Затмение

И действительно они нормально и быстро долетели. Сюэ Ян не так плохо держался на мече, как о себе говорил, и скорость выдерживал приличную, хотя устал как собака и оказавшись на земле долго разминал одеревеневшее от напряжения тело, шёпотом ругался и едва зубами не скрипел, попеременно хромая то на левую, то на правую ногу. Он сцапал пленника за шкирку и коротко пояснил: — Или ведёшь ты, или я начинаю по одному отлавливать первых встречных и склонять их к сотрудничеству очень болезненными и кровавыми методами. Зато ты сможешь гордиться своей стойкостью и непримиримостью, стоя на горе трупов, сдохших из-за твоего желания побыть героем. И заметь, даже если никто из них не расколется, то рано или поздно я их всех перебью, и какой смысл был в твоей принципиальности, если всё можно решить простым разговором между даочжаном и Чжи Вэньчжуном. Может там и говорить не придётся, увидим, что это не он, получишь пинка под зад, и живи да радуйся. *** Чем дальше от Байсюэ, тем сосредоточеннее становился Сун Лань. Он слушал себя, пытаясь понять, насколько тьма затихла, чувствует ли он что-то странное, но пока совершенно отчетливо ощущал только то, что Фусюэ и за спиной остается надежной опорой — меч как будто говорил ему, что он всегда может на него рассчитывать. После битвы с Чэнь Бо и появления серебра даочжан наблюдал за Фусюэ, у оружия явно появился новый «баланс», Сун Лань не знал, как объяснить это ощущение, но его определенно нельзя игнорировать, что оно может пригодиться в самый неожиданный момент. Пленник оказался разумным человеком, хотя в какой-то момент даочжан уже усомнился, не пытается ли он их запутать, уж больно замысловатой оказалась их дорога к цели. С другой стороны, было бы странно, если б человек, которого чуть не убил патриарх Байсюэ, жил на главной площади самого большого поселения Хэй. Потребовалось несколько часов, прежде чем путники достигли небольшой долины. — Там, — пленник указал на маленький домик в стороне от узкой дороги, среди деревьев и камней. Аккуратное, сдержанное жилище... у Чжи Чуаня, каким его помнил Сун Лань, и все вещи в комнате, и сам внешний облик были такими, но все равно, когда после ожидания среди камней и кустов он увидел вышедшего из дома человека, сердце упало, а взгляд застыл. Даочжан не заметил, как безотчетно подался чуть назад, как дотронулся до ленты на запястье, будто ему нужна была эта поддержка, но все равно неотрывно смотрел из их укрытия. Прошло столько лет, а он узнал даже с расстояния. Походка, движения, манера держать спину... — Это он, — тихо сказал Сун Лань, перестав смотреть, когда Чжи Чуань вернулся в дом. — Чувствуешь, сколько вокруг заклятий? Уже за этими камнями начинаются. Очень умно и тонко сделано... мы сможем подойти, но он будет знать каждый шаг. Поэтому предлагаю просто подойти и «постучать». Ты, — он глянул на разбойника. — Пойдешь с нами. Будет пленник молчать или начнет верещать сразу — Сун Ланю было, в общем-то, все равно. Скрывать, что они перебили всех визитеров он, естественно, не собирался. Да и вообще, это его люди пришли в Байсюэ вооруженные до зубов и прятались в лесу, он не хотел прятаться. *** Пленник оказался разумным человеком… ясен хрен, против таких аргументов, как перспектива оказаться пусть и косвенной, но всё-таки причиной резни — хрен попрёшь! Пока Сюэ Ян расходился и перестал чувствовать себя пожилой развалиной, он помалкивал. Да и вообще, он находил некоторое удовольствие в процессе, даже в молчании. Да и вообще, может он сделать хоть что-то приятное близкому другу своего Сяо Синчэня и немного помолчать? Он ограничился простыми вопросами, типа «пить хочешь?». Протянуть бутыль с водой, вовремя убрать, аккуратно намекнуть пленнику, что терпение не безгранично. Когда добрались до места, Сюэ Ян к собственной досаде засёк сразу не все заклятья, о чём и сообщил Сун Ланю. — Чувствую, да не всё. Если бы ты не сказал, на некоторые даже внимания не обратил бы. Хитрый какой. Ну да, ты прав. С такой системой корчить из себя ночную тень и прятаться за кустами — эдак мы твоего земляка уже при смерти найдём. Загнётся от смеха, наблюдая за нашими потугами. Пойдём напрямик, как порядочные посетители. Только это… Сун Лань, смотри, если он тут наставил чего-то убийственного… Сюэ Ян почувствовал себя слегка дураком, хмыкнул и почесал нос. — Хотя если у него тут репутация хоть вполовину такая, как нам плёл этот соловей, — он ткнул пальцем в пленного, — то он не станет пытаться убить всех визитёров без разбора. Сказать-то сказал, в излишней подозрительности мысленно покаялся, но при этом шёл, отмечая каждое заклятье по дороге. В паре мест даже остановился, едва не щупая воздух с удивлением, пытаясь понять что это, как оно поставлено, зачем и какие функции должно выполнять. — Чокнутые даосы, наизобретали полезных штук и припрятали, — от любознательности Сюэ Ян едва не искрил, стараясь разобраться, что этот человек вообще вокруг наплёл. — Эй, добрый человек, а если этот ваш восхитительный и добродетельный товарищ такой распрекрасный, как ты наплёл, чего он так боится и почему так отгородился? Или это вы такие гостеприимные, что у вас в гостях без горсти заклятий ложиться спать опасно? Сун-лаоши, а мы с тобой идиоты наивные, вокруг Байсюэ хоть гули озёрные могут пировать, а нам всё человеколюбие покою не даёт. Вот поэтому эта шобла и подкралась так близко. Добро сияющее — вот оно, за частоколом заклятий прячется, а зло злейшее кроликов кормит нежными листочками и карпам с руки вкусных жуков выдаёт, специально выращенных для этих карпов в специально выкопанной яме со специально принесённой грязью. Не умеешь ты быть убедительно злым, нечего и начинать. Сюэ Ян расцвёл людоедской улыбкой и повысил голос вместо стука в дверь: — Эй, хозяева, вы дома?! *** Чжи Чуань почувствовал чужих задолго до того, как они пришли к камням перед домом. Первые барьеры сработали как обычно, и он уже знал, что это небольшая группа — два, три, может быть четыре человека. За эти годы Чжи усовершенствовал свои навыки в этой области многократно. К нему шел кто-то, кто не пытался скрываться, но все-таки затаился прямо перед последними рубежами — это обстоятельство призывало Чжи Чуаня к осторожности. Меч как всегда стоял так, чтобы можно было его в любой момент призвать, но заклинатель вышел за дверь без оружия, чтобы не показать неизвестным, что он к чему-то готов, только заколол волосы подарком Инь Цзяня — это помогало восстановить равновесие почти мгновенно, удивительная вещь... А талисманы в рукаве он носил всегда, даже ночью они были рядом. Он набрал воды, снял высохшую одежду — обычные повседневные дела человека, который живет один. Чужаки вышли из укрытия не сразу, после того, как он снова закрыл дверь, но и медлить не стали. Они не скрывались, но Чжи отметил еще одну важную деталь — его барьеры и заклятия эти люди видели, даже как будто пощупали несколько раз. Не простые люди. И судя по тому, как один из них позвал, не самые воспитанные. Чжи открыл дверь совершенно спокойно. Внешне. И таким же спокойным он и попытался остаться, когда увидел, кто к нему пришел. Он ждал, каждый день ждал чего-то такого, и все равно это стало потрясением. Сун Лань, незнакомец и один из тех, кто ушел к Байсюэ... собрать мгновенно потоком хлынувшие мысли оказалось очень тяжело. Что все это значит? Некоторые ответы он мог дать себе с первого же взгляда. Люди Лай Биня нашли Байсюэ вовсе не пустым, а еще они, вероятно, все там и остались — живыми или мертвыми, но вот этот один и стал тем, кто привел сюда Сун Ланя. К нему прислали Сун Ланя... — Цзычэнь... — произнес Чжи Чуань, прекрасно понимания, что скрыть удалось разве что потрясение, но не волнение. Сун Лань смотрел на него и ждал хотя бы слова, но имя заставило сердце пропустить удар, а тьму шевельнуться рядом, как будто этот самый удар она проглотила. — Вэньчжун. Обычно гости кланяются, обычно хозяин отвечает тем же, особенно когда никто не держит зла, но Сун Лань не видел смысла в церемониях, потому что не знал, кем и к кому он явился. Он смотрел в глаза, прямо и открыто, Чжи первым посмотрел в другую сторону — на пленника, потом на Сюэ Яна. — Это Сюэ Ян, — представил Сун Лань и чуть отступил от разбойника, давая понять, что не держит его. — А его имени я не знаю. — Простите, господин, — пробормотал тот, но в голосе не было ужаса. Похоже, это и правда договоренности, а не отношения господина и слуг, и разбойник не выполнил условия, но договор явно не был скреплен страхом возмездия? Сун Лань ждал. Сюэ Ян... Чжи Чуань кивнул этому человеку и отступил на пару шагов, приглашая войти и давая себе время на мысли. Просто «Сюэ Ян», не «мой друг», ученик, брат. Так представляют того, за кого должно говорить только имя, но Чжи Чуань не знал и не слышал о Сюэ Яне. — Входите. Сун Лань смотрел, как хозяин усаживает разбойника на скамью, выдает ему питье, лекарства, мягко проверяет плечи. Забота или просто не хочет отпускать, не поговорив? Это слишком трудно — даже не предполагать, что сейчас думает человек, которого ты когда-то считал лучшим, примером, братом, когда не было никаких вопросов. Сун Лань не привык к таким вещам, хотя жизнь и Сюэ Ян учили его очень стремительно — все равно. Чжи Чуань отошел от наемника и жестом пригласил гостей сесть. Можно думать и предполагать до бесконечности, но если не спрашивать, яснее не станет. Его не пытались убить сразу, с Сун Ланем пришел только Сюэ Ян — дальние и ближние барьеры молчали, за ними никто не шел. Правда, неизвестно еще, в какой силе Сун Лань и на что способен этот Сюэ Ян, но и себе Чжи Чуань знал цену, к тому же он дома. Сила Сун Ланя — ключевой вопрос, потому что заклинатель заметил в его глазах тонкую темную дымку. Чэнь Бо взял нового преемника и уже обучает его? — Кроме этого человека... — начал Чжи Чуань. — ... все мертвы, — закончил Сун Лань спокойно. Нет, он так не