Затмение

А что мог Сюэ Ян? Только как можно быстрее сдать своего даочжана в руки доктора. У них есть доктор! Какое счастье. У них есть классный доктор, у которого особенное отношение к этому конкретному пациенту, потому что он ему родной брат! Двойное везенье! Вообще он сам вычерпался до донышка, длинный перелёт дался ему нелегко, но больше всего сил отнимало понимание, что чем сильнее он устаёт, тем сильнее вычёрпывается и без того слабеющий Сяо Синчэнь. Уже на подлёте он увидел, что по стене бежит Инь Цзянь, бежит к лестнице, торопливо спускается. Откуда-то несётся ошалевший Сун Лань, и вроде ещё Сычжуй был, но это не точно — Сюэ Ян следил за тем, чтобы приземлиться, не выронив горячего дрожащего Сяо Синчэня, и справился с этой задачей. Инь Цзянь сотню раз пожалел о том, что не может красиво и безопасно слететь со стены. Пришлось бежать пешком, и он даже успел, так что повернувшийся Сун Лань закричал по его душу почти ему в лицо. — Так, — строго заявил Инь Цзянь, цапнул Сычжуя за руку и тут же подсунул Сяо Синчэню под руку, используя мальчишку как живой костыль, благо он сразу понял, и второй Лань откуда-то нарисовался. Инь Цзянь приложил ладонь ко лбу Сяо Синчэня, внимательно заглянул в глаза, оценил пятна на одежде и отрывисто спросил у Сюэ Яна: — Рваная рана и ожог? Вижу. Чем лечили? — Мой святой потратил все лекарства, спасая раненых в Ланьлин Цзинь, ничего не оставил для себя. Порицаю, — Сюэ Ян ужасно хотел сесть там, где стоял, а на Сун Ланя вызвериться, чтобы не лупил его взглядом. — Ведите его ко мне. Нести не надо, долго стоял на мече, как раз пока доберётся, хорошо разгонит кровь по телу. Поддерживайте, не дайте упасть. Ты, — он ткнул Сюэ Яна пальцем в грудь. — Ранен? Не ранен. Почему такой дохлый? — Вычерпался, — доложил Сюэ Ян, потянувшись следом за Сяо Синчэнем. — Кровь из носа не шла? — Инь Цзянь строго хмурился, потянул за собой Сун Ланя. — Пойдёмте, вы мне поможете, мне нужен физически сильный мужчина, и сейчас это не наш мерзавец. Откуда рана? — Любой норовит обидеть, — буркнул Сюэ Ян. — Кровь из носа не шла. — Врёшь. — Вру. Рана… ну, Сяо Синчэнь сжёг Ланьлин. Почти. Ну хорошо, это была просто повозка с фейерверками, а вот сколько уже она подпалила — это нам неизвестно. — Всё. Вот тут сядь и молчи, — Инь Цзянь указал Сюэ Яну на лавку, быстро вымыл руки, постелил на стол чистую простыню, обнажил раненое плечо Сяо Синчэня и очень спокойно распорядился. — Даочжан Сун Лань, пожалуйста, возьмите его и аккуратно положите на стол. Аккуратно. Сычжуй, придержи ноги. Сам он подложил ладонь под затылок Сяо Синчэня. Он сыпал распоряжениями, не особо разбираясь, кто у него на побегушках. Просто тыкал пальцем в сторону человека и отрывисто командовал: — Горячая вода. Ты — сними с него сапоги, принеси одеяло, укрой, — Инь Цзянь наклонился над своим братом и ласково улыбнулся. — У тебя просто лихорадка из-за того, что в спешке не долечили плечо. Если бы вы не торопились, и было достаточно ци, справились бы сами за пару дней даже без особых лекарств. Правда, к тому времени мы тут с ума посходили бы, так что правильно сделали, что поспешили. Он тут же напоил Сяо Синчэня лекарственным настоем и занялся его плечом, в целом одобрив лечение. Особенно когда стало понятно, что больше было нечем. Сюэ Ян тихо переполз на лавку поближе, чтобы не мешаться, и чтобы Сяо Синчэнь мог его видеть, и чтобы если что сорваться с места и начать… что начать? Что-нибудь! Да что угодно. — Сун-дагэ, мы принесли… — он растянул в улыбке бледные губы, щурился, совершенно наплевав на всю ярость патриарха Байсюэ, потому что орал он просто потому что беспокоился, это же как белый день ясно. *** — Ты позволил ему потратить все лекарства? — прошипел Сун Лань, совершенно не подумав, что и сам потратил бы. — Порицает он! Хотелось врезать, но он пошел куда велено, пробормотав, что на этом мерзавце все заживает как на собаке, чего ему будет, спасибо что с меча не свалился, а то он умеет, точнее не умеет. Летать нормально. В каком смысле «наш мерзавец»? Сун Лань оглянулся на Сюэ Яна, который с бешеной скоростью становился общим мерзавцем — везде влезет! По поводу того, что Сяо Синчэнь сжег Ланьлин, Сун Лань даже не удивился. Конечно сжег, это же Сяо Синчэнь, он все делает тщательно и безукоризненно, а если «почти» — значит так и было задумано. — Сейчас, потерпи, — уже совсем другим ласковым шепотом сказал Сун Лань Синчэню, осторожно поднял его и бережно положил на стол. Отошел на шаг, чтобы не мешаться, и еще на шаг, потому что, наверное, все-таки мешался, а Инь Цзянь так четко командовал, что сразу становилось понятно — вылечит. Да и как не вылечить? Это же Синчэнь, он точно быстро и правильно вылечится! Сун Лань что-то подавал, что-то делал, они все что-то делали, даже Сюэ Ян и тот дисциплинированно уселся куда сказано. — Мы бы справились, — тихо согласился Сяо Синчэнь, принимая лекарство, — даже быстрее, но просто нельзя было магии совсем... Спасибо. — Принесли? — Сун Лань хмуро посмотрел на Сюэ Яна и сел рядом, чуть бедром подвинул его, чтобы тоже видеть, как лечат Синчэня, и тихо продолжил отчитывать. — Принесли и принесли, потом все. Никуда больше, ты понял? Знаю я тебя, небось веселился, угорал? Хохотун ненормальный. Никуда! Только со мной! Мерзавец... Ты голодный? Он замолчал и озабоченно уставился на Сюэ Яна. Бледный. Вычерпался просто донельзя. Сун Лань подцепил его левую руку, кивнул своим мыслям, отпустил. — Там есть еда, пойдешь сейчас есть суп, ясно? Он нашел взглядом Цзинъи и улыбнулся ему ободряюще, что вот, все будет нормально, главное — оба тут. Чжи Чуань тихо появился, посмотрел, как даочжана уводят в лечебницу, так же спокойно вошел следом, помог чем смог и ушел на кухню доделываеть то, что Сун Лань по очевидным причинам не доделает. Он все домыл, привел в порядок, согрел суп и ушел на стену проверить, как там травы и не унесет ли их ветром. Инь Цзянь, конечно, выбрал отличное место для обзора, и Чжи Чуань какое-то время всматривался в горизонт, а потом пошел по стене, с равномерным интервалом раскладывая талисманы и накладывая заклинания. На всякий случай. *** Сюэ Ян подвинулся, давая место Сун Ланю, покорно принимал его воспитательные пробирания и смешливо жмурился Сяо Синчэню. Его даочжан его любит. Так сильно любит, что даже больной и замученный первое что сказал Сун Ланю, это чтобы он не кричал и не ругался. Потому что знает своего долбанутого друга, что он от беспокойства может ещё и пристукнуть сверху, он такой. — Не без того, Сун Лань, не без того. Когда я совсем перестану смеяться, наступит конец Поднебесной, потому что я ржал и угорал даже на пыточном столе, — вроде похвастался, руку отдал, слабо сжал дрожащими пальцами, поймал себя на этом и с неудовольствием руку отнял. — Как скажешь, Сун-дагэ, с тобой так с тобой. Отныне и впредь в Ланьлин Цзинь я без тебя ни ногой. Он попытался представить, что было бы, если бы вместо Сяо Синчэня с ним отправился Сун Лань, и не смог. Почему-то представлялось только, что он критически смотрит и постоянно спорит. Что этот план плохой, и этот негодящий. Но вообще… пришлось молча себе признаться, что его связь с Сяо Синчэнем кроме своих изумительных положительных качеств имеет одну важную уязвимость — его даочжану становится плохо, когда плохо ему самому. А был бы с ними Сун Лань… Сюэ Ян покосился на него и улыбнулся. Ну, зато было бы кому поделиться мощной ци. — Суп? Суп это хорошо. Я голодный, но я выживу, а вот даочжан Сяо Синчэнь отказался от еды. Он не ел два дня. Да, гэгэ, ты ж не думал, что я не нажалуюсь на тебя? Инь Цзянь сурово сдвинул брови, аккуратно обрабатывал плечо, пропитывал целебными настоями, методично и кропотливо накладывал тонкие листочки талисманов, которые перед этим мокли в плошке, от которой шёл густой запах травяной горечи. — Лань Сычжуй, принеси супа для даочжана, — коротко распорядился он, взял брата за руку, аккуратно поднимал её и опускал, наблюдая за тем, как ведут себя прилипшие к ране талисманы, не мешают ли они. — Суп должен быть тёплым. Ничего горячего, ничего холодного. Сяо Синчэнь, у тебя в подобных ситуациях аппетит всегда пропадает? Сюэ Ян, — Инь Цзянь даже не смотрел на него, накладывая следующий слой защитного слоя талисманов. — Ты сказал «он не ел два дня». А ты, я так понимаю, ел? — Я ем, даже если не хочу. И если не могу, всё равно ем, — Сюэ Ян тут же ощетинился. — И кормлю! Всегда! Доктор поднял голову, задумчиво посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Сяо Синчэня. — Он у тебя всегда такой? Так… Даочжан Сун Лань, берите его, и полулёжа вот на эту кровать, подушки под спину. Брат… — Инь Цзянь поправил его одежду так, чтобы плечо осталось на воздухе, с облегчением вздохнул и улыбнулся. — Я отпущу тебя сразу, как только ты поешь супа. Я тоже не ем, когда нервничаю. Это семейное. Но скажи ему, чтобы сходил и поел. — Я не слабоумный, сейчас схожу и поем, меня целый патриарх послал! И я как посланный взял, и пошёл! — Сюэ Ян поднял руки, наклонился над Сяо Синчэнем и заговорщицки прошептал. — И сразу вернусь, чтобы украсть тебя в нашу комнату. — И думать об этом забудь! — Инь Цзянь только рукой махнул, расстилая кровать для брата. Он едва не мурлыкал от заботы, которую мог на него обрушить, безуспешно маскируя это под строгость. Сюэ Ян столкнулся в дверях с Сычжуем, потрепал по плечу и его, и Цзинъи, и послушно пошёл есть. Но сидеть в одиночестве над тарелкой было скучно, поэтому он быстро выпил суп через край, помыл миску, вытащил недоеденную Сяо Синчэнем лепёшку, и ушёл на стену, где Чжи Чуань в одиночестве устанавливал талисманы. Видимо, чтобы