Затмение

Сун Лань и Сяо Синчэнь смотрели друг на друга, и каждый, казалось, знал, что думает и чувствует другой. Синчэнь любил это чудовище, Сун Лань — доверял настолько, что не сомневался в нем даже теперь. Синчэнь стоял, оцепенев, послушно сел, пил чай мерными глотками, пряча руки в длинных рукавах. Сун Лань обнял Цзинъи, прижал к себе, медленно закрыл глаза и так же медленно открыл. Да уж, злодеяние первостепенное... и не устаешь удивляться даже не содеянному, а тому, как просто Сюэ Ян все это рассказывает, словно лишить главу клане Не головы — это как сходить на озеро за рыбой. И ведь не скажешь «Ян-ди, заткнись», потому что сам попросил. — Марионеткой? — Чжи Чуань молчал, смотрел на Сычжуя, на Сун Ланя и все-таки не выдержал, не смотря на весьма ясное предупреждение Сюэ Яна. — Ты так спокойно об этом говоришь? Ты хоть представляешь, что было с душой этого человека, когда на него действовала тьма и твои неумелые попытки превратить его в нечисть?! — Чжи Чуань! — Сун Лань грохнул рукой по столу, пытаясь привести в чувство Вэньчжуна, пока Сюэ Ян не потерял терпение и не сделал этого сам своими методами. Чашки звякнули. Понятно, что для Чжи Чуаня именно это деяние — как нож в сердце, но в конце концов все тут не святые. — Мы все разделяем твои чувства по этому поводу, но я прошу тебя быть сдержаннее, — Сун Лань заставил себя произнести это ровно. Вэньчжун полыхнул ледяным взглядом, и Сун Лань готов был поклясться, что в этот раз в нем мелькнуло что-то большее, чем просто гнев. Сожаление? Презрение? Отлично, никто его здесь не держит. Сяо Синчэнь даже губу прикусил и смотрел сейчас на Сун Ланя так, будто пытался мучительно что-то вспомнить. От услышанного мысли путались, хотелось просто решить, что смерть Не Минцзюэ — не то, что для них сейчас первостепенно, раз нет свидетелей, просто закрыть эту тему раз и навсегда. Но что-то мучило, как будто вот она, самая важная, ключевая мысль, а ты никак не можешь ее поймать. От голоса Чжи Чуаня Синчэнь вздрогнул и положил руку Сюэ Яну на запястье. Сун Лань выдохнул, только когда Чжи Чуань отвел взгляд, поднялся и отошел к двери, как будто ему и оставаться здесь было тяжело и уйти — невозможно. — Пей, — даочжан подвинул к Цзинъи чашку и задумчиво посмотрел на Сюэ Яна, — Послушай... Ну хорошо, свидетелей нет, но Не Минцзюэ — это же глава клана. А как же погребальные обряды? Неужели у Лань Сичэня и Не Хуайсана не возникло вопросов? Брата хоронят, голова отделена от тела... а если там творились такие вещи с ци... да и душа, кстати ... Лань Сичэнь да и Не Хуайсан должны были почувствовать! Не говоря уж о том, что увидеть. *** — А как ты хочешь, чтобы я это говорил? — Сюэ Ян с любопытством уставился на пышущего праведным гневом случайно выжившего Чжи Чуаня. — Я-то не притворяюсь милым и воспитанным. Вот только меня, в отличие от некоторых, не нужно бегать и уговаривать: «Ах, господин Ян, снизойдите, окажите помощь своими талантами». Вот и получается, что некоторые чудовища честнее некоторых праведников. Да, я натворил. И чего мне теперь, спрятаться в деревне и плакать под кустом? Я уважаю людей, способных шустро поднять свою благородную жопу с насиженного места, наступить на горло своим сладеньким представлениям о жизни, и сделать правильное дело. Нет, погоди, Сун-дагэ, дай я всё-таки скажу, а потом хоть рот мне зашивай. Вот сидел, рассказывал, ничего плохого не сделал, утешал Сяо Синчэня — любить чудовище тяжкий труд, и нужно хотя бы погладить по руке, поддержать самого дорогого человека на свете. А сейчас полыхнул и поднялся, смерил Чжи Чуаня многообещающим взглядом, широко улыбнулся, обнажая клыки. — Смотри сюда, — и он принялся поочерёдно тыкать пальцем по очереди в каждого из присутствующих, начав с Сяо Синчэня. — Он — отдал свои глаза своему другу. Гэгэ, извини, дай договорить. Незрячий ходил, истреблял нечисть за бесплатно, помогал простым людям, подбирал по канавам и лечил всяких огрызков. Вот Сун Лань. Он с расколотой душой пошёл за своим врагом, чтобы помочь своему другу вернуть утраченное. Он меня полудохлого на мече тащил чёрте-куда, и всё-таки не скинул вниз, хотя хотел. Вот Лань Цзинъи, этот вообще отбитый, в зубах выносил Сун Ланя за стену, чтобы его тут в мелкую стружку не накрошил твой старый знакомый Чэнь Бо, и ведь утащил же, даром что мелкий и тощий. А Лань Сычжуй каждый долбанный день смотрит на наш дурдом, и до сих пор не сбежал под юбку к Лань Сичэню, потому что не может бросить это общество психанутых самоубийц, он тут нас всех с ложки кормил, пока творился долбанный адище в этих стенах, и хоть бы раз пожаловался, и наорал-то всего один раз, и то по делу. И сам потом больше всех переживал. И даже целитель Инь… — Меня не приплетай, — тут же открестился Инь Цзянь. — Поздно, — Сюэ Ян хмыкнул. — А ну-ка, сколько ты взял с Байсюэ за лечение патриарха Сун Ланя? — Сяо Синчэнь, как ты с ним живёшь, — Инь Цзянь высокомерно отвернулся, скривив губы. — О, молчит. А я просто знаю — нихрена не взял. И уговаривать поди не пришлось? Пришёл, и давай лечить всех направо и налево. Это у вас семейное, что ли? Вот в этом вы одинаковые, братья, пошёл и нанёс добра и справедливости, а потом сидит и возмущается, что я этому удивляюсь. Мир — говно. В нём полным-полно зла, несправедливости, боли дохрена. И если встать у порога и рыло скособочить, мир лучше не станет. Я вообще не понимаю, что это я распинаюсь? Сычжуй, вот сейчас только попробуй мне рот закрыть, я тебя… вот ведь, обложили, даже поугрожать толком не получается. Он плюхнулся на место, свирепо поскрёб стол ногтями, пытаясь выразить всю глубину своего возмущения, назидательно поднял палец: — И заметьте, я даже в драку не полез. А мог… Сун-дагэ, что там было с похоронными обрядами — вот это мне неизвестно. Согласись, если бы я там появился, переполох поднялся бы знатный. Но если посчитать дни, то сперва были похоронные обряды, а потом каким-то образом ещё не совсем мёртвый Не Минцзюэ попал на пыточный стол в секретной комнате в Башне Золотого Карпа. Вот там он и остался. Но по-моему не весь. Там его голова, это я точно знаю. Тело… мммм… тело Мэн Яо куда-то отослал, это он поручал не мне. И вот где делась его сабля, это я не узнавал. Вообще сабля должна быть где-то в гробнице клана Не, и там же должно быть его тело или то, что подложили вместо него. — Если тело отправили подальше и спрятали, при этом не уничтожили, то… — Инь Цзянь задумчиво смотрел куда-то в одну точку, беззвучно шевелил губами. — Понимаете, существует связь целого даже между разрозненными частями. А голова там просто хранится или… — В оковах. Глаза закрыты, рот, вся в талисманах… — Зачем так тщательно заставлять мёртвую голову молчать, если она мертва? — Инь Цзянь по-прежнему смотрел куда-то в одну точку. — С другой стороны, если от человека отделить голову, он, несомненно умрёт, но искажение ци это неизученное состояние. Вернее, плохо изученное. Если предположить, что есть смысл держать в таких оковах того, кто может проговориться? Просто я целитель и не верю в бессмысленные действия, даже если это действия безумцев или преступников. — Было бы проще всего — собрать главу клана Не в единое целое, оживить, и с таким свидетелем можно доказать что угодно, — Цзинъи теперь вообще не отлипал от Сун Ланя, и голос подал только потому что воцарилась пауза. Он незаметно для всех погладил Сун Ланя по спине, когда он строго стукнул по столу, и даже погордился им. Правильно, нечего нести всякий вздор, это нужно пресекать, и не всегда заклятием закрытого рта. — Попробую сыграть «Призыв» и спросить у господина Не Минцзюэ, что он думает по этому поводу, — предложил Сычжуй и покраснел ещё сильнее. Неожиданный каскад похвалы от Сюэ Яна вогнал его в краску. *** Вэньчжун смотрел на это представление с некоторым удивлением и усталостью. Такое впечатление, что каждый принес жертву, а если он этого не сделал, просто потому что был далеко, то пошел вон со своими личными проблемами. Логично. У всех своя логика. Но Чжи Чуань не счел нужным спорить. Можно подумать, это его личная вина, что здесь вытворял призрак Чэнь Бо, когда сам Вэньчжун даже не был в курсе, что происходит. Но если Сюэ Яну и всем остальным нравится так думать, то никто не запрещает. — Спасибо, что объяснил, — Чжи Чуань дождался, пока Сюэ Ян выскажется. — Мне кажется, что я тоже ничего не просил. Но это не важно. Благодарю за ужин. Он коротко и вежливо поклонился и вышел. Достаточно. Слушать про благородную жопу от того, кто просто вырезает храмы, кланы и рубит головы на заказ... у него довольно слушателей, пожалуй. Сун Лань даже не пытался остановить Сюэ Яна, Сяо Синчэнь раз хотел его коснуться, но только опустил руку и молча допивал свой чай. — Мы все заметили, ночь моя, — ласково сказал он и посмотрел на брата, но решил, что это был скорее риторический вопрос и только пожал плечами. — Голова, — Сун Лань попробовал это осмыслить, все-таки не каждый день тебе рассказывают такие вещи. — Ага... — он даже попробовал представить себе эту голову. На Цзинъи два даочжана уставились вместе. — Послушайте... — Сяо Синчэнь не верил собственным ушам, — Вы... — Да, А-Чэнь, они серьёзно. Инь Цзянь, что значит «связь целого»? Лань Сычжуй, ты собираешься спрашивать труп, я правильно понял? Не очень свежий труп и очень мертвый. — Сун Лань вот прямо сейчас понял, что это уже где-то за гранью. — А если ци была искажена... можно ли считать ответы доказательством существеннее, чем слова преступника или простолюдина? Против Верховного. Ян-ди, я просто чувствую, что