Слеза Удачи

Нумаат считался прибрежным рыбацким городом и занимал удобное положение в скалистой бухте. У берегов стояли мощные корабли с гарпунами и огромными катушками, на которые наматывался канат. Местные рыбаки ходили в Медвежье море не только за тунцом, но и за китами. Орио с интересом разглядывал зуб нарвала, торчащий над входом в корчму. Этих существ он знал только по картинкам в книжках. Собственно, о северянах мальчишка знал не больше. Книжек о них не писали, а так они упоминались везде как варвары и дикари, живущие по первобытным законам. Но за те два дня, что «Валькирия» стояла у причала Нумаата, Орио никаких дикарей не увидел. Обычные работяги-моряки. На севере было по-своему интересно и красиво. Однако пронизывающий до костей ветер портил любые впечатления. Поначалу Орио вообще наотрез отказывался вылезать с корабля, а когда Гест затушил печь, пришлось выйти и искать теплый уголок в городке. Сперва Нумаат показался Орио серым, безрадостным и неприветливым, но потом он начал приглядываться и находить свои прелести. Например, везде бегали дети, громко и резво играя в деревянные игрушки, которые им выстругивали мужики. Женщины занимались преимущественно хозяйством и скотом. В основном разводили овец и коз, чтобы прясть теплые вещи из шерсти и получать молоко. Были тут и коровы: маленькие и с густой шерстью. Но больше всего голов насчитывали олени. Городок жил за счет рыбаков: китовый жир и мясо пользовались большим спросом, а зуб нарвала можно было выгодно продать за границей. Но и рыбой не брезговали. Все шло в основном на продажу. Орио тут нравилось все больше. Пусть и холодно, но зато как-то по-домашнему. Жить здесь явно не так уж просто, но у местных было совсем иное отношение к трудностям да и к жизни в целом. Северяне не верили в учение Сестер, считая его обманом мирового масштаба. Они верили лишь природе и ее духам. Поэтому везде стояли тотемы, висели обереги, слышались молитвы и песнопения, совершались ритуалы. Оно так просто укоренилось в повседневной жизни людей, что Орио не сразу это заметил. Хотя огромный деревянный столб посреди города трудно было проглядеть. Среда сказал, что такие стоят в каждом поселении, будь то огромный город или маленькая глухая деревня. Сначала ставят тотем, а уже потом дом. Считалось, что тотем защищает все вокруг себя. Орио стало настолько интересно, что он начал выискивать новые традиции. И нашел немало. Например, на двери каждого дома были вырезаны знаки, а над порогом висели тонкие медные трубочки или монетки, которые звенели на ветру: они зазывали духов в дом, чтобы те могли погостить у хозяев и дать им свое покровительство. Почти все жители носили на руках цветные браслеты, сплетенные из шерстяных ниток. Пара местных девочек сплела такие и для Орио, а еще рассказала, что они отводят хворь от тела. Такая себе медицина у северян, но выглядели они симпатично, поэтому Орио воспринимал их больше как украшение. Вся команда пиратов жила на «Валькирии», согреваясь лампами с китовым жиром и миниатюрными печками, которые на ночь ставили в каютах. Днем пираты шлялись по Нумаату: кто-то продавал на рынке награбленные заморские товары, кто-то пил в корчме, кто-то пополнял припасы, а кто-то навещал друзей и родственников. Как оказалось, весомая часть команды была родом именно отсюда. От Валерии Орио узнал, зачем же совершался столь длинный путь на Север. До того как стать рабом на стройке Храма Сестер, Клык ходил матросом на «Черной медведице», которая считалась грозой громградцев задолго до «Валькирии». За голову капитана обещали баснословную сумму, но ее еще требовалось добыть. А капитаном «Черной медведицы» был Анут Вахог, более известный как Стеклянный Глаз. То был человек без страха и инстинкта самосохранения, но при этом настолько везучий и мудрый, что ему благоволило само Медвежье море. Однако Лардари смог отправить его на тот свет. Этот день стал