***
Светлана ждала концерт с таким же радостным нетерпением, с каким ребёнок ждёт новогоднюю ёлку. В долгожданный воскресный день она побывала у парикмахера-стилиста, сделавшего ей красивую причёску и долго думала о том, в чём же ей пойти на концерт. В конце концов Света остановила свой выбор на любимом золотисто-коричневом костюме, который очень ей шёл и в котором осенью прошлого года она на «отлично» сдала экзамен на повышение квалификации и с тех пор считала, что этот наряд приносит ей удачу. Светлана радовалась, что тёплая погода, столь необычная для двадцатых чисел октября, позволит ей поехать на концерт без плаща или пальто. Надев золотые серьги, подаренные ей матерью на восемнадцатилетие, слегка накрасившись (Света не любила яркую броскую косметику, предпочитая естественную гамму) и взяв подходящую к костюму сумочку-клатч, Светлана отправилась на концерт, радостно предвкушая встречу с Марио. Света подъехала к месту встречи не к половине пятого, а чуть пораньше, чтобы не опоздать. Но Марио уже ждал её в маленьком скверике у Концертного Зала. — Добрый день! — поприветствовала Света своего кумира. — Здравствуйте, Светлана! — ответил Марио. — Как вы сегодня хорошо выглядите, как вам идёт этот костюм! — Спасибо, Марио, я рада, что вам нравится! — голос Светы даже дрогнул от радостного смущения. — Конечно… Просто слов нет, как нравится! — улыбнулся Маруа. — До сих пор я видел вас только в болельщицкой одежде с символикой «Сибири»… Она вам тоже идёт, но сегодня… вы сегодня такая красивая! Свете стало приятно и тепло на душе, стало так хорошо, как давно уже не было. И дело было даже не в том, что её тронули эти комплименты. Светлана почувствовала, что Марио увидел в ней не поклонницу или фанатку, а именно женщину.***
Новосибирский Городской Концертный Зал, грациозный снаружи и с великолепным интерьером внутри, по праву считался визитной карточкой города. Его главный зал был особенно красив и вызывал восторг у всех, кто бы там ни побывал. Величественный занавес, роскошная люстра, белоснежные скульптуры греческих и римских богов, бархатная обивка сидений — все это создавало особую богемную атмосферу. Света и Марио заняли удобные места ближе к сцене. Устроившись в креслах, они приготовились окунуться в мир музыки. — Его Сашей зовут, если что, — игриво улыбнулась женщина, полагая, что Марио будет интересно узнать настоящее имя певца. Маруа в ответ лишь снисходительно кивнул. На сцену под громкие аплодисменты вышел Алекс. Совсем молоденький, невысокий и хрупкий, с длинными темно-русыми волосами и серыми глазами, что красиво выделялись на смуглом женственном лице. Зрители с таким восторгом смотрели на него, словно боялись пропустить малейший жест. И правда, какой-то флёр очарования и харизмы таился в каждом его движении. Когда юноша подошёл ближе к краю сцены, музыканты заиграли душевную мелодию. Саша пробежал по толпе грустным взглядом, будто пытаясь кого-то найти, и, опустив глаза, затянул нежную песню, после которой в зале слышались восторженные возгласы. Голос Алекса, мужское сопрано, создавал особую магию и держал зрителей в таком гипнотическом состоянии, что они не могли оторвать от юноши взгляда. Его музыка обрушивалась на них водопадом, искрилась и растворяла все мысли, словно унося в другой мир. А на конец концерта он приберёг особенную песню, под названием «Золотистая осень». Её мелодия тоже была минорной, но исполненная тихой радости. Казалось, само здание Концертного Зала замерло и удивлённо прислушивается. Когда песня смолкла, несколько мгновений было совершенно тихо, а потом раздались аплодисменты. Люди хлопали и хлопали, без конца. Светлана не могла сдержать эмоций. От песен Алекса хотелось то плакать, то улыбаться и верить в лучшее. Да и сам он словно трепетал во время исполнения, и становилось понятно, что каждая песня была созвучна его настроению и его состоянию души. После концерта Света подарила Саше цветы и взяла у него автограф, про себя удивившись, какой он миниатюрный. «А на сцене выглядит повыше и покрупнее», — подумала она.***