еще немного, и мы все бросимся в очередную импровизацию, поэтому хочу понимать, насколько это реально поможет нам показать, кто такой на самом деле Цзинь Гуанъяо. Учитывая , что ты сам явно не сможешь быть свидетелем. И я не понял, при чем тут его сабля. — Сабля... — прошептал Синчэнь, — Цзян Цзяй забирает и чувствует тьму, Фусюэ взял себе часть той силы, а если оружие клана Не действует на ци... сможем ли мы обойтись без него? *** Когда кому-то что-то кажется — в этом заключается огромная проблема. Сюэ Ян открыл было рот, чтобы напомнить, что вообще-то кто-то тут рассчитывал на вполне определённый результат процедуры, но рот пришлось закрыть самостоятельно, не прибегая к помощи теряющих терпение даочжанов и Ланей. Едва ли не впервые за последнее время Сюэ Ян почувствовал, что натрындел на месяц вперёд, и слегка ошалевший сидел рядом с Сяо Синчэнем, запоздало пытаясь сообразить, не завёл ли его язык дальше, чем он планировал. Он сам на Цзинъи уставился как на ополоумевшего, забыв о том, что сам перед этим спрашивал у целителя, может ли он вылечить смерть. — Сун Лань, я не знаю, — честно признался он. — Так-то я вообще… недоучка. С неумелыми попытками, — он сердито посопел. — Вот ты верно сказал — если ци БЫЛА искажена. Если предположить неожиданное появление живого главы клана Не — это как взять Поднебесную за углы и сильно встряхнуть. Пыль столбом встанет. Свидетелем я быть могу, вот только смысла в этом нет — мне не поверят. Кто в здравом уме вообще может мне поверить? «Кроме чокнутого даоса… чокнутого, бесконечно любимого»… Сюэ Ян чуть щурился, а в остальном даже тема разговора не казалась какой-то безумной. Оживить? Ну а что. А вдруг получится? — Не труп, — Сычжуй с упрёком смотрел на Сюэ Яна, грустно вздохнул вслед ушедшему даочжану Чжи Чуаню. — Тело тут совсем не при чём. На «Призыв» откликается душа, если она может, конечно же. А дух, он же несвежим быть не может. Конечно, может и не отозваться, мы же не знаем где он. — Связь целого, — Инь Цзянь нервно поглядывал на всех этих ненормальных и неуютно себя чувствовал, хотя при этом бежать следом за Чжи Вэньчжуном тоже считал неправильным. — Как же объяснить… Если предположить, что искажение ци привело к тому, что дух каким-то образом контролировал тело даже под гнётом тьмы, это само по себе удивительно, и можно надеяться, что тело будет стремиться снова обрести… целостность? Я сам не верю, что это говорю. Цзинъи, не ожидавший что его неосторожные слова вызовут шквал обсуждений, вообще затаился и старался не дышать. Серьёзно? Он ведь просто сказал… ляпнул, можно сказать! Просто если можно вернуть вырванные из глазниц глаза, которые просто возникли. Нет, это невозможно объяснить! Глаза просто ВОЗНИКЛИ потому что сложились все необходимые энергии, поступки, ингредиенты? Вообще он такое только в книгах читал, причём которые написаны исключительно для развлечения развесистыми фантазиями. Про саблю Сюэ Ян пытался сложить слова хоть в какое-то подобие объяснения, но Сяо Синчэнь неожиданно объяснил всё сам. — Мы можем попробовать без сабли, — Сюэ Ян почесал нос. — Но если бы меня оживили, а Цзян Цзая рядом нет… ууууу, что б я сделал с этими оживлятелями. А вы что, на самом деле думаете, что можете вернуть Не Минцзюэ? Давайте я просто проберусь в Башню Золотого Карпа и откручу Мэн Яо его хитроумную голову? — он с сомнением задумался, пытаясь прикинуть, как туда пролезть, поморщился. — Тут я могу думать что мне угодно, но Верховный не идиот. Он знает, что я жив, он подозревает, что я могу сделать ответный ход. *** — Ты не можешь быть свидетелем, потому что тебя убьют прежде, чем ты откроешь рот, — невозмутимо сообщил Сун Лань. — А этого никак нельзя допустить. По всему выходит, что нам нужна его душа, чтобы расспросить и чтобы ... эээ... воскресить. Сун Лань уже и сам начинал сомневаться в собственной нормальности. Может, это травы так действуют? Он снова с интересом уставился на Сюэ Яна: — Слушай, тут два варианта. Либо искать душу... Лань Сычжуй, а ты без тела одну душу можешь расспросить? Либо... Если нужно тело, а значит придется идти за головой в Башню, так может проще действительно убить Цзинь Гуанъяо и избавиться от проблемы? — Сун Лань прекрасно понимал, о чем он говорит, как бы ужасно это ни звучало, но логика — штука бескомпромиссная. — Вы что?! — Сяо Синчэнь сидел бледный и при этом на скулах отчетливо выступил румянец, который случался с ним в настоящем смятении и гневе, — Вы слышите себя?! Есть справедливость и правосудие, да, не смотрите на меня так! Вы предлагаете просто прийти и убить Цзинь Гуанъяо! А что при этом будет с Лань Сичэнем вы не подумали? Он и так беду за бедой собирает, вы хотите лишить его еще одного брата? Одно дело принять, что тебе лгали, это тяжело и ужасно, но потерять родного человека... безвозвратно. Брата. Вы в себе вообще оба?! — он поднялся, постоял немного, не зная, куда себя деть, но посмотрел на Инь Цзяня и сел на место. — А-Чэнь... — Сун Лань стих, но мысли все равно крутились в голове и никуда ведь их не денешь. — Не сердись, мы поняли, — он глянул на Сюэ Яна на всякий случай «мы ведь все поняли, да?». — Но что тогда? Идти за этой головой? — Ты говоришь о Не Минцзюэ как о вещи! — Да нет... — Да "да"! — Синчэнь снова вспыхнул, но быстро остыл, — Я не знаю. Как туда пройдешь? Это же Ланьлин, а не «заходи кто хочет, бери что хочешь»... У нас там даже нет никого, как это... — Своего в смысле? — Ну да. Кто бы нам помог. — Надо отвлечь его, их, — Сун Лань снова оживился. — Ян-ди... а если ты наденешь маску? Ну мою например. Пройдешь как я, затеряешься, потом войду я как я, отвлеку. Хотя я, конечно, не умею так виртуозно трындеть, но ты наболтай в виде меня и я потом уже буду играть свою роль, а ты найдешь пока голову и... — Ты понимаешь, что ты уже строишь планы? — Заметил Сяо Синчэнь и обречённо выпил свое вино. *** У Сюэ Яна шок шёл просто один за другим. Сперва вот это «Ян-ди», а теперь Сун Ланю вдруг нельзя допустить, чтобы его убивали. Хотя почему-то приятно. И вообще он даже был солидарен — умирать не хотелось, особенно от руки Мэн Яо, пусть и опосредованно. — Если душа цела, ничем не занята, не унеслась куда-нибудь в небеса или в ад… — Лань Сычжуй попытался пояснить. — Это не всегда получается, духи ведь, они как люди. Ну то есть это и есть люди, и многое зависит от того, какой у человека характер. Глава клана Не — сложный человек, он может просто не ответить. Это уже потом, когда душа ответила на Призыв и явилась, можно играть Расспрос, и тогда душа не сможет солгать. Но может быть получится дозваться кого-нибудь, кто встречал душу господина Не Минцзюэ… Просто это невозможно предсказать. А тело, или ещё лучше голова, это если нужно включиться в Сопереживание, это совсем другая техника. Сюэ Ян отмер и едва не подтвердил Сяо Синчэню, что вообще-то просто пойти и убить Мэн Яо — это правильный ход, это сразу выровняет правильный порядок в мире… и хорошо, что промолчал, потому что его собственная святая сволочь принялась выдвигать аргументы один убойнее другого. Даже Сун Лань опомнился. — Мы? Ой, Сун-дагэ… — Сюэ Ян покаянно опустил голову, подлез к Сяо Синчэню совсем близко и заворчал. — Да поняли мы, поняли. Я уж точно понял, а Сун Лань просто… Ну, что у Сун Ланя прорезалась практическая жилка и вообще-то тут убийство правильный вариант, он снова-таки промолчал. Не стоит бесить святого. У святых взбешённость выражается всегда неожиданно. В морду не допросишься, вместо этого затоскует, уйдёт в себя, и будет там бродить в идеальном свете. Один. Совсем один. — Ну гэгэ… — Сюэ Ян только силой воли удерживался от попытки затянуть его к себе на колени, потому что вообще-то тут сидят вот, смотрят. Не одобрит Сяо Синчэнь. — Ну дурак я, не подумал про Лань Сичэня. Я же обещал, что никому из Облачных Глубин ничего не сделаю, и получается, что если я грохну его личного мерзавца, то этим как раз… Тут у Сюэ Яна мысль начинала мучиться и стонать, потому что Сичэню без Мэн Яо будет лучше, ему никто не будет нагло врать в лицо, пользуясь его высокими устремлениями… Вот если, допустим, у Сяо Синчэня отнять его личного мерзавца, даочжану точно будет плохо, нельзя так. А Лань Сичэню-то чего? Где-то тут что-то размышлялось не в ту сторону. — Но если Лань Сичэнь мучается, то вернуть ему брата… ну всё-таки, гэгэ… это же хорошее дело? Вообще-то Первый Нефрит мне нравится, и хотя он не помешал Мэн Яо уложить меня на пыточный стол, по-хорошему мне-то что жаловаться — если прямо старательно подумать, то он правильно сделал всё. Как ты любишь — сел, подумал, горячиться не стал. Всё по порядку — дознание и всё такое. Он же не виноват, что там чего не знает. Сун Лань, маску-то я могу надеть, и даже пройти под видом тебя могу куда угодно. Но с твоей мордой лица затеряться — извини, это как костёр маслом тушить. И потом. Даже если есть хотя бы одна мысль, что Верховный подозревает Байсюэ в обладании тьмой, вот крохотная мыслишка, тоньше волоса, и тут в Ланьлин Цзинь появляется даочжан Сун Лань, в своё время отказавшийся войти в клан и последний выживший из Байсюэ… кстати, ты ещё учти, что Лань Сичэнь в курсе, что ты восстанавливаешь монастырь, и если он за чашкой чая обмолвился все мы знаем кому… да и ему не надо — я уверен, половина Облачных Глубин в курсе, молодые адепты уж точно обсуждают. Сун-дагэ, твою морду лица даже близко нельзя подносить к Ланьлин Цзинь. Он подлил Сяо Синчэню ещё вина, на всякий случай налил его брату и Сун Ланю. Цзинъи, который начал было хмуриться от