Потухший огонёк

      — Что происходит? — Ацуши, едва не сбитый с ног толпой старшекурсников, забрался на выступ в стене, который обычно служил скамейкой. Рядом точно так же устроились и Джуничиро с Наоми, провожая заинтересованными взглядами шумный и буйный поток студентов. — Намечается какое-то мероприятие? Или может в столовой давали омерзительные осминожьи щупальца, что они в ужасе дали дёру?       — Сомневаюсь. Предлагаю пойти посмотреть, — выдал Джуничиро и спрыгнул на пол как только от пронёсшего стада бизонов осталось лишь эхо вдали коридора и пыль под потолком. Он как настоящий джентльмен подал руку своей сестре, помогая спуститься, а потом в шуточном поклоне протянул руку и Ацуши. — Прошу.       Тот смущённо хихикнул, но от предложения не отказался. Аккуратно вложил свою ладонь в его руку и осторожно спрыгнул, выполнив при приземлении реверанс. Джуничиро понравилась их затеянная игра, а потому он бережно положил запястье сестры на свой локоть, в то время как за второй предложил схватиться уже Накаджиме. Так они и отправились вслед за давно пропавшей из виду толпой, желая разузнать, что же там приключилось.       Оказывается, толпа умчалась не так уж и далеко. Ребята столпились на крыльце у главного входа, словно ожидая визита очень важного человека. Но всё оказалось в точности наоборот. По разговорам с задних рядов первогодки выяснили, что кто-то покидает Хогвартс. Кто-то довольно известный, раз поглазеть на это собралась почти вся школа. Всем даже было наплевать на то, что это большая обеденная перемена. Видимо, предпочитали остаться голодными, чем пропустить столь важное событие.       Спустя пару мгновений рядом с тремя ребятами образовалась ещё одна фигура в лице Рюноске. Ацуши воссиял, а Джуничиро лишь фыркнул и отвернулся к выходу, не оставляя попыток разглядеть хоть что-нибудь через парней и девчонок вдвое выше его самого.       — Как дела? — как обычно хрипло отозвался Рю, приветственно потрепав Накаджиму по волосам.       — Лучше всех! — не мог унять приятного возбуждения при виде друга Ацуши, а от того едва не кинулся на него с объятьями. Если Джуничиро и Наоми позволяют ему вытворять с собой подобное, то вот насчёт Акутагавы он уверен не был, потому и сдерживался.       — И ты даже не расстроился, что Дазай сегодня уходит в Министерство?       Тут вся троица синхронно на него уставилась. В их шокировано округлившихся глазах так и читались вопросы за вопросами.       — Дазай?! — воскликнул Ацуши. Рюноске на это лишь кивнул. — В Министерство Магии?! — снова молчаливый кивок. — Но зачем?! Почему в первый учебный день он вдруг отправляется туда?       — Это не его решение, — Акутагава вздохнул и спрятал ладони в карманах мантии. — За ним пришёл Скотт Фицджеральд, тот, что проводил проверку не так давно. За ним и за Накахарой Чуей. Думаю, объяснения, зачем они ему, не требуются.       — Требуются! — снова воскликнул Ацуши. — Что там с ними собираются делать?       — Слово «Ликвидация» тебе что-нибудь говорит?       — Хочешь сказать, их ликвидируют? — вмешался Танизаки, на всякий случай ухватившись пальцами за рукав Ацуши. Тот был слишком шокирован этой новостью.        — Их способности или же их самих, — третьегодка пожал плечами — Как пойдёт. Мы не можем знать результат заранее, потому ребята собрались запомнить двух легенд школы, известных как разрушительный дуэт «Двойной Чёрный», такими, какие они есть.       — И ты так спокойно говоришь об этом?! — верещал Накаджима, находясь уже на грани истерики. Джуничиро пришлось таки покрепче перехватить его за руку, чтобы тот ненароком не снёс кого-нибудь в округе. — А как же директор? Разве он не защитит их от почти неминуемой гибели?       — Поверь мне, Фукузава-доно знает, что делает. У него нет любимчиков. И он не собирается рисковать всеми нами ради спасения двух смертельно опасных подростков.       — Ацуши, это была плохая идея прийти сюда, — Танизаки потянул нервно трясущегося друга в сторону. — Давай уйдём отсюда и просто поедим, пока ничего не остыло окончательно.       Но Накаджима неожиданно вывернулся из хватки, устремившись прямиком на Рюноске. Он влетел в него с такой яростью, что едва не повалил на пол. Принялся махать руками, стараясь ударить, но Акутагава лишь с силой прижал его к себе, принимаясь успокаивающе гладить по голове. Ацуши брыкался и пыхтел до тех пор, пока не понял, что это бесполезно — Акутагава не отпустит, да и не виноват он ни в чём. А потом смял руками чужую мантию на спине и зарыдал крокодильими слезами, уткнувшись лицом куда-то под подбородок третьегодки.       — Освободите проход! — послышался командный голос Рьюро Хироцу.       В коридоре показалась делегация преподавателей Хогвартса во главе с Фукузавой Юкичи. Прямо позади него шли Накахара Чуя и Дазай Осаму. Как и положено, в школьной форме. Их явно выдернули с занятий. Толпа расступилась, заняв позиции вдоль стен. Акутагава слегка ослабил хватку, позволяя Ацуши заплаканными глазами наблюдать за происходящим.       Перед воротами во дворе стояла делегация из Министерства Магии. Чёрные, идеально выглаженные костюмы с галстуками, мантии на плечах с эмблемой Министерства и холодные бесчувственные взгляды — прямо как в тот день, когда в Хогвартс, словно гром среди ясного неба, нагрянула проверка. Скотт стоял впереди и терпеливо дожидался своего времени.       Чуя видел как пристально за ним наблюдал Тачихара из толпы. На его лице застыло немое отчаянное смирение, жесты выдавали тревогу и волнение за друга. Накахара не сводил с него взгляд до тех пор, пока тот не пропал из виду, оставшись где-то позади и потерявшись в толпе. Сердце болезненно сжималось с каждым ударом. Потом на глаза попался Куникида, смотря на него похожим взглядом. Следом — Ода, едва заметно кивнувший ему на прощание. И ещё маленький Ацуши, стоя в обнимку с Рюноске на самом краю столпотворения.       Накахара отчаянно свесил голову, стараясь спрятаться. Глаза предательски заблестели, а в горло больно упёрся комок ненависти к самому себе. Он почти без труда смог бы сдружиться со своим соседом по комнате, с тем же Одой, который сотни раз выпутывал его из передряг, с первогодкой Накаджимой, у которого, как он знал, были проблемы с полётами, и он, будучи капитаном их факультетской сборной по Квиддичу, мог бы запросто научить его не просто полетам, но и разным маневрам. Чуя — самый настоящий трус. Как жаль, что понимание порой приходит слишком поздно.       Осаму же держался более стойко. Он лишь коротко глянул на Анго, едва заметно кивнул Фёдору и Николаю, стоящим вместе, задержал взгляд на Ацуши и Рюноске, одними глазами говоря им, что всё будет хорошо, сам не особо веря в это, а после перевёл взгляд на другую часть толпы, стоящей у противоположной стены. Взгляд Оды был тяжёлым, наполненным беспокойством. Но и на нём Дазай не задержал внимания. Прощания ни к чему.       Всё это со стороны выглядело так, будто люди одного поселения собрались проводить своих лучших воинов на защиту Родины, в бой против многотысячного войска, заранее зная, что они уже не вернутся с поля боя живыми. Хоть впереди у парней была вовсе не битва (хотя это с какой стороны ещё посмотреть, битва за жизнь как никак) атмосфера царила как раз под стать ей. Либо же двух юношей приносят в жертву безжалостному демону, дабы тот оставил поселение в покое. У каждого были свои ассоциации, но все они неизбежно вели к одному: Дазай и Чуя уходят, и не факт, что вернутся. Некоторым было наплевать на них обоих, они пришли лишь из любопытства — мало ли, Двойной Чёрный вновь выкинут какой-нибудь фокус. Были те, кто радовался их уходу, но таких неприятелей оказалось меньшинство. Но были и те, кто несмотря ни на что оставались им верны, пусть даже будучи с ними незнакомы. Они все учатся в одной школе, пересекаются в коридорах, в Большом зале и в библиотеке. И эти лица уже нельзя назвать чужими. Ведь встретив их спустя много лет после выпуска ты всё равно их узнаешь и подумаешь про себя: «Я учился с ним в одной школе», а это уже что-то да значит.       — Я провёл с ними беседу, — Фукузава остановился аккурат напротив Кея. — Они принимают условия и готовы пройти данную процедуру, полностью осознавая все риски.       — Жаль я не могу гарантировать вам лучший исход, — Скотт искренне вздохнул, ещё раз окидывая Хогвартс и его учеников долгим взглядом. — Здесь явно есть те, кто будет их ждать, но ложные надежды порою приносят ещё больше горечи, чем сама утрата. Так что не стоит…       — Человеческие чувства сильны. И убедить нас заранее в плохом финале вам не под силу. Так же как и нам не под силу вразумить вам хороший исход. Пожалуй, каждый останется при своём мнении до тех пор, пока чья-либо из сторон не окажется правой.       Дазай не слушал ни единого слова. Лишь думал о том, что неизбежно ждёт его впереди. Страх. Обида. Отчаяние. Боль. Всё смешалось в единой комок и сейчас всё сильнее спутывалось где-то в области солнечного сплетения под рёбрами.       