Он, она и робот

Рапторы заволновались, завертели головами, застрекотали. Появление огромного хищника быстро перебросило их на нижнюю ступень пищевой цепочки. Все же они не сразу пустились в бегство, несколько секунд переминались на своих птичьих ногах, и, лишь дождавшись нового страшного рыка, дружно затрусили в обход леса. И вовремя: земля уже содрогалась под шагами гиганта. Он сбежал с холмов, наклонившись вперед, со скоростью просто неправдоподобной для такого огромного животного. Остановился, принюхался, поднял вверх голову на могучей шее и взревел. Эхо слабо застонало у скал. У Скорпиномо подкосились ноги. Он упал там, где стоял, не чувствуя сил не то что дойти, доползти до спасительного леса. Спасительного ли? Если рапторы не стали прятаться в нем, а поспешили прочь? Мрак шагнул вперед и опустил голову, принюхиваясь. Казалось, что воздух туда-сюда гоняет огромный насос. Сладковатый зловонный запах растекся над поляной. Скорпиномо не чувствовал даже страха. Просто смотрел на свои руки, вцепившиеся в землю, и не мог прикрыть ими голову. Зачем? Это бессмысленно. Перед глазами шелестела трава, пригибаясь от дыхания огромного ящера, у ее корней шустро закапывался в почву мелкий блестящий жучок, почти такой же, как и на родной планете синота. Рядом опустилась огромная чешуйчатая лапа. Коготь, способный разрезать человека пополам, пропахал землю. Мрак взревел еще раз, никакие другие звуки он просто не умел издавать. Хлопнул по траве огромный хвост, расшвыривая розовые клочья, просвистел над головой Скорпиномо. Чудовищная лапа оттолкнулась от земли, исполинская тень закрыла обзор и скользнула прочь. Гигант устремился следом за знакомой добычей, не распознав чужой запах или просто не заметив лежавшего человека. Захрустели стебли папоротников. Мрак не утруждал себя тем, чтобы обойти рощу. Он бежал прямо по ней, правда, сбоку. Растения с чавканьем и треском ломались под его ногами. Каждый шаг тираннозавра равнялся трем-четырем шагам рапторов. Целый рой потревоженных насекомых и птиц поднялся в воздух. Скорпиномо об этом не думал. Мыслей не осталось. Остался инстинкт выживания, и именно этот инстинкт сгреб синота за шкирку и поднял сперва на четвереньки, а потом на ноги. В его поле зрения попал парашют — просто желтая тряпка, смятая и разорванная огромной лапой или ударом хвоста. Опять же без единой мысли, просто машинально, он нагнулся, поднял часть парашюта с парой уцелевших строп. Они могли пригодиться… он даже не представлял, в какой ситуации, но могли. Скорпиномо развернулся и зашагал к холмам, сперва медленно, потом быстрей и быстрей. Силы возвращались, как и способность рассуждать. Ведь раз Мрак пришел с холмов, значит, сейчас там его нет и какое-то время не будет. И раз он пришел с холмов голодный, то там нет и никого, годящегося ему в пищу. Значит, там безопасно, пока он не вернется, а вернется он не раньше, чем побегает наперегонки с теми тремя тварями… Он поймал себя на том, что говорит вслух, и замолчал. Пока что никто не явился на звук голоса, Мрак действительно распугал всех. У подножья ближайшего холма в низинке скопилась влага, на мокрой земле остался след тираннозавра. От пятки до отпечатка страшного когтя мог бы, пожалуй, вытянуться во весь рост не очень высокий человек. Скорпиномо бегом стал подниматься по склону. Трава здесь росла невысокая, жестковатая, ноги в ней не путались. Появились, наконец, настоящие деревца, тонкие и низенькие, но с крепкими стволами. Скорпиномо, оглядевшись предварительно по сторонам, выломал одно, даже не выломал — выкрутил из земли вместе с корнями. Деревце было крепким и упругим, оно гнулось, но не ломалось. Взвесив его в руке, Скорпиномо выругался — дубинка получилась легкой, но бросать не стал. Все лучше, чем ничего. Если заострить о скалу верхушку, получится копье, которым можно будет ткнуть кого-нибудь в глаз… а как этот кто-то потом рассвирепеет, лучше не думать! Следующий холм был выше, а трава на нем жестче, третий еще выше. И сразу за ним начиналась каменная стена, высокая и отвесная. Скорпиномо остановился на вершине и огляделся. Здесь, похоже, была седловина между двумя скальными хребтами. В ней уместилась роща ютарапторов, вот эти холмы… а