травы ветром не унесло. А может, и нет. — Чжи Чуань, — позвал он, откусывая от лепёшки и жадно глотая, как будто эта подсохшая лепёшка была в два раза вкуснее от того, что её надкусил Сяо Синчэнь. — Я пришёл сказать спасибо… и прости, что наорал на тебя тогда. Ну я мерзавец, это и даочжаны признали, и доктор вот подхватил. Спасибо, что присматриваешь за всеми. Сычжуй хотя и волновался, но уже не выглядит убитым. Ланям очень нужна поддержка такого человека, как ты. Он с прищуром смотрел в сторону Ланьлин, заодно внимательно изучал заклинания. — Ты думаешь, что они пришлют погоню? *** Сун Лань хотел сказать, что не в Ланьлин, а в принципе, но решил, что сейчас не надо спорить, ведь он уже не поймался на мерзавскую хитрость. Вот еще, больше Сюэ Ян его не проведет! — Не два, полтора, — с улыбкой уточнил Сяо Синчэнь и посмотрел на брата. — Не всегда, просто в тот момент я хотел спать. Мне... не всегда нужна еда, чтобы восстановиться. Он очень аккуратно и очень деликатно, но все-таки наблюдал за братом, незаметно принюхался к травам, пытаясь понять, что там, просто из интереса. — Какой «такой»? — даочжан внимательно, даже строго посмотрел на Инь Цзяня, но тут Сун Лань снова бережно переложил его и стало даже неловко, что вокруг все заботятся, а он еще и хмурится. — Иди поешь. За двоих, — он проводил Сюэ Яна улыбкой. — Ты отдыхай, — тихо попросил друга Сун Лань. Все-таки он не умеет ждать, это очень, очень для него трудно. И самое удивительное, что ждал он не одного Синчэня... вот интересно, а что бы он подумал, если б не вернулся Сюэ Ян? Ну или хотя бы запомирал тут некоторое время от ран? Сун Лань нахмурился, это было сложно так прямо представить. Чжи Чуань сначала закончил заклинание и медленно повернулся. — Пожалуйста, — он помолчал, глядя на этого непонятного ему человека. — Лань Сычжуй вообще молодец. Он все еще сомневался, что решил верно, хотя за эти два дня как раз все более-менее стало понятнее, даже Сун Лань не становился серым от любого его появления, а юным Ланям помогать оказалось интересно, он ведь уже почти забыл как это вообще — общаться с юными учениками. — Не знаю, — Чжи Чуань снова посмотрел вдаль. — Я б послал. — Он перевел взгляд на Сюэ Яна. — Они знают, где искать? Или... как быстро узнают? Чжи Чуань спустился со стены. — Постарайся там не прыгать, талисманы связаны в цепь. *** Нарушать цепь талисманов Сюэ Ян не рискнул. Аккуратно спустился следом за Чжи Чуанем, дожёвывая лепёшку, задумчиво облизнулся. — А доктор за травками поднимется, не посшибает талисманы? — Сюэ Ян напряжённо сосредоточился, снова выплёскивая остатки сил, шмыгнул носом, скрывая повисшую каплю крови. Чем дальше от Ланьлин, тем бесполезнее и сложнее попытки посмотреть, что там происходит, но что-то он всё-таки ещё видел. — Чтобы послать за нами, нужно видеть куда рванули, или знать сразу. Думаю, Верховный догадывается, кто был у него дома, но ещё не понял зачем. Я узнаю, когда он поймёт. Из Ланьлин в разные стороны удрали несколько иллюзий. Кроме того, Байсюэ это последнее место, где меня могут искать. Никто в здравом уме не поверит, что я тут. Даже я бы не поверил, если бы не стоял тут. Сюэ Ян задумчиво погладил рукав, в котором прятался мешочек с добычей. Рассматривал Чжи Чуаня. За пару дней он тоже стал спокойнее. И всё-таки странный человек. — Пойдём? Я там всё-таки отдам то, за чем мы летали. Я думаю, что лучше тебе быть с нами — не придётся пересказывать, может увидишь что-то важное, что я не вижу. Всё-таки… — Сюэ Ян отвёл глаза. — Вас всех учили. Умному. Он вернулся в больничку как раз к моменту, когда по его мнению было прямо очень пора. Прилез, сел на край кровати и едва не обнюхал Сяо Синчэня, который сейчас выглядел куда лучше. Потрогал его за руку, понял, что жар спадает, и довольно заворчал. Инь Цзянь наблюдал за этим явлением, и только скептически поджал губы. Этот человек, который личный мерзавец, он больше всего напоминал кота. А кот — он же не понимает, что садиться прямо на кровать у лекаря это поступок неправильный. — Я ещё в тот раз хотел спросить, вот эти прозрачные листочки с талисманами… — тут же завёл Сюэ Ян. — … очень полезны. Особенно когда постоянно получаешь раны. Я бы рекомендовал Лань Сычжую и Лань Цзинъи изучить этот метод. Кто желает научиться — может присоединиться. — Я, — Сюэ Ян тут же поднял руку, и настойчиво подсовывал Сяо Синчэню суп. Потому что есть нужно. Поклялся, что уже поел, что у него есть свидетель — Чжи Чуань видел, как он жуёт. А потом вытянул из рукава мешочек и вопросительно поднял брови. — Тут голова. Куда её? Я могу таскать её с собой бесконечно долго, если это будет полезно и правильно. Там на ней талисманов куча, там всего… в общем, много. Сяо Синчэнь, если я её сейчас вытащу, ты же рассматривал талисманы — они никак не сообщат кому не надо, где находится украденное? Цзинъи, едва только улеглась немного суматоха со встречей и лечением, прилип к Сун Ланю, радостно сопел ему в плечо, радостно молчал, таращился во все глаза. Потому что его Цзычэнь извёлся в ожидании, и это было так видно. Особенно ему. А сейчас, когда даочжан Сяо Синчэнь вернулся, Сун Ланю стало спокойнее. Сычжуй тоже успокоился, но строгости не утратил, и когда Сюэ Ян явился снова демонстрировать свою неубиваемость, он деликатно кашлянул, очень вежливо поклонился, безукоризненно сложив руки перед собой, и в лучших традициях Облачных Глубин проговорил: — Господин Ян, я вижу у вас под носом красноватую полосу. Скрывать от врача, что у вас что-то не в порядке, это безответственно. Даочжан Сяо Синчэнь уже вне опасности, а вы продолжаете тратить силы на что-то ещё кроме бодрствования. На что? — Все Лани жуткие зануды, — буркнул Сюэ Ян себе под нос, погладил Сяо Синчэня по руке и улыбнулся. — Это травяные человечки, гэгэ, они ещё целы и наблюдают. *** — А доктора я предупрежу, — медленно ответил Чжи Чуань, так же рассматривая Сюэ Яна, кивнул и пошел следом, остановился в дверях как раз за Сун Ланем, не отсвечивая и выбрав место, откуда видно всех. Сяо Синчэнь взял суп и даже успел почувствовать его вкус, но замер на вопросе и посмотрел поочередно на брата и на Сун Ланя. — Нет, они только для того, чтобы голова оставалась... мм... свежей. А Сун Лань тут же напрягся, даже вытянулся весь, и если б не Цзинъи, уже бы схватил мешочек и убрал с глаз долой. Нет, ну невозможный! Что за человек настырный?! — Никуда! — чуть не рявкнул «дай сюда!», но изобразил вежливое спокойствие и, конечно, не так безукоризненно, как Лань Сычжуй, но постарался быть сдержаннее. — Доктор, скажите, а свежая голова — это ничего? В ваших чистых лечебных покоях? А тут вот... чистая кровь на героическом носу... «Который суется везде, когда сил нет! Даже в Ланьлин суется. Упадет тут сейчас в изнеможении, но будет терпеть!» — у Сун Ланя от этих гневных мыслей чуть голова не заболела, но он взял себя в руки и участливо спросил: — Ян-ди, может, я тебе помогу? Обездвижу ненадолго? Из сознания уведу? Отдохнёшь... *** — Сун-дагэ, — Сюэ Ян даже руки к груди прижал, выражая своё лютое добросердечие. — Я тебе клянусь, стоит мне лечь в постель, и я тут же прекрасно обездвижу себя сам, и из сознания уведу. Он помолчал, порываясь кормить Сяо Синчэня, улыбался таинственно, и довольно вздыхал, когда его драгоценная святая сволочь всё-таки прилежно глотала суп. Потихоньку. — Я ценю это предложение, Сун Лань. Сяо Синчэнь, ты ешь. И пойдём отсыпаться. — Будьте любезны повернуться ко мне, — чопорно проговорил Инь Цзянь. Он злился, и выражалась эта злость в безукоризненной вежливости. Злился на себя, что не обратил внимания, поэтому на миг прикрыл глаза, медленно выдохнул, аккуратно улыбнулся Сычжую. — Лань Сычжуй. Наблюдательность — это хорошее качество. И бережность к своим людям… Даочжан Сун Лань, если сейчас Сюэ Ян откажется лечиться, я лично прошу вас обездвижить его и увести из сознания. С этими словами он быстро осмотрел замершего Сюэ Яна, прощупал пульс, оценил температуру пальцев рук, потрогал мочки ушей, заставил выпить лекарство, отвернулся, расстилая на столе свежую простыню. — Как, вы говорили, зовут моего пациента? — вполголоса проговорил он, сосредоточенно глядя в пустоту перед собой. Он помедлил, ещё раз вымыл руки, повернулся ко всем лицом. — Не Минцзюэ? Пожалуйста, прошу. И протянул руку к мешочку. Сюэ Ян на всякий случай попросил разрешения у Сяо Синчэня — просто взглядом, потом у Сун Ланя, и отдал мешочек. Инь Цзянь подержал его в руках, беспомощно взялся за завязки. Он очень волновался. Это вызов. Это настоящий вызов. Когда Сяо Синчэнь отправился за этим человеком в Ланьлин, Инь Цзянь уже настраивался. Его не смущала абсурдная отвага замысла, он ведь сам весьма самонадеянно заявил, что шанс есть. Он хотел было попросить помощи, но что он за врач, если побоится дотронуться? Инь Цзянь аккуратно извлёк голову из мешочка, внимательно изучал талисманы, дотронулся кончиками пальцев до металла, прикрывающего глаза. Ещё внимательнее рассматривал срез шеи, а потом начал медленно освобождать его от всего, что Цзинъ Гуанъяо счёл нужным налепить. Освободил от металлических накладок, осматривал так, как осматривал бы живого человека. — Итак, господин Не Минцзюэ, — очень спокойно проговорил Инь Цзянь. — Должен сказать, что не всё так плохо. Всё будет хорошо. Он удобно устроил голову — для этого взял широкую миску, на дне которой смешал несколько эликсиров, предварительно попробовав смесь на язык. Аккуратно разомкнул неподвижные губы, вложил в рот полупрозрачную пастилку. Нежно и аккуратно втирал в кожу вокруг глаз целебный бальзам — там остались следы от металлических