, что он, наконец, нашёл его. Его дхойне жив и здоров, только живёт, не зная того, что один старый скоя’таэль по нему здесь с ума сходит. Глаз эльфа заполнили слёзы. Он, взрослый четырёхсотлетний мужик, был буквально готов зарыдать. Это было унизительно, и Иорвет поспешно приложил сжатый кулак к губам, чтобы не показывать Дальену их дрожи, но от вороха эмоций невозможно было спрятаться. — Ничего, друг мой, я понимаю. Можешь не бороться с собой, поплачь, — Тремаиль положил ладонь ему на плечо и вдруг строго добавил. — Не понимаю я лишь одного, болван ты заторможенный… Почему ты до сих пор сидишь тут? Иди, разыщи его и приведи туда, где ему место — рядом с тобой, где он вновь сможет сражаться со своими товарищами бок о бок… Шевелись, сейдхе! — кричал Дальен уже ему в спину. — И без Роше не возвращайся!*
Иорвет прибыл на окраину поселения Великанов уже на закате. Над головой медленно тянулись тяжёлые, тёмные облака в виде горных хребтов с причудливыми вершинами, похожими на наковальни. Воздух вокруг загустел, стояло абсолютное безветрие. Запрокинув голову, эльф на секунду остановился и прислушался. Птицы летали низко, духота лишала грудь полноценного вдоха. Глянув себе под ноги, он заприметил, что цветы мальвы и ноготков сложили лепестки и клонятся к земле. «К ночи наверняка поднимется сильный ветер и по меньшей мере разразится гроза, если не целое ненастье, — с досадой подумал эльф. — Темерия… Погодка, как всегда, радушна — хоть в петлю лезь». Сама дорога заняла менее двух дней. Конечно, он мог и дольше колесить по безлюдным просторам в поисках пропавшего командира, если бы шёл пешком или гнал под собой лошадь, но на помощь пришёл прославленный вавилонский механик со своей новой разработкой. Вездеходный мобиль улучшенной комплектации заменил Иорвету и транспорт, и ночлег. И работать тот мог круглые сутки: на солнечных батареях днём и на легковоспламеняющемся топливе ночью. Проходимость оказалась на уровне, машина могла похвастаться усиленным задним мостом на гусеничном ходу и очень манёвренными сдвоенными колёсами на переднем. С таким арсеналом было проще некуда пробираться в тех местах, где дорог отродясь не бывало. Машина оказалась компактной, но с удобным и просторным салоном. Задние сиденья легко раскладывались, образуя сносную кровать. Не сказать, чтобы эльф испытывал какие-то неудобства во время своего короткого путешествия по ново-старым землям: еды с собой было валом, спал он с комфортом, да ещё и в привычной компании. С самого начала Иорвет посчитал, что будет разумным взять с собой Эмгыра: если уж на то пошло, стоит использовать все имеющиеся ресурсы. Авось и всколыхнёт в голове у Роше хоть какие-нибудь воспоминания. А кто на эту роль сгодится больше всего? Конечно же, любимый питомец. Потратив около часа, чтобы нарубить свежих веток, он обложил ими мобиль, дабы скрыть его от посторонних глаз, после чего пригласил кота «пройти» в специально сконструированную для его императорского величества переноску. Последнюю эльф снабдил мягкой подстилкой, решётчатой дверью и безопасными боковинами. Эмгыр был привычен к подобным способам прогулки и без излишнего ворчания занял своё место, тем более, что за хорошее поведение эльф всегда кормил его чем-нибудь вкусненьким. Ворота были раскрыты настежь, и Лису представился неплохой вид на посёлок с его выложенными серым камнем улочками, рядами кустов цветущей сирени и высокими белёсыми домами. Архитектура не блистала новшествами для привычного к изыскам вавилонянина, но Солончаки постарались — их маленький городок выглядел чистым, красивым и гостеприимным. Иорвет не стал устраивать себе экскурсию и без толку шляться по округе, а поплёлся прямиком в корчму у самого края поселения, где наверняка бы смог разузнать побольше о беженцах из Вавилона. Было бы изрядной глупостью приставать к большим местным жителям с неловкими вопросами, пугая их своей нестандартной внешностью и провоцируя ненужный конфликт. Хотя, при всём желании, нападения на свою персону ему ждать не стоило. При беглом осмотре территории командир «белок» не увидел даже пресловутых сторожей с вилами, не то что вооружённого отряда из защитников общины. Увы, стать невидимкой не представлялось возможным. Покуда он шёл к своей цели, повсюду раздавались ахи и вздохи, а также неприятные шепотки: «Кто это такой? Из Вавилона? Новенький? У нас новенький!» — и тому подобное. Ещё сильнее он удивился, когда даже после этого его не стали останавливать и позволили вольно расхаживать тут и там. «Нет армии», — сделал вывод Иорвет. Попади один из Великанов к ним на территорию, его бы сразу же задержали, допросили, а если бы тот не смог произнести ничего внятного, то отправили бы прямиком за решётку. «Зато есть храм», — Лис фыркнул, заприметив центральное здание с громоздкими колоннами и изображениями семи неизвестных ему божеств. Вокруг храма в хаотичном беспорядке стояли глубокие чаши с углями, чтобы лики защитников нового народа было видно даже в кромешной тьме. Иорвет надвинул на глаза капюшон и ускорил шаг, взяв подмышку переноску с Эмгыром. Он сделал вид, что все эти возгласы обращены к кому угодно, только не к нему. Дверь неприятно скрипнула, и он оказался на пороге местной корчмы. Внутри заведения было весьма шумно и многолюдно, было такое чувство, что все проживающие в общине Великаны решили отдохнуть именно сегодня. Производство пива и водки в здешних местах было доведено до совершенства, как в старые добрые времена, а потому лились рекой. Посетители были разгорячены задорной музыкой и алкоголем, так что эльф решил держаться в стороне от всех, чтобы не нарываться на неприятности. Мало ли кто-то из напуганных им гигантов захочет выплеснуть на него свои обиды. «Интересно, какой валютой они пользуются?» — подумал эльф. На всякий случай он взял с собой немного золота и драгоценных камней: вдруг придётся что-то покупать. Иорвет просидел у барной стойки с час или два, неспешно потягивая пиво и по временам прерываясь на осмотр посетителей. И в итоге познакомился с корчмарём Симоном, очень приятным мужичком преклонных лет. Тот и бровью не повёл, когда увидел низкорослого мужчину, сразу приняв у него заказ, после чего начал охотно расспрашивать пришельца о том, откуда он, как нашёл их поселение и без проблем ли обосновался. Видимо, для Симона общение с беженцами из Вавилона было обычным делом. Когда раздался громкий хлопок входной двери, эльф по инерции обернулся и затаил