Затмение

Сюэ Ян почувствовал себя по меньшей мере принцем крови, потому что не придётся снова расставаться с Сяо Синчэнем, и потому что Сун Лань вот так просто признал, что ему проще дать желаемое, чем объяснить почему нет. И это правильно, ведь его действительно никто не удержит, кроме одного даочжана, способного просто взять за пальцы — и всё, и он уже не дёргается, самый спокойный в мире человек. Чего доктор так всполошился на ровном месте — ну, Сюэ Ян мог это объяснить несколькими вариантами. Например, что он до мозга костей доктор, и будет заставлять в дороге есть полезную еду. Или что только отыскав брата, он предпочитает больше не выпускать его из поля зрения. Или что он действительно рехнулся на идее оживить мертвеца. Или что он просто ужас какой всё-таки подозрительный. Но вообще ему самому было так спокойнее — лучше пусть подозрительный человек будет рядом, чем остаётся без присмотра в Байсюэ. Правда тут без присмотра останется и Чжи Чуань наедине с Сычжуем, и Сюэ Ян едва не рехнулся, пытаясь уложить это в одной своей голове. Зато Сун Лань внезапно воистину патриарх! Всех заткнул, всё расставил по местам, всем раздал задания, забрал Цзинъи и ушёл. Собираться, наверное. — Сун-дагэ, — позвал Сюэ Ян, всё ещё не переставая прятаться за своим даочжаном. — Ты очень суровый, я боюсь тебе это говорить, но всё же — раз ты всё равно идёшь к себе, не мог бы ты великодушно избавить меня от грустной необходимости воровать твою одежду, сохнущую после стирки? А так — да, я всё соберу. Сычжуй как подавился внезапно полученным званием «старшего адепта», так и не смог перестать смущённо покашливать. Он виновато смотрел на Чжи Чуаня, не в силах разобраться, то ли это его внезапно повысили в звании, то ли понизили его наставника. И оно немного странно, потому что остаются два старших адепта, а старшинствовать как раз не над кем, разве что карпы и кролики. Он стоял пунцовый от смущения, не зная куда себя деть, и только руками всплеснул. — Всё в такой спешке… Он даже не мог озвучить, что беспокоило. В конце концов Сычжуй решил, что если случится нечто из ряда вон выходящее, если Байсюэ окажется в опасности, то… заступничество Облачных Глубин никто не отменял. Цзинъи с торопливым воодушевлением поспешил за Сун Ланем, на ходу убрав гуцинь. Он успел поблагодарить этот прекрасный гуцинь за сотрудничество, за помощь, он сам точно не справился бы. Пришлось признаться самому себе, что огромная доля успеха принадлежала не ему. Этот гуцинь был сделан в Цинхэ, и всё что происходило, как-то мало зависело от самого Цзинъи. Если бы гуцинь упёрся, он ничего не смог бы, но именно тут всё само сложилось таким образом, что все оказались на одной стороне. — Цзычэнь, — осторожно позвал он. — Как ты думаешь, это не опасно? Вообще я сейчас про всё. Например, ты как себя чувствуешь? Что сказал доктор Цзянь, когда вы были на осмотре? Ой… я понимаю, что это очень несерьёзно с моей стороны, по-детски, но я так рад, что ты возьмёшь меня с собой! Инь Цзянь смог только прошептать «спасибо», и сбежал с места событий быстрее всех. Он подхватил поднос с головой Не Минцзюэ, торопливо поклонился, и ушёл собираться едва ли не срываясь на бег. Виски выламывало надсадной головной болью, в глазах позорно пекло слезами, только этого ещё не хватало. — Так, — строго проговорил Инь Цзянь, едва переступив порог лечебницы и опустив поднос на стол. — Доктор, исцели себя сам. Отвратительный я врач, если с пренебрежением отнесусь к собственному состоянию. Он устало опустился на скамью, упёрся лбом в скрещенные на столе руки и надрывно всхлипнул. Пожалуй, это и всё, на что он отважился. Несколько минут сидел, прожигая злыми сухими глазами поверхность стола, тихо выдохнул: — Прости… я не знал. Я был глуп. Прости, Не Минцзюэ. Инь Цзянь обстоятельно проглотил несколько пилюль, подумал, вытряхнул на язык несколько капель эликсира. Растирал терпкие капли по нёбу, но тяжёлый вкус ржавчины перебил лишь отчасти. Он снял заколку, помассировал кожу головы, запуская пальцы в волосы, снова аккуратно прибрал волосы. Собирался он быстро — внутренние часы работали идеально, ведь обещал уложиться в полчаса. Инь Цзянь распределил все лекарства таким образом, чтобы взять с собой как можно больше, но при этом не оставить Байсюэ с пустой аптечкой. У него оставалось несколько минут, чтобы перепроверить уже очевидное. Инь Цзянь осторожно приподнял веко Не Минцзюэ, приблизился настолько, что едва не прижимался к его лицу, смотрел в безжизненную радужку, охваченную еле заметным светлым кольцом неповторимого оттенка несвежей зелени. Дополнительное свидетельство действия яда. Он проверил так же второй глаз, едва ли не скрипнул зубами, в который раз убеждаясь в собственной тупости. Он ведь смотрел глаза, когда брат вернулся из Ланьлин Цзинь, но не искал это свидетельство, поэтому не заметил. Инь Цзянь устраивал Не Минцзюэ со всеми возможными и невозможными удобствами. Ухаживал и лечил уже сейчас, и ругал себя на все корки. А чего он ожидал?! Приготовить состав, который временно убивает заклинателя, и даже не подумал, что если кому-то нужен такой состав, то это снадобье уж конечно будет использоваться против живого человека. Как можно быть до такой степени слепым? — Мне что, вот настолько было на всё плевать?! Небеса, как же стыдно… Может быть, оно и неправильно — запихивать пациента в мешочек цянькунь, но это лучше, чем изобретать иной способ. Инь Цзянь с горем пополам убедил себя, что это лучший вариант, но не мог понять, почему нужно отдавать его Сюэ Яну. Почему? Зачем? А Сюэ Ян умудрялся одновременно собираться, при этом не отлипая от Сяо Синчэня, и ещё хватало времени на рассуждения вслух, и даже на размахивание книгой, которую Сун Лань ему вручил… а он как сунул за пазуху, так с ней и пробыл всю процедуру допроса души, или как там называется эта мелодия. — Сяо Синчэнь, — промурлыкал Сюэ Ян, не переставая ластиться и мешать ему. — Даочжан, сделай мне приятное, ты же будешь в белом, да? Ну да? Правда? Гэгэ, поцелуй меня. *** — Ладно, — коротко пообещал Сун Лань Сюэ Яну. У него не особенно было, что собирать, кроме меча, талисманов да запасной одежды. Сун Лань открыл ящик, в котором хранил талисманы, стал выбирать, но резко развернулся и взял Цзинъи за плечи, пристально посмотрел в глаза. — Это очень опасно, А-И. До гробницы я не представлял, насколько. Поэтому пожалуйста, мы должны держаться всегда вместе, куда бы нас эта сабля ни привела, — он смотрел и говорил горячо, но прядь с виска Цзинъи убрал бережно, как будто и не было этих эмоций. — Я нормально. Как смотреть в эти глаза и не думать, кем рискуешь? Для чего? Они еще никуда не ушли, но из-за неизвестности как раз и становилось страшно. В до какой степени опасное место он готов пустить Цзинъи? С собой, с друзьями — не важно, какая опасность станет порогом? И что, если они его перешагнут и даже не поймут, как на том мосту в гробнице? — Я люблю тебя, — прошептал Сун Лань в прекрасные губы, целовал, не мог оторваться. — Надо идти... одежда наша... это все, — он кивнул на открытую коробку и снова целовал, обнимая лицо Цзинъи ладонями. — Пожалуйста... будь рядом... А-И, пора. Пора взять одежду, дособираться, не забыть мешок конфет и ударить в колокол. Они