***
«На следующий день после нашего разговора с Достоевским я таки решился выяснить у Куникиды известные ему сведения. Ожиданий, что это хоть как-то поможет нашему делу, нет, но и других зацепок пока тоже нет. Федор многого не договаривает, а ведь он явно знает что-то действительно важное».
— Он действительно не при делах, — тихо начал Доппо. В комнате Оды были только они вдвоём. Сосед Сакуноске был на дополнительных занятиях. Поэтому он не упустил возможность побеседовать со старостой. Особенно когда тот так удачно подвернулся ему на пути. Ода слегка подсел ближе, чтобы лучше слышать, держа под рукой набитый всякой макулатурой блокнот и простой карандаш, заточенный кухонным ножом. — В тот вечер, когда произошло очередное убийство первогодки, мы оказались вблизи того места, где нашли труп. Он случайно увязался за мной во время вечернего обхода. Вышел из кабинета, где профессор Коё каждый вечер проводила дополнительные занятия по трансфигурации, и увидел, что я проходил мимо. Мы с ним, как обычно, повздорили, шли и препирались, ещё немного и точно бы подрались. Доппо на мгновение замолк. Разжал и снова сжал вспотевшие ладони в кулаки, пошарил взглядом по ворсу ковра и слегка неаккуратно поправил очки на носу. Сакуноске не торопил его. Если ему нужно время, чтобы собраться с мыслями — на здоровье. — Тот день надолго отпечатался в моей памяти. Не буду обманывать, момент, когда я открываю дверь уборной, по сей день является мне не в самых приятных снах. На полу прямо перед входом в помещение лежало тело, вокруг него — огромная лужа крови. Тот, кто это сделал — настоящий монстр, изверг. Он снова прервался на короткое молчание. Весь этот допрос вызывал в нём кучу вопросов, но он не желал влезать во всё это, намереваясь как можно скорее отвязаться от пристального внимания двух старшекурсников за последние несколько часов, один из которых сейчас сидел перед ним и записывал какие-то детали в блокнот. — Фёдор тогда заметил моё оцепенение и заглянул через плечо, пробормотав что-то на своём родном языке. Он явно пребывал в шоке не меньше меня, но как обычно сохранял свою расчетливую холодность, — продолжил он более уверенно. — Пока я был в прострации, он услышал шаги прямо по коридору. За капюшон выволок меня наружу, даже подобрал мой блокнот, который я выронил, и затолкал меня в комнату напротив. В кладовку. В ней было тесно, она была битком набита бытовой утварью. А я поддался панике и мог наделать много шума. У подоспевших преподавателей явно возникло бы много вопросов, застань они нас на месте убийства. — Это точно, — невзначай прокомментировал Сакуноске, не отрываясь от записей. — Тогда Фёдор зажал мне рот ладонью и заставил смотреть только ему в глаза. Он мне что-то шёпотом рассказывал, пытаясь отвлечь от зрелища, что буквально застыло у меня перед глазами. Я в какой-то степени очень ему благодарен и даже перестал строить козни, как бывало ранее. — «Ну, что скажешь на это, Доппо? — Фёдор вышел из тени комнаты, расположенной напротив уборной, и оглянулся на гриффиндорца. Тот выглядел настолько шокированным, что складывалось ощущение, будто он вот-вот упадёт в обморок. Его всего трясло, как осиновый лист на ветру, а рот не мог вымолвить и слова, будто он осип от простуды и мог лишь хрипеть при дыхании. — Я вижу, что представление тебе очень понравилось, — с сарказмом добавил он и подхватил слабого Доппо под локоть». Куникида слегка мотнул головой, прогоняя воспоминания, и вновь обратил внимание на Сакуноске. — Это всё. Выводы делай сам, — спокойно произнёс он и поднялся со стула, слегка поклонившись и направляясь к выходу. Дверь протяжно скрипнула, а затем гулко хлопнула как это обычно бывает. — Спасибо, — бросил ему вдогонку Ода, беспрестанно чиркая неаккуратные буквы карандашом.«Забавно, а ведь я и не заметил, что вражда между Куникидой и Фёдором сошла на нет. И не думал, что показания Доппо могли принести свои плоды. Нужно сообщить Анго, что нам предстоит много работы по поискам доказательств, а возможно и очередного подозреваемого. И надо бы не забыть подтянуть петли в дверях. Запись от 17 января ХХХХ года. С. Ода».
