Принц более не властен над собою...

Первое время было очень трудно. Рэй не понимал, за что на него смотрят, как на отребье. Старался вести себя тихо и незаметно, не отлипал от Одри и Чеда ни на минуту и все время искал взглядом сестру в толпе. Но Мэл появлялась в поле его зрения буквально на минуты, пока никто не смотрел и не мог задать неудобного вопроса, рассеянно спрашивала о том, "как братец чувствует себя в школе", и мгновенно исчезала по каким-то важным делам, даже не выслушав ответа. Рэй чувствовал себя брошенным посреди пустыни, но терпел. У сестры много работы, все-таки она не кто-нибудь там, а королева Аурадона, вполне себе понятно, почему у нее нет времени на то, чтобы поговорить с братом. Иерархия в школе была очень простой: если ты сын злодея - ты уже по определению не можешь быть наверху, но если ты кто-то из детей героев, да еще и королевской крови... Тебе открыты все дороги, ты буквально король школы. Таких было всего трое. Рэй не раз видел их в коридорах и совершенно не понимал, за что их так любили и почитали. Гретхен, дочь Белоснежки. Мелоди, дочь Ариэль. Малика, дочь Жасмин. Самые популярные, самые красивые, самые... Стервозные. Любой, кто осмеливался стоять на их пути, неизбежно подвергался насмешкам, гонениям, всеобщему презрению. Безо всякой причины. Просто потому что этим троим перечить было нельзя. Опасно. Потому что они о с о б е н н ы е. Рэй сбился со счета, сколько таких случаев он насчитал за прошедшие только два с половиной месяца. Чаще всего жертвами "волшебной троицы" становились люди, даже не думавшие ни оскорбить, ни как-то выразить свое недовольство. А уж сколько способов было насолить "виноватому"! От классических разрисовываний парт оскорблениями и забитых водорослями личных шкафчиков (вонь от которых потом долго невозможно было выветрить) до натурального членовредительства на тренировках и тотального игнорирования в классе. В результате унижаемые либо пытались пожаловаться, что не приносило результата ("Они же такие хорошие и добрые, и весь класс за них!"), либо мстили сами и вылетали из академии. Кстати о тренировках: здесь они делились на обычные и магические. Каждый, кто обладал даром, был обязан посещать дополнительные занятия, необходимые для достаточной практики особенных способностей, будь то обращение в животных или управление стихиями. Рэй на эти занятия не ходил: об его способностях не знали даже Чед с Одри, пусть и были лучшими и единственными друзьями. Где-то в середине зимы состоятся Первые Всеобщие Соревнования, в которые войдет не только всем привычный и любимый турнир, но и магические поединки на звание лучшего мага Аурадона. Ученикам тоже разрешили участвовать, однако Фея-Крестная ясно намекнула, что без тренировок шанс пройти дальше отборочного тура крайне мал. Рэй и глазом не моргнул, он ведь не собирался принимать участие в этом цирке. Не собирался же, да? Сила никак не давалась. Любые попытки контролировать ее обращались в прах, как и деревья в саду академии, коих уничтожено было немало. Одно Рэй знал точно: самые сильные всполохи получаются, когда он злится. Отец говорил, что власть над силой Аида придет с возрастом, и что Рэй очень сильный мальчик, поскольку он объединил в себе сразу две силы: смерть и возрождение, разрушение и созидание. Поэтому управлять такой мешаниной крайне трудно. "Ты как будто идешь по лезвию ножа: нужно уметь балансировать, чтобы не упасть ни на черное, ни на белое" Рэй плохо понимал эти слова и оттого еще больше злился. Он обещал отцу, что не подведет. Значит, он должен сам разобраться с этим. А в промежутках постараться больше, чем просто выживать каждый день в школе. *** Увидев толпу в коридоре, Рэй сразу понял: кого-то бьют. Обычно он малодушно отворачивал голову, надевал поскорее наушники, включал музыку погромче и старался поскорее уйти в свою комнату, надеясь, что его трусость никто не увидел. Никому не хочется проблем, особенно когда ты маленький и один, верно? Но девичий вскрик заставил его остановиться. Там били девочку! И действительно: маленькую, больше похожую на воробушка, девушку (с возрастом Рэй ошибся: ей можно было дать лет четырнадцать, наверное) толкали от человека к человеку, стараясь побольнее ущипнуть, дернуть за многочисленные косички, поцарапать, ударить - словом, оставить свой автограф на ее теле в угоду "королевам". Девушка бойко отбивалась, старалась вырваться из круга и покрывала обидчиков крепкой руганью, чем, к большому сожалению, лишь раззадоривала толпу. Она металась из стороны в сторону, ища путь к спасению, пытаясь найти хоть одно сочувствующее лицо, услышать слова защиты, но встречала лишь отвратительные гримасы и слышала отвратительный издевательский смех. Рэю что-то ударило в голову, точно. Или съел за обедом что-то не то. Или все-таки закончилось терпение. Так или иначе, он растолкал людей в самом слабом месте круга и закрыл девушку собой. Руки дрожали, было безумно страшно идти "против всех", но такого беспредела... -И не стыдно вам бить толпой беззащитную девочку? - он не повысил голос ни на тон. - Напоминаю, сублимация это, конечно, защитный механизм психики, представляющий собой снятие внутреннего напряжения с помощью перенаправления энергии, но это перенаправление на социально-приемлемые, подчеркиваю, приемлемые, действия, например, творчество, но никак не унижение других людей. - Девушка за его спиной съежилась в комочек и странно всхлипнула: душевные силы, направляемые на сопротивление, подпитываемые до этого момента лишь упрямством, закончились. - Кто дал вам на это право? Неужели ваши родители претерпели все лишения, чтобы их дети становились похуже злодеев? - менторский тон и напоминание о родителях, наверное, и вывели наблюдавшую толпу из оцепенения. -А ты вообще кто такой?! -Сам тут без году неделя, а уже командует! -Сейчас сам вместо нее получишь! Кто-то очень сильно толкнул Рэя в спину, и адская карусель началась заново. Он не помнил, сколько это длилось, не помнил, как Чед пытался отбить его у остальных, избитого, не соображающего, что происходит. Помнил только, как огонь растекся с кровью по пальцам, как осталось только одно желание - чтобы эти мрази сдохли наконец. Помнил крик "Пожар!" и голубое пламя, не обжигающее, но приятно покалывающее. Помнил чужой страх и боль, помнил безумный хохот. Перед глазами мелькнула Мэл, бледная, испуганная, злая. -Рэй, что ты творишь?!- пламя не тронуло дочь Аида, пусть и половинчатую; она приблизилась и схватила Рэя за руки, - Ты забыл, что обещал своему отцу не использовать свою силу во вред живущим? Пре... - тот не дал ей договорить. В памяти отразился день, когда он уезжал, когда он случайно подслушал обещание Мэл. -А ты обещала, что не бросишь меня! Что не спихнешь и не забудешь! Но ты бросила! Ты забыла! - из глаз Рэя брызнули злые слезы, он толкнул девушку со всей возможной силой, доступной подростку в шестнадцать лет, и медленно осел на пол. Гнев нашел выход, уступая место боли и тихой ненависти к живым людям, жестоким и глупым. Пламя исчезло, как только Рэй заплакал. Пострадал только он сам: уродливые ожоги покрывали его руки и тело - больше огонь ничего не тронул. Обессилевшего и потерявшего сознание юношу отправили в больницу. Мэл не двигалась с того места, куда ее оттолкнул брат. В ушах, не прерываясь, звенело "Ты бросила! Ты забыла!"