Виноваты звёзды

Проснулась я не так сладко, как уснула прошлой ночью. Мне приснилась покойная Айше Султан. Она плакала, была в истерике и пыталась мне что-то сказать, но я её не слышала. Она словно хотела донести до меня что-то важное. Видимо, она очень волнуется за своего сына. Я её понимаю. Чувствую себя так паршиво, так безответственно. И что самое тяжёлое— не могу ничего сделать. Совершив все утренние процедуры, решила прогуляться по саду, пока дети не проснутся. По пути мне встретилась одна из иностранных гостей. Одета была во всей красе, на голове красовалась большая корона, на ушах большие серьги, а на шее тяжёлое ожерелье. — Доброе утро, Ясмина Ханым! — Добродушно поприветствовала женщина. — Доброе, сеньорина Сара! Надеюсь, вам предоставили удобные апартаменты? — Да, всё было сделано наилучшим образом, благодарю, — Говорила она, при этом поправляя свою пышную юбку. — Вы направлялись в сад? Если да, то пройдёмте вместе, — Как можно широко улыбалась я, пытаясь выглядеть как можно гостеприимней. — Да, конечно. Может, завтрак устроим в саду, если вы не против? — Конечно нет, сеньорина. Я буду только рада, дети будут ещё долго спать, они вчера поздно легли… — Дети? Я слышала у вас одна дочь, которой и месяца нет, — Удивилась она. — Верно, но есть ещё одна дочь повелителя, она от его покойной супруги. Малышка растет без материнской любви, поэтому она практически живёт со мной, — Говорила я, попутно зовя свою служанку. Айсун подошла к нам, поклонилась обеим и спросила, чего мы желаем. — Приготовьте пожалуйста нам с сеньориной завтрак в саду. Спасибо! — Обратилась я к девушке. Она выслушала и удалилась прочь. Мы же продолжили путь. — Вы очень добры, Ханым. Как ребёнку от другой женщины своего мужчины, как и к своей прислуге. Достойная жена падишаха. — Вы меня засмущали, синьорина Сара, — Засмеялась я, — Я не жена повелителя, я родила дочь, потому остаюсь фавориткой… Но всё же благодарю! Меня мама с детства учила быть доброй к другим и не зазнаваться. — Ваша мать очень мудра, Ясмина Ханым… Мы всё разговаривали обо всём до самого конца сада и обратно. Когда же нам приготовили завтрак, мы сели за стол. Завтрак выглядел потрясающим, стол был набит разными лакомствами, а перед нами на тарелках лежит лёгкий завтрак из яиц — шакшука. Приступив к завтраку, мы продолжили беседовать. Мы разговаривали на разные темы, от обычаев их культуры до нашего — турецкого. Так же от гарема, до брака в их государстве и многое другое. Однако разговор дошел до вчерашних личностей. — Валиде Султан очень величественна. Один её взгляд бросает в дрожь, а дочь же наоборот, добродушная и красивая госпожа. Наверняка множество мужских сердец разбила, лишь одному отдала свое. Дай Господь, она не ошиблась в выборе и жених позаботится о светловолосой принцессе. — Верно, дай Бог так и будет. — Ещё об одной светловолосой госпоже, Залиха, кажется, её звали? Очень осторожная и лицемерная личность. Никак не могла найти с ней общий язык, — Говорила женщина себе под нос. — Но согласитесь, её понять можно, — Улыбалась я, — Она теперь не жалкая наложница, а мать престолонаследника. В гареме тяжело долго оставаться открытой и весёлой возле кучи змей. К тому же теперь у неё есть сын, которого она должна хранить как зеницу ока. Нужно быть максимально сильной и умной, чтобы суметь защитить теперь и свое дитё… — Солидарна с вами, вы поистине достойная фаворитка, — Сглотнув холодного шербета, произнесла она, — Дворец очень красив и великолепен, как и говорилось в