Сакуноске сидел в кресле и неотрывно глядел на завораживающий снегопад за окном. В голове, на удивление, было пусто. Как и на душе. Лишь что-то непонятное гложило его изнутри. Может, виной тому были недавние события с Дазаем и Чуей, а может дело в том, что их с Анго дело снова забрело в тупик. Да, сколько бы вариантов парни не перебирали, всё указывало на Фёдора Достоевского. Вот только, даже если Фёдор никак не связан с зачисткой, то кто тогда этим занимается? Снова нескончаемые поиски информации, бессонные ночи, тонны макулатуры и очередной труп на следующий год. Порой он сам задавался вопросом: а для чего ему это? Зачем он решил поиграть в детектива? Ладно на втором курсе обучения, но ведь сейчас он на шестом. Если тогда в нём горел азарт и жажда приключений как в самых захватывающих бестселлерах, то сейчас в нём лишь чувство справедливости и желание положить конец всему этому. Он с самого начала жил этим делом и горел этой историей, записывая все мельчайшие детали в блокнот. Он бы даже назвал это делом всей своей жизни. Иронично. Настенные часы пробили шесть вечера. Настала пора встретиться с Анго в библиотеке. Вот только придя на неизменное место встречи, помимо Сакагучи он застал в компании друга Фёдора Достоевского. — Дело принимает новые обороты, — вместо приветствия произнёс Анго, взглядом указывая на сидящего напротив юношу, явно будучи не очень довольным его присутствием. Тот расслабленно сидел в кресле, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Зелёный шарф с серебряными полосами висел на шее, а из капюшона, прикрытого нетипичными для русского человека тёмными волосами, виднелись два крошечных красных глаза. Фёдор без особого интереса перевёл взгляд на Сакуноске, едва заметно кивнув в приветствии. — Я знаю, кто замешан в зачистке, — скучающе оповестил Достоевский. Будто вся эта задача была настолько элементарной, что на её решение ему понадобилось всего несколько часов, в то время как Ода и Анго ломали над ней голову вот уже пятый год. — И кто же по-твоему… — Мэй Олкотт, — перебил Фёдор Сакуноске, наблюдая за реакцией парней. — Луиза Мэй Олкотт, наш библиотекарь. Тишина. Настолько стало тихо, что из самой отдаленной части библиотеки, где засели парни, можно было распознать звук переворачивания страниц книги в абсолютно противоположной части огромного помещения. Кто-то негромко переговаривался за пределами секции, крупные снежные комья беззвучно врезались в покрытое ледяными узорами окно, но упорно складывалось ощущение, что звук соприкосновения всё же присутствовал, а пламя свечей, создававших довольно романтичную атмосферу, отбрасывало бегающие тени на пыльные книжные стеллажи и винтажные корешки различных изданий, так же создавая впечатление, будто тени издавали шуршащий шёпот, шатаясь под порывами мимолётных дуновений сквозняка со стороны окна. А в голове — гуляющий ветер, раскидавший все мысли с полок и выбросивший их в сформировавшуюся из ниоткуда чёрную дыру. — Вы, парни, слишком поверхностны, — вздохнул Фёдор и наклонился к столу. — Зациклились на одном Хогвартсе, даже и не догадываясь, что проблема началась задолго за его пределами. Сакагучи первые пару секунд потерянно пялился на друга, старался обдумать полученную информацию как следует, вот только не понимал, каким образом Достоевский преплёл её к делу. Она не попадала под подозрения даже тогда, когда в их круг подозреваемых входила чуть ли не вся школа. А потом в его голове будто что-то щёлкнула да переклинило так, что он подскочил с насиженного места, принимаясь рыться в бумагах под непонимающим взглядом Сакуноске. — Луиза, — задумчиво пробубнил он себе под нос. — Погодите, точно ведь Луиза! — он нырнул под стол, выуживая оттуда большую и тяжёлую стопку старых газет, перевязанную старой, но прочной веревкой. — У кого неограниченный доступ к любой информации и к разделу запретной тёмной магии? Библиотекарь. Кому будет выгодно испортить отношения Министерства и Хогвартса и к кому при этом прислушаются? Бывший сотрудник Министерства Магии. На кого падёт меньше всего подозрений? На маленькую неприметную женщину в очках, которую, если не посещать библиотеку, можно вообще ни разу не встретить