***
Небольшой Дом Культуры, обычно стоявший тёмным и строгим, в данный момент был украшен воздушными шариками и разноцветными лентами. Пустовавшая до этого улица была чересчур оживлена. Куча машины, ещё больше людей. — Ого, никогда не думал, что в Восточном округе так много приемных семей, — присвистнул Мустанг, — Их вообще, по сути ещё больше, не все просто ездят на мероприятия. Военная семейка сидела в машине Полковника, припарковавшись в конце улицы. В своем любимом армейском плаще, Рой крутил в руках ручку, только что написав послание некоторой части армии, которая затаилась не подалёку. Всего около пятнадцати-двадцати человек, включая команду самого Мустанга. Стальной ёрзал на заднем сиденье. Он вообще не беспокоился за операцию. Недалеко проживала Хоукай и у неё в доме затаился Альфонс, чтобы не распугать никого массивным доспехом. Вернее, не привлечь внимание. Единственной причиной для нервозности Эда была его собственная одежда. С криками и драками сразу с несколькими людьми, Элрика нарядили в какие-то темные брючки; ботинки поменяли на другие, уменьшив рост Стального, чего тот перенести не мог. Эдварда также запихнули в цветастую футболку со смайликом и накинули короткую курточку. Такой вид совершенно противоречил представлению подростка о нормальной одежде. — Без десяти шесть, — Рой взглянул на часы, — Стальной, выходим. Не делай глупостей. И не говори их, — немного подумав, добавил он. — Ага, я понял. Можешь не говорить мне по сто раз, — пробубнил Эдвард, скорее желая оставить последнее слово за собой. Выйдя из машины на обозрение людей, Элрик почувствовал себя ещё более неловко, чем в машине. Он, про себя, также поклялся сжечь эту одежду, как только миссия закончится. Мустанг же, выйдя из машины, закинул туда армейский плащ. Увидев то, в чём остался Полковник, Эдвард не мог сдержаться от смеха. На первый взгляд все было хорошо и довольно стильно: белая рубашка с высоким воротником, чёрные классические брюки, лакированные туфли, какие-то крутые часы и чуть-чуть спущенный галстук. Всё бы хорошо, если бы не ещё чёрный плащ, немного другого покроя. Эдвард просто схватился за живот. «Чёрный плащ во плоти» — пронесшиеся мысли ещё больше раззадоривали. Рой нахмурился, поняв причину смеха подростка. Но роль нужно играть до конца: — Ну сын, надеюсь ты продолжишь в таком духе и на празднике. — Ага, папаня. Только ты смотри, если хватит приступ какой-нибудь старческий, сам будешь виноват! — Эдвард начал перебегать дорогу. «Да мне даже до тридцати как до вершин гор Бриггса!» — Мустанг прямо вспыхнул при словах подростка и от своих собственных мыслей. Затем кинулся за Стальным, который успел в кого-то врезаться. Подходя, Полковник увидел несколько черных форм полицейских. Они, по идее, были присланы для охраны массовых мероприятий на улице, а также для следки за порядком там. Внутрь их не пускали. Когда Рой начал приглядываться в их лица, то узнал одного Майора. Не Армстронга, слава богу. Тот майор участвовал в Ишваре и даже служил под началом Мустанга. Добился повышения. Не полицейский. Военный. «Видимо ещё людей прислали. Это хорошо» — сделал вывод алхимик. Чем ближе ко входу, тем плотнее были люди. Совершенно разные. И по внешнему виду, и по стилю поведения они разделялись на несколько групп. Единственное, что их объединяло — неродные дети, которые держали в руках шарики и весело болтали о чём-то с родителями. Дети здесь были максимум лет до шестнадцати, и даже те немногие, кто ровесники Эда, пришли сюда не по своей воле, в дурацких костюмах и платьях, подталкиваемые родителями. Стальной мысленно посочувствовал им. Рой вглядывался в лица людей, считал их примерное число, оценивал обстановку, соотносил ранее добытый план здания с действительностью, делал всё, что должен был. — Рой Мустанг и Эдвард Элрик, — наконец протиснувшись ко входу, представился Полковник. Девушка внимательно