же не расстаются в этот раз, все время будут вместе, что за паника вообще? Как он может быть таким, когда обязан быть уверенным? Сун Лань торопился, как будто спешил уйти, чтобы не передумать, хотя очевидно же, что не передумает ни он, ни кто-то другой. *** — Ты собираешься или нет? Что это у тебя такое? — Сяо Синчэнь улыбнулся, кивнул на книгу и мягко увернулся от очередного кошачьего прикосновения, но только в шутку. — Смотри, А-Ян, суровый патриарх тебя отчитает и оставит тут. Он собрал еще какие-то талисманы, развернулся и обнял Сюэ Яна за талию, смотрел, чуть наклонив голову на бок. — Ян-ди... А-Ян... Похоже, вы дрались впрок, насовсем. — Сяо Синчэнь тихо рассмеялся и поцеловал любимую улыбку, нежно скользнул языком по губам, размыкая их, гладил спину, прижал Сюэ Яна к себе. — Конечно, в белом. В белом, как же иначе? *** Это оказалось странно. Одновременно неприятно от того, как Сун Лань это сделал — произнес «старший адепт». Безапелляционно и при этом честно и без всякого пафоса, как будто это совершенно обычно. Раньше в Байсюэ была церемония... С другой стороны Чжи Чуань одновременно почувствовал тепло. То, что Сун Лань так уважает и ценит Лань Сычжуя — это вообще самое правильное, что может быть. И бесспорно, юноша заслуживает и уважения, и гордости, и всех похвал, и признания, и всего... — В спешке, — согласился Вэньчжун и ободряюще кивнул старшему адепту. — Эта сабля производит впечатление беспокойной и мятущейся души, лучше поторопиться, чтобы она не... ммм передумала. Расскажешь потом подробнее, как прошел этот разговор? Ты волновался. Прости, я ненадолго отойду и вернусь к колоколу. Чжи Чуань постучал и подождал прежде, чем войти в лечебницу. — Друг мой, — он протянул Инь Цзяню тонкий нож, держа его за ножны. — Рядом с тобой будут сильные воины, но все же я прошу тебя, возьми это. Он хоть на вид и тонкий, даже изящный, но надежный. И береги себя. *** Цзинъи неожиданно для себя понял может даже больше, чем Сун Лань хотел. Они собирались как-то не собираясь. Да, талисманы, одежда… Цзинъи добросовестно взял с собой может даже чего лишнего, но рассудил, что лучше пусть не пригодится, чем не хватит. А теперь его Цзычэнь волновался, а у Цзинъи сердце трескалось на кусочки и осыпалось мелкими хлопьями просто потому, что было понятно: Сун Лань ведь не сомневается в нём, и не считает его слабым или бесполезным. Просто для него ново нести ответственность вот так, где-то в непредсказуемом внешнем мире. В самом деле, раньше он путешествовал с Сяо Синчэнем, который и сам за себя прекрасно отвечает. Потом с Сюэ Яном. И тут вот… — Я буду рядом. Цзычэнь, я люблю тебя и ни за что не стану бездумно рисковать, обещаю, — он серьёзно смотрел в глаза, и от этого мягкие поцелуи становились ещё прекраснее. — Мы все будем осторожны и все будем друг за другом следить. Со мной точно ничего не случится, и я не дам ничему страшному случиться с тобой. Он честно подумал, и уточнил: — Ни с кем из нас. Всех. И потом, Сычжуй тут будет волноваться за всех, а он очень старательный. Я убеждён, что он сумеет тревожиться так качественно, что нам можно даже не пытаться. *** — О, я ещё как собираюсь, ты же видишь! — Сюэ Ян даже не шутил, он с фанатизмом маньяка упаковывал бесчисленные одеяла, подушки, припасы, какие-то бесчисленные узелки, пачки, стопки, и даже умудрялся, посвистывая, плести нового травяного человечка на всякий случай. — Это мне Сун Лань дал… я ещё не понял что это, какое-то местное секретное чтиво про яды, я на всякий случай возьму с собой, пусть будет. Ага, оставит! И кому он хуже сделает? Оставит Байсюэ мне на разграбление и поруганье? Нет, он, конечно же, иногда вообще дурак, но не настолько же. И потом, он-то патриарх, так и я не мимо проходил. Тьфу, как ему удалось меня в это засунуть, до сих пор не понимаю. Будем стоять, как два пьяницы возле постоялого двора, и меряться этими… патриаршестями. Сюэ Ян ласково прильнул к своему непостижимому святому, целовал его губы, с какой-то хищной нежностью сделал вид, что сейчас жестоко покусает язык, и тихо заурчал. Пока местный благоприобретённый патриарх не принялся трезвонить в колокол, было время на нежность, а Сюэ Ян не собирался тратить это время зря. Сказано — время на нежность. Всё, куда деваться, остаётся только делать себе приятное! — Он меня там обзывал, — ворчливо пожаловался Сюэ Ян, смешливо сморщил нос. — Гадом, сукой, и как треснул больно! Это за то, что я как бы потерялся. А между прочим он сам потерялся, а не я. Я тут не виноват, меня просто стена съела, а вот именно он принялся туда-сюда бегать. И мы друг друга искали как два дурака, пока не поняли, что не ищи — и найдёшь. Так и вышло. И значит я его так радостно хватаю, чтобы не съелся, а он как треснет по рёбрам, на пол швырк, сверху бряк, и давай ругать гадом и сукой! Уууууу, патриарх бешеный. Он ведёт себя как грубый старший брат. Он жаловался, и с досадой пытался остановить свои беспокойные руки, потому что пытался то ли раздеть Сяо Синчэня, то ли одеть, то ли просто не мог насытиться прикосновениями. Это снова нестись сломя голову через всю Поднебесную! Это должно быть интересным. *** Инь Цзянь едва не подпрыгнул на месте от стука в дверь, но когда Чжи Вэньчжун вошёл, он уже демонстрировал спокойствие и подчёркнутую собранность. Эта забота трогала до глубины души, и он принял нож дрогнувшими пальцами. — Я даже не знаю, как тебя благодарить, — тихо сказал он. — Волнуюсь. Это так… ново для меня. Друг мой, я оставил вам здесь полный комплект лекарств, ты точно разберёшься, у меня всё подписано, ты же помнишь наверняка. Пожелай мне удачи. Я не могу даже объяснить, до какой степени это важно для меня. И позаботься о молодом адепте, он наверняка изведётся тут от беспокойства за друга. Он обещал собраться быстро, и он справился с этой несложной задачей. Во всяком случае, выйти во двор Инь Цзянь успел до того, как прозвучал колокол. Сычжуй, оставшись один, пометался, сбегал на кухню и собирал еду. Кто знает, может не будет времени и сил готовить, и пока есть готовая еда, лучше положить с собой. Они тут точно разберутся с Чжи Чуанем, их останется всего двое, и много не понадобится. Конечно, он был готов всё подробно рассказывать Чжи Чуаню, там было что рассказать… Хотел ли он отправиться вместе со всеми на поиски? Да, пожалуй. Этого хотелось сердцем. Но рассудочным решением будет остаться и обеспечить сохранность Байсюэ. Постараться. Приложить все усилия. Наконец, кто-то должен кормить подопечных Лань Цзинъи, и ушастых, и с плавниками. И кто-то будет радостно встречать их, когда они все вернутся. *** — О, да! — Сун Лань улыбнулся. Его А-И умеет так сказать, что даже тучи расступаются, — В старательности нашего юного друга я не сомневаюсь. Пойдем. — Зачем тебе опять человечек? — Сяо Синчэнь совсем не одобрял такое расточительство силы. Конечно, он будет рядом, и это другое дело, но все-таки Сюэ Ян только вернулся, — ты ведь не собираешься следить за Чжи Чуанем? Я думал о том, что ты мне сказал о нем и о... Сычжуе, все-таки мне кажется, ты это зря. Вообще, конечно, учитывая, как они быстро приближаются к своей цели, осторожность важна очень. В самый ответственный момент может случиться все, что угодно — даже Верховный