дыхание, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Это был он… Его дхойне. Иорвет развернулся всем корпусом, лицом ко входу и слегка сдвинул капюшон назад, чтобы не лишать себя хорошего обзора — с одним глазом ему и так было тяжело. Вернон шёл прямо на него, тяжёлой и несколько вальяжной походкой, попутно приподнимая ладонь и улыбаясь краешком губ, когда приветствовал старых знакомых. — Симон, привет! Как жизнь? Мне бы пива, — Роше хлопнул по стойке ладонью, грациозно оседлав высокий табурет, как гнедую кобылу. И Иорвет в тот же миг опустил голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Тот мимолётно скользнул по незнакомцу глазами, и сердце эльфа затрепыхалось в груди от переполнявших его эмоций. Но им нельзя было поддаваться: он хотел сделать всё правильно, постепенно, а для начала следовало разузнать о новом Роше как можно больше. Поэтому эльф не спеша вернулся на исходную позицию и, повернувшись к корчмарю, легко приподнял ладонь в молчаливом жесте повторить свой напиток. Но тут, совсем уж не вовремя, начал подавать признаки жизни Эмгыр. Кот жалобно замяукал, когда раздался знакомый голос, и Иорвету пришлось задвинуть переноску ногой подальше в тень, предупредительно шикнув: — Ещё не время, elder… — благо, Эмгыр-младший был не глуп и тут же умолк. Пока Роше добирался до корчмаря, остроухий успел как следует разглядеть своего человека. Эльф прикрыл глаз, обнимая этот образ в сознании. Роше был прекрасен — для него он уж точно был самым привлекательным мужчиной на земле. В любой одежде и с любой причёской. Сейчас же Вернон сразил его наповал. Опрятно одетый, по-простому и со вкусом, из-под тёмно-синей куртки на военный манер выглядывала белая рубаха с воротником стойкой, чёрные брюки свободно сидели на крепких бёдрах, как и высокие, чёрные сапоги со шнуровкой от стопы до самой голени. Волосы успели отрасти до самых плеч, и были собраны от висков назад, перетянутые шнурком на манер Геральта. Иорвет любовался бы им ещё долго, но побоялся привлечь к себе ненужное внимание. Несмотря на потерю памяти, Роше сохранил в себе любопытство темерского шпиона и снова оглядел соседа по стойке пытливо-оценивающим взглядом. — И тебе привет, Эмгыр. Помаленьку вот кручусь, спаиваю народ, — откликнулся корчмарь, ставя на стойку перед мужчиной свежего пенного, после чего возвратился к иорветовой кружке, чтобы наполнить и её до самых краёв. — Как сам? Как твоя лавка? Слышал, ты имеешь бешеный успех у местных пижонов. — Не врут, — хмыкнул мужчина, — и ты приходи. На любой вкус и цвет, как говорится, подберу то, что больше всего нравится. — Э, нет, друг! Мне и так хорошо. Я уж не в том возрасте, чтобы выпендриваться перед селянками, — возразил мужчина. — Как хочешь, заставлять не могу, но если что, ты знаешь, где меня искать, — проговорил темерец, сделав глоток, и снова повернул голову в сторону Иорвета. — А кто это? Он такой же мелкий, как я… — поинтересовался Роше совсем тихо, но Лис его всё же расслышал. — Не знаю. Он только сегодня здесь объявился — точно из погибшего Вавилона, как Натан рассказывал. Вы там все обмельчали. Роше на миг застыл, данная информация его заинтересовала и немало встряхнула, ведь таких, как он и Натан, Вернон не встречал целый год. Человек снова посмотрел на незнакомца и опешил, потому что того уже не было на месте. Эльф исчез из поля зрения. — Хм… — прохрипел Вернон задумчиво. — Что? — Подозрительный тип, — буркнул он. — Он зла не делает, — корчмарь пожал плечами, — наши двери открыты для всех… Ну, ты помнишь принципы: никакой вражды между народами, что я тебе буду тут гундеть. — Угу… Что предложишь на закуску? — спросил Вернон, и эльф, затаившийся в самом дальнем углу, облегчённо выдохнул. — Попробуй сегодня морковную запеканку — язык проглотишь, как вкусно! — гордо воскликнул Симон, ставя окутанное паром блюдо прямо перед носом человеком. Роше на это скривился и закрыл рот ладонью, всеми силами стараясь сдержать рвотный позыв. — Что с тобой?.. — опешил корчмарь. — Не знаю… — промычал человек сквозь пальцы. Он и сам был ошарашен своей реакцией на простое и вполне аппетитное на вид блюдо. — Убери, видеть её не могу. Один только Иорвет, стоявший в тени, сразу понял, в чём дело, и тихо усмехнулся. В своё время братья-сейдхе злостно перекормили темерского командира традиционным эльфским десертом, что у того аж на уровне подсознания развилась физиологическая непереносимость. — К дьяволу эту дрянь. Сухари есть? — На… держи, — Симон убрал злосчастную запеканку с глаз долой, заменив её запечёнными кусочками солёного хлеба. — Годится. Я пошёл, но скоро вернусь, как прикончу пиво, — Роше отсалютовал ему кружкой и отправился на поиски свободного места, а корчмарь продолжил свою возню за стойкой, с досады качая головой и при этом старательно вытирая капли с её поверхности влажной тряпицей. И только сейчас эльф смог сделать свободный выдох. Его будто пригвоздило на месте, он боялся пошевелиться, не понимая, как ему быть, и стоит ли попробовать заговорить с Роше или же… — А чем занимается этот мужчина? — спросил он, выскочив из тени и снова усевшись на своё место. — О, боги! Напугал! — пискнул корчмарь, приложив руку к груди, и эльф в ответ примирительно поднял ладони. Он не хотел пугать добродушного старика, просто жажда узнать о своём дхойне как можно больше лишила его сдержанности. Симон, немного успокоившись, всё же ответил. — Если ты про Эмгыра, то он много чем занимается… В основном строительными работами, сил у детины будь здоров! В свободное время держит лавку — через две улицы вниз, там повернёшь направо и сразу увидишь вывеску. Ты парень с виду молодой, тебе понравится его ассортимент. Я-то уже всё, выдохся, мне бы ткань помягче, чтоб ничего не сдавливало, да ширинку пошире, ну, чтоб… ты сам понял. — Достаточно сведений! — громко прервал его эльф, не желая слушать о проблемах со здоровьем пожилого великана. — А ты нелюдимый, верно? Молчишь всё время, ни с кем за столами не знакомишься. Что так? Скрываешься от кого-то, м-м? — поинтересовался тот. — Мне немного неловко среди вас… э-э, из-за размеров… — Да, друг, маловат ты для наших краёв — понимаю твою стеснительность. Наши предки, оказывается, были такими же, как ты, Натан и Эмгыр. Это мы в процессе эволюции и кровосмешения такими стали, — он демонстративно выпятил грудь и развёл руки в стороны, показывая себя во весь могучий рост. — Натан нам пояснил в чём дело, и нас это вполне устраивает, особенно с учётом того, что доселе люди с