накладок. Инь Цзянь просто не мог воспринимать его как «голову» или как часть мертвеца. Ещё до возвращения Сяо Синчэня и Сюэ Яна он думал о нём как о пациенте, а сейчас ещё и выяснил, что его подопечный — привлекательный мужчина. — И не помешает омовение, — задумчиво проговорил он себе под нос, очнулся и обернулся. — Так… в моих чистых лечебных покоях самое место пациенту. Брат, тебе нужно поспать. Впрочем, Сюэ Ян — ты сказал, что планируешь себя обездвижить и отключить сознание. За язык никто не тянул, обеспечивай. Даочжан Сун Лань… я буду всех торопить, чтобы господин Не Минцзюэ вернул себе тело. Но торопить начну… завтра. Цзинь Гуанъяо только что потерял огромный кусок ещё остававшейся приязни доктора. Потому что в самом хранении головы в таком виде было что-то болезненное и надрывное. Страшное. *** Сун Лань хмыкнул. Мерзавец стремительно становился общим, вот он уже и «свой человек» Лань Сычжуя. Цзэу-цзюнь икнет, если узнает. Хотя, наверное, Лань Сичэнь никогда не икает... Пациента?! У Сун Ланя слов не нашлось, поэтому даже если он и был против, его молчание справедливо расценили как знак согласия, и вот уже голова Не Минцзюэ на столе. Сун Лань побледнел. Он помнил этого человека, и голова... этому просто не было названия. Он совсем по-другому теперь смотрел на весь их замысел, воплощением которого теперь виделась эта голова. Они все ненормальные? Это раньше он еще что-то думал по поводу возвращения утраченного зрения? По поводу вскрывающего ему грудную клетку Сюэ Яна?! Все это просто цветочки по сравнению с их новым замыслом! Когда Инь Цзянь разомкнул Не Минцзюэ губы, будто это был не мертвец, а спящий человек, Сун Лань просто взял Цзинъи за руку, потому что его А-И совершенно точно любит кого-то очень странного, и этот кто-то сейчас хватался за него как за самую нормальную реальность из всех возможных. Это помогало. Чжи Чуань успел порадоваться, что стоит за спинами всех. Он как раз не удивился такому рассудительному поведению Инь Цзяня. Настоящий врач, гениальный, исключительный. Но то, что Цзянь в общем-то так солидарен со всеми этими людьми... и сейчас на самом деле воодушевляет их всех, даже не подозревая об этом, — это не могло не подействовать. Чжи Чуань моргнул, сбрасывая оцепенение, и мягко коснулся плеча Лань Сычжуя, чуть сжал пальцы. Бедный мальчик... что еще он увидит в Байсюэ? Его захотелось обнять, но Вэньчжун просто стоял рядом и не собирался сегодня отходить от юноши. — Доктор... — Сун Лань, наконец, посмотрел на Инь Цзяня и слегка поклонился. — Мне жаль, но... к сожалению, вашему пациенту не место в лечебных покоях. Прошу меня простить и понять правильно, но... Не Минцзюэ нужно разместить в другом месте. Он прямо смотрел на врача, не веря до конца, что действительно тоже назвал Минцзюэ пациентом и сказал «разместить». Но с каждым словом Сун Лань почему-то начинал верить, что так оно и есть, и это никакая не голова, а пациент, который поправится. — Ян-ди, помнишь, о чем мы говорили? Доктор, Не Минцзюэ нужен не только уход, но и безопасность. В Байсюэ есть такое место, но я понимаю, что вам нужен будет доступ к пациенту. Вы его получите. Пойдемте? *** Волосы длинные… ломкие, пропитанные высохшей кровью. Их нужно отмыть, и он сразу почувствует себя лучше. Душа может и далеко, но что-то осталось, иначе не нужно было бы прикрывать глаза Не Минцзюэ тяжёлыми железными накладками. Как будто Цзинь Гуанъяо боялся, что он может внезапно открыть глаза и уничтожить его одним взглядом. Инь Цзянь так пристально смотрел в лицо Не Минцзюэ, что не услышал сразу, как к нему обращаются, казалось что сейчас дрогнут ресницы, поднимутся веки, и взгляд… будет мутным и слабым, как у очнувшегося от тяжёлого сна. Но потом он начнёт очищаться от мути, и каким будет этот взгляд? — Что? — Инь Цзянь очнулся и уставился на Сун Ланя. Судорожно сжал пальцы, скрытые рукавами. С трудом уложил в голове его доводы, похвалил себя за то, что сразу не начал спорить, поднял руку, дотронулся до заколки. Наверное, цветы уже утратили свежесть, нужно заменить. — Пойдёмте, — он кивнул, помедлил и добавил. — Я посмотрю, подходит ли это место, и если нет, то нужно будет принести всё… необходимое. Чжи Вэньчжун, друг мой, пожалуйста, проконтролируй, чтобы никто не прикасался к Не Минцзюэ. Никто — это вообще никто. Сюэ Ян, ни-кто. Инь Цзянь вежливо наклонил голову, как будто извинился перед Не Минцзюэ за то, что вынужден прерваться и выйти, оглянулся, пытаясь понять, что нужно взять с собой, если это какое-то охраняемое место… кем охраняемое? Ладно, здесь есть кому поставить охранные заклинания. — Даочжан Сун Лань, — сразу за порогом начал Инь Цзянь. — По поводу тела… конечно, чем быстрее оно будет доставлено, тем лучше. Мне не хотелось бы экспериментировать с чужими телами, это так… малопочтенно и неправильно. Боюсь, что я вынужден настаивать. Цзинъи даже не думал — он просто пошёл следом за Сун Ланем, рассудив, что если понадобится тут же сбегать и что-то принести, помочь, подержать, поддержать, он будет рядом очень кстати. Он почтительно держался на полшага позади, не отсвечивал, помалкивал, но был рад покинуть комнату, в которой осталась отрезанная голова. Потому что это было жутко. Лань Сычжуй широко раскрытыми глазами смотрел на всю процедуру, сделал шаг назад, обмирая на месте, и только медленно выдохнул, когда на плечо опустились пальцы Чжи Чуаня. Он машинально схватился за эти пальцы, не давая их убрать. Не мог разобраться, что мучает его так сильно, почему тревожно дёргается всё внутри. Как же так… Верховный заклинатель? Почему глава клана Не убит именно вот так? Зачем хранить у себя голову, зачем вот это всё, почему так бесчеловечно? Почему у Не Минцзюэ такое страшное выражение лица? Сычжуй вздрогнул, когда поймал себя на желании чем-то прикрыть это лицо. Если ему, ни в чём не виноватому, захотелось такого, то что должен чувствовать виновный? Он уставился на присутствующего виновного, но Сюэ Ян, казалось, не испытывает ни вины, ни страха. Напротив, он с любопытством ребёнка рассматривал Не Минцзюэ, в конце концов улыбнулся ему, как старому знакомому. — Он с такой страстью требовал моей казни, — наконец выговорил Сюэ Ян. — Уже и война с Вэнями закончилась, а он яростно требовал, не стесняясь в выражениях. Как же он гонял Мэн Яо, даже невзирая на точку киновари у него на лбу, наладил такого пинка — любо-дорого было посмотреть! Глава клана Не плевать хотел на титулы и звания, сколько его помню, всегда таким был. *** — Я понимаю, доктор, но я боюсь, что как бы мы ни хотели доставить тело прямо сейчас, нам еще предстоит понять, откуда и как его доставить. Это потребует времени. Возможно, я даже уверен, нам придется беспокоить Не Минцзюэ для этой цели. Сун Лань чувствовал себя очень странно, когда говорил так о мертвеце, от которого к тому же у них была только голова. Но с другой стороны, как они собираются вернуть Не Минцзюэ к жизни, если будут относиться к нему по-другому? Он остановился перед дверью, поднял руку и помедлил, глядя на Инь Цзяня. О чем он думал, когда звал этого человека в самую тайную комнату Байсюэ?! Как ему, патриарху между прочим, это вообще в голову пришло?!! Ведь они хранят там то, чем ни в коем случае нельзя рисковать! И почему Сюэ Ян даже не возразил? Сун Лань внимательно смотрел на Инь Цзяня, потом на Цзинъи, ведь если только тень сомнения в глазах А-И — и он точно остановится и не станет. Глядя на него, Сун Лань вспомнил ритуал Синчэня и Сюэ Яна. В него он тоже не верил, но вся его безумная суть на самом деле строилась на самом главном — доверии. А его собственная история с печатью, когда Сун Лань сам попросил Сюэ Яна выдрать из его груди тьму? Неужели если он доверился даже Сюэ Яну, то сейчас станет сомневаться в правильности решения? И разве не хотел он сам изменить основу жизни Байсюэ? Убрать ложь из его основания? — Доктор. Прошу меня простить, но я должен предупредить вас. В этой комнате много вещей, о которых никому не известно, некоторые из них опасны. Именно поэтому комната так надежно закрыта. Сун Лань коснулся двери, она бесшумно открылась. — Прошу вас. Цзинъи, иди следом, лестница крутая, а доктор тут впервые. Он зажег свет и начал спускаться, продолжая говорить. — Мы не можем рисковать Не Минцзюэ, учитывая, с каким трудом и у кого наши друзья его забрали. Подойдите к столу, пожалуйста. Мы уберем отсюда все лишнее, если нужно, а го... Не Минцзюэ вполне хватит место здесь. Посмотрите вокруг, примерно на расстоянии вашей вытянутой руки — отдельно заговоренная Сюэ Яном и мной область. Это сделано для того, чтобы в случае опасности все, что находится внутри заклятия, переместилось в другое безопасное место. Это случится со всем, что находится в круге, даже с человеком. Поэтому здесь, — Сун Лань показал на занавеску, за которой стояла коробка с артефактом, — находятся и другие важные предметы. Я попрошу вас ничего не перемещать и не прикасаться к талисманам, хорошо? Не Минцзюэ так же будет в пределах действия этих заклинаний. И любой рядом с ним. — Сун Лань помолчал, чтобы доктор мог осмыслить услышанное и увиденное. — Еще. Вы не сможете, к сожалению, входить к пациенту один. То есть... в комнату не сможете. Я или Сюэ Ян откроем вам дверь, а когда нас нет... Не Минцзюэ будет один. Сун Лань решил, что это неудобство как-то можно вынести, в конце концов, он сейчас не обсуждал с Инь Цзянем варианты, а ставил перед фактом, что Не Минцзюэ будет находиться здесь и нигде больше. Если доктор изволит запереться с ним в комнате — пожалуйста, но вряд ли он захочет сидеть здесь, пока два патриарха ищут тело. — Что сюда нужно