умеет. Хитро, тонко, с какими-то выжидательными паузами. Он пришел — у него вопросы. Много вопросов. — Они прятались в лесу у ворот, я увидел их случайно. К сожалению, Лай Бинь напал. Чжи Чуань коротко кивнул. — Ты хотел проверить слухи? — Верно. — Я тоже. Пришел увидеть своими глазами того, кого давно считал погибшим. Ты собирался вернуться и хотел узнать, куда? Чжи Чуань покачал головой: — И да, и нет. Мне нужно было узнать, что произошло, Байсюэ словно исчез из жизни, замолчал. Цзычэнь, я должен был оставаться мертвым. — Сун Лань, — на этот раз поправил даочжан. — Да, я знаю. Нет, он так определенно не умеет. Витиевато. «И да, и нет...» — это совершенно точно не было свойственно Вэньчжуну. Сун Лань неотрывно смотрел, пытаясь не упустить ни одной детали — движение ресниц, то, как Чжи Чуань вообще произносит слова, то, как дышит... Перед ним был тот же человек и совершенно другой одновременно. Неудивительно, конечно, но даочжан определенно говорил сейчас с незнакомцем. Вэньчжун был осторожен. Такое ощущение, что он хочет проверить, что знает и что не знает Сун Лань. Даочжан заметил меч, правильно стоит... Сюэ Ян наверняка увидел это первым и уже пять раз оценил обстановку, пока два последних адепта Байсюэ смотрят друг на друга. Неужели не проще спросить «Сун Лань, зачем ты явился?». Тьма шевельнулась снова. — Я пришел проверить, хотя почти не сомневался, что это ты. Спросить, чего ты хочешь, — Сун Лань кивнул на разбойника. — Лай Бинь сказал, ты собирался уничтожить зло Байсюэ. Это так? — Смотря о чем мы говорим. Чжи теперь совершенно ясно видел эту дымку в глазах Сун Ланя. Талисман на запястье, меч буквально в нескольких шагах... все — лишь вопрос времени. Нескольких мгновений. — В Байсюэ нет зла. Ты можешь отправиться туда и увидеть это. Чжи не поверил. В такие наивные декларации он не верил уже давно. Похоже, Чэнь Бо все-таки нашел себе преемника? — Что он тебе сказал? Что это — наша опора, необходимость, защита и уверенность? Что Байсюэ не использует это во зло? — Чжи Чуань мысленно проклял себя за этот срыв, хоть вопросы и были заданы ровным тоном. — Ничего. Когда я встретил Чэнь Бо, он уже был призраком и, к сожалению или к счастью, молчал. Если ты думаешь, что он прислал меня, чтобы тебя убить, то это не так. Чэнь Бо мертв, я убил его. Так что мы можем сесть и поговорить, ничего не скрывая, либо ты можешь сам отправиться в Байсюэ и убедиться, что там нет того, кто тебя предал. Я, как новый патриарх, тебя приглашаю, и ты знаешь, что в Байсюэ не убивают гостей, если только они не сидят в лесу и не нападают первыми. Пожалуй, Сюэ Ян на него и правда плохо влияет. Иначе мог бы сейчас Сун Лань так цепко наблюдать за тем, какой эффект производят на Чжи Чуаня эти новости? — Может быть, ты отпустишь его домой? — даочжан кивнул на разбойника. О нем как будто забыли, а у Сун Ланя были все основания полагать, что чем больше он услышит, тем меньше шансов у него не оказаться пищей для Цзян Цзая. *** Едва ли не впервые на памяти Сюэ Яна кто-то так отреагировал на его имя. В смысле, вообще никак. Подумаешь, какой-то там Сюэ Ян, проходите пожалуйста, дорогие гости. Что?! А главное — ни тебе «спасибо, что спасли мне жизнь» от этого пленника, скотина неблагодарная. Хоть бы побоялись для приличия. Но пока Сун Лань и этот, как там его, перекидывались вступительными рублеными фразами и худо бедно пытались ввести собеседника в курс дела, и заодно прощупать кто чем дышит, Сюэ Ян изучал и дом изнутри, и все реакции хозяина этого дома, и на всякий случай следил на Сун Ланем, чтобы его не рвануло изнутри какой-нибудь тёмной реакцией. Жильё ему понравилось. Сюэ Ян анализировал всё, даже как стоит мебель. А удобно стоит, чтобы всё было под рукой. И вооружён этот тип буквально до зубов. Интересно, если сейчас его обыскать, то сколько талисманов можно наковырять? Сюэ Ян с почти детским любопытством принялся считать упрятанные на нём талисманы, насколько они вообще поддавались считыванию, и увлёкся до такой степени, что вот только руками не полез. С большим опозданием он понял, что вообще-то Чжи Вэньчжун наверняка чувствует его поползновения и расцвёл наглой улыбкой, которую с большим трудом удерживал от откровенно развязной формы. — Вообще Чэнь Бо убил я, — Сюэ Ян недовольно скривил губы. — В общепринятом смысле слова «убил». То есть, из-за меня он перестал быть живым человеком. Формально, конечно, во всём был виноват Сун Лань, с самого начала. Если бы не он, то Сюэ Яну плевать было бы на Байсюэ, и он бы не просто не пошёл туда, но и вообще плевать хотел — живут какие-то даосы, да и хрен с ними. Но это такое, времена давние, Сюэ Ян был другим, даочжаны были другими, и потом, всё так изменилось и перемешалось… — Кто ж знал, что он устроит в Байсюэ этот парад злобных призраков… Даочжаны — ну я так понимаю, что даочжаны бывшими не бывают — а чего вы оба такие настороженные? Что вам делить-то? Байсюэ? Ну так это не чашка риса, её не делят. И потом — поздно делить, уже всё. А зло — тут дело такое, зло интересная штука, и пока вы тут сидите как на приёме у императора, оно само вас поделит. Ушки отдельно, лапки отдельно. На попытку пленного двинуться к выходу Сюэ Ян только сдвинулся так, чтобы коленом загородить ему дорогу. — Мгм… щас! Только напутствие произнесу, и пусть катится, — он поднял голову и ласково продемонстрировал клыкастую улыбку. — Можешь спрогнозировать, что тут начнётся, если в тебе взыграет нелепый героизм и попытка привести парочку отрядов во имя мести или во имя других дурных порывов? Сюэ Ян оперся локтем на стол, положил голову на подставленную ладонь и теперь улыбка уже не обещала никому выгрызть печень. — Эммммннн… достопочтенный, или как к вам обращаться правильно, Чжи Вэньчжун. В Байсюэ совершенно точно не осталось и капли зла. Ещё бы, всё отпущенное на долю Байсюэ зло сейчас сидело тут, поделенное на неравные части, что тоже было в своём роде благом. — Это я вам говорю как сведущий человек, непосредственно причастный к предмету обсуждения. Если позволите, то я с присущей мне неделикатностью задам несколько непристойных вопросов? Это сэкономит всем время, силы и нервы, а душевное потрясение моей грубостью все как-нибудь переживут. Сюэ Ян ткнул пальцем в сторону пленного, которого покуда не отпускал. — Этот весь язык стёр, расхваливая на все лады вашу душевность, доброту и таланты. Его трагически погибший в результате собственной дурости командир утверждал, что тут прямо новый Байсюэ, не чета старому, зато без зла злобного. Это, наверное, от припадочного добра он взял в заложники безоружного мальчика, который просто пошёл в лес поплакать о своей юности. Но то дело десятое. Чжи Вэньчжун, просветите меня, как лицо лично заинтересованное. Вы считаете нас врагами? Вы намереваетесь нас убить? Вы действительно умеете исцелять души, или это цветистая метафора? Вас можно просить о помощи, или у вас вселенская обида на Байсюэ, и она теперь распространяется на всех, кто причастен к этому несчастливому месту? Тут ведь дело такое, по-настоящему злой тут только я, а я пока видите, почти культурно сижу и никого не трогаю. По крайней мере руками. А Сун Лань злым не сумеет быть даже если его в ад столкнуть. Придёшь проверить, а в аду уже карпов разводят, урожай риса собрали и лучка зелёного сверху порезали. Он ещё буркнул себе под нос что-то о чокнутых даосах, с трудом удержался от желания стукнуть кулаком по столу и отметил: — Я считаю, что могу вынудить вас помогать. Заставить. Угрожать я умею, держать слово тоже. Даочжаны оба в один голос убеждали меня, что достаточно попросить помощи, и она будет получена. И мне теперь жутко интересно, кто прав — злой Сюэ Ян, или два чокнутых даоса, вот этот и ещё один. *** — Господин Сюэ Ян, — Чжи Чуань посмотрел на него спокойно и чуть приподнял ладонь. — Не могли бы вы так активно не проверять мои талисманы, их количество, действие и все остальное? Уверяю, всех вы не найдете. Поразительное нахальство. Как в Байсюэ это терпят, если этот человек теперь живет в Байсюэ? Чжи Чуань слушал и не знал, чему верить. Чэнь Бо мертв? Этот Сюэ Ян тут же подтвердил сказанное Сун Ланем. — Прости, да, Чэнь Бо убил ты, — Вэньчжун видел, что Сун Лань, действительно, даже не думал возражать и тут же отдал это сомнительное достижение своему спутнику. — А без тебя я не убил бы призрака, в которого он превратился. Чем больше слышал Чжи Чуань, тем больше он отгораживался маской спокойствия, потому что как еще можно воспринимать такое количество новостей и совершенно безудержный поток слов, которым разразился Сюэ Ян? Он говорил и говорил, и конца этому не предвиделось. Наемник шарахнулся от него, как от больного, и посмотрел на Чжи Чуаня, а потом и на Сун Ланя с немым вопросом — а нельзя ли пойти прямо сейчас? Оба даоса как будто проигнорировали это, и почти свободный пленник на всякий случай решил пока не дергаться. Сун Лань время от времени бросал взгляды на Сюэ Яна, но куда интереснее оказалась реакция Чжи Чуаня. Как ни старался Вэньчжун, а сохранить самообладание под таким напором болтовни у него до конца не получалось. Что же, Сун Лань его вполне понимал. Это он уже более-менее привык к тому, что Сюэ Ян вечно трындит, а уже если его не затыкать — то из болтовни мерзавца можно выстроить барьер ничем не хуже заклятия и талисманов, а каково человеку непривычному? На фразе про неделикатность и непристойные вопросы даочжан закатил глаза, но карпы и рис в аду заставили его рассмеяться. Чжи Чуань глянул на Сун Ланя так, что во взгляде явно прочиталось сомнение в рассудке его сегодняшних гостей. Они рассказывают про смерть Чэнь Бо, про то, что перебили тридцать человек, про зло и призраков, и при этом один смеется, а второй улыбается, как блаженный хищник! Новый патриарх Байсюэ? Чжи Чуань чуть не захлебнулся вдохом, но вовремя опомнился. Для начала все это надо было как-то разложить по полочкам и осмыслить. — Это правда, Ло И? — Чжи Чуань посмотрел на наемника. — Лай Бинь взял мальчика в заложники? Пленник покачал головой и тут же кивнул. — Да, господин. Мы не собирались нападать, Лай Бинь запретил, мы просто ждали и он наблюдал, а потом откуда-то появился этот мальчик и вот он, — Ло И указал на Сун Ланя. — А дальше все произошло так быстро... Я… — он вздрогнул. — Никогда не видел такой битвы. Мы ведь не крестьяне какие, и нас тридцать было, а их вот трое. Я и заметить не успел, как наши попрыгали с деревьев, а Лай Бинь приставил нож к горлу этого мальчика. Это какое-то помутнение, вот что я думаю. Мы не понимали, что делали. Сун Лань не перебивал, но на последней фразе в его глазах вспыхнул темный отблеск. — Помутнение? Мы разговаривали и даже не видели вас. Не понимали они, — он заметил, как Чжи Чуань смотрит на него, и коснулся под столом ленты на запястье, на пару мгновений прикрыл глаза и выдохнул, успокаиваясь. — Теперь не важно. — Оно у тебя с собой? — Чжи Чуань видел и странный взгляд, и внезапную вспышку после совершенно искреннего смеха, которую Сун Лань, правда, очень быстро подавил, — Ты принес это сюда? — медленно расставляя слова спросил он. — И да, и нет, — ответил даочжан его же фразой. Чжи Чуань кивнул и посмотрел на Сюэ Яна. — Вы пришли сюда говорить со мной о какой-то помощи? Вынужден согласиться, деликатность — не ваш конек. Так...