в замке и даже не догадываться о её существовании. Мы постоянно сидели над этим делом в библиотеке. Она всегда при этом была рядом, — диктовал он самому себе, ища нужные статьи и откидывая ненужные в сторону. По завершении работы придётся закатить здесь грандиозную уборку. — Я не понимаю, — отозвался Ода, наблюдая за попытками Анго сначало разложить всё как надо в своей голове. — Я вообще сомневаюсь в том, что она способна использовать магию. Ты хоть раз видел её палочку? Или ты хотя бы раз видел эту женщину где-нибудь помимо этой библиотеки? — Я клоню к тому, что бывший сотрудник Министерства ещё как способен использовать магию, — Анго что-то чиркнул под фото в статьях, продолжая их раскладывать. — И даже делать это очень и очень искусно. Так, что мы и не замечали. — По-твоему… — Чшш, — оборвал его Фёдор, понимая, что тот сейчас может с лёгкостью запутать Сакагучи, который был на верном пути. Почти на верном. Достоевский сидел тише воды ниже травы в своём кресле. Было любопытно узнать, смогут ли парни самостоятельно разобраться, ведь им не хватало нескольких действительно важных деталей. — Колдотворец… Книги зарубежных стран… — задумчиво протянул Сакагучи. Мысль в его голове крутилась подобно слову, которое всё не можешь произнести, не можешь ухватиться за неё, но и просто упустить было бы очень неприятно. Его взгляд неожиданно упал на большой свёрток ватмана, на котором они, подобно доске расследований, соединяли все возможные улики с местами их нахождения, собирали новости и связывали их между собой. — Погоди-ка… — он принялся разворачивать его, кладя учебники по краям свитка, чтобы не загибались. — Вот оно! — Если ты думаешь, что ткнув пальцем в статью старой газеты, ты решишь все вопросы у меня в голове, то ты ошибаешься. Ты что-то понял, но я не догоняю. Объясни как следует, — почти обиженно возмутился Ода. Один просит его заткнуться, строя очень умный вид, но не спеша разглашать все детали дела, явно получая удовольствие от наблюдения за их жалкими попытками разобраться самостоятельно, второй обо всём догадался, услышав лишь имя, и лишь он, он один оставался в неведении. — Вспомни, с чего всё началось. — С убийства первогодки пять лет назад. — С миссии во главе с Артуром Рембо, закончившейся трагедией, — поправил он друга, указав событие, произошедшее ещё задолго до начала зачистки, запутав Сакуноске пуще прежнего. — Где происходили события? — В Центральной Канцелярии магических собраний Великобритании, — пытался влиться в разбирательство Ода, позволяя другу высказать все свои мысли. — Что дальше? — Кем работала Мэй Олкотт до того как лишилась прежней работы и пришла в Хогвартс? — Министром Магии в Министерстве. — Верно. Но при этом в её обязанности входило что? — Анго, хватит задавать наводящие вопросы. Объясни толково! — начинал закипать гриффиндорец. Он стянул с шеи полосатый шарф в яркой красно-золотой расцветке и бросил его на спинку свободного кресла. Туда же отправилась и мантия. Ода решительно опёрся руками в край столешницы аккурат напротив Сакагучи, всем видом показывая, что готов выслушать объяснения. — Она работала в Министерстве, но при этом её рабочими обязанностями были снаряжать необходимой информацией ликвидаторов заклятий и искать информацию по их делам, какое именно заклинание было применено на том или ином деле и так далее. Её кабинет был в Канцелярии, она имела доступ ко всему, а в Канцелярии не только британские письмена, там письмена со всего мира, какие только могли существовать. У неё был доступ ко всему этому. Там то она и нашла это заклинание и применила, но, как мне кажется, её первая попытка не увенчалась успехом, после чего произошёл огромный выброс тёмной энергии, на работу с которым и отправился отряд Рембо. Там он и заразился этой энергией, а в последствии заразил и Чую, а позже и Дазая. После выброса Канцелярию закрыли, Луиза перевелась в главный отдел Министерства, а спустя три года после произошедшего, как раз пять лет назад она начала работать здесь. Повторно применила заклинание и на этот раз уже успешно, без прежних серьёзных последствий. И начала набирать силу для собственного воскрешения, — наконец разложив в нужном