Довакин и легионер

      Воняло кровью, человеческими кишками, пеплом и грязью. По всем окрестностям Вайтрана были раскиданы трупы. Невозможно было определить, чьих тел было больше — имперских или повстанческих. В каждой стороне счёт шёл на тысячи.       Йослин едва передвигала ноги. Тело ныло, болело от такой долгой нагрузки. Некоторые её товарищи сразу после отступления последних мятежников свалились на землю и затаились среди погибших соратников. Она же предпочитала дойти до лазарета, чем спать рядом с трупами. Её и так выворачивало от запаха, исходящего от них.       После побега Братьев Бури солдаты разразились радостными воплями. Позже они сменились плачем по погибшим товарищам. Проклятие выжившего — навсегда нести на себе бремя ответственности за смерть падших. Йослин и Вал тоже присоеденились к плачу, но не долго. Они успели смириться со смертью Манса. Точнее, не смириться, а выплакать слёзы. Теперь они отпустят его дух только после того, как он будет отомщён.       Хотя Йослин в этом не видела смысла. Она лишь поддержала Вала, зная, что он в этом нуждается. На самом же деле она представляла себе марш Братьев Бури, которые потеряли даже больше людей, чем имперцы. Пока ярлы и легаты не могут решить свой спор, простые солдаты перемениваются проклятиями и клятвами отомстить.       Но что мятежников точно не могло утешить, так это сладкий вкус победы. Вайтран выстоял, Легион сегодня победил. Теперь Ульфрику недолго отравлять Скайрим своим восстанием. Ещё несколько месяцев и Виндхельм падёт. После такого сокрушительного поражения Ульфрик потеряет огромное влияние — если не среди народа, то среди других ярлов точно.       И Йослин осознала ещё кое-что: упрямое неверие может оказаться глупее слепой веры. Она благодарила богов, что именно она оказалась самой большой дурой в Легионе и ошибалась в легенде о Драконорождённом. Не появись он, Легион бы проиграл. Не появись он, она бы погибла. И теперь она хотела бы услышать насмешку Манса. Но этого не произойдёт.       Пока она волочила ноги по полю битвы, она сама не заметила, как наткнулась на группу людей. И это были не простые солдаты: легат Сципий, ярл Балгруф, а вместе с ними Довакин с брюнеткой в стальных доспехах. Она невольно стала подслушивать, о чём они говорили.       — Спасибо тебе, Довакин, — говорил Сципий, вытирая клинок о самую чистую тунику одного из трупов. — Если бы не ты, конницу бы просто перебили.       — Очень странно, откуда вообще взялась пехота Ульфрика в обоих наших тылах, — вставил слово Балгруф. Богатые одежды он сменил стальным доспехом, почти идентичным тому, что был у Драконорождённого. На доспехе крови почти не было, как и на клинке, что говорит о том, что Братья Бури до дворца так и не дошли. — Как будто кто-то знал о расположении войск.       — Что же, смею предположить, что одна из Ваших легионерок, Сципий, оказалась права — скорее всего среди нас есть предатели, — добавил Довакин, исцеляя какого-то лежачего солдата тем же золотым заклинанием.       — Какая легионерка?       — Ну, темноволосая, с… Ах, да вот же и она! — воскликнул Довакин, когда поднял голову и увидел Йослин.       Йослин сразу почувствовала себя неловко, когда столько влиятельных особ взглянули на неё. Нечто похожее она испытала в Драконьем Пределе. Но теперь это чувство сумировалось с дикой усталостью.       — Эй, я ведь тебя помню, — прищурился Балгруф. — Это ты доложила о приближении Братьев Бури.       — Надо же, не рядовой, а прямо кладезь ценной информации.       — Солдат, от имени Империи, благодарю тебя, — произнёс Сципий, благодарно кивнув Йослин. — Если бы не твоя инициатива, битва могла закончиться совсем не в нашу пользу.       