***
— Мерлин, как это работает… Гермиона вот уже битых полчаса кружила над новомодным грилем, подаренным ей семьей Поттеров полтора года назад. С которого она, кстати говоря, только что сняла заводскую пленку. Сегодня она пригласила Драко на ужин, даже не подумав, что может столкнуться с некоторыми проблемами. Да, она не была поваром со звездой Мишлен, и все, что ей когда-либо хорошо удавалось — яичница с сыром, но ей и в голову бы не пришло, что что-то может пойти не так. А не так шло все. Абсолютно все, к чему она прикасалась. Заправка для салата не желала становиться хоть чуть-чуть менее кислой, мясо еще предстояло приготовить в этой адской машине, а с пудингом она давно уже распрощалась, ведь это ужасающее варево никак не хотело застывать. Но Гермиона Грейнджер не из тех, кто сдается. Даже если это будет стоить ей нескольких седых прядей. — Глотик, сейчас не до тебя, — Гермиона шикнула на рыжего здоровяка, который постоянно крутился под ногами. До прихода Малфоя оставалось не больше часа, но в ее квартире к его приходу по-прежнему не было готово ничего. Ни красивой сервировки, ни искусно приготовленных блюд, ни сексуальной девушки в соблазнительном платье, ведь на ней все еще красовалась домашняя растянутая футболка, чуть прикрывающая ягодицы, а голову венчало небольшое стихийное бедствие. — Да! — победный визг разнесся по кварталу и его окрестностям, когда ей все же удалось приструнить хитрый агрегат для поджарки мяса. Если бы еще несколько месяцев назад кто-то сказал главе крупного благотворительного фонда, что она будет возиться на кухне над домашней стряпней, желая впечатлить своего кавалера, она бы просто покрутила пальцем у виска. Это было что-то из области фантастики, из параллельной вселенной. Но сейчас ей очень хотелось удивить Малфоя. Хотелось настолько, что она отменила привычную доставку из забегаловки напротив на этот вечер и решилась на кулинарные эксперименты. Ее мама всегда справлялась с готовкой и домашними делами без всякой магии. Джинни с легкостью накрывала ужин на пять-шесть человек за каких-нибудь полчаса. Молли вообще каждый день устраивала небольшой банкет на все три приема пищи, ведь семья Уизли была просто огромна. Гермиона опрометчиво решила, что справится со всем этим с закрытыми глазами. По зельеварению у нее всегда было «превосходно», чем же отличаются продукты? Жаль, что поняла свой промах она слишком поздно, поэтому приходилось уповать лишь на удачу и плохо работающие вкусовые рецепторы Малфоя. Наспех произнеся бытовые заклинания и попытавшись привести свою кухню в более или менее божеский вид, Гермиона отправилась приводить себя в порядок. Она стояла под теплыми струями воды, растирая пену по телу, и размышляла над своими новыми отношениями. Вот уже полторы недели Гермиона официально считалась девушкой Драко Малфоя, и это было чертовски странно. Она не забрала его дело обратно, как и обещала, ведь теперь ей не нужно искать повод для встречи с ним, они могут видеться тогда, когда захотят. Драко не стал более нежным или внимательным, не перестал ее подкалывать и язвить, он даже не пытался показать свои хваленые аристократические манеры ни разу с того вечера в загородном клубе, но они хотя бы больше не ругались. По крайней мере, не доходили до членовредительства. Гермиона могла поклясться, что иногда слышит скрип его зубов, когда начинает слишком яро спорить и отстаивать свою точку зрения по какому-либо вопросу. Чистокровные маги не привыкли к такому поведению своих женщин, и ее даже умиляло то, как Драко пытался держаться из последних сил и не наложить на нее Силенцио. С ним всегда интересно, с ним всегда захватывает дух. Они одинаковы практически во всем: интеллект, интересы, огромный список прочитанной литературы, жизненный опыт и внутренний стержень. А еще никто из них не намерен отступать, и это делало их споры все жарче и жарче с каждым разом. Теперь Гермиона поняла, что не хочет притягивать никаких противоположностей, с нее хватит. Она хочет равного себе, хочет быть с сильным умным мужчиной. Хочет быть женщиной — не нянькой или мамочкой. Кто бы мог подумать, что все эти качества она найдет в бледной саркастичной физиономии своего бывшего врага? Подготовка к запуску его проекта практически окончена, и в эту субботу он представит свое изобретение широкой общественности. Этому должны поспособствовать статьи в «Ежедневном пророке», рекламные билборды, которые появятся практически на каждом углу магического Лондона, и светский прием, организованный Драко в эту субботу. Они с Гермионой остановили свой выбор на ресторане ее инвестора — Френка Стоуна. Том самом, в котором им так и не удалось поужинать в тот злосчастный вечер, когда приехал Виктор. Большую часть гостей также составляли ее меценаты и их семьи. Сам Тиберий Огден обещал наведаться, если ничто не вмешается в его планы. Во время организации вечера Гермионе было не совсем комфортно, ведь официально ее никто не пригласил, а напрашиваться самой не позволяла гордость. Но уже очень скоро по поведению Драко она поняла, что тот даже не допускает мысли пойти без нее. Он, конечно, особо не спрашивал ее советов, но ему всегда было интересно узнать ее мнение. Иногда он прислушивался, иногда делал по-своему. Он так непринужденно из раза в раз повторял «мы», «наш проект», «наш прием», что у нее не осталось и малейших сомнений в том, что она имеет полное право находиться на этом вечере по правую руку от хозяина. От своего парня. От своего парня Драко Малфоя. С ума можно сойти. Гермиона высушила и уложила волосы заклинанием, нанесла легкий макияж и надела платье. Она не собиралась сегодня наряжаться, но и представить себя рядом с Драко в растянутой старой домашней футболке когда-либо она не могла. Ей казалось, что рядом с ним она всегда хочет быть лучше, хочет быть достойной его, потому что даже в самых обычных спортивных серых трико этот чертов аристократ, Мерлин бы его побрал, выглядел просто ослепительно. Но, возможно, так казалось только ей, ведь не было уже никаких сомнений, что она начала влюбляться в этого мужчину. Глупо хихикнув и осмотрев себя в зеркало, Гермиона направилась вниз, ведь в дверь уже нетерпеливо стучали. — Привет, Грейнджер, — Драко протиснулся в дом и чмокнул ее в кончик носа, на ходу снимая пальто. Этот удивительно милый и совершенно неподходящий ему жест Гермиона начала замечать все чаще. — Привет, Малфой, — она улыбнулась и покачала головой. Что-то меняется, а что-то остается вечным. Например, их обращение друг к другу. Гермиона сервировала стол и раскладывала по тарелкам стейки, пока Драко возился с принесенной им бутылкой вина. Она искоса наблюдала за его движениями: четкие и выверенные. Ни одна капля красноватой жидкости не украшала ее белоснежную скатерть, он мог бы стать виртуозным