Довакин и легионер

Джен
R
Заморожен
28
Размер:
112 страниц, 17 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
28 Нравится 48 Отзывы 6 В сборник Скачать

Битва. Часть 3.

Настройки текста
      Йослин помнила, как впервые встретила Манса. Он был главным весельчаком в гарнизоне Солитьюда наравне с Валом, с которым они были просто не разлей вода. Многие говорили, что он утешал солдат своей улыбкой даже в самые тёмные времена. Йослин отфыркивалась, говоря, что в Солитьюде не бывало тёмных времен, так как Братья Бури никогда не добирались до города, особенно в большом количестве, а если дракон нападал, то это было после того, как Манса переправили в гарнизон форта Храгстад. Кто-то на этот счёт даже говорил, что Манс забрал удачу с собой.       Йослин обычно раздражали его с Валом несерьёзность и мальчишеский характер. Когда она только пришла в Солитьюд, совсем недавно после смерти её семьи, она была готова врезать обоим весельчакам просто за то, что они ведут себя так счастливо, ещё хотели развеселить Йослин своими шутками. Ей просто нужно было побыть одной, успокоиться, проглотать все слёзы. К тому же, она понимала, что она, пока что, обычная фермерская дочка, которая мало что может сделать против легионера. Конечно, они часто отлынивают от тренировок, предпочитая развлекаться, но даже если бы они вообще плюнули на тренировки, все равно смогли бы избить юную, необученную Йослин. Если бы хотели. Но не стали. Даже когда она попыталась одного из них ударить, он просто увернулся и предложил успокоиться. Она не послушалась и после пары неуклюжих ударов её всё же повалили на землю. Сейчас она, конечно, может побить шестерых Мансов и столько же Валов, так как они совсем отлынивали от занятий после перевода в крепость.       Но вот они здесь: Манс, именно Манс, спас Вала, который пытался спасти Йослин, которая пыталась спасти Вала; Манс спас их всех, убил мятежника, принял смертельный удар, предназначенный не ему, на себя и теперь истёк кровью.       Они не сразу сдружились — Манс и Вал, весельчаки, которым, казалось бы, чужды серьёзность и дисциплина, и Йослин, воплощение серьёзности и справедливости. Она не знала, что связывало её с этими двумя, но через какое-то время, проведённое в гарнизоне Солитьюда, они действительно сдружились. Девушка не считала, что они всегда будут шутить, а когда настанет час битвы, они просто струсят, убегут или просто станут сидеть в стороне, ожидая конца сражения, однако и проявлений героизма не ждала.       И вот она смотрит на тело Манса, мужественно положившего свою жизнь, дабы спасти чужую.       Вал плакал, кричал, взывал к богам, чтобы они смиловались и даровали его другу второй шанс, а когда в ответ была лишь тишина, нарушаемая лишь гулом окружающей битвы, проклинал их. Йослин просто не могла отойти от шока и её выражение лица было похоже на выражение лица мёртвого Манса, открывшего рот с полузакрытыми глазами. Наконец, когда она вновь обрела дар речи, она закрыла глаза и тихо проговорила: «До встречи в Совнгарде».       Она не знала, слышит ли Манс её и нужно ли ему вообще это слышать. На самом деле, это было нужно ей. Йослин хотела сказать «Надеюсь, встретимся в Совнгарде», так как не была уверена. Нет, то, что Манс сейчас в Совнгарде не было сомнений, но насчёт себя такой уверенности не было. Чтобы попасть в Совнгард, требуется умереть доблестной смертью, а у девушки не было цели умирать сейчас. А что будет потом, будет ли Йослин участвовать в других битвах, решают боги. Тем не менее, она не хотела ни самой беспокоиться, ни заставлять беспокоиться душе Манса, который, возможно, всё же слышит её.       Вал продолжал горевать, лежа прямо под телом друга, а Йослин попыталась встать. Она тоже горевала и хотела плакать, но осознавала, что горевать нужно не сейчас. Бушевала битва, и если не предупредить Драконорожденного об окружении, она может плохо закончиться для Легиона, даже несмотря на само присутствие Довакина. Кто бы что ни говорил, но он всё же оставался человеком и в одиночку победить целую армию он не мог, а когда тыл войска Империи будет полностью уничтожен, остатки легионеров окончательно не смогут сражаться на два фронта. Конечно, с такими потерями Ульфрик уже не сможет захватить Вайтран, не говоря о том, чтобы закрепиться там, но пиррова победа Империи не нужна.       