эльфами жестоко друг друга истребляли. Белый Хлад стёр все границы, и стало незаметно, у кого и какой формы ушные раковины. Натан быстро освоился в общине, даже одну из наших женщин в жёны взял… Ума не приложу, как он с ней управляется, но они, кажется, счастливы. И сейчас мы уже не так резко реагируем на маленьких гостей из Вавилона. Эмгыру тоже поначалу было не по себе, он был таким же, как ты, неразговорчивым и хмурым, а теперь прижился как родной, и ты освоишься со временем, если захочешь остаться. — У него есть семья?.. — спросил Иорвет, смотря на Симона исподлобья, чтобы лишний раз себя не обнадёживать: за год могло произойти всё что угодно. — Ну, как семья… — вздохнул мужчина, задумавшись, и Иорвету вдруг стало нечем дышать. — Увивалась тут за ним одна дева — Гомора… Они то сходились, то расходились, не знаю даже, как этот союз назвать. Вот, кстати, и она, — Симон деликатно указал за стол около стены, где сидело несколько женщин, очень красивых, с одинаково длинными косами до пояса, с широко распахнутыми голубыми глазами, и все, разумеется, весьма дородной комплекции. Одна из них то и дело отвлекалась от разговора с подругами и бросала пылающие взгляды в сторону выхода. Лис проследил за её взглядом. Красотка смотрела сквозь толпу, желая рассмотреть мелкого по всем меркам мужчину, сидевшего за столом в одиночестве. — Сейчас они в ссоре? — с надеждой спросил эльф. — Вот чего не знаю, того не знаю! Но раз уж сидят по отдельности, значит, снова между ними чёрная кошка пробежала. — Значит, она будет жить, — буркнул Иорвет себе под нос, глядя на Гомору испепеляющим взглядом. — Что?.. — не расслышал Симон. — Ничего важного. До встречи, друг, — Лис выдавил фальшивую улыбку и поднялся с места. Пора было уходить, он узнал всю необходимую информацию. Оставалось главное — пройти незамеченным мимо Роше, дабы не нарушать чётко сложенного в голове плана. И, конечно же, выбрал для этого самый неудачный момент. Не сдержав порыва, он лишь на миг задержался взглядом на дхойне, но позабыл очевидный факт — мимо темерского шпика не проскочить даже мухе. Сперва Роше только мельком посмотрел на него, но потом, резко повернув голову, уже намертво вцепился в незнакомца пытливым взглядом. Лис засуетился, заметив это, и едва успел ухватиться за капюшон, чтобы натянуть его пониже себе на нос, но лишь подвёл этим сам себя и тотчас натолкнулся на кухонного рабочего, что нёс перед собой какую-то поклажу. Здоровяк запнулся и, потеряв равновесие, выронил из рук ценную ношу: бутылки с мутной жидкостью тотчас шлёпнулись на пол и под громкие возгласы отдыхающих вдребезги разлетелись по корчме, оросив пенным напитком ближайший стол и щедро разливаясь под ноги обоим мужчинам. Иорвет замер, прокляв всё на свете, потому что только что привлёк внимание абсолютно всех посетителей и вдобавок расстроил бугая, который, уж конечно, не станет медлить с расправой. — Смотри, куда прёшь, малец! — выкрикнул рабочий, схватив эльфа за грудки и как следует встряхнув его. Иорвет на секунду завис в воздухе, его подняли, как пушинку, над полом, и, вытаращив глаз, он смотрел на эту машину для убийства, против которой не смог бы поделать ровным счётом ничего. Большой перекошенный в злобе рот наводил на него неподдельный ужас: при желании тот наверняка бы смог откусить ему здоровую половину лица. Эмгыр, почуяв из переноски, что с его кормильцем сейчас произойдёт что-то неладное, рассвирепел и, заметавшись по клетке, принялся громко шипеть, тщетно желая задеть гиганта когтистой лапой. А сам Лис механически нащупал рукоятку ножа, готовый сражаться за свою жизнь до последнего и вонзить его остриё в огромный синий глаз для начала. — Ты… ты не ребёнок? — недоумённо заметил здоровяк, громко клацнув зубами. Глаз у эльфа непроизвольно дёрнулся. Ему не удалось ничего придумать, и он лишь ослабил на ноже мёртвую хватку. — Оставь его, Завин, это беженец из Вавилона, — послышался голос откуда-то сбоку и бугай оцепенел. В его руках оказался не один из подростков их общины, которые так и норовили опрокинуть стакан втайне от родителей, а гость издалека. И встречать их нужно как полагается — почестями, а не нагоняем. — Простите меня, прошу Вас! Я виноват, нервы совсем ни к чёрту… — тихо молвил здоровяк и резко вернул Иорвета на место, отчего тот покачнулся и сел, а сам рабочий стыдливо отошёл в сторону. Потеряв равновесие от столь грубого приземления, эльф ударился локтем о стол и не сразу понял, на кого свалился, поэтому в ужасе расширил глаз, сообразив под конец, что шлёпнулся кому-то на колени, да кроме того выбил у этого кого-то пивную кружку из рук. «Да что же это за напасть такая? — зарыдал про себя эльф, сжимая в объятьях переноску, словно спасательный круг. — Только не Роше, пожалуйста, пусть это будет кто угодно, только не Роше…» Сохраняя на лице гримасу величайшего опасения, Лис медленно повернул голову к мужчине. И сцепил зубы, когда эти опасения оправдались. Лицо темерца оказалось непозволительно близко, да и сидел он ровнёхонько на бёдрах дхойне. Вернон неторопливо моргнул, стараясь уберечь глаза от алкоголя, который брызнул ему прямо в лицо, затем обтёр свободной рукой остатки эля и, облизнув губы, всё-таки удосужился взглянуть на того растяпу, которого угораздило испортить ему хороший день. — Прошу прощения, — негромко проговорил Иорвет, даже не пытаясь казаться виноватым и не отказав себе в приятности вдоволь насмотреться на любимое лицо. В ответ эльф получил столь же «трепетный» осмотр от темерца. — Да ничего, оботрусь… — начал было дхойне с претензией и тотчас умолк, когда доглядел пустую глазницу на лице красивого паренька. И глубокий шрам, что молнией тянулся прямо к пухлой губе сверху. — Что у тебя с рожей?.. — спросил он вдруг, и скорее всего, не подумав. Иорвет не огорчился, но гордо вздёрнул точёный подбородок и посмотрел на дхойне свысока. — А что с твоей? Ты всегда такой злой или не выспался? — не спасовал остроухий и сморщил нос. К удивлению Иорвета, Роше вдруг широко улыбнулся, мгновенно собрав мелкие морщинки около глаз, и продолжил скользить горящим взглядом уже по целой и гораздо более привлекательной стороне лица эльфа. Видимо, в новом мире, где не было места раздору, зловредному дхойне было не с кем ссориться, а сама сущность Вернона Роше требовала регулярных перепалок, как глотка свежего воздуха. И Иорвет знал это. Возникла пауза. Их взгляды встретились, и длилось это мгновение неприлично долго — до того момента, как Старый