барменом. — Сегодня пришла готовая статья для «Пророка», я прислал тебе экземпляр в Министерство, Скитер постаралась, — Драко хмыкнул, усаживаясь за стол. — Не говори мне ничего про эту женщину, на меня до сих пор косится половина фонда после ее идиотской статьи про наш с Роном развод, — Гермиона закатила глаза, вспоминая постоянные перешептывания за ее спиной на каждом чертовом этаже Министерства магии. — Да ладно тебе, Грейнджер, она ведь может писать нормальные статьи. Если ей заплатить, конечно. Гермиона фыркнула, но спорить не стала, была еще одна не менее интересная тема для обсуждения. — Знаешь, я хотела тебе сказать… — Мм? — Драко ухаживал за Гермионой и накладывал ей в тарелку салат, пока она пыталась правильно сформулировать свою просьбу. — Это странно, ты не считаешь? Ну, то, что мы продолжаем называть друг друга по фамилии, — она бы сама давно начала называть его Драко, это имя она повторяла все чаще в последнее время, как бы смакуя. Но только в том случае, если не слышит Грейнджер. Это было однозначно из вредности, ведь он упорно отказывался произносить «Гермиона» в каких-либо ситуациях, кроме постели, и то крайне редко. — Что странного, Грейнджер? — он ехидно улыбнулся, понимая, как начинает бесить свою новую девушку своим же упрямством. — Мы знакомы больше десяти лет и никогда не называли друг друга по имени, — он пожал плечами так, будто она не понимала очевидных вещей. — Но мы и никогда не встречались, — Гермиона чуть понизила тон на последнем слове. Просто удивительно, что ей до сих пор было неловко произносить такие эпитеты в контексте их с Малфоем отношений. — Это неудобно. Что это за имя вообще такое, «Гермиона»? — он покачал головой и посмотрел на нее слишком снисходительно. — Ох, правда, что это я. Ведь «Драко» — одно из самых распространенных имен в Британии. Что ни парень, то обязательно «Драко», — она намеренно скривила лицо, произнося это сочетание букв, хотя сейчас нагло блефовала. Его имя нравилось ей больше всех других мужских имен на этом свете. — Вообще-то, меня назвали в честь созвездия Дракона, как и всех мужчин по линии Блэков, — Драко высокомерно приподнял бровь, отчего Гермиона не удержалась и прыснула. Она уже предвкушала очередной получасовой спор с пикировками и контраргументами. — Его можно видеть круглый год, а еще в Драконе находится северный полюс эклиптики. — Это все очень занимательно, Малфой, но как это связано с тем, что ты отказываешься называть меня по имени? — она прервала поучительную тираду Драко о происхождении его имени, которую, надо сказать, и так могла цитировать наизусть. Она узнала достаточно о звездах и мужчинах семьи Блэк в библиотеке на Гриммо. Отмахивалась от Гарри и Джинни чисто научным интересом, а сама в это время нежно гладила пальчиком изображение Малфоя-младшего на фамильном древе. Гермиона напрочь забыла на мгновение о споре, заметив, что Драко отрезал небольшой кусок стейка и поднес к губам, ей даже показалось, что она задержала дыхание в этот момент. Лицо Малфоя не выражало ровным счетом ничего, как и всегда, в общем. Но то, что он с усилием двигал челюстями уже на протяжении секунд пятнадцати, не меньше, явно не делало чести ее кулинарному шедевру. — Это… это в общем-то… — Драко сейчас явно подбирал слова, чтобы ее не обидеть, ведь даже Гермиона поморщилась от того, с каким усердием он сглотнул еле пережеванный кусок. — Да в жопу это все! Ты очень херово готовишь, — он промокнул рот салфеткой, кинул ее на стол и неодобрительно посмотрел на Гермиону, вынося свой неутешительный вердикт. Грейнджер даже приоткрыла рот от такой наглости. Да, она не строила напрасных иллюзий по поводу своих талантов в готовке, но еще никто в такой грубой и хамской форме не высказывал свое мнение. Справедливое, но больно бьющее по самооценке, надо сказать. — О, прости, я не хотел… — Малфой, кажется, заметил эмоцию негодования на ее лице и поспешил исправиться. — Ты очень херово готовишь, Гермиона, — засранец послал свою самую обворожительную улыбку и разразился громким смехом. Секунда. Две. У Гермионы Грейнджер начинает дергаться глаз, а затем… затем происходит то, чего она никак не ожидала бы от себя прежней в сложившейся ситуации. Она изо всех сил пытается изображать серьезность, до последнего хмурит бровь, но после начинает смеяться. Так же громко. Так же искренне. Потому что смотреть на эту его эмоцию и не поддаться его мальчишескому очарованию просто невозможно. — Боже, ты такой кретин, — она качает головой, подавляя последние смешки. Он никогда не изменится. — Нет, серьезно, Грейнджер, я даже вспомнил месяцы заключения в Визенгамоте, там кормили чем-то подобным. — О, просто заткнись, — Гермиона встала с места и начала шарить по комнате в поисках телефона. — Я все поняла, сейчас закажу доставку. Через полчаса поесть им все-таки удалось. Китайская лапша из соседней забегаловки показалась Гермионе настоящим венцом творения поварской мысли по сравнению с той резиновой подошвой, которой она пыталась накормить своего парня сорок минут назад. — Мне нужно быть в ресторане в пять, чтобы проконтролировать все. Вечер начнется в шесть. Ты поедешь со мной или подойдешь к началу? — Малфой устроился на ее диване, прижимая девушку одной рукой к своей груди. Даже такие простые действия вызывали в Гермионе необъяснимый трепет. Возможно, это потому, что встречаются они всего несколько дней, а возможно, она просто считает его чертовски сексуальным и всерьез опасается за свою сердечно-сосудистую систему, чей ритм начал сбиваться все чаще в последнее время. — Как скажешь, я могу приехать раньше, если тебе нужна помощь, но я ведь знаю, что ты не любишь, когда тебе мешают, — эту его черту Гермиона помнила еще со времени их совместной подготовки к проекту. — Гермиона Грейнджер не спорит? Салазар, я отмечу этот день красными чернилами в своем календаре! — Гермиона слегка толкнула его кулачком в грудь, прекрасно понимая, что они никогда не закончат препираться. — Кстати, можешь взять с собой свою подругу. Ту, которая с большими сиськами, — Драко изобразил руками пышные формы ее секретаря, но, получив грозный взгляд от девушки, лишь усмехнулся и продолжил: — Я не помню, но, кажется, я вел себя не совсем по-джентльменски с ней, когда пытался ворваться в твой кабинет и всучить обратно контракт Крама. Наверное, я был немного груб. — Немного груб? — Гермиона даже опешила от этой наглости. Да таких речевых оборотов, которыми он осыпал в тот день Гвен, вопя на весь этаж Министерства, она не слышала никогда в жизни. — Немного груб — это мягко, очень мягко сказано, Драко, — она сделала акцент на его имени, наслаждаясь полученной реакцией: его зрачки стали несколько шире, а кадык дернулся от того, как тяжело он сглотнул в этот момент. — Ну вот и будет повод извиниться, — он старался ничем себя не выдавать, но голос стал на октаву ниже. — Драко Малфой извиняется? Годрик, я отмечу этот день красными чернилами в своем календаре, — она вернула ему его же фразу, немного переиначив. — Ну все, Грейнджер, твой лимит сарказма на сегодня исчерпан, мне это все надоело. Гермиона с визгом повалилась на мягкие подушки, когда Драко опрокинул ее спиной на диван, а сам навис сверху, готовясь нанести очередной удар. Их смех стихал все больше с каждым снятым предметом одежды, ведь все становилось очень серьезным каждый раз, когда Драко касался ее обнаженных ребер, проводил языком по мочке уха и оставлял влажные, нетерпеливые поцелуи на ее губах.***