особенным для всех, кто выжил, в частности, и для Клыка. Уцелевших пиратов отправили в качестве рабочей силы на строительство нового Храма Сестер, что ныне стоит на острове Старой Веры. Но после бунта пираты разбрелись по миру, однако каждый год в один и тот же день собирались в Нумаате и чтили кружкой пенного пива своего капитана и товарищей. Увы, Лардари сжил со свету почти всех, кто ходил под командованием Стеклянного Глаза. Но у Клыка были еще причины вернуться в Нумаат. Во-первых, навестить могилу матери. Во-вторых, у Стеклянного Глаза остались две дочери, которых Клык считал родными сестрами и которым помогал чем мог. Одна из них, старшая дочь по имени Эва, вышла замуж и открыла корчму, в которой всегда и собирались пираты. А младшая, Джо, занималась ремонтом кораблей и дирижаблей. Когда она увидела, что громградцы сделали с «Валькирией» своим гарпуном, то так бранилась, что даже пираты покраснели. Орио перестал таращиться на зуб нарвала и таки зашел в корчму. В основном тут кормились моряки перед тем, как идти за китами. Но сейчас Медвежье море неспокойно, поэтому никто не собирался бросать вызов стихии. Северяне знали, когда море лучше не тревожить. Орио ожидал, что пираты будут шумно и весело выпивать, вспоминая Стеклянного Глаза и его подвиги, но почему-то было очень тихо и тоскливо. Несмотря на то что в корчме собралось много посетителей, все сидели молча. Кто-то скромно играл в кости, кто-то просто пил пиво и ждал, когда угомонится стихия. Клык и Кай Ши сидели за одним столом вместе с Джо. Рядом крутились дети Эвы: старшая дочка Литрис и младший сын Истан, который всюду следовал за сестрой. Сама Эва работала в сторонке, протирая кружки. Орио заметила Валерия и замахала рукой. Она придержала ему свободное место за столиком. Одна из подавальщиц принесла им пива. Орио отпил немного, скривился от горького вкуса и отставил кружку. Среда пил его словно воду, а Валерия так и вовсе опустошила кружку за один присест. — А почему тут так тихо? — поинтересовался Орио. — Разве капитан не собирался почтить память Стеклянного Глаза и других пиратов? — Собирался, — вздохнул Среда. — Обычно по такому случаю тут гулянки до утра, а то и дольше. Но в этом году как-то не повезло. — О чем ты? — Муж Эвы — китобой, как и все мужики. Неделю назад несколько кораблей вышли в море и не вернулись. Многие думают, что их забрало Медвежье море. — Трудно веселиться, когда твои друзья пропали или, скорее всего, погибли, — добавил Пятница. — Моряки отказываются верить, что китобоев поглотило море. Винят Громград, который в последнее время постоянно нарушает границы, — продолжил Среда. — В прошлом месяце потопили один корабль-разведчик. Князь Хугуна уже посылал Лардари Сердобольному письмо с предупреждением, но его, конечно же, проигнорировали. Хотя больше не совались. Орио предпринял вторую попытку выпить пива. Оно показалось чуточку лучше. — Говорю тебе, это все Громград! — громко воскликнул моряк за соседним столом. Наверное, они тоже обсуждали пропавших китобоев. — Море своих топить не будет! — Мы с Яхонтом ходили за ними, почти до границы дошли, — высказался второй. — Ни следов, ни пены. Море спокойное, словно сытый кот. Зуб даю, поглотило корабли. — Говорят, у Лардари Чудотворная Капля появилась. Авось ее использовал, чтобы князя нашего спровоцировать! С тех пор как громградцы спелись с этими Сестрами, так вообще покоя не дают! При упоминании Чудотворной Капли Орио тут же бросил взгляд на капитана. Тот тихонько покачал головой, намекая, чтобы мальчишка помалкивал и рта не разевал. Да и сам он не стремился встревать в разговор. Громко хлопнув дверью, Эва скрылась на кухне. Она уже не могла слушать это. Ее дети оставались рядом с Джо. Литрис понимала, что папы долго нет, но не предполагала, что он больше не вернется. А Истан и вовсе ничего не понимал, но плакал каждый раз, когда видел красные глаза матери. — Да две