выход? Откуда же спустился сюда гигантский тирекс? Может быть, он пришел именно со стороны скал, куда умчались рапторы? Сейчас это было наименее подходящее из направлений. Скорпиномо еще раз огляделся. Вправо и влево тянулись холмы, покрытые розовой травой, — здесь, в тени скал, она казалась мрачно-багряной, — и настолько далеко друг от друга растущими деревцами, что это и редколесьем нельзя было назвать. Кое-где деревца были сломаны, и наверняка Мраком. Впереди вверх поднимались скалы, отвесные и высокие. Но не скакал же по ним огромный ящер, непременно должен быть другой выход! Слева местность немного повышалась, Скорпиномо решил идти туда. По левую руку был и север, а станция как раз на северном краю каньона. Со стороны рощи донеслось отдаленное рычание. То ли Мрак праздновал победу, то ли ютарапторы сумели удрать и он рычал от голода. Скорпиномо вздрогнул. Тирекс находился на приличном расстоянии, только и бегать он умел неплохо. Нужно было торопиться. Выдержки еле хватило на то, чтобы оторвать от разорванного парашюта державшийся на честном слове желтый клочок. Эферийский материал был прочен, но Мрак ударом хвоста превратил ткань в мочалку. Обрывок парашюта Скорпиномо завязал на ветке, надеясь, что яркое желтое пятно будет заметно издали. Никаких других меток он оставить все равно не мог, только чертить полосы на земле тем самым выломанным деревцем. А датчики, если они тут были, засекли бы его, но из-за отсутствия связи в каньоне информацию с них раз в несколько дней вручную снимал Горено. Рычания больше не слышалось. Мир затих, как затихает ветер перед грозой. Даже насекомых было немного. Вид впереди не менялся, все те же лениво перетекающие друг в друга холмы со скудной растительностью, все та же скальная стена… которая казалась не такой уж и неприступной? Используя веревку, можно было забраться на высоту, неприступную даже для гиганта Мрака, и передвигаться дальше прямо поверху. В пользу этого решения говорило и то, что другие динозавры не могли встретиться на скале. Их лапы просто не приспособлены были для подобного альпинизма. Опасаться можно было летающих тварей, но они гнездились на верхних ярусах каньона, и к тому же давно бы обнаружили себя, будь они здесь. Через несколько десятков шагов ему попалась глыба, отколовшаяся от скалы, почти черная по цвету, с красноватыми прожилками. Над ней виднелся удобный выступ, да и стена уже не выглядела отвесной и неприступной, ее поверхность была покрыта зацепками. Скорпиномо сделал петлю на веревке, закинул вверх, попробовал расшатать выступ, — тот держался крепко. Издали снова донесся рык. Синот мгновенно схватился за веревку и начал карабкаться вверх. Ему приходилось штурмовать горы, но с таким скудным снаряжением — в первый раз, зато и такая превосходная мотивация у него тоже была впервые. Вскоре он зацепился рукой за тот самый выступ, перевел дыхание, оглядел скалу — дальше лезть уже можно было без помощи веревки. Одной из строп он пожертвовал, чтобы привязать к торчащему острому камню клочок парашюта. Оставшуюся веревку и ткань сунул в карман. Только очутившись на гребне скалы, Скорпиномо рискнул обернуться. От высоты голова снова закружилась. Он отшатнулся от самого края, благо, места тут было достаточно. Розовые холмы внизу с торчащими черточками деревьев были пусты. Гигант не вернулся, выбрав себе другую дорогу. Его не видно было у рощи, не было там и рапторов. Либо финальный аккорд драмы разыгрался слишком далеко, либо добыча ускользнула, и Мрак отправился искать себе пропитание на верхние ярусы. Тогда ящер может столкнуться со спускающейся сверху Флёр, если она спустится, конечно, а не пошлет на поиски одного Горено. Скорпиномо вздрогнул от этой мысли. Не то, чтобы эферийскую ведьму было жаль, но… Он от нее зависит, как не крути. Надо выбираться отсюда самому и и побыстрее. Он стоял на гребне каменной стены, с одной стороны она обрывалась к розовым холмам, с другой стороны поднималась отвесная скала, такая ровная и высокая, что она казалась застывшим базальтовым водопадом. Но вот камень ли был у него под ногами? Темные, почти черные глыбы с красноватыми вкраплениями отливали металлическим блеском. Скорей всего, это был магнитный