Передавай привет

Контрольные наступали на пятки, после освобождения от стационара в очередное заключение взяли его уроки. Они были не столько сложными, сколько муторными и монотонными, потому время от времени хотелось от тоски на стену лезть. В школе дела обстояли по-прежнему, разве что Кудряша приходилось избегать — устраивать поучительные разговоры про собственное либидо с каким-то парнем прямо посреди толпы не сильно хотелось, потому, не изменяя традициям, он смело закрывался в туалетной кабинке во время ланча. Хеви стабильно гудел ему в ухо про Чеса, допрашивал, не к нему ли завалился блондин прошлым вечером, а тот факт, что Ди как порядочный ученик зависал всё свободное время в библиотеке, игнорировал. Иногда в отрыве от реальности подросток крутил в руках тот самый дубликат ключа и думал, позвонит ли Чес, чтобы забрать его. Ди свой номер не давал, зато Чес вполне мог бы узнать его в регистратуре. Этими небольшими надеждами жил ещё неделю, под конец сдал все экзамены и первым делом, выйдя из школы, пронёсся в супермаркет, отстранённо думая, что их с доктором небольшая история закончилась на короткой ноте. Хотелось уйти в запой недели так на две, запивать похмелье и не прикрывать порочный круг подросткового алкоголизма. Единственным, что мешало воплощению плана, были родители под одной крышей, но это от одной разгульной ночи не останавливало — как-никак, заслужил высшим баллом. Сумерки подкрадывались потихоньку, ввалился он в первый попавшийся на взгляд супермаркет и уверенно потопал к отделу с алкоголем. Спину пробило ознобом, как назло, вечернюю вылазку в свет он не планировал, потому излюбленный жакет остался тоскливо висеть в шкафу. Состояние здоровья в целом колебалось. Шум в ушах, как назло, появлялся в середине учебного дня, кажется, терпел он это чисто из мазохистских соображений. Обмороки были, но недолгие, и, из-за того что никем не были увидены, в больницу его не посылали. Не то чтобы хотелось, он убеждал себя, что небольшой гештальт с Чесом можно закрыть на ранних порах и что он с этим отлично справился, правда, дикое желание того, чтобы тот позвонил, спихивал на остаточные мысли. Пиво он взял самое крепкое, но всего лишь одну банку — всё равно из-за неё, учитывая слабый организм, его бы разнесло достаточно, чего только стоят смутные и смазанные воспоминания с семнадцатилетия, где основным блюдом выступали текила и водка. Кажется, утром следующего дня он зарёкся никогда не пить и прямо тогда же понял, что это обещание — полная чушь. Уже шустро нёсся к кассе, когда заметил вдалеке кудрявую башку. Чисто из упрямства спрятался за ближайший стенд, решив переждать уход Кудряша, который, как назло, стоял у кассы и о чём-то экспрессивно рассуждал около каменного Суслика. Ситуация с Кудряшом осталась неясной, а разбираться в ней не было как сил, так и желания — больше всего интересовала причина, по которой одноклассники решили, что он или бисексуал, или гей. Насколько он помнил, поводов особых не было — независимо от пола отшивал всех и вся. Впрочем, Ди причислял себя к гордым асексуалам — тот факт, что на препаратах всегда было написано: «Снижает либидо», так же героически игнорировал. Даже если бы что-либо его и привлекало на этой планете, этот парень был бы в последних числах. Пока был погружён в себя, тот так и ушёл, не заметив его. В обнимку с пивом дошёл до ближайшей скамейки в парке, завалился на неё с ногами, скинул рюкзак на траву и от души приложился к горлышку. Пил в тишине, перебирал в голове главные симптомы начального алкоголизма, отстранённо отметив, что, будь рядом кто-нибудь ещё, мог бы смело перечеркнуть один из пунктов, который настрого запрещал пьянствовать одному. Смысла, впрочем, не