рассуждений Сун Ланя, после суровой отповеди Сяо Синчэня только благодарно вздыхал и жался к своему даочжану. Инь Цзянь тихо кашлянул, напоминая, что он ещё тут, и покрутил в пальцах чарку. — Вы все очень горячитесь… идеям такого масштаба лучше немного полежать в голове, если это глупость, то глупость всплывёт. А пока, как бы кто-то не хорохорился, и как бы ни считался выздоравливающим, а мчаться на подвиги рано. Тем более что кто-то сильно болтливый намеревался сегодня барьеры взламывать. И раз вы до такой степени полны энтузиазмом, я жду вас на осмотр. Обоих, Лань Цзинъи, обоих! Потому что сбежать из лечебницы — много ума не надо, — он строго посмотрел на всех присутствующих, обвёл их взглядом, который постепенно смягчался, и добавил. — У вас очень… впечатляющее содружество. Сяо Синчэнь, спасибо за травы. *** Сун Лань внимательно слушал Сычжуя, совершенно не как юного недоученного адепта. Техники Гусу у обоих учеников продемонстрировали себя в Байсюэ уже так, как и представить было сложно. — То есть по всему получается, что надёжнее не искать душу и расспрашивать, а все-таки попробовать соединить ее с телом, верно? Картина вырисовывалась не очень. За головой в пасть к врагу, потом поди найди тело, потом еще душу, но если все это найти, то совершенно не факт, что она захочет возвращаться в тело. Сун Лань хмуро глянул на дверь, главный среди них душевед как раз предпочел уйти... — Мы не будем больше обсуждать моральные аспекты этой затеи, — тихо и твердо сказал Сяо Синчэнь. — Если не придумаем, как обойтись без Не Минцзюэ, значит будем пытаться так. Удастся вернуть попутно Цзэу-цзюню брата — хорошо, но нам важно лишить Верховного его влияния. — Потому что конечно в Облачных Глубинах все знают, в Байсюэ два их лучших ученика, — Сун Лань выпил еще и решил, что пожалуй хватит. — Я ценю твою заботу и беспокойство, Сюэ Ян, но один ты туда не пойдешь. Не обсуждается. Доктор, кажется, собирался всех их обставить в этом «не обсуждается». Вот манеры! Все-таки они с Синчэнем похожи чем-то. — Если б любая глупость так легко всплывала, доктор... — Сун Лань улыбнулся. — Я б с удовольствием никуда не бросался, честное слово. Жил бы себе тихо в монастыре без всяких подвигов, но кто-то очень болтливый так и пинает в свои импровизации. — Даочжан поднялся и с ухмылкой глянул на Сюэ Яна, — Мы послушно идем на осмотр и не будем тебе мешать вдохновенно предаваться вандализму. Там кстати еще стены побиты, тебе вроде хотелось заняться созиданием? — Сун Лань улыбался, пытаясь поддеть, но совершенно беззлобно, и увел Цзинъи на осмотр, хотя искренне считал, что они оба в нем совершенно не нуждаются. *** — Если есть способ вернуть тело к жизни, то поиски души приобретают куда более… благородные и весомые поводы. Цзэу-цзюнь действительно очень тяжело переживает потерю своего названного брата, — Сычжуй только посмотрел на активно кивающего Цзинъи. — Давайте я попробую позвать. Кто-нибудь из духов точно что-то слышал и знает. По крайней мере мы сможем убедиться, что душа не раскололась, не пропала… в общем, я попробую. Но вы правы, надёжнее — соединить с телом. Может сработает стремление частей к целому… Сюэ Ян открыл было рот, чтобы возразить — ишь ты, Сун Лань почему-то решил, что может ему запретить что-то делать, но вместо этого глупо улыбнулся. Тем более что все так удачно решили уйти. Инь Цзянь увёл своих заново добытых пациентов, Сычжуй пошёл мучить гуцинь, а Сюэ Ян помедлил и обнял Сяо Синчэня. — Гэгэ… ты волнуешься, — он потёрся носом об его шею, лизнул, уютно сопел ему куда-то ниже мочки уха. — Это ведь просто разговор, просто предположение. Мы с тобой вообще можем всё бросить и вернуться домой. Только потом ещё раз смотаться в Байсюэ… Я тут подумал, наверное нам нужно оставить Сун Ланю талисманов перемещения. Чтобы в случае опасности он мог просто быстренько у нас спрятаться, как считаешь? Всё-таки у нас на юге безопаснее, кто сдуру сунется, тот там и останется. Только барьеры проверю. Боль моя, ну всё для тебя, ты только пожелай. Он заглядывал в глаза, всё-таки затащил даочжана к себе на колени и прижал к себе. Нужно было удостовериться, что он нигде не натворил делов, и его святой на него не сердится. Потому что если Сяо Синчэнь решит, то Сюэ Ян себя знал — он даже не дрогнет, и этот долбанный Байсюэ с землёй сравняет. Чтобы не расстраивал гэгэ! Инь Цзянь довёл своих пациентов до лечебницы… в руках нёс подаренный клык и корзинку с травами, с особенной нежностью прижимая к груди эти дары. Что-то в этом было трепетное. Приятно очень. Ново. — Даочжан, давайте я посмотрю шов, — он предоставил ему возможность раздеться, и осматривал со всем вниманием, безжалостно нажимая на грудину. В конце концов он довольно заулыбался, едва ли не ткнувшись носом в грудь Сун Ланя. — Хорошоооо… признавайтесь, дышать ещё тяжеловато? Цзянь действительно был доволен своей работой, доволен состоянием Сун Ланя, Цзинъи осматривал не менее придирчиво, бормотал себе под нос «губы бледноваты, молодой человек, вам нужно лучше питаться и обязательно на свежем воздухе находиться». Конечно, когда они только вошли в кухню, губы были не бледноваты, вовсе нет. Даже неискушённый человек бы понял, что эти двое целовались до потери дыхания. Но вот когда немного успокоились, сразу стало заметно. — Ну что же. Несмотря на ваше возмутительное бегство из-под моего надзора, я доволен. Даочжан Сун Лань, позвольте выразить вам… — Инь Цзянь отвёл глаза, утратил официальность и с признательностью тихо закончил. — Я так рад, что Сяо Синчэнь не был один все эти годы, и я очень вам благодарен. Вы позволите мне пожить здесь некоторое время? Я ещё не теряю надежды хотя бы немного сблизиться с братом. Ему сложно, он меня не помнит, и я не могу его винить. Я пока приведу в порядок лечебницу, здесь есть над чем поработать… Сейчас, когда многолетние поиски ни к чему не привели, и лишь случайность позволила мне увидеться с ним… моя душа в смятении, мне то радостно, то не по себе. *** — Конечно, я волнуюсь, — Сяо Синчэнь чуть наклонил голову, потому что от дыхания Сюэ Яна очень несерьезные мурашки побежали по шее и спине в такой на самом деле серьёзный момент. — Это не просто разговор и мы не можем просто уйти. Вы с Сун Ланем... вы уже там, в этой Башне, — даочжан вздохнул. — Это лишь вопрос времени. Цзинь Гуанъяо захочет печать, захочет убить тебя... если всю жизнь бегать и прятаться, то однажды не убежишь и не спрячешься. Синчэнь поерзал у него на коленях, обнял, немного посидел, поглаживая длинные волосы, и отстранился, посмотрел в глаза. — Иди и попробуй открыть, ладно? А я уберу тут все. Мне нужно... просто что-то поделать руками. Иди. Сун Лань смело предоставил врачу осматривать шов и только чуть-чуть морщился, когда Инь Цзянь нажимал. Надо же, ну и пальцы! Он скривился и скорчил рожу, подмигнув Цзинъи, пока доктор чуть ли не носом исследовал шрам. — Тяжеловато. Но я думаю это пройдет уже совсем скоро. Буквально вот-вот. Спасибо. Я вам обещаю, молодой человек питаться будет правильно, а воздух здесь в Байсюэ очень чистый и свежий. Теперь. Сун Лань оделся, плотно завязал ханьфу и поправил Цзинъи пояс, который на самом деле можно было не поправлять, но руки сами потянулись. — Я рад, что вы нашлись. А-Чэнь... он не был один, но вы наверное уже заметили, что он часто все равно как будто один. Не благодарите, правда. Сун Лань посмотрел куда-то в сторону, где-то глубоко под сердцем кольнуло старой болью. — В самое сложное время с ним был Сюэ Ян, он спас его. Может быть вам кажется странным, что этот человек ... с ним, здесь, но он на самом деле... надежный, — даочжан слегка улыбнулся. — Не думал, что когда-нибудь скажу это. Вы оставайтесь, конечно, сколько захотите. Синчэню и правда непросто, но я уверен, все наладится. Если бы он хоть что-нибудь помнил, он бы сказал мне. И искал бы тоже. Но может быть небо распорядилось так, чтобы именно эта случайность именно сейчас вас нашла друг для друга. Сун Лань впервые за эти дни по-настоящему поклонился, как положено, демонстрируя этому человеку немного церемонное, но очень искреннее уважение. Но все-таки от предложения принести ему какие-то книги из запретной комнаты пока внутренне воздержался. Байсюэ издавна был известен, как место, где практиковали разные новые и нестандартные медицинские методы, но Сун Ланю настолько пока хватило тайн Байсюэ, которые, стоило только их открыть, задевали всех, кто рядом, что он пока совсем не хотел влезать во что-то новое. *** — Конечно мы можем, — Сюэ Ян с недоумением смотрел на него, не мог не наслаждаться своим даочжаном, таким серьёзным. — Мы с тобой, боль моя, абсолютно свободны. А свобода — это когда ты обладаешь волей не делать то, что тебе не хочется. И если мы вот тут в Байсюэ что-то делаем, это ж не потому что кто-то заставляет, а потому что так выбрали. Я никогда не был таким свободным, как с тобой, Сяо Синчэнь. Это было не совсем правильно, оставлять уборку на Сяо Синчэня. Но довод был веский — он сам так делал, когда нужно было унять волнение. Просто работал руками, любую работу, самую идиотскую и бесполезную, лишь бы испуганный рассудок не орал так страшно в стремительно пустеющей голове. Он всё равно упрямо натаскал воды, поцеловал Сяо Синчэня, позасовывал нос во все чашки и плошки, про себя трагически вздохнул. Сладкого хотелось. Но искать в Байсюэ конфеты — напрасный труд. Впрочем, когда он взломает барьеры, можно будет отпраздновать это. Сводить Сяо Синчэня прогуляться, заглянуть в местный городишко, пройтись по торговым лавкам, купить