Будешь должен...

Вдох-выдох… Сердце Локи билось где-то в горле, а тело, снова вдруг сделавшееся по-человечески слабым, предательски тряслось от переполнявших эмоций. — Ненавижу-ненавижу-ненавижу-ненавижу… — бессильно, словно заклинание, на которое не хватало сил, шипел он, уткнувшись лицом в широкое плечо Тора, который держал так крепко, что ни вырваться, ни просочиться из его лап возможности не было. — Ненавижу-ненавижу... Тор стоял молча, ожидая, когда приступ ненависти Локи сойдет на нет. Долго стоял, осторожно поглаживая по спине дрожащего брата, этим нехитрым движением давая понять, что не верит в злое шипение, ни единому слову. Вдох-выдох… Красная бессильная ярость постепенно таяла, уступая место усталому отчаянию. Локи ничего не мог сейчас сделать. Он жадно впитывал ощущение чужой горячей руки, что гладила его ноющую от напряжения спину, невероятно бережно касаясь лопаток, вдыхал острый запах озона, оживляя почти уничтоженную злостью детскую память. Тор… Самый важный когда-то человек, потерянный, казалось, навсегда. Было так непривычно это спокойное объятие... В последнее время руки брата дарили Локи лишь боль. Он давно позабыл о том, что Тор может быть нежен, что умеет касаться не для того, чтобы наказать, унизить, покорить. Локи закрыл глаза и сильнее вжался в твердое плечо Тора. На минутку, просто чтобы вспомнить о том, что когда-то это было нормальным, что очень давно они были настоящими братьями, в другой жизни — до всего этого ужаса с пониманием реального положения дел. Вспомнить, что когда-то Тор любил его, несмотря на выпады друзей, которые не хотели принять язвительного колдуна в свой узкий круг. Локи затих, на минуту позволяя себе расслабится и просто быть рядом. — Ты очень дорог мне, — шепот Тора согрел дыханием щеку Локи, тот вздрогнул, возвращаясь в реальность, и снова дернулся, в исступлении зашипев: — Я ненавижу тебя… — Ты врешь. — Вру, — спустя несколько долгих ударов сердца согласился Локи, сдаваясь, — но только это ничего не меняет, ты же понимаешь? — Возможно, — так же шепотом отозвался Тор, даже не подумав ослабить хватку, — но для меня важно, чтобы ты знал… Я очень скучал по тебе все эти годы, чуть не рехнулся, когда ты упал с моста… А потом безумно злился, что ты не дал о себе знать и, выскочив словно черт из табакерки, начал творить фигню. Обида душила меня. Я даже представить себе не мог, что у кого-то хватит сил тебя сломать, заставить подчиняться. Ведь это так?  — И ты поверишь мне на слово? — горько усмехнулся Локи, отстраняясь, чтобы заглянуть брату в глаза. — У меня нет выбора… Ослепленный обидой, я уже потерял тебя дважды… — в голосе Тора звучала боль. Локи вздохнул полной грудью, с облегчением понимая, что собственная зачерствевшая обида очень медленно растворяется. Тор действительно сожалел, ему было очень больно. Брат никогда не умел лгать, Локи знал это. — Могу я попросить тебя кое о чем? — Все, что угодно, брат, — Локи улыбнулся. От этого простодушного доверия в ледяном сердце, которое почти восстановило свой нормальный ритм, стало теплее. — Не говори ничего Одину. Обещаешь? — Но… — Тор встрепенулся и, разомкнув объятия, непонимающе посмотрел на Локи. — Он должен знать. Наказание твое чрезмерно, особенно если учесть открывшиеся обстоятельства. — Нет, — Локи грустно качнул головой, — все правильно. Я нанес этому миру довольно большой ущерб. Не говори ему ничего. Пусть все остается, как было. Обещаешь? — Я не могу так… — А ты обещай. Я знаю, что нарушить данное слово ты будешь не в силах. Ну же… — Локи осекся, вслушиваясь в свои ощущения, а потом осознав, что может произнести это без насилия над собой, добавил, — брат… Тор глядел на него тяжело, и в голубых