Невероятный порно-сборник

Когда они сделали это с Геральтом в первый раз, Лютик натурально потерял голову от счастья. Он был влюбчивым и, откровенно говоря, ветреным, но, глядя в потолок из-за плеча пытавшегося отдышаться на нём Геральта, Лютик понял, что это – на всю жизнь. Что теперь ведьмак никуда от него не денется, даже если очень захочет (Геральт, кстати, так и не захотел). - Геральт, - сказал он мягко, и у него засияли глаза от звука этого имени – от сердца по всему телу разлилось жаркое тепло, согревая кончики пальцев ног и разливаясь по скулам очаровательным румянцем. - Э-эй… ты что заснул? – он потряс ведьмака за плечо, чувствуя, что ему позарез необходимо сказать. Геральт оторвал сонное лицо от его шеи и откинул со лба барда слипшиеся от пота пряди. - Чего? – спросил, и Лютик ответил, чувствуя, как по шее от волнения мазнуло жаром. - Я тебя люблю. И это навсегда. Он боялся, что сердце у него остановится – до того оно сильно стучало о рёбра. Геральт долго смотрел в его ожидающее, смущённое лицо, а затем сказал: - Это здорово. И лёг обратно. Тогда Лютик не знал, что на языке Геральта это значит «Я тебя тоже» и что тот привык доказывать чувства делом, а не сладкими речами. А потому очень сильно расстроился. *** Лютик, пригорюнившись, внутренне рассуждал, повесив кудлатую голову. «"Это здорово". Здорово, блять. Здо-орово. Нихуя себе, "здорово". Что это вообще за реакция такая? Что это означать должно – он рад или не рад? Блять, и зачем я это ему сказал? Он, наверное, думает, что я последний придурок – хотя из нас двоих это он сказал "Здорово" на признание в любви. Святая Мелитэле, "Здорово"!» - Ты какой-то тихий, - сказал Геральт ему на ухо, и Лютик моргнул, осознавая, где находится. Они сидели на Плотве. Вдвоём. Руки Геральта прижимали барда за талию к себе, зажимая в скрипучих из-за клёпаных перчаток кулаках поводья. Лютик настолько погрузился в свои горестные мысли, что не понял, что уже не тащится рядом с Плотвой, а едет на ней верхом. А размышления об ответе Геральта тянулись с самой корчмы, которую они оставили полчаса назад. Но естественно, Геральт, будучи неотёсанным чурбаном таким, только сейчас заметил, что Лютик притих – Лютик подумал так, и сразу же устыдился: он на самом деле был рад чувствовать широкую, твёрдую грудь Геральта своей спиной, а его сильные руки – животом. И рад, что тот спросил о его состоянии. Но одно обстоятельство его кололо и терзало, и Лютику очень нужно было выяснить – прямо сейчас… - Геральт, что ты ко мне чувствуешь? – он обернулся, сталкиваясь с ведьмаком носами. Тот чуть отстранился, чтобы лучше прочитать выражение лица барда, и всё вдруг понял, хотя никогда не был особо понятлив в таких вещах: как только увидел его огромные, полные грусти и надежды глаза. Этот недотёпа, как и любой музыкант, любил ушами. Глупыш. - Лютик. - Да? - Привал. - Что? - Сейчас будет привал. - Уже? Мы недалеко ушли от поселения. - Угу. Недалеко. Но я проголодался, - сказал Геральт и внимательно посмотрел на губы барда. *** Они зашли вглубь леса, чтобы никто им не помешал с дороги. Лютик решил подождать, пока Геральт привяжет Плотву и разгрузит поклажу. Он стоял, уперев руки в боки, и смотрел на носки своих сапог, готовясь к серьёзному разговору. Рой вопросов гудел в голове, он всё обдумывал, что сказать Геральту, и поднял голову, когда его от солнца закрыла тень. Геральт стоял близко. Стоял и молчал, стягивая с рук перчатки. - Ты спросил, что я чувствую, - сказал Геральт и склонился над быстро заморгавшим Лютиком. Его дыхание прошлось лёгкой щекоткой по коже барда, и тот прикрыл глаза, подставляя щёку под жёсткие, но пытающиеся быть нежными губы ведьмака. Геральт прошёлся вереницей поцелуев до