ммм... оригинально меня о помощи еще никто не спрашивал. Вэньчжун подумал, что отвык от людей. От тех, кто считает себя вправе что-то требовать, просить — угрожая. Сюэ Ян убил Чэнь Бо? В таком случае, этого человека стоило опасаться и даже очень, умнее всего — уходить от него подальше, потому что убить патриарха Байсюэ, владеющего артефактом такой силы... Чжи Чуань даже представить себе не мог, какой силой надо обладать. Но бояться этого невоспитанного болтуна — он все равно не боялся. — Поверь, если Сюэ Ян говорит о помощи, — это уже само по себе удивительно, тем более — когда не для себя, — заметил Сун Лань с улыбкой. Наблюдать за тем, как Сюэ Ян бесит не его оказалось интересно, даже в таких странных и невеселых обстоятельствах. — Вот как? А для кого? — Чжи Чуань снял с полки бумагу, тушь и кисть и быстрыми чертами написал несколько слов. Сейчас нужно будет разговаривать без посторонних ушей. — Для нас, для меня и моего друга, который остался в Байсюэ. Чжи Чуань внимательно посмотрел на Сюэ Яна, словно на том было написано, способен ли он вообще на осознание слова «помощь». Этот человек производил впечатление разбойника с большой дороги, при этом в нем была какая-то странная... изобретательность что ли. Трудно сказать, Чжи Чуань никогда не встречал таких, но почему-то сейчас был уверен, что при других обстоятельствах Сюэ Ян не стал бы спрашивать, «культурно сидя» за столом. — Ты знаешь доктора Иня? — спросил Чжи Чуань у наемника. — Нет, господин. Я ведь... и не хожу к врачам совсем. А когда мой сын заболел, вы нам помогли. Чжи Чуань помнил и не стал, конечно, рассказывать Ло И, что его сына лечил не только он. Это была очень редкая и опасная болезнь, они с Инь Цзянем оба многому научились. Хорошо, что ребенок выжил. — Тебе нужно лечить кости и рану, — Чжи Чуань подумал, что наверняка это Сюэ Ян проткнул несчастному челюсть. — Я не смогу, к сожалению, мне, вероятно, нужно будет уйти на время. Поэтому возьми мою повозку и отправляйся к Инь Цзяню, я вот тут написал тебе, как его найти, это непросто. — О, не знаю, как и благодарить вас, господин Чжи! — А я знаю, — мягко ответил тот. — Прошу тебя, прислушайся к совету господина Сюэ Яна. Мне не нужна помощь, ко мне пришли не враги. Наш договор с твоей общиной и Лай Бинем, то, что ты здесь слышал... — Да-да, конечно, — Ло И закивал, — Я все понял, господин Чжи. Вы спасли моего сына, я не ослушаюсь. — Вот и хорошо, ступай. Он помог наемнику подняться, не спеша выпроводил во двор и даже вывел для него лошадь и повозку, и только потом вернулся в дом. — Ну ты даешь! — воскликнул Сун Лань, когда Вэньчжун вышел, и жестом изобразил, что у Сюэ Яна язык, как помело. — Но может ты и прав, и «даочжаны бывшими не бывают», — На лицо снова вернулось сосредоточенное выражение, — Я не узнаю его. Знаешь... это Чжи Чуань, но он изменился. И он почувствовал, значит, он имел дело с этой тьмой, верно? — Ты принес этот артефакт сюда. — Чжи Чуань вернулся и сел напротив. — Видишь ли, у меня не было выбора. — Сун Лань пожал плечами, — Тьма — во мне. — Что?! — Вэньчжун едва заставил себя сидеть неподвижно. Это — слишком, слишком, но что-то подсказывало, что дальше будет больше. — Мгм... да. — Сун Лань подтвердил так, слово в этом не было ничего такого невероятно ужасного, и Чжи даже подумал, что это какой-то бред, но вообще такими вещами не шутят. — Частично в мече Сюэ Яна, частично, очень мало — в моем, но в основном — во мне. Того, что лежало в коробке в запретной комнате, уже нет. — О какой помощи он говорит? — Чжи Чуань кивнул на Сюэ Яна. — Ну... честно тебе скажу, я не верю, что ты можешь мне помочь. Более того — я не верю, что ты и правда хочешь уничтожить тьму. Но... мои друзья настаивают, что нужно попробовать, поэтому да, я решил прийти и попросить. — При этом ты мне не веришь. Почему? — Потому что это слишком большая и опасная сила, и никто из патриархов Байсюэ и их преемников не горел желанием ее уничтожить. — Кроме меня. — И как ты собирался это сделать? — Не знаю, — честно ответил Чжи Чуань, — Но я все это время жил только данным себе обещанием, что обязательно попробую. Сун Лань покачал головой. Жить обещаниями... он тоже когда-то обещал себе найти Сяо Синчэня и попросить у него прощения. А потом оказалось, что в этом нет никакого смысла, а смысл на самом деле совершенно в другом. — Ты учился у Чэнь Бо. В отличие от тебя, я ничего не получил от него, кроме сгустка тьмы рядом с сердцем. И я думаю, что если этот артефакт столько лет хранился у наших патриархов, то он наверняка был изучен вдоль и поперек, все его свойства, риски... так? Чжи Чуань кивнул. — Мне раскололо душу, когда Чэнь Бо сражался с помощью этой штуки. В общем, просто не повезло, стечение обстоятельств. Я этого тогда даже не заметил. — Как это вышло? — Ты знаешь о подобном действии темного артефакта? — вместо ответа Сун Лань задал вопрос и уставился на Вэньчжуна. — Знаю. Как это вышло? Кто это сделал? Я видел подобное один-единственный раз и именно тогда решил, что не хочу иметь с этой вещью ничего общего. Сун Лань перевел взгляд на Сюэ Яна. Как это произошло, он знает лучше всех. *** — Мне просто любопытно, — Сюэ Ян даже не постеснялся, что ему едва не по рукам хлопнули. А что такого? Вот он же смотрит тут глазами, и между прочим своими талисманами тоже гостей обшаривает, а разрешения не спросил. Где вежливость, спрашивается? Вежливость должна быть взаимной, разве нет? И не хотел, а ощетинился. Пожалуй, только смех Сун Ланя заставил спохватиться. Но Сюэ Ян нервничал. Ёрзал на месте, постоянно менял позу, двумя пальцами шарил в мешочке в поисках хоть чего-то, чем занять руки. Достал бутыль с водой, нервно глотнул, заткнул бутыль пробкой, убрал в мешочек, снова достал, снова глотнул, закрыл, открыл, закрыл, открыл, оставил на столе, сдвинул влево, сдвинул вправо. Беседа дальше текла как бы и без него, особенно забавно, что о нём иногда говорили так, будто его тут вообще нет, но это даже не так важно. Важно, что дышать вроде нормально, но как-то вообще не так. — У меня нет времени на деликатность, — Сюэ Ян унял беспокойные пальцы, снова шарящие по столу. — Сун Лань, что ты мелешь, как это не для себя? Вот, видите? И он потыкал пальцем в сторону Сун Ланя, и даже языком прищёлкнул, и в результате даже пальцы растопырил, как будто выставлял Сун Ланя для демонстрации как диковинку. — В конечном итоге я всё делаю для себя. Потому что если тебе будет плохо, то в конце цепочки всё равно будет моё плохо, а я не люблю когда мне плохо, я люблю когда мне хорошо. За небольшим представлением с пленником Сюэ Ян наблюдал, время от времени болезненно морщась, как будто ему гвоздей в кашу напихали и заставили есть. Но великодушно не стал встревать в процесс, и вообще — если Сюэ Ян безропотно отдаёт своего пленника вот так запросто, то даже тупой пень уже как бы должен понять, что он вежлив просто до маразма. Тем более что его пару раз назвали господином и хотя бы вслух посоветовали не злить. А это правильно. Даже если сейчас во дворе этот до усрачки счастливый пленник получает прямо противоположные распоряжения. — Я и так стараюсь молчать, и стараюсь не огрызаться, — Сюэ Ян пошарил у себя за пазухой, как будто что-то искал, снова полез в мешочек, сам не зная что ищет. — Сун-лаоши, мы все изменились. Время идёт, люди меняются. Насчёт тьмы — одно из двух. Либо имел дело, либо очень чувствительный. Вон Сяо Синчэнь со тьмой вообще никогда не знался, а чувствует её очень хорошо, просто шкурой. Или Шуанхуа. Или шкурой. Или и тем и другим. Снова вернулся этот тип, снова они с Сун Ланем принялись разводить разговоры. Сюэ Ян едва не застонал сквозь зубы. А можно всё то же самое обсуждать в Байсюэ? Ну ведь он же уже сказал, что нужно будет уехать. Значит собирается с ними, так какого хрена они до сих пор сидят тут, как приклеенные?! — Ну я сделал, — Сюэ Ян бессильно поцарапал ногтями рукоять Цзян Цзая, всё же застонал и выразительно потёр грудь. — Сун-лаоши, уже полдень ведь? Или больше? То-то мне не по себе. Господин Чжи Вэньчжун, а у вас есть что-нибудь… — он огляделся по сторонам и беспокойно покусал губы. — Дайте что-нибудь. Рис перебирать хотя бы. Или могу меч полировать, но тогда не психуйте оба. Я должен что-то делать руками. Сун Лань, прошу, пойми меня, я тут, он там, прошло уже много времени, я сойду с ума. Не думал, что меня будет так выламывать. Он снова мучил бутыль с водой, пытаясь кратко и сухо изложить суть событий. А оно ведь как, начинаешь объяснять, тут