Йослин почувствовала гордость. Её заметили. «От имени Империи». Она наконец почувствовала, что играла какую-то большую роль, нежели просто занять место на поле битвы. Длилось это, правда, не очень долго.       — Так значит, — он вновь повернулся к Довакину. Не долго же Йослин была центром внимания — На нас напали дезертиры?       — Не совсем, — покачал головой Драконорождённый, помогая солдату встать и пойдя куда-то в сторону.       Все последовали за Довакином. Йослин тоже не отставала. Пока что против её присутствия никто высказывался. К удивлению легионерки остальные солдаты вовсе не обращали внимания на влиятельных людей и Йослин рядом. Появись здесь сам Талос, они бы не подняли головы.       — Конечно, среди нас есть предатели, и, вероятно, немало. Но они играют более осторожно, исключительно подкидывая стратегически важную информацию. На тылах же, по-моему, были наёмники.       — Наёмники? — переспросил Сципий. — С чего ты это взял?       — Из-за этого.       Драконорождённый поднял из земли знакомый Йослин меч. Именно этим мечом орудовал всадник, с которым долго сражался Довакин. Длинный меч из эльфийского золота, настолько же острый, насколько лёгкий на вид. Рядом оказался и его владелец — крупный норд в синих одеждах и скайримском шлеме. Только вот при свете дня можно было рассмотреть, что снаряжение его совсем не походит на то, которое обычно носят повстанцы. Цвета те же, но вместо обычной кольчуги и камзола с туниками была тяжёлая бригантина со стальными пластинами. Редкая броня для Скайрима, а для Братьев Бури тем более.       — Этот меч зачарованный, это довольно трудно заметить невооружённым взглядом, но я провёл целые дни за пентаграммой душ, — говорил Драконорождённый, вертя меч рукой. — Он высасывает энергию противника, передавая её владельцу. А ещё он эльфийской работы — вряд ли ярый поклонник Талоса стал бы такой использовать.       — Быть может, военный трофей?       — Нет, ярл, я так не считаю. Взгляните на его броню — впервые вижу Брата Бури в такой броне. Она явно бретонская. Скорее всего, это наёмник, и я уверен, что он тут был не один.       — Значит, Ульфрик нанял себе ещё одну армию? — предположил Сципий, почёсывая подбородок. — Зараза. Теперь зато понятно, почему здесь было столько людей.       — Но откуда у Ульфрика столько ресурсов для найма армии? — не понимал Балгруф, рассматривая труп солдата фортуны. — Ему либо помогает кто-то крайне влиятельный, либо он грабит нас исподтишка.       — А может, и то, и другое? — вставила Йослин, устав безмолвно стоять.       Все обернулись на легионерку, будто забыв, что она здесь была. Значение её слов, как будто, проскользнуло мимо их ушей.       — Быть может, — продолжала Йослин, просто чтобы заполнить тишину. — Кто-то в помощниках Ульфрика занимается всякими диверсиями?       — Имеет смысл, — вновь почесав бороду, произнёс Балгруф. — Таким образом можно было бы остаться с чистыми руками, свалив всё на исполнителей и отвергая собственное участие. Даже сейчас у нас нет доказательств, чтобы в чём-то его уличить.       — А что будет, если у нас будут доказательства?       — Смотря о доказательствах чего идёт речь, — прямо рассказал Сципий. — Если мы уличим Ульфрика в военных преступлениях, он полностью потеряет влияние во внешней политике и даже если он, каким-то чудом, выиграет в войне, то ни один монарх не захочет вести с ним дел.       — А если окажется, что преступления были по отношению к его народу, вроде грабежей деревней, он полностью потеряет поддержку других ярлов, — подытожил правитель Вайтрана.       — Господа, — вновь включился в разговор Драконорождённый, более вальяжно, чем до этого. — Это, конечно, дело важное, но давайте подумаем о сегодняшнем достижении. Вайтран выстоял, Легион сегодня победил. Почему бы нам не выкатить из подвала Драконьего Предела пару бочек Саммерсетского вина и дать солда…       Вдруг случилось то, чего никто из присутствующих не ожидал. Голос Довакина стал сильно слабее, нежели парой секунд ранее, а меч, который он держал перед этим в руке, с грохотом упал на землю. Сам Довакин разразился кашлем и упал на колени.       В эту же секунду к нему побежала женщина в стальных доспехах, всё это время хранившая молчание. Она выбросила свой громоздкий щит и максимально приблизилась к Драконорождённому, обняв того за плечи.       — Дова! — крикнула она.       Девушка лихорадочно рассматривала товарища, пытаясь отыскать причину такой реакции. Все остальные делали то же самое, но на некотором расстоянии. Мало ли, чихнёт и сожжёт несколько метров перед собой. Но даже на таком расстоянии Йослин заметила, как согнувшийся пополам Драконорождённый харкает кровью.       Тем не менее, он быстро пришёл в себя, выпрямился и, сделав глубокий вдох и выдох, продолжил разговор как ни в чём не бывало.       — Фух, видно, много кому здесь нужно отдохнуть, — сказал он, безуспешно пытаясь натянуть на лицо прежнюю улыбку.       — Ярл, позвольте нам освободиться, — произнесла девушка, подбирая Дову под плечи. — Думаю, нам всем необходим отдых.       — Я в порядке, Лидия, — отнекивался Довакин, голос которого был бодрым, а вид удручающим. — Наверное, броня где-то помялась. Говорил же, надо надевать Соловьиную…       — В Соловьиной ты бы уже был утыкан стрелами, — резко парировала Лидия.       — Довакин, послушай своего хускарла, — поддержал ярл. — Не стыдись показать, что ты ранен. Всё равно в этой битве твой вклад неоценим.       — Подумай о себе, если Империя потеряет такого бойца…       — Мне помощь не нужна, понятно?! — рявкнул Довакин. Все замолчали, но хускарл также крепко поддерживала своего тана. — Не больше, чем другим.       — Йослин?!       Ситуация с Драконорождённым стала её уже пугать. Она чувствовала себя лишней в этой компании и боялась, что в любой момент её сделают в чём-то крайней. Но знакомый голос переместил её снова в центр внимания. Вся пятёрка обернулась на хромающего солдата, двигающегося скорее как пьяный, нежели как раненый.       — Йослин, вот ты где! — крикнул Вал, размахивая клинком, который едва удерживал в руках. — Давай теперь найдём оставшихся мятежников!       — Вал, Братьев Бури больше не осталось, — успокаивала она, подходя к другу, осторожно подняв перед собой руки. — Можешь отдохнуть…       — Остались, Йослин, остались, я это чувствую! — одержимо продолжал легионер, тяжело дыша. — Найдём уцелевшего и накажем его за то, что эти ублюдки сделали с Мансом!       Йослин хотела уж начать защищать этого воображаемого Брата Бури, но не стала разжигать огонь. Она видела, что Валом ещё двигал неконтролируемый гнев. Битва окончилась, но ярость ещё сжигала солдата изнутри. Убийца Манса сам лежит в земле, но горечь это не излечит.       Тем не менее, не гнев Вала беспокоил Йослин. Он выглядел ещё более угнетающе, нежели Драконорождённой минутой ранее. И она уверена, что если она спросит его про самочувствие, он будет также упрямо отнекиваться, требуя головы мятежников.       Её предположения подтвердились, когда он попытался сделать ещё шаг и нелепо споткнулся, упав прямо на раненое колено. Вал разразился мощнейшим криком боли, полностью потеряв свою самоуверенность.       Йослин кинулась к другу, даже не понимая что делать. Однако на помощь пришли голоса из-за спины.       — Он потерял много крови, — заметил Драконорождённый. — Да и колено его видало лучшие времена.       — Ты сможешь его вылечить? — спросила Йослин, умоляюще глядя на него.       