принести? — Сун Лань улыбнулся уголками губ. Чжи Чуань, конечно, остался, подошел ближе к столу и посмотрел на голову. — Лань Сычжуй, подойди. Раз уж юноша стал свидетелем таких странных событий, будет правильно, если он как можно скорее упорядочит свои мысли и чувства по этому поводу. — Суровое лицо, — Чжи Чуань смотрел на голову и снова коснулся плеча Лань Сычжуя. — Я не знал этого человека, но никто не заслуживает подобной участи. План казался мне безумным, но сейчас я думаю, нам всем действительно нужно постараться, чтобы восстановить справедливость. Как считаешь? Сама эта попытка будет важна для души главы клана Не, поверь мне. Он осторожно погладил плечо юноши. *** — Если ничего не получится, мы хотя бы нормально похороним его, потому что стоять на полке с трофеями — это знаете… унизительно, — Сюэ Яна никто не спрашивал и в беседу не приглашал, но с каких пор ему требовалось приглашение? Он высказал своё мнение, и сейчас с трудом боролся с желанием просто лечь рядом с Сяо Синчэнем, ткнуться лицом в его плечо, и спать как минимум сутки. Не меньше! Он уже был согласен спать тут и не идти никуда ни в какую спальню, потому что ни на что больше, кроме как спать, он не был способен. Сычжуй подошёл, пытаясь хотя бы понять, почему он так робеет. Он и раньше видел умерших людей. Чжи Чуань очень помогал, и даже Сюэ Ян, и тот помогал тем, что говорил, в общем-то правильные вещи. — Я думаю, что никто не заслужил такой участи, — наконец прошептал Сычжуй. — Я просто малодушно опасаюсь… Простите. Всё ведь наладилось! Всё только наладилось! И вот у них один раненый и один ослабевший до состояния тряпки. Сычжуй попытался вспомнить, когда он видел Сюэ Яна в таком состоянии, но именно сейчас ему казалось, что даже с пыточного стола в темнице Гусу он вскочил более бодрым и сильным. — Ничего, — он очень старался приободриться и застенчиво улыбнулся Чжи Чуаню. — Я верю. И действительно считаю, что мы должны. Все мы — должны. Невозможно закрыться в маленьком благополучном монастыре и сделать вид, что весь остальной мир тебя не касается. Что Байсюэ до благополучного монастыря ещё восстанавливаться и восстанавливаться, это Сычжуй мудро умолчал. И потом, это всего лишь вопрос времени. Инь Цзянь шёл следом за Сун Ланем, а когда начал спускаться по лестнице в какое-то подземелье, невольно напрягся. Слушал объяснения, очень старался не поджимать губы в мучительной гримасе. Покосился на заговорённую зону и коротко вздохнул. — Я понимаю, что вопросы безопасности не предусматривают вариантов… Да, стол нужно будет освободить, хотя бы половину. Он достаточно большой. Хорошо бы принести стул для меня, но если невозможно — это не самое большое неудобство, — он нервно похрустел пальцами, очертил рукой полукруг, повторяя за Сун Ланем границу заговорённой зоны. — Здесь? Так… тогда сегодня вам придётся открыть мне ещё раз… может два. Сейчас мы вернёмся в лечебницу, я всё подготовлю. Мне потребуется пара часов, вряд ли больше. После этого вернёмся, я устрою Не Минцзюэ, проверю. Буду вас дёргать время от времени, чтобы спуститься и… Из одного хранилища в другое. С одной полки на другую. Это как-то вдвойне ужасно. Несправедливо. Инь Цзянь не хотел спорить с Сун Ланем, он только прятал руки и по возможности контролировал лицо. — В конце концов, когда Сяо Синчэнь поправится, а это будет скоро, меня можно просто запирать здесь для длительных процедур. Если они потребуется. Но как только сердце забьётся, я буду настаивать на возвращении в лечебницу. *** — Ночь моя, — Сяо Синчэнь медленно выдохнул, прислушиваясь к внутреннему состоянию Сюэ Яна. — Оставь их. Твои иллюзии вынимают из тебя все силы, а сейчас это важно. — Даочжан нашел его руку, тонкий, почти невидимый алый поток заструился с пальцев, но хватило его ненадолго. Чжи Чуань не стал высказываться по поводу унизительного положения Не Минцзюэ, сама смерть которого, такая подлая, была, по его мнению, неуважением к воину. — Да, мы обязаны попытаться, — Вэньчжун улыбнулся юноше. — А нашего общего упорства хватит и на храм, и на мир. И тут он совсем не покривил душой, упорства, даже упрямства здесь у каждого было не занимать. Сун Лань с готовностью согласился на все, и с помощью Цзинъи обеспечил доктору и стул, и свободный стол, и даже подушки и покрывало, а также абсолютно все необходимое. «Дергался» немедленно по первому требованию и все это и ему самому помогало осмыслить происходящее, а заодно подавить желание все-таки помочь Сюэ Яну отдохнуть в бессознательном состоянии. Сун Лань только не удержался и пообещал ему осуществить свои добрые намерения, если Сюэ Ян немедленно не отправится спать, не перестанет изводить себя связью с иллюзиями, и вообще тут у всех есть дела поважнее, чем возиться с его хладным трупом, в который Сюэ Ян обязательно превратится, если не проявит уже сознательность. *** — Ещё раз так сделаешь последними силами, и я тебя покусаю, — Сюэ Ян не мог не заметить эту попытку помочь, и проворчал это очень тихо, только для своего даочжана. — Хотя нашёл чем пугать… Вот что. Ты поел? Сейчас явится твой брат, я ему скажу, что мы уходим спать, и уношу тебя. Ну просто если и мы сбежим, он расстроится. Судя по Инь Цзяню, можно было не просто сбегать, можно было тут голым прыгать, он бы не заметил. Во всяком случае на смиренный вопрос Сюэ Яна строгий доктор посмотрел куда-то вдаль, наклонился над плечом Сяо Синчэня, кивнул, сказал, что им обоим нужно спать, а спать — это закрыть глаза и спать, а не вольная интерпретация распоряжения врача, а потом начал безбожно гонять всех оставшихся в его распоряжении. Поэтому Сюэ Ян унёс своего даочжана в их комнату. Вернее, он попытался унести. Они туда уковыляли, поддерживая друг друга. И за запертой дверью Сюэ Ян почувствовал себя бессовестно счастливым, укладываясь в постель с Сяо Синчэнем. Инь Цзянь предварительно поблагодарил за помощь молодых Ланей, Чжи Чуаня, и конечно же Сун Ланя, а потом бессовестно загонял всех, но сначала всё-таки отмыл длинные волосы Не Минцзюэ от крови, а потом, пока волосы сохли, собирал внушительный запас необходимых лекарств и всевозможных мелочей. Никому не доверяя, сам унёс своего пациента в эту защищённую комнату и там всё размещал в одному ему понятном порядке. Проторчал возле Не Минцзюэ не меньше двух часов, проверяя эффективность предварительных средств, на всякий случай перестраховался, а пока ждал — причесал эти волосы, собрал в свободный узел. Его пришлось оставить. Снова пришлось оставить в месте, которое неумолимо должно напоминать о предыдущем месте заключения. Это ужасно. Поневоле порадуешься, что сознание пока витает где-то далеко. Инь Цзянь мужественно выдержал до утра, и едва только увидел Сун Ланя, тут же стребовал визита к пациенту, осмотрел, и вышел из секретной комнаты наконец-то успокоенный и не такой нервный. Его методы действовали, не нужно было навешивать на пациента такую толпу талисманов, как это сделал Цзинь Гуанъяо. Инь Цзянь запретил себе думать о нём — слишком сердился. Когда все наконец собрались за столом, был уже обед. Цзинъи чувствовал себя совершенно счастливым от того, что его Цзычэнь наконец-то успокоился, что Сычжуй утешился, что доктор Цзянь перестал поминутно бросать взгляды куда-то в сторону Ланьлин, и Чжи Чуань выглядел не просто спокойным, а ещё и каким-то целеустремлённым. А явившийся наконец к столу Сюэ Ян клыкасто улыбался, бесстыдно прилипнув к Сяо Синчэню, которому явно стало лучше. — Я сварил вам одеяльный суп, — радостно провозгласил Цзинъи, снимая тёплое одеяло с большого горшка. *** — А если ты немедленно не отпустишь своих человечков, я не буду мешать Сун Ланю тебя успокаивать, — ответил Сяо Синчэнь и нежно погладил его ладонь. — Поел. Вы в меня по очереди столько супа влили, что я опасаюсь лопнуть. Оказавшись в кровати, он просто прильнул к своей ночи всем телом и до утра они так и спали, набираясь сил просто от этой близости. Сун Лань делал все, что нужно было доктору. Это окончательно успокаивало, давало ощущение, что все нормально, идет по плану, а присутствие Цзиньи и то, что они что-то делали вместе, работало лучше даже, чем сон. Которым, впрочем, даочжан и не собирался пренебрегать. Он обнял своего А-И руками и ногами, и пока не уснул, все целовал плечи, любимые родинки, и с каждым прикосновением только сильнее убеждался, что все правильно, как нужно, и будет как нужно — это совершенно несомненно, даже если Сюэ Ян продолжит выпендриваться, а он, естественно, продолжит. Сун Лань поутру отпустил Цзинъи на кухню, сам поспешил открыть доктору комнату и обеспечить его всем, если вдруг вчера чем-то не обеспечил. Завтракали как попало, но к обеду, наконец, все собрались. Пока второй патриарх довольно улыбался, первый патриарх по праву старшинства придирчиво его оглядел и пришел к выводу, что Сюэ Ян жить будет, и можно приступать к следующему пункту плана. — По плану у нас одеяльный суп, — сообщил Сун Лань. — Прошу не пренебрегать столь ценной трапезой. Лань Цзинъи, раздай, пожалуйста, всем, — он улыбнулся А-И и выразительно подчеркнул это «всем», тихонько кивнув в сторону героев, чтобы они получили свою порцию первыми. — А-Чэнь, как ты себя чувствуешь? — Очень хорошо, — Сяо Синчэнь улыбнулся и сумел не смотреть на суп с тоской обреченного снова есть, хотя надо признать, что еда, которую готовил Лань Цзинъи, у него шла на втором месте после еды Сюэ Яна, и это давало надежду, что он сумеет не огорчить всех обеспокоенных его здоровьем. — Замечательно. Раз уж мы все в сборе, не смотря на то, что в Байсюэ в последнее время неожиданно завелось правило есть как придется... — Сун Лань