множественных восточных книгах. — А внутри так мрачно… — Женщина странно на меня посмотрела, — Ну, — Небольшая пауза, — В этом дворце как в золотой клетке. Казалось бы, что же мне не нравится, тут есть всё, о чём только можно мечтать. Не знаю, сама уже не понимаю себя. Одно лишь рисование даёт мне свободу… — Вы рисуете? Может, вы меня нарисуете? Я была бы очень рада, — щебетала она. Ну как мне отказать гостю, пришлось согласиться. Через полчаса всё принесли. Так же вынесли тахту для синьорины. Я села удобнее и приготовила всё возле себя, дабы было легче и не заморачиваться потом. Женщина сняла с себя массивные украшения и легла на тахту, при этом позируя. Мне было лестно рисовать саму барышню из богатого рода, которая приехала из самой Испании. У неё была удивительная красота, всё в ней было идеально. Вот уж сам Бог постарался на славу. Длинные чёрные волосы, прямой нос, не слишком бледная кожа, упругие груди и средний рост. Рисовала я три, может больше часа, торопилась и старалась как могла. Гюленай, должно быть, уже проснулась, её нужно покормить. Закончив работу, я повернула мольберт в сторону испанки. Увидев портрет, она удивилась, а глаза засияли. Женщина ахнула и, приблизившись, дотронулась до картины. Она грустно улыбнулась и сказала: — Прекрасно, мне очень нравится! Спасибо огромное, Ясмина Ханым… — Из её глаз начали течь слёзы. Не понимаю, ей же понравилось, почему же она плачет? — Всё в порядке? Почему вы плачете? — Моя мама тоже была художницей, она рисовала только меня. С рождения до подросткового возраста. Однако болезнь желудка отняла её у меня, пятнадцать лет меня никто не рисовал. Не позволяла никому… — Оу, соболезную… Не стоило спрашивать, я прошу прощения, — Виновато смотрела я на неё. — Ничего страшного, я пожалуй вернусь к себе, а портрет я могу взять с собой? — Я кивнула и, попрощавшись, она ушла. С помощью слуг собрав всё, я вернулась к себе. Повторно позавтракав, но уже с детьми, я с наполненным животом легла на софу. Кая же ушла к бабушке своей. Гюленай унесла Айсун. Когда я уже почти сомкнула свои глаза, в двери постучались. Испугавшись, я быстро привела себя в порядок. Поправила диадему, а потом и опустила ноги на пол. Поправив наряд, уже разрешила войти. Какого же было глупо, когда вошла моя служанка Елена. Она и сама удивилась, что я сижу так красиво и «величественно». — О Аллах, Ханым! Ты кого-то ждёшь? — Протянула она мне книгу. — Нет, просто ты постучалась, хотя никогда этого не делала. Откуда мне знать, может гостья пожаловала, а я лежу на тахте, разбросав ноги на спинку софы, — Открыв книгу, я увидела счета и другие документы так называемого вакфа. — Атике Султан добавила нам почти десять тысяч акче, это огромная сумма. Главный в строительстве пришел за схемой, я передала ему рисунок. Уже начали ломать правую часть здания, а также покупать новые материалы. — Прекрасно. Я рада, надеюсь, ничего не случится и никто не помешает мне воплотить задуманное… Ладно, если это всё, то иди обедать, а я полежу ещё, — Собиралась уже лечь, однако Елена меня остановила. — Сегодня будет праздник по случаю приезда гостей. У вас сейчас есть время полежать, однако позже к вам приду и отведу вас в хамам. Потом мы вам выберем наряд и украшения, хорошо? — Мхм, так не хочется идти, сердце колит что-то… Ладно, можешь идти…