посмотрела на них и пролистала несколько страниц стопки бумаг. Потом ещё раз взглянула в лица и подала какой-то лист. — Распишитесь здесь, пожалуйста, — лист был полон фамилий, дат и подписей. Напротив имён алхимиков стояла день и месяц проведения и время прибытия: 18:08. Рой расписался в нужной ячейке и передал лист Эду. Тот посмотрел на него с недоверием, но Мустанг слабо кивнул. Стальной тоже расписался и они вошли. Мероприятие действительно было широким. Громкая музыка из последних сочинений композиторов Аместриса, под которую весело подплясывали дети. Взрослые знакомились друг с другом и пытались перекричать оркестр. Огромная сцена была за занавесом, а в самом зале убрали все кресла, освободив места под несколько больших столов. Огненный и Стальной алхимик встали в самом углу, где также стояли уже подростки, не желающие вступать в эту «детскую» атмосферу. Военные наблюдали за залом, но ничего не происходило. Мероприятие начнётся только через двадцать минут. Желая как-то разрядиться, Эд легонько толкнул локтём Роя: — Эй, папаня, а тебе не жарко в двух плащах? — Помолчи-ка, сынок. У каждого свои вкусы в одежде, — затем, посмотрев на прикид Элрика, не удержался от комментария, — И у кого-то они лучше, чем у тебя. — Знаешь же, что меня насильно впихнули, — полу-шёпотом, полу-шипением, ответил Эдвард. — А я разве именно про эту одежду? — Да как у тебя язык повернулся?! Военная семейка привлекла внимание ближестоящих к ним людей. На шум и возмущения Стального повернулась даже часть персонала, находящаяся недалеко. — Хэй, сын, дай я тебе хвостик поправлю, — не слушая крики, вроде «а я сам», Мустанг тихо сзади наклонился к уху Эдварда и прошептал, — Прекрати немедленно. Привлекаешь внимание. Элрик замолчал, но хотел продолжить, лишь бы поспорить, но в этот момент прекратила играть музыка и зал погрузился в темноту. Включилась подсветка сцены. Открылся занавес. На сцене появились люди. Они очень долго говорили, порождая в гуще толпы шёпот, рассуждения, недовольства. Сначала говорилось о том, как хорошо каждому человеку иметь семью, хоть и не родную, о спасении многих жизней от одиночества, от смерти и так далее. О необходимости любить любую семью и никогда тех не бросать. И защищать их даже ценой собственной жизни. Эдвард откровенно зевал. Его опекун нахмуренно вглядывался в лица на сцене. — Был случай во время Гражданской Войны, — оратор перешёл к рассказу, — когда были убиты дети. Их по правде было много убито, но здесь случай немного другой. Аместрийцы взяли опеку над Ишварскими близнецами. Согласитесь, независимо от народа, к которому они принадлежат, дети остаются детьми. Этого не поменять. Та семья была необычной, но жила счастливо. А тут восстание. И бессердечные военные начали истребление народа. И женщин, и детей, и вообще всех. Могут ли эти убийцы называть себя людьми? Мустанг сжал кулаки. Давно принятая им истина, о том, что человеческой жизни он не достоин, пока всё не исправит. Женщины ли, дети — они Ишварцы. Они были ими, красноглазыми людьми. И был приказ. Который не распространялся только на определённых людей. — И что вы думаете? — продолжал оратор, — Счастливая семья, живущая в Централе, могла уберечь своих детей? Конечно! Она прятала своих красноглазых детей от множества голубых глаз. Они из дома даже выходили, ждали, пока всё закончится. Но их предали! Предали люди, которых семья называла друзьями! Они указали место, рассказали всё военным и те вломились в дом, чтобы безжалостно расстрелять детей. Мать, бежавшая, чтобы укрыть свои чада, попала под удар! Ради парочки людей эти звери убили даже Аместрийку! Ради детей, у которых от Ишварцев только внешность, а остальное Аместрийское, военные совершили настоящее убийство в городе! — Довольно, — тихо прошептал Рой. Эдвард впервые заинтересованно куда-то посмотрел, с самого начала вечера. И очень удивился. Непоколебимый Огненный Алхимик опустил голову, словно под кучей ударов. Пальцы впились в кожу ладоней, скорее всего оставив после себя след. Чёрные глаза, в которых до этого отражался свет, множеством огоньков, было потускневший и ничего не пропускал. — Эй, — Эд толкнул опекуна в бок. Мустанг устало поднял на него голову, но сразу же скрыл глаза под длинной чёлкой.***