Довакин выдохнул и сделал пару шагов вперёд, но в ту же секунду схватился за грудь и вновь согнулся пополам. Если бы не подоспевшая Лидия, он скорее всего опять упал бы на колени.       — Сейчас он не сможет, — ответила за него хускарл. — Мой ярл, позвольте…       — И не проси, Лидия! Немедленно отведи его домой.       — Благодарю.       Взяв друга под плечи, она пошла в сторону Йослин.       — Бери своего друга и иди за мной.       Так Йослин и поступила. Они оставили легата и ярла и направились по мощённой тропе. Она была не меньше усыпана трупами, но по дороге было в любом случае легче идти.       Драконорождённый оказался тем ещё упрямцем. Йослин была свидетелем того, как он дважды пытался выбраться из хватки подруги, но та тоже была упрямой. Вал оказался поспокойнее — болевой шок заменил жажду повстанческой крови. Сложнее всего оказалось слышать его постоянные стоны. Это было так ужасно видеть, как две девушки несут на спинах двух здоровых мужчин, один из которых ещё и в латных доспехах, а они только ноют и вырываются. Она понимала, что они были ранены, но со стороны это выглядело не в пользу мужчинам.       Всё это время они шли молча. Точнее говоря, Йослин и Лидия между собой никак не контактировали. Парни время от времени стонали или говорили, что им не нужна помощь, а они, каждая своему, отвечали что-то в духе «терпи!». Причём Лидия отвечала своему тану довольно грубо. Она не была похожа на хамку. Йослин скорее думала, что она на что-то обижена.       За внешними воротами оказалось не меньше трупов, чем в чистом поле. Баррикады были разбиты и сожжены, множество защитников Вайтрана лежали бездыханно. То же было и перед внутренними воротами. Было похоже на то, что последние оборонители прижались спиной к воротам, будучи последним живым препятствием на пути врага. Пока неясно, остался ли кто-то из них в живых, или же все сейчас с Шором.       Улицы самого города оказались не настолько чистыми, как Йослин полагала. Пусть трупов и не было, но многие раненые солдаты, вернувшиеся из битвы, пролили кровь из своих открытых ран, пытаясь дойти до храма Кинарет. Он теперь наверняка будет переполнен.       Кроме крови были также видны следы от катапульт. Огонь стен не повредил, зато избавил город от нескольких деревянных домов. Те дома, которые не сгорели от прямого попадания, покрылись сажей от жара. В воздухе всё ещё держался едкий запах дыма.       Идти по душным улицам однако не пришлось. Хускарл вошла уже во второй дом справа, просто толкнув дверь пинком. Йослин не стала дожидаться отдельного приглашения и последовала за ней в дом.       Изнутри жилище Довакина оказалось тесным, но весьма уютным. Йослин даже удивилась, как в таком маленьком доме могло поместиться столько вещей: на каждой стене висели стенды со всеразличным оружием, не было ни одной полки, где не стояли бы книги, ингредиенты или колбочки с зельями. По центру стоял очаг, давно истлевшие угли в котором говорили о долгом отсутствии хозяина. Тем не менее в доме было чисто, паутина нигде не образовалась.       Лидия продолжала идти, поднимаясь по лестнице рядом с очагом на второй этаж. Поднявшись, она толкнула бедром дверь слева, а сама пошла направо.       — Положи своего друга туда, — бросила она.       Йослин переспрашивать не стала. Быстро поднявшись с Валом, она завернула в совсем крохотную каморку, в которой кроме тумбочки и кровати быть ничего не могло. Положив друга на кровать, Йослин выпрямилась и тяжело вздохнула. Она дико устала после битвы и теперь желала, чтобы и её кто-то поносил на руках. Но отнести Вала было самым лёгким. Теперь нужно было заняться раной.       