уха Лютика, опускаясь пальцами к пуговицам на его красивом дублете. А затем ведьмак притянул его лицо обеими руками и поцеловал: так нежно, что Лютику показалось, будто в его груди, вместо сердца живёт колибри с нежными крыльями. - Ты чувствуешь? - шепнул Геральт, скользнув ладонью под светло-серую сорочку, и музыкант кивнул, сдерживая дрожь. - Да… Он раздел барда, скидывая верх на траву, и повернул к себе спиной. Лютик прикрыл глаза - что, прямо здесь? - Геральт… мы же не будем… ах… - он прикусил губу, чувствуя, как Геральт смыкает на его груди руки, оглаживая пальцами соски. Геральт припал к его шее, чуть нажимая на кожу скользким языком, и дыхание барда сбилось. И в следующий миг внутри него что-то умерло и возродилось, когда Геральт выдохнул ему в основание шеи: - Я люблю тебя. Лютик положил поверх ласкающих ладоней Геральта свои, прижимая к себе близко-близко, и, когда Геральт поцеловал его в загривок, несильно впиваясь белыми зубами, простонал, чувствуя, как слабеет всё тело: - Скажи это ещё раз. - Люблю тебя, - прошептал Геральт, опускаясь губами вниз, целуя выпуклые маленькие позвонки, вплавляясь губами в бледную кожу меж лопаток. - Ещё, пожалуйста, ещё… - Люблю, - нежный поцелуй в затылок, - люблю, - лёгкий укус в плечо, - люблю, - выдох в обратную сторону шеи. Лютику очень хотелось обломать Геральта – из принципа и вредности. Очень хотелось съязвить, выдав на слова ведьмака аналогичное «Это здорово». Но прочувствовать этот момент, забыться в произнесённых словах, которые Геральт подтверждает каждым касанием, каждым прикосновением губ и рук, Лютику хочется гораздо, гораздо больше. Лютика с такой силой захлёстывают эмоции, что он не может стонать, когда Геральт, развязав тесёмки на его штанах, освобождает член и смыкает на нём кулак. Он только часто-часто дышит, запрокинув голову на плечо ведьмака, и тянется согнутой в локте рукой к седому затылку. - Боже, Геральт… Как ты… боже… я… - Угу. Я тоже, - кивает Геральт, двигая рукой. Он вообще-то не знает, как это делается с другими мужчинами: Лютик был его первым (и единственным), но дрочить кому-то – не то же самое, что себе. Ведьмак прикидывает, как понравилось бы ему самому, двигает пальцами в том ритме, то замедляясь, то ускоряясь; сдавливая там, где примерно было хорошо ему, и судя по зажмуренным глазам Лютика, его мелькающему по пересохшим губам языку и вцепившимся в его затылок пальцам – всё идёт достаточно гладко. С Лютиком хочется быть нежным и ласковым. Хочется целовать его и делать приятно. Заботиться. Потому что… Лютик. - Сделаешь это для меня? – шепчет Геральт ему на ухо, и у Лютика от напряжения белеют пальцы. Он прекрасно знает, о чём говорит Геральт, но не удерживается от просьбы: - Скажи это… Но Геральт только успевает открыть рот, как Лютик, не справившись с внутренним сладостным напряжением, неожиданно даже для самого себя изливается тому в ладонь, наконец сорвавшись в долгий стон. Он подаётся назад, притираясь к немного опешившему Геральту, и чувствует задом внушительную выпуклость. Не смутившись того, что не выдержал лишних пять секунд и скоропостижно кончил ведьмаку в руку, тянет испачканную своим семенем ладонь к лицу и жадно слизывает белую вязкую влагу с чужих пальцев, чувствуя, как Геральт со вздохом упирается ему в затылок. - Лютик… блять. Что ты творишь… Геральт подаётся бёдрами вперёд, чтобы хоть как-то облегчить тянущее давление в штанах, и думает, что бы ещё такого сказать Лютику, чтобы ему было приятно. Но он никогда не был мастером комплиментов, поэтому разумно решает промолчать, чтобы не выдать какой-нибудь перл. Однако тут же нарушает свой негласный зарок, когда Лютик, вылизав дочиста руку Геральта, опускается перед ним на