Был сдан экзамен на лицензию Государственного алхимика. Молодой и полный сил Рой Мустанг должен был отправиться из Централа в Восточный округ для оказания поддержки, пока командующего там генерал-полковника. Ну или по-другому стать его адъютантом. Проверив время, алхимик решил отправиться на вокзал и подождать поезд там. Домой уже возвращаться нельзя, а стоять под проливным дождем занятие не из приятных. Подходя к вокзалу, Майор Мустанг услышал несколько выстрелов и протяжный крик. Наспех сложив зонт, он помчался к источнику. Вокруг жилого дома столпились гражданские. Около входа стояло несколько военных. — Эй, куда прёшь? Мы все посмотреть хотим, ты не особенный, — начал возмущаться какой-то мужчина, когда Мустанг пытался протиснуться мимо него. Сам Рой никакого внимания на него не обратил, про себя сделав пометку плащ держать открытым даже в дождь, чтобы была видна форма. — Сюда нельзя! Чего вы хотите? — солдат преградил дорогу, сумевшему пройти Рою. По толпе пронёсся ропот. — Я Государственный Алхимик, Майор Рой Мустанг, — он достал часы, удостоверяющего его как Алхимика и продолжил, когда ему тут же отдали честь, — Могу я узнать, что здесь произошло? — Так точно! Можете пройти внутрь! Капитан Агнер вам всё объяснит! — рядовой теперь даже смотреть на Мустанга побоялся, ведь изначальное приветствие было не очень хорошим. Поднимаясь по лестнице, Рой снял плащ и теперь нёс его в руке, обнажив свои погоны, чтобы не возникало недопониманий. Ему встретились несколько сержантов, отдавшие ему честь, в ответ каким это сделал и алхимик. «Что же здесь случилось?» — тяжёлым камнем держалось в уме Роя. Те сержанты были вооружены до зубов. Плохое предчувствие не давало вздохнуть и терзало душу. Войдя в жилые комнаты, в нос ударил противный запах. Мустанг поморщился. — Капитан Агнер? — обратился он к человеку, не найдя в комнате больше капитанских погон. — Так точно, — у капитана явно было не очень хорошее настроение, но послать куда подальше старшего по званию не позволялось. — Что здесь произошло? Убийство? — Кусочек Гражданской войны, — Капитан посмотрел в сторону соседней комнаты. Мустанг вздрогнул. На секунду он потерялся, но потом взял верх над собой: — Объяснитесь. — Война с Ишваром. Та женщина прятала двух Ишварцев. Мы можем пройти в комнату, если хотите. Переступив порог и увидев тела, сквозь кучу солдатских форм, молодой Алхимик с трудом подавил приступ тошноты. Мальчик и девочка, лет одиннадцати, с тёмной кожей и белыми волосами лежали в неестественных позах. У них были зажмурены глаза, отразив последнюю эмоцию. Взрослая женщина держала их головы, прикрыв своей. Ее лица не было видно, лишь темная прическа и заколка. На её серой кофточке было несколько красных пятен, которые становились одним на полу, пачкая бок женщины. — Эт. Это… — Это война. Выполнение приказов командующих, пусть и самых бессмысленных. Убийство множества людей, пусть и невиновных. Я только вернулся с фронта, когда меня перевели. Я знаю, — Агнер взглянул на дрожащего Алхимика, — о чём говорю. Рой не мог стоять на ногах и с трудом держался за стенку. Значит, такие дети, которые даже оружия в глаза не видели, тоже из враги? Женщина, которая по материнскому долгу защищала детей, пусть и не своих родных, тоже их враги? И сколько же таких людей придётся убить? — Надо привыкать. На войне вы встретитесь не только с сильными людьми, у которых оружие в руках, — словно в ответ мыслям Мустанга сказал Агнер, — Таких даже меньше, чем тех, кто случайно попал под пламя войны. Надо сразу посмотреть правде в глаза. Чтобы потом не жалеть и не ломаться. Сейчас же посмотрите на этих расстрелянных и отправляйтесь воевать, господин Майор.***