железняк. Поэтому и обрушилась так отвесно скала на границе двух горных пород, не сейчас, конечно, тысячи или даже миллионы лет назад. Отвалившийся базальт рассыпался, покрылся почвой и превратился в холмы. Стена была настолько длинной, что невозможно было увидеть, где она кончается. Оставалось только идти по карнизу из железняка на север, как он и собирался, и надеяться, что путь не заведет в тупик. Внизу торчали те же холмы, покрытые розовой травой, зверья никакого видно не было. Время близилось к полудню, солнце стояло высоко, местные обитатели попрятались от зноя. Нависающая сверху стена ущелья спасала Скорпиномо от жары, но путь становился все уже, приходилось идти боком, прижимаясь к скале. В какой-то момент он чуть не оступился и выронил свою палку. Хорошо хоть, она улетела вниз, в траву, без всяких последствий и не огрела никого по хребту. Скорпиномо уже жалел, что забрался наверх. Если идти будет невозможно, придется возвращаться, а сколько времени будет потеряно! И тут скала позади закончилась, в глаза ударил солнечный свет. Здесь же обрывался и карниз из железняка, дальше, как недостроенная крепостная стена, по розовым холмам змеилась россыпь крупных и мелких базальтовых глыб. Можно было спуститься и идти по траве, или же пробираться по верхам. Внизу на него могли напасть здешние обитатели, однако и путь поверху легким бы никто не назвал. Вначале Скорпиномо решил пробираться по скалам. Наткнуться сейчас еще на какого-нибудь хищника было бы и обидно, и опасно. Но спуститься пришлось. Каньон не захотел любезно предоставить еще один гладкий карниз, эти скалы оказались непроходимы. Камни покачивались, приходилось перепрыгивать с уступа на уступ, рискуя свалиться и добро бы сразу свернуть шею! Скорпиномо представил перспективу сломать ногу и валяться внизу беспомощным, содрогнулся и решил, что лучше сразу идти дальше по земле. Для спуска он выбрал левую сторону. Там трава казалась гуще, кустов было больше. Конечно, и шанс встретить здешних обитателей выше на цветущей поляне, чем на выжженных холмах, но и спрятаться в кустах от них легче, чем бегать. А еще оттуда хоть немного, но тянуло прохладой, и Скорпиномо надеялся найти воду. Эферийские консервы утоляли на весь день голод, но не жажду. Местность вокруг понемногу повышалась. Это была чудесная висячая долина, покрытая сочной травой, кустарниками и редкими невысокими деревцами. Но Скорпиномо было не до любования пейзажем, к тому же ему осточертел розовый цвет. Он вспоминал зеленые луга родной планеты, а здесь поглядывал только, не слишком ли велики кустарники, и не прячется ли в них какое-нибудь крупное плотоядное животное. Пока что вокруг летали только насекомые — стрекозы и жуки. Один, с пурпурными блестящими крыльями, величиной с ладонь, несся прямо в лицо синоту. Тот еле успел выставить локоть. Жук наткнулся на неожиданную преграду, сложил крылья и шлепнулся в траву. Скорпиномо растер руку — тычок получился более чем ощутимым — и зашагал дальше. Он решил выбрать деревце покрепче, чтобы сделать дубинку взамен утраченной. Но здешние деревья тоже не баловали толщиной стволов, да еще и выкручиваться не желали. Скорпиномо с трудом сломал одно, даром, что тонкое, ободрал молодые ветки с веерообразными листьями. Получилась палка, которой вряд ли можно было отогнать кого-нибудь крупнее собаки. Он озирался в поисках воды. Должно же что-то поить эту пышную растительность! Густая и сочная трава поначалу мешала идти, но постепенно, пока он продвигался к центру долины, становилась ниже и реже. Наконец, впереди вместо надоевшего розового марева блеснуло отраженное небо. То было длинное неширокое озеро, чуть искривленное, со спокойной прозрачной водой. По одну сторону от него образовался узкий песчаный пляж, другая заросла тростником. Может быть, озеро питали подземные источники, может быть, оно возникло из бывшей поймы реки, что ныне текла по дну каньона, — Скорпиномо гадать не стал. Вода на вид была чистой, ничем не пахла, вкус, конечно, оставлял желать лучшего. Все же после нескольких глотков он приободрился, огляделся вокруг, не увидел по-прежнему никакой опасности. Почему же в таком райском местечке не водилось никаких тварей? Стоило ожидать