что-то зацепилось, и понеслось. — И нечего на меня так смотреть. Совпадение, даочжаны, чистое совпадение. Я ведь теперь понимаю, что приди я на день раньше или на день позже — результат был бы точно такой же, только без армии призраков. Сун Лань, и твоя душа наверняка осталась бы целой, если бы не затмение, я ведь не за ней приходил, и убивать тебя не собирался, как ты помнишь. Только покалечить. Вот и получилось — я пришёл со своей печатью, созданной по образцу стигийской, ну той, которую Старейшина Илина сделал в своё время. Что в Байсюэ имеется своя собственная печать — понятия не имел. И не знал, что затмение будет именно в этот день. Нет, я могу предположить, что — уууу, на меня воздействовала тёмная сила, вела меня в нужное место и в нужный момент, но тут уж извините, даочжаны, я в такую хрень если и верю, то весьма умеренно. В результате печать Байсюэ дико обрадовалась, взбрыкнула и давай крошить даосов направо и налево с изобретательностью, которой впору позавидовать. Повторяю – на затмение я даже внимания не обратил, мне было плевать, что там на небе, я не суеверный. По итогу побеждает та тьма, что злее и темнее. Ай, с чего вы взяли, что я понимаю, что там произошло? Важно одно – я-то оттуда ушёл, и свою Печать унёс. Даже не почувствовал, что там разлито такое количество тьмы, не до неё было. Потом, вот когда уже вернулись в этот раз, пришлось разбираться. Даочжаны, а мы можем всё это обсуждать в Байсюэ? Вы же всё равно уже решили, что отправляетесь с нами, я прав? Сун-лаоши, я так надолго оставался один ровно два раза. Когда ты его унёс, и когда полдня работал у мясника. И оба раза я хотя бы знал, что он с тобой. Сейчас… я звереть начинаю, мне плохо, я не могу один, дайте мне какой-нибудь работы руками, так всем будет лучше, а то я сатанеть начинаю, зачем вам такие проблемы? Я-то работу сам могу найти, но вы же сами хотите от меня воспитанности и чтобы заткнулся наконец. А то я не вижу по вашим лицам… Сюэ Ян в изнеможении поцарапал ногтями поверхность стола. Осознание, что сутки, а то и двое, он будет где-то далеко от Сяо Синчэня, приобрело отчётливые формы кошмара. — Нет, ну я знал, что день-два, но не думал, что мне будет так плохо. Плохо — очень слабое слово. Мне крайне препогано, просто до ужаса. Ты думал, чего я там корзинки плёл из травы, как ненормальный, пока ждал. Да я ресницами твой портрет был готов нарисовать, лишь бы хоть что-то делать. Это был бы херовый портрет, но это неважно. Небеса, что ж вы так долго принимаете решения, даосы блин… Он снова глотнул воды, пытаясь угомониться. *** То, что Сюэ Ян начал дергаться, Сун Лань поначалу даже не заметил, слишком сосредоточен был на том, что происходит с Чжи Чуанем, на каждом слове, которое слышал и произносил сам. Только когда Вэньчжун ушел, даочжан сообразил, что Сюэ Ян отвечает торопливо и вообще как будто бы не здесь. А потом его захотелось прибить. Прихлопнуть, как жужжащую муху. Достал, правда, поговорить он не давал совершенно с этими своими бесконечными телодвижениями, но Сун Лань терпел, потому что сейчас лучше нервный и болтливый Сюэ Ян, чем взбрыкнувший яростью и жаждой крови. Но это мешало, и Сун Лань не сразу понял — почему. Он просто держал свое собственное равновесие, каждое мгновение прислушиваясь к тьме. Вдали от Байсюэ она как будто совсем затихла, но когда Сюэ Ян начал рассказывать, услышала, что это о ней говорят, и даочжан понял, что все это время держит руку на запястье под длинным рукавом и постоянно поглаживает серебряное облачко на ленте. Они нервничали, оба, только Сун Лань все-таки лучше удерживал себя на цели беседы, чем Сюэ Ян. Тот тарахтел так, словно ему надо было немедленно, очень быстро все выложить, иначе он просто куда-то не успеет. Чжи Чуань с интересом понаблюдал бы за этим действом, если б не необходимость в этом потоке слов вылавливать смысл. То, что он слышал, поражало все больше и больше. Может, они и правда ненормальные? Сун Лань вообще в своем уме не просто разделять столь важное дело, а вообще находиться рядом с человеком, который, получается, уничтожил Байсюэ, покалечил его самого? Да его убить мало! Или Сюэ Ян просто врет, как дышит, оба — врут. — Ну да, это странно, — словно прочитав его мысли, сказал Сун Лань. — Не очень понятно, но... — Очень не понятно. Вы серьезно? — Вполне. Даочжан все-таки не выдержал и мягко ухватил Сюэ Яна за плечо. Прибить больше не хотелось, хотелось вытолкать его отсюда в Байсюэ, да вот только он не полетит. Он же обещал Синчэню, у него же слово... Одержимый мерзавец! — Чжи Чуань, не сочти за хамство и невежливость, но Сюэ Ян достанет меч. Наверное, поговорит с ним... — Сун Лань посмотрел на руки Сюэ Яна, кивнул, что доставай уже и полируй или что там. Это просто невозможно. Надо же... — Послушай. Просто прислушайся к себе, — тихо заговорил даочжан. — Ты же его чувствуешь, верно? Всегда чувствуешь, и сейчас просто послушай — с ним все должно быть в порядке. Если нет, мы немедленно летим назад. Он встал, заложил руку, на которой была лента, за спину. Без всяких «если» надо было лететь назад. — Чжи Чуань... Все сложно. Я понимаю, ты сейчас озадачен, и не знаешь, чему верить и верить ли вообще. Я и сам когда сюда отправлялся, совершенно не думал, что мы вообще с тобой сможем вот так разговаривать. Но я знаю, что это такое, когда... Он запнулся и оглядел Вэньчжуна. Как он вообще пережил предательство? Вот все это, то же самое, что сам Сун Лань совсем недавно узнал? Верит ли он кому-нибудь вообще? — Полетели в Байсюэ, Чжи Чуань, нам будет о чем поговорить. Даже если ты не захочешь нам помочь, просто навести... дом. Вот это сказать было труднее всего, но Сун Лань все-таки сказал, не для Вэньчжуна даже, для себя. Его там тоже ждут, и если они с Чжи Чуанем до сих пор не попытались друг друга убить, значит все можно обсудить, но только не обязательно делать это здесь. Чжи Чуань смотрел на них несколько мгновений, обдумывая все, что услышал. Даже если все это ложь и Чэнь Бо ждет его в Байсюэ, то разницы никакой — знает, что его бывший ученик жив, нашел один раз, найдет и второй. Но почему-то Чжи не думал, что в отношении Чэнь Бо Сун Лань и Сюэ Ян солгали. Оба при черных печатях, кстати. Пока просят, а могли бы просто забрать, с двумя заклинателями при темных артефактах Чжи Чуань не справился бы точно. — Хорошо. Мне нужно собраться, — он глянул на Сюэ Яна. — Это быстро. *** Конфеты заняли много времени, Синчэнь за это был им очень признателен. Здесь, почти в глуши, на рынке оказались какие-то совсем нетривиальные ингредиенты, и он улыбался, пока варил густую массу, думая о том, что Сюэ Ян попробует новые сладости. Он рассказал Ланям все-все, показал, дал попробовать все сделать самостоятельно, но к сожалению, процесс оказался не бесконечным. У адептов тоже было много дел, и в какой-то момент Сяо Синчэнь остался один. Он хотел сходить на озеро, но решил, что оставлять Байсюэ нельзя. Приготовил еду, убрался во всех комнатах, в кухне и даже в алтарном зале, в сокровищницу не пошел, чтобы не мешать Лань Цзинъи. Библиотека оказалась заперта, не очень крепко — как будто наспех, и Синчэнь мог бы ее открыть, но решил, что это будет неправильно. Он попросил книги у Лань Сычжуя, но читалось плохо. В конце концов весь остаток дня до самого заката Лани могли наблюдать даочжана Сяо Синчэня на крыше башни. В белых одеждах с Шуанхуа за спиной он сидел на черепице и медитировал, пытаясь не волноваться. Но с волнением справиться оказалось не так сложно, а вот с другим... не получалось. Сяо Синчэнь скучал по своей ночи. *** Цзинъи честно выполнял всё, что ему поручено. И что не поручено — тоже. Он добросовестно целый час пролежал там, где спал Сун Лань, уткнувшись лицом в подушку, хранящую слабый запах. Он запас ворох травы и убрал под навес. Он обихаживал своих подопечных, перестирал всё, что осталось с вечера, прибрал в банях, натаскал воды. Честно вызубрил всё, что непреклонно вручил ему Сычжуй. С любопытством постигал тайны сотворения конфет, сверху донизу перерыл всю сокровищницу, стараясь всё оставить как было, только при этом составить ещё и опись, изучить всё что изучается. О гуцине нашлась только туманная запись, полная витиеватых выражений, а дурная голова не желала больше вмещать в себя ничего умного. Цзинъи маялся. Он с надеждой всматривался в небо, прекрасно понимая, что ещё слишком рано. А если Сун Лань вернётся рано, значит всё плохо. Значит не получилось то, ради чего он туда летел, значит нужно искать другой способ, значит тьма всё-таки победит. На этом месте он сердито бубнил себе под нос, что тьма не может победить, просто потому что нет такой тьмы, которая способна сломать его Сун Цзычэня. Сяо Синчэнь тоже волновался. Иначе с чего бы ему сидеть на крыше? Сычжуй ничего не сказал, когда Цзинъи перетащил свои вещи в комнату Сун Ланя, а на попытку объяснить только сморщился и проговорил: — Если бы после всего этого ты продолжал бы спать тут, я бы счёл, что Байсюэ пора остаться без патриарха вообще. И не смотри на меня так, я не одобряю твоей безумной влюблённости, просто не могу видеть своего друга несчастным. Поэтому — садись и занимайся. Если ты учишься, то твой несчастный вид оправдан и имеет хоть какое-то логичное объяснение. Цзинъи и занимался. На улице. Лицом в ту сторону, откуда должен вернуться Сун Лань. Он не мог не смотреть туда. *** — Ага. Ага. Угу. У вас, досточтимый, нихрена не получится. Желание убить меня я распознаю на подлёте, так что ваша мысль скорее всего похожа на «о небеса, да его же убить мало, а мы разговариваем!» — не смущайтесь, это нормально. Если вы считаете, что меня можно только убить, то можете себя поздравить — вы совершенно нормальный человек. Все хотят меня убить и лишь немногие избранные находят в своих душах достаточное количество света, чтобы осознать некоторые нюансы мирового баланса, в котором тьма так же необходима, как