— Вот это я понимаю — масштаб, — Блейз Забини присвистнул, оглядывая элегантно украшенный зал. — Первое впечатление — это главное, ты же знаешь, Блейз. Друг пришел раньше, чтобы помочь с последними приготовлениями. Буквально через полчаса здесь должна собраться практически вся элита магического сообщества во главе с его инвестором Тиберием Огденом, а Драко не привык делать все спустя рукава, запускать новое дело нужно шумно и с размахом. — Скажи честно, ты угрожал всем этим несчастным, чтобы они пришли на твой прием? — Забини прожил последние несколько лет в Италии и был несказанно удивлен тем, как изменились настроения в Лондоне, ведь в одну из их последних встреч, года три назад, кажется, они нарвались на большие неприятности, подравшись с очередными искателями справедливости. — Нет, всего лишь старый добрый шантаж, — Драко приподнял бровь и ухмыльнулся, подыгрывая другу. — Ты настоящий мерзавец, Драко Малфой, — мулат похлопал его по плечу, пытаясь дотянуться до парящего подноса с шампанским и огневиски. — Спасибо. — Это был не комплимент. — Нет, это он. За шутками и бессмысленной трескотней с Забини Драко пытался скрыть нервозность и волнение, никак не желавшее отступать еще со вчерашнего вечера. Хоть внешне он оставался ледяным и непоколебимым, внутри бушевал настоящий коктейль из эмоций. От этого вечера зависит очень многое, и сегодня поставлено на карту все. Все, над чем он работал последние несколько лет. Но было еще кое-что, не касающееся бизнеса. Грейнджер. Конечно же, Грейнджер, которая уже должна была вот-вот появиться. Она знала, что в этот вечер должна быть пресса, но еще и Скитер собственной персоной. Они не обговаривали линию своего поведения — просто разговора об этом не заходило, а начать его самому Драко не позволяла гордость. Он хотел посмотреть на ее реакцию, но в глубине души опасался, что результат его не устроит. Она вполне может сделать вид, что находится здесь в качестве рядового гостя, что просто помогала ему с проектом, ничего личного, потому что их социальный статус до сих пор оставался охренеть каким разным, и Драко был вовсе не уверен, что героине войны и золотой девочке нужны все эти пересуды и сплетни. Всю предыдущую неделю он убеждал себя, что ему срать. Что ему абсолютно плевать, что будут думать окружающие и осмелится ли Грейнджер подойти к нему при всех. Положить руку на его предплечье, позволить обнять себя за талию, поцеловать в висок. Будет ли она чувствовать себя неуютно под прицелами десятка колдокамер, стоя непозволительно близко к бывшему Пожирателю. И чем больше он себя убеждал, тем больше понимал — он этого пиздец как хочет. Заявить на нее свои права, ткнуть носом всех и каждого, кто осмелится бросить на нее косой взгляд, что она принадлежит ему. Только ему. Драко никогда не замечал за собой ревности. Он думал даже, что это чувство атрофировалось в нем лет в пятнадцать, когда все стало доставаться ему слишком легко. Особенно победы на любовном фронте. Он не припомнил бы ни одну ведьму, которую пришлось уламывать дольше нескольких дней, а после он, как правило, терял интерес. Все эти глупышки бегали за ним, заглядывали в рот, перешептывались по углам и лили слезы в подушку по ночам в башнях своих факультетов. Единственные долгие отношения в его жизни — с Панси Паркинсон, но и их он может назвать больше деловыми, нежели любовными, нормальным взаимодействием между мужчиной и женщиной это не было совершенно точно. Она была с ним, пока Драко был в состоянии обеспечить ее потребности, взамен Пэнс раздвигала ноги и надрывно стонала, симулируя десять оргазмов за раз. Этим злила до невозможности. Он прекрасно видел, когда она кончает по-настоящему, совсем не обязательно было извергать из себя вопли обезумевшей банши через каждые две минуты. Наигранность и выгода. Вот два слова, способные описать одни-единственные серьезные отношения в его жизни. Грейнджер же никогда не умела притворяться. Она несла все свои эмоции и чувства словно знамя, размахивая им над головой и показывая всем и каждому. Наверное, именно поэтому она была такой ранимой, такой доверчивой и по-детски непосредственной. Она открывалась людям слишком быстро, не ожидая удара в спину, смотрела этими своими невозможно карими глазами с такой искренностью, что порой у Драко сжималось сердце. Он не знал, как себя вести. Он, блять, понятия не имел, что делать с такими женщинами. Надо признать, что к такому Драко Малфоя жизнь не готовила. Он давно не чувствовал себя таким счастливым, таким живым, как в тот вечер, когда она сказала это тихое, еле слышное «да», когда обвила свои руки вокруг его шеи, когда нежно поцеловала. Но уже спустя пару дней он впал в гребаный ступор. В голове роились сотни мыслей и предположений о том, что теперь Гермиона совершенно точно от него чего-то ожидает. Возможно, она думала тогда, соглашаясь, что вся его колкость и сарказм, вся холодность и яд — только маски, и они развеются, стоит лишь прекрасной принцессе его, Драко, поцеловать. Но проблема состояла в том, что это были ни хрена не маски и не броня. Это был он сам. Такой, какой он есть, каким помнил себя последние лет пятнадцать, с момента поступления в Хогвартс. И он не был уверен, что ей, с ее этими гриффиндорскими идеалами и донельзя правильными взглядами на жизнь, будет нужен настоящий Малфой. Циничный и злой тип, преследующий всегда и во всем свою выгоду. Но пока все шло нормально. Даже очень хорошо. Да, они продолжали спорить и кричать, подкалывать друг друга, издеваться, но все же. Это было забавно — наблюдать, как Грейнджер надувает свои губки, закатывает глаза, буквально слышать, как работает ее большой мозг, силясь найти остроумный ответ. В его жизни все было прекрасно, и Драко всей душой надеялся, что это не затишье перед очередной бурей, ведь в их с Грейнджер отношениях невозможно что-либо спрогнозировать хотя бы на пару дней вперед. — А это у нас кто? — Блейз недвусмысленно облизнулся и направил свой полный похоти взгляд в сторону главных дверей, где сейчас неуверенно переминалась Гермиона со своей помощницей. — Это и есть секретарь твоей Грейнджер с огромными… опытом. С