конфет. Ради такой награды можно и постараться. Спустя некоторое время все могли увидеть, как Сюэ Ян, старательно сопя, выглаживает досочкой свежеоштукатуренную стену. И он действительно замесил раствор, почистил всю штукатурку, что осыпалась, заделал все огрехи, выровнял и смылся взламывать барьеры, оставив вместо себя иллюзию, повторяющую с полдесятка простых движений. Приличное зрелище — преступник на пути исправления, деятельно чинит пострадавший от его рук монастырь. Сюэ Ян вообще всегда подходил к процессам обстоятельно. Травяной человечек снова старательно притворялся Сюэ Яном, а сам он бродил по алтарному залу, примериваясь к охранным барьерам. Он старался пробраться в секретную комнату, при этом прекрасно понимая, что на самом деле это уже неправильно — он знал где эта комната. По хорошему, если бы не знал, процесс был бы чище. Он и сейчас вдумчиво работал над чистотой процесса, поэтому использовал весь свой арсенал, кроме Цзян Цзая и тьмы. Барьеры не шелохнулись под прямой атакой, и даже намекнули, что могут наподдать, не дали сломать дверь, не позволили проломить стену. Сюэ Ян потратил несколько часов, прежде чем сдался первый барьер, и то пришлось вывернуться почти наизнанку. Зато стоило взять в руки Цзян Цзай, и он частично искорёжил защиту, оставив в искалеченном виде, и мрачно сел на пороге закопчённой заклинаниями комнаты. Возможно, дверь стоило заменить. Сюэ Ян даже притворялся Сун Ланем, внутренне пропитываясь им так, как было представлено на росписи — растворился, стал снегом, стал лёгкой изморозью, и ещё один барьер стал слабее, хоть и не пал окончательно. Коварнее всего оказалась тьма, когда Сюэ Ян снова вытащил всё, что у него было, из клинка. Она искала мельчайшие трещинки, и в самом начале не находила, но сквозь ослабленную защиту просачивались тонкие жгуты, Сюэ Ян торопливо отозвал их на место и задумчиво гладил Цзян Цзай. Он устал от этого взлома, и ему страшно не нравилось то, что он себе надумал. Инь Цзянь принял поклон от патриарха Байсюэ с достоинством и без смущения, не приуменьшая своих заслуг. А вот сбивчивую смущённую благодарность от Цзинъи принимал, тщательно скрывая улыбку. Уметь благодарить — дар. Уметь принимать благодарность — дар не меньший, этому учили отдельно. Целитель не должен прибедняться в той же мере, в какой не должен преувеличивать свои умения. Он с удовольствием отпустил Сун Ланя и его мальчика заниматься своими делами — эти двое слишком долго находились у всех на глазах, иногда это лечится только приватностью. Раз Сун Лань отдал ему на растерзание лечебницу, он решил провести ревизию всех снадобий, разобрать и пополнить запасы, учесть возможные сложности… наконец, тут стоило всё по-настоящему перемыть. Инь Цзянь остановился во дворе возле работающего Сюэ Яна, какое-то время размышлял, пытаясь понять, каким образом начать разговор и привлечь к себе внимание, потом окликнул его, и лишь потом заметил, что Сюэ Ян раз за разом повторяет одни и те же движения. В глубочайшей задумчивости он наблюдал, потом обернулся и увидел Сяо Синчэня, подошёл к нему и озабочено спросил: — Послушай, а ты не замечал за Сюэ Яном странной зацикленности в жестах и движениях? У него не наблюдается кататонических ступоров? Это когда все движения становятся медленно-скупыми, как будто пытаешься двигать восковой куклой. Сяо Синчэнь, не хочу тебя пугать, но он выглядит странно, сам посмотри… *** Увидеть Сюэ Яна, который на полном серьезе штукатурит стены, — неожиданно и забавно. Сун Лань не стал лезть, решив, что это такая подготовка к взлому, чтобы всякие патриархи потом не отвлекали от деятельного вандализма на бренные вещи, и увел Цзинъи тихонечко в другую половину монастыря. Сычжуй тоже был занят — играл что-то важное, а Сун Ланю хотелось куда-нибудь скрыться. Приходилось признать, он думал о том, что сейчас Сюэ Ян взламывает самую важную дверь в Байсюэ, и отвязаться от этих мыслей не получалось. Уйти — не уйдешь, в такой момент нельзя покинуть храм, делать что-то с почти свежим швом — не особенно разбежишься... доктор будет недоволен и вряд ли Синчэнь встанет на защиту. Даочжан переделал все дела, какие только мог переделать, ко всему привлекая Цзинъи. Они вымели листья со всех галерей, подновили перила, рамки у свитков, которые украшали пейзажами галереи, перестирали кучу всего, и Сун Лань собирался чего-нибудь вскопать, но к таким дыхательным упражнениям, видимо, оказался не очень готов. — Я тебя замучил? Отвлекаю? — он умылся сам и поливал на ладони Цзинъи, придерживая его длинные волосы, чтоб не намочил. — Тебе не обязательно все время мне помогать, — Сун Лань чувствовал себя немножко виноватым, но отпустить А-И было выше его сил, его было мало, страшно мало, но с другой стороны, невозможно же быть все время привязанному к одному беспокойному даочжану...— У тебя занятия наверняка. Сычжуй будет ругаться. — Сун Лань бросил взгляд на дверь и скомкал полотенце, потому что в этот момент внутри кольнуло какое-то смутное беспокойство. Даочжан нахмурился. Так нельзя. Сам просил — теперь жди, позовут, когда надо будет. Сяо Синчэнь навел на кухне такой образцовый порядок, что, наверное, его похвалили бы и Сюэ Ян, и Лань Сычжуй вместе. И пока наводил, нашел конфеты. Конфеты! Они сделали конфет и совершенно не нашли времени накормить ими Сюэ Яна! Даочжан от неловкости покраснел и решил, что это просто ужасное попустительство. Он оставил миску со сладостями на видном месте и прикрыл полотенцем, чтобы больше точно не забыть. Во дворе Синчэнь обнаружил брата, озадаченного, видимо, впервые увиденной иллюзией. Некоторое время он тихонько постоял рядом, наблюдая за творением Сюэ Яна. — Ката... каких ступоров? Нет, ничего такого, — Сяо Синчэнь улыбнулся. — Это не он, Инь Цзянь. Это иллюзия и очень мастерски сделанная. Сюэ Ян отлично умеет в такие хитрости. Было приятно, что его Сюэ Ян так талантливо создает подобные вещи. — Видимо, ему сейчас зачем-то она очень нужна. Ты любишь сладкое? — Синчэнь вложил в ладонь Инь Цзяня маленькую конфету. — Мы их делали с Ланями, пока Сун Лань и Сюэ Ян летали в Хэй. Попробуй, — Сяо Синчэнь вдруг смутился, застенчиво улыбнулся и поспешил в алтарный зал. Сюэ Яна он нашел уставшим, замотанным совершенно, тихонько подошел и положил руки ему на плечи. — Ты устал. Даочжан прислушался. В воздухе витали отголоски тьмы, он узнал эхо Цзян Цзая, а состояние барьеров, хоть и не Синчэнь их ставил и не мог хорошо понимать, почему-то внушало беспокойство. Что-то произошло, и это тревожило даочжана. — Прости. Если тебе нужно дальше работать, я тебя оставлю. — он нашел руку Сюэ Яна, нежно погладил кончиками пальцев запястье и вложил в ладонь маленькую конфету. *** Цзинъи потихоньку отходил от церемонного волнения, а оставишсь наедине с Сун Ланем за такими простыми занятиями, быстро повеселел и принялся чирикать всякую ерунду, время от времени посмеивась над собой. Он так вымотался тревогой, что сейчас с каждым выдохом ощущал, как она наконец-то уступает место радости, истаивает потихоньку. Цзинъи помогал как мог, сбегал к кролям, радостно перецеловал длинные тёплые уши — кто их кормил? Сычжуй скорее всего. И никто не заболел, ни карпы, ни кролики! Он довольно фыркал в ладони, умываясь, и поднял на Сун Ланя мокрое лицо, заулыбался. — Сычжуй сейчас будет ругаться, если я к нему полезу. Он играет Призыв, а я слишком беспокойный и только порчу энергетический фон. Ему сейчас лучше одному, — Цзинъи вытирал лицо, под полотенцем допустил глупую мысль, что Сун Лань устал от того, что он постоянно рядом торчит, и тут же с облегчением засмеялся в голос. Просто потому что этого не может быть. Просто это же Сун Лань, и если ему будет нужно, он скажет как-нибудь правильно, что у него дела, или даст поручение какое-то, но точно не станет вот так глупо намекать. — Я соскучился по простым занятиям. И мне нравится делать что-то вместе с тобой. Вот когда крышу чинили, хорошо же было! — Цзинъи потянулся всем телом, заложив руки за голову, и прилип к Сун Ланю. Сопротивляться этому желанию постоянно прижиматься можно было только в присутствии других людей, и то неубедительно. — Пойдём посмотрим? Ну правда, мне так любопытно… Хотя излишнее любопытство и порицается правилами, но мне интересно. Цзычэнь, я сейчас такой счастливый. Ему до замирания сердца нравилось, что сейчас можно прижаться губами к шее Сун Ланя, а потом потянуть его за собой, и он даже пойдёт! Это какая-то немыслимая воля по сравнению с первыми днями, когда он даже дышать опасался, чтобы не выдать себя. Инь Цзянь, услышав объяснения Сяо Синчэня, почувствовал себя дураком. Но сколько ни присматривался, не смог понять, по какому признаку брат сделал такой вывод, разве что однообразные движения и отсутствие логичной реакции на появление… ээээ… что у них за отношения всё-таки? — Иллюзия, — он осторожно дотронулся до руки Сюэ Яна, понял, что пальцы проходят сквозь него, и только озадачился ещё сильнее. — Хулиганская выходка… Сладкое? О… Инь Цзянь не успел толком даже ответить. Сяо Синчэнь ушёл, а Инь Цзянь смотрел на эту конфету на ладони с таким удивлением, как будто ему вручили что-то невероятное. Конфеты? Он делал конфеты? Сам? В этом было что-то домашнее и трогательное. Конфеты. Это интересно. Он спрятал лакомство, и сосредоточено оглядел иллюзию, потом аккуратно окунул в неё руку — через спину в грудную клетку. Ничего! Пустота, и главное, не разрушается и даже не замедляет движения! Инь Цзянь озадачено оглянулся на Цзинъи, который тянул за собой Сун Ланя, понял, что