Лис стянул с головы капюшон, позволив человеку как следует рассмотреть себя. Роше вдруг нахмурился и резко тряхнул головой. — Мы знакомы?.. — Дежавю, дхойне? — не удержался от укола эльф, заметив в его взгляде нешуточный интерес. Роше опешил. Внезапно двери в корчме распахнулись, внутрь ворвался ветер, и свечи на стенах погасли. Остались лишь те немногие, до которых не добрался резкий поток, и пламя их подрагивало, создавая эффект мерцания на серых стенах. Послышался гул недовольства, сверкнула молния, и под беспорядочную игру света Роше почувствовал, как тяжесть на его коленях вдруг исчезла, зеленоглазый эльф снова пропал, будто растворился, а сам он даже вскочил с места, вертя головой по сторонам в сомнениях от своей адекватности. А был ли на самом деле этот прекрасный мужчина здесь, на его коленях, или ему это всё только почудилось?.. Начиналась гроза. От сильного ветра вездеход Иорвета покачивало из стороны в сторону, и за сплошными потоками воды в метре от временного жилища невозможно было что-либо разобрать. Удары грома оглушили его, и эльф не спал, всю ночь размышляя о первой встрече с Роше спустя год после расставания. Он вертелся туда-сюда и стонал сквозь зубы, то и дело поправляя подушку, пока наконец не решил отложить новое знакомство на следующий день, когда Вернон останется один и вдобавок будет к тому более расположен. Мысли о предстоящем разговоре завладели его разумом, и он мечтал, продумывая каждую деталь и разучивая целые предложения, которыми собирался отвечать на возможные вопросы, предугадывая реакцию и поведение своего дхойне. На утро эльф, не выспавшийся и нервный, быстро привёл себя в порядок и, взяв с собой Эмгыра, отправился в поселение на поиски лавки Роше. Как и говорил Симон, рабочее место Вернона находилось не так далеко от корчмы, и нашёл он его быстро, уже на подходе чувствуя внутреннюю дрожь и напрочь позабыв, с чего вообще собирался начать разговор. Темерец возился около широкого окна, активно двигая руками, но потом вдруг резко остановился и посмотрел прямо на путника, который направлялся к его лавке. Тот нарочно глядел себе под ноги, крепче вцепившись в ручку переноски. Казалось, ступор понемногу отпускал его, но недостаточно быстро, чтобы он смог внятно разговаривать. В итоге всё, что он из себя выдавил, было неловкое приветствие. И только. — Привет… тебе… — Значит, не показалось… — недовольно протянул Роше. — Ну, приветствую, «призрак корчмы». Меня зовут Эмгыр. Чем могу помочь? Не стесняйся, спрашивай. Имя императора Нильфгаарда снова полоснуло по уху, ибо совсем не подходило Роше. Эльф молчал, а горло саднило так, будто он только что проглотил сухого песка и не мог протолкнуть его дальше. — Ну? Представишься или как, собрат по росту? Скажешь, чего хотел? — Роше не сводил с собеседника взгляда, пронизывая его насквозь. «Я бы хотел поцеловать тебя, а затем вытащить из твоей кибитки и повалить в грязь, чтобы потом втрахать туда же, прямо под дождём...» — от своих мыслей эльф покрылся румянцем, и всё же подметил про себя, что почти ничего не изменилось: Роше был таким, каким он его запомнил, только в его взгляде не осталось больше враждебности. Эльфа отпустило оцепенение. Он быстро оглядел предметы, окружавшие человека, и заметил в них общую профессиональную направленность: подушечка, ощетинившаяся иглами, словно ёж, булавки, ножницы, линейки и мелки, а ещё разноцветные ткани на любой вкус и мотки ниток, что лежали аккуратными рядами на деревянных полках, — и замешкался, не поверив своим глазам. После чего недоумённо спросил: — Ты портной?.. Вернон удивлённо приподнял брови и вместе с тем подцепил пальцем ленту с цифрами, которая висела на его шее, красноречиво развеивая сомнения посетителя. — Понятно, я не сплю, ты всё-таки шьёшь платья… Охренеть, — эльф покачал головой и лучисто улыбнулся в надежде, что Роше, как обычно, оценит его сарказм. — Я шью мужскую одежду, умник! Чего здесь надо? По тебе же видно, что любишь неприятности, так я могу слегонца и пиздюлей с утра пораньше всыпать: уж давно кулаки ломит, а то тут кого ни задери, сразу идут на попятную. Ну давай! — последние слова Роше произнёс уже со знакомой ноткой угрозы, сердито облокотившись на стойку. — Извини, моё имя Иорвет, — стушевался скоя’таэль, спрятав улыбку и одновременно затолкав поглубже все те бурные чувства, что так и норовили выплеснуться из него. Надо быть осторожнее и умудриться не спугнуть Роше. — Иорвет? — насупился Вернон. — Неужто тот самый? Натан упоминал о тебе: ты был вроде какой-то шишки в Вавилоне. И ты чистокровный эльф. — Был… Сейчас я тоже шишка, но теперь на равнине, а не под куполом. И да, я настоящий эльф, скажем так, без капли человеческой крови. — Знаешь меня? — прямо спросил темерец, внимательно следя за реакцией собеседника. — Я, кажется, слышал о тебе… И ты вовсе не похож на портного, ну, хоть убей: воинственный вид, натренированное тело, большие и крепкие руки, а на них застарелые шрамы, и они явно не появились из-за неосторожного обращения с ножницами… Вернон хохотнул, мгновенно сбросив маску злого мужика в дурном настроении, и, закатав один из рукавов рубашки до самого локтя, указал на длинную, беловатую линию на задней стороне предплечья. — Ты на это погляди! Наверняка был глубокий порез — как пить дать чуть руки не лишился, — он перевёл взгляд на эльфа и понимающе хмыкнул. — Все говорят, что не похож я на портного, скорее уж, на военного, ещё и эти странные татуировки на теле… но кто бы что ни говорил, мне это занятие нравится. — Ах, значит, раньше ты был военным? — деланно заинтересовался эльф, уцепившись за эту информацию, как за спасительную соломинку. Может, удастся всколыхнуть в душе темерца воспоминания об его истинном призвании. Но Роше, немного помолчав, сурово сдвинул брови. — Так, остроухий, если тебе не нужны новые портки в цветочек, то иди по своим делам, некогда мне тут ля-ля разводить. — Я, пожалуй, задержусь. Как раз хотел качественную обновку, о которой мечтал с детства. Сможешь сделать для меня? — переход получился резким, но иначе эльф просто не мог. Собеседник явно закрылся от него, и надежда затронуть в душе Вернона нужные струны угасала. — Если оплата достойная, а работа интересная, то почему же нет? — невозмутимо ответил Роше. — Разумеется, заказ будет увлекательным. — Какой фасон? — Э-э… — эльф задумался. Он понятия не имел, что же выбрать. Сам он никогда одежду не шил, а в Вавилоне носил только то, что покупалось в специальных