уже! — отозвался кто-то с другого конца корчмы. — Слыхал, ему еще одну должны были привезти. — Не довезли! Кто-то корабль потопил вместе с Каплей. Так и надо! Если уж воевать, то на пушках! До Орио только сейчас дошла эта любопытная мысль. Так неужели у Лардари Сердобольного уже была Чудотворная Капля? И Орио должен был стать второй? Знал ли об этом капитан? Судя по хмурому лицу, вряд ли. — На суше своя война, в море своя, — обсуждение продолжалось. — У нас еще тихо, а вот в горах ревут машины и стреляют пушки. Громград хочет оттяпать часть горного хребта, чтобы добывать руду. Хугху-хаат же это настоящая сокровищница! — Белый рукав кишит кораблями. Все торговые суда ходят через Алое море. Это очень долго и дорого, не окупается. Поэтому торговля стоит. А по небу дирижабли Империи не дают пройти. — Половину товаров грузят на поезда и с северного побережья переправляют через княжество на южное, а оттуда уже на корабли. Князь лично следит за охраной железной дороги. Особенно пристальное внимание уделяет той, что проходит у границы с Громградом. Эти ублюдки уже как-то ограбили поезд. Мы лишились огромной партии угля. — Князь издал указ построить грузовой подводный корабль, чтобы проходить через Белый рукав. Вроде как даже строительство началось. — Империя все на Тахук напирает. Хочет его себе прибрать и захватить Белый рукав. Наш князь туда целый флот отправил и солдат до кучи, чтобы прибрежные города и поселения стерегли. Для Хугуна Тахук все равно что младший брат. Не отдадим его! Я не желаю, чтобы у нас под боком имперская гадина поселилась! Кай Ши никак не реагировал на подобные высказывания, потому что был более чем с ними согласен. Империя и с ним обошлась не очень-то милостиво. — А кто их всех надоумил-то? Сестры эти! — Вот-вот! Бабы умалишенные возомнили, что могут миром править, потому что бурду какую-то в склянках развели и за чудо выдали. А эти дураки в коронах им поверили. Теперь готовы поубивать друг друга за Капли. — Лардари одной-то уже мало! Вторую захотел. Небось и у императрицы есть. — Конечно! Она же повернутая на их учении. В Империи все что не Храм их, то дворец. — А в Громграде хуже, что ли? Вон, целый остров им отдали! Юко не понаслышке знает. Верно говорю? — Верно, — ответил капитан. — Юко, ты ж все время через Громовое море ходишь, так скажи. Правда ли, что у Громграда есть Капля? — Знаю, что одну хотели ему доставить, а про другую только сейчас услышал. — А что с той, что доставить хотели? Потопили? — Скорее всего. — Ну и правильно! — взорвался моряк, который очень резко высказывался о Сестрах и всем, что с ними связано. — Пусть сгинет в пучине. Там этим тварям самое место. Если уж эти бабищи вытащили со дна крупицы чудес, то пусть туда же и вернутся. Нечего из разноглазых уродов оружие делать! Орио впервые почувствовал что-то подобное. Его затрясло от слов этого китобоя. Затрясло от ярости. Хотелось встать и вмазать по челюсти, чтобы замолчал и научился думать, прежде чем рот разевать. Но Орио трезво оценивал свои силы и понимал, что скорее себе руку сломает. Но моряк все не унимался. — Лучше б разноглазых матери сразу в колодцах топили, чтобы этим сумасшедшим некуда было свою бурду разливать! В бутылке-то Капли не более чем моча. Терпение Орио лопнуло. — Чем провинились сосуды? — Он вскочил так, что опрокинулась кружка, и пиво разлилось по столу. — То, что люди родились с разным цветом глаз, не значит, что они чудовища! Клык знаками просил Орио замолчать и сесть, но мальчишка его игнорировал. — А кто это такой смелый? Впервые тебя вижу, щенок. Не ссышь вот так тявкать на старших? — Мужик распрямил плечи. Он был в два раза крупнее Орио. — Юко, твоя шавка? Займись воспитанием. — Сосудам не оставляют выбора, — не унимался Орио. Он перелез через Валерию и вышел из-за стола. Рядом с тем верзилой он выглядел уж больно комично. — Если и есть тут виновный, то это Сестры. — Да кто ж