То, что осталось за кадром

1963, конец декабря Кроули проснулся от собственного сдавленного крика и резко сел. Пижамная рубашка неприятно липла к спине из-за пропитавшего ее липкого холодного пота. Энтони нервно ощупал сначала запястья потом ноги, но никаких ремней или их следов не нашел. Он осмотрелся, но сквозь темноту было сложно разобрать, где он был. После яркого кошмарного сна все еще было трудно дышать. — Энтони, — дверь тихо распахнулась и в комнату из коридора проник теплый свет, — ты как? Я войду? — Ангел… — голос у Кроули был хриплым ото сна, — я опять… Черт, — он опустил голову и закрыл лицо руками, — прости-прости-прости. Энтони вздрогнул, когда кровать тихо промялась под весом Азирафаэля, а сильные руки притянули его к груди. Азирафаэль пах чаем, старыми книгами и совсем немного чем-то сладким. Этот запах был таким до боли родным и успокаивающим, что Кроули сразу же спрятал лицо у Азирафаэля на груди. — Все хорошо, — Фолл накрыл коротко остриженный затылок ладонью, — все хорошо, — повторил ласково. — Мне приснилось, что… — тело Энтони напряглось, а предательски задрожавший голос стал тише, — что этого всего не было. Азирафаэль молчал, не желая перебивать или давить на Кроули, который мелко дрожал у него в руках не то от холода, не то после кошмарного сна. Фолл прикрыл глаза, крепче обнял Энтони, желая успокоить. — Что это все, — Кроули тяжело сглотнул, поджал губы и зажмурился прежде, чем продолжить: — что все это сон. Что я проснулся там… — дрожь в худом теле стала сильнее, но в то же время Энтони почувствовал, как Азирафаэль тепло выдохнул ему в макушку, поглаживая по спине. — Так уже было… — Тише, — мягко перебил Фолл, — тише. Это не сон. Все правда закончилось. Теперь все будет хорошо. — А если… я столько раз просыпался после… — Теперь ты всегда будешь просыпаться тут. И я всегда буду рядом. — Мне страшно. — Не надо, — Азирафаэль старался придать твердость подрагивавшему голосу, — не бойся. Давай ты еще поспишь, а я посижу с тобой рядом? — Ангел, — Энтони слегка отстранился и постарался заглянуть в глаза Фоллу. Но во мраке комнаты он почти ничего не видел, поэтому неловко протянул руку к лицу Азирафаэля. — Я здесь, — он перехватил тонкие пальцы и осторожно поднес ладонь Кроули к своим губам, горько в нее улыбнувшись, — все будет хорошо, ложись. От этого простого, но такого открытого жеста Энтони на несколько мгновений замер, а потом послушно лег обратно. Азирафаэль поправил одеяло на угловатых плечах, и опустил руку на голову Кроули. Тот в ответ молча придвинулся, уперевшись лбом в теплое мягкое бедро Азирафаэля, как делал это когда-то давно. Он услышал, как Фолл издал какой-то сдавленный неопределенный звук, но ничего не сказал. Следующий кошмар не заставил себя ждать, и Кроули снова проснулся от собственных задушенных рыданий. Он сразу же почувствовал, что подушка под его щекой была мокрой, так же как и его лицо. — Энтони? — дверь снова распахнулась, и на пороге снова был Азирафаэль. Еще более сонный, чем в прошлый раз, со взлохмаченными светлыми волосами. И свет, падавший на них из-за спины Фолла, придавал ощущение того, что Азирафаэль светился изнутри. — Иди сюда, — он сел на край постели, раскинув руки. Просить дважды Кроули было не нужно — он сразу же уткнулся носом в плечо Фоллу, робко обнимая его поперек спины. Азирафаэль одной рукой обнял Энтони, а вторую положил ему на затылок, теснее прижимая и мягко массируя. — Что случилось? — задавая вопрос, Азирафаэль знал примерный ответ, но хотел услышать его от Кроули. — Ты живой, — тихо выдохнул он, — живой, а я… Я бросал землю… — дрожь мгновенно охватила все худое тело, а горло больно сдавило спазмом, заставляя слова застревать в нем. — Прости-прости-прости… Азирафаэль не нашел, что ответить, только крепче прижал Кроули к себе, позволяя тихо всхлипывать и отчаянно хвататься за плечи и спину, больно впиваясь пальцами. Энтони еще какое-то время пытался что-то сказать, но получались только невнятные звуки. А Фолл даже не пытался как-то его успокоить, давая возможность Кроули выговориться, прожить и наконец-то пережить те ужасные события. Примерно через полчаса Энтони затих, перестал дрожать и задышал чуть ровнее и глубже. Азирафаэль осторожно опустил его на подушку, укрыв одеялом. Фолл понимал, что правильнее всего ему было вернуться в спальню, чтобы попытаться доспать оставшийся час с небольшим, но вместо этого остался сидеть, поглаживая Кроули по голове. А потом осторожно разместился на краю кровати. Приходилось прилагать определенные усилия, чтобы не упасть на пол, но Азирафаэль решил остаться до утра. Он обнял Энтони поверх одеяла, именно в этот момент окончательно приняв решение, что как только Кроули станет лучше, он обязательно расскажет ему о том, что чувствует. Потому что все происходившее ощущалось правильно. Фолл четко понимал, что у него в руках было самое дорогое, бесценное сокровище. Сокровище, которое он однажды уже почти потерял, и ради которого теперь он был готов пойти на что угодно. Утром Кроули появился на кухне, как обычно, почти на полчаса позже Азирафаэля. Он выглядел еще более потрепанным, чем обычно: глаза все еще были слегка красными, под ними хорошо были видны синяки. Когда Энтони сел за стол, Азирафаэль молча пододвинул к нему чашку с чаем и тарелку с тостом, яйцом и беконом. Кроули молча начал есть, стараясь не смотреть в сторону Азирафаэля. — Прости, — ближе к концу завтрака, очень тихо пробормотал Кроули, — пожалуйста. Я не хотел… — Все в порядке, — Фолл мягко перебил его, — тебе не за что извиняться. — У тебя из-за меня одни проблемы… — он опустил голову, глядя в почти пустую тарелку, но никак не на Азирафаэля. — Все в порядке, — снова повторил Фолл, подойдя ближе и положив руку ему на плечо, — ты не виноват. — Прости… — Энтони, посмотри на меня. Пожалуйста. Кроули все-таки поднял взгляд на Азирафаэля, от чего у того сжалось сердце. Энтони смотрел на него, как побитая и крайне виноватая перед хозяином собака. Фолл наклонился и мягко поцеловал его в лоб. — Ты ни в чем не виноват. — Ангел… — Ты бы сделал для меня то же самое. — Мгм, — он опустил взгляд, явно не выдерживая происходящее. — Может, есть какие-то таблетки, чтобы я, ну, не мешал тебе спать? — Есть, — вздохнул Азирафаэль, — но тебе от них будет хуже. Или ты будешь постоянно хотеть спать, как в Бедламе. — Но зато ты… — Энтони, — голос звучал ласково, но твердо, — мы справимся. Тебе станет легче, и все наладится.