отделах, либо то, что полагалось носить по регламенту, когда же скитался по лесам, то на себя надевал всё то, что удавалось поснимать с трупов. И всё-таки ему было жизненно необходимо остаться с Роше наедине и оставаться как можно дольше, чтобы заставить возлюбленного вспомнить о себе. Тут-то у него и возникла идея — на его вкус, просто блестящая. — Мне нужен дублет из шерстяной ткани, достаточно плотный и удобный. Длиной до середины колена, приталенный, расклешённый книзу. На груди шнуровка, пояс будет затягиваться кожаным ремнём. — Неплохо звучит, — констатировал портной, разложив перед собой лист бумаги, после чего сразу принялся чертить какие-то линии, и как Иорвету показалось, создавая именно тот предмет, о котором его просили. Удивительно, но получалось более, чем сносно. И поражённый эльф невольно качал головой, не веря своим глазам и изо всех сил сдерживая возмущение: «Что же ты, сволочь, делаешь?! И где, блять, мой Роше?!» — Цвет? — бесстрастно вопрошал человек, не отрывая взгляда от рисунка. — Тёмно-синий… — Отлично, — губы дхойне тронула лёгкая улыбка, он был доволен выбором, но не так доволен, как эльф, который наслаждался своей гениальностью. — Что-нибудь ещё? Детали? — Хочу вертикальные белые полоски на рукавах. На этих словах Роше повело в сторону, он сделал неверную чёрточку на эскизе, затем остановился и посмотрел на клиента исподлобья. — Это зачем? — Наверное, для красоты. Вкусовые причуды злостного патриота своей родины, знаешь ли. — Ты меня, конечно, извиняй, но по-идиотски будет смотреться… Расцветка, как у речной макрели. — И не говори! Жуть полнейшая, — наигранно вздохнул Лис, едва не рассмеявшись, — но я так хочу. — Хозяин — барин… — Роше пожал плечами. Позитивный настрой на работу сразу сошёл на нет, эскиз уже перестал ему нравиться. — Ещё кое-что, мастер, — улыбнулся эльф. Вернон внимательно посмотрел на клиента. — Шнуровка на груди должна быть красной. — Ну нахера?! — отчаялся портной. — Синяя там или белая будет куда лучше, гармоничнее! Ладно, пускай, чёрная, а вот эта петушатина… — Дхойне! — сдержанно оборвал его эльф. — Это мой заказ, и мне решать, какие будут цвета. — Дхойне?.. Почему ты называешь меня «дхойне»? — Потому что у тебя круглые уши, а у меня острые. На языке Старших Рас «дхойне» — это человек. — Это расизм, если что, и это очень плохо в наших краях! — А я и есть расист, — Иорвет развёл руками, как бы говоря: «А ты не знал? Приятно познакомиться». — Хренасе. Рубишь правду-матку прямо в лоб, да? Ну, что же, переживу, я вообще-то тоже расист… с сегодняшнего дня, тощая остроухая ты морда — так я теперь буду тебя называть. — Зови меня Иорвет, — кисло улыбнулся Лис, недобро прищурившись. — Как скажешь, остроухий, — усмехнулся Роше. — С заказом всё? — Да. — Тогда смотри, что вышло, — Вернон поднял лист на уровень лица и продемонстрировал эскиз заказчику. Иорвету стало не по себе: дублет, нарисованный Роше, в точности походил на форму командира Синих Полосок, и что самое обидное — сам командир «полосок» его не признал. — То, что надо, — с грустью сообщил эльф. — В таком случае, заходи внутрь, будем снимать мерки. Услыхав приглашение, Иорвет вмиг вернул себе уверенность, встрепенулся и, не задавая лишних вопросов, тут же залетел в комнату, словно ураган, цепким взглядом осматривая помещение и выискивая информацию, которую смог бы использовать в дальнейшем. — Кто это с тобой? — спросил человек, указав на переноску. — Могу познакомить, — ставя на пол свою поклажу, улыбнулся эльф и открыл дверцу. Кот опасливо выглянул из клетки и расширил зрачки, однако, оказавшись около старого хозяина, вмиг признал его и стал неистово тереться о ноги, требуя внимания. — Надо же… я, наверное, сдохну, а не дождусь подобного отношения к себе, — усмехнулся Лис. — Славная животина, — заметил Роше и наклонился, чтобы взять кота на руки. — Как зовут? — Эмг… — начал было эльф, но подавился буквами. Ещё немного, и Иорвета бы ожидал провал. — Его зовут… эм-м… Пушок, — закончил он и скривился, когда кот на него предупреждающе-злобно зыркнул. — Ну, будет тебе, надо работать, — улыбнулся Роше, опуская Эмгыра на пол. Тот уселся около его ног и стал преданно смотреть снизу вверх в ожидании команды. Лис печально вздохнул: даже любимый питомец не произвёл на него должного впечатления. Что ж, придётся самому пускаться во все тяжкие. — Раздеваться надо? — эльф завертел головой по сторонам, но потом остановился, вопросительно глянув на мастера, и вскинул бровь, так как тот молчал в ответ слишком долго. — Ну… — застопорился Вернон, осматривая клиента, словно прикидывал, хочет ли он увидеть его голым или нет, затем вдруг часто заморгал и отчеканил. — Куртку снять надо, кофту оставь. — Боги, что это? — ухмыльнулся остроухий, снял с вешалки кусок белой ткани и, как следует встряхнув, явил миру необъятного размера портки. Затем хитро выглянул поверх материи и игриво двинул бровями. — Я уж подумал, что это походная палатка, а это всего лишь великаньи панталоны. — Не трогай! — фыркнул Роше, вырывая из рук клиента уже готовое изделие. Сам он едва сдерживал улыбку, смущаясь от того, что именно по временам доводилось шить. — Смейся, сколько влезет, остроухий. Если живёшь среди гигантских задниц, приходится как-то выкручиваться. Эльф захохотал от души, но смех оборвался, как только он выцепил взглядом неряшливо разбросанные тут и там бумажные листы. Все, как один, были измараны чёрными чернилами: очевидно, неумелый художник много раз пытался запечатлеть на них какой-то узор. Лис присмотрелся к витиеватому рисунку и чуть не ахнул от восторга. — Это… Это ты нарисовал? — спросил он, бережно взяв в руки один из рисунков. В горле Иорвета застрял ком. Узоры точно повторяли вязь нежных яблоневых веточек, которые были вытатуированы на его шее. И не будь на нём одежды с высоким воротом, Роше бы непременно заметил это сходство… Только на сей раз эльф всё же решил не торопиться с открытиями, а действовать постепенно и в кои-то веки разумно. — Ах, это… Да, да, мои каракули, — согласился Роше и тут же возмутился. — Будь так добр, положи на место, не у себя дома! — И что они означают? — не уступал скоя’таэль, внимательно наблюдая за его реакцией. Темерец был очень растерян. — Я не знаю, что пристал?! Я не помню ничего из своей прошлой жизни, только последний год, а в своих снах вижу этот рисунок, снова и снова, и одного муж… понятия не имею, что он значил для меня, но видно, что-то важное, иначе не снилось