Она видела, как Братья Бури убивают пехотинца за пехотинцем, как даже бронированные легионеры не успевают убить и троих противников, как погибали сами. Ульфрик не дурак, и тоже разместил в первых рядах элиту, которая всё не кончалась. С такими шансами, у Йослин появилось ещё больше мотивации встать и продолжить миссию.       Первая попытка встать у Йослин была неудачной. Она все ещё истекала кровью, а ребра были, наверное, сломаны. Такой же была вторая попытка, третья, четвёртая. Она никак не сдавалась. Она должна была доложить Довакину о сложившейся ситуации.       Но боль оказалась сильнее девушки. Сколько бы она ни пыталась подняться, раны не позволяли ей даже поднять голову. Йослин понимала, что не сможет в таком состоянии дойти до Драконорожденного, через баталию, которую придётся ловко миновать. Но она не прекращала пытаться.       И подняв в очередной раз голову, она увидела всадника. Крупного человека, восседающего на большом быстром жеребце, рубящего врагов своим длинным мечом. В глазах было темно, поэтому Йослин обрадовалась, увидев такой силуэт, решив, что это вайтранская конница подоспела без Довакина. Но когда всадник стал приближаться, она заметила синие ткани и нордский шлем на нём. Это был мятежник.       Йослин не доводилось бывать в Виндхельме, но она слышала, что земля там не особо плодородная, не считая земель вокруг Рощи Кин. Поэтому коней там не должно быть много, в отличие от Вайтрана. В этом древнем городе Скайрима больше идёт торговля рыбой, чем пшеницей и овсом. Да и холодный климат не самый подходящий для ездовых животных. Но само наличие лошадей там возможно, весьма затратно, но возможно. Не зря же перед городом стоят конюшни.       Мало кто ожидал, что Ульфрик использует всадников в битве за Вайтран, так как его конница будет вынуждена биться с конницей Балгруфа, а в этом бою победителем является второй, как числом, так и мастерством. Однако битвы и выигрывают неожиданными решениями. К тому же, отсутствие вайтранской конницы и появление мятежной — Йослин думала, является ли совпадением?       Тем не менее, пока что наблюдался только один всадник, который мог быть таким же командиром, как и Сципий. Вероятно, он и был единственным конным воином со стороны Братьев Бури, восседающий на коне, как командир, а не как воин. Однако это не отменяло того факта, что он был самым опасным человеком для имперцев, так как своим, очень качественно сделанным, длинным мечом мятежник убивал каждого приближавшегося к нему имперца.       И он скакал в сторону Йослин.       Причём не просто скакал в сторону, а, казалось, мчался прямо на неё. Действительно, самая лёгкая добыча — два неспособных ходить имперца, которые лежат на земле, у одного из них прострелено колено, да и вообще он лежит под телом третьего. Странно, что он вообще их заметил, а если и заметил, то почему решил тратить на них время? Для их убийства даже не нужно бить мечом, лошадь их легко затопчет и дело с концом.       У Йослин моментально появилось ещё большее желание встать. Брат Бури нёсся прямо на девушку, будто он выбрал её своей главной целью. Единственным способом спастись от такого противника — схватить копье и ударить ещё до того, как всадник сможет хоть что-то предпринять. Однако проблема заключалась в том, что поблизости не лежит ни копья, ни алебарды, ни пики, ни даже лука.       Бежать от человека на лошади нет смысла. Можно лишь откатиться в сторону и надеяться, что он её пропустит и займётся другими врагами. И видят боги, Йослин пыталась изо всех сил подняться или просто поползти в сторону, но всё было глухо. Она просто не могла двигаться, пока всадник с огромной скоростью пытался её задавить. «Вот почему я?! — не понимала Йослин. — Вокруг тебя сотни других врагов, но ты скачешь именно на меня!»       Мятежник мчался с огромной скоростью и уже вот-вот настигнет легионерку. И когда между ними было менее десяти метров, из неоткуда появился воин, буквально пролетевший перед всадником так быстро, что лошадь испуганно встала бы дыбы, если бы не упала, лишившись головы. Труп животного упал, а вместе с ним и наездник, которого моментально попытался добить Довакин, коим оказался сей боец.       Но воин оказался хорош не только в седле. Мятежник лежал на убитом скакуне, и присоединился бы к нему, если не откатился в последнюю секунду. Драконорожденный успел вонзить меч лишь в тело лошади. Брат Бури уже поднялся на ноги и встал в боевую стойку, гневно глядя на врага.       