***

Как Елена и говорила, сегодня праздник. Девушки начали драить гарем. От потолка до пола мраморного. Позже девушки ушли на занятия, а после них кто куда: на танцы, игры на музыкальных инструментах или пение. Лишь поздним вечером было всё готово. К тому времени и я успела сходить в хамам, перекусить и нарядиться. Сегодня я была в лёгком платьице цвета розового с цветочками. Открытое декольте отлично подчеркивало грудь второго размера с бледными ключицами и длинной шеей. По которой я, кстати, и комплексовала… Праздник уже начался, потому быстренько переодев свою доченьку-красавицу с принцессой Каёй Султан, мы вошли в гарем. Девушки уже танцевали и играли на инструментах. Все госпожи и иностранные гости прибыли, лишь мы опоздали. Поклонившись перед султаншами, я наконец села на подготовленную подушку. Села я рядом с Атике Султан, а с левой стороны сидела синьорина Сара. Нам всем принесли вишнёвые щербеты. На столе лежали всевозможные лакомства. Исмихан расположилась на коленях тёти, а Гюленай я взяла к себе на колени. Кёсем Султан начала спрашивать о моём самочувствии и о том, как растет её внучка. Девчачья вечеринка была в самом разгаре. Все веселились и поедали разные вкусности. Все шло как по маслу, пока нашей Хасеки не стало плохо. Она схватилась за живот. Её лицо скорчилось от болей, позже взяла руку Валиде, говоря, что ей плохо. Она взялась за горло и начала кашлять. Прокашлявшись, она посмотрела в нашу сторону, взглядом найдя синьорину Сару, стала разбрасываться обвинениями. — Ах ты, гадина! Это ты меня отравила! Стража, — Воздуха начало не хватать, она начала кашлять сильнее. — Лекаря, быстрее лекаря! — На стороне кричала управляющая гаремом. — Это ты! Синьорина Сара, вы меня отравили! Вы же сразу меня не взлюбили! А-а-а! Больно! — Чуть ли не падая без сознания, показала рукой на девушку, сидящую рядом с фавориткой повелителя. — Что? Она клевещет! Я не травила её, мне что, делать нечего? У вас нет доказательств, Залиха Султан! — Залиха Султан, постойте с обвинениями, почему вы подумали на неё? То, что вы не нашли с ней общий язык, не означает, что именно она вас отравила, — Пыталась защитить испанку я. Но лучше бы не высовывалась. — А может, ты и отравила меня? Сговорились? А-а-а, — Стала кричать светловолосая. Лекари пришли, и именно в этот момент она всё же сдалась и упала в обморок. Девушку унесли, а праздник как ни в чем не бывало продолжился. Лишь Сара вернулась к себе в покои. Фигасе, тут мать престолонаследника отравили, а они веселятся. Ну турки, странные вы люди. Однако внимательно посмотрев на всех рядом сидящих, я поняла, что синьорина Сара не могла отравить — слишком ранимая, не смогла бы. Кёсем Султан было бы выгодно, но считаю, она бы так быстро не избавилась от неё. Атике Султан сразу убираем из списка, нужно искать отравителя среди других гостей. Несостоявшаяся убийца хорошо держится. Все гости сидят как ни в чём не бывало и, улыбаясь, танцуют плечами. Служанка тихо подошла и унесла халву, которая рядом стояла, где сидела Хасеки. Она краем глаз посмотрела на кого-то, при этом незаметно и кротко кивая. После чего она быстро покинула гарем. Я недолго сидела и понимала, что возможно из-за этой халвы Залиха и отравилась. Чтобы подставить Сару и заодно принести в жертву женщину султана, чтобы наказание было жёстче? Так что ли получается? Только вот жалко было не видно, на кого именно она посмотрела. Что же делать? Ладно, что будет то будет. Я встала со своего места, отдала ребёнка служанке, а сама, извинившись, сказала что скоро приду. Быстро выйдя из ташлыка, я направилась в ту сторону, в которую повернула та девушка. Остановилась, чтобы услышать шаги, и услышала. После я быстро начала