— Отец мой, если ты сейчас же не ответишь, не получишь вкусного, — знакомый злой голос. Стальной. Рой стоял с открытыми глазами, но впервые увидел то, на что смотрел. Выступление закончилось. Свет включился. Элрик с силой сжал рукав пальто в районе локтя, желая словно оторвать его. — Всё закончилось? — для своего убеждения Алхимик Огня осмотрелся. — Нет, папаша. Всё только начинается, — Стальной отпустил рукав и взглядом посмотрел на дверь, ведущую в другое помещение. Оттуда с подносами, полными разнообразного шоколада и конфет, выходили официанты, если их так можно сказать. — Вот и птички прилетели, — Рой азартно улыбнулся, — Эдвард, возьми папе парочку конфет. — Конечно. Люди брали конфеты и угощали ими своих детей. Несколько штук за раз исчезало в одних руках. Если это действительно те самые конфеты, то здесь только что собралось множество жертв. И все они могли пострадать. Но сейчас здесь двое военных и они положат конец массовому отравлению детей. Эдвард упорно подбирался к официанту. Его глаза были прикованы к полному, блествшему вдалеке. Довольные взрослые со своими детьми уходили с той стороны, нахваливая шоколад. «Мешают» — Элрик увернулся от размахивающий руками девочки и в который раз проклял свой маленький рост. Но теперь не до этого. Адреналин бурлил в венах, когда Эд потянулся дрожащими руками за одним из подносов и взял две маленьких шоколадных конфеты. — Угощайся, мальчик, — улыбчивый голос молодого человека, державшего поднос громом прогремел на головой Стального. Пробурчав что-то вроде «Угу, спасибо», он резко развернулся и почти бежа, вернулся к опекуну. — Вот, — Эдвард развернул ладонь. Он и сам не заметил насколько сильно сжал её, что конфеты чудом не расплющились. — Отлично, сын, — Рой заметно повеселел, а затем прищурившись добавил, — А я пока поищу туалет. Подожди меня здесь. Познакомься с кем-нибудь. — Что, ситуация напугала? — хихикнул Эд, — Смотри по дороге не выпусти всё. — Очень смешно, — Мустанг уже отвернулся и шёл, лишь помахав рукой на высказывание Элрика. Когда опекун скрылся, Стальной сложил руки на груди и начал ждать его возвращения. Он не хотел признавать, но без Роя Эдвард чувствовал себя неловко и одиноко. Какая же причина? Ситуация? Ала рядом нет? Кто знает. Закрывшись в кабинке, Мустанг сел на крышку и достал из кармана одну из конфет. Перед всем он хорошенько изучил состав совершенно разных видов конфет и пришло время применить знания. Нацарапав на шоколаде ногтем круг преобразования, Алхимик приложил два пальца к нему. Шоколад неожиданно распался на элементы, а затем вновь собрался, оставив на ладони рядом лишнее вещество. Понюхав его и посмотрев его консистенцию, Полковник сделал вывод: — Виновны.***
— Нет, спасибо. Я не хочу. Эдвард упорно отмахивался от наступающей на него официантки с подносом, когда Мустанг вернулся. На нём лежали те же самые конфеты. — Отец мой! Ты вернулся! — воскликнул Элрик. Он действительно чувствовал себя неуютно, а когда к нему подошла официантка, не мог совершенно ничего сделать. Он конечно хотел хорошенько показать силушку автоброни. Железный кулак под черной перчаткой очень сильно чесался, но Эд совершенно не знал, что делать и как поступить в такой ситуации, когда Роя рядом нет. — Ага, сына. Ой, — внезапно обратился к официантке, — Я дико извиняюсь, но у моего приёмного сына аллергия на шоколад, но и эту проблему можно решить. Девушка хотела что-то сказать, но только пискнула. — Знаете, у меня есть близкий друг, который занимается благотворительностью. Его жена бесплодна, поэтому они взяли девочку-сироту с улицы, когда посещали Лиор. Но бедняжка недавно заболела. Мне бы хотелось сделать ей подарок в виде коробки конфет, которые она