подвоха! Засмотревшись по сторонам, он чуть не ухнул в большую яму, вырытую в песке. На нору это не походило, нора должна иметь укромный вход, а это сооружение выглядело так, будто кто-то сунул в мокрый песок огромный шар, а потом выворотил его и унес. Может быть, тут лежало яйцо? Скорпиномо вздрогнул при мысли, какого размера детка вылупилась из такого яйца, а главное, какие у детки должны быть громадные родители. Но рядом не было ни скорлупок, ни чего-то похожего на них, а по краям ямы он разглядел следы лап с чем-то вроде пальцев, но без когтей. Неизвестный копатель мог скрываться поблизости. Сбоку раздался шум, какой обычно сопровождает движение крупного существа. Скорпиномо еле успел метнуться под защиту кустарников. Ящер вперевалочку шел по песку с противоположной стороны озера, иначе давно бы заметил незваного гостя. Росту он был внушительного — в два раза выше взрослого человека, и это еще стоя на четырех ногах. С передними лапами у ящера было что-то не так, что именно, Скорпиномо понял только когда зверюга подошла поближе. Изо рта у существа свисала охапка травы, веток с пышными листьями, узорчатых папоротников и прочего, и вываливающиеся пучки зверь время от времени пытался придерживать передними конечностями. Смотрелось это невероятно комично, и в других обстоятельствах Скорпиномо бы наверняка рассмеялся. Но не сейчас! Пусть ящер не был хищным, позади него раскачивался длинный могучий хвост, от удара которого человек перелетел бы через озеро. Скорпиномо сидел, не шевелясь, хотя место выбрал неудачно. У ствола кустарника расположился муравейник, и крупные рыжие муравьи быстро разобрались, что мембранный комбинезон пришельца им не по челюстям, а вот возможность кусать его за тонкую кожу рук внесет разнообразие в их скучную жизнь. Скорпиномо зашипел было и дернулся, намереваясь перебежать за соседнее дерево, но ящер немедленно повернулся в его сторону. Мысленно ругая муравьев самыми страшными ругательствами на всех трех планетах, синот затаился. Ящер постоял немного и затопал к яме. Скорпиномо воспользовался этим, чтобы перебраться из облюбованного муравьями места. Ящер скинул в яму свою добычу и начал осматриваться, привстав на задние лапы. Он лишь вполовину уступал в росте гиганту Мраку и был крупнее ютарапторов. Морда, из пасти которой еще торчали пучки травы, у существа была плоская, как клюв утки, на голове, шее и спине — аккуратный низенький гребень. То был не хищник, и поэтому Скорпиномо не мог вспомнить, как называется новый знакомый. Горено щедро делился информацией о плотоядных динозаврах, и почти не рассказывал о вегетарианцах. Например, зачем зверюге яма, в которую он все равно не поместится целиком… Внезапно Скорпиномо осенило — гнездо! Это не он, а она, она вырыла уютную норку для своих будущих детенышей, и теперь не запасает пищу впрок, а готовит малышам подстилку. Вот уж принесла ее нелегкая обратно именно сейчас, наверняка мамаша будет оборонять гнездо до последнего, и ей не объяснишь, что никто на ее сокровище не покушается! А уж если где-то рядом и папаша ходит! Мамаша между тем не торопилась уходить от своей ямы и, похоже, беспокоилась. Возможно, она чуяла присутствие чужака или слышала звуки, неуловимые для человеческого уха. Скорпиномо скрипнул зубами, но сидел в своем укрытии, не шевелясь. Ничего другого все равно не оставалось. Хозяйка гнезда прохаживалась вокруг, шевеля ноздрями и прислушиваясь. Ей-то спешить было совершенно некуда. Немного побродив, она наклонила морду и начала жевать траву, кося глазами по сторонам и всем видом показывая, что никуда уходить не собирается и яму разорить не позволит. Время от времени она поднимала голову, осматривалась, помахивая массивным хвостом, и снова принималась за еду. Розовая трава свисала у нее изо рта, как борода. Это напомнило Скорпиномо того странного старика, из-за которого он теперь сидит тут, за кустом, как идиот, и не может пошевелиться, чтобы не попасть под удар хвоста чешуйчатой твари! Если бы не этот дед и не Флёр… тут он впервые с того злополучного дня подумал, что, не полети он тогда проверить эферийский летательный аппарат на утесе, то просто погиб бы при обстреле его корабля Трианглетом. Зверюга тем делом сжевала