ходить, что бы догнать ту хатун. В одно мгновенье я перестала слышать шаги. Остановилась, чтобы снова поймать шаги девушки. Но была полная тишина, даже стало страшно. Вот не могу же я на попе смирно сидеть, нет ведь, приключения надо искать. Пока ругала себя, я и не заметила, как сзади кто-то подкрался и буквально дышал мне в шею. Мне казалось, что моё сердце остановилось. Я медленно начала поднимать руки наверх и поворачиваться лицом к человеку, что стоял за мной. Лицо девушки было закрыто платком. Волосы собраны назад, потому никак не увидеть, кто это был. В руках она держала мешок, в который обычно ложили грязное бельё. Ахнуть я не успела, как она начала пытаться надеть мешок мне на голову. Ростом мы были одинакового, поэтому, наверное, и повезло мне. Я обеими руками взяла её за руки, дабы она не смогла надеть грязную тряпку на чистую, между прочим, голову. Но девушка была хитрее, она пнула меня ногой, от чего я успешно упала, ударившись головой об стену. Хатун села на меня и дала мне пару пощёчин, а я же начала терять сознание. Последнее, что я помню, это то, как на мою голову всё-таки надели ту тряпку для белья… Проснулась я от ледяной воды, что вылили на меня. Хотела было убрать с лица мокрые волосы, но связанные руки дали о себе знать. — Ясмина Ханым, зря вы пошли за мной! Не вините меня, мне пришлось! — Откуда не возьмись, стала кричать девушка мне на ухо. — Немедленно развяжи меня, немедленно! — Начала паниковать я. — Замолчите! Вас всё равно не услышат, мы далеко от дворца… — Откусывая яблоко, болтала шатенка. — Немедленно развяжи мне руку! Кто ты такая, чтобы неуважительно и дерзко вести себя с.. — Не смогла договорить я, как девушка перебила меня. — Кем? С кем? Не зазнавайся! Ты всё равно останешься рабыней! — Она кинула яблоко в уголок комнаты и открыла дверь, — Я сейчас приду, Ханым, сиди тихо! Когда девушка вышла из помещения, я стала глазами искать, чем можно перерезать верёвку. Ничего острого мне не попалось на глаза, к сожалению. Я начала распутывать руками. Расковыряв весь узел, я поняла, что это даже не узел. Хатун просто наплевательски завязала «свой» узел, который был просто туда-сюда, что никак не понять, где начало, где конец верёвки. Пока пыталась, я заметила ножки стола, об который я была уперта. Я стала тереть верёвку со всей силы об ножку столика. В какой-то момент мои руки так сильно устали, что совсем не слушались меня. Вздохнув, я взяла волю в кулак и начала заново тереть верёвку. Можно было подумать, что второе дыхание открылось, а адреналин в моем организме только ускорился. Ещё чуть-чуть, и узел был бы разрезан. Но когда я только начала чувствовать свободу от «цепей», то услышала шаги в эту сторону. Взяв все верёвки в свою ладонь, я притворилась бессильной и сонной. Но моё сердце так сильно стучало от усталости, что сильно меня выдавало. Но когда пытаюсь не дышать, чтобы не выдать себя, стоны предательски вырываются наружу. Девушка вошла с тарелкой еды в руках. Она подошла ко мне и села на корточки. Пододвинув ко мне тарелку с супообразной жидкостью, начала тянуть руку, дабы развязать меня. Но увидев уже разрезанный узел, недовольно начала сверлить меня взглядом. Я же довольно взяла в руки ложку, как не заметила, что на меня летит пощёчина. Суп разлился. Ложка улетела. Я, впрочем, тоже улетела от горячего леща. Взявшись за щёку, я начала корчить лицо от боли. Видимо, это не все ещё, хатун взялась за мои волосы, при этом сильно тянула их к себе. — Что я тебе сказала? Не зазнавайся! — Шептала