нарочно с немного виноватой улыбкой посмотрел на Лань Сычжуя, показывая, что помнит и очень ценит его старания в этом направлении, — давайте обсудим, как мы будем действовать дальше? Надо как можно скорее найти тело и душу Не Минцзюэ. Чжи Чуань осторожно покосился на Лань Сычжуя и посмотрел на Инь Цзяня. Чтобы понять, как действовать дальше, нужно во всех подробностях знать, как именно умер глава клана Не. Вряд ли это лучший разговор для трапезы, впрочем... в Байсюэ только лови момент, и быть может, Сун Лань прав, что именно сейчас и так сразу решил обсудить самое главное? Чжи Чуань тихо кашлянул, разламывая пополам хлеб, как будто совершенно без всякого умысла подложил половинку к миске Лань Сычжуя и озвучил свою мысль: — Как умер глава клана Не? В общих чертах нам известно, но важны детали. Лань Цзинъи и Лань Сычжуй уже пытались призвать его душу? *** Цзинъи быстро и аккуратно разливал суп, и конечно начал с Сяо Синчэня и Сюэ Яна, потому что Сун Ланя он видел всегда. Вообще всегда. И вот сейчас, когда он указал, кому первому предложить еду, и вообще всегда. Он придирчиво оглядел стол, когда закончил своей миской супа, поставил ещё один чайник, ближе к Инь Цзяню подвинул зелень, и умиротворённо занял своё место. Сычжуй немного неловко улыбнулся и внутренне запаниковал. Его небольшой, но травматичный опыт свидетеля любовных одержимостей сейчас буквально возопил об опасности. Еду так внимательно подкладывают… Сюэ Ян подкладывает Сяо Синчэню, а Сун Лань вот именно так это делает Цзинъи! Сычжуй вдохнул, выдохнул, посмотрел на Чжи Чуаня, совершенно спокойного и задающего логичные вопросы, и неожиданно для себя улыбнулся. Небеса, какие глупости приходят в голову! Никаких больше любовных историй, какое счастье! Этих четверых за глаза хватало, а Чжи Чуань — внимательный и заботливый наставник! Сычжуй счастливо вздохнул, налил чай всем, до кого дотянулся, и в первую очередь Чжи Чуаню, и принялся за еду. — Я бы даже посоветовал ввести новое правило — отстать с правилами хотя бы на тему завтрака, но я честное слово не претендую, — Сюэ Ян ел с аппетитом тяжело здорового человека. Ночь в объятиях Сяо Синчэня влила в него новые силы, когда они оба проснулись, вся комната мягко поблескивала всеми оттенками алого. — Да, в общих чертах я уже рассказывал, я помню. Все главы клана Не умирали от искажения ци. Я не знаю что там у них не так, что-то с саблями. Я как раз ещё был в Ланьлин, когда Не Минцзюэ уже был довольно плох. Ему ещё Лань Сичэнь на гуцине что-то целебное играл регулярно. Красиво так, приятная мелодия. И кстати, Верховного научил этой мелодии, тот тоже играл. Они так и играли, то оба вместе, то поодиночке. Сычжуй, ты играл что-то похожее здесь, но учти, что я не специалист, мне ваши мелодии на одно лицо. Так вот, умирал Не Минцзюэ именно в Ланьлин, искажение ци настигло его в Башне Золотого Карпа. Я ещё подумал, что может Мэн Яо что-то сделал, но в то время даже если бы у меня куриное яйцо упало со стола и разбилось, я бы посчитал, что это он столкнул. Верховным, кстати, он ещё не был тогда, правил Гуаншань, его мы потом уже… Сюэ Ян прикусил язык и снова принялся есть суп, стараясь не очень обращать внимание на оцепеневших Ланей. Сычжуй сунул в рот пустую ложку, пытаясь уложить в голове рассказанное. Цзинъи отложил ложку, взялся за палочки, выпил суп через край, быстро закидал в рот всё, что осталось на дне миски, прожевал, проглотил, взялся за чашку с чаем и судорожно отхлебнул. — Мэн Яо хотел, чтобы я сделал из него лютого мертвеца, полностью подчинённого его воле. Не Минцзюэ сопротивлялся Печати, хотя вот поверьте на слово, я приложил все усилия. Он бешено смотрел на меня, на Басю — я её как раз вот так держал на плече. И в конце концов, когда Мэн Яо понял, что ничего не получится, он велел отрубить ему голову. Собственно… — Сюэ Ян просто жестами показал, как он снимает клинок с плеча, размахивается и рубит. — Искажение ци, — Инь Цзянь внимательно слушал, при этом не забывая есть, попутно похвалил суп Цзинъи, сказал что это один из самых полезных способов готовить еду, посыпал свежей зеленью свой суп, предложил брату, не предлагая насыпал Сюэ Яну и строго сдвинул брови. — То есть, он смотрел на Басю, и был уже не в себе? Не буду спрашивать, как удалось провести похоронный обряд, а потом получить ещё живого Не Минцзюэ, только я знаю четыре способа, не удивлюсь, если их больше. А что с саблями клана Не? Сычжуй с горем пополам ел, потому что правила помогают поступать правильно, даже если ты не можешь. А правило Байсюэ гласило, что пренебрегать трапезой нельзя. — Адептам Облачных Глубин в числе прочих дисциплин нужно изучать союзные кланы, и вообще особенности влиятельных семей мы должны знать. О саблях клана Не лучше всего знает сам клан Не, но они считаются своенравным духовным оружием, обладающем собственной волей в большей степени, чем другие мечи. — Знаем мы эту волю, Цзян Цзай иногда брыкается как сволочь последняя, отказываясь нести меня, когда я не в себе, и по собственной воле вступил в альянс с нынешним патриархом Байсюэ, это вообще неслыханно. — Каждый меч — личность, — строго сказал Сычжуй. — Если рассуждать с этой позиции, то Бася — личность неординарная. Так и каждый гуцинь имеет собственную личность. Цзинъи горестно вздохнул. Он до сих пор оплакивал свой разбитый гуцинь, хотя новый был прекрасен. — Это правда. Вот тот гуцинь с глазами… он… мне кажется, что у него есть даже собственное имя, просто я его ещё не знаю, — Цзинъи прижался к боку Сун Ланя, даже не подумав, что это может выглядеть неприлично. — У нас с ним всё хорошо, он… — Цзинъи поколебался, подбирая слово, и с некоторым удивлением нашёл. — Он вспыльчив, но относится ко мне терпеливо и снисходительно. *** Пока Сюэ Ян говорил, Чжи Чуань молчал и слушал, поглядывал осторожно на Сун Ланя, думал, и как-то между прочим ухватил немного зелени и по примеру друга кинул в суп себе и Лань Сычжую, деликатно проследил, поел ли тот и благодарно кивнул, когда юноша налил ему чаю. Так же внимательно он выслушал Инь Цзяня, отметив про себя, как верно тот уловил самую суть с этим вопросом про Бася. — Душа Не Минцзюэ — в сабле, — в конце концов, когда все замолчали, спокойно сообщил Чжи Чуань и встретил взгляд Сун Ланя, в котором обнаружил явное понимание проблемы. — Мечи как личности, — повторил Сун Лань и посмотрел на Сюэ Яна, — И у них на все своя реакция. Они что-то или кого-то принимают или нет... Мысли складывались в голове с какой-то бешеной скоростью, Сун Лань смотрел то на Сюэ Яна, то на Синчэня. — Полагаю, Не Минцзюэ был переполнен чувствами перед тем, как ты его убил, — Чжи Чуань с тем же спокойствием смотрел на Сюэ Яна и пил свой чай. — Потрясен, — тихо уточнил Сяо Синчэнь. Мысли явно складывались в одно целое не только в его голове, и сейчас, глядя на Синчэня, Сун Лань не понимал, почему в прошлый раз, когда Сюэ Ян рассказывал, они все не заметили очевидного. — Как у меня, А-Чэнь. Одна сила — искаженная собственная ци, и действие другой силы, которая в момент потрясения действует на нее... и сработал тот же эффект, что тогда в Байсюэ. Душа раскололась. Только я остался жив, потому что Сюэ Ян не собирался меня убивать, моя душа осталась со мной. А Не Минцзюэ он убил, и душа была поглощена силой Бася, так? — Это логично, — Чжи Чуань кивнул и поставил на стол пустую чашку. — Это же хорошо! — Сун Лань неуверенно, даже осторожно, но улыбнулся. — Помнишь, Ян-ди? Карп — это рыба, но не всякая рыба — это карп. И пусть темные силы — не всегда «карпы», но сила — это сила. И если у нас получилось с одной парой, как тьма Байсюэ и моя душа, то почему бы не попробовать с другой, как сила Бася и душа Не Минцзюэ? — Они ведь сейчас тоже вместе, только не в человеке, а в сабле, — закончил Сяо Синчэнь, — Нужно найти Бася. *** — Разъярён, — уточнил Сюэ Ян. — Искажение ци такая интересная штука, насколько видел, восприятие было смазано. Он пытался переварить новость, что душа может скрываться в сабле, подбирал возражения, и не мог подобрать ни одного. Сомневайся и проверяй — это же правильно? А тут Чжи Чуань так спокойно говорит, как будто знает и был там. Но его точно там не было! Сюэ Ян запил своё изумление чаем, и снова уставился на даочжанов, которые обменивались мнениями с таким сосредоточением, как будто нет ничего более обыденного, чем поглощение чужой души каким-то предметом, обладающим своей волей, и… — В этом определённо что-то есть, — наконец постановил он. — Клинки могут поглощать. У Мэн Яо хранится нож, который раньше принадлежал Вэнь Жоханю, так вот в нём этих душ напихано… Я его в принципе в руки не брал, не интересно было, просто смотрел. К слову, части иньской печати тоже азартно пожирали чужие души, напитываясь силой. — Гуцинь, — Сычжуй смотрел на Цзинъи, тот лишь покивал, тоже безуспешно трамбуя в голову шквал информации. — Басю как раз искать-то чего, она в гробнице клана Не. Сабли, кажется, хоронят в отдельной гробнице, так принято, но детали уже секретны. Находится это место захоронения, логически, где-то в Цинхэ, но я не знаю где именно. Вернее — не помню. Но у меня с собой книги. Буду искать там. Другое дело — гуцинь. Я играл Призыв, и теперь понятно, почему Не Минцзюэ не отозвался. Он не мог покинуть саблю. Или мог покинуть саблю, но не смог покинуть гробницу? Хорошо, а что если… — Погоди, ну Призыв есть Призыв, что мы можем ещё? — Цзинъи сосредоточенно рассматривал свои пальцы. — Это было… Очищение Сердца. Я об этом слышал, но не могу подтвердить. Если спросить у Цзэу-цзюня напрямую, он ответит? Но можно ли вообще задавать такие вопросы? Сопереживание я