свою бороду, сорвала следующую порцию травы и на этот раз опустила ее в гнездо. Пока она возилась с подстилкой и не глядела по сторонам, Скорпиномо перебежал чуть дальше. Мамаша-динозавриха немедленно подняла голову и издала не рев, нет, а негромкий мелодичный звук, точно в рог протрубила. Скорпиномо и дышать перестал. Что, если зверюга зовет своих? И сколько у нее вообще этих своих? На зов никто не явился. Хозяйка гнезда, немного потоптавшись, побрела прочь. Скорпиномо подождал, пока она отойдет подальше, и бросился к соседнему деревцу, давно уже им облюбованному — оно было выше и крепче остальных, на него можно было забраться и осмотреть местность. Забраться он не успел. Он едва взялся за нижнюю ветку, как послышался топот — мамаша галопом неслась обратно. Так она и знала! В ее уютную долину проник грабитель! Несомненно, грабитель! Он только и ждал, пока она уйдет, чтобы безнаказанно разрушать чужие гнезда! Ну, она ему покажет! Скорпиномо отскочил от дерева. Не добежав немного до него, зверюга начала разворачиваться. Такой огромной туше требовалось время — и Скорпиномо успел отпрыгнуть от удара мускулистого хвоста. Он бросился в кусты, но оторваться от преследования так было невозможно. Мамаша ни на секунду не теряла своего врага из виду, и неслась следом, топча кустарники и ломая низкие деревца. Второй раз она чуть не настигла синота на узкой полосе пляжа, Скорпиномо упал на плотный влажный песок — хвост, как кистень, просвистел над его головой, — откатился в сторону, вскочил. Огромная туша стремительно разворачивалась для очередного удара, и Скорпиномо бросился в воду. Это было тоже не лучшим решением, но больше бежать ему было решительно некуда. Озеро оказалось прохладным, его наверняка питали подземные ключи, это Скорпиномо отметил машинально. Повезло ему и с дном — здесь оно было крепким, песчаным, синот оттолкнулся, скользнул на глубину и через несколько взмахов руками оказался на середине озера. Хозяйка долины не стала его преследовать. Она остановилась на берегу, вытянула шею и протрубила победный клич. Скорпиномо отвернулся и поплыл к противоположному краю. Здесь берег частично зарос тростником, ноги увязали в иле. Скорпиномо выбрался на твердое место на четвереньках, кое-как поднялся на ноги, наклонился, ополоснул руки в мутной водице. Мамаша-динозавриха наблюдала за ним издали. — Нужно мне твое гнездо, как в космосе ласты! — зло крикнул Скорпиномо, хотя она вряд ли слышала его и уж конечно, не понимала. — Другие разорят! Мамаша неуклюже повернулась и прошествовала к своему гнезду. Скорпиномо перевел взгляд на поверхность озера, где медленно затихала рябь. В блестящей поверхности отражалось светлое небо, бегущие облака, туча, темнее остальных… Скорпиномо помертвел, отшатнувшись от берега. То была не туча, а тень под водой. Он лишь чудом не угодил твари в зубы. Недостаточно крупная, чтобы проглотить человека, она легко могла его покалечить. А ведь уничтожавшие опасных животных эферийцы в чем-то были безусловно правы… Вот и зачем они оставили тут заповедник, что делаешь, делай до конца! Он быстро огляделся по сторонам. Вокруг не было никого, не считая загнавшей его в озеро гнездостроительницы. Мамаша-динозавриха прогуливалась около своей ямы, грациозно изгибая шею, будто позируя. Она выбрала себе для жизни прекрасную долину и обитала тут одна. Скорее всего, озёрная тварь не умела выходить из воды, иначе давно уничтожила бы гнездо. Или она умнее прочих ящеров и просто ждёт кладки? Скорпиномо побрел прочь от озера, проклиная динозавров, Флёр, революцию, эферийцев, собственную дурость и вообще Вселенную. В ботинках хлюпала вода. Комбинезон был непромокаем для льющегося сверху дождя, но не ныряния в озеро. Режим охлаждения у него был, а вот подогрева — нет. Стоило, пожалуй, раздеться и обсохнуть. Скорпиномо поглядел на солнце в небе, прикинул расстояние до выхода из каньона и задерживаться не рискнул. День на молодой планете был короток, закат должен был наступить солтана через два, а спасаться еще и от ночных хищников не хотелось совершенно. Пока что вокруг не было видно других ящеров, ни хищных, ни травоядных. Дорога постепенно шла в гору. Впереди замаячил перевал. Скорпиномо совершенно