Из колено так и торчала стрела. Поломанная, дабы не мешалась, но торчала. Это было хорошо, так как если бы Вал решил вытащить стрелу раньше, истёк бы кровью уже давно. Но теперь Йослин несла ответственность за безопасное и, желательно для самого Вала, безболезненное извлечение снаряда. Однако едва она ухватилась за поломанное древко, Вал разразился диким криком, который наверняка слышала даже семья ярла в Драконьем Пределе.       Видимо, именно на этот крик прибежала хускарл. Довакина с ней уже не было, зато были бинты, тряпка и две бутылки с густой красной жидкостью. Всё это она положила на тумбочку, а сама слегка оттолкнула Йослин от кровати и одним грубым, но быстрым движением выдернула деревяшку из плоти.       Крик Вала был ужасен. Ему стоило бы отправиться к Седобородым, так был силён его голос. Однако Лидия не мешкала. Бросив древко на пол, она повернулась к Йослин.       — Дай ему одно зелье выпить, а вторым смочи тряпку и приложи к колену, затем перевяжи, — на одном дыхании сказала она, уйдя также быстро, как и появившись.       Каким-то образом Йослин смогла скоординироваться и сесть на колени у кровати, заставить друга выпить всю бутылку зелья до последней капли, а потом перевязала ему рану, следуя указаниям Лидии. Вал во время этого заснул. Когда он затих, прикрыв глаза, у Йослин началась паника и она уже хотела начать звать снова на помощь, но затем она услышала ровное, пусть и хриплое дыхание легионера. Вал был жив.       Йослин вновь глубоко вдохнула и выдохнула. Она была чертовски уставшей. Вторые сутки Йослин уже не знала отдыха. С последнего дня пути к Вайтрану и до этого момента Йослин ограничивала себя в отдыхе и сейчас была рада растянуться прямо здесь, на полу, в комнате, наполненным металлическим запахом крови.       После того, как Вал затих, Йослин сама не заметила, как стало настолько тихо, что она могла слышать происходящее в соседней комнате. По звукам Йослин смогла составить примерную картину: Довакин и Лидия сидят, пока безмолвно, на кровати, пока хускарл помогал стягивать броню с драконоборца. Йослин не заметила также и то, что невольно стала подслушивать.       — Он умер? — говорил Довакин, скорее всего, имея ввиду Вала.       — Я вытащила то, что осталось от стрелы, он должен был потерять сознание от болевого шока и усталости. Всё остальное зависит от легионерки.       — Дай мне ему помочь…       — Да ты себе помочь не смог! — взорвалась Лидия. В ту же секунду послышался грохот падающего металла, как будто хускарл выбросила на пол наплечник.       — Лидия, разве что-то не в порядке? — беззаботно произнёс Дова. — Мы победили, разве не так? И напомнить тебе, кто стал решающей фигурой сегодня?       — То есть всё это из-за славы? Хотел показать себя солдатам?       — Я, славы? Думаешь, Драконорождённый будет гоняться за славой?.. Ауч! Полегче с ремешками!       — Ты чуть не погиб, ты понимаешь это? — также сердито продолжала девушка.       — Я? Лидия, ты забываешь, кто я? Я остановил вторжение драконов, сразился с каждым даэдра, одолел Алдуина в конце-то концов!       — Ты был бок о бок с Языками. И сам рассказывал, что чуть не погиб тогда!       — Ох, ну я просто хотел, чтобы ты меня пожалела, — игриво сказал Довакин, издав в последствии ещё один визг. — Ты специально, да?       Несколько секунд они молчали. В это время Лидия бросила последний элемент доспеха на пол. Теперь она, наверное, рассматривала его тело на наличие новых шрамов.       — Тебе повезло, броня взяла на себя почти весь урон, отделался парой синяков, — уже спокойно проговорила она. — Значит, дело в другом.       — Или дела нет вообще, — упрямо сказал он. — Говорю же, я в порядке! Иди лучше помоги солдатикам, уж больно они там притихли.       