Между ними нависло молчание, нарушавшееся только битвой вокруг. Ни один из воинов не собирался нападать первым. Довакин с трудом скрывал отдышку. Не мудрено, что даже такой боец выдыхается. Скольких врагов он убил? Полсотни? Сотню? Заслуживает же он хоть несколько секунд передышки.       — Ты! — издал звук, похожий на что-то между воплем и рычанием, мятежник. Его голос было плохо слышно из-за закрытого шлема, но суть слов была более чем ясна. — Ты отверг Ульфрика, отверг Скайрим! Ты не уважаешь нордские обычаи!       — А почему ты, такой ярый патриот, сражаешься эльфийским мечом? Нордская сталь недостаточно хороша? — отшутился драконоборец, дерзкая ухмылка которого была видна даже Йослин.       Мятежник разозлился. Вряд ли из-за самих слов, сказанных его врагом, скорее из-за того, что не смог найти достойный ответ. Именно поэтому он побежал в атаку.       Двигаясь на противника, Брат Бури держал свой меч внизу, а перед самой атакой сделал финт, подняв его вверх и сделав вертикальный удар. Из-за этого Довакин растерялся и не смог быстро парировать, однако успешно отошёл в сторону. Тем не менее, Драконорожденный не успел ударить врага, который заблокировал очевидную атаку. Дальше они наносили друг другу удар за ударом, но ни один не достигал цели, сталкиваясь с оружием врага. Блок, удар, блок, удар, и так раз за разом.       Кто знает, сколько бы ещё они так фехтовали, если бы мятежник не споткнулся о тело своего товарища. Он упал, но успел быстро перевернуться и подняться на ноги, но его защита не была такой надёжной, как прежде. Всего несколько секунд ему требовалось, чтобы возобновить оборону. Но Довакину потребовалось меньше, чтобы нанести удар.       Не будь он очень быстрым, Довакин наверняка вонзил бы клинок ему в грудь, добив на месте. Брат Бури схватился за плечо, но дальше продолжил сражаться, как ни в чем не бывало. По крайней мере, он хотел выглядеть, как ни в чём не бывало. Пусть ранение было совсем неглубоким, но определённо серьёзным, задев кость. Ему стало тяжелее держать меч, а последующий его блок был сразу пробит и мятежник едва не упал вновь.       Пользуясь ошеломлением врага, Довакин нанёс следующую атаку. Повстанец попытался её парировать, но в итоге лишь выронил оружие из рук из-за ловкого финта противника. Оказавшись безоружным, он, однако, и не думал сдаваться. Он напал на Довакина голыми руками, но спустя мгновенье перестал как-либо сопротивляться. Меч в груди остудил его пыл.       Мятежник сделал последний вдох, а затем его дух направился в Совнгард. Тело упало наземь, как только Драконорождённый вытащил из него свой меч.       — Ты хорошо сражался, — произнёс Довакин, не то похвально, не то задумчиво.       Драконорожденный посмотрел на тело врага, а потом заметил на земле полуживую Йослин. Именно, что полуживую, так как из ран текла кровь и если раны не обработать и закрыть, скоро она умрёт.       Драконорожденный это понимал, поэтому немедля подбежал к ней.       — Эй, эй, ты ещё жива?       Она не ответила, лишь взглянула на него. Ей было уже тяжело дышать, не то что говорить.       — Ладно, понял, — он приложил левую руку ей на рану.       Сначала Йослин издала короткий стон, но затем просто стиснула зубы. Долго терпеть, однако, не пришлось, так как уже через несколько секунд она чувствовала почти наслаждение. Будто сама жизнь входит в неё снова. Посмотрев на руку Довакина ещё раз, она увидела, как из ладони, прижатой к животу девушки, исходит ярчайший золотой свет. Йослин не могла знать наверняка, но была уверена в том, что это заклинание исцеления.       — Приятно, правда? — он убрал руку, свечение которой сменилось с золотого на красный. И вообще напоминало не магический свет, а небольшой огонёк. — А сейчас будет больно. — он сказал последнюю фразу, будто это звучало, как «извини за то, что сейчас будет».       А извиняться было за что. Несмотря на то, что Йослин понимала, что это точно для её же блага, что он определённо её спасает, но в этот момент она просто хотела взять меч и отсечь Довакину голову. Ей было плевать, сколько раз он спас мир, было плевать, какие у него намерения были теперь. Боль, которую она сейчас чувствовала, была просто невыносимой.       Прижигание раны — очень важный процесс, особенно учитывая, что Братья Бури вряд ли чистят мечи. Однако избегание такой процедуры — дополнительная мотивация носить доспехи. Огонь пронизывал кожу Йослин, но не распространяясь, а наоборот, концентрируясь в одном месте.       Зато от этой боли у Йослин вернулась возможность говорить. Более того, она вопила на всё поле боя. Не шуми вокруг битва, её крик был бы слышен ещё в дворце ярла.       