так хотела попробовать, — совершенно не заботясь ни о чём, врал, но убедительно, Мустанг, — Могу я поговорить, с человеком, занимающимся этим шоколадом? Мне бы хотелось с его помощью красиво украсить конфетки и преподнести в подарок несчастному ребёнку. Вроде убедительно. — Ваше имя, — едва смогла выдавить девушка. — Рой Мустанг, — здесь он не мог соврать. У них были фотографии с именами. Проверка на входе была словно паспортная. — Подождите пару минут, — девушка отдала поднос другому официанту, забрав его пустой и ушла. Рой сжал зубы. Количество жертв увеличивается. — Ну и что тут за представление ты устроил? — когда официантка ушла достаточно далеко, тихо спросил Эдвард. Мустанг нахмуренно посмотрел на него. Затем нагнулся, словно поправляет курточку Эда: — С помощью алхимического круга я проверил, что именно составляет из себя шоколад. Там есть лишнее вещество. Эдвард вздрогнул. Значит придётся ловить преступников. Надо будет драться. И… Все люди здесь. Жертв слишком много, но и при них нельзя открыто выступать. Что же делать… — Два выстрела. И иди за мной, — Рой выпрямился и похлопал Элрика по плечу. В этот момент вернулась девушка, и Стальной мог видеть только широкую спину уходящего военного. Он принялся ждать, хотя сам хотел набить сразу шайке морды. Мустанг шёл за официанткой лихорадочно продумывая стратегии на все возможные случаи, прикидывая какая может быть комната и сколько туда может поместиться человек, как они могут быть расположены. Он сказал мальчику придти за ним после условного сигнала, но совершенно не хотел втягивать Стального в это дело. Также Рой понимал, что без помощи второго алхимика что-то выйдет и совершенно забыл дать условный сигнал военным. Как только за ним закрылась дверь, Мустанг сделал несколько шагов вперёд. По инерции. Перед ним стоял стол, по бокам диваны, а перед столом по другую сторону кресло. Везде сидели люди и явно не детский праздник отмечали. Между столами и креслом стояли вооруженные люди, которые также находились по бокам двери. Перед входом, со стороны зала была поставлена стойка со шторой, так что никого здесь видно не было. Также в комнате находились несколько не больших столов, на которых везде был шоколад, только один был почти пуст. Надо было действовать решительно, но как только Рой хотел открыть рот, человек в кресле перебил его: — Добрый вечер, Полковник Рой Мустанг. Вам так сильно понравился наш шоколад? — Вы знали обо всём? — действовать теперь надо осторожнее. — Почему же? Ваше имя широко известно по всему Аместрису, особенно Восточному, — человек развел руками. — Могу я узнать ваше имя? Я не могу оставаться в неведении. Какой-то старик из людей, сидящих в кресле цокнул: — Вы тратите на эту военную шавку слишком много времени, господин Вестерн. Человек в кресле закрыл глаза, а затем тихо начал поднимать левую руку. Почувствовалось шевеление со стороны вооруженных людей. Не было времени стоять и ждать. Перчатки слишком долго, да и рука, которая была на груди была ближе к пистолету, чем к карману. Из подмышки, Мустанг выхватил оружие, снял с курка и только хотел нажать на спуск. Левая рука потянулась к карману, что бы достать перчатку. Народ с кресла начал закрывать голову руками и ещё куда-то лезть. Два выстрела. Всего два выстрела и Стальной поможет разобраться с людьми, оставшимися позади. Бах. Рука окрасилась красным и выронила револьвер. Второго выстрела не будет. Об этом позаботились вооруженные, спрятавшиеся за столами. Рой начал кричать от боли, что распространилась от руки по всему телу, но ему силой зажали рот рукой, подавив первую волну. Рой потерялся в пространстве и времени и очнулся лишь когда руку с лица убрали, но теперь он сидел на коленях, пригнувшись к земле. Его руки завели за спину и крепко держали. Правая горела и была в чём-то липком. В крови. Вестерн стоял прямо перед ним. Теперь Мустанг хорошо мог