колени, стягивая кожаные штаны вниз. - Курва-мать, ты невъебенный, - выдыхает Геральт, и Лютик фыркает от смеха, касаясь рукой разгорячённой плоти, плавно проводя вверх и вниз, растирая вязкую влагу по всему стволу. Его дыхание контрастирует с прохладным лесным воздухом, и Геральт хмурится, сдерживаясь от того, чтобы притянуть Лютика за затылок. Лютик не шлюха, с ним надо ласково. - Да, вот так, - хрипит Геральт, чуть толкаясь в чужой кулак. Он кладёт руку на ствол сосны, ища хоть какую-то опору, и к его коже прилипают светло-оранжевые липкие от смолы чешуйки коры. - Здесь? – уточняет Лютик, сдавливая пальцы в определённом месте, и ведьмак хрипит. У Лютика сияют глаза. Всё это кажется каким-то приятным, мокрым, нереальным сном, несмотря на то, что первый секс у них случился вчера. Но сейчас, будучи уверенным в чувствах ведьмака, Лютик ощущает всё острее и чище. Член Геральта до того идеально лежит в его руке, что Лютик невольно думает о подлинном существовании Предназначения и что Геральт и он созданы друг для друга. Романтическая чепуха так и лезет в голову, когда он видит, как Геральту хорошо. Он смотрит, как мелькает в его сомкнутых пальцах тяжёлая пурпурная головка, то исчезая, то появляясь, и чувствует, как на языке растёт озерко слюны. Но он решил, что не коснётся самого члена ртом. Поэтому тянется губами к потяжелевшим яичкам Геральта, с пошлым звуком втягивая поочерёдно каждое в рот, и у ведьмака закатываются янтарные глаза. Лютик определённо был хорош. И скорее всего научен опытом, думает Геральт, и ухмыляется, понимая, что свои нынешние навыки Лютик будет совершенствовать только с ним. - Губы у тебя… такие… и руки… блять, Лютик, ты охуенный. Лютик смеётся, освобождая рот, и поднимает на Геральта блестящие от счастья глаза. - Геральт, я понял, не надо хитровыебанных комплиментов. Я тоже очень люблю тебя. Очень. Ты чувствуешь? О, Геральт чувствует. У него от напряжения сводит руки, и тонко пульсирует под тонкой кожицей пениса – и Лютик, ощущая это, давит на то место, от соприкосновения с которым Геральт не может сдержать за зубами судорожный вздох. - Давай. Твоя очередь, - шепчет Лютик, широко улыбаясь, и ведьмак, заходясь в стоне, кончает, обильно и долго. Лютик двигает рукой, почти выдаивая Геральта, и кусает губу, видя, как сильно тот измарал его ладонь. - Молодец, - хвалит Лютик ведьмака и целует Геральта в бедро. Он поднимается с колен и тянется пальцами к губам ведьмака: тот смотрит ошалело, но открывает рот, облизывая покрытые спермой фаланги. Это всё кажется таким нереальным: милый, сладкий Лютик скармливает ему его же семя, как какая-то тёмная, развратная сущность, и глаза у него тоже тёмные от возбуждения. Он вылизывает всё до капли, и Лютик, перехватывает скользящий по его руке язык губами. Они долго, до боли в губах целуются, не в состоянии оторваться друг от друга. - Нам надо идти, - напоминает Лютик первый. - Угу, - соглашается Геральт и тянется к его губам снова. - Геральт, правда, надо идти, - смеётся Лютик, уворачиваясь от желанных поцелуев. - Куда? – уточняет ведьмак, приподняв бровь, и Лютик, немного помолчав, кокетливо подмигивает. - Ну как же… нам надо опробовать все поверхности в очередной корчме. В лесу, конечно, хорошо. Но здешние комары меня совсем не вдохновляют. И в кровати удобнее. Он поднимает с земли сорочку и дублет, накидывает их на разгорячённое тело и шагает к Плотве. - Лютик, - зовёт его Геральт мягко. Тот оборачивается и хмыкает, когда ведьмак говорит: - Ты даже представить не можешь, как сильно я тебя люблю. На это Лютик, сцепив за спиной руки, улыбается одним уголком рта и отвечает, внутренне крича от восторга, узрев ярчайшую палитру эмоций на лице ведьмака: - Прикольно.