Довакин и легионер

      Хаафингарские лошади хоть и уступали вайтранским в выносливости и скорости, однако нахождение в имперских конюшнях сделали их более покладистыми и послушными. Или, может, Йослин так казалось, потому что лошадки помнили её с тех пор, как она, будучи ещё новобранцем, ухаживала за ними, и они теперь благодарно слушаются её.       Едва «Морской Шквал» пришвартовался в порту Солитьюда, отряд сразу же покинул корабль, проснувшись заранее. С капитаном они попрощались хорошо, но без лишних любезностей. Они мигом прошли до конюшни, не сворачивая ни за припасами, которых ещё хватало, ни отчитаться генералу в Мрачный Замок. Йослин едва ли успела отдаться воспоминаниям о службе на этих стенах, глядя на них лишь мельком.       В конюшнях капитану Генри удалось выделить под личное пользование восьмерых свежих лошадей. Об оплату пообещал хозяйке поговорить позже, сославшись на «дело неотложной важности для Империи». Дело-то действительно было, но Йослин ой как не была уверена, что барышнице не придётся пройти через бюрократический Обливион.       Дорога вышла вполне спокойной. Ни один патруль им так и не встретился. Вероятно, генерал уже получил сообщение из Вайтрана и стянул все войска в Солитьюд, организовывая поход. Тишину разбавлял Бракнил, уже полностью вылечивший рану. Он снова сыпал одну байку за другой, а Вал не забывал его подкалывать, так что ехать хотя бы было не скучно.       Попав из снежных степей Белого Берега в хвойные леса Хаафингара, Йослин расслабилась в седле, наслаждаясь этим тёплым лесным воздухом. Она помнила, как полтора года назад шла по этой дороге от Драконьего Моста до Солитьюда. Тогда эта дорога казалась ей просто вечной — почти весь день ушёл на путь до ворот. Сейчас же можно было спокойно положиться на лошадку, довольствуясь пейзажем и наблюдая за маленькими зверьками, прячущимися за деревьями.       — Не теряй бдительность, — напугал её подъехавший сзади капитан, а потом продолжил: — Здесь есть лагерь Братьев Бури. Того гляди, и стрела в висок прилетит.       — Думаете, они решатся напасть на нас? — не скрывая недовольства за выведение из неги, сказала она. — Вспомните, что случилось с предыдущим напавшим на нас отрядом.       — Так или иначе, не хочу на тебе проверять их смелость. — В голосе Генри слышалась забота. Подобным образом он говорил в таверне, когда Йослин чуть не потеряла сознание от алкоголя. Нет уж, если он опять собирается предлагать ей «сочинением прозы».       — Волнуетесь за меня, капитан?       — Как и за каждого члена нашего отряда. Я пообещал командиру Ингвару, что верну вас с Валом целыми и невредимыми.       — Полагаю, это ответственность лежит не совсем на Ваших плечах. — Йослин глянула на Довакин, ехавшего рядом с Дж’зарго и Лидией, как всегда, во главе колонны. — Ах, я забыла. Вы же ему не доверяете.       Йослин говорила довольно громко, поэтому Довакин мог легко её услышать, хотя видом этого и не выдавал.       Она ожидала, что Генри сейчас злобно покосится на неё, но вместо этого он лишь тяжело вздохнул и, слегка помедлив, спокойно сказал:       — Ты, видимо, думаешь, что у меня какие-то негативные чувства по отношению к Драконорождённому. Но на самом деле, он единственный человек, которым я восхищаюсь. До этого я видел его лишь мельком пару раз, но он произвёл на меня впечатление бесстрашного героя, всегда готового заступиться. Я его почти боготворил, но, узнав того поближе, я… Как бы так сказать…       — Разочаровались? — предложила Йослин.       — Нет, ни в коем случае. Это слишком громкое слово, но… Я действительно ожидал слишком идеальную фигуру. Довакин оказался человеком, таким же, как и мы с тобой. И, наверное, глупо было ожидать чего-то другого. Это была ошибка идеализировать кого бы то ни было. Просто мне хотелось верить в идеальных героев, но я лишь убедился, что идеального не существует.       Йослин хорошо поняла, что хотел сказать капитан. Поняв, что все её убеждения о Драконорождённом ложные, она начала верить в непобедимого героя, в одиночку способный одолеть армию зла. Довакин создавал впечатление действительно хорошего лидера, а воином был действительно близким к непобедимости. Но не имей он столь высокого ярлыка спасителя, от него бы меньшего ожидали, в итоге, меньше разочаровывались в нём.       — Я понимаю, — утешающе сказала Йослин. — Должно быть, мы действительно немного завысили свои ожидания.       — Может быть. Я просто хочу сказать, что, как бы ты не считала, я не пытаюсь заставить тебя усомниться в Драконорождённом. Просто мне было довольно тяжело видеть на нём броню грабителей и осознавать, что он один из таких.       — Уверена, ему доводилось делать разные вещи. Путь героя наверняка не настолько прост, как нам иногда кажется.       Генри мягко улыбнулся. Йослин действительно понимала его. Всю жизнь верить во что-то одно, а потом убедиться в неправельности своих убеждений довольно тяжело. Однако с этим можно смириться.       — И всё же, не теряй бдительности. — Генри отъехал назад, наверняка понимая, что Йослин теперь снова расслабится.       Йослин снова вернулась к бдительному наблюдению хаафингарской флоры и фауны. Её насмешили маленькие зайцы, в страхе прыгающих от почти десятка конец. Они напомнили ей о тех зверьках, которых любил разводить отец. Держал целую кроличью ферму. И всегда нехотя их убивал, готовля ужин. Говорил, что любая жизнь бесценна, в чём он сам убедился в своей молодости. Что бы это не значило.       Как только отряд доехал до перекрёстка, Довакин приказал всем спешиться и подняться по ветхой каменной лестнице. Так они попали на небольшую площадку, которую украшала статуя Меридии — самой доброй принцессы даэдра. Задерживаться отряд не стал и, попадя в более менее просторные снежные леса, все вновь оседлали коней и поехали строго на север.       Возвращение в холодные земли не обрадовало, кажется, никого. Северный Хаафингар был безумно холодным за счёт низкой температуры и сильных ветров с моря в придачу. Более холодным владением мог оказаться, разве что, Винтерхолд с его ледяными ущельями. Ну почему не захватили какой-то форт в Фолкрите…       От форта Храгстад их отделяли густой лес и множественные скалы, скрывавшие отряд от часовых на стенах. Наконец, оказавшись глубоко в тундре, Довакин поднял руку, показывая всем остановиться, а сам спешился, выглядывая из-за скалы. Повернулся он с улыбкой на лице.       — Мы прибыли.       Довакин запретил покидать скалу, ставшую их укрытием, но разрешил немного высунуть голову, чтобы рассмотреть форт. Днём на снегу их будет слишком хорошо видно с замковых стен, поэтому лучше оставаться осторожными.       Замок стоял в одиночестве прямо на краю обрыва, отдалившись от лесов и скал. Он не создавал такого большого впечатления, как Драконний Предел или Мрачный Замок, но всё же выглядел крепким, и, в случае осады, её бы удалось держать довольно долго. Раньше Йослин было приятно это осознавать. Теперь, оказавшись по другую сторону стен Храгстада, её это не очень радовало.       Йослин почувствовала дрожь по всему телу, увидев на столь знакомых стенах герб не Империи, а Виндхельма. Казалось, одно-единственное изменение с такого расстояния, однако ощущения при виде замка теперь совершенно иные. У Йослин было чувство потери, как будто у неё забрали что-то ценное.       — Хорошо расположен, — произнёс Бракнил, когда до него дошла очередь на обзор форта. — Окружить его не получится.       — Как будто у нас есть достаточно сил для окружения, — вальяжно сказал Вал. — Тут бы на одни ворота нас хватило, распыляться для нас смерти подобно.       — В таком случае, расскажи мне всё, что знаешь об этом форте. Йослин, ты тоже. — Довакин сел на ствол поваленного дерева, готовясь слушать.       Вал принялся рассказывать практически всё то, что Довакин уже слышал: стены низкие, ворота хлипкие, внутренний двор широкий, внутренние коридоры узкие.       — Это всё, конечно, хорошо, но неужели там есть только один вход?       — Ну да, через главные ворота.       — Да ладно? Ни одной пещерки, трещины в стене, какого-то чёрного хода?       — Стоп, кое-что такое есть! — Йослин вдруг вспомнила об одной подобной трещине — вернее, о целом куске отсутствующей стены. — Позади стена обвалилась, там полностью пустое место. Не очень удобно, конечно, но это единственный ход, кроме главных ворот.       — Ага, — скептически произнёс Вал. — Только ты забыла, что Ингвар забил на эту трещину именно из-за того, что она выходит прямо на утёсы. Мы с Мансом сами пытались пройти по тамошним камням наружу, да если бы не страховка, давно бы уже превратились в лепёшку.       — Вы пытались покинуть пост? — возмутился капитан, стоявший в отдалении и помогавший обустраивать лагерь.       — Да нет, это был просто азарт, сможем ли мы пройти там. Как вы уже поняли — не смогли. Если нас заметят и по нам откроют огонь, мы тем более быстро умрём.       — Ага, я понял. В таком случае, думаем про главные ворота. Надо теперь решить, как действовать.       