Спустя несколько секунд эта боль исчезла и ладонь Драконорождённого вновь засияла золотом. В лагере она слышала от лекаря, что исцелять в первый раз нужно было для того, чтобы вылечить раны изнутри; затем прижечь саму, чтобы закрыть её и остановить кровотечение; потом второе лечение, чтобы вылечить ожоги, образовавшиеся после прижигания.       Второй раз Довакин лечил намного дольше, так как наводил заклинания не только в область раны на животе, но и по всему телу, избавляя девушку от ушибов, ссадин и так далее. В живот её также ударили тяжёлым щитом, а ссадины он оставил по всему корпусу, не спасла даже броня. К слову, магия вовсе игнорировала доспехи, надетые на девушке и сразу лечил каждый синяк, несмотря на количество металла и дубленной кожи.       И уже за пару секунд Йослин стала чувствовать себя, как будто вовсе не получала ранений.       — Ну вот, как новенькая, — улыбнулся он.       Что-то было в его улыбке, что-то, что действительно поднимало настроение. Кроме того, что он широко улыбался во время баталии, когда, казалось бы, улыбка — последнее, что должно быть на лице воина, что выглядело, как ирония, он действительно внушал своим видом надежду. Можно, конечно, назвать это легкомыслием, но у Йослин вновь появился боевой дух, какой был до Вайтрана, а сам он внушал доверие.       Он встал и затем подал руку девушке, предлагая помочь встать.       — Идти сможешь?       Она не стала отказываться от помощи. Поднявшись на ноги, она невольно стала рассматривать спасителя: он обладал довольно привлекательной внешностью, пусть и был весь в крови; его яркие зелёные глаза были ясно видны даже посреди побоища; его длинные каштановые волосы слиплись из-за крови и грязи и часто съезжали воину на лицо. Несмотря на грязь по всему телу, он не прекращал излучать своей внешностью беззаботность.       — Да, да, — проговорила она, кончая глазеть.       — Отлично, значит и сражаться сможешь, — с привычной улыбкой сказал он.       Йослин слегка недопоняла его слов, ведь если человек может ходить, то это не значит, что он может сражаться. Да, может среди других народов распространён слух, мол, абсолютно каждый норд способен выйти на бой с медведем в любом возрасте. А если у человека есть ноги, но нету рук? Как ему сражаться?       — Солдат, где легат Сципий? — спросил позже Довакин, осмотрев баталию вокруг.       Йослин вышла из размышлений. Осознав вопрос Довакина, она удивилась — она так долго хотела добраться до него, чуть не погибла на пути к нему, а теперь он сам приходит к ней, лечит и спрашивает про Сципия, об отсутствии которого она хотела сообщить. Боги что, решили впервые обратить на неё взгляд?       — Эм… — она так растерялась, что даже не смогла дать моментальный ответ.       — Ну же, солдат, — поторопил её Довакин, продолжая смотреть вокруг. Вокруг было много имперцев, благодаря чему появилось всего несколько секунд для доклада. — Я не буду весь день здесь стоять.       — Неизвестно… Никто не знает, где сейчас легат.       Драконорожденный удивлённо посмотрел на неё, вопросительно подняв бровь.       — Докладывай, когда его видели в последний раз? — спросил он, уже менее радостным голосом.       — Перед началом боя. Он дал приказ атаковать, а потом затерялся среди толпы.       — Твою мать… Кто тогда командует легионом?       Йослин промолчала и в её молчании можно было узнать больше, чем в тысячи слов.       — Балгруф, сын Даэдра, подставил, — он покачал головой. — Говорил, придёшь, убьёшь пару мятежников, а теперь мне командовать грёбаной армией.       — На севере Братья Бури, — прервала Йослин его душевные терзания. — Они ударили нас в тыл, а там расположены…       — Лучники. Что за бред, зачем ставить лучников в самом вероятном месте для нападения?!       — На юге расположилась конница, но она должна была давно атаковать, — дополнила девушка.       — Конница? Возможно, туда тоже ударили мятежники. Я уверен, они справятся.       — А если среди всадников предатели?       Слова девушки насторожили воина. Было видно, как на его лице появилась тень страха и… злость?       Правда, немного приглядевшись, Йослин заметила, насколько разозлился Довакин. Нет, он бы вряд ли от злости убил бы кого-то, хотя Йослин всё равно испугалась.       — На юге — где конкретно? — спросил он, становясь всё более серьёзным.       — У Западной Сторожевой Башни…       — Я лично с ними разберусь. А ты пока другу помоги.       