свет… Сюэ Ян дёрнулся в сторону, когда Сун Лань взял его за плечо и тут же вцепился в его пальцы, не давая убрать руку. Замер на месте, пытаясь дотянуться, понять, всё ли хорошо. Минуты тягостно падали, и Сюэ Ян наконец медленно выдохнул, шмыгнул носом и отпустил Сун Ланя. — Спасибо, даочжан. Век не забуду. Да, с ним всё хорошо и он в Байсюэ. Дальше не стоило экспериментировать над собой. Сюэ Ян выложил на стол Цзян Цзай, погладил лезвие. Пальцы дрогнули — даже немного порезался, но пара капель крови ему точно не повредит. Он занимался важным делом — полировал меч. Медитативное занятие, когда десятки раз совершаешь одно и то же движение, прекрасно понимая суть и смысл каждого из них. Сюэ Ян только кивнул. Всё на пользу, даже неожиданная истерика. Если благодаря этому удастся утащить этого типа с собой без лишней резни, это… конечно, это хреново, потому что резня всегда лучше. Но мирный путь больше понравится Сяо Синчэню. И Сун Лань точно за мирный путь. — Если эти два чокнутых даоса оказались правы, то я даже рад ошибаться. Чжи Вэньчжун, если у вас есть что-то, что обязательно нужно иметь с собой для помощи расколотой душе — возьмите это сразу. Это будет правильно. «Правильно» — любимое слово даочжанов. Это Сюэ Ян усвоил ещё в первые дни, пока был Сян Хуа. Он не мешал собираться, не мешал им дальше что-то обсуждать. Делать что-то руками — это помогало, это очень хорошо помогало. Но при этом время всё ещё шло, а значит — он всё дольше оставался без своей святой сволочи. Всё теряет смысл, когда он далеко. Смысл остаётся только в одном — как можно быстрее сократить это расстояние до нуля. Сюэ Ян одержимо полировал меч, угрюмо глядя в стол. Пока наконец наступило время отправляться, он окончательно извёлся и даже дышал нетерпеливо. — Всё? — жадное предвкушение заставляло его дрожать. — В Байсюэ? Но едва он ступил на Цзян Цзай, как понял, что что-то не работает. Едва поднявшись на высоту человеческого роста, Сюэ Ян с горем пополам опустился на землю, выругался и попытался повторить. Он силой заставил себя сосредоточиться, дышать ровно, на этот раз Цзян Цзай даже пролетел немного, прежде чем Сюэ Ян оказался на земле. От удара оземь у него даже дыхание вышибло, а Цзян Цзай в падении разделился на две части, и одна вонзилась в землю у ног Сун Ланя. — Зашибись! — выкрикнул Сюэ Ян и с чувством уронил голову затылком на траву. Закрыл лицо ладонью и зарычал. — Цзян Цзай, не будь скотиной! Лезвие негодующе подёрнулось дымкой, Сюэ Ян сел и ссутулился. Мрачно смотрел на Сун Ланя, развёл руками. — Он меня не понесёт, я слишком дёрганый. А уравновешенного он успел попробовать, вон, даже пальцем показывает, с кого брать пример! Сун-лаоши, не сочти за наглость, но у меня нет выбора. Донеси меня до Байсюэ, пожалуйста. *** Когда Цзян Цзай появился на столе, захотелось остаться рядом. Тьма внутри явно ожила, и можно было бы сравнить это с лепестками цветка, вот только даочжан чувствовал скорее тонкие и крепкие нити, которые как корни тянутся к чему-то знакомому и правильному, близкому — так далеко от истока. Замечательно. Теперь еще больше захотелось оставить это все в Байсюэ и запереть на сто замков, на что тьма отреагировала уколом куда-то в подреберье. Сун Лань поморщился и отодвинулся, снова касаясь ленты на запястье. Он подумал о Цзинъи, и кончики пальцев приятно закололо. Даочжан улыбнулся этому чувству – значит, и далеко он тоже может эту их общую силу ощущать? Надо будет спросить у Синчэня, как это работает, а пока Сун Лань вдохнул и выдохнул, пряча обратно готовое сорваться с пальцев серебро. Чжи Чуань просто собирался, никак не комментируя то, что видит и слышит. Он ничего не обещал, ничего не ответил. И у него ничего не было, что нужно для «помощи расколотой душе» — даже четкого понимания, как это сделать, что совершенно не отменяло его решения лететь в Байсюэ и увидеть своими глазами, во что он превратился. Но кое-что Чжи Чуань все-таки взял. Сун Лань хотел было заявить Сюэ Яну, что они полетят вместе и возражения не принимаются, но тот так упорно мучился со своим мечом, что даочжан промолчал. Он наблюдал за тщетными попытками взлететь, поморщился, когда Сюэ Ян брякнулся вниз, но решил, что скинуть эмоции, пошипеть и поныть – очень полезно для человека, которого так скручивает. Сун Лань выдернул половинку Цзян Цзая из земли, прицельно пнув шевельнувшуюся от радости тьму, и вернул хозяину рукоятью вперед. — По-моему, ты накувыркался? У тебя потрясающе умный меч, Сюэ Ян, настоящее сокровище. Вставай что ли? — он с улыбкой протягивал руку. — Я тебя привяжу, так будет надежнее, потому что полетим быстро. Ну и не обнимать же тебя всю дорогу. Даочжан хмыкнул, обернул обоих для удобства широким поясом, надежно затянул. Фусюэ поднялся вверх к Чжи Чуаню, который выжидательно парил и наблюдал за очередными странностями внезапных гостей. Это ничего – подумал Сун Лань, — вполне возможно, это даже хорошо, если Вэньчжун решит, что Сюэ Ян плохо летает. *** Сяо Синчэнь пообещал Лань Цзинъи, что точно не пропустит возвращение, потому что почувствует Сюэ Яна, что сразу же разбудит. А сейчас нужно спать, потому что даочжан Сун Лань вернется уставшим, потребуется чай, вода, еда, а ведь Цзинъи не захочет встречать его сонным? Синчэнь даже сам отправился отдыхать, но хватило его ненадолго. Даочжан согрел воду, не дал остыть очагу и вернулся на крышу задолго до рассвета. Приближение Сюэ Яна он и правда почувствовал, даже увидел в свете луны приближающиеся точки. Сяо Синчэнь немедленно слетел вниз, позвал Лань Цзинъи и вернулся во двор как раз когда Сун Лань открыл ворота. Втроем. Значит, это и есть тот самый Чжи Чуань? Сун Лань счел категорически неправильным летать над стенами Байсюэ. Ворота на то и ворота, чтобы нормально через дверь вернуться домой. Он развязал пояс и даже придержал Сюэ Яна, чтоб тот не брякнулся чего доброго от усталости. Их встречал Сяо Синчэнь, чистый, как лунный свет, он улыбался, и Сун Лань не дал ему изобразить вежливый поклон, придержав за руки. Ну в самом деле, неужели какие-то церемонии вообще нужны, когда видно же, как он едва сдерживается, чтобы не броситься на шею своему мерзавцу? Тем более, мерзавец заслуживает всяческих похвал, потому что Сун Лань конечно не думал, что Сюэ Ян начнет чудить, но такого образцового поведения все-таки не ожидал. — Мы быстро, да? – Сун Лань улыбнулся, глядя совершенно не на Синчэня и вообще ни на кого – а только в сторону жилого крыла. Он не заметил, с каким выражением лица Чжи Чуань смотрит на Сяо Синчэня, как он сначала даже отступил на шаг, но как будто спохватился, что это совсем неприлично и застыл, ошеломленно глядя на даожчана в белом. — Чжи Чуань – это мой друг Сяо Синчэнь, Сяо Синчэнь – это Чжи Чуань… — пробормотал Сун Лань, совершенно невежливо поворачиваясь спиной ко всем троим. Правила Байсюэ и элементарные приличия в очередной раз стремительно летели куда-то очень далеко. *** — Лучше меня не обнимать, мало ли кто что подумает, — неуклюже сострил Сюэ Ян, принимая руку Сун Ланя не задумываясь. Мог встать сам? Конечно мог. И что? На Фусюэ он уже летал, и в куда более хреновом состоянии, и в более неудобной позе. Что он умел хорошо и правильно, так это не мешать другим. Сун Лань взял такую скорость, что только ветер свистел в ушах, а у Сюэ Яна в груди радостно прыгало жадное сердце, подсчитывая проглоченное Фусюэ расстояние. И когда он увидел Байсюэ и почувствовал каждый шаг Сяо Синчэня, начал неосознанно шарить пальцами по этому поясу, который пристёгивал его к Сун Ланю. Церемонии. Приветствия. Представления. Всё подождёт! Всё к чёрту! Сюэ Ян даже на миг не остановился, просто вошёл в объятия Сяо Синчэня и там остался. И это было очень даже целомудренно, потому что вообще-то сердце требовало куда более откровенного приветствия прямо сейчас, и даже при всех. — Напомни мне, гэгэ, отныне и впредь — искать любые способы решения проблемы, которые полностью исключают разлуку с тобой. А ты ещё собирался без меня в Байсюэ мчаться, ты вообще понимаешь, какого кошмара избежала Поднебесная? Да я на второй день без тебя начну стены ломать… Конечно же, даочжан Сяо Синчэнь совершенно прав. Нужно лечь и отдыхать. Но оно не отдыхалось. Цзинъи продолжал маяться, в голову лезло такое, что хоть запирай мозги на замок. Когда в своих рассуждениях он дошёл до того, что не спит в строгом соответствии с правилами Байсюэ — а что, так и есть, тут ложатся спать, когда все дела закончены, но Сун Лань ещё не вернулся, значит дела не закончены, и как же это закончить самому? Это просто невозможно. Цзинъи подозревал, что в его рассуждениях кроется какая-то логическая ошибка, но помочь себе ничем не мог. Он кружил по комнате, ложился, снова вставал, выходил во двор, снова заставлял себя уйти в комнату. Когда Сяо Синчэнь его позвал, Цзинъи вообще был у ворот, и не услышал — его не было в комнате. Он вообще всё пропустил. То есть, не пропустил, он был тут с самого начала, но силы закончились сразу, как только ворота открылись и Сун Лань вполне живой и здоровый вернулся в Байсюэ, и смотрел совсем в другую сторону. Цзинъи догадывался, почему он туда смотрит, и в груди плескалось такое количество ласкового огня, что дышать было трудно. Вместо него с той стороны шёл Лань Сычжуй, сильно отстав от Сяо Синчэня, а Цзинъи молча подошёл к Сун Ланю со спины, понятия не имея как подать знак, что он тут. Кашлянуть? Поздороваться? Цзинъи только шумно вздохнул и подлез ему под руку, как будто собирался опять принять на плечо и утащить куда-то. Не потащил, конечно же, просто прилип и спрятал лицо на груди, наплевав на постороннего… Цзинъи просто понял, что его не остановил бы даже Лань Сичэнь, стоящий рядом с укоризной на лице. Это невозможно удержаться, это нельзя удерживать. — Цзычэнь, — жарко выдохнул он, не в силах заставить себя разжать руки. Лань Сычжуй не разделял этого взвинченного подъёма, которым