огромным опытом, — мулат виновато опустил голову, когда Драко повернулся и шикнул в его сторону. — Ты сможешь выкрикнуть это еще громче, чтобы все услышали?! Иногда Блейз вел себя прямо как ребенок. Чаще всего это происходило, когда в поле его зрения появлялась женская грудь. — Да ладно тебе, почти никого еще нет, не будь занудой, дорогой, неужели это передается половым путем? — Забини прыснул и взял второй бокал шампанского. Скорее всего, он предназначался для еще ничего не подозревающей секретарши Гермионы, которая с вероятностью в девяносто восемь процентов окажется сегодня вечером в одном из поместий итальянского отчима Блейза. — А я-то думал, у Грейнджер одни идиоты работают, чего стоит только этот твой неудавшийся куратор с гейскими замашками, — Блейз нашептывал ему очередную чепуху на ухо, пока они направлялись к другому концу зала, чтобы встретить девушек. — Ты обязан нас познакомить. — Не лучшая идея, Забини, — Драко все еще пытался вслушиваться в монолог друга, хотя сам уже не мог отвести взгляда от Гермионы. Она была красива всегда. В любом виде. В строгом министерском костюме или домашней футболке, в вечернем платье или своих этих маггловских джинсах, в дорогом нижнем белье или вовсе без одежды. Да, пожалуй, без одежды Грейнджер выглядит лучше всего. Сегодня ее локоны были распущены и легко струились по плечам, достигая лопаток. Так, как нравилось ему. Умница. Шелковое бежевое платье в пол обтягивало каждый сантиметр ее тела: округлые бедра, небольшую грудь, нежный изгиб талии. Она пока еще его не заметила и сейчас крутила головой в разные стороны, выискивая кого-нибудь знакомого. Как только она встала вполоборота, Драко заметил глубокий вырез на спине, намного ниже лопаток. Черт знает почему, в нем в тот миг включился режим гребаного маггловского сканера. Он начал рыскать по залу в поисках извращенцев и моральных уродов, что обязательно начнут пялиться на девушку. Его, блять, девушку. Возьми же себя в руки, идиот. — Почему? Вы же типа вместе, просто представь меня ее подруге, — из обдумывания коварных планов по членовредительству всем и каждому Драко вывел голос неугомонного Блейза. — Потому что в последнюю нашу встречу я поскандалил с Грейнджер, а на нее, кажется, просто наорал и захлопнул перед ее носом дверь в кабинет ее же начальницы. Как думаешь, тебе поможет моя протекция сегодняшним вечером? — Ну ты и кретин, — Блейз недовольно цокнул. Его явно не устраивал такой поворот событий. — Знаю, — Драко бы сейчас согласился на все, ведь они почти подошли к девушкам, а он отчего-то волновался все больше и больше. — Сегодня тебе придется справляться своими силами. — Как будто когда-то было иначе, — Забини закатил глаза, но тут же принял самое радушное выражение лица. — Дамы, добрый вечер. — Привет, Грейнджер, — Драко приобнял Гермиону за талию и чмокнул в щеку, даже не вспомнив о своих недавних душевных метаниях по поводу степени засекреченности их отношений. Ему показалось, что она немного смутилась, ведь они еще ни разу не появлялись на людях вместе как пара, но затем она улыбнулась и положила свою маленькую ладошку на его предплечье так, будто они репетировали этот жест целыми днями. — Здравствуй, Гвен, — Драко попытался вложить в свое приветствие как можно больше искренней радости, воодушевления и извиняющихся ноток, ведь выяснять отношения с подругой Грейнджер на чертовом светском приеме не было никакого желания. — Мистер Малфой, — брюнетка ехидно улыбалась, покручивая в руках бокал шампанского, который уже успел всучить ей Блейз. Она явно наслаждалась ситуацией и замешательством Драко. Ведь извиняться он совсем не хотел, это было написано на его лице флуоресцентным маркером, но обязан был вести себя как хороший мальчик, ведь они с Гермионой «договорились». Черт бы побрал этих женщин. — Я бы хотел внести ясность по поводу того недоразумения в Министерстве, — каждое слово давалось ему довольно тяжело, будто он не произносил их, а писал тем ебанутым пером Амбридж, так что фраза отпечатывалась на его коже кровавым месивом. Малфои совсем не умеют признавать свои ошибки. — Я немного вспылил и не должен был так себя вести. Эта зараза лишь прищурилась и бросила такой оценивающий взгляд, что, казалось, даже Блейз позавидовал этой ее способности. Было очевидно, что она взвешивает, «прощать» ли ей Драко так легко или еще немного поиграть на нервах. Вот же су… — О, я все понимаю, Драко, — она приложила ладонь к своим огромным сиськам и наивно захлопала глазами. Он услышал, как Забини нервно сглотнул в этот самый момент. — Гермиона сказала, что вы относитесь к своему проекту очень страстно, — она сделала акцент на последнем слове, а затем Блейз издал какой-то нечленораздельный звук, и все трое покосились на него в недоумении. — Все слизеринцы такие, детка. Кстати, я Блейз. Блейз Забини, — мулат чертовски обольстительно улыбнулся, подхватил руку Гвен и впился до неприличия страстным поцелуем, на что Драко лишь закатил глаза. — Привет, Грейнджер, отлично выглядишь, твою руку целовать не буду, иначе Малфой сровняет меня с землей. — Привет, Блейз. Я думаю, ты немного преувеличиваешь, — Гермиона беззаботно смеялась, пока Драко испепелял взглядом обнаглевшего друга. — О, ты бы видела, как он смотрел на этот твой вырез… — Ну, что мы стоим? — Драко громко хлопнул в ладоши, прерывая ебаный поток сознания Забини, который, по всей видимости, съел что-то маггловское и психотропное перед выходом, раз стоит здесь сейчас и сдает лучшего друга с потрохами. — Пойдем, Грейнджер, я забронировал вам столик рядом со сценой. Вы будете сидеть вместе с Блейзом. Малфой взял под руку Гермиону и повел в самый центр зала, за ними плелись Забини и Гвен. Мулат уже что-то оживленно нашептывал на ухо брюнетке, отчего та беспрерывно хихикала, прикрывая рот рукой. — Волнуешься? — Гермиона чуть сжала его руку, подбадривая. — Нет, — Драко ответил просто, почти не задумываясь. Он не хотел, чтобы она за него переживала. — У тебя все получится, Драко, — она снова это говорила. Снова смотрела в его глаза, дарила свою заботу и нежность. И свою охренительно красивую улыбку. — Располагайся, Грейнджер, мне нужно встретить Огдена и остальных гостей, а после я постараюсь к вам присоединиться, — он поцеловал ее в кончик носа. Он часто так делал в последнее время, не придавая этому жесту особого значения, но сейчас Драко понял, насколько это было нетипично для него прежнего, ведь Блейз посмотрел на него с таким ужасом и изумлением, будто он только что на его глазах выпотрошил детеныша единорога, не меньше. Драко даже прыснул. — Развлекайся. Гостей было около ста пятидесяти человек. С каждым необходимо было поздороваться лично, с каждым перекинуться парой фраз о дерьмовой лондонской погоде и абсолютно с каждым сделать колдографии для