Драконорожденный вновь что-то крикнул и сделал молниеносный рывок на юго-запад, исчезнув в толпах солдат.       Йослин же посмотрела на Вала, которого, видимо, Довакин и имел ввиду, говоря о помощи другу.       Он всё ещё сидел на коленях над телом Манса, даже несмотря на стрелу в одном из колен. Казалось, он вообще не заметил присутствия Драконорожденного, не обращая внимания ни на что, кроме мёртвого друга.       Йослин немедленно подбежала к нему.       — Эй, — негромко позвала она, положив руку ему на плечо. Он не отреагировал.       — Вставай. Битва ещё не закончилась.       Он продолжал сидеть в одном положении, не обращая внимания даже на мятежника, который хотел метнуть в него топор, но его, слава богам, убил кто-то из легионеров.       — Манс не хотел бы, чтобы ты умер на коленях.       Йослин самой не хотелось говорить о Мансе. Они с Валом были лучшими друзьями и девушка должна наоборот отвести легионера в другую сторону. Однако через несколько секунд он поднял голову и, опираясь о меч, поднялся на ноги.       — Так убьём ещё пару мятежников, — сказал он, направиашись вперёд.       Йослин заметила, что несмотря на приобретенную крепость и силу духа, Вал сильно хромал. Она совсем позабыла о стреле, которая так и торчала из Валового колена. И как он теперь будет сражаться, хромая и едва наступая на одну ногу? «Как же я сглупила» — корила себя девушка.       И что ей теперь делать? Бежать за ним и сказать «хотя знаешь, думаю, тебе лучше полежать тут»? Нет, она понимала, что это может ему жизнь спасти, но что это даст? Он что, согласится? Да он скорее пошлёт её к Даэдра. Йослин вселила в него мощный боевой дух.       Она где-то слышала, что будучи сломленными, людям нужно только одно.       Убивать.       И если никто из врагов не идёт, то он может начать убивать друзей.       Но отпускать его одного в гущу всех событий — все равно что кидать кота в клетку с собаками. Поэтому она должна была пойти с ним и убивать каждого нападающего на него мятежника.       Первым таким оказался обыкновенный солдат, без щита, без двуручника, а с одним одноручным мечом. Йослин сначала испугалась, увидев гнев этого Брата Бури, и начала бежать к Валу, но он с лёгкостью увернулся от непродуманной атаки врага, после чего встромил меч меж лопаток. Повстанец быстро умер.       Однако не успел Вал обернуться, а Йослин успокоиться, как ему в лицо чуть не попали огромным молотом. Он чудом увернулся, едва не упав снова, и Брат Бури, который и нанёс удар, на некоторое время потерял ориентацию и сделал несколько неуклюжих шагов вперёд, налетев на клинок Йослин.       Йослин больше не боялась убивать. Сейчас её разум был занят не тем, что она убивала других, а тем, что она спасала жизнь товарищу.       Да, может спасая одну жизнь, она может забрать дюжину, но они сами выбрали не ту сторону.       Это война, поэтому Йослин продолжала убивать и спасать Вала. «Это война» — святые слова для каждого солдата. Им он оправдывают любые поступки, любое количество убийств, любых убитых людей, других солдат и мирных жителей. «Это война» — продолжала напоминать себе Йослин, даже не подозревая, как часто она будет это вспоминать в будущем.       Она не вступала с Братьями Бури в настоящую схватку. Она лишь выжидала момент, когда Вал ошеломит противника или же какой-то мятежник будет бежать на легионера, совсем не замечая девушку, и только потом атаковала. Кто-то назовёт это бесчестьем. А Йослин, как и каждый другой солдат, называла это войной.       Однако сражение должно было когда-нибудь кончится и переломным моментом битвы стали сотни всадников, сносящие Братьев Бури, как пыль.       Когда всадники только появились, у Йослин и Вала было лишь недоумение. Они не осознавали, что происходит, неужели это конец битвы. Йослин всё осознала лишь тогда, когда увидела у одного из всадников щит с гербом Вайтрана. Это была конница с юга.       А вёл этих воинов никто иной, как легат Сципий.       — За мной! Разбить их! — кричал легат, махая мечом по воздуху. — Пехота! Двигайтесь в тыл! Разбейте этих мятежников к даэдра!       Вся пехота хором издала боевой крик и сменила направление с юга на север. Йослин также развернулась, хотя подозревала, что когда она туда дойдёт, мятежников уже не останется.       Однако она точно знала одно — битва выиграна, а если ещё нет, то будет выиграна за считанные минуты.       «Вайтран наш»
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.