бы, так?! — Думаю, да… — шепнул Лис, приблизившись к человеку. — Должен сказать, очень красивые рисунки. — Спасибо… Но оставим их. Давай, снимай куртку, и покончим с этим на сегодня. Потом придёшь ещё — будет первая примерка, я назначу точную дату. Половину денег за заказ давай сейчас, вторую при получении. — За дело, мастер, — улыбнулся скоя’таэль и, сбросив рюкзак с плеч, медленно снял куртку, предчувствуя, что в их новом знакомстве намечается апогей. Ведь стоит только показать Роше своё обнажённое тело, как он всё поймёт или, во всяком случае, будет знать, что их обоих в прошлом что-то связывало. Он выслушает его и, возможно, захочет узнать поближе, заставив рассказать всю их историю от начала и до самого конца. Роше взял эскиз дублета, положил рядом с собой на табурет и, стянув с шеи портновский метр, встал за спиной клиента. Почему-то он медлил с рутинной процедурой, и эльф кожей чувствовал, как Роше внимательнейшим образом разглядывает его: что-то явно не давало ему покоя. Иорвет надеялся, что дхойне одолевают сомнения, что он тоже испытывает то необъяснимое притяжение, которое возникает словно из воздуха, стоит им остаться наедине. И когда Роше, наконец, прикоснулся к нему, приложив к плечу ленту, по телу скоя’таэля пробежал электрический разряд. Приставив другой конец к поясу, Роше прошептал себе под нос полученные цифры, быстро записал их на эскизе и вернулся к клиенту, отмерив на сей раз отрезок от пояса до середины колена. — Ну, хоть ткань сберегу: задница у тебя маленькая и аккуратная, — усмехнулся Роше, после чего неловко прокашлялся, когда понял, что говорит лишнее, и поспешно отвернулся. Иорвет никак не отреагировал, лишь дёрнул уголком губ, различив, как карандаш снова заскрипел по бумаге. Когда лента туго обхватила пояс, человек потянул эльфа ненароком на себя, и остроухий вдруг ощутил тёплое дыхание на своей шее, отчего мелкие волоски на затылке встали дыбом. Затем он опустил глаза — проверить цифры, однако вместе с тем отклонил и голову, чтобы хорошенько разглядеть лицо клиента, которое оказалось как нельзя близко от него. — Ты так и не ответил тогда, что с тобой случилось, — проговорил человек, когда лента скользнула с пояса. Мастер не спешил отойти к эскизу и просто стоял, глядя на Иорвета, а точнее, нагло разглядывая его шрам на щеке. — Тактичность тебе чужда, дхойне, не так ли? — шепнул Лис, опустив взгляд. — Это экономит кучу времени, которое уходит на светские реверансы… Небось была знатная драка? — Я попал в беду — в настоящий ад. На мне ставили эксперименты, которые принесли свои плоды… Но они отравили жизнь больше, чем улучшили её. И я до сих пор страдаю от последствий этого «прорыва», потому что потерял любимого человека… — Человека? — удивился Роше, опоясывая лентой грудь эльфа. — И как отпетый расист смог полюбить человеческую женщину? — Кто сказал, что это была женщина?.. — Ого! — непринуждённо хохотнул Вернон. — Так ты эвона какой! — Что не так?! Если есть что сказать, говори! — Иорвет резко повернул к мастеру голову, однако испепелить его взглядом не удалось: Роше смотрел на него со стороны пустой глазницы. — Нечего тут говорить, — стушевался человек, обхватив лентой правое плечо эльфа и измерив его окружность, — это только твоё дело… Что случилось потом? Несмотря на обидную реакцию, Иорвет продолжил свой рассказ. — Мой дхойне спас меня, заботился обо мне долгие годы, а я был настолько слеп, что не понимал, как он бесценен для меня. И я бы всё отдал, чтобы сказать ему прямо сейчас, что я каждый день думал лишь о нём, и насколько сожалею о том, что с ним произошло, и как сильно он мне нужен… — Он жив? — Да. — Так найди его и скажи, что чувствуешь! Если любит, то поймёт, — недоумевал Роше, когда переместился к левому плечу клиента. — Если бы это было так просто. Однажды, очень давно, мой любимый пытался рассказать, насколько я для него важен, а я… — Что ты? — Ослеплённый гневом, столкнул его со сторожевой башни. — М-да… Почему же ты так поступил, раз любил его? — Потому что был уверен, что все те злодеяния сделал со мной именно он… — тут Иорвет стянул через голову кофту и явил взору мастера огрубевшие завитки шрамов на спине. Роше отступил на шаг, ужаснувшись. — Видишь ли, Эмгыр… те эксперименты, что я упоминал, были направлены на уничтожение памяти, но в моём случае она оказалась стёрта лишь частично, и я позабыл, что нас связывало. Я помнил только агонию, свои крики, его голос, и как он нёс меня на руках, а потом держал в клетке… Я не знал, что он пытался таким образом защитить меня от своих людей — убийц эльфов. В голове у меня всё перемешалось, я отталкивал его и ненавидел, но одновременно робел в его присутствии, не понимая тому истинной причины. Я долго думал, виной всему страх… — тут эльф опустил голову и совсем тихо добавил. — А потом той же операции подвергся мой дхойне, только ему повезло меньше — его память стёрли полностью… — Чёрт, это жестоко, — подытожил мастер, продолжая рассматривать шрамы на чужой коже. — Он не вспомнит меня, даже если я столкнусь с ним нос к носу, — продолжил эльф, собираясь с силами, чтобы поведать Роше правду. — Однако судьба дала мне благое знамение, ведь сегодня я получил доказательства того, что отголоски моего образа подсознательно преследуют его… — Что?.. — опешил Роше. — Твой человек находится здесь? В нашей общине? — Именно. — Кто он? Неужто Натан? Других выходцев из Вавилона у нас нет. — Неужели? — многозначительно шепнул эльф. Темерец замолчал и, кажется, перестал дышать на несколько мгновений. — Что ты хочешь этим сказать?.. — еле выдавил он. — Я хочу сказать, что ты не помнишь ничего из своего прошлого, только события последнего года… Удивительное совпадение, учитывая, что Вавилон был разрушен ровно год назад, не правда ли? — Врёшь… — хрипло выдохнул Роше, поражённо приоткрыв рот и не в силах произнести ещё хоть слово. Иорвет повернулся и заглянул в глаза потерянному любовнику, ожидая внезапного просветления в его голове. Он был готов ко всему: и к всплеску гнева, и к истерике, и к панической атаке, — повторяя про себя все те слова, что заготовил заранее, дабы его успокоить. А ещё благодарил богов, что этот разговор происходит не на башне, а на земле, иначе быть ему сброшенным вниз, как ненужному хламу. Однако ничего подобного не произошло. Тот лишь впился взглядом в татуировку на его шее, жадно разглядывая её узоры, и Иорвет молча позволял «ощупывать» себя. Он видел, что человека буквально трясло от