Love of my life

05.20.1978. Заниматься сексом в душе — сумасшествие. Если вы не Роджер и Доминик. Роджер изо дня в день отмечал про себя все прелести жизни в своём доме с плотными стенами и шторами; каждая комната в доме превращалась в свидетеля их соития, но, к счастью, ничего сказать не могла. У мисс Бейранд уже болели ягодицы и губы, а у Роджера пенис, но они всё равно трахались каждый день. Его так забавляло её поведение, ведь на людях она была скромной и холодной, но их отношения были пропитаны страстью и теплотой. Доминик оказалась не только горячей француженкой, но ещё и очень романтичной. Той девушкой, для которой романтика — завтрак в постель, побережье Испании и букет цветов. У Роджера было таких полно. Но всё в них было не то. Эбигейл совершенно не умела заниматься сексом; Баббет была ревнивой до чёртиков, так, что нельзя было и шагу ступить; Ли́ли всегда отвечала одним словом и совершенно безразличным тоном(«– как дела, Ли? « – нормально.»); Кэтти требовала от Роджера цветов и тысячи поцелуев каждый день; а Нерея вела себя как шлюшка. Хотя так она она выглядела: всегда носила короткие юбки, чулки из какого-то секс-шопа и намазывалась до неузнаваемости. А ещё всегда глупо смеялась и говорила про всяких там киноактёров. Но зато с Нереей был обалденный секс. А в Доминик было всё: она была романтичной, в меру ревнивой, иногда холодной и горячей штучкой в постели. Они стояли в душевой кабинке, пока горячая вода стекала по их волосам и телам. Оттуда доносились сладостные женские стоны и совсем редко мужские. Доминик проводила пальцем по голому телу своего мужчины, откидывала его мокрые светлые волосы со лба, касалась его торса своими грудями и шептала что-то сладкое. Его заводил её шёпот, хотя до этого ни чей шёпотом больше не заводил никогда. Она творила с ним что-то непонятное, кружила в вальсе страстей, играла как марионеткой. Кончив заниматься похабщиной, Роджер резким движением опустил кран и попытался отдышаться. По нему стекали капли воды и пота одновременно, поэтому он был солёным, нежели чистым. Доминик замоталась полотенцем и кинула такое же, только другого цвета Роджеру и вылезла. – Я даже не знаю, что было горячее, – задыхаясь воздухом сказала она. – Не знаю, как ты, но я пойду полежу. – А я сделаю нам кофе, – Роджер положил руки на её плечи. – Тебе какое, детка? – Американо, – Доминик заправила свои тёмные волосы за уши и мило улыбнулась. Такой улыбкой она никого кроме Роджера и не одаривала. Он это просто обожал. Он был в экстазе в такие моменты. Доминик ушла в спальню. Роджер ещё долго смотрел ей вслед, а в голове застыло только одно слово: «Невероятная!» Он ещё никогда не терял голову от девушки настолько сильно. В последние несколько месяцев Роджер стал задумываться о женитьбе и детях, сам не знает, почему. И ему хотелось этого всего именно с мисс Бейранд, с его мисс Бейранд, которая, возможно, станет миссис Тейлор через полгода или год. Он переоделся в чистую одежду и размеренной походкой пошёл на кухню. В кухне он выкурил сигарету и, как обещал, сварил кофе. Кофевар из Роджера был как из Брайана Мэя дантист, но Доминик всё равно никогда не скажет, что кофе получилось отвратным. Она никогда и никому не лгала, а Роджеру бы не стала лгать тем более, поэтому кофе она всегда пила молча. Тейлор быстро разлил кофе по чашкам(и обжёгся, конечно же), вынул откуда-то из самой тьмы навесного шкафчика поднос из тёмного дерева и поставил чашки на него. Теперь нужно поиграть в балерину. Роджер аккуратно взял поднос за ручки дрожащими руками и балансируя пошёл на второй этаж. Доминик пластом лежала на кровати раскинув руки и смотрела в потолок. Когда Роджер зашёл в комнату и поставил поднос на тумбочку, она улыбнулась и подползла поближе. – Спасибо, милый, – она притянула его к себе и поцеловала в солёные губы. Она ненавидела запах пота. Её бывший, чьё имя она уже забыла, был спортсменом и постоянно лез к ней целоваться потный. Доминик постоянно тошнило от этого, но её бывшего болезненный вид в такие моменты не останавливал. Но от Роджера потом никогда не пахло, он просто был мокрым и солёным, не более. Он отстранился первым, как истинный джентльмен подал Доминик чашку и уселся рядом с ней. – Я предлагаю перерыв, – сказал Роджер. – На день или два. – Поддерживаю, а то я скоро коньки отброшу. Кстати, о коньках, я хочу сходить на каток. Он простонал. – Ты что, серьёзно? Каток? Хочешь посмеяться надо мной, да? Я в жизни на коньки не вставал! – Никогда не поздно. – Да я только отморожу зад, вот и всё! – Не будь так категоричен, – Доминик поставила чашку обратно на поднос. – А то целый месяц давать не буду. Иисусе, Роджер ненавидел такие шутки! Ненавидел только, когда подкладывали его, сам-то он с друзьями кидался такой похабщиной налево да направо. Он закатил глаза. – Этим не возьмёшь, у меня есть как минимум дюжина номеров проституток, по ним пойду. Доминик, я не умею кататься на коньках. Я на них хрен встану вообще! Замучаюсь с завязками, потом окажется, что перепутал левый и правый конёк, а как выйду на лёд — сразу упаду. Мы каждый год катались на замёрзшем льду у школы, пока учились. Я падал уже тогда. Короче, иди без меня. Доминик состроила щенячьи глазки. – Ну, Роджи-и-и! Ну я так давно не была на катке! Ну, пожалуйста, ради меня! Ох, женщины! Как они это делали? Как они манипулировали им? Он крепкий мужчина, какого чёрта он ломается от этого взгляда. Такого с ним не проворачивала разве что Лили, та «Мисс Нормально», потому что ей было плевать. Ей было вообще на всё плевать. – Если моя задница пострадает — больше в жизни с тобой никуда не пойду!