порядке все необходимые вырезки и записи, Анго, подобно Оде ранее, упёрся руками в край столешницы, внимательно рассматривая плоды своего творения. — Я прав? — обернувшись к Фёдору с чувством преисполненного долга, уточнил он. Но Достоевский лишь непринуждённо откинулся обратно в кресло. Из капюшона на его острое широкое плечо выбралась короткохвостая крыса и принялась активно хрустеть каким-то орешком, протянутым Фёдором. — Нет?! — ошеломлённо воскликнул Сакагучи, растеряв то воодушевление, с которым пару секунд назад завершил свою теорию. Сакуноске же окончательно впал в прострацию. Уселся в кресло, уперев локти в колени и уронив в раскрытые ладони тяжёлую от дум голову. Руки чесались набить Достоевскому его аристократическое лицо, немного подпортить, помять его ровные черты. Для чего он вообще пришёл сюда с этим заявлением? Зачем вдруг решил помочь им в поисках виновного? Чего тем самым добивался? Ода чувствовал какой-то подвох, или это уже паранойя на фоне нервного срыва? Хотелось поскорее сбросить весь этот груз со своих плеч, или же сброситься самому с какой-нибудь башни повыше. Как жаль, что Дазая сейчас не было рядом. От его предложения двойного самоубийства в данный момент было бы сложно отказаться. — В целом, ты прав, но есть один момент, с которым ты прогадал, — вновь говоря загадками, подал таки голос Достоевский. — И в чём же заключалась моя ошибка? — недоверчиво и нервно покосился на него Сакагучи. Его всё никак не покидала мысль о том, что Луиза и вправду могла быть замешана в этом. — Колдотворец, — пробубнил себе под нос Ода, пребывая в собственных мыслях. — Верно, — Фёдор хорошо его расслышал и пододвинул злосчастный учебник к себе, раскрыл его на переднем форзаце, ткнув длинным пальцем с аккуратным ногтем в собственную фамилию. — Ты вычеркнул из повествования это, свесив всё на Луизу, — он перевернул несколько страниц, открывая раздел с запретными заклинаниями. — И это ты тоже не учёл. Парни уже слегка угрожающе окинули его продолжительными тяжёлыми взглядами. — Это тянет на чистосердечное признание, — Анго сложил руки на груди, принимаясь расхаживать вокруг стола. Фёдор же, вдоволь натешившись их мучениями, решил сам всё пояснить, пока те окончательно не зарыли его в обвинениях. — Этот учебник принадлежал нашему бывшему директору. Его настоящее имя — Михаил Александрович Достоевский. Челюсти ребят звонко соприкоснулись со столешницей. Сначала они долго пялились на Фёдора, потом переглянулись между собой, затем снова коротко глянули на Фёдора, а потом снова переглянулись. — Твой отец?! — Анго в своём напоре едва не перевалился через стол, случайно разлив чернила, сотворив ещё одну чёрную лужицу, благо Ода вовремя пригвоздил его к креслу. — Да, — Фёдор коротко кивнул. — Не спрашивайте как так вышло, но я сам только сегодня узнал об этом. Всю жизнь жил без отца и даже не знал его в лицо, а оказалось, что последние четыре года он был рядом, — и поднялся со своего места. — Желаете разобраться во всём окончательно, следуйте за мной, — он развернулся на пятках туфель и решительно зашагал вдоль стеллажей, направляясь к выходу. — Здесь небезопасно обсуждать это. — Куда мы идём? — бросил вдогонку обескураженный Ода, спешно собирая все рукописи по делу. — К Мори Огаю. Анго замялся. Нарочно отстал от ребят, когда те стремительно покинули библиотеку, а сам замер напротив стойки Луизы Мэй Олкотт. Та заинтересованно подняла на него взгляд, приподняла одну бровь, а потом огляделась по сторонам и заговорчески наклонилась к нему. — Вы поняли кто такой Достоевский, которому принадлежал учебник? — прошептала она. Анго почему-то пробрал холодок. Она в курсе. Она знает. Она подстроила всё так, чтобы они заполучили учебник. — Что всё это значит? — прошептал он в ответ. Напрягся сильнее, когда Луиза вышла из-за стойки и поманила его за дверь, в коридор. — Пойдём, нужно доложить пару сведений Скотту Фицджеральду. — Сначала объяснитесь. Что происходит? Что Вам известно о зачистке и как Вы с ней связаны? Стоит ли вообще Вам доверять?! — Мы с самого начала были на одной стороне, не забывай об этом. Идём, я расскажу всё по пути. И Анго против собственной воли двинулся за женщиной.