— Большое спасибо, Марио! — искренне поблагодарила Светлана своего кумира, выходя с ним из Концертного зала. — Огромное спасибо! — Не за что, мне тоже очень понравилось! — ответил Марио. — Правда? — улыбнулась Светлана. — Конечно! — подтвердил Марио. — Жизнь ведь не только в хоккее, я люблю и хорошую музыку… А ещё я хотел бы посмотреть и другие ваши… достопримечательности, — медленно проговорил Марио длинное трудное слово. — У нас есть что посмотреть, — сказала Светлана. — Оперный театр, дельфинарий, парк «Городское начало»… — Я хотел бы и там с вами побывать, если вы не возражаете, — улыбнулся Марио. — Ну, конечно, я вам всё это покажу, когда у нас на это время будет, — ответила Света. — Спасибо огромное, а то я за своей работой ничего этого пока не видел, — признался Марио. — Поужинаем где-нибудь? — Нет, простите, как-нибудь в другой раз, — снова смутилась Светлана. — Мне ещё надо на работу собраться, да и обед на завтра я ещё не приготовила… Светлане самой было нелегко от своей излишней робости и застенчивости, но пока она ничего не могла с этим поделать. Чуткий Марио заметил эти трудности и подумал: «Нет, не нужно ничего форсировать… Мы ещё не привыкли друг к другу, так что пока пусть всё будет так, как хочет эта женщина, а дальше жизнь сама расставит всё по местам». — Хорошо, как скажете, — ответил Марио. — Но раз вы торопитесь — позвольте мне отвезти вас домой, скажите только, куда нужно ехать… — Спасибо, Марио, я была бы чрезвычайно признательна! — с улыбкой сказала Светлана. Света и Марио ехали по вечернему Красному проспекту, коротая время за беседой. Светлана чувствовала себя всё более непринуждённо, ей было легко общаться с Марио. Впрочем, эту лёгкость отмечали все, кому когда-либо доводилось с ним общаться: в Маруа была особая внутренняя харизма, что-то такое, что располагало к нему людей и вызывало желание иметь с ним дело. Вот только обращаться к Марио на «ты» Света ещё не могла, и он на этом не настаивал, понимая, что, возможно, для этого ещё не время. — Как вам живётся в России, как вам наш город? — спросила Светлана. — Неплохо… Во всяком случае, лучше, чем я ожидал, — ответил Марио. — Меня здесь очень хорошо встретили и приняли, у меня здесь интересная работа. А Новосибирск похож на все крупные города, здесь есть всё для комфортной полноценной жизни. Но мне ещё ко многому нужно привыкнуть: мне уже давно не двадцать, в моём возрасте для всего нужно время, а ведь я в чужой стране и в чужом городе, где у меня нет… Маруа хотел сказать: «где у меня нет близких людей», но он побоялся обидеть добрую чуткую женщину, к которой он испытывал искреннюю симпатию и которая уже успела стать для него не совсем чужой. Светлана заметила лёгкую грусть Марио и поспешила перевести разговор на более приятную для него тему. — А как вам наша «Сибирь»? — спросила она. — Тоже очень неплохо, — сказал Марио. — У ребят есть желание работать и совершенствоваться, а главное — есть желание побеждать. В нашей совместной работе я чувствую отдачу от команды… Недаром ваша Хоккейная Федерация писала мне, что у «Сибири» хороший потенциал… Беседа коснулась любимой темы Маруа, чувствовалось, что он говорит о хоккее с огромным удовольствием. — Оборонительная линия у вас очень сильная, — сказал он. — Я сам был защитником и говорю это со знанием дела. Но вот атаки ваши нужно — как это у вас говорят? — подтягивать, уверенности и организованности не хватает нападению вашему, жаться к бортам и перепасовывать друг другу шайбу — это не дело. Но вот что совсем мне у вас не нравится — это реализация большинства, хромает она у вас на обе ноги… Руководство «Сибири» поставило перед нами задачу — выйти в плей-офф, но без организованных атак и хорошей реализации большинства далеко не уедешь. — Вы сможете всё это наладить, я верю и в вас, и в «Сибирь»! — поддержала собеседника Светлана. — Времени у вас ещё достаточно, ещё весь сезон впереди, поработаете — и всё у вас получится! И даже если у «Сибири» будут сложности — мы с вами, мы же ваши болельщики! Время за беседой пролетело незаметно, и вскоре машина Марио подъехала к повороту в сторону дома Светланы. — Хотите, я покажу вам, где я живу, покажу вам наш дом и двор? — спросила Светлана. — Конечно, покажите, мне очень интересно узнать, где вы живёте! — ответил Марио.***