может явиться. Поэтому Сяо Синчэнь не очень настаивал, смирился и решил, что будет поддерживать Сюэ Яна в любой свободный момент. — Обзывал. Треснул, — с расстановкой повторял Сяо Синчэнь, поцелуями отмечая, что это, конечно, безобразие, но не улыбаться не мог. — А ты мирно сносил все эти грубости. Ни разу даже не ответил. И, конечно, не отпустил ни одной своей шуточки... ммм... неделикатной. Он действительно старший брат. Ответственный и суровый. Зато ты можешь безнаказанно делать глупости. Они явились во двор после колокола, остальные уже собрались, но хоть опоздали Сяо Синчэнь и Сюэ Ян едва ли на десяток шагов, все равно даочжан взглядом попросил у брата прощения. — Готовы? — спросил Сун Лань, но прозвучало это утвердительно. Он выдал Сюэ Яну их с Цзинъи запасную одежду, словно это было в порядке вещей. Ну так оно и было, собственно: главный по хозяйству тут как ни крути Сюэ Ян. — Доктор, я вас прошу, — напомнил он и жестом попросил отдать пациента Сюэ Яну. — Уверяю вас, нет надежнее в пути места для Не Минцзцюэ. Лань Сычжуй, Чжи Чуань, мне не нравится об этом вас просить, но думаю, вы поймете необходимость. Если за время нашего отсутствия Байсюэ навестит кто-то, то мы с Цзинъи отправились на охоту по просьбе жителей какой-нибудь дальней деревни, а Сяо Синчэня, Сюэ Яна и доктора Цзяня здесь и вовсе не было. Чжи Чуаню скрывать что-то привычно, но просить Сычжуя лгать... это было просто ужасно, и сейчас Сун Лань говорил им обоим, но рассчитывал, что эту неприятную необходимость все-таки возьмет на себя Чжи Чуань. Сяо Синчэнь взошел на Шуанхуа, он парил над землей буквально на высоте ладони и подал Инь Цзяню руку, чтобы ему было как можно удобнее: — Вставай передо мной, — попросил даочжан, — И пожалуйста, скажи, если наверху замерзнешь, ладно? Сун Лань поднялся в воздух последним, обернулся, прощаясь с Сычжуем и Чжи Чуанем, и летел, держась ближе к А-И. *** — Это на всякий случай, — Сюэ Ян вынес человечка из комнаты и оставил в укромном уголке во дворе, и тут же вернулся продолжать поцелуи. — Может и не понадобится. Но мало ли. Предпочитаю знать заранее, если тут что-то случится. Гэгэ, может я и зря. Может я излишне подозрительный и даже испорченный. Лучше я побуду идиотом сейчас, чем потом рвать на голове волосы и оправдываться перед взбешённым Лань Сичэнем. На этом месте рассуждений Сюэ Ян озадачено почесал нос. С какого перепуга он решил, что оправдываться придётся именно ему, это он не понимал. Наверняка оправдываться придётся Сун Ланю. Чёртовы привязанности! — Как ты хорошо меня знаешь, — восхитился он. — Ты совершенно прав! Я героически терпел и очень страдал. Сяо Синчэнь, я это я, мне положено быть грубым и пошлым. Я босяк и вырос на улице. Так что сам не понимаю, какие ваши даосские чудеса придерживают мой длинный язык на привязи. Ну вообще-то я глупости и раньше безнаказанно делал, но ты прав. В покровительственной ответственности Сун-лаоши есть какая-то особая приятность — он патриарх, ему эту телегу и тащить. А я, так и быть, не буду воровать у телеги колёса. Он ещё успел набрать воды столько, что если бы волок всё это без мешочков, уже погиб бы под грузом вещей и припасов. Самое смешное, Сюэ Ян прекрасно осознавал, что хорохориться и бухтеть про телегу он может сколько угодно, но пока что именно вот этот обоз с вещами он не просто тащил сам, но ещё и неистово гордился и никому не собирался отдавать эту ответственность. Именно поэтому деловито забрал у Сун Ланя собранные им вещи и так же требовательно протянул руку в сторону Инь Цзяня. — Не волнуйтесь, доктор, — весело хохотнул Сюэ Ян, когда тот всё-таки отдал мешочек. — У меня ничего не пропадает. Вообще ничего. Сычжуй, иди сюда? Он отвёл юношу на пару шагов, какое-то время мял его плечо, проникновенно заглядывая в глаза, и наконец таинственным шёпотом проговорил: — Не геройствуй, хорошо? Кто бы ни припёрся в Байсюэ, не храбрись. Но вообще знаешь, Сычжуй, что-то мне подсказывает, что в клане Лань всё очень хорошо с недомолвками. Никто не умеет так вежливо улыбаться и помалкивать, как Лани. Всё будет хорошо. Он вернулся ко всем, развёл руками — не хватило окаянства сказать «и не пускай кого попало себе в штаны» просто потому что а вдруг Сяо Синчэнь прав, а он ошибается? Зачем мальчику такой стресс. — Всех верну живыми, — бодро пообещал Сюэ Ян и едва не навернулся с меча прямо тут во дворе, просто потому что шагнул мимо. — И сам вернусь живым! Инь Цзянь не очень понимал, как именно это будет. Вернее, он столько раз видел все эти полёты на мечах, но сам предпочитал твёрдую землю и ни разу… Он принял руку брата, достаточно ловко по сравнению с Сюэ Яном встал на меч, и пробормотал: — Самое сложное в моей жизни, это учиться доверию… Он взволнованно наблюдал за тем, как Сюэ Ян, балансируя на мече, что-то проверяет, триста раз перекладывает, затягивает пояс. Он же за собой толком уследить не может, прямо тут чуть не грохнулся! Но если ему доверяет Сяо Синчэнь… и Сун Лань… Что за странная компания. — Обязательно скажу, — пообещал Инь Цзянь и сглотнул подступивший к горлу ком, когда земля оказалась где-то внизу. — Мне нельзя болеть… никому нельзя. Запрещаю. — Эй, Цзинъи, — насмешливо гаркнул Сюэ Ян, поравнявшись с ним. — А я думал, ты на гуцине полетишь, а у тебя ещё и меч есть? Цзинъи только фыркал, подставляя лицо встречному ветру. Ему было хорошо рядом с Сун Ланем, уютно, а на привале он хоть и попытался что-то делать, но Сюэ Ян всех укоротил и как-то быстро сам разобрался, попутно сообщил, что еду вот эту собирал Сычжуй, который всяческий молодец. И Бася сигналила, что нужно лететь дальше, и они все торопились… пока не спешились у поворота, украшенного достаточно скромным камнем с названием. Сюэ Ян только лирично щурился, полез в густую траву на обочине, облазил всё вокруг и с размаху сел. Он шумно вздохнул, глядя на Сяо Синчэня, двумя пальцами достал из зарослей сизой полыни выцветшую бумажку от конфеты и задумчиво помял в руке. — Гэгэ… ты место, наверное, не узнаешь, но… донесёшь меня на спине до города И? Честное слово, я знаю где там можно остановиться. Это слишком дикое совпадение, Сяо Синчэнь. Я эту конфету тут развернул, и дальше ничего не помню. А когда открыл глаза, меня лечил один светлый и до костей святой. *** Сяо Синчэнь сначала убедился, что брат может сойти с меча, не выглядит замерзшим и сердитым вроде тоже не выглядит, и только потом вернул Шуанхуа в ножны и застыл. Он видел, как Сюэ Ян что-то ищет, но больше — ничего и никого. Сяо Синчэнь замер, словно в статую превратился, посмотрел на Сюэ Яна, закрыл глаза и шагнул вперед. Трава под ступнями, даже пыль и ветер звучат как тогда. Только не пахнет кровью. «Пойдем. Здесь ничего нет» — он помнил каждое слово, голос, даже то, как звучали шаги А-Цин. Сяо Синчэнь открыл глаза и увидел камень. — Пойдем, — тихо сказа он Сюэ Яну, — Здесь ничего нет. И ушел вперед по дороге первым, за поворот, туда, где можно остановиться, увидеть это все теперь совсем по-другому. Сун Лань молча наблюдал, подошел к Сюэ Яну и протянул руку. — Совпадение и правда дикое. Держи, — он протягивал на ладони пару конфет. Сяо Синчэнь устремился к воротам, как ветер. Он шел, не оглядываясь, никого не звал, и Сун Лань только кивнул