могу не потянуть, а ты? — В Сопереживании не нужен гуцинь, — отметил Сычжуй. — Не нужен. Но когда Бася будет тут, можно попробовать ещё раз, — Цзинъи подумал и исправил себя. — Нужно будет сделать ещё раз. — Значит, гробница в Цинхэ, Сычжуй посмотрит, может упоминается более конкретно, но не настолько огромны земли Цинхэ, можно и найти, — Сюэ Ян пожмурился и повернулся к Сяо Синчэню. — Значит, мы с тобой ещё в Цинхэ слетаем. *** — Клинки могут поглощать — это совершенно точно, я не раз видел, как Фусюэ впитывает силу, причем и тьму, и ... нашу с Цзинъи силу, — тут Сун Лань чуть не смутился, но настолько был поглощен размышлениями, что только посмотрел на А-И. — Быть может, если Не Минцзюэ лечили Очищением сердца, потому он и сопротивлялся твоим... манипуляциям, — Сяо Синчэнь попробовал подобрать какое-то слово про превращение человека в марионетку и с опасением глянул на Чжи Чуаня, для которого это был ну очень болезненный момент, но тот увлеченно слушал Ланей. — Лань Сычжуй, поищи, где может быть гробница, и еще хоть что-нибудь про оружие клана Не. Что касается искажения Ци... — Вэньчжун обратился уже к Сун Ланю, — в Байсюэ всегда занимались разными методиками лечения, особенно если это касалось не здоровья как такового, а баланса сил, верно? В закрытой комнате нужно поискать. Сколько я помню, здесь не практиковали музыку, но наверняка такое явление, как искажение ци должно быть описано, а значит и методы влияния на него, как думаешь? «Думаю, что в комнату я тебя не пущу, не хватало еще, чтобы ты догадался, что можешь ее открыть», — подумал Сун Лань, но что-то ответить не успел, только кивнул и уставился на Сюэ Яна: — Ты чем слушал, Ян-ди? Не вы с А-Чэнем, а мы с тобой, — строго сказал он. *** — Мы с А-Юанем поищем о гробнице и оружии, — Цзинъи вздохнул, притёрся к Сун Ланю ближе. Он не очень любил рыться в книгах, но стоило смотреть на эту жизнь трезвыми глазами: недоучка это плохо. Тем более что и Сычжуй явно одобрил, и Чжи Чуань смотрел хорошо, и… и Сун Лань точно одобрит. — Проверить бы, — Сюэ Ян задумчиво пошевелил пальцами. — Даочжаны, может стоит проверить? Кто-нибудь из юных адептов сыграет Очищение сердца, а я посмотрю как себя ведёт тьма. Вообще безопасно, мне хватит тьмы Цзян Цзая, печати не нужны. Он ещё испытующе посмотрел на Сун Ланя, оценил степень его строгости и протянул: — Здрасте… Я же ведь объяснял, и кажется нормально же объяснял, что я не могу, — Сюэ Ян обернулся к Сяо Синчэню и задумался. С огромной нежностью протянул руку к его раненому плечу, но дотронулся ниже, сильно ниже повязки, прикрывающей рану. — Я рекомендую прислушаться, — вполголоса уточнил Инь Цзянь. — Потому что если ты снова вернёшься с израненным Сяо Синчэнем, я подсыплю тебе в утренний чай очень успокаивающее средство. Будешь мирно сидеть и вспоминать о временах, когда мог больше. Также прошу учесть, что я предлагаю заранее невыгодное для себя, поэтому в предвзятости меня обвинить сложно. Если вы оба, — он жестом показал на Сун Ланя, потом на Сюэ Яна, потом обратно и так несколько раз, — вы оба отправитесь в Цинхэ, я лишаюсь доступа к своему пациенту. И мне этого по понятным причинам не хочется. — Доктор, мы ведь можем втроём отправиться, — Сюэ Ян рассмеялся и тут понял, что нет, не могут. В Байсюэ должен остаться кто-то разумный и проверенный, кому он доверяет полностью. Кому Сун Лань доверяет полностью. — Ладно, лукавый доктор Инь. Просто ты не хочешь подвергать риску недолечившегося брата, а если не ждать, пока он поправится, то мы быстрее рванём за телом для твоего внезапно интересного пациента, я прав? Инь Цзянь возмущённо ахнул, скривил губы, но промолчал. Сюэ Ян в который раз удостоверился, что братья очень разные. *** — Проверим, — согласился Сун Лань и безотчетно потянулся потрогать запястье, мелькнуло какое-то волнение, но едва пальцы коснулись облака на ленте, сразу исчезло. — Здрасте, да, — ответил он точно тем же тоном, — Мне кажется я тоже предельно ясно выразился. Не можешь — научим, не хочешь — захочешь. — Он посмотрел на доктора, почему-то уверенный, что тот его поймет и поддержит. — Не сердись, Сун-лаоши, — Сяо Синчэнь вздохнул и в этот раз решил не спорить. Он сразу не сомневался, что этим закончится, а Сун Лань, может, уговорит Сюэ Яна не тратить силы и не пытаться объять необъятное. — Я не сержусь, что ты, — ласково заверил Сун Лань. — Мы же ненадолго, верно, Ян-ди? А ты отдохнёшь. Доктор, мы ненадолго, мы очень быстро вернемся. Он в порыве заверений чуть не ляпнул, что если не вернемся, то тут есть преемник, который откроет, но эту мрачную шутку точно не оценят и Сун Лань прикусил язык. В кого он превращается? Это тлетворное влияние Сюэ Яна, точно. — Хорошему врачу пациенты интересны не «внезапно», а всегда. Ты поел? Цзинъи, давай я тебе помогу убрать здесь, чтобы вы быстрее могли подвергнуть Сюэ Яна проверке очищением. Он явно загрязнился, ему не повредит. *** — Это чем это, интересно, я загрязнился? Да я тут с вами скоро светиться начну от святости и чистоты, — Сюэ Ян скуксился напоказ, на самом деле почему-то довольный тем, что Сун Лань ему вот так нагло хамит. Это придавало ему невероятно живой вид, по крайней мере лучше пусть он будет язвительно рычать, чем смотреть вот теми лютыми страшными глазами, да ещё и не своими… кстати, вот именно сейчас он заметил, что глаза Сун Ланя отличаются от глаз Сяо Синчэня, хотя не должны бы. Они менялись, приобретая только ему присущее выражение, и это успокаивало. — Поел, поел, — буркнул он, сдаваясь, и принялся уговаривать Сяо Синчэня, хотя он и не спорил. — Гэгэ, это всё-таки Цинхэ, а не Ланьлин. Смотри, как удачно складывается. Пока наша высокопоставленная гадюка занимается своим праздником и ломает голову, что произошло и почему вдруг его стало так много, он не сунется в Цинхэ. Единственное, куда он может рвануть, чтобы всеми щупальцами присосаться, так это в Облачные Глубины, и Цзэу-цзюнь поистине человек с безграничным терпением, почему он не видит, я в ужасе, но речь не о том. И Цинхэ это всё-таки не Хэй — не в обиду, порядка в Цинхэ побольше будет, просто потому что так сложилось. И людей в гробнице, скорее всего, нет. А если есть, так они в гробнице лежат и не дёргаются, так что я думаю, что это безопасно. Ну а раз порядка в Цинхэ побольше, а я всё-таки больше беспорядок во плоти, лучше чтобы со мной был Сун-дагэ… он лицо официальное, гэгэ, при случае можно сослаться, что он меня поймал и собирается изничтожить. А твои прекрасные глаза лучше пока оставить как тот спасительный нож за пазухой, о котором наша гадюка не знает. И не забудь, у тебя ещё тренировки впереди, а для них тебе нужно быть в гармоничном здоровом состоянии. Если моя логика неправильная, пожалуйста, у всех присутствующих есть возможность совершенно безопасно сказать мне это прямо в глаза. Прямо вот в глаза скажите мне! Сычжуй наблюдал за витиеватыми доводами Сюэ Яна, допивая чай, и несколько раз беспомощно оглянулся на Чжи Чуаня, вопросительно уставился на Сун Ланя, и наконец глубоко вздохнул, прижал ладонь к груди и прочувствованно проговорил: — Даочжан Сяо Синчэнь, вы… у вас потрясающее терпение. Господин Ян, я вам прямо в глаза говорю — даже у меня появилось желание наслать на вас заклинание закрытого рта, и это несмотря на всю благодарность, которую я к вам испытываю. Пойдёмте, буду играть вам Очищение Сердца… но лучше, чтобы кто-то меня подстраховал. Кто знает, что может быть. *** — Как это чем? Мыслями нехорошими, — отрезал Сун Лань. Он, конечно, понятия не имел о мыслях Сюэ Яна, но среди них точно есть «нехорошие», иначе это не Сюэ Ян уже, без мыслей. — Мало ли чего ты через свои иллюзии с вечера в Ланьлине нахватался. Чем дольше Сюэ Ян уговаривал, тем беспокойнее становилось Синчэню. Нет, Сюэ Ян всегда правильно рассуждает, только все равно какая-то смутная тревога засела в сердце, но даочжан улыбнулся и кивнул. — Логика тверже древней бронзы, — согласился Сун Лань и взялся помогать Цзинъи с посудой. Чжи Чуань слушал и успел подумать, особенно когда Лань Сычжуй на него смотрел, что уже хочет, чтобы Сюэ Ян поскорее отбыл в Цинхэ и куда угодно. В его логике Вэйчжун видел одну, но большую дыру, правда решил «безопасно и в глаза» об этом все же не высказываться. Во-первых потому, что это явно не остановит таких упрямцев, как Сюэ Ян и Сун Лань, во-вторых, только прибавит всем волнений. Но упоминание иллюзий навели Чжи Чуаня на мысль, которую он собирался сообщить Сяо Синчэню потом. Дыра в озвученной логике называлась «Бася». И дело даже не в том, что это собственность клана Не — в конце концов для преступника Сюэ Яна точно нет моральной и тем более логической проблемы пойти и взять чужое. Бася — это артефакт, и если сабля поглотила душу, то артефакт мощный. В Байсюэ их запирают в тайную комнату, которую могут открыть два человека, почему же артефакт клана Не должен просто лежать где-то без охраны? Это крайне маловероятно. И охрана эта может быть какой угодно, вряд ли только он здесь это понимает. Вэньчжун улыбнулся Сычжую, восхищенный тем, как деликатно и даже красиво юноша умеет выразить простые и не очень, может быть, деликатные мысли. — Я подстрахую, пойдем. А потом Лань Цзинъи присоединится, да? — Обязательно! — заверил Сун Лань и кивнул Сюэ Яну на выход. — О! — Сяо Синчэнь поспешно встал. Неизвестно почему, но когда Сюэ Ян сказал про Хэй и беспорядок, это напомнило ему, о чем он забыл. И наверное только поэтому даочжан и не дождался нормального удобного момента. — Инь Цзянь, я... мы тебе кое-что принесли. — Синчэнь смутился, поняв, что надо было сначала увести брата, наверное. — Ночь моя, оно