видел, уже через полчаса наспех выпитый алкоголь ярко ударил в голову, и, слава богу, расслабиться получилось: в глазах попыло несильно, но достаточно, чтобы, когда он развалился на траву, вертолётики настигли его своей участью. Где-то два раза словил себя на желании пойти по-быстрому в больницу и завалится к доктору, объявить о бодром состоянии души под алкогольным опьянением, но гордость, даже пропитанная пивом, резво останавливала его. За остальные полчаса успел вяло прогуляться по безлюдному парку, полежать на траве до тех пор, пока кружение не настигнет отметки «невыносимо», несколько раз злобно заглянуть в тёмное небо и разочарованно показать средний палец за отсутствие звёзд. В какой-то момент решил проделать завершающий круг по периметру, а затем, впечатавшись во что-то большое и высокое, подумал о том, что деревья нынче стали больно тёплыми. И кора у них мягкая была. Когда оторвался и вгляделся, дерево оказалось патлатым и умело зубасто скалится, точно как Чес. — Как ты только умудряешься? — спросило импровизированное дерево. Блондин криво улыбнулся и замешкался. Судьбоносной каре, только непонятно, для кого из них это было наказанием, явно наскучило и она решила развеселить себя невнятными совпадениями. Доктор Чес выглядел абсолютно непривычно без мятого белого халата. Впрочем, образ рок-звезды окончательно оправдал: красная клетчатая рубашка, под низ — нелегально в эту холодрыгу открытая футболка и, как Ди и предполагал, серёжка в ухе. Хоть на обложки журналов помещай и постеры печатай с ним. Кажется, последнюю мысль промямлил в пространство, завис, и мозг дал зелёный свет на желание оплести доктора длинными руками. — Ты пьян? — глупо залупил глаза тот, придерживая повисшего тряпкой подростка на себе. В судьбу он никогда не верил, а теперь вселенная бодро насмехалась над ним — своего огрызка Чес увидел издалека. Возвращался он с небольшой посиделки с давними друзьями, за светлой макушкой наблюдал ещё минуты три и по небольшому анализу понял, что тот был в хлам. По крайней мере, в обычное время он никогда так чувственно не посылал небо нахуй. Того, что огрызок попытается сгрести его в охапку, не ожидал. — Ты решил окончательно нарисовать мне образ растлителя тощих и малолетних? — уныло вздохнул Чес, плетясь за оставленным рядом со скамейкой рюкзаком подростка, которого он по-быстрому эвакуировал на спину, почувствовав себя откровенно эксплуатированным. — Если ещё раз назовёшь меня тощим — в мести не сомневайся. — булькнул тот куда-то меж лопаток. — Всего лишь факты. «Думаешь, несу тебя на себе за красивые глазки?» — Тогда жди таких же в ответ. Чес молча поднял чужую сумку и замер у выхода парка. — Тебя надо домой. — Если это приглашение, то я его принимаю. — К тебе. — Не надо, там родители. — Вот именно. — прошипел доктор, косясь в разных направлениях, думая, куда сплавить подростка, если не домой. — Тебе нравится, когда смотрят? Желание резко скинуть этого черта со спины кое-как переборол, сжал челюсть, прикрыл глаза и пришёл к выводу, что оставлять его здесь будет ещё более безответственным, чем тащить к себе домой. Реплику, впрочем, целостности ради проигнорировал. По-взрослому следовало бы отнять телефон, позвонить родителям огрызка и сообщить, что их сын пьяненкий и довольный шляеться по улице — да как-то духу не хватило, а ещё желания, но о последнем знать было необязательно как ему, так и Ди. — Будешь у меня, пока не протрезвеешь. — попытался сообщить он самым строгим тоном, на который был вообще способен. Подросток лишь фыркнул, то ли случайно, то ли назло пнув его в бедро, и продолжил молча следить за тёмным районом. — Так в честь чего пьянка-то была? — сломался мужчина. — Последний