запыхался после марша в мокрой одежде и ботинках и присел на большой камень, торчащий из травы. От жары кружилась и болела голова. Глаза закрылись сами собой… Очнулся он почти мгновенно, во всяком случае, через короткое время, от неприятного ощущения. Не размыкая век, Скорпиномо почувствовал на себе чей-то пристальный и злобный взгляд. Жутко было открыть глаза и увидеть неведомого врага, не менее жутко было сидеть вот так, в неведении. Вокруг был все тот же прекрасный солнечный день, шуршала трава, попискивали насекомые, свистели в небе пролетающие птицы, а рядом таилась смертельная угроза. В одном он был уверен — его лицо освещало солнце, неизвестное существо не отбрасывало тени. И никакого оружия у него не было, ведь палку он снова потерял, еще когда удирал от мамаши-динозаврихи! Пока он сидел неподвижно, ощущение исчезло. В траве рядом что-то прошелестело. Он быстро распахнул глаза, но не заметил ничего. Возможно, это была змея. Возможно, ему привиделся кошмар в полудреме. Скорпиномо вскочил и быстро зашагал прочь. За перевалом появились очертания очередной скальной гряды. Только бы на нее можно было залезть! Это приблизит его к верхним ярусам и к спасению! Через несколько сотен шагов он снова выдохся. Вода через комбинезон испарялась плохо, ноги скользили, его бросало то в жар, то в холод. В таком состоянии и со скалы немудрено грохнуться. Но по краю долины виднелись только утесы. Другого выхода не было, а если такой и существовал, его можно было искать до заката и не найти. На подступах к скалам под ноги начали попадаться куски базальта. Их было все больше и больше, к тому же они прятались в жесткой розовой траве. Из земли то и дело торчали мелкие багряные кустики, к счастью, в них не могло скрываться никакой крупной живности. Но если там, например, торчит кто-то вроде давешней змеи… Он споткнулся о камень и с размаху полетел наземь. Еще один острый кусок базальта услужливо сунулся под колено. От боли у Скорпиномо искры из глаз посыпались. Он даже не выругался по привычке, лежал, прислушиваясь к себе. Резь в колене постепенно затихала. Синот оперся на локти, намереваясь встать. Тут перед ним возникло существо. Небольшого роста, с маленькой головкой и длинной зубастой пастью, с ловкими пальцами на тонких ручках, покрытых перьями, с острыми когтями на птичьих лапках, миниатюрная копия ютарапторов заинтересованно разглядывала лежавшего ничком человека. — Кыш, — буркнул Скорпиномо. Враг размером с откормленную курицу не мог быть опасен. Из багряных листьев стремительно выскочил еще один ящер. Оба существа взволнованно застрекотали. Их длинные хвосты, украшенные перьями, подергивались в такт голосам. Скорпиномо сел. Первый ящер немедленно прыгнул, вытягивая шею и целясь в лицо. Синот успел подставить руку — незащищенную ладонь, а не предплечье. Острые, как иглы, зубы, полоснули до крови. Маленький враг тут же отскочил. — Ах ты!.. — Скорпиномо непонимающе глядел на окровавленную ладонь. Эта тварь, размером с курицу? Да бросьте! Третий ящер спрыгнул с высокой глыбы, помахивая своими оперенными ручонками, так и не развившимися в крылья. Велоцирапторы, точно, именно так они называются! Охотятся стаями… еще одно существо подобралось вплотную к Скорпиномо и клюнуло в ногу. Синот вскочил. Велоцирапторы порскнули врассыпную, как напуганные птицы, но через пару шагов остановились и снова застрекотали, озадаченные внезапно увеличившейся в росте добычей. Тем не менее, надежды на победу они не теряли. Еще два ящера вылезли из кустов. Первый велоцираптор чвиркнул довольным тоном. Группа поддержки все прибывала и прибывала. Скорпиномо изо всех сил пнул ближайшего ящера ногой. Слава великому Ладо, хоть подошва у него была прочная. Маленький враг пискнул, но в бегство не обратился. Следующий удар обрушился ему на спину. Велоцираптор с переломанным позвоночником забарахтался в траве. — Двадцать шесть вас? Двадцать пять! — Скорпиномо пнул следующего. Тонкая шея хрустнула, как сухая ветка. — Двадцать четыре не хотите? Двое ящеров бросились в атаку. Одного он ударил кулаком, второй благоразумно увернулся. Остальные велоцирапторы стрекотали, не решаясь ни напасть, ни уйти. В мечтах они наверняка давно поделили