всем, чтобы поторопились. Он тоже помнил это место, помнил, как стоял у ворот, что чувствовал, как гадал, кто же этот человек, который появился у Синчэня и не позволял торговцам обманывать его. Даочжан вдруг остановился у самых ворот, пропуская всех вперед, глядя на знаки на стене. Горло сжималось. Это страх. Потому что они идут в тот похоронный дом, потому что он помнит все, что тогда чувствовал, помнит себя — того, другого, полного отчаяния и стыда, безмерно виноватого... Душу собрали, но все воспоминания остались. И теперь туда обязательно идти?! Он с трудом справился. Посмотрел в спину Сюэ Яну и справился. Потому что понял, что больше не хочет ударить в эту спину, никак не хочет. Сун Лань вошел в город вместе со всеми и застыл на пороге арки ворот. Улица тонула в густом тумане и в еще более густой тишине. Ни скрипа, ни шороха — полное молчание, Сун Лань не помнил такого, когда был здесь. Да, город был заброшен и пуст, но называть его «мертвым» никак было нельзя. Даочжан потянулся за мечом и сделал шаг ближе к Цзинъи, ему казалось, что все, что сейчас вообще слышно — это его испуганное сердце. *** Ну что опять?! Сюэ Ян только медленно выдохнул, глядя как Сяо Синчэнь уходит. Со слабым интересом покопался в себе, но чувства вины не отыскал. Чего нет, того нет. Почему от карпов не требуют, чтобы они летали как птицы? Он взял конфеты, которые протянул Сун Лань, одну тут же сунул в рот и спрятал за щекой, пусть там потихоньку тает. Это такое место, где стоило бы съесть конфету. Может хоть эта до желудка доберётся. Какая-то же конфета в этом месте должна это сделать. Сюэ Ян шёл легко, его совесть была чиста, как первый снег. Его не смущал ни туман, ни тишина, и на настороженные лица спутников он глянул мельком, Сун Ланю только покивал, показывая зубы в улыбке. — Не надо, не надо. Вот тут я вообще не виноват, не моя работа, — он нагло опёрся локтем на плечо Инь Цзяня и задушевным бандитским тоном протянул. — Как вам запах, доктор? — Вам бы всё шутки шутить, — Инь Цзянь сердито выхватил из его рук бутыль с водой, едва только мерзавец её достал, и куски полотна взял, тут же поливая их водой. — Ну кто-то же должен, — Сюэ Ян вручил мокрую тряпку Лань Цзинъи, предоставил доктору обихаживать себя и патриарха, и догнал Сяо Синчэня, отфыркиваясь на ходу. — Гэгэ, обвяжи лицо. В этом тумане очень много трупного яда. Он не предлагал. Здесь промедление чревато последствиями, причём крайне неприятными, поэтому Сяо Синчэнь получил мокрую тряпку, и Сюэ Ян ясно дал понять, что будет тут стоять и травиться до тех пор, пока его даочжан не обвяжет лицо. — Если тут столько трупного яда в воздухе, — негромко проговорил Цзинъи, — то должно быть здесь неспокойно. Могут быть неупокоенные мёртвые, нечисть… — Мертвецы точно придут, — Сюэ Ян указал острием меча в сторону похоронного дома. — Нам туда. Даже из соображений безопасности. Сам по себе похоронный дом создан таким образом, чтобы мёртвые не могли в него войти. Или выйти из него. Но вряд ли там кого-то хоронили, он уже тогда был заброшенным. Туман взволнованно колыхался, он сгущался, приобретая очертания человеческих фигур. Цзинъи аккуратно направил в эту толпу талисман, который короткой яркой вспышкой осветил наступающих, и только тяжело вздохнул. — Их слишком много. — Спасибо, Цзинъи, — ехидно брякнул Сюэ Ян. — Хоть ты понимаешь, что это не я всех убил. Я извиняюсь, господа, мы бежим или как? *** Сун Лань без разговоров обвязался тряпкой и проверил узел на затылке Цзинъи, подумал еще, что он совершенно как безумный — даже сейчас находит момент, чтобы погладить его волосы. — Да, много, — Сяо Синчэнь завязывал узел привычным движением, которое въелось в память и в пальцы как привычка — так часто он завязывал не глядя белые повязки. — Не дыши им. Где Цзян Цзяй? Сяо Синчэнь, наконец, перестал слушать мир и посмотрел на Сюэ Яна, во взгляде — нежность. Он вздохнул. — Ночь моя, ты решил меня хранить? Я теперь тут все вижу, — заверил даочжан и вынул Шуанхуа. Меч искрился и тонко дрожал в руке. — Тут много нечисти, осторожно, — он встал перед братом, рассчитывая, что остальные прикроют по бокам и спину. — Бежим, конечно! — буркнул Сун Лань, — А-Ян, сверху! Это он вспомнил, как они улепетывали от лиан, но на самом деле не ожидал, что лютые мертвецы и правда начнут падать с неба. Но первые черные тени действительно появились не спереди, не сбоку, а сверху. Сяо Синчэнь не отрывался от земли, он бежал, четко выбрасывая заклинания перед собой, расчищая всем путь. Отбиваться на ходу от лютых мертвецов — это неудобно, но пока можно двигаться — надо. Они почти добежали по улице до нужных ворот, когда кольцо темных тварей сомкнулось вокруг их небольшой группы. Сяо Синчэнь услышал свист и успел поднять меч. В лезвие ударился черный кнут, попробовал вырвать оружие из руки даочжана, но ничего не вышло. Сун Лань подпрыгнул и встретил удар здоровенного мертвеца где-то над головой доктора. — Нет, ты глянь! Летают! — выдохнул он, приземляясь обратно и опять задрал голову, высматривая новую жертву. — А-И? Нам нужна музыка, без музыки грустно, — он снова взмахнул мечом. *** Так бывает, когда уже весь вооружился до зубов, и даже уже замахнулся, и стоишь как дурак в чистом поле, потому что на тебя никто не нападает. Нет, конечно вот прямо сейчас нападали и очень резво, но Сюэ Ян намеревался развернуть драку за Сяо Синчэня с ним же самим, а даочжан, оказывается, и не собирался. Что за невыносимый человек? Обгрустился весь, посуровел, и при этом всё равно нежно любит, и вот это «ночь моя» — нет, ну записная сволочь повышенной святости! — Да, решил, — он только после этого завязал лицо мокрой тряпкой, и успел поцеловать Сяо Синчэня через эти мокрые тряпки, потому что ничто не может стать препятствием для его любви. Ни присутствие живых людей, пусть даже это родной брат даочжана, ни уж конечно присутствие мертвецов, какими бы шустрыми они ни были. — Цзян Цзай — а где ему быть. Всё тут, все здесь, — Сюэ Ян правильно понял, кого именно стоит держать в середине группы, и доктор оказался в центре. Выглядел Инь Цзянь слегка потерянным, но вроде не паниковал. Они прорывались, и чем яростнее дрались, тем плотнее становился вал нечисти. Сюэ Ян уже и руки отмахал, и ругался сквозь зубы, особенно когда из-под земли полезли трухлявые кости, хватали за ноги, сверху налетали, напирали со всех сторон. — Помнишь, Сун-лаоши, как нас загоняли в гробницу? — задушевный голос Сюэ Яна вполне органично вплетался в его же ругательства и злое шипение, как будто разговаривали два разных человека. — А сейчас такое впечатление, что нас пытаются не пустить в похоронный дом. Не думал я, что ограбленный мною хомяк окажется столь мстительным. Зато я понял, куда нас направляют… Он махнул рукой в дальний конец улицы, где змеились тёмные плети, складываясь в чудовищную пасть. — Прикрой меня, — Цзинъи пригнулся под руку Сун Ланя, убирая меч, ещё мгновение, чтобы достать гуцинь, и атаковал плотным аккордом, расшвыряв нечисть. Тут же послал кинжальный всплеск туда, куда показал Сюэ Ян. — Нас завалят гнилым мясом, — Сюэ Ян уже оскальзывался на груде дёргающихся тел, которые явно не собирались умирать насовсем. Ещё не хватало, чтобы за ноги погрызли. — Что-то не