разглядеть его. Мужчина лет сорока-пятидесяти на вид, но совершенно поседевший. Лишь брови и ресницы остались чёрными. На лице множество морщин и складок. Словно старик, но голос явно не принадлежал возрасту больше, да и двигался он слишком хорошо. Нет. Возраст неопределён. Самый обычный классический костюм и сигара в руках. Мустанг отметил про себя, что Вестерн выглядит совершенно типично для такого человека. — Знаешь, я ожидал большего от всем известного Огненного Алхимика. Или что случилось? Ах, да, — мужчина посмотрел на выпавшую из левого кармана перчатку, — Что не успел? — Сволочь, — сквозь зубы процедил Рой, но он думал совершенно не о разговоре. Выстрел был. Хоть и не его. Стальной не мог знать наверняка, что выстрелил не Полковник, знчаит надо попробовать вызвать второй выстрел. Сам он не мог сделать совершенно ничего. Тот, кто держал его, был явно силач, так как даже шевельнуть было нельзя, запястья выворачивали с такой силой, что если ещё чуть-чуть, то они хрустнут. — Эй, армейский пёс. Ты так и не ответил. Тебе понравился мой шоколад? — в руке Вестерна появился довольно большой кусок сладости. Явно с гадостью внутри. — Он наверняка отвратителен, — Рой прикидывал обстановку. — Ты наверняка его даже не попробовал, ну же, — Вестерн отдал кому-то сигару и схватил Мустанга за волосы, заставив поднять того голову, — Попробуй. — Зачем тебе вообще травить детей? — Мустанг сжал зубы, поняв что и его хотят отравить. — А почему только Аместрийские дети должны жить счастливо? Почему же Армия защищает только их? — Ты! — смутная догадка озарила лицо Роя, но Вестерн издевательски продолжил: — Сколько ты невинных людей убил в Ишваре? Насколько сильно ты гордишься именем героя Ишвара? Никак. Рой Мустанг никогда не принимал имя Героя Ишвара как что-то хорошее. Он наоборот всегда считал его проклятьем, преследующим его как Государственного Алхимика. Этот человек прав только в одном: Мустанг не может посчитать количество жертв, павших от его рук. Многих он даже не видел, поджигая дом или кучу людей на крыше. Сколько детей, сколько Ишварцев, он не мог дать точного числа. Знал лишь то, что как и другие Алхимики с Ишвара был залит кровью, и неизвестно когда отмоется. Рой ослабил руки в попытках вырваться. Это ни к чему не приведет. Бессмысленно. Он опустил взгляд. То, о чем он думал не позволило противостоять этому человеку, он был в его власти. Бах. Грохот прошёлся ударной волной. — Хей, папаня! Патроны кончились или забыл как пистолетом пользоваться? Полковник Мустанг обернулся насколько это возможно и в его чёрных глазах отразилась золотая макушка молодого Майора. Как будто солнце. Никто не мог понять что случилось из-за шока. Только они издевательски смотрели на терзания одного алхимика, так пришел другой растерзать их всех. Эдвард ударил в ладоши и приложил по обе стороны двери. Последняя разлетелась в щепки и теперь надо как-то заделать дыру. Все так были увлечены зрелищем трансмутации без круга, что не заметили каменный кулак, выросший из-под земли и отбросивший мужчину, державшего начальство Стального. От неожиданности Вестерн разжал руку выронил волосы Мустанга. Тот не теряя времени, поднял левую перчатку. От правой толку не будет: кровь закрасит алхимический круг, пропитавшись через ткань. Тут же натянув перчатку, Огненный Алхимик небольшим взрывом убрал людей из-за столов и сам перепрыгнул туда. Стальной поставил стену перед собой. Послышались выстрелы. Приводя дыхание в порядок, Мустанг только сейчас обратил внимание на жгучую боль в плече. Его задели? В подтверждение красное пятно расползлось в районе правого плеча. Пытаясь придумать что с этим сделать и иногда посылая искры на поле боя, руша стены, Рой потихоньку начал отключаться от остального мира. Вокруг слышались крики, звуки трансмутации, дым застилал глаза. В стену влетел один из вооруженных охранников, но видимо