экзамен. Имею полное право. — Я и не запрещал. — Не бери на себя слишком много, док, даже если бы запретил, никто бы тебя не послушал. Чес деланно оскорбился. — Дикое неуважение к взрослым, которые, кстати, по доброте душевной тащат тебя на спине. — Да у тебя всё по доброте душевной, что-то не видел тебя с другими подростками наперевес. — А другие подростки не шляются по ночам. — Какое-то наивное у тебя представление о подростках. Глупое хихиканье вырвалось само, когда мужчина начал характерно кряхтеть и осуждать нечленораздельной речью молодёжь. Дошли до квартиры Чеса в лучшем расположении духа. Ди мгновенно отлип от несчастного доктора и бесстыдно пронёсся вглубь тёплой квартиры, оставив того в дверях. — Тебе говорили, что это некультурно? — поинтересовался Чес, скидывая с себя рубашку. Блондин, все ещё хмельной, копошился по комнатам и, видимо, ничего, кроме заинтересованности и любопытства, не испытывал. Мужчина фыркнул. Повезло же связаться с одной большой гормональной катастрофой на ножках. Думал об этом, пока заваривал крепкий кофе и вида ради делал небольшие бутерброды, возможно, даже повезёт, и подросток на радостях не заметит, как поест. Правильность ситуации ощущалась на большем уровне, чем стыд и беспокойство, — эти мысли, сколько бы он их не игнорировал, всплывали, но от этого настроение не омрачалось — слишком сильно подросток вызывал в нём давно забытое чувство заинтересованности. Бухой огрызок, видимо, проверив все щели в этой квартире и обследовав каждый угол, вернулся и рухнул на диван. Квартира Чеса, несмотря на предсказуемость, всё равно удивила. Творческий беспорядок, на который, как казалось подростку, технари не способны, везде всякий хлам, гитары три, разбросанные по углам спальной зоны, хиппи-побрякушки, и, к счастью, ни в какой комнате он жену с детьми не увидел, да и следов чужого обитания не нашёл. Какие там семейные проблемы водились у Чеса при холостяцкой жизни, было большой тайной, за которую не зацепиться для пьяного мозга было грехом. — Признаков внеземной жизни не обнаружено, мне стоит опасаться того, что ты безбожно врал про семейные неприятности дома? Чес замешкался, загрёб с собой кружку и тарелку, лицо решил не терять и очаровательно улыбнулся. А семейных проблем в самом деле не было — не рассказывать же подростку о том, что тот стал его катализатором трёхдневного запоя и бесстыдного пьянства. Саморефлексию Чес глубоко не любил, по жизни мало что его на самом деле парило, но вот образ Ди (и всякие тощие, изящные и объективно красивые части тела) отпечатался в голове ярко и перманентно. Все романтические отношения за последние пять лет разрушались даже не строясь: то, что это было его собственной виной, не отрицал — люди достаточно потеряли краски в его глазах, чтобы было не страшно терять их в жизни. Насколько он понял, в последний раз друг-психолог посоветовал ему поменять обстановку. Чес тот факт, что друг имел в виду переехать, завести новые знакомства и вдоволь натрахаться, героически проигнорировал, после разговора сделал перестановку в квартире и решил, что полностью доволен собой. — Врал или не врал — уже не твои проблемы. Будем честны, кое-как, но в квартиру ты ко мне попал. Блондин скривился, забрал у того чашку и ткнулся замёрзшим носом в горячий пар. Хотел было сказать что-нибудь в свою защиту, красноречиво чихнул и понял, что тема исчерпана. — Заболеешь. — прорезюмировал мужчина, стараясь скрыть умиление. Ди кивнул, молча добрался до чужой рубашки и натянул на себя, не смутившись ни разу. «Его безграничной уверенности в себе можно только позавидовать», — подумал доктор и постарался не пялить на то, как костяное тело тонет в его рубашке. Покормить, надо покормить.