и сожрали добычу. Скорпиномо уже не чувствовал страха, только ярость. — Нате! Двадцать три! — он ударил ногой еще одного, целясь в спину. Ботинок соскользнул. Велоцираптор понесся прочь, растопырив оперенные руки и задрав хвост. — Черт с тобой, двадцать четыре! Его укусили в плечо. Он пошатнулся, но устоял, отмахнулся кулаком наудачу и не попал. Велоцираптор сам отлепился и шлепнулся наземь. Скала была совсем рядом. Скорпиномо добежал до нее, задыхаясь, ухватился за выступ, подтянулся, чуть не сорвался — скользила окровавленная рука. Если они умеют лазать по скалам, ему конец! Они не умели. Они суетились внизу, попискивая и поскрипывая. Их предыдущие жертвы бегали по земле, и до сих пор такой способ охоты был им ни к чему. Немного пострекотав, маленькие хищники начали разбегаться. Скорпиномо выдохнул и стал карабкаться дальше. Комбинезон еще не высох и постоянно соскальзывал. Укушенная рука опухла. К счастью, эта скала оказалась удобной для подъема. На середине пути позади захлопали крылья. Он глянул через плечо: летающий ящер, по размерам чуть меньше велоцирапторов, с длиннющим клювом и совершенно черными глазами, метался рядом, сердито крича. Он был один. Остальные гнездились выше. Этого, скорей всего, принесло сюда потоком воздуха. — Пшел прочь! — прохрипел Скорпиномо, хотя давно убедился, что ящеры на человеческую речь плевать хотели. Этот не стал исключением. Он налетал сзади, долбил клювом по шее и голове и сразу отлетал в сторону, когда синот разворачивался, пытаясь отмахнуться. Летающая тварь прекрасно понимала, что человек перед ней беззащитен, ведь если он начнет отбиваться, то свалится. А еще говорят, что у них почти нет мозгов, подумал Скорпиномо, вытаскивая из кармана остатки парашюта. Ящер ударил его клювом в затылок, да так, что в глазах потемнело. Кое-как собравшись с силами, Скорпиномо швырнул в морду противнику желтую ткань, стараясь обмотать голову и крылья. Ящер, закутанный в парашют, с криком полетел вниз. Скорпиномо не стал дожидаться, пока враг избавится от накидки. Он добрался до вершины утеса (в голове мелькнула мысль, что сейчас сверху точно свесится еще одна зубастая морда) и лег на краю. Только через несколько тилей он смог поднять голову, чтобы посмотреть, куда же он попал. Глазам открылась еще одна розовая долина, перелесок, который Скорпиномо сразу не понравился, ибо слишком уж напомнил рощу ютарапторов, и несколько пасущихся созданий выше человеческого роста. Они передвигались на двух ногах и, несмотря на свои размеры и массивные хвосты, были невероятно изящны и грациозны. Синот приподнялся, раздумывая, как бы обогнуть ящеров, чтобы они его не заметили, но было уже поздно. Один динозавр вскинул небольшую голову с длинным закручивающимся назад рогом, увидел человека, издал громкий мелодичный звук… и пустился наутек. Остальные существа с такими же же протяжными криками последовали за своим товарищем. На поляне у перелеска не осталось никого. Скорпиномо криво усмехнулся. Совсем недавно он представлял себе Эо Тау, полностью занятую его соплеменниками, а сам весь сегодняшний день только и делал, что драпал от здешних обитателей. — Ну наконец хоть кто-то испугался! Он смахнул с ботинка пару прилипших перьев и встал. За рощей виднелся утес, с вершины которого падал поток воды. Скорпиномо представил себе родниковую воду, такую чистую и холодную. Жажда вернулась с новой силой. Он столько уже блуждает! Станция просто должна быть недалеко! А перелесок…вряд ли там сидят хищники. Они давно бы уже спугнули робких травоядных, что так стремительно унеслись прочь. Все же рощу он обошел десятой дорогой. Теперь у него не было даже веревки, при ранении и жгут не наложишь. За перелеском открылся полностью утес. То была высокая ступенчатая скала, по порогам которой бурлила вода. Трава под ногами сменилась влажной галечной россыпью. Пахло прохладой и свежестью. За каскадом поднимался вверх пологий склон, наверняка там и будет дорога к станции. Прежде всего он напился, подставив руки под водопад. Вода была чистой и холодной, почти ледяной. Промыл распухшую и негнущуюся укушенную ладонь. Теперь предстояло перебраться на ту сторону. Скорпиномо выбрал самый невысокий каскад — высотой чуть