так, — Цзинъи пока не паниковал, но атаки гуциня стали плотнее, и теперь было видно, что некоторые проходят нечисть насквозь, не причиняя им вреда. Он хаотически менял оружие, мелодии сменяли друг друга, звук расходился то широким веером, то разил короткими уколами. Инь Цзянь понятия не имел, что попадёт в такую мясорубку и настолько быстро. Сначала он пытался просто не мешать, потом пришлось защищаться, потому что как бы все четверо ни старались, до него всё-таки добирались. Он не мог понять, что не так, ведь он сразу защитил рот и нос, едва распознав яд, и лишь когда занёс нож над оскаленным полуразложившимся лицом мертвеца, невесть каким образом проскользнувшим в защищённый круг, до него дошло. Потому что лезвие ножа уже неслось к цели, и лишь приученная частой практикой реакция лекаря удержала руку, прошедшую сквозь лицевые кости черепа без малейшего сопротивления. Зато он едва не всадил нож в спину Сяо Синчэня. Инь Цзянь с трудом удерживал дурноту. Он убрал нож, заставил себя успокоиться, нашёл в своих запасах флакон из тёмного камня, торопливо закапал себе в глаза и часто моргал, переживая короткое жжение. И после этого взглянул… — Послушайте… — позвал он. — Подождите! Сяо Синчэнь! Здесь больше половины — обман! На нас нападают не только мертвецы и нечисть, это атака иллюзий! Трупный яд попал в глаза! Мы перебьём друг друга, если дальше будем смотреть отравленными глазами! Цзинъи первый, потом… потом… — После Цзинъи — Сун Лань, потом Сяо Синчэнь, я буду последний, иллюзии, хомяки, дохлые скворцы, мне плевать, всех убью, один останусь, — Сюэ Ян подобрался, как хищник, продолжая рубить направо и налево. — А ну-ка, давай, родственник, вжарь медициной по этому балагану! *** — Помню, — ответил Сун Лань, рубанул наотмашь, но вместо головы из-под Фусюэ вылетела костлявая кисть. Нормально? Даочжан наступил на нее ногой, и удовлетворённо отметил, что хруст получился вполне настоящим. — Хомяк? Потрясающе! Ты еще и хомяков грабишь! Но куда Сюэ Ян показывал, Сун Лань успел посмотреть и увиденное ему не понравилось. Опять щупальца! Почему обязательно какие-то щупальца, лианы, нити? Нельзя для разнообразия простых зубов или там мечей? Он откликнулся на призыв Цзинъи, добросовестно прикрывая его от тварей и наслаждаясь тем, как его храбрый А-И точно лупит по врагу. Арсенал впечатлял, неуязвимость врага — тоже. — Поразительно, насколько тут успели нагадить нечистью! — воскликнул Сун Лань, снова взмахнул мечом и рассек пустой воздух. Проклятье! Сяо Синчэнь развернулся и не увидел, как тонкий клинок брата миг назад чуть ли не летел ему в спину. Капли? Феноменальное самообладание! — Не тратьте время! Нужно просто дойти до ворот! Лань-гэ! — Сяо Синчэнь кивнул ему, взмахнул рукой, собирая на ладони алую силу. В ответ Сун Лань повторил то же самое с серебром. Надо ударить вместе — им хватит даже если твари просто отступят, а тащили их в страшную пасть как на привязи, так можно и мимо ворот проскочить. Они с Синчэнем ударили вместе сверху вниз, поймав еще и очередную атаку гуциня Цзинъи. Мертвяки с визгами и тресками разлетались в стороны. — Доктор? Есть идеи? — Поинтересовался Сун Лань сверху и снова спустился на землю. *** Есть люди воины. Но кто-то совершенно не создан для такой жизни, их работа заключается в другом. Например — лечить раны. А рана это ведь не только рассечённая кожа и текущая кровь. Иногда рана не сочится кровью, просто отнимает жизнь самым изощрённым образом. — Других идей у меня нет… — Инь Цзянь нервно оглядывался вокруг, и вот именно теперь видел, сколько сил все они тратят на фальшивого врага. При этом фальшивки давали возможность настоящей нечисти прорваться ближе. — Вы же палите из пушки по воробьям… — Ладно, — Цзинъи скользнул к нему ближе, запрокинул голову, подставляя лицо. — Давайте капли. Глаза запекло, он мотал головой, стараясь быстрее проморгаться, прятался за Сун Ланем. А потом высунулся ближе к линии атаки и возбуждённо охнул. — Оооо, как интересно. Вон там, поодаль, Цзычэнь, видишь? Возле резного столбика высокий тёмный силуэт. Он повторяет один и тот же жест, и это слишком похоже на управление иллюзией. Вот его я сейчас и сниму. На Цзинъи тут же понёсся лютый мертвец, разевая пасть, и вот он был точно настоящим. Зато когда чёрный силуэт рассыпался под ударом мелодии, атака нечисти захлебнулась и поредела. — Если нам нужно просто дойти до ворот, то я доведу… — Инь Цзянь беспомощно огляделся, не очень понимая, как это сделать, схватил Сяо Синчэня за пояс одной рукой, второй сцапал Сюэ Яна. А как Сун Ланя и Цзинъи?! И разделяться нельзя. Если он видел, как подойти к воротам, используя разрывы в поредевших рядах нечисти, а остальные видели там плотно валящую толпу?! Разве что Цзинъи теперь видел то же, что и он. Инь Цзянь сам себе напоминал спятившую курицу, но он подталкивал Сяо Синчэня и Сюэ Яна вперёд по сложной ломаной траектории, тут же тянул следом за собой Сун Ланя и Цзинъи, и вот уже ворота, вот высокий порог, через который нужно только переступить. Сюэ Ян даже ругаться перестал, только тяжело дышал под повязкой. — Откройте кто-нибудь ворота, у кого руки свободны? Там такая доска, её нужно в сторону потянуть. — Я открою, — Инь Цзянь улучил момент и кинулся вперёд под рукой Сяо Синчэня, рванул в сторону засов. Услышал, как трещит ткань одежд, острой болью рвануло плечо, руку, бок, но створка подавалась. — На себя, — Сюэ Ян с оттяжкой рубанул наискосок, развалив мертвеца от плеча до бедра, оставив руку с когтями, вцепившимися в Инь Цзяня. Чертыхнулся и сам рванул за створку. — Внутрь все! *** — А жаль! — Сун Лань решил, что доктора есть кому прикрыть, отвернулся и теперь спина к спине с Цзинъи чередовал удары Фусюэ и заклинания, потому что со спины твари тоже заходили. Он дернулся, когда понял, что А-И куда-то делся, обернулся и увидел, что посреди всего этого мертвецкого великолепия Инь Цзянь точно и выверенно закапывает Цзинъи в глаза снадобье. Сун Лань крутился как полоумный, прекрасно понимая, что тратит две трети ударов впустую, но различить иллюзию и реальность не получалось, ну и не сдаваться же? У них есть А-Ян, мастер по иллюзиям, может он что-то придумает? — Не вижу! — Рявкнул даочжан, ему просто именно в этот момент некогда было. — Но уверен, ты молодец! Бей, мой хороший, и покрепче! Сун Лань запустил очередной всполох силы и на этот раз попал по реальному мертвяку. — Э-э-э!!! — Он совсем не ожидал, что его кто-то потащит со спины, там же вроде есть кому прикрыть! И потому Инь Цзяню очень повезло, что Сун Лань сначала успел сообразить и не перерубил доктору руку. Оказалось, они уже перед воротами, а он чуть ли не последний за порогом с неправильной стороны. Сяо Синчэнь отодрал от брата костистую лапу и бросил в толпу нечисти вместе с яростным ударом, а Сун Лань успел ретироваться. Даочжаны синхронно потащили створки, но один нелюдь успел протянуть костлявые руки, которые на границе похоронного дома зашипели, истончаясь. Сяо Синчэнь не стал дожидаться, хладнокровно обрубил кисти, точным ударом пнул мертвеца в голову, и створки наконец закрылись. *** — В чём прелесть похоронных домов, — попытался было сострить Сюэ Ян, но вместо внятных слов нажевался мокрой тряпки, которую успел ещё и обслюнявить