оставшись без оружия кинулся в рукопашную на Мустанга. Щелчок. Вспышка. Помехи нет. Рой начал переставать рассуждать здраво, когда стол, за которым он прятался разнесло в щепки. Откашлявшись, Рой всё ещё чувствовал, что не может открыть глаза. Он случайно поджёг скатерть, та почти сгорела, но едкий дым, продолжал идти. Герой Ишвара инстинктами чувствовал, что пока никто не хочет его крови, а значит можно пока не открывать глаза. Выстрел. Ещё несколько. Пули бьются о железо. Крик Элрика. Рой распахнул глаза. Те заслезились, но это было не важно. Мустанг размахивал руками, пытаясь разогнать дым. — Стальной! Наконец Рой увидел. Комната была полностью разрушена. Несмотря на огромные дыры в стенах, дым никак не хотел уходить, сжимая лёгкие. Прямо у дыры, что раньше называлась «окном» стоял Вестерн с пистолетом в вытянутой руке. Эдвард находился в противоположном направлении, без курточки, перчаток и… Руки? Автоброня была аккуратно отсоединена. Ну как аккуратно. Видимо пули перебили несколько важных частей, но это было не важно, ведь Эд не сможет поставить стену, чтобы защититься! Без алхимии, он просто беззащитный мальчик. — Не смей, — процедил Рой пытаясь подняться. Он знал, что вряд ли его услышат, но всё же. Мустанг шагнул вперёд и его нога попала в какую-то жижу, что раньше называлась шоколадом. "Почему он стоит?" — Стальной! — ещё раз попробовал крикнуть Мустанг, но его горло давил спазм, не давая издать не звука. Только тогда он увидел железную балку, что пригвоздила автоброню ноги к полу. «Он… Не может убежать» — раз за разом прокручивал эту мысль Рой. Чёрт. Если бы расстояние было побольше, он бы сжёг пулю в воздухе, но здесь она горящая войдёт в тело Эда. Надо что-то сделать. В голову ничего не приходило, кроме… Эдвард, готовый получить пулю в голову замер. В мыслях прокрутилась вся его жизнь. Уинри, мама, Ал и другие важные ему люди. «Прости, Ал, но я не смогу сдержать обещание». Затем Хоэнхайм, вышедший за дверь. «Я последую примеру отца и уйду из жизнь Ала? Просто так? Дав обещание? Наверное, да. Прости, продолжай поиски в одиночку» На какой-то момент голову мальчика озарило то, что и отец мог уйти по важным и серьёзным причинам. Мог быть выжнуден оставить их семью. Но мысль ушла. Послышался выстрел. Мальчик весь сжался в комок, но… Ничего? Щелчок. Вспышка. Предсмертный крик. Эдвард силой разжал глаза и увидел падающее на него тело в черном плаще. Элрик поймал его насколько это возможно одной рукой и перенес вес тела на здоровую ногу, что тело не напоролось на штык. Тот лишь порвал плащ и ничего более не задел. Придерживая Мустанга за плечи, Эдвард тряс его, никак не мог открыть рот, чтобы что-то сказать. Рой с хрипом дышал, волосы прилипали ко лбу, черные пятна были на его щеках, но он дышал. Эд обратил внимание на две новые раны: в плече и правом боку. Мустанг дрожащими руками придерживал бок, его руки и перчатка были теперь полностью залиты кровью. Губы что-то прошептали. Рой с трудом открыл глаза и повернул голову к молодому алхимику. В его чёрных глазах вновь отразилось золотое солнце: — Ты всегда, когда доходит до дела теряешь руку и становишься полностью безполезным? — с трудом улыбнувшись, Мустанг снова закрыл глаза. Его голова безвольно упала набок, а тело, до этого дрожащее обмякло. — Полковник… — одними губами произнес Элрик, а затем смог наконец кричать, — Полковник! Полковник! Очнитесь! — Эдвард отчаянно тряс тело Роя за плечи, его тело начало соскальзывать вниз, — Очнись, отец Хренов! Открой глаза! — Стальной усадил опекуна, облокотив того на свое плечи и вцепившись единственной рукой в торс Полковника, — Мустанг! Немедленно открой глаза! Сейчас же это сделай, иначе хуже будет (хуже чем сейчас точно уже не будет)! Ты вообще… Чт… Не смей прекращать дышать! У Элрика была истерика. Была бы вторая рука, он бы попробовал ещё что-нибудь сделать, но сейчас… Это было