Погода в доме

— Говорил тебе — закажи доставку, — Лебедев хмурится, не пытаясь скрыть недовольство. Он шагает заметно медленнее, чем обычно, но так же широко, а Тёма, наоборот, пытается семенить быстрыми мелкими шагами. Тёма, блять, не виноват, что у его новых ботинок, которые так удобно сидят на ноге, в которых ему так нравилось тусить по всему городу, оказывается, подошва гладкая, как стёклышко, и обледенелый асфальт норовит вылететь у Тёмы из-под ног. — Я ж думал, по пути из сервиса заеду, — Тёма пожимает плечами. Нагруженные пакеты шуршат, оттягивают руки, и при каждом шаге Тёма опасается потерять равновесие. — Про гололёд в прогнозе ничего не было. — Можно подумать, ты его смотрел, — устало отзывается Валентин. У него пакетов меньше, зато они наиболее стратегически важные, в них погромыхивают шампанское и коньяк. Ветер бьёт прямо в лицо, Тёма на ходу подтягивает ворот куртки повыше. Здесь, у магазинов, ещё ничего, хоть кое-где песком посыпано, а вот дальше, во дворах… — Вообще-то, я в любом случае собирался машину брать. Валентин одаривает его выразительным взглядом, в котором без труда читается, что он, полковник Лебедев, планировал сегодня вечером ёлку наряжать, а не обзванивать больницы и морги в поисках любителей погонять по льду. И кого тут, блять, интересует, что шипованную резину Тёма сам ставил, и что, когда надо, он очень даже умеет скоростной режим соблюдать. Тёма фыркает, надеясь, что его взгляд исподлобья не менее ёмко выражает всё, что у Тёмы сейчас крутится в башке. За игрой в гляделки главное не потерять равновесия. Падать ой как не хочется, и так уже сегодня Питон из травмпункта звонил — хорошо хоть перелома нет. Валентин останавливается, пропуская двух девчонок в меховых курточках — бегут, скользят, цепляются друг за дружку. Хихикают — как будто, блять, есть что-то смешное в том, что дорога под уклон превратилась в ледяную горку. Валентин за ними идти не торопится, и Тёма нетерпеливо пожимает ноющими плечами: — Идём, товарищ полковник? Или будем ждать, пока примёрзнем? Валентин качает головой в капюшоне, усмехается уголком рта. — Ты-то, конечно, молодой и сильный, — подходит к Тёме, перекладывая оба пакета в одну руку. — А в моём возрасте, если грохнешься, можно и костей не собрать. Помоги уж. Прежде, чем Тёма успевает что-либо ответить, широкая ладонь в замшевой перчатке обхватывает его руку чуть ниже локтя. И Валентин делает шаг, и Тёма идёт за ним. Пальцы не давят, не тянут вниз, но держат крепко, и о пакет в Тёминой руке Валя как-то умудряется не заплетаться. Умудряется без Тёминой помощи, потому что Тёме не до пакета, и не до катка под ногами, и не до ветра в глаза — вообще ни до чего. Тёму ноги несут куда-то, а башка пустая, лёгкая, как гелиевый воздушный шарик, и в ней одна-единственная мысль трепыхается. О том, что Тёма под руку с Лебедевым по району идёт. При всех. По-настоящему. И Лебедев сам Тёму за руку держит, даже не думает отдёрнуться. И время от времени поворачивает голову, карие глаза смотрят, прищурившись от ветра, с каким-то мягким весельем. Сине-белая высотка уже видна, тут и идти всего ничего — а Тёме хочется ещё, ещё, ещё. Как можно дольше.