Пару секунд они снова молчали. Послышался скрип, как будто кто-то поднялся с кровати, а затем шаги. Но они затихли также быстро, как и появились. Несколькими мгновениями позже вновь послышался мрачный голос Лидии:       — Сколько раз ты Кричал?       Довакин ответил не сразу, а когда ответил, неохота в его голосе отчётливо слышалась.       — Не знаю… — растерянно выдохнул он. — Да я и не считал, может, где-то…       — Сколько? — упрямо повторила она.       — Думаешь, я реально подсчётом Криком за…       — Сколько?!       — Да не считал я!       — Сколько?!       — Двадцать семь!       Йослин это количество ничего не сказало, но судя по отчаянному дыханию Лидии можно было понять, что она не хотела услышать это, а по злобному рычанию Довакину — что он не хотел этого говорить.       — Шоровы кости! Ты в своём уме?! — заорала хускарл. — Ты совсем о себе не думаешь?!       — Да что случиться-то? Максимум голос надорвётся.       — Я присутствовала, когда Арнгейр предупреждал тебя об опасности злоупотребления Криками. Ты и сам должен помнить о вреде, который ты можешь себе нанести.       — Лидия, я — Довакин, — гордо начал он. — Я сражался с такими чудовищами, какие никому из Легиона или мятежа и не снились. Мои Крики принесли нам победу.       — Какой смысл, если ты умрёшь?       Что-то в голосе Лидии существенно поменялось. Он стал менее грубым и громким. Напротив, теперь он был тихим, тонким, грустным. Позже стало слышно, как она всхлипывает и хлюпает носом.       — Лидия…       — Ты никогда не думаешь о себе, считаешь, что ты всемогущ. Но ты думал хоть секунду о том, как за тебя переживают другие? Как за тебя переживаю я?!       Образ грозной воительницы сразу улетучился из головы. Йослин было так жаль девушку, что она была готова встать и вмешаться в разговор. Но голос рассудка в последнюю секунду её остановил. Последнее, что она бы хотела — чтобы Довакин и его хускарл узнали, что она подслушивала.       — Я должен держать авторитет, Лидия, — мирно сказал драконоборец. — Я не могу стоять на стенах и сражаться в полсилы, зная, что могу спасти десятки жизней.       — Пообещай мне, — вновь всхлипнув, сказала девушка. — Пообещай мне, что ты перестанешь так себя загонять. Ради меня.       Некоторое время они молчали. Йослин рисовала себе картину, как Довакин обнимает Лидию, гладя её по волосам, с грустным видом жалея, что так расстроил её. Короткое, но уверенное «обещаю» дополнило её картину.       Дальше почти не было слышно. Лидия ещё пару раз всхлипнула и затем они затихли. Пару раз были слышны смачные звуки, будто бы от поцелуя. Это Йослин уже слушать не хотела. Впервые за двое суток у Йослин появилось свободное время. После двух дней похода, тренировок, бега туда-сюда и кровавого сражения она могла вздохнуть спокойно.       Голова была занята океаном мыслей. Слишком много произошедшего за сегодня. Знакомство с Довакином, который был мифом всего пару дней назад, блистательная битва, участие в стратегическом разговоре, а также раскрытие некоторых тайн Драконорождённого. Он не такой могучий, каким хотел казаться. В битве он выглядел так, будто играл, параллельно отшутивался и вёл себя несерьёзно. Но теперь было ясно, что это было притворство.       Йослин поняла, что он просто хотел сохранить репутацию непобедимого героя. Оно и понятно — кто сунется к такому сильному человеку или его близким. На деле Довакин таковым не являлся. Всё ещё сильным, способным убить любого, но не непобедимым.       Йослин могла бы долго думать об этом. Могла бы порассуждать над своей правотой в неверии в легенды непобедимом Драконорождённом, но ей было всё равно. Её тело измотано, и она не хотела теперь напрягать разум. С довольными мыслями Йослин уснула, оставив размышления на завтрашний день.