выглядит достаточно странно, и отдёрнул руку. — Вы оба тоже видите, что это иллюзия? — спросил он, потрогал уже подсыхающую штукатурку. — По какому признаку?! Вот сейчас, когда штукатурка уже подсыхала, становилось понятно, что эти движения Сюэ Яна совершенно бесцельны. — Даочжан Сун Лань, вот этот способ отвлечь кого бы то ни было от чего угодно — это лучше, чем рисковать собой. Я бы взял на заметку. Хотя может заклинатели лучше видят, что это иллюзия. Представляете, я… поверил. И решил, что у него припадок навязчивых движений. Теперь так неловко… Сюэ Ян поднял голову, когда подошёл Сяо Синчэнь, признался, что устал, и никуда его не отпустил. Довольно ворчал, обнял за ногу, зажав конфету в кулаке, успел только лицо рукавом утереть. Вот так, не отпуская, сунул в рот конфету и застонал, когда по кончику языка разлилось незамысловатое сладкое счастье. — Гэгэ, не уходи. Я замучился. И закончил. Дальше ломать нет смысла, — он перетёк на колени и со смехом обнял Сяо Синчэня за ноги, как будто собирался молиться на него. — Дня за три точно взломаю, но тогда половина Байсюэ того… потрескается. Я думал, что я круче, и быстренько разнесу эту дверь или стену. И теперь не понимаю, почему мне не по себе — потому что я не открыл, или потому что почти открыл. Сейчас за Сун Ланем сбегаю. Но вообще тут нужно всё переделывать теперь, и это всё равно за ним идти. Сяо Синчэнь, а есть ещё конфеты? Когда ты успел?! Я что, так долго копался? *** Сначала прилипнуть, а потом сказать «пойдем посмотрим» — это немножко садизм. Сун Лань обнял Цзинъи, прижал к себе и с неохотой отстранился. — Пойдем посмотрим, — согласился он, прикрыв глаза еще от одного маленького садизма — прикосновения губ к шее, улыбнулся и ушел за Цзинъи. — Ну лично для меня признак очень простой, — ответил даочжан, когда услышал Инь Цзяня. — Он молчит. Возьмите на заметку, да, в смысле отвлечь Сюэ Ян мастер. Сун Лань не очень понял, отчего доктору неловко, но, видимо, это такая своеобразная чуткая деликатность. Сюэ Яну вон неловко не бывает — воткнул тут иллюзию посреди двора и хоть бы хны. — Конфеты есть, целая тарелка, — Синчэнь улыбнулся и немного обеспокоенно посмотрел на вошедшего Сун Ланя. — Ты чего там смущаешь мирных жителей Байсюэ? — поинтересовался Сун Лань, входя в алтарный зал, и улыбнулся. Уютные объятия контрастировали с натуральным полем боя. А Сун Ланю да, оставалось только улыбаться, потому что не рвать же на себе волосы — последствия действий Сюэ Яна он почувствовал сразу, и это совсем не давало повода для радости. — Два Сюэ Яна для Байсюэ— это немного слишком, тебе не кажется? Как дела? Вижу, что перспектива добраться до эротических трактатов тебя сильно вдохновила. *** Сюэ Ян был глубоко убеждён в том, что даочжан Сун Лань уж точно не развалится от того, что увидел как он обнимает Сяо Синчэня. Поэтому и не отпустил. Что вообще может повредить Сун Ланю после всего, что он умудрился увидеть в его исполнении? Да вообще ничего. Но он всё же встал, с явным сожалением отказавшись от порыва встать не разжимая объятий то есть, поднять Сяо Синчэня над головой. — Два Сюэ Яна… — он улыбнулся с откровенно босяцким весельем. — Ну во-первых, это красиво. Но ты прав, это слишком. Увы, я такой один, всем повезло. А во-вторых, если на склоне лет я рехнусь, так и быть, напишу собственный эротический трактат и передам тебе на хранение. Сяо Синчэнь, ты хотел бы, чтобы меня было две штуки? Шутки шутками, но он что-то замучился, поэтому стоял, опираясь на своего святого. Этот Байсюэ кого угодно укатает. — Не нравится мне всё это, Сун-дагэ, — серьёзно добавил он. — Опыт получился дурацкий. У меня две новости, хорошая и плохая. Хорошая — без Цзян Цзая я точно ничего не взломал бы. Плохая — с ним… сам видишь. Мне всё это кажется халтурой. Во-первых, я знаю где именно вход в секретную комнату. В идеале — лучше бы не знал, для чистоты опыта. Во-вторых, я знал про барьеры. Тоже было бы правильнее не знать. Но самое сложное… мне не нравится это. Я использовал Цзян Цзай как отмычку. Цзян Цзай, и вот это. Он показал на роспись авторства Лань Цзинъи. — Если Цзян Цзай пропитан кровью патриарха Байсюэ по самую рукоять… Причём предыдущего тоже. Если в нём хранится часть тьмы Байсюэ. Цзян Цзай тебя признал, ты держал его в руках. И как теперь проверить, кому в руки его дать, чтобы попробовал вскрыть? А, ещё одно — Цзян Цзай использовался при запечатывании коробки, которая сейчас там, внутри. Получается, что барьеры приняли его за своего, по пути усомнились, и их перекособочило? А если у меня отнять меч, то отнявший сможет вскрыть Байсюэ, как кувшин с недорогим вином? Мне не нравится. Вот это всё нужно обратно починить и усилить… есть мысли, как это сделать? *** — Нет, спасибо. Избавь меня, пожалуйста, от хранения каких бы то ни было твоих трактатов, — Сун Лань скривился, но все остальные рассуждения Сюэ Яна слушал с серьезным и хмурым выражением лица, время от времени поглядывая на тоже очень серьёзного Сяо Синчэня. Особенно нехорошо звучало «а если у меня отнять меч...». В этот момент Сун Лань очень внимательно посмотрел на Сюэ Яна и вряд ли было бы возможно скрыть в этом взгляде очень логичную и очевидную мысль: «а если не отнять, а очень настойчиво тебя попросить»? Даочжан не знал почему, но он и правда не верил больше, что Сюэ Ян просто так сдаст его или их шутки ради, даже не потому, что есть Сяо Синчэнь. Но вот если ему самому сказать, что Цзинъи убьют, если он не откроет комнату — какое решение он примет? — Все очень плохо, — подытожил Сун Лань, но все эти выводы тем не менее его не остановили. Он вышел и очень быстро вернулся с Фусюэ. — Попробуй теперь так, — даочжан протянул Сюэ Яну меч рукоятью вперед. — В нем тоже часть этой силы и он тоже запечатывал коробку. Но тебя он не знает, он знает Цзинъи. Дай мне Цзян Цзай. Это тоже будет «халтура», потому что твой меч меня уже знает, но ... нет, погоди. Сун Лань замолчал, поймав мысль. Это будет халтура вдвойне, потому что он в принципе может открыть комнату и без мечей и слабых мест. Но если действовать «от противного»? Он ведь не сможет запечатать все обратно как-то иначе, чем так, как умеет. Тем более, что не знает принципа, на котором держится цепь изначальных заклятий комнаты... — Мм, послушай... Попробуем не так. Я знаю, как открыть комнату, и попробую это сделать, а вы с Синчэнем — помешать мне. При этом я буду сосредоточен на Цзян Цзае... — Сун Лань рассуждал вслух, хмурился и пытался соображать на ходу. — Потом поменяемся. Суть в том, чтобы понять — как запечатана комната и как Цзян Цзай ищет слабые места, чувствуют ли все мечи одно и то же. Условно — нужны ли все три или хватит одного — любого, понимаешь? А-И, ты просто слушай, вдруг почувствуешь что-то особенное, хорошо? По-хорошему Цзинъи был бы лучшим кандидатом на попытку войти в комнату с Фусюэ, но Сун Лань не хотел пробовать, потому что понятия не имел, какова может быть сила сопротивления и барьеров, и двух других мечей. — Начнем с простого. Я вхожу — без оружия. Вы с Синчэнем слушаете Шуанхуа, Цзян Цзай и последним — Фусюэ, потому что он вас не знает. Потом я пробую войти с помощью Цзян Цзая, а вы — помешать мне. Готовы? Сяо Синчэнь слушал все это с совершенно ровным выражением лица. Итак, Сун Ланю ясно, что вскрыть храм возможно, а раз возможно — выбора у них нет и придется искать способ его обезопасить. Очевидно, что чем больше способов, тем надежнее... и все равно придется искать Не Минцзюэ? Он кивнул и достал Шуанхуа, меч откликнулся на присутствие Цзян Цзая — но и только. Даочжаны переглянулись с Сюэ Яном, и Сун Лань толкнул дверь. Та отозвалась, как обычно вроде бы, но как будто чуть настороженно, охранные заклятия явно дали понять патриарху, что их только что пытались взломать и не без успеха, о чем Сун Лань сообщил Синчэню и Сюэ Яну: — Ожидаемо. Байсюэ скажет, если кто-то попробует сюда попасть, кто бы он ни был. — Шуанхуа отозвался. На что-то, что внутри, — сказал Сяо Синчэнь. — Очевидно, на артефакт, он как будто потянулся к нему. — Цзян Цзай? — спросил Сун Лань. Это нельзя было считать совершенно чистым экспериментом, даже без натяжки, а просто нельзя. Синчэнь чувствовал Цзян Цзай очень хорошо и сейчас просто ждал ответа Сюэ Яна, хотя наверняка уже его знал, а сам Сун Лань нарочно пытался быть сосредоточенным только на самом факте открытия двери, не на мечах, не на барьерах. Вторую попытку провели без Цзян Цзая, и тут у Синчэня ничего не поменялось, а Сун Лань как ни старался абстрагироваться, все равно ощутил реакцию своего меча — Фусюэ в руках Сюэ Яна потянулся к сумраку внутри комнаты, но даочжан все равно спросил, какие у него ощущения. Самой интересной оказалась попытка, когда у Сун Ланя был Шуанхуа, Фусюэ попал в руки к Синчэню, а Цзян Цзай — к Сюэ Яну. Сун Лань согнулся и хрипло выдохнул, как будто от удара, а под лентой на запястье впервые ощутимо закололо и по руке тихо побежал разбуженный холод. — Как интересно... — Сун Лань пристально посмотрел на Цзян Цзай, — Давайте так... — Нет, давайте на сегодня закончим? — Сяо Синчэню совсем не понравился произведённый на этот раз эффект. — Нет-нет, погоди. Давайте еще одну попытку. На этот раз у каждого — свой меч. Но только ты, Ян-ди, используй не только Цзян Цзай, но и как ты говорил, — он указал на роспись. — И сперва попробуйте меня не пустить, а потом, А-Чэнь, когда я скажу, ты отступи, а ты,Ян-ди, попробуй войти в комнату. — Что ты хочешь проверить? — Сяо Синчэнь чуть нахмурился. — Прости, но не скажу. Для чистоты