изнутри, стянул её с лица и задвинул внутренний засов на двери. — Так вот… когда ворота закрыты, даже тупая нечисть понимает, что ломиться уже нет смысла. И поднял палец. Потому что снаружи снова висела густая, как наваристый суп, тишина. Туман толпился вокруг, но так и не решался перебраться через стены. Сюэ Ян принюхивался, трогал языком воздух, как змея, и счёл, что можно снимать повязки, а значит можно умыться. Чем и занялся, поливая на руки всем желающим. Инь Цзянь как сел возле стены, так и сидел в неловкой позе, пытаясь дышать хотя бы через раз. В голове тупо стучала кровь, и наверное нужно было посмотреть, что там такое у него самого с плечом, с рукой, может всё не так страшно, как показалось с перепугу. Как они умудряются так жить? Этот ещё и шутит постоянно. Ему было неловко, немного стыдно, что он жуткая обуза, и у него нет ни одного способа наравне участвовать в таких схватках. В конце концов Инь Цзянь тоже стянул повязку с лица и упрямо подошёл к Сяо Синчэню. — Я понимаю, что это раздражает, но трупный яд всё ещё у тебя в глазах, — он показал флакон, оглянулся на Сун Ланя и тихо попросил. — Даочжан, вы тоже. Сюэ Ян. Он даже не хотел думать, как они будут прорываться обратно, как во всём этом искать Не Минцзюэ… А действительно ли искать здесь? Может быть не нужно было заходить в этот город, покинутый и забытый всеми небожителями, и они лишь поддались каким-то чувствам, связывающим троих с этим городом? Инь Цзянь открыл было рот, чтобы попросить Сяо Синчэня проверить это, достать Басю и проверить, но он почему-то резко устал и отдал флакон в чьи-то руки, пробормотал, что по одной капле в каждый глаз будет достаточно, и совсем тихо попросил воды. *** — Какой же ты молодец, Ян-ди! — похвалил Сун Лань, вода показалась чем-то невозможно драгоценным. Он вымыл руки, промыл глаза, а пока Цзинъи подставлял ладони под воду, успел оглядеть его с ног до головы на предмет повреждений, — Все целы? Все были целы, ну разве что немного одежда потрепалась когтями, но это ведь просто ерунда. Поразительно, конечно, насколько городишко кишел нечистью! Надо бы как-то это все обдумать. — Не раздражает, — тихо сказал Сяо Синчэнь и подставил глаза для лечения, зажмурился, поморгал, — Спасибо. Он передал флакон Сюэ Яну, взял воду и протянул брату. Его почему-то сейчас тянуло куда-нибудь пойти, а не размышлять над природой этой встречи с мертвецами. Даочжан оглядел двор. Гробы, лестница... он пошел в дом, там, покрытые пылью, стояла простая мебель, у очага лежали дрова. Сяо Синчэнь молча вел пальцами по кромке стола, закрыл глаза, понимая, что помнит здесь все до мельчайших подробностей и что даже не зажег талисман — ему не надо было видеть. — Такое ощущение, что мы растревожили черный муравейник одним своим появлением, — заметил Сун Лань. — А-Ян, как думаешь, если тело без своей неупокоенной души, оно может притягивать тьму? Я вот никогда о таком не слышал. Сяо... — Сун Лань не договорил. Взгляд упал на оставшиеся от обрубленных рук кучки пепла и даочжан уставился на Сюэ Яна. Вот же... Он схватил его за рукав и утащил подальше за гробы, шепотом выдал: — Слушай. Если в похоронном доме не совсем мертвое и не совсем живое не может существовать, то не проверить ли нам Не Минцзюэ? Он конечно не мертвец, но все же. Это элементарное вообще не пришло ему в голову! Говорить подобное и тем более проверять при докторе Сун Лань не стал бы. И сейчас откровенно волновался. — А где Синчэнь? *** Сяо Синчэнь куда-то ушёл. Сун Лань шептался с Сюэ Яном. Инь Цзянь сглотнул сухим горлом, пытаясь понять, сколько ему осталось жить, если его подрал когтями лютый мертвец. В конце концов он заподозрил у себя припадок мнительности и попросил Цзинъи осмотреть плечо там, где он не видел, там что-то пекло кожу. Цзинъи со всей ответственностью приступил к почётному поручению, развел края рваной ткани, изучил рану и очень постарался сохранять спокойствие. — Доктор Цзянь, — очень мягким тоном проговорил он, сам себе напоминая Сычжуя. — У вас здесь… — И что же у меня там, Лань Цзинъи? — он тоже старался сохранять спокойствие. — Большая острая щепка. Ну… заноза. Она правда большая и острая, поэтом вошла глубоко под кожу и испортила вам одежду, — Цзинъи очень серьёзно покусал губы. — Нужно протереть на всякий случай кожу, вытащить её и подсушить. Инь Цзянь только вздохнул. Повернулся к молодому адепту, выдал нужные снадобья, подставил плечо и сам прикусил губу. — Вы знаете… могло быть и хуже, — философски заметил он. — Я мог загнать эту занозу в какое-нибудь неудобное место чуть пониже спины. Цзинъи сдавленно хихикнул, вытаскивая щепку. Инь Цзянь только прикрыл глаза ладонью и терпеливо ждал, пока ужасное ранение «от когтей лютого мертвеца» будет вылечено. Кто же знал, что лютый мертвец — это всего-то старый засов на рассохшихся дверях?! Оправдаться перед самим собой он мог только тем, что откровенно испугался и поддался панике. А ханьфу, наверное, можно будет зашить. Потом. Сюэ Ян проводил Сяо Синчэня взглядом и постарался не вздыхать ему вслед. Тут и так вздыхающих больше, чем коров на лугу. — Смотря что сделать с телом. Вот найдём его и поймём, что с ним не так. Или так. Если оно тут, конечно. А вообще знаешь, дагэ, мне тут в чём-то уютно, и у меня меч досыта нахлебался, и вроде как стал темнее. Меж тем, когда я тут был, я Печатью направо и налево не размахивал, вообще не использовал. Сяо Синчэнь пошёл молча думать туда, где я не буду заглядывать ему в глаза как битая собака, — Сюэ Ян кивнул в сторону дверного проёма. — Он тут всего-то пару-тройку ночей переночевал… Он ревниво оскалился. Трудно было принять эту особенность своей святой сволочи, каждый раз создавалось впечатление, что Сяо Синчэнь сбегает от него, не в силах больше оставаться рядом. Он ревновал своего даочжана даже к нему самому, что тут говорить о других. — Дагэ, — тягуче позвал Сюэ Ян. — Он всякий раз так уходит в себя, когда его что-то гнетёт? Он вытащил из-за пазухи мешочек с головой Не Минцзюэ, подумал, и всё-таки пока не рискнул развязывать. — Пока он внутри, он защищён. Я бы сначала всё тут проверил, насколько это возможно, а уже потом попробовал бы достать. Потому что если Не Минцзюэ прямо в меня в руках пораскинет мозгами в прямом смысле слова и рассыплется в пыль, я охренеть как расстроюсь. Хотя знаешь, был бы он нечистью, я бы уже понял. И ты бы уже понял. Его Шуанхуа бы давно обкусал со всех сторон. Давай пока может Басю достанем? Она у нас крепкая, и не в таких переделках бывала. Только сперва Сяо Синчэнь вернётся и доктор успокоится. Что-то он… — Сюэ Ян с неожиданным удовольствием улыбнулся. — Испугался очень наш доктор. Расстроился, испугался, и не может прийти в себя. Он посматривал в сторону лечебной процедуры, толкнул Сун Ланя плечом и мотнул головой, указывая на Инь Цзяня. Тот сидел согнувшись, спрятав лицо в ладони, плечи явно дрожали. — Он там что, в слёзы ударился? — Сюэ Ян растерялся. Инь Цзянь в изнеможении смеялся до слёз, стараясь хотя бы не ржать неприлично в голос. Получить занозу в плечо и приготовиться умирать! Нет, у него положительно не в порядке нервы. *** Сун Лань посмотрел на Цзинъи и улыбнулся. Это какой-то совершенно особенный сорт гордости — за любимого человека. Он