Неожиданно снова нагрянуло почти забытое ощущение. Чьё-то незримое присутствие рядом. Такое тревожное и мрачное, что порой сталкиваясь с этим невидимым существом, ты слепо оглядывается по сторонам, но так ничего не находишь. В такие моменты хочется перестать доверять зрению, полагаясь лишь на шестое чувство внутри.       Однако, тяжело вздохнувший рядом Чуя привлёк куда больше внимания Дазая, нежели существо, по ощущениям до сих пор бродящее где-то рядом. Накахара весь напрягся. Ладони его мелко подрагивали. Волосы на загривке почти видимо встали дыбом. Стараясь не привлечь внимания окружающих, он огляделся из стороны в сторону. Дазай пришёл к выводу:       — Ты тоже его чувствуешь?       В глазах Чуи в этот момент читался такой спектр эмоций, что разобрать какие-то конкретные его чувства оказалось невозможно. В душе же Накахара ощущал почти благодарность за то, что он оказался не один закованным в эти странные ощущения. Но несмотря на это, негласная благодарность по-прежнему оставалась холодной. После Нового года и неудачного недопризнания в чувствах, они так и не заговорили вновь. Чуя отрёкся, замкнулся, вновь возвёл вокруг себя хрупкое ограждение, а Осаму в итоге затаил обиду: его осуждают за его же чувства, которые, к слову, человек совершенно не способен контролировать. Они были рады наконец вернуться в Хогвартс и разбежаться по разным факультетам, а не торчать в одном доме, пересекаясь по сотне раз на дню. Вот только не успели они нарадоваться этому, как их тут же вызвали к директору. И вот они снова стоят рядом. Но уже понимают, что это даже к лучшему, ведь в округе нет человека ближе, который поймёт их полностью, ведь пережил и до сих пор переживает то же самое.       — Мы будем ждать! — громко произнёс Юкичи, как только открылся портал.       По земле пробежа тень от парящей над толпой белой совы. Мори приобнял за плечи пустившую скупую слезу Коё и, развернувшись, повёл её обратно в замок.

***

      — Фёдор! — направляясь вечером того же дня в библиотеку для встречи с Одой, Анго наткнулся на того, с кем необходимо было поговорить по душам. — Не уделишь мне буквально пять минут своего времени.       — Что-то случилось? — будучи непривыкшим к тому, что с тобой может заговорить абсолютно рандомный человек, Достоевский малость удивился. Для разговора должны быть как минимум общие темы или вопросы, вот только повода для них он не находил.       — Мы можем пройти в библиотеку, а то разговор предстоит очень щекотливый?       Совершенно не понимая о чём пойдёт речь, Фёдор молча отправился в указанном направлении. В самой библиотеке Сакагучи отвёл его в укромный уголок в самой отдалённой её части. Там за столиком в кресле сидел Ода. Он опирался локтями на стол, нависнув над какими-то бумагами, и потирал пальцами виски. Было видно, что он провёл здесь уже довольно много времени.       — Сакуноске, — присаживаясь за стол, окликнул его Анго, тем самым отвлекая от бессмысленного сверления бумаги пустым взглядом.       — А? Да. Привет, Фёдор! Присаживайся.       Ода устало потянулся в кресле и зевнул, а Фёдор ещё больше озадачился вопросом для чего он здесь. Парни явно были заняты каким-то делом. Может это была лабораторная, или же совместный проект, банальная подготовка к экзаменам и далее по списку. Разбросанные по столу бумаги, книги, разлитые на краю чернила, уставший вид парней — всё наводило на это. Каким местом здесь причастен Достоевский — непонятно.       Сакуноске снял очки с носа и повесил их за душку на воротник рубашки. Тяжело облокотился на стол локтями, уронив голову в подставленные ладони.       — Ты как-то связан с зачисткой? — вопросом прямо в лоб ударил он, не поднимая глаз от столешницы. Тянуть и любезничать не было ни времени, ни желания, ни сил. — Тебе знакомо заклинание Резуректо?       Даже Анго немного опешил от подобной прямоты, зависнув на пару мгновений с раскрытым ртом, позабыв фразу, которую он специально подготовил для этого непростого разговора.       — Нет и да, — просто ответил Фёдор, ещё больше загораясь нежеланием завязывать с этими странными парнями полноценный диалог.       — Что значит «нет и да»? — недоумевающе всплеснул руками Анго, немного злясь на друга за подобный необдуманный шаг. Теперь придётся действовать по ситуации.       — «Нет» — ответ на первый вопрос, «да» — на второй, — спокойно пояснил тот и откинулся на спинку кресла, желая отстраниться как можно дальше. Догадки сами закрались в голову. То, что он ошибочно принял за подготовку к экзамену, оказалось расследованием о «зачистке», о котором пару раз заикался Осаму без всяких подробностей, а он, Фёдор, — один из подозреваемых. Возможно, главный подозреваемый.       — То есть, с заклинанием ты знаком?       — Это основа основ всех учений магии в России. Мы проходили это ещё в семь лет на первом курсе основ чародейства. Резуректо — одно из трёх самых опасных и запретных заклинаний в истории России, — Достоевский недоверчиво сощурил глаза. — Меня поражает только откуда вы про него узнали. В Хогвартсе о нём ни слова не упоминалось.       — Верно, — кивнул Ода и подтолкнул к Фёдору книгу, открытую как раз на нужной странице.       Достоевский с интересом заглянул внутрь, узнав свой родной язык, ещё сильнее поражаясь тому, что в местной библиотеке вообще можно откопать что-то подобное. Тут абсолютно всё издаётся на британском английском, нет ни единой зарубежной книги, написанной на её родном языке. А тут вдруг на тебе. В голову забралась очередная догадка. Фёдор как-то слишком резко захлопнул книгу, шокировано уставившись на обложку.       Сомнений не оставалось: это она.       — Откуда у вас эта книга? — едва ли не с угрозой спросил он, посмотрев прямым взглядом сначала на одного из парней, затем на другого.       — Так и книга тебе тоже знакома? — наградив Фёдора тяжёлым взглядом в ответ, Анго подался вперёд, наклоняясь над столом, чтобы открыть передний форзац.       Достоевский даже не опустил взгляд на подпись в углу, и без того прекрасно зная, что там написано.       «Достоевский» — было выведено красивым ровным почерком немного выцветшими от времени чернилами, а пара букв и вовсе немного размазались и помутнели, но слово разобрать можно было отчётливо.       — Откуда? — повторил он, напрямую обращаясь к Оде. Тот выглядел менее надменным, явно желая сначала разобраться во всём, а не попусту обвинять его в убийствах, в отличие от Сакагучи, что мысленно уже строил план по его задержанию.       Ода молчал больше минуты. Напряжение за это время между ними тремя накалилось до предела. Фёдор ждал ответа, Анго внимательно наблюдал за его поведением, а Сакуноске мысленно бился головой о стену. Столько всего свалилось за последнее время: Осаму и Чуя, новые догадки о зачистке, предстоящий очень сложный экзамен по зельеварению, неожиданно всплывший в мыслях, но последнее его беспокоило явно меньше всего.       — Анго нашёл её здесь, в библиотеке, — спокойно пояснил Ода с тяжёлым вздохом, будто сдаваясь.       — Был кто-то конкретный, кто мог оставить её здесь?       К слову, Анго привёл сюда Фёдора, чтобы расспросить его обо всём, а не для того, чтобы тот допрашивал их. Но его вопросы явно заинтересовали обоих шестигодок, на что они молча переглянулись, принимая решение сказать правду.       — Она лежала за стойкой Мэй Олкотт на стопке книг, — недоверчиво выдал Анго, вспоминая тот неприятный разговор.       — Мэй Олкотт, — едва слышно пробубнил себе под нос Достоевский, подходя к краю стеллажа, чтобы незаметно выглянуть из-за него в сторону библиотекаря. Крупная крыса с обрубленным хвостом выбралась из капюшона его мантии и ловко забралась на плечо, встав на задние лапы и потрепав передней волосы хозяина. Фёдор без раздумий, совершенно не отвлекаясь от наблюдения, вынул из кармана небольшой кусочек сырой моркови, протянув его крысе. Та понюхала его, затем взяла в зубы и нырнула обратно в капюшон, сверкнув напоследок парой алых глаз. — Олкотт… Не позволяйте ей увидеть этот учебник, — он повернулся обратно к парням.       Те совершенно ничего не понимали. Сидели и с любопытством наблюдали за всеми его действиями.       — Ты явно что-то знаешь, — сделал сам собой навязывающийся вывод Сакуноске.       — И мы желаем знать что именно, — тут же следом отозвался Анго, поднявшись с места и скрестив руки на груди.       — Вы считаете, что это я зачинщик зачистки?       — Всё указывает на тебя, — констатировал факты Сакагучи, выглядя очень враждебно, за что и получил пяткой по пальцам ног от своего друга, что лишь злобно сверкнул на него глазами.       — Это прозвучит глупо, но есть один способ доказать мою невиновность.       — Интересно, какой, — произнёс Анго таким тоном, словно говоря: «тебя уже ничего не спасёт», угрожающе блеснув линзами очков.       — Спросите об этом Куникиду Доппо.