различных изданий и журналов, таков этикет. Правила хорошего тона, которые сейчас невероятно бесили Драко. Больше всего ему хотелось покончить с этим всем как можно быстрее и объяснить Грейнджер доходчивым языком, что так одеваться не следует, если она не хочет, чтобы всякие престарелые мудилы, типа того урода, что сидит сейчас позади нее, бесконечно прокручивали картины с ее охуительных размеров вырезом в омуте памяти и грязно дрочили. — Драко, добрый вечер, вы отлично здесь все организовали, — голос Огдена вывел из таких сладких размышлений — какую часть тела он будет отрезать первой у того гондона. — Здравствуйте, Тиберий, рад вас видеть, — он пожал руку мужчине и направился к предназначенному для его инвестора столику. — Журналистов очень много, желаю вам удачи с приветственной речью, от этого очень многое зависит. Я думаю, вы понимаете, — Огден многозначительно кивнул, присаживаясь на свое место. Драко оглядел ресторан в последний раз. Все гости уже прибыли и заняли свои места, журналисты столпились у сцены, готовясь стенографировать его приветственную речь, официанты разнесли шампанское и закуски по столикам, свет в зале немного приглушили. Что ж, пора начинать.***
Гермиона готовилась к этому вечеру долго. Около семи часов, если быть точной. Все эти маски и процедуры, рекомендованные Гвен. Всевозможные женские штучки и ухищрения, долгий и мучительный выбор платья… Мерлин, она так переживала, будто на этом званном ужине решается ее судьба. Она знала, что Драко будет в черном смокинге, а еще она знала, насколько он ему идет. Падать в грязь лицом совершенно не хотелось, поэтому Гермиона с присущим ей упорством доводила свой внешний вид до идеала весь сегодняшний день. Это платье ей посоветовала Гвен, и, видит Бог, она чувствовала себя в нем абсолютно голой. Идея надеть шелковый пеньюар с огромным вырезом никогда не казалась ей соблазнительной, но подруга настояла. Подруга и три девушки-консультанта в маггловском магазине, которые открывали рты и преувеличенно громко охали, восхищаясь сим нарядом. Но она поняла, что все неудобства со слишком откровенным вырезом и отсутствием, прости Мерлин, нижнего белья (платье сидело как вторая кожа и не предполагало ничего лишнего) можно и потерпеть, ведь, как только она встретилась глазами с хищным взглядом Малфоя, прекрасно поняла — вечер закончится удачно. Более чем. Драко оставил их минут двадцать назад, сейчас он встречал гостей, давал интервью и занимался организационной частью. Гермиона очень нервничала, она искренне переживала за него. Она хотела, чтобы у него все получилось. Из потока мыслей то и дело вырывали реплики Забини и смешки Гвен. Блейз был тем еще сердцеедом со времен Хогвартса. Он ничем не уступал Малфою по количеству амурных побед, судя по слухам, а возможно, и превосходил. Однако в них имелось одно разительное отличие. Драко всегда был холодным аристократом, чистокровным принцем Слизерина, плохим парнем. Он манил девушек как бушующий пожар, адское пламя, как свет в ночи манит глупых наивных мотыльков, но после они больно обжигались, опаляли свои крылья и еще долго зализывали раны, судача о своей несчастной любви на каждом углу. Он был безэмоциональным и расчетливым, но каждая, абсолютно каждая считала, что с ней точно будет по-другому. Что уж она то сможет покорить наследника древнейшего рода своими постельными умениями и волшебными гениталиями. При мысли об этом Гермиона немного скривилась. Блейз же всегда был душкой. Он не отличался продолжительностью отношений от Малфоя, строй девушек, прошедших через его спальню в башне старост, исчислялся десятками. Однако никто из них не был на него в обиде. Просто удивительно. Казалось, они даже благодарны за такую возможность — побывать в кровати мулата. И не только в кровати, если верить сплетням. Вот и сейчас Забини врубил свое обаяние на полную, окучивая Гвен. Наивный слизеринец еще не знает, с кем связался. По количеству разбитых мужских сердец в своей коллекции ее подруга превосходила этих двух вместе взятых. Роковая брюнетка редко давала шанс кому бы то ни было, но букеты, коробки конфет, украшения, подарки и томные послания от воздыхателей множились на ее рабочем столе в геометрической прогрессии от недели к неделе. — А я говорю: «Эй, это вино совершенно не подходит к мясу!» — Блейз продолжать забалтывать Гвен, жестикулируя руками и рассказывая очередную уморительную историю. — Блейз, ты такой смешной, — Гвен хлопала глазами и веселилась от души. На лице Забини сейчас красовалась такая самодовольная улыбка, что не оставалось сомнений — в своей голове он в красках представляет окончание сегодняшнего вечера. Оно будет совсем не таким, Блейз… Гермиона покосилась на парочку и снисходительно покачала головой. Ей даже стало немного жаль слизеринца, он ведь просто из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление. Свет в зале погасили, столы освещались лишь тусклыми огнями канделябров, а один-единственный прожектор был направлен на сцену. В ярком свете рампы появилась высокая фигура Драко. Он направил палочку на шею, усиливая звук, и слегка прочистил горло. Все голоса тут же стихли, а взгляды устремились на хозяина сегодняшнего вечера. Малфой держался на сцене с легкостью, абсолютно непринужденно, и лишь одной Гермионе было заметно, как слегка пульсирует вена на его виске, выдавая внутренне напряжение. — Добрый вечер! Я рад приветствовать вас всех на вечере, посвященном запуску проекта, который перевернет жизнь волшебников магической Британии. Да-да, вы не ослышались, дамы и господа. Именно перевернет. Малфои всегда отличались изобретательностью и скромностью. — По залу прокатился смех и одобрительные возгласы. Драко управлял толпой, не прилагая к этому ни одного чертового усилия. — Магическое телевидение — принципиально новое слово в коммуникации. Многие из вас знают, как действует маггловский аналог, однако в волшебном мире эти девайсы не работают. Но так было раньше. До сегодняшнего дня. — Было видно, что многие гости затаили дыхание и начали переглядываться. Драко до самого конца держал суть своего проекта в строжайшем секрете от широкой общественности, дабы этот вечер произвел эффект разорвавшейся бомбы, настоящий фурор, и он знал, что делал. — Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, не так ли? — легким движением палочки Драко сорвал занавес за своей спиной и взору удивленной толпы предстали несколько десятков колдотелевизоров, на которых в данный момент отображались они сами. Это был чертовски умный ход — развесить колдокамеры по периметру заведения и в полной мере насладиться замешательством и восхищением на лицах присутствующих. В зале поднялся оживленный гомон, журналисты неистово что-то строчили. А у Скитер, кажется, даже слегка повалил дым из-под Прытко Пишущего