эксперимента. Есть одна мысль. Или две. «И обе плохие», — подумал Сун Лань и выпрямился. *** Сун Лань так скривился, что впору было самодовольно ухмыляться. Но вообще Сюэ Яну дико нравилось, что даочжан перестал делать козью морду и весьма ловко швырялся ехидными шпильками. Или вот как сейчас — сразу стал серьёзным, и очень заметно, что сразу отметил узкое место… «если отнять меч». Тут такой простор для злоупотреблений. В конце концов, меч можно взять и с трупа. А что? Все смертны. Вот только умирать он не собирался. — Я не был бы настолько категоричен. Ну плохо. Но не очень. Очень плохо было бы, если бы я тебе оттуда нагло рукой помахал, — он ткнул пальцем в сторону двери, но на этом свои сентенции и закончил. Сюэ Ян в замешательстве оглянулся на Сяо Синчэня, когда в его сторону протянулась рукоять Фусюэ — это точно нормально? Это точно можно? Это… это же странно. Но задаваться вопросами можно потом. Он взял меч, без колебаний протянул Сун Ланю Цзян Цзай, внимательно слушал и смотрел на Сун Ланя. Как бы то ни было, но в ключевые моменты Сюэ Ян становился идеальным исполнителем — он не задавался мыслями о правильном, неправильном, возможном, невозможном. Вон у него тут целый париарх Байсюэ напряжённо думает, у него голова под это и заточена. Сяо Синчэнь такой серьёзный и сосредоточенный. Или вот даже Цзинъи, их там в Облачных Глубинах явно воспитывают с прицелом на грамотное участие в таких вот групповых задачах — сразу отодвинулся и сосредоточился на процессе. Фусюэ. Меч незнакомый, настороженный, сумрачный. Больше бы времени на общение с ним, может получалось бы лучше. Сюэ Ян собирал отклики лезвия и едва ли не впервые чувствовал себя неуверенно. Зато когда пальцы сомкнулись на рукояти Цзян Цзая, сердце радостно подпрыгнуло. — Цзян Цзай ведёт себя нормально, — с недоумением отозвался Сюэ Ян. — Ну в смысле… как и должен себя вести взломщик, который ломал-ломал, упарился весь, а тут приходит хозяин кладовки и просто открыл дверь. Да, отзывается на содержимое, хотя знаешь, таким… Он замучено попытался жестами изобразить, и раздражённо зарычал, понимая, что вот тут ему красноречие никак не помогает. Как объяснить, что чувствует меч? Нет таких слов! — Фусюэ сдержаннее Цзян Цзая. Он… воспитаннее. Мне сложно с ним, Сун-дагэ. От реакции Сун Ланя подобрались сразу все. Сяо Синчэнь тут же предложил прекратить, Сюэ Ян придвинулся ближе и опешил, когда Лань Цзинъи просто шевельнул пальцами, между которыми тонким отточенным серебром мелькнуло что-то очень похожее на ту струну, которой он уже разок по физиономии получил. Мелькнуло и исчезло. — Хорошо, только дай мне минутку. Эту штука не такая простая. Знать бы, как это рисовалось… Сюэ Ян постоял у росписи, сдвигаясь на еле уловимое расстояние, пока снова не провалился мысленно куда-то в снег, и тут же замёрз как собака. — Давай, — он обернулся, стараясь не дрожать, но зубы всё равно пытались клацать от холода. Сюэ Ян — владелец Байсюэ. В конце концов, это его монастырь, его законная добыча. И он хозяин всего, хозяин тьмы, и вот доказательство — остро щетинится между пальцами чёрными струйками тьмы. И дело не в том, пускать Сун Ланя или не пускать, а лишь в том, что он имеет право войти. И самый простой способ не впустить Сун Ланя — это, конечно, убить его прямо сейчас. Сюэ Ян с негодованием рванул на себя первое что нащупал и попытался прибить даочжана наскоро схваченным барьером, потому как барьер что — он его просто не пустит, это ж не Цзян Цзаем по шее. Он попытался шагнуть к двери, но запутался в порядке действий, зато несколько пришёл в себя. *** Он сделал это даже слишком быстро, настолько, что Сун Лань просто не успел опомниться, как получил отдачу. Он едва устоял, но все-таки устоял, потому что Фусюэ, отступивший в один миг, в следующий уже отвел удар, иначе Сун Ланя просто швырнуло бы к противоположной стене. Но самое неожиданное, причем для обоих даочжанов, — это реакция Фусюэ и Шуанхуа. Один помог справиться с отдачей, но направил ее в сторону от Сюэ Яна, а второй словно ждал отклика. Цзян Цзая. Хотел Сюэ Ян или нет, а все три меча в следующий миг застыли в ожидании. — Синчэнь, отойди, — прохрипел Сун Лань. Все, как он и думал... все так. Сяо Синчэнь напрягся, готовый скрестить Шуанхуа с ударом, в чью бы сторону он ни оказался, потому что эти двое, конечно, увлеченные экспериментом, явно намеревались все проверить до конца, но вот он совершенно не собирался отдавать этим опытам ни Сюэ Яна, ни Сун Ланя. Но мечи... как это возможно? Синчэнь глянул на Цзинъи, и только удостоверившись, что тот готов если что, поддержать Сун Ланя, отступил. На все потребовались какие-то считаные мгновения, он хотел воткнуть Шуанхуа в дерево пола или убрать в ножны, но тот просто не дал. Он ждал. — Отлично... — прошептал Сун Лань, чувствуя, как от холода окоченели пальцы, как губы схватило морозом, и по запястью, по руке и до самого сердца побежал обманчивый и сладкий холодок довольного шепота тьмы. Руку повело, Фусюэ успокоился. Сун Лань выдохнул и посмотрел Сюэ Яну в глаза, отступил, понимая, что это все. Барьеры не пали, они расступились — все сразу, и дверь открылась перед Сюэ Яном. *** Сюэ Ян невольно оскалился, услышав хриплый голос Сун Ланя, едва не ляпнул «не хами моему Синчэню». — Вот хитрожопая триада, — прошипел он, окинув взглядом все три клинка. — Спелись. Он сделал шаг, ещё один шаг. Все инстинкты орали быть осторожным, но при этом Сюэ Ян пошёл к дверям с упрямой самоуверенностью, присущей супругу, который вернулся после долгой отлучки, а жена уже успела завести себе нового патриарха! Он посмотрел Сун Ланю в глаза, пошёл на барьеры с небрежной лёгкостью, даже Цзян Цзай на плечо закинул. Дверь открылась, Сюэ Ян переступил порог, внутренне собравшись, но по какой-то загадочной причине на него не напрыгнуло никакое хитрое заклинание, призванное сохранять тайну до последнего. Наоборот, зашёл как к себе домой. Даже невидимую пыль со стены смахнул, и вернулся назад. Постоял, кусая губы, встряхнулся и начал растирать озябшие руки. — Знаешь, Сун-дагэ… оно-то, конечно, правильно. Кто крепость выкосил, тот ей и хозяин. Как бы. Но давай лучше как-нибудь всё переделаем обратно. Я нихрена не понимаю, и быть патриархом не хочу, не могу и не буду — какой из меня патриарх, чему я научить могу? Сяо Синчэнь, скажи ему! Лань Цзинъи, ты-то чего молчишь?! Гэгэ, я замёрз, — он прилез к Сяо Синчэню, такому тёплому сейчас. — Давайте знаете что? Давайте всё обратно закроем. Сун Лань, у меня тут есть свежие идеи, до которых нормальный заклинатель в жизни не додумается, потому что это наглость дикая. Но ты мне сперва объясни, какого хрена тут сейчас было? *** Сун Лань подозревал, что так и будет, но одно дело — в теории, совсем другое — увидеть это на практике. Барьеры расступились, дверь открылась, а Сюэ Ян зашел в комнату. Прекрасно. Ужасно. Сун Лань вздохнул и тяжело опустился прямо на пол, согнул ноги и обессиленно положил запястья на колени. Он наблюдал за шоком Сюэ Яна и покривил бы душой, если б сказал, что сам не удивился. — Ну да, все верно говоришь. Скажи, что ты почувствовал? Ведь не то, что ты можешь открыть, да? А то, что ты имеешь право. Верно? — Сун-лаоши... — Сяо Синчэнь смотрел на каждого по очереди и на Цзинъи тоже, как будто ожидал, что и он сейчас сделает что-то неожиданное и в представлении Сун Ланя — логичное. — Все правильно, — Сун Лань уловил его взгляд, — С Фусюэ и А-И откроет, думаю. Но не так легко. В общем, поздравляю, у Байсюэ два патриарха. Да убери ты панику с лица, Ян-ди! — Даочжан не выдержал и хмыкнул, — Два патриарха и оба не то чтобы от этого факта в восторге, да? Синчэнь посмотрел на него укоризненно и обнял Сюэ Яна, взглядом требуя объяснений. — Не выкосил, а победил, я попросил бы, — наставительно заметил Сун Лань. — Да, ты тоже вправе сюда входить, но видишь ли, смысл не в том, что ты можешь. Помнишь, я не мог открыть? Роспись А-И помогла мне почувствовать, свыкнуться и признать свое право. Это не ритуал, пустые ритуалы — бессмысленны, вам ли не знать. Суть именно в том, что эти аллегории помогали каждому патриарху почувствовать свое право. На то, что спрятано за дверью. И вот тут как раз проблема. Первый патриарх, придумавший эту задачку, отлично понимал, что как ни закрой — откроешь, какими бы сложными ни были барьеры. И поэтому он придумал простой — ключевой из всех. Открыть может тот, кто имел дело с тем, что внутри. С тьмой. А поскольку до меня это всегда был только один человек — патриарх Байсюэ, отсюда и выросла эта железная легенда про то, что надо быть им, чтобы открыть. Надо, но этого мало. Открыть мог и ученик патриарха, избранный им, с того самого момента, когда он впервые ступал на путь практик с темным артефактом, но этого ученику патриарх, разумеется, не сообщал. — Ох... — только и произнес Синчэнь, крепче прижав к себе Сюэ Яна. — Да, А-Чэнь, именно что ох. И я сейчас рад, что здесь нет Чжи Чуаня. Потому что его от этой двери, подозреваю, удержало бы только отсутствие аллегории на стене, и то если он не достаточно силен, чтобы обойтись без нее, а он сильнее меня. И если он реально почувствует, что это он был избранным и имеет право— он откроет без нее. Ты, Ян-ди, воспользовался моей... не знаю почему, но подозреваю, что тот чудесный момент, когда ты надел мою маску, поспособствовал. Итак. Открыть можем мы с тобой, теоретически — Чжи Чуань и еще более теоретически — А-И, потому что каждый из нас имел дело с этим артефактом, даже А-И, который перерубил Фусюэ последние нити. А вот