глазах, в которые Локи без злости не мог заглянуть очень много лет, затаилась тоска. — Уверен? — Абсолютно. — Обещаю. — Спасибо… Они еще какое-то время стояли, глядя друг на друга, а потом Локи, встряхнувшись, думая о том, что, раз уж он и без того превысил всякий возможный уровень сентиментальности, нет смысла разрушать хрупкий мир, и максимально спокойно спросил: — Чай будешь? Тор удивленно приподнял бровь, а когда понял, что Локи не шутит, сморщился: — Чай — нет. Не могу его пить… Вот если только… — У меня нет ни медовухи, ни эля, ни чего-либо в этом духе, — фыркнул Локи, прислушиваясь к себе и с удивлением замечая, что черная зловонная бездна в его душе сделалась гораздо меньше. Дышать стало легче. Гораздо легче. — Вот ведь, — с досадой хмыкнул Тор, — как ты здесь вообще живешь? Локи пожал плечами и подошел к холодильнику: — Есть сок… — Давай, все лучше чая. Локи достал бутылку сока и простой высокий стакан. Налил сок, кивнул Тору в сторону стола, а для себя поставил чайник. Как же странно все выходило. Кто бы мог подумать… — Да, кстати, — он поставил на стол зеленого фарфора чашку, — мне хотелось бы знать, чем я, собственно, обязан твоему явлению. И как ты вообще попал в квартиру? — Тоже мне, крепость, — усмехнулся Тор, стукнув себя по карману пиджака и выуживая оттуда связку ключей, — а привратник твой — вообще слабак! — Господи, — Локи в притворном испуге возвел очи к потолку, — надеюсь, мистер Кэмбелл жив и остался при своих конечностях? — Оклемается, я думаю, — заверил брата Одинсон. — А пришел я потому… эм… — Тор замялся, — что увидел твое вчерашнее выступление… — Что, прости? — Локи удивленно приподнял брови, определенно не понимая, о чем речь. — На ютубе видел, как ты вчера пел в пабе, — уточнил слегка смущенно Тор, — про трусы… Локи замер, припоминая паб, и, вспомнив свой искрометный экспромт, рассмеялся: — На ютубе? Серьезно? — Серьезнее некуда, — нахмурился Тор, — я, как увидел, решил, что дело совсем плохо и откладывать с разговором больше не следует. Как видишь, я был прав. — Погоди, — Локи залил заварочный чайник кипятком и поставил его на стол рядом со своей чашкой, — а что тебе не понравилось? Что не так? — Ты надрался и вел себя, как… — Тор растерянно развел руки, не в силах подобрать точное определение. — Как смертный? — охотно подсказал ему Локи. — Именно. — Ну, а что в этом странного? — младший пожал плечами, не отводя взгляда от Тора. — Я уже несколько лет живу тут как смертный. Разве удивительно, что я перенял их привычки и обычаи? — он лукавил, вчерашний выпад был реакцией на появившихся мстителей и связанные с этим осложнения, прежде Локи себе такого не позволял. Однако Тору об этом знать было необязательно. — Мне это не нравится, брат. — Тор выглядел серьезным, даже слишком для идиотской ситуации с пьяной выходкой Локи, в конце концов, не умер же никто. — Что именно? — Локи было действительно интересно. — Ты — бог! — Больше нет, — фыркнул Локи, чувствуя, что опять начинает раздражаться, — меня лишили всех полномочий и могущества, если ты запамятовал. Фактически я сейчас на равных со смертными, так кто сказал, что я не могу развлекаться их методами? Тор молчал, уставившись на свой стакан с соком, и Локи понял, что возразить ему нечего. — Меня вот что волнует, — наконец, собрался с мыслями Одинсон, — ролик попал на ютуб, причем он собрал огромное количество просмотров. Не нравится мне это, Локи, ни к чему тебе такая популярность… — Ревнуешь? — оскалился Локи довольно. — Переживаю… — признался Тор. — Не вышло бы чего… — Все, что могло выйти, уже вышло, — вздохнул Локи, дуя на свою чашку с горячим чаем, — я уже имел неосторожность вляпаться в компашку твоих друзей, куда хуже?