… Выйдя из машины, Светлана и Марио подошли к большому красивому дому, возле которого были высажены молодые ели и к которому вели стилизованные под брусчатку дорожки. — Вот тут я живу, — сказала Светлана. — Первый подъезд… Простите, что не приглашаю, как-нибудь в другой раз, а сегодня у меня ничего нет к чаю… Говоря это, Светлана немного лукавила. У неё дома были и шоколадные конфеты, и вкусное слоёное печенье, да и сама она могла испечь и оладьи, и заварные пирожные. Но она опасалась, что её с Марио чувства возьмут верх над здравым смыслом… Нет, не то чтобы вступившая в сорокалетний возраст женщина боялась мужчины, к которому она была неравнодушна, просто Свете казалось, что сейчас на неё смотрят добрые и строгие мамины глаза, которые не позволят ей совершить необдуманный поступок, не позволят ей наделать глупостей. — Красивый дом, — сказал Марио. — А это что такое? — спросил он, обратив внимание на стоявший возле дома постамент, на котором красовалась композиция из паровоза и вагона (правда, этот вагон больше напоминал телегу). — Интересный монумент, — сказал он. — Что означает? — Границу двух районов, — ответила Светлана. — Здесь, где мы стоим — Железнодорожный район, а через дорогу — уже другой, Центральный: чётная сторона улицы Советской и дальше, до Оперного театра и Областного правительства. Название улицы напомнило Марио его молодость, встречи его команд и сборной Канады с советскими хоккеистами. Далеко не всегда Марио и его командам в этих матчах сопутствовала удача, но его любимой игрой был предновогодний товарищеский матч «Квебек Нордикс» — ЦСКА, в котором его команда проигрывала с разницей в две шайбы, но спаслась в третьем периоде: сначала сам Марио забил очень красивый гол от синей линии, а затем, уже на последней минуте, он отдал голевую передачу товарищу по команде, молодому талантливому нападающему, которому со временем было суждено сменить Марио на «капитанском мостике». Но был в карьере Маруа и другой товарищеский матч, за шесть лет до этого, когда Марио и его «Квебек» играли против могучей советской команды с легендарными Третьяком и «русской пятёркой». Марио довелось сыграть в нём всего 15 секунд, после чего его жизнь превратилась в долгий ужасный кошмар. Полученная буквально на пустом месте тяжёлая травма могла стоить ему и карьеры, и даже жизни, потому что она привела к опасным осложнениям. Всё это случилось давным-давно, и травмированная нога почти не беспокоила Марио, разве что немного побаливала на перемену погоды, но он давно к этому притерпелся и даже не замечал этого. И тем не менее Марио не любил вспоминать об этом времени и никогда о нём не говорил, потому что полгода, вместившие в себя травму, болезнь и постепенное трудное восстановление, стали самым ужасным периодом его жизни. Незачем ворошить старое, эта история осталась в далёком прошлом, так же как и товарищеские суперсерии матчей советских команд с клубами НХЛ, канувшие в Лету после распада СССР. — Вы не сожалеете о том, что Советский Союз распался? — спросил Марио. — Сожалею, — честно ответила Светлана. — Нет, я понимаю, что этот колосс на глиняных ногах себя изжил, но мы потеряли наше бесценное достояние — бесплатное образование, и в молодости я очень пострадала от этого. В институте я училась очень хорошо, и я мечтала учиться и дальше, хотела заниматься наукой и делала всё от меня зависящее, даже в студенческом научном кружке занималась, интересная у нас была работа! Мои старания не остались незамеченными: профессор одной из кафедр предложила мне пойти к ней в аспирантуру… я была так счастлива! Но вскоре бесплатное послевузовское образование отменили… В нашей семье не было денег на мою аспирантуру, и мне пришлось… «Пришлось работу искать», — хотела сказать Светлана, но передумала. В конце концов она ведь училась именно для того, чтобы получить профессию и работать по специальности, и надо было понимать, что молодому специалисту без стажа, «блата» и «лапы» далеко не все дороги открыты. «А если я сама понастроила воздушных замков, да ещё и приняла желаемое за действительное — кто же в этом виноват, кроме меня?», — печально подумала женщина. — Не огорчайтесь! — чуткий Марио уловил лёгкую грусть собеседницы. — Не все наши мечты сбываются, но не нужно о них сожалеть, надо просто изменить свою мечту. В юности и в молодости у меня тоже была заветная мечта — выиграть со своей командой Кубок Стенли, прикоснуться к нему, поднять его над головой… Но этого не случилось, хотя с «Квебек Нордикс» я дважды доходил до полуфинала, а в начале своей карьеры в НХЛ даже в финальном раунде играл, за клуб «Нью-Йорк Рейнджерс». Мне так и не удалось подержать Кубок Стенли в руках, и после того, как я закончил выступать и ушёл в тренерство, я изменил свою мечту. Я мечтаю, чтобы мои воспитанники завоевали какой-нибудь значительный трофей… тоже пока не сбылось. Но теперь я надеюсь добиться успеха с вашей «Сибирью», и даже если мне так и не удастся привести её к Кубку Гагарина, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы «Сибирь» стала топ-клубом КХЛ и боролась за самые высокие места. — Я верю в вас, — сказала Светлана, — и в вас, и в нашу команду… Я верю, что у вас всё получится! — Спасибо, что верите в меня, — сказал Марио. — Мне очень нужна ваша поддержка: ведь вы пока самый близкий для меня человек в этом городе! Эти искренние слова прозвучали для Светланы настоящей музыкой. «Неужели Марио действительно что-то чувствует ко мне? — с замирание сердца подумала она. — Неужели…» — Вы, надо думать, очень любили советский хоккей? — прервал её раздумья Марио. — Вам, наверное, очень нравилось смотреть матчи советской команды, ведь она по праву считалась сильнейшей? — Я всегда любила интересный красивый хоккей, — ответила Светлана. — Всегда смотрела матчи вместе с родителями, и вместе с ними радовалась нашим победам. Но были и такие матчи, когда я болела не за наших, а за канадцев… Это было тогда, когда в их составе на лёд выходил мой любимый игрок. Он понравился мне с того момента, когда я впервые увидела его в трансляции, потому что он был ярким активным игроком, много помогал своей команде, хорошо смотрелся и забивал много голов. А потом я стала следить за его игрой, и моя болельщицкая любовь к нему только возросла и так и осталась со мной на всю жизнь… Несмотря на то, что он уже давно не играет, он так и остался моим самым любимым спортсменом. — Как его звали? — спросил Марио, радостно предвкушая ответ. — Его зовут Марио, — ответила Светлана. — Марио Маруа! Марио охватила безудержная радость, от волнения он даже стал обращаться к Светлане на «ты», невзирая на то, что они были знакомы всего второй месяц. — Ты любила меня с того самого дня, как меня увидела? И пронесла свою любовь через столько лет? — взволнованно заговорил он. — О, я знал, что ты совсем не такая, как обычные хоккейные фанатки… Я знал это, знал… Марио обнял Светлану и поцеловал её с нежностью, на какую только был способен, а затем и ещё, и ещё… «Не надо, Марио, прошу тебя… Ещё не время», — хотела сказать Светлана, но в этот миг словно сама судьба взяла её за руку и повела в нужном направлении, подсказав, что бояться проявления собственных чувств и прогонять прилетевшую «птицу счастья» смешно и глупо. Теперь Светлана видела в Маруа не любимого спортсмена, а любимого мужчину, её губы отвечали на поцелуи Марио с нежностью и страстью, и оба они хотели только одного — чтобы эти мгновения длились вечно.