услышанного. Роше был не в силах справиться с эмоциями, разрывающими его голову на части. — Это ты?.. Значит, это ты?.. — Это я, — он не стал ничего отрицать, в каком бы контексте это утверждение ни прозвучало. Возможно, Роше говорил о своих видениях, которые приходили к нему во снах. Для эльфа не было разницы: ему было необходимо завоевать доверие дхойне. Темерец вдруг дёрнулся на месте и отступил назад, выронив из рук карандаш с сантиметровой лентой. Затем он сделал ещё шаг, споткнулся о какой-то ящик, неловко опрокинул его и от громкого шума зажал уши ладонями, болезненно тряся головой. — Тихо, тихо, — эльф выставил руку вперёд и приблизился, медленно сокращая расстояние между собой и дхойне, — всё хорошо… теперь я нашёл тебя, и всё будет хорошо… — Не говори со мной, как с недоумком, эльф! — вскричал Роше, тяжело дыша. — Прошу тебя, выслушай… Не допускай тех же ошибок, которые совершил я. Дай мне объяснить. Он встал напротив человека, стараясь поймать его взгляд, что бесконечно бегал по кругу, и с облегчением выдохнул, когда слова произвели в нём должный эффект. — Я расскажу о тебе всё — как бы истина ни была разрушительна. И тебе придётся пережить это… приняв как должное. — Говори… Кто я, чёрт возьми?! — Хорошо. Слушай меня внимательно, и клянусь всеми богами, что говорю чистую правду… Твоё настоящее имя — Вернон Роше, а не Эмгыр… — Кто, бля?.. — Вернон Роше, — вкрадчиво повторил Иорвет и нахмурился, когда заметил, что лицо дхойне скривилось, будто тот глотнул уксуса. — Да не смотри ты так, нормальное имя… Эмгыр вар Эмрейс — имя нашего общего врага, императора Нильфгаарда. Только не спрашивай, я не знаю, чего ты к нему приколебался, и при чём тут купцы-бакалейщики, но это так… — эльф искренне негодовал и пожал плечами. — Проехали. Дальше… — В прошлом тысячелетии ты был командиром специального карательного отряда Синие Полоски, правой рукой короля Темерии Фольтеста, патриотом своей родины до мозга костей и вестником гибели для эльфских партизанских отрядов… Вот, смотри, — он быстро поднял эскиз и показал дхойне, — твоя извечная парадно-будничная форма. Честно? На дух её не переношу! И ты был чертовски прав, когда забраковал расцветку: я-то тебя пожалел и не стал говорить, что для полного комплекта не хватает идиотского шаперона на глупой твоей башке! Я так надеялся, ты узнаешь себя настоящего… но не вышло, — расстроенный эльф отбросил листок в сторону, дабы сильнее не нервировать портного, что уже успел вжаться спиной в стену и донельзя округлить глаза. — После многовекового сна во льдах тебя разморозили в лаборатории Вавилона. И уже вскоре ты удостоился чести стать командиром «рысаков», людских воинов, тщательно отбираемых для защиты цитадели. Кроме того, ты был в сговоре с одним из консулов и помог ему устроить переворот, если конкретнее, то прямо способствовал разрушению Вавилона. Однако из-за своего тщеславия он предал тебя, и по его приказу тебе стёрли память. Но знай, именно тебе все люди и нелюди обязаны сегодня своей свободой. Ты был суровым командиром и умелым воином, а также добрым товарищем для многих… был другом мне, был моим врагом и моим возлюбленным… — Ахуеть, не встать… — пробормотал Роше, подпирая макушкой стену и взывая про себя ко всем богам, потому что слова незнакомца огрели его, будто по голове дубиной. На лбу выступили ледяные бусинки пота, зубы отбивали частую дробь, и он прикрыл глаза, стараясь хоть немного себя успокоить. А Иорвет, глядя на него, не мог отделаться от мысли, что безумно им гордится: Роше держал себя в руках — не то, что он сам, когда набросился на рассказчика с кулаками. — Дхойне, — шепнул ласково эльф, шагнул ближе и осторожно коснулся щеки мужчины. Последний опустил голову, и тогда Лис осмелился улыбнуться. — Мой дхойне… — мурлыкнул он, заглядывая в карие глаза, и нежно погладил скулу пальцами. — Не надо, эльф, — Роше тряхнул головой, мягко сбросив чужую руку. — Не отталкивай меня, прошу! Ты ещё не знаешь, как сильно мы нужны друг другу! Жизнь порознь не имеет никакого смысла… ты сам это скоро поймёшь, — убеждал его остроухий. Роше скосил взгляд в сторону и поджал губы. Лис мигом почувствовал, что он даёт слабину — ещё немного и он сломается, поддавшись на эти уговоры. Однако ему самому было ничуть не легче: он мог лишь смотреть, но никак не трогать, хотя это препятствие он только что с треском провалил, лаская тонкими пальцами полюбившееся лицо дхойне. Лис еле сдерживался, чтобы не сжать Роше в объятьях и не начать терзать его рот до тех пор, пока не появится на подбородке кровь. Эти прикосновения вызывали сладостное исступление: тёплый запах кружил голову, кисти рук покалывало от страсти, и во рту стала собираться слюна, отдаваясь в паху томительной волной горячего вожделения. — Может, всё так и было… и это объяснило бы многое, но я тебя не помню… Ты — чужой мужик, который забрёл в мою лавку, ты это понимаешь? — Позволь мне тебе понравиться… — не уступал эльф, — мне нужен только шанс, и я соблазню тебя. Поверь, один раз мне это удалось — получится и теперь, только разреши мне… На их беду чувства взяли верх над здравым смыслом, и Лис стал осыпать его лицо невесомыми поцелуями, лаская шёлком губ гладко выбритую кожу и продолжая томно и бессвязно нашёптывать всякие нежности. Дыхание эльфа потеряло правильный ритм, и он просто слетел с катушек, ведь ему позволяли это делать: молчанием, бездействием, отсутствием даже тени сопротивления, — поэтому он упивался ощущениями, ничуть не отказывая себе в них. А дальше поток из поцелуев перешёл на жилистую шею человека, и Иорвет окончательно потерял себя, стараясь изо всех сил зацеловать каждый сантиметр открытой кожи, желая не просто доставить наслаждение Роше, но и увлечь его, задавив своим напором. Эльф на секунду замер, когда услышал один-единственный вырвавшийся из его горла стон, и сразу осознал, что находится на правильном пути, тотчас вжавшись в него сильнее и на сей раз пустив руки в ход. Он крепко обнял человека, водя лицом по его шее, тихо постанывая от накрывшей его истомы, когда удавалось прихватить зубами кожу. Пальцы, не слушая доводов разума, повелительно сжали подбородок Роше и заставили его опустить голову ниже, чтобы Иорвет мог с упоением припасть поцелуем к его губам… Это действие и стало той роковой ошибкой, непоправимым просчётом, который вывел человека из сладостного дурмана непонимания того, что сейчас с ним произошло. Внутренние метания обрели форму: он оттолкнул эльфа от себя и тут