она мне в ухо. Я разозлилась. Да что она себе позволяет? Зачем я строю из себя жертву? Ясмина, ты же не из тех героинь, что такие беззащитные и слушаются приказы своих похитителей. А ну надавай ей люлей. Я взяла её за запястье и начала крутить руку, которой она схватилась за мои волосы. Она начала кричать от боли и недовольства одновременно. Я не переставала крутить руку, а лишь ещё сильнее вцепилась своими длинными ногтями. Она от боли отпустила мои волосы. Но другой рукой начала сопротивляться и пытаться схватить мою руку. Второй рукой взяла вертящуюся правую руку и укусила её. Девушка начала кричать от боли и просить о помощи. Если она просит о помощи, значит, рядом есть ещё люди? Так, да простит меня Бог. Одной рукой схватила обе её руки, а локтём второй рукой врезала ей в лицо. Сознание она не потеряла, но кровь из носа уже текла. Я ударила повторно, но она так же не теряла сознание, но собиралась. Я дала ей пощечину и, встав, начала отряхивать юбку от разлитого супа. Тихонько подойдя к закрытой двери, открыла её. Глазами осмотрев вокруг, никого не обнаружила. Я уже собиралась выходить, но услышала сзади хрип девушки. Я повернулась к ней лицом и, поискав глазами что-то тяжёлое, не нашла ничего, кроме небольшой книги. Девушка округлила глаза и начала сопротивляться. Она начала что-то мямлить, но из-за её испуга и страха за жизнь, у неё заплетался язык. Я села на корточки, после кивнула, как бы позволяя ей говорить. — П-пожалуйс-ста, …Не тр-рогай-те м-меня… — С большим трудом проговорила она. — И это всё, что ты хотела сказать мне? М-да уж… Мои потраченные секунды… — Я собиралась уже дать книгой по её лицу, как она снова остановила меня, пытаясь что-то сказать. Вздохнув, я вновь села корточки. — Ну? — Я н-не виновата, — Еле сказала она. — Знаешь ли, я тоже ни в чём не виновата, однако я тут оказалась по твоей вине, — Перебила я её. — Эт-то приказ К-к, — Она почти уже сказала, чей это был приказ отравить Хасеки, однако она остановилась. Сзади отворилась дверь. Я медленно начала подниматься на ноги, но при этом смотря на удивлённые глаза хатун. Медленно поворачиваюсь и какого же было и моё удивление, когда я увидела перед собой Турхан, а точнее Надежду. У неё было такое же удивлённое лицо, как и у нас. — Что ты тут делаешь? — Спросила я. — Тебя спасать пришла… — Осматривая то меня, то девушку, лежащую на пролитом супе с окровавленным лицом, — Видимо, ты и сама неплохо справляешься… Я быстро подошла к девушке, взяла её за руку и начала бежать, куда глаза глядели, однако выход я найти не смогла. Остановившись, я подумала, Надя же должна знать выход, раз как-то пришла сюда. Вопросительно посмотрела на неё, и она поняла без слов. На этот раз она взяла меня за руку и начала вести куда-то, но уже с осторожностью и смотря по сторонам, дабы убедиться, что никто не идёт. Она сказала, что осталось ещё чуть-чуть, но сразу после этого нас поймали спаличным. Нас окружили стражники, и нас с Надей разделили. Меня крепко взяли за руки, не отпуская никуда. Надежда брыкалась в надежде, что якобы сможет сбежать от этих громадных страж, которые в три раза больше её. Надежда медленно угасала в самой Наде. Она уже перестала сопротивляться. Я же думала, как бы нам поступить. Однако, ничего на ум не приходило. Нас начали куда-то вести, позже оказалось в маленькое помещение. Там не было ничего. Ни окошка, ни кровати, не было даже столика или ковра. Нас просто напросто выкинули туда и заперли снаружи дверь. Мы обессиленно легли на холодный пол.