гордился, что у него такой друг, что у него вот такой мерзавец, такой Байсюэ, такой старший адепт в нем и даже такой раздражающий Чжи Чуань, но от горячей гордости за Цзинъи просто сердце плавилось. Самый лучший. Самый храбрый. И такой невозможно красивый в бою, с этим решительным горящим взглядом... — Мм? Ну ему иногда нужно, ты же знаешь. Просто куда-то тихо уйти. Он скоро придет. — сам Сун Лань упорно гнал любую мысль и воспоминания об этом месте, пинками буквально из головы выбрасывал. — Да, ты прав. Я просто представил себе, что будет с доктором, если глава клана Не у нас тут неосмотрительно расквасится. Да, проверим. Он снова глянул на доктора, на излом его тонкой фигуры... вот похожи и совсем не похожи все-таки. — Испугался. Знаешь, я уже тоже стал побаиваться, что Инь Цзянь как будто ничего не умеет бояться, ну только вот остаться без пациента, — шепотом сказал Сун Лань. Ты знаешь, я ему в драке чуть случайно руку не обрубил. — Он нахмурился, вглядываясь. — Нет, вряд ли в слезы, мы ж все тут... Какой он все-таки... другой, да? Сун Лань успокоился. Не Минцзюэ цел, все живые, самое главное, — целы, в безопасности. Он подошел и объявил: — Отдыхаем, а потом расспросим Бася. Доктор, я в очередной раз должен восхититься вашими лекарствами. — Надо было и правда как-то подбодрить Инь Цзяня, а никак по-другому он не умел. — Тут есть очаг и дрова. — Послышался из дома голос Сяо Синчэня. *** — Нет, не знаю, — буркнул Сюэ Ян, упрямо глядя туда, где от него прятался Сяо Синчэнь. От него! Прятался! Один! Сволочь. — Слушай, они вообще разные, но вот в этом один в один. Просто Сяо Синчэнь уходит тихо ногами, а Инь Цзянь куда-то внутрь себя. Оставляет снаружи портрет со строгими губами и спокойными глазами, и прячется за ним, и там где-то внутри делает всё то же самое, что этот его даочжанский братец делает снаружи. И скажи, что не родственники, м? К счастью Сун Лань вспомнил о том, что он тут главный, и принялся распоряжаться. А когда патриарх Байсюэ распоряжается, то даже святой беглец отмерзает и принимает участие. Очаг и дрова, фу-ты ну-ты! Сюэ Ян душераздирающе застонал, выдал серию замысловатых жестов, которые явно должны были обозначить справедливое возмущение, что очаг и дрова там, в его персональном уединении, и пойди воспользуйся ими, ага. Чтобы некоторые чокнутые даосы получили возможность сбежать ещё подальше. А больше этим даосам ничего не надо? Ну там, верхушку сосны в сливовом маринаде, например? Сюэ Ян застонал ещё громче, понял что пока этот невыносимый человек не намолчится, всё равно нихрена не получится, и сообщил куда-то внутрь дома: — Гэгэ, когда перестанешь тут разводить пчёл, выходи ужинать, а? А то я зайду и… ну ты там в курсе, чего бывает, когда я захожу. После этого Сюэ Ян принялся очень серьёзно и обстоятельно заниматься насущными делами. А именно — устраивать огонь, греть воду для чая, готовить еду, одновременно устраивать всех удобно и правильно. Поцокал языком над царапиной Инь Цзяня, который на самом деле вытирал слёзы — неужели правда плакал? — и вручил оторопевшему доктору ещё одну подушку и прикрыл царапину чистой тряпочкой. В ответ на попытки научить его правильно лечить такие пустяки, Сюэ Ян прицельно показал на муху и задал логичный вопрос: — Ну если эта тварь сперва там снаружи поползала по кишкам, а теперь сядет на эту царапину, то разве это будет хорошо и правильно? Нанесёт заразы, ещё и нагадит сверху. Доктор, ты конечно очень доктор. Прям докторее я не встречал в своей жизни. Но в чистом поле среди бардака и идиотизма ты всё-таки ещё молодой адепт. А вот я сейчас кормить буду вкусной едой… Он зубоскалил, почему-то с нежностью смотрел, как Цзинъи очень скромно сидит, вроде не двигаясь, но при этом аккуратно и медленно втекает в объятия Сун Ланя, и его лицо тут же озаряется каким-то скрытым светом. Ему тоже нужен был свет, поэтому Сюэ Ян терпеливо смотрел в ту сторону, откуда должен был прийти намолчавшийся Сяо Синчэнь, и показательно тосковал по нему. *** — Ага. Даочжанский братец и его личный мерзавец, — Сун Лань хмыкнул. Он уселся рядом с Цзинъи и обнял его, уткнулся в плечо, вдыхая запах волос. Это ужасно неприлично, патриархи так не делают. Ну всякие другие патриархи, а который из Байсюэ — он разучился долго не дышать своим Цзинъи, это нормально, это — равновесие. Научился быть патриархом — разучился в чем-то другом. И даже Лань Сычжуй не посмотрит строго... Сяо Синчэнь все слышал в открытую дверь, все-все, и как Сюэ Ян рассказывает его брату про дрянь очень понятно и наглядно, и как он вздыхает. — Знаю. — Ответил он из темноты, улыбаясь, — Входи. Тут кстати стол, так удобнее, — Сяо Синчэнь засветил талисман, потом еще один и возник на пороге, — И кровати. — Ты голодный? — шепнул Сун Лань Цзинъи в плечо. Сейчас, когда их не окружали всякие злые силы, когда они тут все вместе, А-И рядом, его топило счастьем, что все хорошо и безопасно, они знают, что там за воротами и могут подготовиться, у них даже есть средство от яда, а нечисть — это субстанция понятная, и специально обученные заклинатели и доктор с ней справятся. Конечно, неизвестно, что будет потом, но прямо сейчас все хорошо. *** — Голодный, — Цзинъи немного повозился, чтобы устроиться как можно ближе к Сун Ланю и довольно зажмурился. — Почему-то когда намашешься, после этого хочется есть и спать. Почему нельзя поесть впрок один раз в неделю, чтобы три раза за день не бегать? Для него было очень важно не попасть в неприятности. Чтобы Сун Лань не волновался. Чтобы не ругал себя за то, что взял с собой. Чтобы продолжал вот так обнимать. Эти блаженные минуты покоя и расслабления были очень важны, а еда — вот она, никуда не убегает, заботливо прикрыта от мух. Сюэ Ян не заставил просить себя дважды. Сяо Синчэнь ещё только договаривал, и едва появился на пороге, а Сюэ Ян уже мчался к нему — что тут мчаться, не разбежишься. Стол, кровати! Целое богатство! Хоть на стол укладывай, хоть на кровать, на полу так вообще свободно, и падать некуда. Он тут же жадно обнял своего даочжана, ткнулся лицом в его шею и дышал так, будто ему не давали ни разу даже вдохнуть. — Поделись со мной, гэгэ, — он осторожно лизнул его шею, будто примеривался, сразу укусить или ещё немного подождать. — Что ты так задумался? Или это большой даосский секрет? Может быть ты хотя бы чай выпьешь? Все живы, никто не ранен, только все в драной одежде, как бродяги. Инь Цзянь настолько отдышался, что дисциплинированно ел, растроганно переживая все открытия этого крайне поучительного происшествия. Он и бровью не повёл, когда у него прямо перед глазами развернулась сцена нежной сердечной привязанности между Сун Ланем и Цзинъи, а вот вслед Сюэ Яну посмотрел с озадаченной задумчивостью. — Как-то всё это не вяжется, — вполголоса выдохнул он, внимательно изучая весь комплект предметов и действий. Убийца, мерзавец, предатель? Одеяла, подушки, тщательно приготовленная и заботливо розданная еда? Прикрытая от мух. И побежал, как недоросль, едва не подпрыгивая от радости, бесстыжий совершенно. Теперь нужно было дождаться, пока перестанут трястись ноги. Инь Цзянь счёл, что он может использовать своё тело как некий образец. Если у него ещё дрожат ноги и чашечка с чаем пляшет в руке, значит