у тебя или осталось в комнате? *** — Сун-дагэ, ты ко мне несправедлив. Вот Сяо Синчэнь не даст мне соврать, я в Ланьлине вёл себя настолько примерно, что самому противно, а уж добра и справедливости вокруг напричинял — ужас. Сюэ Ян рассмеялся, и действительно направился было к выходу, но остановился за спиной своего даочжана, очень целомудренно и невинно приобнял его за талию. — Что оно? — он с любопытством повёл носом, пытаясь припомнить, что они могли прихватить из Ланьлин, вроде бы Инь Цзянь уже получил голову Не Минцзюэ. А потом дошло, и Сюэ Ян полез в рукав, выудил мешочек и вручил Сяо Синчэню. — Это здесь. Он с любопытством смотрел на этот немного неловкий момент братского единения, ласково ткнулся губами в висок своего драгоценного и пошёл проверять свои теории. В конце концов, Чжи Чуаня точно должно хватить, он же явно учился многому! Правда это не помешало ему дать самые строгие инструкции на всякий случай и занять облюбованное место недалеко от треножника. Сычжуй только терпеливо вздохнул, с тоской покосился на то место, где стоял во время битвы с призрачным наставником, и зябко поёжился. — Ничего, — Сюэ Ян правильно понял его вздох. — Рано или поздно это место обрастёт не только печальными событиями, появятся хорошие воспоминания, и тебе будет легче. Так, сразу говорю: меня убивать не нужно. Хотя я надеюсь, что кидаться на людей не стану, но мало ли что. Лучше не убивать, живой я куда интереснее. Он ещё позубоскалил, вполне удобно сел, высвобождая Цзян Цзай, провёл лезвием над землёй. Ждал, пока Сычжуй устроится, настроится, пока Чжи Чуань присмотрится к расстановке сил. Сычжуй начал играть Очищение Сердца, Сюэ Ян какое-то время просто слушал — то мелодию, то прислушивался к себе, потом пожал плечами и потянул губами с лезвия, как будто воду пил. Он сосредоточенно выкачивал накопленную Цзян Цзаем тьму, и со стороны могло показаться, что он дурью мается. Сюэ Ян несерьёзно баловался сгустком тьмы, прессовал его в ладонях, прихватывал зубами, раскатывал по коже рук тонким слоем, даже вдохнул, и в какой-то момент замер, весь покрытый чёрной подрагивающей пылью. Вот теперь от пронизывающих тонов гуциня ему было странно. Тьма и так-то не очень с ним сливалась, но прямо сейчас она именно существовала отдельно. Сюэ Ян даже встал и пошёл к Сычжую, чтобы вплотную почувствовать это ощущение, разобраться, как эта мелодия влияет на тьму. Цзян Цзай сиял чистейшим блеском, соперничая с окутывающей человека тьмой. Инь Цзянь с умеренным интересом поглядывал на Сяо Синчэня, с улыбкой отметил, как Цзинъи торопливо моет посуду и оглядывается на дверь. Первые ноты мелодии прозвучали умиротворяюще, и он одобрительно кивнул. Хватит ли Чжи Вэньчжуна, если что-то пойдёт не так? *** Чжи Чуань сел поодаль, но достаточно близко, чтобы не мешать и чтобы Лань Сычжуй чувствовал его присутствие. Казалось бы, пора привыкнуть к тому, как Сюэ Ян себя ведет... необычно. Но то, как этот человек управлялся с тьмой, — поражало. То, к чему заклинатели относились настороженно, с уважением, со страхом — как угодно, но точно не как к чему-то обыкновенному, у Сюэ Яна было именно так. Словно тьма — это игрушка? Влезать было бы неправильно. Лань Сычжуй играл безупречно, Сюэ Ян напрягал, но не пугал, и Чжи Чуань тихо наблюдал, внешне спокойный, но внутренне напряженный, как струна, готовый сорваться в любой момент, если что-то пойдет не так. — Вот, — Сяо Синчэнь вынул из мешочка надорванный сверток и развернул ханьфу. — Мы это не украли, — отчего-то счел нужным пояснить он. — Просто когда я его увидел, подумал о тебе. Мне сказали, это из Фошани. Орнамент как ты носишь, верно? Красиво... — Из Фошани? — Сун Лань отвлекся и внимательно посмотрел на ханьфу. — Это далеко на юге. А я думал, доктор, такие изысканные одежды, как у вас, носят в Хэй. — он снова отвлекся и ласково коснулся локтя Цзинъи. — А-И, хочешь, беги к Сычжую? Я доделаю. *** — Интересный эффект, только понять не могу, что в нём такое. И щекотно, — Сюэ Ян протянул руку к Сычжую, отпрянул, снова протянул. Он обошёл его кругом, нависая над головой молодого адепта, вился вокруг, как демон, едва ли не принюхивался у него под плечом. Подоспевший Цзинъи только строго фыркнул что-то про безобразие, Сюэ Ян только рассмеялся. Тьма покрывала его равномерно, он с наслаждением ощущал себя чудовищем из бездны. Зато когда Цзинъи расчехлил гуцинь и подхватил Очищение Сердца, Сюэ Ян с размаху сел на землю и потряс головой. — Вот теперь я чувствую себя тряпкой, — он отчаянно почесался. — Кому из вас приходилось промасливать тряпку, чтобы сделать защитный полог от дождя? Вот такой промасленной тряпкой я сейчас себя и чувствую! Цзинъи, твоя брынчалка интереснее. Сюэ Ян яростно поскрёб ногтями руку, потом шею, потом щёку, бухтел себе под нос что-то невнятное, раскровянил кожу, и только потом сообразил, что пора закругляться. — Хватит играть, я сейчас с ума сойду! Инь Цзянь сразу узнал характерный рисунок, и почему-то почувствовал себя виноватым. — Почему ты сказал, что не украли? Мне и в голову не пришло бы, что ты можешь что-то украсть… И всё равно было приятно. Он осторожно прикоснулся к ханьфу, и наощупь убедился, что действительно из Фошани, а не просто попытка повторить орнамент. — Это… мне? — Инь Цзянь растерянно трогал ханьфу и пытался сам себе объяснить, почему в таком замешательстве. — Это так… Сяо Синчэнь, что-то вы меня задарили полностью. То Сюэ Ян дарит клык исполинского змея, то ты ханьфу. Это так непривычно. Он с горем пополам выстроил в голове всё: значит, они взяли это ханьфу в Ланьлин. Плохо. Это очень плохо! Но с другой-то стороны, это же не значит, что Фошань нигде больше не продаёт свои шелка! — Даочжан Сун Лань, я ведь чужой в Хэй. Пожалуй, я со своей манерой одеваться выглядел там как ворона в павлиньих перьях, но люди привыкли. Мне нравится фошаньский шёлк, он такой… своеобразный, правда? Сяо Синчэнь, я… тронут. Это так приятно! У меня нет слов. Неловко. Инь Цзянь почувствовал, как краска кинулась в лицо. Он всё это время твердил, что искал брата, и вот, когда он нашёлся — что хорошего он для него сделал? Ничего. Ужасно. Непростительно. Он не умел вот этого всего и не знал, как теперь себя вести. — Пойдёмте посмотрим? Мелодия приятная, но я незнаком ещё толком с воздействием гуциня. %% Ох как ему не нравилось это кругами нарастающее приближение Сюэ Яна к Лань Сычжую! Чжи Чуань уже не мог себя удерживать в этом состоянии внешнего спокойствия, он еще не встал, но весь вытянулся, сидя на земле, готовый в любой момент сорваться. Даже пальцы подрагивали от напряжения, потому что заклятие успеет вернее меча. Если что. И ноты, которые сорвались со струн гуциня Лань Цзинъи, догнали не только Сюэ Яна, но и Чжи Чуаня тоже. Он почувствовал, как расслабляется спина и плечи, как он может смотреть на Сычжуя и Сюэ Яна со спокойным ожиданием. Какое-то время Вэньчжун с интересом наблюдал, а потом тихо попросил: — Лань Цзинъи, подожди. Это и правда, очень действует. Лань Сычжуй, а ты почувствовал эту музыку или только свою? Сяо Синчэнь с замиранием сердца смотрел, как пальцы Инь Цзяня касаются шелка. — Тебе, — Он улыбнулся, потому что помнил, как это странно — получать подарки. — Это так тебе подходит, я сразу подумал про тебя. Сун Лань тоже смотрел внимательно, на руки, позу, даже больше наблюдал за этим, чем за лицом или голосом доктора, только не понимал, почему. Вообще, по поводу манеры одеваться он подумал, что тут не только в Хэй, и в Байсюэ тоже это выглядит может не так уж прямо как перья, но странновато. Вот в Ланьлине, пожалуй, павлиньим перьям самое то, хотя при чем тут Ланьлин? Сун Лань моргнул и мысленно укорил себя за то, что так неделикатно подумал про брата Синчэня. — Своеобразный, да... — Чужой в Хэй? — вдруг переспросил Синчэнь и озадаченно посмотрел на брата, — Ах да... точно. Вот еще не хватало начать задавать вопросы. Ну наверное Инь Цзянь не из Хэй, что за глупости! Наверное, они все-таки откуда-то поближе к Баошань, что логично. Даочжан правда совсем не помнил, откуда, а спрашивать посчитал бестактным. — Я очень рад, что тебе нравится! — Синчэнь улыбнулся. — Пойдем, да. Они втроем вышли во двор как раз когда Сюэ Ян чесался, и Сяо Синчэнь тоже неосознанно потянулся почесаться, он сам тоже чувствовал это нарастающее беспокойство, как зуд под кожей. А Сун Лань прикипел взглядом к Цзинъи, не понимая, что крепко сжимает перехваченное лентой запястье и слишком ярко чувствует под ладонью холодный пульс. *** Как хорошо, что есть достаточно важное дело, чтобы перестать чувствовать на себе испытующий взгляд Сун Ланя! Инь Цзянь строго улыбнулся, успешно подавив желание спрятаться за безмятежным выражением лица. Он уже наблюдал это выражение на лице брата и каждый раз поражался, насколько органично это выглядит. А вот если он попробует сделать такое лицо, это будет смотреться насквозь фальшиво. — Чужой, — тихо повторил Инь Цзянь, спохватился и ускорил шаг. Он и в Байсюэ был чужим, а теперь, когда вскрылась болезненная правда, Ланьлин тоже был закрыт. Он упрямо хмурился, чувствуя спиной взгляды Сун Ланя и Сяо Синчэня, и даже если их не было, не мог отделаться от осознания, что сейчас он ничем не лучше Цзинь Гуанъяо — он врёт. Да, он не врёт прямо в глаза, он просто не говорит правду, но легче от этого не становится! Зрелище отчаянно чешущегося Сюэ Яна сначала привело его в состояние оторопи, а потом Инь Цзянь деловым шагом направился прямо к нему, не обращая внимания на покрывающую его тьму. — Молодые люди, спасибо, — он жестом предложил обоим Ланям всё-таки прекратить, и мелодия стихла. Инь Цзянь