же закрыл свой рот ладонью, крепко зажмурившись. Иорвет почувствовал мерзкий холодок на своей спине — он перегнул палку и всё испортил. — Роше… — позвал Лис. — Уходи, — твёрдо произнёс темерец. — Я хватил лишнего, согласен, но ты просто не знаешь, как мне тяжело держать себя в руках… Помнил бы ты меня, ни черта бы не удивился! — Ты плохо слышишь ко всему прочему?.. Я сказал, уходи отсюда и кошатину свою забери! — Роше небрежно указал на кота, а тот в ответ недовольно фыркнул. — Почему ты гонишь меня? — растерялся эльф. — Я всё ждал, когда ко мне придёт озарение, что-то ёкнет в груди, перевернётся… Но нет… Нет, слышишь?! Я ничего не почувствовал… и знай, внезапно стать мужеложцем на эти выходные у меня в планы точно не входило. Понял?! — Ты лжёшь, — выплюнул эльф, — я так же, как и ты, обманывал себя, когда ты касался меня, целовал меня… Я жестоко отталкивал тебя, когда мне хотелось обнять тебя в ответ. Подумай, я не тороплю. Я вернусь сюда завтра, и мы поговорим. — Не о чем нам разговаривать! — отмахнулся темерец. — По твоим словам, я был той ещё гнидой, которая устраивала перевороты и массовую резню… Не хочу! И не захочу возвращаться к той жизни, что позабыл. У меня есть любимая работа, куча друзей, что уважают меня, есть девушка, чёрт возьми!.. Уходи сам или я тебя выкину отсюда! — Я уйду, Роше… — согласился Иорвет, недовольно скривив губы, — но я вернусь. — И пожалеешь об этом, — пригрозил тот. — А я ничего не боюсь, ты не знал? Твои угрозы для меня ничего не значат, мотай себе на ус, дхойне. Не в силах двинуться, Роше не мигая наблюдал за тем, как скоя’таэль натягивает на себя кофту с курткой. — Надо идти… — шепнул Иорвет, требовательно глядя на кота. Тот замешкался, ещё раз посмотрев на Вернона, но, не увидев ответного трепета, послушно забрался обратно в переноску. Эльф же тем временем залез в свой рюкзак и вытащил оттуда небольшой кованый сундучок. — Это твоё, — Лис поставил его на стол и подтолкнул в сторону Вернона, — всё не было возможности вернуть вещи владельцу, а теперь, кажется, момент самый подходящий. — Что там? — Тебе придётся изучить его содержимое самостоятельно… Хотя, подожди, — Иорвет слегка приоткрыл крышку сундучка и вытащил из его недр темерский значок, затем нахально повертел им перед лицом бывшего лидера «полосок» и с презрением фыркнул. — Видал?! Это я заберу себе! Мне как раз не хватало для коллекции. Я, в своё время, перебил всех командиров карательных отрядов Севера, остался в живых лишь ты один. А почему — нетрудно догадаться… Я не имел права забрать его себе даже тогда, когда бразды правления миром перешли в руки к Аен Сейдхе, ибо за тобой оставалось право владения им, как у непобеждённого. Теперь же я вижу, что Вернон Роше действительно мёртв, и меня уже ничто не останавливает… Va faill! Темерец едва успел похлопать глазами, как Иорвет взял в руку кошачью переноску и, нацепив на плечи рюкзак, выскочил из комнаты — прямо под проливной дождь. Эмгыр жалобно замяукал, призывая хозяина одуматься и забрать его, но Роше не прислушался к его плачу… Он так и остался стоять окаменелой статуей в углу, глядя на раскрытый сундучок, что Лис для него оставил — не зная, как поступить, а ещё хуже, как теперь с этим дальше жить… — Тише, Эмгыр, — уговаривал эльф, приподняв переноску и заглядывая внутрь. — Роше не помнит нас, мы ему больше не нужны… Смирись, друг мой, а я даю слово, что позабочусь о тебе. — Кот на это замер, долго разглядывая лицо нового хозяина, затем печально опустил мордочку и отвернулся, но уже не кричал. Иорвет пошагал вперёд, буквально прорываясь через потоки воды, что холодной стеной сбрасывалась с неба — не оглядываясь и стараясь не думать, не анализировать произошедшее, но решительно настраивая себя, что первым делом нужно вернуться к мобилю, обсушиться, покормить Эмгыра и поесть самому и уже только потом впадать в отчаянье. Он считал шаги, чтобы не отвлекаться от цели, отталкивал от себя мешающие ветви деревьев, грязно ругаясь себе под нос и еле сдерживая рвущиеся на волю слёзы. Потом он бежал, обхватив переноску обеими руками, чтобы не навредить питомцу, пока не добрался до своего мобиля, запрыгнул внутрь и выпустил кота. Торопливо сбрасывая с себя мокрую одежду, он что-то выстанывал сквозь зубы, но вовсе не от холода. А потом снова бежал, уже голым, в сторону реки, что лениво петляла не так далеко от механического убежища, и с разбега бросился в её глубь, позволяя воде овладеть им полностью, окутав ледяной прохладой, чтобы этот холод остудил жар, который полыхал внутри, и загасил обиду и разочарование, осознание невосполнимой потери и собственной беспомощности. Вынырнув, он истошно закричал, высвобождая всю ту массу негативной энергии, что копилась в нём столь долго. Разведя руки в стороны, он захлёбывался потоками дождя, желая избавиться от той боли, что разрывала его изнутри, пока совсем не осип. Но боль не уходила. Уже продрогнув до костей и окончательно ослабнув от душевных переживаний, эльф вернулся к мобилю, но только потому, что обещал заботиться о коте, что терпеливо ждал его возвращения. И всё же, глядя на то, как тот дочиста вылизывает шёрстку, Лис вдруг решил, что, будь проклятый аппарат для стирания памяти здесь, он бы, не задумываясь, им воспользовался, ибо боялся, что от сумасшествия его отделяет совсем немного, всего лишь один шаг… — Нужно поесть, — понудил он сам себя и тотчас скривился. В потайном отделении пассажирского сиденья, помимо личных вещей и сухой одежды, лежала нехитрая снедь: хлеб, топлёное масло, вяленый окорок, бутылка компота, — но когда он вывалил всё это на откидной стол, к горлу вмиг подкатила тошнота, и есть он передумал, зато щедро поделился мясом со своим капризным товарищем. Эмгыр привык, что ненавистный эльф то и дело его подкармливает, и в этот раз тоже не отказался. Но тут произошло то, что не случалось с ним никогда прежде. Покончив с мясом, кот осторожно приблизился к Иорвету и, немного помедлив, забрался к нему на колени, чтобы затем привалиться на один бок. Хвост его беспрестанно дёргался, выражая этим нервозность, и эльфу захотелось сделать то, чего он тоже ни разу не пробовал, а именно осторожно положить ладонь между ушей Эмгыра и неторопливо его погладить. Кот вдруг блаженно заурчал, и тот в испуге отдёрнул пальцы, затем улыбнулся и вернул ладонь на место, с удовольствием лаская и почёсывая поверившее ему наконец дикое существо. — Какой ты «легковерный», — усмехнулся скоя’таэль, — совсем как я…