полыхал Цзинъи, и вообще в полной мере выполнил всю меру ответственности. Он проследил, чтобы Цзинъи никуда не рванул, не надумал лишнего — там и так в голове каша — и усердно занимался. Работал, учился, сбалансировано и прилежно. А что среди ночи начал метаться — Сычжуй честно изучал возможность напоить его усыпляющим снадобьем, но каждый раз приходилось напоминать себе, что лучше не перегружать лишний раз и без того взвинченный организм друга. Разумеется, спать ему тоже не пришлось, хотя Цзинъи и выходил тихо, и пусть Сычжуй отказался от следящего, предложенного Сюэ Яном, но просто не спать и смотреть было тоже достаточно эффективно. Пока Цзинъи внутри Байсюэ, он справляется, а спит этот псих влюблённый или стихи при луне слагает — тут уже можно решить деликатный вопрос исключительно насильственными методами. Но скорое возвращение Сун Ланя порадовало — двое суток подряд такой нервотрёпки Сычжуй не выдержал бы, он это точно о себе знал. Точно напоил бы Цзинъи сонными каплями, потому что другого способа держать его под контролем, как оказалось, не было вообще. Вот и сейчас — вот что они делают все четверо? Ну ладно Сюэ Ян… Ну Цзинъи юный и влюблённый, это всё равно что ополоумевший… — Господин Чжи Чуань, — он плавно поклонился, ровно держал руки перед собой. — Я Лань Сычжуй, приветствую вас в Байсюэ. Прошу вас, вы наверное устали и замёрзли. Рад, что вы нашли возможность прибыть с визитом, все ждали. Собственно, это все нынешние обитатели Байсюэ… Даочжан Сун Лань, даочжан Сяо Синчэнь, пожалуйста, пойдёмте. Сюэ Ян. Так, Лань Цзинъи! Сычжуй выпрямился и с горем пополам сумел всех увести на кухню… ну как увести. Как получилось. Нет, любить — это слишком. Что подумал господин Чжи Чуань? Да на бедном госте от шока лица нет. Сычжуй незаметно оправил рукава, проверил ленту. Кто-то должен выглядеть безукоризненно и вести себя прилично, если все вокруг свихнулись! — Горячий чай, горячая еда, и отдых после дороги — это правильно, — Сычжуй быстро накрывал на стол, пытаясь сообразить, куда положить гостя, которому наверняка захочется спать. Наверное, если на кровать Цзинъи, это всё равно не очень правильно. Хотя он может просто уступить гостю комнату, передремать он может где угодно, да хоть в бане на скамье, а утром подготовить комнату. *** — Не надо стены… — очень тихо прошептал Сяо Синчэнь, касаясь губами уха Сюэ Яна. Он просто застыл, обнимая свою ночь, дышал его запахом, смешанным с запахом ветра, и с трудом оторвался, услышав Лань Сычжуя. Вот тогда Сяо Синчэнь заметил странный взгляд гостя, то есть не гостя, он же тут не гость… наверное? — Господин Чжи Чуань, — он улыбнулся, — Мы действительно, очень ждали. В этом человеке Сяо Синчэнь видел надежду, а вот Чжи Чуань, кажется, видел что-то другое. Почему он так смотрит? Вроде и сдерживает эмоции, но все равно – не до конца получается, а раз не получается, что же такого случилось? Синчэнь сдержанно кивнул, с той же мягкой улыбкой, и за руку повел Сюэ Яна на кухню. Сун Лань чуть не испугался, хорошо, что просто не успел, но первой мыслью, когда он увидел Сычжуя и не увидел Цзинъи, было – что-то стряслось. Он заболел? Его связали и не выпускают? Но тут он услышал «Цзычэнь» и от сердца разлилось тепло, разошлось по позвоночнику прямо до кончиков пальцев. Даочжан повернулся, прижал к себе и выдохнул, хотя это совершенно не помогло разошедшемуся сердцу. — А-И, — тихо-тихо прошептал Сун Лань, улыбаясь ему в макушку. Как хорошо, что есть Сычжуй, который бдит, охраняет правила и приличия и за всем следит! Как ужасно, что есть Сычжуй, который совсем не может наплевать на приличия и хотя бы четверть часа за всем не следить! Ладно, не за всем, но хотя бы за наставником Байсюэ! — Мы страшно торопились, — Сун Лань с трудом нашел в себе силы разомкнуть объятия, — Пойдем. Горячий чай – ладно, горячая еда… ооо… можно без еды? Сун Лань никогда не находил в себе такое количество капризных мыслей и желаний послать к тьме все на свете правила. А что это с Чжи Чуанем? Даочжан внимательно посмотрел на него и счел, что только идиот не понимает таких простых вещей. Конечно, ему не по себе. Он вернулся в дом, откуда пришлось чуть ли не бежать, где его хотели убить, последним воспоминанием о котором были разочарование и предательство. А они тут все думают только о себе! Сун Лань посмотрел на Цзинъи, извиняясь — за то, что не может сейчас отдать ему все время и внимание, и пригласил Чжи Чуаня за стол. — Займешь свою старую комнату? – деликатно спросил он, передавая чашку. — Мы можем приготовить сейчас или к полудню. Сегодня… — он посмотрел на Лань Сычжуя, снова на Вэньчжуна. — Сегодня разве что покои патриарха готовы, там никто не живет. — Мм? – Чжи Чуань словно вынырнул из каких-то мыслей и Сун Лань не торопясь повторил сказанное. — А ты? — Я в своей комнате. С тех пор, как вернулся, а у наставника просто убрано. — Я бы занял свою. И можно не убирать так срочно, не беспокойся… Даочжан Сяо Синчэнь, вы тот самый человек, с кем Сун Лань путешествовал? Синчэнь снова поймал на себе этот странный пытливый взгляд, и ответил вежливой улыбкой. — Да, мы долгое время странствовали вместе. — Я много слышал, — Чжи Чуань сделал аккуратный глоток, не сводя взгляда с даочжана в белом. Сяо Синчэнь даже захотел спрятать руки куда-нибудь, настолько внимательно гость его изучал, — А вы не были в землях Хэй? — Нет, не доводилось. Сун Лань даже глянул на Сюэ Яна. Что-то непонятное. Вроде ничего такого, а все равно чувствуется то ли напряжение, то ли какой-то странный повышенный интерес. — Лань Сычжуй, поможешь Чжи Чуаню, хорошо? – Сун Лань сейчас откровенно рассчитывал на организованность Сычжуя и на то, что она поможет как-то привести все в равновесие. После отдыха, когда солнце встанет, все будет проще, а пока Чжи Чуаня нужно организовать на этот самый отдых. — У нас сегодня уж очень ранний завтрак, поэтому спим, пока спится, а утром уже все обсуждения, – он сказал это так уверенно, как не называл правила даже когда адепты Гусу только прибыли. Но да, отмена правил в Байсюэ – это тоже правило. Новое. Сун Ланя. И пусть Чжи Чуань уже не смотрит так на них на всех, будто попал в дом умалишенных! Даочжан поспешно ухватился под столом за запястье Цзинъи, поразившись этой своей внутренней вспышке. — Спасибо, Цзычэнь, — Вэньчжун кивнул и принял поданную юношей еду, даже не взглянув на него. — Сун Лань, — поправил Сун Лань, чуть сильнее сжимая пальцы на запястье Цзинъи, а в ответ получил от Вэньчжуна слегка озадаченный взгляд. *** — Надо… Сюэ Ян тут же поплыл. Его сволочной святой его обнимает и шепчет на ухо, задевая губами. Да он бы пешком бежал ради такого! Он так и не отпустил, только повернул голову и растянул губы в ехидной улыбке с отчётливой сумасшедшинкой. Взгляд Чжи Чуаня ему не понравился. И вообще, какого хрена он пялится? Он любит смотреть? Он извращенец? Сюэ Ян вопросительно уставился на Сяо Синчэня, тут же убедился, что его даочжан тоже сдержанно удивлён и чрезвычайно возгордился им. Послушно вёлся за руку и по дороге жаловался на Цзян Цзай. — Представляешь, этот стервец туда меня отнёс без проблем, а назад — хрен. Упёрся, скинул меня на землю. Сун Лань говорит, что мой меч умный, но явно имеет в виду, что у него мозгов больше чем у меня. В любом случае — попрошу Шуанхуа поговорить с ним, пусть объяснит, что своему человеку помогать надо, а не скидывать на землю только потому что человек нервничает и тоскует по одному прекрасному даочжану, — он успел украдкой поцеловать Сяо Синчэня. — Пить хочу. Но тебя больше хочу… Он терпеливо выжидал, пока закончится обмен любезностями. Успел что-то пожевать, не слишком вдохновлённый необходимостью есть, и с признательностью промычал нечто весьма одобрительное, когда Сун Лань озвучил ближайшие планы, такие восхитительно человеческие, что впору аплодировать. — Сун-лаоши, это лучший план действий, что я от тебя слышал за всю жизнь. Даочжан Сяо Синчэнь, позвольте оторвать вас от собравшегося приятного общества, у меня накопилась к вам бездна вопросов, — Сюэ Ян поднялся из-за стола, потянул за собой Сяо Синчэня, на мгновение задержался и поднял указательный палец, глядя на этого типа из земель Хэй. — Вы ведь уже поняли, что я неделикатный человек, язык у меня без костей, а характер хоть и прямой, но сложный? Ваши вопросы к Сяо Синчэню меня насторожили. И это я очень мягко выразился, потому что вы и смотрите на него с таким лицом, что у некоторых неделикатных присутствующих и руки становятся беспокойными, а нервы и так не в порядке. Гэгэ, пойдём. Всем действительно нужно отдыхать. И утащил Сяо Синчэня за собой. Впрочем, Сюэ Ян едва успел выйти из кухни, как немедленно прижал даочжана к стене и жадно впился в губы, постанывая от нетерпения, а выплеск алого даже на пороге кухни оказался слишком заметен. Сычжуй только глаза закатил и подумал, что этим двоим точно нужно быстрее прятаться в своей комнате, и пусть будут благословенны небесами все талисманы, заглушающие звуки. Ему хватило выслушивать песнь непристойности, несущуюся из бани, не хочется даже предполагать, что можно было бы услышать из их комнаты. Цзинъи забыл стесняться, забыл вообще всё. Важно только вот это — еле слышный шёпот в макушку, и от него сразу по всему телу разливается тепло. Конечно — да. Конечно, нужно соблюдать хоть какие-то приличия. Он с трудом отлип от Сун Ланя, и то лишь условно. То есть, обнимать так явно перестал, но всё равно был рядом, как будто по отдельности они вообще не должны были существовать. По крайней мере, за стол он сел рядом с ним, и дистанцию между ними можно было назвать пристойной с огромной натяжкой. Потому что под столом Цзинъи прижался к нему бедром и коленом, и это было ужасно, ужасно распутно. А когда Сун Лань схватил его за руку, вообще беззастенчиво положил ладонь второй руки поверх его пальцев и успокаивающе гладил. Как это выглядело со стороны — он не думал. — Конечно, даочжан, — Лань Сычжуй и без того собирался в меру своих способностей защитить гостя от скоропостижного шока. Конечно, он уже шокирован, но тут просто нет предела ужасам, это он просто по себе знал. Как только тебе кажется, что ничто не может тебя сильнее изумить, как непременно стрясётся что-то ещё. И останется лишь разводить руками и надеяться, что мир в следующую же секунду не рухнет на голову. Вот Лань Цзинъи, он же совсем ошалел… — Я провожу, — Сычжуй собрал на поднос маленькую чашку, чайник со свежезаваренным чаем, достаточно элегантно сервированную тарелку с закусками, во вторую руку взял фонарь и повёл гостя… а куда, собственно, его вести? Понятно, что куда-то, где жилые комнаты, но… — Только вам придётся показывать, которая из этих комнат ваша. Простите за неудобства. Я поставлю поднос, вдруг вам захочется перекусить, и принесу свежие простыни. В бане есть горячая вода, вы можете освежиться с дороги. Господин Чжи Чуань, если вам что-то понадобится, позовите меня, я услышу. Несомненно, вы можете выходить во двор, теперь там безопасно, мы проверяли неоднократно. Я могу что-то ещё для вас сделать? *** Сяо Синчэнь уже обрадовался, что Сюэ Ян так настойчиво, но все-таки культурно решил спасти его от предрассветного завтрака, как тут Сюэ Ян добавил комментарий. Когда даочжан как следует распробовал вкус поцелуя, забрал его себе весь без остатка и облизал губы, он взял свою ночь за руку и повел через двор. — Ну зачем? Правда, это же гость Сун Ланя. Посмотрел, но недолго, ничего страшного, и вопросы такие, совсем не подозрительные. Он устал и наверняка не знал, чего ждать... может захотел поддержать беседу, а ты сразу со своими ласковыми угрозами, — все это Синчэнь говорил по дороге в комнату тем специальным тоном, который обозначал, что он вроде бы укоряет Сюэ Яна, но и хвалит все равно. — А Цзян Цзай молодец, очень мудро сделал. Он понимает, что нельзя тобой рисковать, я ведь жду. Сун Лань прав, умный меч, с правильным упрямством, как я, — он ласково улыбнулся, — Если б Цзян Цзай любил конфеты, я бы наградил его целой миской. Но когда дверь за ними закрылась, и Сяо Синчэнь привычно проверил все звуконепроницаемые барьеры, он повернулся к Сюэ Яну с совсем другой улыбкой, которую знает только его ночь. — Всего сутки, одни сутки, — даочжан развязал ханьфу, одежды мягко соскользнули с плеч на пол, — А ты уже готов ломать стены. Где же терпение? Я вот совсем не сходил с ума, просто сидел всю ночь на крыше... Знаешь, что самое трудное? Быть зрячим и не видеть тебя. Но я очень терпеливый, видишь? *** *** *** Ехать пришлось долго. Ло И не мог нормально править, но к счастью лошадка у господина Чжи оказалась смирная и умная, как будто не раз возила таких вот полукалек, она и везла его практически самостоятельно. Только к ночи Ло И добрался до дома, о котором ему рассказал Чжи Чуань. Он с трудом вылез из повозки, доковылял до двери и громко постучал. Болело все. — Господин Инь? Доктор Инь… Простите, что в столь поздний час. Я от Чжи Вэньчжуна. Инь Цзянь был занят. Почему люди считают, что если у доктора в данную минуту нет стонущего тела на столе, так он может гулять по окрестностям и собирать цветы? Справедливости ради, цветы он собирал, но не ради удовольствия! Вот и сейчас… Некоторые цветы распускаются по ночам, у некоторых растений стебли нужно срезать строго при свете луны. А тут стук в дверь, и ещё дом обойти, чтобы выяснить, кому это приспичило среди ночи. — Вижу, что от него, — Инь Цзянь действительно узнал повозку и лошадь. — Что случилось? Он оценивающе осмотрел визитёра, бесцеремонно поднял пальцем его голову, и поджал губы, глядя на рану под подбородком. — Так. Лечила какая-то бездарность. Входи. И толкнул дверь. Ло И устоял только потому, что врач ухватил его за подбородок. Но внутри от этого все только похолодело, потому что наемник видел его лицо так близко, что ноги подкашивались. Вместо того, чтобы войти, Ло И ухватился за косяк и сжал его, в попытке найти в себе силы что-то произнести. — Вы… — наконец, прохрипел он. Это все? Потеря рассудка? Он лишился разума? Или на него наслали проклятье – темный Сун Лань или кошмарный Сюэ Ян? Потому что как объяснить то, что дверь ему открыл человек с лицом того самого даочжана в белом, которого он еще сутки назад видел в Байсюэ?! Да, взгляд другой, да и вообще… Ло И оглядел доктора. Другая одежда, прическа, сам образ, но лицо… Разве бывают настолько похожие люди? — Доктор… скажите, я не сошел с ума? — спросил он совсем как безумец. — Я — что? — Инь Цзянь высокомерно поднял бровь. — Хм… как вам сказать. Если вопрос сохранности собственного рассудка посетил вас в предрассветной тьме у порога врача, то ещё не всё потеряно. Человеческий рассудок обладает хорошим запасом прочности и пластичности. Если вас сюда привели не физические, а душевные страдания, то давайте всё-таки попутно решим и вопросы с вашими ранами. Впрочем, настой успокоительных трав вам точно потребуется. Не стоит волноваться, вы не первый пациент с истерическим припадком, которого я встречаю на пороге своего дома. С этими словами Инь Цзянь настойчиво и непреклонно взял страдальца под руку, завёл внутрь и усадил на край жёсткой лежанки. — Итак. Где именно болит сильнее всего прямо сейчас? — он почти насильно влил ему в рот несколько ложек настоя, попутно бесцеремонно заглянул в рот. — Язык поднимите. О, какая интересная рана. Как получили? *** *** *** Чжи Чуань только вежливо улыбнулся в ответ на это феноменальное хамство. С того момента, как он переступил порог Байсюэ, ему уже многое стало понятно. Например, что Чэнь Бо здесь и правда нет, иначе как объяснить происходящее? Что Сун Лань, похоже, еще не свыкся с новой ролью, но сейчас пытается быть хорошим хозяином. Что компанию эту никак нельзя сравнивать с тем, что было в Байсюэ раньше. И что порядка нет, а чувств слишком много. Да, и еще обрезанные рукава... не самое ужасное во всем этом, но неправильно. И еще — что даочжан Сяо Синчэнь, с которым он никогда не был знаком, поразительно похож на Инь Цзяня, невероятно похож. Как близнецы, только при этом они, конечно, разные. Например, в Синчэне чувствовалась сила воина и какой-то удивительный свет, а в Инь Цзяне — тихий сумрак, уязвимость и грусть, хоть он и был человеком очень сильным. Очевидно, то, как Чжи Чуаня это впечатлило, бросалось в глаза. Безусловно, это совершенно недопустимо, и он смутил Сяо Синчэня, впредь нужно быть аккуратнее. К счастью в этом странном обществе нашелся один вменяемый юноша. — В том крыле, где покои патриарха, — пояснил Чжи Чуань и показал свою прежнюю комнату. На самом деле запущенности он не обнаружил, а немного пыли — дело поправимое. — Да, простыни. Принеси, но завтра я их сменю, матрас немного сыроват. Он посмотрел на тарелку и чай, но решил ничего не говорить, просто кивнул на столик, чтобы юноша оставил все там. В конце концов, ученик не виноват, что ему не объяснили правила. — А было опасно? — поинтересовался Чжи Чуань, зажигая фонарь, и посмотрел на Лань Сычжуя. Лента, узоры на одеждах, манеры... — Ты здесь гость? Или прибыл учиться? Что привело сюда адепта Облачных Глубин? Он задавал вопросы мягким тоном, но все-таки поторопился. Что за допрос он устроил в самом деле? — Прости мне мое любопытство, Лань Сычжуй. Наставник прав, все расспросы после отдыха. Только простыни и я не буду больше тебя задерживать, благодарю. *** Лань Сычжуй, пожалуй, даже получал удовольствие от такого простого общения с человеком, который не искрит поминутно от непонятных эмоций, не фонтанирует непристойным возбуждением, и — небо, спасибо! — из него не выплёскивается ни тьма, ни алый свет, ни горячая серебряная изморозь! Впору потрогать его руками и убедиться, что наконец-то рядом кто-то обыкновенный! Уже подозрительно. Сычжуй только покачал головой, порицая себя за излишнюю подозрительность. — Было опасно. После всего, что случилось, в опустевший Байсюэ пробрались грабители. Чудом выжил только один, он и рассказал, что его товарищи погибли страшной смертью. Меня и Лань Цзинъи прислали сюда для помощи в восстановлении монастыря, две пары работящих рук не помешают. Ну что вы, господин Чжи Чуань. Вы не задали ни одного вопроса, на который я не мог бы ответить. Сейчас принесу простыни… Сычжуй внимательно посмотрел на его кровать, прикинул размеры и кивнул. Кажется, матрас с кровати Цзинъи не подойдёт по размерам. Но если под простыню простелить одеяло, спать будет не зябко. Он нашёл простыни, подушку и пару лишних одеял, и не забыл предупредительно постучаться, прежде чем войти снова. Пояснил по поводу размеров матраса и дополнительного одеяла, ободряюще улыбнулся и без лишнего смущения чёткими движениями сам всё застелил. — Вы с дороги и утомлены. С возвращением, господин Чжи Чуань… хорошо вам отдохнуть. Сычжуй безукоризненно поклонился, прежде чем выйти, и до своей комнаты шёл в приподнятом настроении. Как же приятно перекинуться парой фраз с нормальным человеком! Только у себя он настороженно нахмурился и принялся придирчиво проверять, всё ли он сделал правильно. Слишком легко заразиться легкомыслием. — Я просто застелил простыни. Это забота. Небеса, я тут с ума сойду. Скоро нельзя будет человеку чашку чая предложить, не подозревая себя в непристойном поведении… На этом он и успокоился, раздевшись и с наслаждением закутавшись в одеяло. Раз даочжан Сун Лань вернулся, то и ответственность за Цзинъи временно переходит в его руки. *** Понятно. Значит, Сюэ Ян действительно убил всех? И только Сун Ланя не стал...Чжи Чуань заставил себя молчать и больше не спрашивать, не хватало еще напугать юношу своими бесконечными вопросами. Он медленно повернулся вокруг себя, рассматривая комнату, в которой когда-то жил. Совсем другое время... и он был другим, верил во все это. Чжи Чуань проводил Лань Сычжуя поклоном, благодарным и очень сдержанным, все-таки это ученик, но он очень воспитан и старается. *** — Гэгэ, это самый тупой в мире подкат. «Ах, простите, мы не виделись с вами на приёме в клане таком-то? Ах, так в чём же дело, давайте продолжим знакомство или познакомимся заново!»