остановился рядом с сидящем на земле феноменом и строго велел: — Прекратите чесаться. Уберите это безобразие немедленно. Сюэ Ян от неожиданности закашлялся, встряхнулся и начал медленно сливать тьму обратно в меч. Инь Цзянь строго следил за тем, как темнеет лезвие, как светлеет лицо, и когда увидел алые полосы на щеке и на шее, даже ногой топнул: — Вопиющая безответственность! Уж вы-то должны бы знать, что подкармливать тьму кровью строжайше — вы слышите меня?! – строжайше запрещено! Он следил за процессом, и когда Сюэ Ян закончил, бесцеремонно поднял его лицо за подбородок, выхватил из рукава маленький флакон и залил эти царапины слабо поблескивающим эликсиром. — Вот. Сяо Синчэнь, Сун Лань… Чжи Вэньчжун, друг мой, тоже посмотри. Это прекрасная иллюстрация того, что я говорил, — Инь Цзянь указал на тонкие чёрные нити, выползающие из царапин. — Пролезла-таки? — восхищённо протянул Сюэ Ян и бодро поднялся на ноги. — Нет, ну это было интересно. В общем так. Мелодия создаёт что-то типа непроницаемого для тьмы слоя, вот если она может впитываться и быть постоянно, даже когда тишина, становится понятно почему Не Минцзюэ не поддался печати! — Он ещё восторгается, — Инь Цзянь возмущённо взмахнул рукавами. — Да, да, несерьёзно, и что там ещё чудовище и про мерзавца, — Сюэ Ян непочтительно отмахнулся. — Сычжуй, не в обиду, ты играешь идеально, но вот от этого меня просто до костей пробрало. Цзинъи озадачено смотрел на то, как Сюэ Ян тыкает пальцем в его сторону, Сычжуй так же странно смотрел на него и явно пытался что-то сказать, но почему-то пока придерживал мнение при себе. — Дело в том, — осторожно начал Цзинъи, очень бережно положил гуцинь на землю и сделал шаг назад. — Дело в том, что это не я. Это он. И показал на гуцинь. Оглянулся на Сычжуя и покивал ему. — Всё верно. Я не играл раньше Очищение сердца, слышал, но не играл. И тут вдруг — оно само. Как будто он, — Цзинъи мотнул головой в сторону гуциня, — знает больше, чем я. Что-то мне от этого нервно, и в то же время я в восторге! — Ещё один в восторге, — Инь Цзянь прижал ладонь к своему лбу, понимая, что в висках нервно стучит кровь. — Я очень прошу, пожалуйста, постарайтесь предупреждать меня, когда собираетесь проводить эксперименты, хорошо? Это позволит сэкономить много сил, как физических, так и душевных, а главное — сэкономить время. Потому что залечить что-то сразу это гораздо лучше, чем потом разбираться с последствиями! *** Сун Лань с интересом наблюдал за тем, как доктор воспитывает мерзавца. Он, наверное, просто не знает еще, что Сюэ Ян невоспитуемый, но пусть попробует, в конце концов хуже-то не будет? Даочжан тихонько похлопал Сяо Синчэня по плечу — тот дернулся, когда снадобье полилось Сюэ Яну на щеку, — и кивнул Чжи Чуаню: — Какое отличное средство, а ты из меня тьму голыми руками тащил... секретное, наверное? — Сун Лань шагнул к Сюэ Яну и присмотрелся к ранкам: — Конечно, пролезла! Ты же ее знаешь. Он совсем не понял, что Сюэ Ян имел в виду про мелодию, вопросительно посмотрел на Ланей, надеясь, что они поняли. — Доктор, а у него шрамы останутся? — поинтересовался Сун Лань, вдруг осознав, как покалывает запястье, как нестерпимо хочется забрать вытекающую из царапин тонкую тьму. Он слышал, как Цзинъи рассказывает, но не мог сосредоточиться на словах, смотрел то на него, то на гуцинь, то на Сюэ Яна, то на Цзян Цзай и сложил руки за спиной, перехватив пальцами запястье с лентой. — Иногда в Байсюэ случаются такие внезапные эксперименты, доктор, что предупредить не получается даже себя при всем желании, так что привыкайте, — мрачно сказал он, мучительно соображая, что Цзинъи говорил ему про гуцинь. Что он совсем мало нашел про него в сокровищнице? Ничего не нашел? Говорил, что смотрит... будто инструмент на него смотрит? Почему это кажется важным? *** — А тебе прямо хочется, чтобы я шрамами блистал? — Сюэ Ян подцепил ближайшую нитку кончиком языка и насмешливо зажал в зубах, дразнился, а потом сдул все на лезвие меча. — Сяо Синчэнь, хочешь, я себе красивых шрамов везде натворю? — он снова с пониманием уставился на Сун Ланя и протянул. — Сун-дагээээ… ты пугаешь доктора. — Не дождётесь, — сухо парировал Инь Цзянь. — Зубами за сгустки тьмы… не понимаю. Сычжуй просто послушно перестал играть, когда его попросили, убрал свой гуцинь, и собрался отчитывать Цзинъи, потому что вот так укладывать инструмент на землю — это неправильно. Это противоречит всем правилам обращения с гуцинем, а если он при этом ещё и настолько удивительный, можно накликать на себя немилость. Сычжуй просто наклонился над старинным гуцинем и с любопытством прикусил губу. До Инь Цзяня неожиданно дошло, что сказал Сун Лань, и пришлось прижать ладонь к странно заколотившемуся сердцу. То есть как это «привыкайте»? Он оглянулся на брата, еле удерживаясь, чтобы не начать сыпать вопросами, растерянно смотрел снова на Сун Ланя, и едва ли не впервые не смог подобрать слова. То есть, если «привыкайте», это что же? Это приглашение оставаться… вообще? Совсем? Его спас короткий возглас Сычжуя, который смотрел на гуцинь, странно изогнувшись. — Позвольте, я уточню кое-что, — мягко проговорил Сычжуй и деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. — Вот… чтобы гуцинь правильно звучал, в верхней деке делается фигурная прорезь. Она позволяет звуку набирать глубину и силу. Очень большое значение имеет также древесина, из которой сделаны деки — так называют вот эту верхнюю и нижнюю плоскость. Найти дерево, которое в точности повторит то. что я сейчас вижу — это просто нереальная задача. Это невозможно, но я же вижу результат. Древесный рисунок повторяет клеймо, которое выжжено внутри гуциня, и увидеть его можно только через эту прорезь, если заглянуть наискосок. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это ведь… Сюэ Ян без тени смущения нагнулся рядом, едва ли не прижимаясь исцарапанной щекой к щеке Сычжуя и спросил: — Где? — Вон там, — благоговейно прошептал Сычжуй и нервно дёрнулся, когда Сюэ Ян рывком выпрямился и рассмеялся, а потом ещё и хлопнул по плечу. — Ты не ошибаешься. Я в темнице Цинхэ сидел достаточно долго, помнится, ещё думал, что сожгу там всё к херам… так и не сжёг, кстати, возможно это упущение, но я не об этом. Вот эту морду пучеглазую я точно видел. Знаете где? На поясе Не Минцзюэ. И на всех так или иначе подходящих поверхностях. Это этот, как его… Даочжаны, вы тут образованные, просто посмотрите. Сяо Синчэнь, гляди, — он проворно притянул к себе своего драгоценного, показал, как наклониться и пальцем показал. — Гляди. Воооон он смотрит круглыми глазами. И вот на верхней доске… — Деке, — поправил его Сычжуй и только терпеливо вздохнул, когда Сюэ Ян отмахнулся. — Ну деке… вот тут линии доски будто насупленные такие глазища. Вот умели делать брынь люди, эх. Чую, оно нам полезно. *** — Тебе дай волю, ты кишками наружу будешь блистать. Чужими, — проворчал Сун Лань, но не мог отвести взгляд от того, что Сюэ Ян вытворяет с тьмой, и когда ее остатки впитались в Цзян Цзай, даже с какой-то благодарностью посмотрел на меч и будто очнулся. — Пугаю? М... Прошу прошения, доктор Инь, — он серьезно посмотрел на Цзяня, возвращая себе надлежащую вежливость. Когда оба отвернулись, Сяо Синчэнь только головой покачал, улыбнулся брату, как бы говоря «ну это же они, они такие, не обращай внимания» и невесомо коснулся его рукава. Сун Лань, Сюэ Ян и Чжи Чуань собрались вокруг адептов Гусу, особенно близко оказался Вэньчжун, когда Сюэ Ян так неделикатно притерся к Лань Сычжую. Как можно настолько непочтительно относиться к людям?! За этот хлопок по плечу ему захотелось тоже увесисто куда-нибудь Сюэ Яну хлопнуть, но Сун Лань как-то неожиданно оказался рядом с ним и слушал его, как родного! Все эти его «пучеглазые морды» и даже «к херам»! Чжи Чуань все-таки по-прежнему не понимал этих отношений. Он взволнованно посмотрел на Лань Сычжуя, хотя может быть на фоне происходящего с ним в Байсюэ юный адепт Облачных Глубин давно научился воспринимать такие вещи со стоическим спокойствием? Судя по тому, как он изящно в последний раз ответил Сюэ Яну — так и есть. — О! Какой ты умный, Ян-ди! — воскликнул Сун Лань без тени иронии. — Но помолчи пока? — он жестом попросил дать им сосредоточиться. — Да, это очень похоже, — согласился Сяо Синчэнь, уступая место Сун Ланю, который вгляделся в деку, потом посмотрел по очереди на обоих Ланей, на Сюэ Яна, отодвинулся, чтобы Чжи Чуань тоже глянул. — Пояс Не Минцзюэ, говоришь? Так, — Сун Лань сделал шаг назад. — А-И, пойдём со мной. Лань Сычжуй, поищи в книгах все, что может там быть про Цинхэ и особенно их оружие. Чжи Чуань, поможешь, если понадобится библиотека. И вот этот орнамент... — Да, — Вэньчжун просто коротко указал на расколотый огромный треножник Байсюэ, который украшали орнаменты, тоже чем-то напоминающие лик древнего божества. Сейчас он был расколот пополам, как будто кто-то рассек его намеренно. Сун Лань и Чжи Чуань уставились друг на друга, посмотрели на Сяо Синчэня. — Библиотека может понадобиться, — заключил Вэньчжун. — Лань Сычжуй, пойдем — Мы в сокровищницу. А-И, идем, — Сун Лань и Чжи Чуань одновременно развернулись в противоположные стороны, старший адепт к жилому крылу, а патриарх — к алтарному, но задержался и глянул на Сюэ Яна: — Повспоминай? Может еще что-то похожее видел? — Видел, — Синчэнь наклонил голову, — Ночь моя, а где наша с тобой кастрюлька? Она же тоже оттуда... — Из времени древних ванов? — Сун Лань сообразил, что совершенно не запомнил легендарную «кастрюльку». — Мне всегда так казалось, — мягко ответил Синчэнь, — Идите, мы пока тоже посмотрим.