невозможно. Сейчас он мог только кричать и пытаться голосом привести в чувство Роя. У того дыхание становилось все менее заметным, менее сильным. Пропал хрип. Эдвард приложил ухо к сердцу Полковника, но не слышал ничего, кроме своей истерики и потока слез. На его глазах умирает человек. На его руках человек, которому он обязан многим. Стальной никогда не понимал как Рой вошёл в список дорогих ему людей. Но когда перед глазами Эда проносились дорогие ему люди, помимо Альфонса, Мамы, Уинри и Пинко, там появился никто иной как Рой Мустанг. В своей синей армейской форме он занял определенное место в списке тех людей и в сердце мальчика. — Очнись же, отец, — Эд прижал голову к груди Мустанга пытаясь подавить слезы. Он и сам не заметил, что когда что-то случилось он приходил к Полковнику в кабинет и косвенно спрашивал совета. Совершенно не замечал. — Полковник! — Брат! Хоукай и Альфонс вбежали в комнату. Эдвард поднял голову и обернулся. В его глазах ужас сменился надеждой. Рука ушла, выпустив безвольное тело. Сам Эдвард упал после Роя и потерял сознание.***
Сухой кашель послышался с соседней койки. Эдвард, до этого разглядывавший рисунок на обоях, удивлённо обернулся. Мужчина кашлял и кашлял. Эд приподнялся на локтях. Наконец тот перестал кашлять и открыл глаза. — Полковник, — тихо позвал Эдвард. Мустанг обернулся. Элрик про себя улыбнулся, — Как и говорил врач, что через несколько часов после отключения от аппарата жизнеобеспечения, вы проснетесь, ведь вашей жизни ничего не угрожает. Рой поднял руку и увидел, что она перебинтована в районе ладони. Минуту посмотрев на нее, он спросил: — А ты почему здесь? Насколько я мог оценить, у тебя только автоброня сломана. — Фигово оцениваете ситуацию. У меня между прочим колено прострелено, — Эд указал пальцем на правую ногу, — автоброню не прикрепить, дыра в другой мешает функционировать нормально. Ааа! Меня Уинри убьёт. Это всё из-за вашего дурацкого задания! Рой продолжал просто хлопать глазами, ещё не догоняя. Потом он долго смотрел на капельницу, что была прикреплена к левой руке. Там была жидкость близкая к красной. — Эй, Стальной, — продолжая смотреть в другую сторону, позвал Мустанг, — Почему ты не дождался второго выстрела? Эдвард не ожидал такого вопроса. Он не мог придумать точной причины, кроме беспокойства, по которой он рванулся вслед за Полковником: — Разве я не спас твою задницу, когда те сволочи пытались насильно запихнуть и отравить тебя шоколадом. Ты вообще выглядел не в лучшей форме. — Это не причина невыполнения приказа. Эдвард лёг. И долго-долго смотрел в потолок. Он обдумывал многое. Пустые глаза Полковника, когда он ворвался в комнату. Последующие его поступки. — Почему вы кинулись под пулю? — вопросом на вопрос. — Боялся за тебя. — Что?! Правда?! — Эд чуть ли не поперхнулся. Рой кивнул. Вновь молчание. — Стальной… — Мустанг продолжал смотреть в потолок, боковым зрением убедившись, что его слушают, — Я поступил как настоящий отец? — Мой отец никогда бы не… — Я спрашиваю не про твоего отца, — Рой с трудом поднялся на локтях, — Я знаю, что у тебя были тяжёлые с ушедшим отцом, — Полковник прочистил горло, — Я спрашиваю тебя про настоящего отца. Эдвард вспомнил лицо Хоэнхайма в свете солнца сквозь открытую дверь. А потом лицо Мустанга перекошенное от боли только что попавшей пули, спасавший от нее Стального. Выбор был очевиден, но Эд не мог сказать об этом. Но хотя бы… — Возможно. Я не знаю. Также как не знаю, как поступил бы Хоэнхайм, но слушай внимательно, — Эдвард сел, — Я когда-то читал истории. Ещё не осознав себя в полной мере алхимиком, я верил в сказки. Но и там я не видел примеров настоящих отцов. Я не могу дать вам ответ на этот вопрос. Сейчас. Мустанг вновь лёг: — Я понимаю. — Помолчи и послушай. Скажу один раз. Спасибо. За всё. Не только за пулю. Вот. Всё. Эдвард Элрик отвернулся к стенке, а Рой слабо улыбнулся.