Довакин попросил всех поучаствовать в разговоре, делясь планом. По его задумке, отряд должен подойти к воротам, желательно рано утром, чтобы мятежники не успели быстро скоординироваться. Вход он выбьет своим Криком, а после пусть действуют также, как при стычке в Белом Берегу. Если по ним откроют огонь, Довакин покинет строй и ликвидирует стрелков. Для этого он будет крайним в строю, дабы не создавать в нём щель.       Такой план не устраивал лишь Лидию, которая считала безумием идти в атаку, сначала не разведав территорию.       — Если там слишком много врагов, возможно, не стоит даже пробовать идти на штурм.       — Не сказать, что я согласен, но разведка действительно не помешает. — Генри скрестил руки на груди. — Хотя бы подойти поближе, чтобы осмотреть возможные пути отступления.       Довакин покачал головой.       — Высунемся сейчас из укрытия — нас сразу заметят. Не успеем подойти, как поднимут тревогу, а я хочу, чтобы они были в неведении до самого нападения.       — И что же нам делать? Атаковать вслепую?       — Этого я не говорил. Я сам отправлюсь на разведку, когда стемнеет.       Наступило резкое молчание. Солдаты были удивлены такой инициативе: Довакин хоть и был героем, но он всё ещё возглавлял этот поход, а лидеру отряда не пристало идти в разведку. Отправляться в неизведанную местность может быть чересчур опасно, а потеря лидера окажется невообразимо тяжёлой.       Йослин вообще думала, что в такую разведку решат отправить её. Среди прочих солдат она была самой ловкой, кроме, наверное Циенны; Лидия была самым типичным воином, который и саму идею ползанья в темноте посчитает за бесчестье; а Дж’зарго, хоть и был каджитом, выглядел в этом плане очень неуклюжим.       — Довакин, не думаю, что мы можем рисковать тобой. Если мы потеряем тебя, всё задание можно считать провальным, — сказал Генри.       — Я тебя умоляю, — посмеялся Довакин, махнув рукой. — Мне там нечего делать. Проберусь через стены, осмотрю помещения, пересчитаю стражников. В этой броне они даже заметить меня не успеют. К тому же, я тут единственный, у кого есть реально высокие шансы вернуться живым.       — Я могу попробовать, — сказала Йослин, желая продолжить, но Довакин прервал.       — «Попробовать» — это не вариант. Ты это либо сделаешь, вернувшись живой, здоровой и незамеченной, либо будешь поймана, и из тебя выпытают наши планы. На это я пойти не могу. Моё решение не обсуждается. Разбейте лагерь, только костёр не разводите.       Несмотря на то, что многие остались недовольными, отряд спокойно принялся за обустройку лагеря, не переставая следить за тем, чтобы его не было видно со стен. Костёр Довакин настрого запретил разжигать, даже когда лучи садящегося солнца окончательно перестали согревать, не желая, чтобы дым выдал их. Вместо этого приходилось довольствоваться невидимым тепловым барьером Дж’зарго.       Обстановка в лагере сохранялась предельно тихой. Никто не говорил громче, чем дул северный ветер, и все, по большей части, сохраняли молчание. Довакин так и вовсе лёг спать, готовлясь к долгой ночной работе. Однако спал он не так уж крепко, в чём Йослин сама убедилась.       Йослин решила последовать недавнему совету капитана — не терять бдительности. Все решили либо вздремнуть, либо бесшумно что-то почитать. Йослин же взяла на себя нести дозор, устроившись на камне у деревьев. И не безрезультатно.       Солнце уже начало прятаться за горизонт, когда легионерка услышала подозрительный хруст ветки в гуще леса. Будто на неё случайно наступил какой-то крупный зверь или, как казалось Йослин, человек. Йослин подпрыгнула на камне, на котором сидела и уже потянулась к оружию.       — Успокойся, это олень, — зевнул Довакин, не открывая глаз.       — Откуда ты знаешь?       Драконорождённый лежал рядом в плотном спальном мешке и не мог среди деревьев увидеть существо, издавшее этот звук, даже если бы у него были открыты глаза. Единственное, как он мог определить источник хруста — по слуху, либо же каким-то шестым чувством.       — Просто знаю. Спи.       Последнюю фразу Довакин, вероятно, сказал самому себе, так как вновь стих. Через какое-то время Йослин вновь услышала шелест листьев, но подозрения драконоборца вновь пали на парнокопытного. Однако позже опять появились странные звуки, на которые уже сама Йослин не реагировала, а Довакин подскочил.       — Это не олень, — проговорил он, с ужасом глядя Йослин в глаза. Этим он сам напугал её, но потом он расслабленно улыбнулся и продолжил: — Кабан.       