Пера. — Все вы получите модель нашего нового колдотелевизора в качестве презента, чтобы по достоинству оценить все его плюсы. Смотреть трансляции квиддича, важные заседания Министерства магии, самые скучные приемы, чтобы после сделать вид, что вы на них все же были, — все это станет возможным с помощью этого аппарата. Возбуждение в зале стало настолько ощутимым, что, казалось, до него можно дотронуться рукой. Состоятельные волшебники, сидевшие до этого с каменными выражениями на лицах, округляли глаза, охали и оживленно переговаривались с соседними столиками. Да, Драко Малфой умеет произвести впечатление. — Уверен, ваша жизнь изменится в лучшую сторону, — Драко перевел взгляд на Гермиону, безошибочно отыскав ее среди сотни человек в зале. — Так же, как изменилась моя пятого сентября две тысячи пятого года, — он поднял свое шампанское, и повсюду начали слышаться овации, одобрительные выкрики, звон бокалов. Но Гермиона ничего не слышала больше. Она смотрела только на сцену, только на него. Пятое сентября. В тот день она впервые перешагнула порог его дома. Он помнил. Да, все остальные, вероятно, решили, что этот день как-то связан с его проектом. Начало разработок или что-то в этом роде, но Гермиона почему-то совершенно точно была уверена, что конкретно он имеет в виду, и этого было достаточно. Лучше любых комплиментов, громче десятков признаний. Драко улыбнулся ей и отпил немного игристого, не отрывая своего кристально-серого взгляда. Это показалось слишком интимным. Вокруг нет ничего: лишь он, она и оглушающее, сносящее все на своем пути чувство. Она не могла дать ему названия. Пока. Она подумает об этом позже. — Грейнджер, что ты сделала с моим лучшим другом? Меня сейчас стошнит от этой вашей романтики и розовых соплей, — Блейз наклонился как можно ближе к ней, явно не желая, чтобы Гвен заподозрила что-то о его негативном отношении к «романтике» в общем и к «розовым соплям» в частности. — По-моему, он всегда таким был, Блейз, просто ты не замечал очевидных вещей, — Гермиона все же смогла перестать тупо пялиться на одного высокого стройного блондина, ведь сейчас он уже спустился со сцены и принимал поздравления, а также отвечал на нескончаемые вопросы журналистов. Забини лишь фыркнул, и она смогла разобрать что-то вроде «охренеть можно» и «докатились». Но мнение мулата сейчас интересовало ее меньше всего, ведь возле Драко, ее Драко, стало собираться непозволительное количество молодых особ. Это явно были дочери и родственницы влиятельных волшебников, приглашенных на сегодняшний вечер. Браки по договоренности не были ничем шокирующим или из ряда вон выходящим в магической Британии до сих пор. К сожалению. А все эти уважаемые господа явно разглядели в Драко потенциал. Еще бы: знатная древнейшая фамилия, чистокровное семейство, собственный бизнес, который сулит баснословные прибыли в кратчайший срок. Они как пираньи, учуявшие запах свежей крови. Драко знакомился с каждой, вежливо кивал, целовал руку, но не выказывал ни малейшего намека на заинтересованность, тогда как девушки практически выпрыгивали из своих платьев, стреляли глазами и глупо хихикали, стараясь произвести впечатление, а Гермиона в это время медленно закипала. Терпение гриффиндорской отличницы лопнуло как мыльный пузырь, стоило одной особо настырной девице как бы невзначай прижаться грудью к плечу ее парня. Зубы зловеще скрипнули, и Гермиона поднялась со стула, полная решимости и желания убивать.***
Now, girl, this little game you play, You don't stop till you go too far. So, what's a man like me to say With a bullet layin' in my heart?
Сейчас, милая, ты ведёшь свою маленькую игру И не остановишься, пока не зайдёшь слишком далеко. Так, что должен сказать такой мужчина, как я, Когда в его сердце — пуля?
Only When I Walk Away Justin Timberlake
— Очень приятно, Фелиция, — Драко склонился и поцеловал женскую руку. Десятую или двенадцатую, кажется. Его презентация медленно превращалась в сватовство, и он прекрасно это понимал. Нет, то был отличный знак, ведь если вся чистокровная знать пытается впихнуть ему своих дочерей в качестве будущей жены — считай дело сделано. Все эти пижоны учуяли запах скорой прибыли и несомненной выгоды. Он был воспитан в тех же традициях и прекрасно понимал подтекст — куй железо, пока горячо. По прогнозам этих толстосумов Драко должен стать самым завидным холостяком магической Британии в ближайшие полгода. На репутацию здесь уже было насрать абсолютно всем. У него есть фамилия, а еще под завязку набитые галлеонами хранилища Гринготтса в обозримом будущем, ведь его проект произвел настоящий фурор. Драко не имел права показать недовольство и просто уйти, нужно соблюдать правила приличия, но больше всего ему сейчас хотелось быть рядом с Грейнджер, разделить с ней этот момент, и не только потому, что всем этим успехом он обязан ей. Он хочет этого искренне. Журналисты продолжали заваливать его вопросами, гости сменяли друг друга для рукопожатий и поздравлений, и вся эта круговерть никак не желала заканчиваться, но спустя минут десять Драко заметил боковым зрением светлое платье и каштановые кудри. Гермиона стояла позади толпы, чуть в стороне, сцепив руки в замок. Она явно нервничала. Встретившись с ним взглядом, гриффиндорка сделала решительный шаг. Один, затем еще. Драко затаил дыхание. Что ты задумала, Грейнджер? Толпа журналистов немного расступилась, сейчас все они обернулись на нее, проследив за взглядом Малфоя. — Поздравляю, Драко, — в этот момент произошло то, чего он никак не мог ожидать. Гермиона положила свою теплую ладошку на его щеку, приподнялась на носочки и… поцеловала. Блять. Поцеловала его, Драко Малфоя, на глазах у всех. Поцеловала в губы. Он даже на секунду растерялся, ведь все это больше походило на херову галлюцинацию. Каких-то пара мгновений, и вот его руки уже на ее талии, обнимают, притягивают ближе. В зале воцарилась оглушающая тишина, хотя, возможно, ему так только показалась. Но уже через несколько секунд кто-то присвистнул, и он узнал в этой интонации Блейза, а после раздались аплодисменты и удивленные возгласы. Фотографы щелкали затворами колдокамер без перерыва, пытаясь ослепить всех вокруг, кто-то выкрикивал вопросы, громче всех надрывалась Скитер, естественно. Салазар, наверное, у этой женщины сегодня случился множественный оргазм от такого количества информационных поводов. Этот поцелуй длился не дольше десяти секунд. Он не был французским или слишком страстным. Но он был особенным для него, определенно. Гермиона не стыдилась их отношений, не стыдилась его. Она показала это всем и каждому на этом гребаном светском приеме, а уже завтра в курсе будет и весь Лондон. Она сделала то, на что у него самого не хватило духу. Храбрость Гриффиндора, одним словом. — Спасибо за ваши поздравления, — Драко