наши мечи, они — как компас. Ты верно заметил, что знаешь про комнату, и все мы знаем, но если не знать, а заполучить мечи — втроем они приведут, потому что запечатывали коробку. Хотя, наверное, с ними будет непросто договориться. А теперь скажи мне... — Сун Лань пристально посмотрел на Сюэ Яна. — Вспомни, когда ты, выполняя ... поручения Цзинь Гуанъяо, пользовался своей печатью или Цзян Цзаем, пытался, к примеру, превратить Не Минцзюэ в марионетку, Верховный прикасался к тьме хоть... Сун Лань замолчал, прибитый внезапным воспоминанием. Сюэ Ян на столе в темнице Облачных Глубин, и Верховный... Даочжан уставился на след под лентой, снова посмотрел на Сюэ Яна и с чувством выругался. Ответ известен. — Что там у тебя за идеи, Ян-ди? Потому что боюсь, нам нужны сейчас все. *** Чем дольше Сун Лань объяснял, тем сильнее расцветало изумление Сюэ Яна. Своё мнение по этому поводу он выразил кратко и ёмко. — Чокнутые даосы… Что ж у вас всё как-то с переподвывертом… Он страдал. Он буквально страдал, и страдал так заметно, что Сяо Синчэнь его обнял, тут же принося облегчение. Придумали! Сюэ Ян — патриарх Байсюэ! А свиньи завтра полетят на юг, не забудьте позвать побольше свидетелей, когда побежите смотреть на это чудо. Лань Цзинъи сел на пол за спиной Сун Ланя, прижался всем телом, обнял и дышал в затылок. А как ещё его поддержать? Что ещё можно сделать прямо сейчас? — Идеи, — Сюэ Ян потянул за собой Сяо Синчэня, сел рядом с Сун Ланем. Наверное, это глупо, сидеть вот так на полу в алтарном зале и вполголоса переговариваться, прям как шпионы какие. Зато вот именно сейчас это казалось правильным. — Насчёт тьмы. Вот взять, к примеру, карпа. Это самый простой пример. Каждый карп — это рыба, верно? Цзинъи покивал, заинтриговано глядя на Сюэ Яна, а тот продолжал. — Но не каждая рыба при этом — карп. Вы понимаете? Каждая тьма — тьма. Но не каждая тьма — тьма Байсюэ. Сяо-гэ, помнишь, мы когда только сюда прилетели, я сразу сказал, что вот эта тьма — не моя. Это чувствуется, они разные. Если это как ключ, то нельзя взять любой ключ, чтобы открыть конкретный замок. Ключ должен подходить. Поэтому пусть Мэн Яо и прикасался к моей Печати — кстати, он пробовал ей пользоваться, и у него что-то не заладилось, поэтому я был ему нужен — это не значит, что этого достаточно, чтобы открыть дверь, за которой скрывается Печать Байсюэ. Как это проверить — я не знаю. Но в качестве утешительной новости вполне годится. Вот… вот Сяо Синчэнь, ты ведь прикасался к моей печати, до того как она ещё была, и можно было бы сейчас проверить, откроешь ли ты дверь. Вот только и эта тьма тоже в тебе отметилась, и опыт не станет подтверждением. Он перевёл дыхание, и придвинулся ещё ближе, потому что показалось, что вот именно сейчас лишних ушей не нужно, даже если это будут уши вполне честного Чжи Чуаня — он хоть и раздражающий тип, но в его добронаправленности Сюэ Ян почему-то не сомневался. А уши Инь Цзяня… ну, просто человек — целитель. Зачем ему ещё и эта беда в голове? Лишний раз смущать. — Есть один храм далеко на юге, — Сюэ Ян заглянул Сяо Синчэню в глаза, безмолвно спрашивая разрешения. — Если без остановок лететь на предельной скорости и точно знать направление, это день и ночь. Почти сутки, может чуть больше. На картах этого храма нет, я проверял. Со стороны место неприметное. Защита стоит древняя, хитроумная, на подходе в тёмных пещерах не работают талисманы, зато живут тёмные твари. Когда мы летели в Байсюэ, я говорил, что стребую у тебя, Сун-дагэ, пачку талисманов перемещения. Чтобы если что можно было не тратить столько времени на дорогу. Потом я стучал кулаком по столу и говорил, что всучу пачку таких же талисманов тебе, чтобы если что, ты мог в один миг схватить Ланей и оказаться на юге. Отследить, куда талисман переместил человека, невозможно — я проверял. Мэн Яо проверял, и очень ругался по этому поводу. А сейчас я думаю вот что. Нужно внутри этой комнаты всё важное сгруппировать так, чтобы когда порог переступает чужой, пусть он считает себя вправе на что угодно, активируется талисман перемещения. И вся начинка секретной комнаты, все секреты и тайны, моментально переносятся в запасное убежище. Можно при этом, конечно, оставить гостю голые стены, а можно подумать ещё и со временем… ну я могу придумать это. Например, вместо умного трактата с тайнами на том же месте появится сборник пошлых анекдотов. Но это я отвлёкся. Технически это можно сделать, но талисман перемещения должен активироваться сильным духовно человеком, сам по себе он не работает. Значит нужно настроить цепочку таким образом, чтобы эта сила принудительно изымалась у гостя. Получается, что злоумышленник, сам того не зная, отправит все тайны и секреты в безопасное место за счёт собственных сил. Он-то потом восстановится, некоторые ещё и драться способны после перемещения, сам видел. Но на это нужно время, серьёзная работа и смотаться на юг. А там кроме тёмных тварей… в общем, сейчас обитатели храма отбыли по делам, и насколько я вижу, никто так и не посягнул на храм. Просто главная тёмная тварь этого храма как раз сейчас гостит в Байсюэ вместе со своим возлюбленным святым. Сюэ Ян улыбнулся, целуя пальцы Сяо Синчэня, самые кончики, один за другим. *** Сун Лань накрыл руки Цзинъи ладонями, сидел и слушал, соображая, что теперь со всем этим делать. — Мы можем запечатать комнату, как мы с Сяо Синчэнем могли раньше и как теперь знаем те барьеры, которые здесь стояли. Даже если предположить, что кто-то найдет комнату и попытается ее открыть, ему надо будет сильно постараться и потратить очень много времени. Надо слетать в тот храм, проделать все то же самое, сделать, как ты говоришь. Это ты все очень хорошо придумал, — Сун Лань искренне оценил хитроумный и заковыристый план. — Единственное, как мы проверим, работает перемещение или нет? В смысле — на ком? Да и нужно ли нам это делать? — Есть еще одна проблема, — тихо сказал Сяо Синчэнь. — Все, что может быть открыто, рано или поздно будет открыто. Любая тайна перестанет быть тайной, как перестала эта — прописные истины, которые к сожалению работают всегда. — Синчэнь хмурился и снова вздохнул. — Это значит, нам придется решать проблему все равно. Он меньше всего хотел признавать это. Была бы возможность, Сяо Синчэнь первым предпочел бы все сделать по плану Сюэ Яна, положившись на его надежность, потому что из них троих, наверное, он был самым верящим в благополучный исход всяких странных и ужасных ситуаций. Но даже ничтожный шанс для того, кто захочет завладеть тьмой со злыми намерениями — это уязвимость для них всех. Сун Лань поднялся. — Давайте закроем все и отдохнём. Потом соберём все важное, что там есть и сделаем по плану Ян-ди, может в процессе найдем что-то, что поможет нам понять, как собрать Не Минцзюэ. Честно говоря, я не изучал, что там в комнате помимо коробки из-под артефакта. И пора подумать, как мы вытащим голову из Башни. *** — Я подумаю, как это проверить, — пообещал Сюэ Ян. И он-то как раз не видел особой проблемы. Конечно, ему не разрешат завести подопытного, но можно убедить кого-нибудь помочь. Лань Сычжуя, например! А что? Он подходит. Не поставить его в известность об уверенности в своих правах, открыть ему дверь и предложить войти. А потом проверить, как сработал перенос. По мнению Сюэ Яна всё было логично. Но в главном Сун Лань сейчас был чертовски прав: стоит отдохнуть. — Не грусти, гэгэ, — Сюэ Ян ласково пожмурился в его сторону. — Мы справимся. Верь мне. Ну смотри — разве есть что-то, с чем мы не сможем справиться? Он просто указал рукой на Сун Ланя, одним жестом буквально продемонстрировал всё. Ведь сейчас Сяо Синчэнь действительно может смотреть… на вполне живого Сун Ланя с целой душой. Сюэ Ян предоставил даочжанам закрывать эту уже задолбавшую его комнату, постоял перед куском стены, ещё не покрытым росписью. Страшно тянуло размашисто написать что-то типа «Здесь был Сюэ Ян», и он насмешливо скалился, хотя и устал как дикая собака. Устал, и гадал, придёт кому-нибудь в голову светлая мысль покормить их четверых, или все слишком заняты. Светлая мысль пришла. Лань Сычжуй не стал мудрить, поставил на стол рис, остатки рыбы и раков, поджарил омлет с зелёным луком, и счёл себя молодцом. У молодца оказалось несколько порезов на пальцах, о которых уже позаботился Инь Цзянь. — Я узнал о душе господина Не Минцзюэ, — сообщил он. — Не знаю, хорошо это или плохо, но он не отозвался. Отозвался неупокоенный дух воина из Цинхэ Не, который поклялся, что душа его господина осталась на земле, она цела, но заключена. На вопрос где именно заключена, сказал «Она там где должна быть — под железной пятой». Это всё, что я смог добиться, и помог ему упокоиться. Инь Цзянь дождался, пока в алтарном зале закончится секретное совещание. Потом так же терпеливо дождался, пока Сюэ Ян снимет иллюзию, попросил посмотреть травяную куклу и долго её изучал, прежде чем вернуть обратно. Он воспользовался случаем поразмыслить, но сообщение Мэн Яо так и не отправил, отложив на следующий день. Такого рода послания лучше переправлять за пределами Байсюэ, предусматривая неизученную чуткость всех его обитателей. Кроме того, предстояло ещё определиться, уже пора кричать «Я всё знаю, вероломная дрянь!» или ещё не пора. Лань Цзинъи не знал, радоваться ему, что у Байсюэ, оказывается, есть запасной патриарх, или пока подождать с реакцией. Но вообще, когда всё закончилось умеренно благополучно, он хотел только утащить Сун Ланя в комнату. Даже воспользовался моментом, пока они отстали от Сюэ Яна