больше его роста. Под струящимся пенистым потоком образовалась заводь. Дальше водопад превращался в речку, ледяную и быструю. Можно было бы переплыть ее, можно было забраться на утес сразу, но путь по каменистому краю каскада казался самым удобным. Он попробовал расшатать камни ногой — они держались крепко. Сделал шаг, другой, расставив руки для равновесия. Только бы никто не появился именно сейчас! На середине пути в воздухе мелькнула тень. Давешний ящер, с отчаянием подумал Скорпиномо. Мало ему было парашюта… Он остановился, поднял голову и не поверил своим глазам. Над утесом, опускаясь все ниже, парил огромный белый силуэт, похожий на птицу. Его грани сверкали белым и розовым — отраженным рождающимся закатом. Это был эферийский летательный аппарат. Конечно, Скорпиномо сразу понял, что прилетели за ним, но после всех событий дня он просто не мог спокойно дожидаться, пока крылатая машина опустится, и заорал, размахивая руками. Нога скользнула по мокрому валуну. Скорпиномо полетел в заводь. От удара об воду он на миг потерял сознание, но почти сразу пришел в себя от холода. В рот и нос хлынула вода. Солнце светило, как через тусклое стекло. Он забарахтался, выплывая на поверхность. Сильные руки подхватили его и с легкостью вытащили из воды. Внизу, словно чаша, качнулась бурлящая заводь. Скорпиномо упал на траву и замер, не шевелясь и не веря, что все позади. Рядом с веревочной лестницы спрыгнул Горено. — Как вы чувствуете себя, хозяин? Скорпиномо закрыл глаза. Обругать робота не было ни сил, ни желания. Послышался шорох спускающегося летательного аппарата, легкие шаги. На лицо упала тень — рядом кто-то присел на траву. А потом его лица коснулись мягкие ладони, и губы Флёр прильнули к его рту. Чужой вдох защекотал небо. Скорпиномо охнул и обхватил ее за плечи, возвращая поцелуй. Она вдруг дернулась, локтями уперлась ему в грудь, подскочила и села на траву. — Вы что! — возмущенно вскрикнула Флёр. Скорпиномо тоже сел: — Я что? — Хозяин Скорпиномо, — очень строгим голосом спросил Горено, втискиваясь между ними, — вы собирались задушить хозяйку Флёр? — Да иди ты, дурак! Флёр поднялась на ноги. — Я думала, вы нахлебались воды… хотела сделать вам искусственное дыхание, а вы увлеклись! — Нет, это вы увлеклись, — чтобы встать, Скорпиномо пришлось взяться за руку Горено. — Я уже поверил, что вы рады. — А я и рада, — сказала Флёр, отбрасывая от лица растрепавшиеся волосы. — Мы где только ни искали. У Горено острое зрение, он видел, что на вас у папоротников чуть не напали хищные ютарапторы, но их спугнул Мрак. Только потом Горено потерял вас из виду. Если бы пошли на восток, к скалам, он бы видел вас. А вы скрылись за склоном ущелья. — К скалам Мрак и побежал. Я, конечно, был ему признателен, что он не стал меня есть, но не настолько, чтобы его догонять! Из двери летательного аппарата робко спустился Миро, подошел мелкими шагами и остановился позади Флёр. — Мрак побежал за привычной добычей, — сказала Флёр, положив руку на плечо мальчику. — Все же он тоже живой, у него свои вкусовые пристрастия, он ест и падаль, а вы падалью не пахли. Человек для них костляв, да и белки немного отличаются. Он бы вас, может, и выплюнул. — Боюсь, это бы меня уже не утешило… Скорпиномо начал бить озноб, от холода или от того, что опасность миновала, он и сам толком не знал. — Это правда. Что у вас под глазом? Похоже на укус? — Не заметил даже, — Скорпиномо ощупал лицо и обнаружил на щеке ранку. — Может, это, велоцирапторы. Тут, поблизости. Я отбился от них, а за руку меня все же укусили, — он продемонстрировал ладонь. Флёр покачала головой. Горено поглядел на следы зубов и заявил: — Это больше похоже на компсогната, хозяин Скорпиномо. Динозавр из семейства компсогнатид, мелкий хищник, обладает... — Все, мне плевать, как они называются! Поголовье я им немного сократил. Парочкой динозавров теперь стало меньше, запомни. На лице Миромекано было написано восхищение, которого не стоило ожидать от Флёр. Мальчик завороженно слушал человека, сумевшего пройти каньон с динозаврами и выжить. — У вас же зуб на зуб не попадает! — спохватилась Флёр. — Хороший из меня врач, нечего сказать. Летим скорее на станцию, а то у вас будет пневмония.