с трудом оторвался от губ Гермионы, понимая, что светский раут не лучшее место для демонстрации стояка. Мерлин, дай ему сил. — Предлагаю начать делать то, зачем мы все здесь сегодня собрались, — праздновать! — он поднял свой бокал над головой, и толпа последовала этому примеру. Гости начали разбредаться по своим столикам, возбужденно перешептываясь, а несколько девиц так и остались стоять с надутыми губами и недовольными минами, злобно зыркая в сторону Грейнджер. Как будто он уже им что-то, блять, задолжал после пятисекундного знакомства. — Ты правда это сделала, — не вопрос — утверждение. Он по-прежнему находился в состоянии прострации и легкого шока. — Сделала, — Грейнджер как-то слишком хитро прищурилась. Это наводило на подозрения. — Еще десять минут промедления, и, клянусь Мерлином, ты бы вышел из этого зала женатым, Малфой. Ах, вот в чем дело. Грейнджер, оказывается, еще большая собственница, чем он сам. — Обожаю, когда ты ревнуешь, — Драко произнес это хриплым шепотом прямо возле ее уха. Притянул к себе в собственническом жесте, а длинные пальцы легли на оголенную поясницу. — Я хотела тебя поздравить, — она говорит это тихо и почему-то сильно смущается, опуская вниз темные ресницы. — Ты ведь уже это сделала, — Драко имеет в виду больше не ее слова, а этот поцелуй. — Пойдем, — ее маленькая ладошка ложится в его руку и тянет за собой. Она идет, уверенно лавируя в толпе гостей, направляясь в сторону выхода из зала, но Драко угадывает ее нервозность в напряженных плечах и абсолютно прямой спине. Еще пара минут, и они в темном безлюдном коридоре. Сегодня этот ресторан полностью арендован, поэтому здесь нет никого, кроме гостей Драко, которые сейчас прикладываются к дорогому шампанскому в основном зале. — Грейнджер, учти, если ты решила меня прикончить — все видели, что я ушел с тобой. Она не отвечает, не язвит и не острит, лишь издает нервный смешок, и Драко совершенно не понимает, чего ему еще стоит ожидать от этой женщины. Они оказываются в каком-то помещении на втором этаже. Это похоже на зимний сад: всюду экзотические растения, яркие цветы, такие нетипичные для серого Лондона. Здесь окна в пол с видом на город и несколько десятков канделябров, которые создают полумрак. Гермиона достает свою палочку и запечатывает дверь заклинанием. Она смотрит на него во все глаза и шумно сглатывает. Кажется, она вот-вот готова отступить от задуманного, чтобы это ни было. — Почему ты так волнуешься? — Драко проводит пальцами по румянцу на ее щеках. Он не понимает, почему она так нервничает, он хочет ее успокоить. — Я… я хотела сказать, — в ее глазах танцуют отблески свеч, она такая красивая, когда смущена. Слишком красивая. — Ты особенный, Драко, — от этих слов ускоряется пульс, в горле пересыхает. — Для меня. Для меня ты особенный, — она запинается и повторяет одну и ту же фразу, пока он запутывается пальцами в ее волосах, притягивает ближе за затылок. Этот поцелуй — его ответ. Он не мастер любовных признаний, он никогда не умел этого делать, давно уже разучился чувствовать что-то к женщине, кроме похоти, но она выворачивает его наизнанку, перекраивает так, как нужно ей, сама того не подозревая. Ты под каблуком, Малфой. Сначала это было медленно и нежно. Это была благодарность. Теперь же его руки сжимают ее ягодицы под тонкой тканью платья, притягивают ближе. Драко понимает, что это чертовски плохая идея, что где-то там внизу полный зал гостей, которые ожидают его возвращения, а еще журналисты, спонсоры, просто влиятельные люди, которые могли бы сильно помочь в реализации его планов, но все это становится странным образом неважным. Не сейчас. Не тогда, когда руки Гермионы сжимают его пиджак, расстегивают пуговицу за пуговицей на его рубашке. Она откидывает голову назад, когда Драко начинает покрывать ее шею и ключицы сбивчивыми, нетерпеливыми поцелуями. Он сжимает в руке ее грудь, тогда как вторая уже задирает платье. — Не надо, — эта фраза больше полустон, и ее тон совсем не говорит о том, что она желает остановиться. — Нет, — она повторяет более твердым голосом, и это немного отрезвляет. Он не понимает, в чем дело, но все же отстраняется. Облокачивается спиной о стену и больно ударяется затылком о камень, запрокинув голову. — Когда я говорил, что ты решила меня прикончить, я имел в виду менее изощренный способ, — Драко тяжело дышит, не в силах успокоить сбившееся дыхание. Нельзя доводить мужчину до такого состояния и оставлять ни с чем. Это грозит физиологическими проблемами и психическими расстройствами. — Я ведь сказала, что ты особенный, помнишь? — на ее лице появляется лукавая улыбка. Грейнджер явно чувствует себя на коне сейчас. Думает, что управляет ситуацией. Так оно и есть, в общем-то. — Я тоже хочу сделать для тебя нечто особенное, — она смотрит прямо в глаза, и в ее взгляде огонь и решимость. Если ей нужно возбуждать Драко каждый раз, чтобы успокоиться, так и быть — он согласен на эту жертву. От этой мысли он ухмыляется сам себе. Но смешок застревает в горле, когда Гермиона расстегивает ремень на его брюках, а затем молнию. Он догадывается, что за этим обычно следует, но не может в это поверить. Так, блять, не бывает. Но Грейнджер развеивает его сомнения парой движений — она стягивает его брюки вместе с боксерами до колен и присаживается на корточки. Драко хрипло выдыхает, когда ее маленькая ладошка обхватывает его член, а сама Грейнджер поднимает глаза, смотрит на него из-под опущенных ресниц, и во взгляде снова скользит та самая неуверенность. Неужели она... — Я никогда раньше… я не... не делала этого, — она отвечает на его неозвученный вопрос. Этого, мать его, просто не может быть. — Гермиона, — после он проклянет себя сотни раз за те слова, что сорвутся с его языка спустя пару мгновений, но по-другому нельзя, ведь она сейчас выглядит совершенно растерянной, напуганной. Он смотрит на нее и вспоминает ту одиннадцатилетнюю девочку из Хогвартс-экспресса, которая задирает нос, делает вид, будто все знает, а на самом деле прячет в этом всем свою уязвимость и страх. — Ты не обязана это делать, если не хочешь. Блять, и когда ты успел стать таким благородным, Малфой? Он зол на себя, ведь в голове бьется одна-единственная мысль: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Продолжай». — Я хочу, — в ее голосе появляются стальные нотки. Это просто до смешного абсурдно — то, насколько сильно она любит спорить, и он, наверное, никогда еще не был так рад этой ее черте. — Просто… просто скажи, если я что-то сделаю не так. Кулачком она делает два движения вверх-вниз по стволу и смачивает губы языком. Ее действия завораживают, Драко не хочет пропустить ни одной гребаной секунды, но глаза предательски закрываются, и из горла вырывается хриплый стон, когда она прикасается к головке. Ее мягкие теплые