и Сяо Синчэня, и шёпотом напомнил: — Сун Цзычэнь, ты очень устал? Просто есть ещё одно место, куда нужно наложить заклинания. Это… наша комната. *** — Справимся, да... — Сяо Синчэнь расстроился, хоть и понимал, что расстраиваться на самом деле было совершенно бессмысленно. Комнату они закрывали в полном молчании, барьер за барьером, разве что раз или два Синчэнь уточнил у Сун Ланя, правильно ли он понял ту или иную особенность преград. Когда закончили, оба устали, Сун Лань так и просто чувствовал себя выжатым совсем. Металлический привкус во рту, который появился после экспериментов с дверью, с трудом удалось подавить едой и чаем, впрочем ел даочжан без аппетита, скорее потому, что надо. — Ты большой молодец, — похвалил он Сычжуя, который и правда добился невероятных результатов, но потом молча и задумчиво жевал рис, погрузившись в свои мысли. Только-только справились, и вот опять... а колокол так и лежит. И треножник расколотый посреди двора. Сун Лань потер запястье, поморгал. — Заклинания? - даочжан смотрел на Цзинъи, соображая, какие еще заклинания он сегодня не накладывал, но мысль уйти от всех была точно самой правильной. Он закрыл дверь в их комнату, запечатал все вокруг непроницаемой завесой тишины и устало опустился на кровать, даже Фусюэ не уложил на место, так и сидел. — А-И. Я пока не понимаю, насколько это все будет сложно... и долго. «И опасно», - подумал он. Опасно точно будет. Синчэнь хотел тоже куда-нибудь скрыться, но задержался, чтобы немного поговорить с Инь Цзянем, потому что скрывать такие планы считал совсем неправильным и нечестным. — Нам придется попробовать, — осторожно начал он, прекрасно понимая, как это все выглядит. Безумием. Именно поэтому счел невозможным оставить Инь Цзяня без объяснений, — Вернуть главу Не. Мы пока не очень понимаем, как и вообще все это кажется авантюрой ненормальных... чокнутых даосов, как сказал бы Сюэ Ян, — Сяо Синчэнь смущенно улыбнулся. — Но теперь, когда я снова могу видеть мир, я точно знаю, что даже самое невозможное случается, и еще знаю, что Цзинь Гуанъяо и правда не остановится, он ... безжалостный. То, что он столько лет обманывает Лань Сичэня, это гораздо хуже тьмы, — Сяо Синчэнь печально вздохнул. — Цзэу-цзюнь — человек невероятно чистого сердца, и больно понимать, что его названный брат так жесток с ним. *** Сюэ Ян видел, что его даочжан расстроен, но вот именно сейчас спрашивать о причинах… вот как? Даочжанам ещё запечатывать обратно комнату. Он искал, где конкретно он что-то сделал не так, и даже нашёл. Нельзя было вот так сходу предлагать их дом в качестве запасного тайника, не посоветовавшись сначала с Сяо Синчэнем. Не стоило. Вот как теперь? Обратно отыграть — это Сюэ Ян запросто, но если сейчас заявить, что передумал, а его чокнутый даос ещё сильнее расстроится от этого? Он очень старался хотя бы сейчас не налажать — любезно отдал в руки Инь Цзяня травяного человечка, понадеявшись только что ему не придёт в голову идея оторвать человечку руку или ногу… Всё-таки целители народ осторожный, он ничего не оторвал и даже не пытался смять в кулаке. Сюэ Ян от греха подальше куклу сунул за пазуху, чтобы потом спокойно снять связь. За ужином неумело хвалил Сычжуя, раз все устали до такой степени, что даже Сун Лань ограничился этим «большой молодец», и кажется перестарался — Сычжуй снова начал от него шарахаться. Зато на столе оказалась миска с конфетами, и Сюэ Ян немного утешился. Взял себе горсть, и ел одной рукой, сжимая конфеты в кулаке, а потом отодвинул тарелку и трепетно положил в рот одну конфету. Одну. Вообще он ещё не избавился от ощущения, что конфеты это редкость, роскошь, награда и счастье. Особенно если это не просто конфеты, а его конфеты, сделанные для него, специально, любящими руками Сяо Синчэня… Он деликатно маялся в стороне, утешаясь второй конфетой, пока даочжан говорил со своим братом. В самом деле, рано или поздно — родной человек, пусть и совсем незнакомый. Наверное, нужно дать им время. Сюэ Ян попытался представить, что он сделал бы, если бы кто-то подошёл и сказал «ну привет, я твой родственник» — вот что бы он сделал? По всему выходило, что убил бы. Просто убил бы. С другой стороны — к нему и не придут, так что несуществующие родственники в безопасности, и он не расстроит Сяо Синчэня вспышкой жестокости. Инь Цзянь колебался. С одной стороны, он мог помочь этим ненормальным добыть голову Не Минцзюэ — они сетовали, что у них нет никого в Башне Золотого Карпа, неужели они не рады были бы получить внезапную помощь? Но когда они узнают, что он так тесно связан с Цзинь Гуанъяо, разве будут они рады? Он хорошо запомнил, как этот мальчик из Облачных Глубин закрывал лицо дрожащими ладонями — так рушатся внутренние убеждения. Вот только он себе такой роскоши позволить не мог. Его убеждения рушились с грохотом. После всех этих лет безусловной преданности, в основе которой лежала горячая искренняя благодарность, выяснить, что Цзинь Гуанъяо лгал ему. Цинично лгал, прекрасно зная, что он ищет брата, отлично зная имя под которым сейчас живёт Инь Суюань, зная его в лицо, зная всё вообще! Зачем? Чтобы держать его рядом? А ему было хорошо рядом с ним, пусть и далеко — ощущение, что о тебе помнят, знают и заботятся, это так согревало. И вот теперь он уже не с Цзинь Гуанъяо, и всё ещё не с Инь Суюанем. Завис посередине в растерянности. И даже Чжи Вэньчжун, переполнившись негодованием, отдалился… не то, чтобы они были настолько близки, но дружеская приязнь… — Возможно, вам потребуется целитель, — осторожно отозвался Инь Цзянь, не рискнув даже взять брата за руки. Он только-только шагнул к нему навстречу, и отпугнуть Инь Суюаня сейчас было бы слишком большой роскошью. — Даочжан Сун Лань разрешил мне остаться на какое-то время… наверное, до того момента, пока ещё будет нужен врач? Впрочем, я вызвался привести в порядок лечебницу, и он не стал возражать. Сяо Синчэнь… тебе нужно отдыхать. Ты выглядишь измученным. Ступай. Я не считаю вас авантюристами и чокнутыми. Если помнишь, я видел результат достаточно дерзкой операции по удалению тьмы из груди даочжана Сун Ланя, и если бы меня спросили перед операцией, я назвал бы вас ненормальными. Но вот результат, он налицо, а победителей, как известно, не судят. Мне жаль, что я не нашёл тебя раньше. Мне очень жаль, брат мой. Прости меня… Ступай отдыхать. Он с сожалением улыбнулся, кивнул Сюэ Яну, который тут же сорвался с места и буквально забрал Сяо Синчэня. Отдыхать… Инь Цзянь подозревал, что он точно знает, что это будет за отдых, но личная жизнь взрослого человека это не та сфера, в которую может вторгаться едва знакомый брат. Цзинъи, едва только Сун Лань наконец-то сел, осторожно присел перед ним на корточки, оперся руками на его колени, заглядывал в лицо. — Цзычэнь, я тебя умоляю, — не выдержал он, сжимая пальцы на его бёдрах. — Только не думай, что это повод отослать меня… Насколько бы это ни было сложно и долго, я остаюсь с тобой. И если ты куда-то собираешься, я иду с тобой. Пожалуйста, я не смогу больше без тебя. Пожалуйста, Цзычэнь! Я ведь могу помогать, я ведь могу, я… У него закончились слова. Что? Ну вот что? Снова повторить, что любит? Сун Лань это знает. Он точно знает, и точно верит. — Давай я положу Фусюэ на место? — предложил Цзинъи, неожиданно успокоившись. — И тебя положу на место. Дай мне позаботиться о тебе? Можно? Он привстал, ласково прижался губами к шее Сун Ланя. Будет сложно и долго? Главное, чтобы это долго было с ним. Тогда преодолеется и сложное, и страшное, и опасное. *** — Наверняка потребуется. Сун Лань так сказал не поэтому, ты правда можешь оставаться просто так, — Синчэнь говорил за друга, совершенно уверенный в своих словах. Почему обязательно какая-то взаимная выгода? Сун Лань наверняка, совершенно точно хочет просто, чтобы они были рядом. Он хотел прикоснуться к брату, но не успел, как-то все очень быстро и вдруг разошлись, и Сяо Синчэнь только застенчиво улыбнулся и ушел с Сюэ Яном. — Что мы будем делать с этой головой? Когда сделаем талисманы, подготовим это перемещение — все равно придется скоро заняться головой, — рассуждал Сяо Синчэнь, уже и сам понимал, что зациклился, но эта голова живо представлялась в воображении. Мертвая голова. Лежит у Верховного где-нибудь в шкафу прямо во дворце - это просто за гранью понимания! А тело он куда-то отдельно спрятал. Как это воообще пришло человеку в голову? От этих мыслей воспоминание о милой улыбке Цзинь Гуанъяо становилось зловещим, а его обман казался еще чудовищнее. *** — А-И... — Сун Лань накрыл его ладони и тихонько сжал. — Ну ты что... Вот. Опять Цзинъи волнуется, опять он его заставил переживать и напугал! Когда он научится этого не делать?! — Куда я тебя отошлю? В Гу Су? Прямо к Верховному в руки? Вопрос о том, пойдет или не пойдет Цзинъи за ним, для Сун Ланя оставался открытым, но сейчас у него не было сил спорить, уговаривать и даже думать. Снова напугает, будет только хуже. Сун Лань закрыл глаза, медленно выдохнул, когда мягкие губы коснулись шеи. — И я не могу. Без тебя... — неужели его Цзинъи в этом сомневается? Поэтому спрашивает? Разрешения? Разве они чужие друг другу, чтобы спрашивать? Или это он так неправильно себя ведет, что А-И так не уверен? А как нужно? Сун Лань почувствовал, что сердце падает куда-то в очередной виток беспокойного трепета, отстранился и отдал Цзинъи меч. — Можно, А-И. Тебе все можно, — а сам осторожно, как будто Цзинъи мог вдруг не захотеть, приблизился, помедлил мгновение, прежде чем нежно поцеловать любимые губы.