… Он не устал, он летел в два раза меньше, чем я, и он из Байсюэ, такое расстояние для даочжанов не крюк. Сяо Синчэнь, лучше награди меня, и будь моей конфетой. Дойти до комнаты — это целое испытание. Но если его сволочному святому нравится водить его за руку, он только счастлив. Да это просто блаженство какое-то, осознавать, что Сяо Синчэнь ведёт его в постель! Сюэ Ян жадно смотрел, как он закрывает дверь, всё проверяет, развязывает пояс. — Сутки без тебя. Какое к чёрту терпение? Но я был молодцом, я никого не убил и помогал как умел, — Сюэ Ян и сейчас помогал, хотя от нетерпения руки тряслись, но он так же красиво и неторопливо снимал с Сяо Синчэня остатки одежды, обнажая белую кожу, опустился на колени, чтобы снять с него обувь и стянуть штаны. Поднял голову, смешливо щурился, глядя снизу вверх. — Ты сидел всю ночь на крыше? И ты считаешь, что ты не сходил с ума? Если бы ты спал, я бы прокрался в комнату и взял бы тебя спящим. И ты проснулся бы уже в процессе… Но — это не получилось бы, — Сюэ Ян жадно целовал его бёдра. — Потому что ты очень чуткий и проснулся бы раньше. Но ты мог бы притвориться, наверное? Любовная игра — это вкусно. Он резко подскочил и принялся лихорадочно сдирать с себя одежду. *** Сун Лань заметил вспышку алого за порогом, но виду не подал, лишь позавидовал и порадовался, что этим двоим не надо сидеть тут и изображать гостеприимство, с чем на самом деле отлично за всех справлялся Лань Сычжуй. Несдержанный Сюэ Ян, совершенно невоспитанный мерзавец, но так правильно иногда поступает! Прямо как Сычжуй, который своей вежливостью сейчас уравновешивал торопливость и несдержанность всех остальных вместе взятых. Сун Лань встал исключительно из вежливости, но когда убедился, что все ушли, тут же совершенно забыл обо всем на свете. Он подхватил Цзинъи за талию и усадил на стол среди неубранных чашек. Посуда тихо звякнула, но подвинулась. — Мой хороший, — прошептал Сун Лань, глядя на Цзинъи со всей нежностью, которая в нем накопилась за сутки и которую необходимо было немедленно отдать. Он придерживал А-И за затылок, гладил шею, большим пальцем ласково водил по ключице и целовал, пока хватало дыхания. *** Все ушли. Это то, чего Цзинъи сейчас хотел, с горем пополам умудрившись пожелать всем спокойной ночи. Он только восторженно пискнул, оказавшись на столе, совершенно несолидно. — Цзычэнь, — он захлебнулся словами, которые теснились в горле, пытаясь выбраться быстрее, быть сказанными и озвученными, но не мог. — Это самые длинные сутки в моей жизни. Я так ждал тебя, так ждал! Сидеть на столе не очень удобно, мешают колени. Цзинъи даже не задумался, что делает, когда развёл ноги в стороны и придвинулся ближе к краю стола, обхватил Сун Ланя ногами, руками беспорядочно гладил везде, где сумел дотянуться, подставил губы и робко приоткрыл рот. Он дышал судорожно, но на душе становилось всё легче и легче. Как будто целые сутки он просидел в наглухо закрытом ящике без возможности дышать, смотреть, жить, и вот наконец-то выпустили и всё сразу разрешили. — Не мог спать, — выдохнул Цзинъи, когда поцелуй закончился, и теперь сам его целовал, пытаясь безмолвно объяснить, до какой степени сейчас счастлив. — Всё хорошо? Цзычэнь, Цзычэнь… Ты ведь уставший. А я... ты знаешь, я тебя не спросил, но… перенёс свои вещи в твою комнату. Пойдём? *** Вот когда доктор сказал, Ло И сразу понял, что его привели сюда душевные страдания. За господина Чжи, к которому явились эти опасные люди. — Челюсть болит, — признался он, честно и старательно глотая лекарство. — Это меня за нее к дереву привязали. И еще здесь… Ло И прижал ладонь куда-то к солнечному сплетению, — Господин Инь... Чжи Вэньчжун ведь друг вам. Я ему обязан очень, он спас моего сына, когда никто не знал даже, что за недуг его поразил. Он очень хороший человек. И я обещал ему, что ничего не скажу никому, но как же ... вдруг он в опасности? Поэтому здесь болит, ведь я не знаю, что мне делать, как поступить? И как я могу судить здраво, если повредился рассудком? Ведь так не бывает, чтобы видеть одного человека в разных местах так далеко. Но мне сейчас кажется, что вас я и видел там, вчера. Похожи, как близнецы-братья, и не похожи... доктор Инь, у меня бред, наверное. — О, за дерево привязали. Жестоко, — Инь Цзянь внимательнее изучил порез, наклонился, рассматривая под подбородком, аккуратно обрабатывал заново, ощупал грудь и живот пациента. — Почему ты решил, что господин Чжи Вэньчжун в опасности? Причитания действительно слегка смахивали на покачнувшийся рассудок, но вряд ли это безумие. — Это всего лишь нервное потрясение, — Инь Цзянь держал себя в руках, ничем не показывая, что сердце подпрыгнуло в груди, вспугнутое надеждой. — Похожи как близнецы-братья… так бывает. Он ощупывал плечи пациента, без лишних разговоров снял с него тряпки, рассматривая сходящие синяки, а отёки уже спали. — Как вы умудрились вывихнуть оба плеча? Так где это в таинственном «там» вы вчера видели меня, или человека похожего на меня? У господина Чжи Вэньчжуна? «Где? Где он? Давай, расскажи мне, где ты его видел!» *** Как же не в опасности? Конечно, в опасности! Самой настоящей. Это же изверги... Тридцать человек вырезали — никто даже пикнуть не успел! Ло И терпел и не дергался, пока доктор его осматривал, и мучился от обещания молчать и от того, что уже, считай, его нарушил. А если нарушил, что теперь делать? Как быть? Ведь господин Чжи Вэньчжун не просил рассказывать своему другу-врачу, вообще велел послушать этого выродка кошмарного. — Мне вывихнул этот человек, который к дереву привязал. А сегодня он и этот черный заклинатель из Байсюэ прибыли к господину Чжи. Летели всю ночь, я думал умру... не умер, но умом, видать, тронулся. Но ведь не мог же я придумать себе, доктор Инь? Тот заклинатель в белом, он заботился и смотрел так... как добрый человек, хотя и сам сражался. Он совсем как вы, даже руки такие... на ваши очень похожи. — Ло И скосил взгляд на руки врача, — И голос. *** — Любопытные методы у людей из Байсюэ. Инь Цзянь аккуратно проверял, как вправлены суставы, нехотя признал, что они вправлены хорошо и правильно. — Где ещё повреждения? Не вынуждайте меня вытаскивать из вас клещами о каждой ране. Перечисляйте все сразу, если тяжело сидеть, ложитесь. Так… значит, в Байсюэ водится чёрный заклинатель, водит дружбу со страшным человеком, который привязывает к дереву за челюсть, и там есть заклинатель в белом, у него моё лицо, мои руки и он добрый человек. «Мямля… кошмар. Но мне так и говорили, что мой брат был добрее меня… парадокс — он заклинатель и он сражался? А резкий и неприятный я стал лекарем. Воистину, небеса решили подшутить». — Сейчас уже начнут действовать травы. Хм… и даже голос… ложитесь-ложитесь, всё равно от этого настоя клонит в сон, а кто летел всю ночь на мече, тот нуждается в отдыхе, я пока полечу рану. Инь Цзянь быстро развернул карту, нашёл Байсюэ и прикинул расстояние, досадливо поморщился. Далеко. На мече можно добраться за день, но вот именно с этим у лекаря имелись проблемы самого банального характера — отсутствие меча, естественно, делало невозможным и полёты на нём. А даже если бы и нашёлся ненормальный, готовый вручить ему меч, толку от него без соответствующих тренировок? — Это же сколько дней туда на повозке ехать? — задумчиво протянул он, подогревая комочек смолы в крошечном тигле и добавляя по крупице разные снадобья. — Господин Чжи Вэньчжун сам отправился с ними или его утащили силой? Он не сказал, когда вернётся? Что он вообще сказал? Может, передал записку? *** — Везде болит, доктор. Особенно кости, — сознался Ло И, но описать как-то подробнее оказалось трудно. Он с облегчением подчинился воле врача, укладываясь. В сон еще не тянуло, наемник все слышал и поторопился ответить, пока еще сохраняет ясность ума. Хотя где уже ясность, а где – нет? — Когда я уехал, он еще был там. Просто сказал, что ему нужно будет отлучиться. Не силой, нет… Они не заставляли, скорее – просили, но знаете, как это бывает, доктор… Такие люди даже если просят, вдруг господин Чжи Вэньчжун не мог отказаться? Они опасные, очень опасные, вот я волнуюсь. Конечно, господин Чжи сам очень сильный, но видели б вы этого черного заклинателя… а Сюэ Ян – это же просто чудовище. *** Инь Цзянь обстоятельно обследовал врученного ему пациента, обнаружил ещё пару вывихов, по счастью вправленных тоже без особых потерь. Он накачал этого страдальца лекарствами по уши, и когда тот наконец отрубился, вздохнул с облегчением. Это маленькая проблема, он её решил, просто она раздражала на данный момент сильнее всего. — Сюэ Ян. Значит, моего братца занесло в компанию какого-то чёрного заклинателя и Сюэ Яна. Инь Цзянь пристально посмотрел на спящего Ло И. Всё равно больше ничего из этого перепуганного типа он не вытащит. Но репутацию Сюэ Яна он знал очень хорошо. Интересно, насколько Цзинь Гуанъяо в курсе местонахождения Сюэ Яна? В своё время он сдержанно гневался по поводу этого проходимца, и сейчас лекарь укорял себя, что не проявил достаточно любопытства, чтобы вникнуть в суть конфликта. Размышления не мешали ему собираться. Повозка есть, лошадь уже отдохнула. Пациент… что же, утром всё равно придёт соседка, которая за скромную плату следила за бытом. Впрочем, к ней можно заехать по дороге, оставить деньги и перепоручить ей этого нытика, возомнившего себя сумасшедшим.

%%%%%%%%%%%%%%%%%%

От авторов: с этой главы начинается кроссовер с дорамой «Сказания о юности». Он очень лёгкий и деликатный. Для Чжи Чуаня оттуда взята внешность, а доктор Инь Цзянь, как вы понимаете, внешне полная копия Сяо Синчэня. В шапку обязательно принесём внешность, для визуализации.