губы движутся очень аккуратно. Она медлит, движения неуверенные, но Драко может поклясться, что в его жизни отныне это один из самых лучших моментов. — Не бойся, все хорошо, — он не узнает своего голоса, когда кладет руку на ее голову, путает пальцы в каштановых локонах, нежно проводит по щеке. Гермиона Грейнджер — умная девочка. И очень способная ученица. Ее язык легко проводит по головке, слизывая смазку, а после она делает первое возвратно-поступательное движение, дойдя лишь до середины, но этого достаточно. Этого достаточно, чтобы он, блять, забыл обо всем на свете. О работе, о приеме, о внешнем мире, о том, что существуют хоть что-то, кроме ее нежных губ, кроме влажных блестящих глаз, кроме спутанных кудрей и сбившегося дыхания. — Блять, да, — Драко не помнит, когда последний раз произносил такие фразы будучи наедине с женщиной. Наверное, потому, что этого не случалось никогда. Но сейчас чопорный аристократ совершенно теряет контроль. Ее движения становятся быстрее и смелее, ведь Драко задает нужный темп пальцами, которые все еще путаются в ее волосах. Он не хочет давить на нее, принуждать, но сдерживаться уже нет совершенно никаких сил. Она проводит языком по всей длине, а после неожиданно поднимает глаза. Их взгляды встречаются, и это так пошло, так невыносимо развратно, так блядски великолепно. Конечно, он представлял ее в такой позе сотни раз много лет подряд, но все это не идет ни в какое сравнение с фантазиями. Все это. — Пожалуйста, — Драко слегка надавливает на ее затылок и плотно смыкает веки. Не может быть, чтобы Драко Малфой о чем-то просил, но сейчас он готов умолять. Все что угодно, лишь бы она не останавливалась. Он понимает, что разрядка слишком близко. Еще чуть-чуть, и его накроет самый сильный, самый охуительный оргазм в его жизни. В таких условиях крайне сложно мыслить здраво, но он пытается собрать остатки своей воли в кулак. Он хочет отодвинуть Гермиону, но она всегда все делает по-своему. — Блять, Гермиона… я… я, — из его груди вырывается приглушенный рык, а тело бьет мелкая дрожь. Он чувствует, как она застыла на мгновение, не вполне уверенная, как ей поступить, но спустя пару мгновений продолжает свои движения, и он слышит, как она сглатывает. Сука… В ушах шумит, а его пальцы немного подрагивают. Реальность возвращается фрагментами: всполохи свечей, огни ночного города, яркая зелень зимнего сада. Он видит очертания ее фигуры. Кажется, Грейнджер заправляет локон за ухо и неуверенно теребит подол платья, а ее щеки все того же пурпурного оттенка. Глупенькая. — Иди сюда, — Драко притягивает ее ближе, прежде чем она сможет что-то сказать. Держит ее лицо в своих ладонях. Целует лоб, целует скулы, этот ее всезнайский носик. Она пытается увернуться, когда он добирается до ее губ, но Драко не дает. Он чувствует на языке свой собственный вкус и сжимает ее хрупкое тело в своих объятиях. В нем сейчас слишком много нежности. Такое новое и совсем незнакомое чувство. На миг его охватывают паника и необъяснимый страх. Да, он боится. Боится сделать что-то не так, боится все испортить. Не в этот конкретный момент, в будущем. В их с Гермионой будущем. — Нам пора, — она делает шаг назад и заботливо поправляет лацканы его пиджака, застегивает пуговицы. Так, будто они давно вместе, будто она делает это каждое утро. Так, будто не она вовсе краснела десяток минут назад, впервые решаясь на все это. — Да, — Драко берет ее за руку и уводит в темный коридор, снимая с двери запечатывающее заклинание. Он уверен, что не будет отпускать ее руку весь сегодняшний вечер. Он не хочет отпускать ее всю оставшуюся жизнь.***
— Грейнджер, это просто невероятно — твоя подруга меня кинула! — Блейз надул губы, словно маленький капризный ребенок, и скрестил руки на груди. — Ты знаешь, что такое «ухаживать за девушкой», Забини? — Гермиона засмеялась и покачала головой. Как же легко задеть хрупкое мужское эго одним отказом. — Я ухаживал! Целых четыре часа, между прочим, и она смеялась. Ей было весело со мной. А потом она просто вильнула хвостом и смылась. Поразительная наглость, — мулат сокрушался все больше, к такому повороту событий он явно не был морально готов. — Никогда не слышала, чтобы женщину обвиняли в наглости за то, что она не отдалась в первые несколько часов знакомства, — она продолжала диалог, а сама одним глазом искала в толпе Драко, который отошел для очередного интервью. — Ой, Грейнджер, не начинай, — Блейз отмахнулся от нее как от назойливой мухи. — Я в курсе, что у вас с Малфоем было сраных тринадцать лет прелюдии, мне такая схема совершенно не подходит. Гермиона даже рассмеялась от такого нелепого сравнения. Назвать их школьные войны, взаимные упреки и вражду прелюдией не догадался еще никто. — Уже соскучилась? — она услышала мягкий шепот Драко за своей спиной и почувствовала теплые ладони на бедрах. — Не успела, я провожу психоанализ с Забини, — Гермиона развернулась вполоборота и чмокнула его в щеку. — Какая вопиющая ложь. Ты не помогаешь, ты просто занудствуешь, Грейнджер, как и всегда, — Блейз закатил глаза. Сейчас его бесило буквально все, ведь победа была так близка, но рыбка сорвалась с крючка в последний момент. — И заканчивайте уже свои эти нежности. И без вас тошно. — Драко, я вас поздравляю, это очевидный успех, — Тиберий Огден подарил всем троим свою лучезарную улыбку и поприветствовал Забини и Гермиону. — Спасибо, Тиберий, мы с Гермионой очень много работали, чтобы добиться такого результата, — Драко положил руку на ее поясницу, сейчас он вел себя как истинный аристократ. — Что правда, то правда. Мисс Грейнджер невероятно умная девушка, но, как я понимаю, у вас есть основное место работы, вы не сможете достаточно времени посвящать этому проекту? — Огден лукаво улыбнулся и подмигнул Гермионе. — Что вы, мистер Огден, у меня всегда найдется время для Драко. Для его проекта, то есть, — она слегка покраснела от того, как двусмысленно это звучало, а Малфой еле слышно прыснул и чуть сжал ладонь на ее талии. — Вы делаете очень важное дело, Гермиона, действительно важное, — тон Тиберия стал серьезнее. — Я не хочу, чтобы самую умную ведьму нашего столетия положили в Мунго с нервным истощением по нашей с Драко вине, это совершенно недопустимо. Ваш фонд помогает стольким людям, и я не хотел бы отвлекать вас от вашего основного рода деятельности слишком сильно, поэтому взял на себя смелость решить эту проблему и немного помочь мистеру Малфою. В этот момент из-за спины Огдена появилась высокая стройная шатенка с идеально прямыми блестящими волосами и поразительно голубыми глазами. Она держалась уверенно и гордо, выдавая в себе урожденную чистокровную ведьму. Ее улыбка притягивала взгляд, а движения тонких рук завораживали. — Мистер Малфой, познакомьтесь, ваш новый заместитель — Астория Гринграсс.