И снова лёг спать. Йослин уже устала от постоянных тревог, поэтому сама решила вздремнуть, игнорируя дальнейшие звуки. Видимо, всё, чего следовалось опасаться — крупные травоядные.       Со временем Йослин вновь услышала хруст ветки и не придавала ему никакого значения до тех пор, как Довакин молниеносно вытянул руку в сторону, откуда шёл звук. Что-то со свистом вылетело из его рук, врезавшись во что-то мягкое. За этим последовал глухой звук падающего тела в снег.       Не говоря ни слова, он вырвался из своего мешка и направился в лес. Все стали ошеломлённо переглядываться между собой, не понимая, что произошло. Довакин же вскоре вернулся, волоча по снегу женское тело в синих тканях, с торчащим в глазу ножом.       Драконорождённый бросил труп на землю, выругался и сел на камень, задумчиво глядя на мертвеца.       — Патрульный? — удивлённо спросила Циенна, подходя ближе.       — Нет, странствующий бард. Конечно это, даэдра её возьми, патрульный! — фыркнул Довакин довольно громко. — Это плохо, очень-очень плохо.       — Её пропажу вот-вот обнаружат и поднимут тревогу в форте. — Капитан наконец отложил в сторону книгу какого-то Крассиуса Курио и приблизился к телу. — И зачем было её убивать?       — А что мне было делать? Позволить ему уйти и рассказать о лагере? Да и не виноват я, рефлексы сами сработали.       Хорошие же у него рефлексы, думала Йослин. Она всё недоумевала, как он, не видя точную цель, да и ещё из неудобного положения, умудрился попасть точно в глаз. Ему либо невообразимо повезло, либо его учил метать ножи настоящий мастер.       — И что нам теперь делать?       — Действовать, пока тревога не поднята. Если они будут нас ждать, хрен мы что-то возьмём. Вся суть была в эффекте неожиданности, иным способом мы крепость таким числом не взяли бы.       — Ты предлагаешь идти сейчас? — недовольно сказала Лидия. — Мы всё ещё не знаем обстановку.       — Я понимаю, но если они успеют пробить тревогу до того, как я выберусь… ну, наверное, я уже и не выберусь.       Лидия продолжала настаивать на необходимости разведки, а Довакин доказывать их безысходность. Внимание Йослин в этот момент привлёк Генри, который, склонившись над трупом, переводил взгляд то на неё, то на покойницу. Прочитав немой вопрос на её лице, он сказал:       — А если они будут считать, что никто не пропадал, тревогу поднимут?       Довакин недоумённо посмотрел на него, затем сам глянул на лицо своей жертвы. После этого он тоже обернулся к Йослин с таким взглядом, будто оценивает лошадей на рынке.       Йослин потеряла терпение и сама посмотрела на мятежницу: у неё были чёрные, слово крыло ворона, волосы, пышные губы и лицо овальной формы. Девушка тут же поняла, почему на неё так смотрели. Они были крайне похожи друг на друга.       — Не сказал бы, что вы прям сёстры, но в темноте вас точно спутать можно, — нацепив свою привычную улыбку, проговорил Довакин, пока капитан кивал головой.       — Вы же не хотите, — девушка ошеломлённо взглянула на обоих, — чтобы я притворилась этой девушкой?       — Ты ведь сама рвалась в разведку, вот теперь ликуй.       — Это не то же самое! Мне придётся притворяться, лгать, а я даже имени её не знаю. Меня сразу же раскусят!       — Не волнуйся, я пойду с тобой и проконтролирую тебя. Тебе и делать ничего не надо, просто приди внутрь, чтобы они ничего не заподозрили, а потом скажи, что очень устала и спрячься где-нибудь, пока я осмотрюсь.       Йослин снова глянула на лицо убитой. Сама мысль такого была ей омерзительна — притворяться кем-то, кем ты не являешься. Облачиться в её одежды, говорить с её знакомыми, заставляя их думать, что их подруга ещё жива, хотя на деле хладнокровно убита.       — Дова, ты уверен? — как-то с сочувствием проговорила хускарл. — Если вы отступитесь хоть на шаг, мы потеряем вас обоих.       — Я верю в неё, — гордо заявил капитан, вставая. — И в Драконорождённого тоже.       Поддержка капитана должна была укрепить волю Йослин, но оказалась ударом ниже пояса. С таким чувством ответственности Йослин только больше разнервничалась. Если она отступится хоть на шаг, то подведёт тех, кто доверился ей.       Но выбора у неё, видимо, как всегда, не было.       — Я попробую.       — Нет. Ты не попробуешь — ты сделаешь. — Голос Довакина звучал уверенно, но не строго. Будто он не приказывал, как сначала показалось Йослин, а показывал свою веру в неё.       Легионерка уверенно кивнула, хотя сама была уверена в себе меньше всех присутствующих.       — Тогда надень её вещи, — сказал Довакин, забирая свой нож и натягивая на голову капюшон. — Мы выходим сразу, как стемнеет.