спорит, малец? — поддержал какой-то старик. — Весь этот бардак устроили Сестры. — Не будет у них разноглазых, не будет и власти, — верзила стоял на своем. Он вытащил нож и начал крутить его в руках. — Клянусь, увижу хоть одного урода, сразу горло перережу. Орио стиснул зубы и подошел к нему, чему мужик сильно удивился. Но еще сильнее перекосилось его лицо, когда мальчишка приставил нож к шее и сорвал повязку с глаза. Где-то за спиной тихо взвыл капитан Клык. — Давай. Орио уставился на него своими разноцветными глазами и моментально сбил всю спесь с этого здорового китобоя, хотя едва ли доставал макушкой ему до плеча. Моряк отшатнулся и отступил. Он словно бы увидел чудовище, что выпрыгнул из воды прямо перед носом корабля. — Ты… — Верзила наставил на Орио нож. — Твою мать, да он разноглазый! — Я тебе больше скажу. Я еще и Чудотворная Капля. Моряки, что молча слушали всю перепалку, напряглись и встали. Они будто бы были готовы наброситься на Орио всем скопом и прибить. Но мальчишке показалось, что они все просто испугались. — Юко, ты что за тварь сюда притащил?! — Слезу Удачи, если тебе так интересно, — простонал капитан. Орио уже знал, что получит за эту выходку по голове. — Если вдруг захотите его прибить, имейте в виду, что сила Капли оборачивается против того, кто ей навредит. Короче говоря, тебя будет преследовать злой рок до конца дней. Моряки отступили от Орио еще на шаг, словно он заразный. — Собственно, его и хотели доставить в Громград, — чуть тише добавил капитан. — Ты теперь Капли собираешь? — Подобрал случайно. Повезло. — Что, уже не хочешь меня прибить? — дерзил Орио. — Страшно стало? А мне не было страшно? Шестнадцать лет меня держали взаперти! Я не видел лица людей, только маски. Не видел горы, не видел моря, не видел кораблей… Ничего я не видел, кроме книг и Сестер! — мальчишка сорвался на крик. — Меня отняли у матери, когда я еще грудь сосал! Что я мог сделать? Обоссать пеленки, да и только! Хотел я становиться Слезой Удачи? Нет! Не хотел, не хочу и не буду хотеть. Я хочу жить, как обычный человек, а не знать, что был создан как оружие для короля Громграда. — Орио, — Капитан поднялся и попытался успокоить свою Каплю. — Нет! Не надо! — мальчишка был на грани истерики. — Сосуд с Чудотворной Каплей это не оружие, которым можно пользоваться! Это в первую очередь человек. У него есть свои желания, чувства и боль. Мы можем не только страшить своей силой, но и помогать тем, кто нуждается. Достаточно лишь попросить и не грозить ножом! И Слеза Удачи откликнется, совершит то чудо, которое подняли со дна морского. По корчме будто бы прокатилась волна теплого воздуха. Это произошло настолько быстро, что никто и опомниться не успел. Китобой, что стоял с ножом перед Орио, ощетинился и действительно был готов напасть на мальчишку. Орио же почувствовал сильное головокружение и зашатался, но лицо его было невозмутимо. Он не желал падать перед этим моряком, который не хотел разбираться в сути проблемы и винил всех и вся. Ему было проще убить Орио, чем признать его жертвой. Орио не сразу заметил, что у него пошла кровь носом. Что-то мокрое и теплое, солоноватое на вкус. Мальчишка стоял и сверлил взглядом китобоя, а тот его. Казалось, что они вот-вот сцепятся как бойцовые петухи. С таким злющим взглядом и кровью под носом Орио выглядел действительно устрашающе. Во всяком случае, сопляком его уже язык не повернется назвать. — Ха, — усмехнулся китобой, оскалив зубы. — И где же твое чудо, щенок? Орио не ответил. Он ждал. Дверь в корчму распахнулась с диким грохотом. Ее чудом не сорвало с петель. Внутрь ввалилось несколько возбужденных человек. — Эва! Эва! — громче всех орала полнотелая женщина. — Корабли вернулись! Все до единого! Китобой с белым как снег лицом медленно повернулся к Орио, словно бы на его месте возник мертвец. — Можешь не благодарить, — с насмешкой сказал Орио, прежде чем потерял сознание.