спешить не пора, и время отдыха не закончилось. И можно не приставать ни к кому с просьбой найти уже Не Минцзюэ. Он ведь где-то тут? Это место словно специально было создано, чтобы спрятать и не отдавать что-то важное для него. *** — Потому что еда — это тоже важно, тоже правильно не только для тела, — Сун Лань тихо говорил Цзинъи на ухо, наслаждаясь самим процессом, обнимал, гладил руки, и очень тихо, прозрачным кружевом разливал по ним серебро. Он решил, что совершенно не обязательно церемониться и отлипать от Цзинъи, поэтому дотягивался до еды, передавал ему и сам ел, не заботясь о приличиях. В конце концов — только доктор мог бы смущаться, но доктор явно хлебнул сегодня достаточно переживаний, чтобы обращать внимание на невинные объятия. — Ну какой секрет? — Сяо Синчэнь обнял и говорил тоже куда-то в шею, потом отстранился и посмотрел на Сюэ Яна, нужно было посмотреть на него здесь, — Я все помню, понимаешь? Каждый шаг, даже запахи, даже вот... — он посмотрел куда-то в угол, — ... там половица скрипит. Мы бы тогда не встретились, если бы не А-Цин. Я был один, а потом она меня спасала. Я не думал, что вернусь сюда, это странно. — Что не вяжется, доктор? — Сун Лань отвлекся и внимательно посмотрел на Инь Цзяня, — Не переживайте, свяжется. Вот отдохнем и свяжем все вместе. У вас капли остались? Нам понадобится, чтобы очистить город. *** А доктор очень даже обращал. Инь Цзянь без неприличного любопытства, но всё же посматривал на эту очень странную пару, сравнивая эти неприлично счастливые лица с теми, которые он имел сомнительное удовольствие наблюдать в самом начале знакомства. Лань Цзинъи не выглядел уже обессиленным бледным подростком. Нормальный юноша, достаточно сильный, чтобы пробиваться через толпу нечисти после длинного перелёта на мече. С хорошим запасом жизненных сил. Яркие губы, здоровый румянец. Легко краснеет, но не до нездорового оттенка. Устал, набегался — ест и отдыхает. А это признак здоровья. Сун Лань поправлялся тоже слишком быстро, но тут эта гармоничная любовь, которую они использовали все с какой-то естественность, будто где-то у них записано внутри «Вот сила, непонятно как и откуда, но она работает, используй её». И использовали, все четверо, в разных комбинациях, и очень эффективно. Сун Лань тоже ел нормально — без жадности, без вялости. Оба глотали без спазмических сокращений гортани, дышали ровно. Инь Цзянь слёту поставил несколько позитивных диагнозов и остался полностью доволен. — Свяжется… да, пожалуй. Это я размышлял вслух. Наслышан о Сюэ Яне, и каждый раз тянет протереть глаза, точно ли это тот Сюэ Ян, о котором я слышал. Я думаю, вы понимаете, — Инь Цзянь выразительно обвёл рукой и еду, и места для отдыха, а потом только безнадёжно махнул рукой, как будто всё это объяснениям не поддаётся. — Капли… да. Вы совершенно правы, пожалуй, я займусь пока этим. Он углубился в изучение своего лекарственного арсенала, рассудив, что сможет, пожалуй, отменить действие трупного яда и прекратить эти иллюзии. Кому-то же понадобилось их насылать… зачем? Сюэ Ян ревниво сопел, обнимая своего даочжана, обнимал его с жадностью, смотрел и не мог насмотреться. — Видишь ли, даочжан, — вкрадчиво начал он и тут же тихо засмеялся. — В этом-то и дело, что видишь. Я ведь тоже помню всё. Иногда полезно возвращаться назад. Я вот думал, что не вернусь в Ланьлин, — Сюэ Ян подумал и скорчил зверскую рожу. — Вру, думал. Но я собирался обрушиться на голову Мэн Яо, как карающий огненный дождь, в самый неожиданный для него момент, и устроить ему такую веселуху, чтобы прошли века, а люди всё ещё рассказывали о том, как это было. Хотя ты знаешь, кажется мы с тобой именно это и сделали. И карающий огненный дождь, и веселуху. Даочжан, сделай мне приятное, — он нежно ворчал, целуя Сяо Синчэня. — Думай куда-нибудь в меня. Когда ты так молча уходишь, у меня от ужаса ноги отнимаются. Начну за тобой бегать на руках, это же страшно. *** — Все сторожишь меня? — Сяо Синчэнь улыбался, неторопливо и нежно целовал в губы, гладил спину. — Тебе не о чем переживать, мне просто иногда так нужно, я не знаю, почему. Я же не ухожу далеко и надолго, правда? Пойдем. Нельзя пренебрегать трапезой, помнишь? А то наш патриарх будет сердиться, и я хочу твоей еды. Вот он уже нас зовет. Даочжан взял свою ночь за руку и действительно намеревался поесть. — Наслышаны? — Сун Лань проследил за жестом. — О, поверьте, очень даже понимаю. Может даже больше, чем кто-либо. Но на самом деле в этом нет ничего удивительного, Сюэ Ян даже меня ягодами кормил, когда мы буквально на каждом вдохе чувствовали жгучее желание друг друга убить. Но это точно тот самый Сюэ Ян, — Сун Лань особенным тоном выделил это «тот самый». — Сюэ Ян! А-Ян! — позвал он. — Ты знаешь, что слухи о тебе аж в Хэй долетели? Это слава. Вот так вот делаешь сплошное добро, и кто о нас в Хэй знает, а, Синчэнь? А-Ян, признавайся, что ты натворил так далеко? Фейерверк? Сломал пару мостов? *** — Сторожу свой мир, — упрямо бухтел Сюэ Ян, и не мог не отвечать на эти улыбчивые поцелуи. — Мне всегда есть о чём переживать. О сотне вещей одновременно. Мне до всего есть дело, пока ты есть. Он тихо зарычал, когда Сун Лань действительно принялся звать снаружи, но Сяо Синчэня стоило кормить, пока он соглашался есть вообще, а то снова будет гонять палочками полторы травинки по миске. — Куда долетели? — Сюэ Ян фыркнул, возвращаясь ко всем, и предусмотрительно не отпускал талию Сяо Синчэня. — Сун-лаоши, пара мостов и фейерверк… ты меня обижаешь, это так мелко. Правда в Хэй я первый раз с тобой летал, и ты мне свидетель неподкупный и уважаемый, что я там никого пальцем не тронул. Напротив, был мил, вежлив и душевен. Инь Цзянь покусывал губы, пытаясь скрыть улыбку, и смотрел куда-то в землю, будто именно там происходило нечто крайне забавное. В груди что-то предупреждающе дёрнулось, особенно когда он всё-таки поднял глаза и обнаружил, что Сюэ Ян смотрит на него с подозрением. — А это уже прогресс, — негромко сообщил Инь Цзянь. — В нашу первую встречу ты пытался содрать с меня лицо. И незачем на меня так смотреть, я же не всю жизнь жил в Хэй. И как человека безоружного, меня всякий раз предупреждали, что могут напасть разбойники и просто злые люди, а в качестве примера приводили «это чудовище из Куйджоу». — Чудовище из Куйджоу, — Лань Цзинъи рассмеялся, разнежившись в руках Сун Ланя, и мысленно удивлялся собственной распущенности. Но он даже не пошевелился чтобы отодвинуться, наоборот, с наслаждением переплетал свои пальцы с пальцами Цзычэня, ради забавы украшал его руки серебряными кольцами и браслетами, которые медленно истаивали, впитываясь в кожу. Он учился чувствовать их общее серебро, и сейчас, строго говоря, это была тренировка. Самая приятная тренировка в его жизни, переполненная тёплым и сладким ощущением. Чудовище поджало губы с видом оскорблённой невинности. Сюэ Ян немного переигрывал, надув обиженные губы, накладывал Сяо Синчэню еду, устраивал его удобнее. Положил себе, и даже сунул в рот немного риса, жевал задумчиво, как будто не о нём речь. Чинно поставил миску и плаксивым тоном проныл: — Каждый обидеть норовит. Чудовищем обзывают. А некоторым Ланям вообще следует помолчать, зверски напал, избил, чуть глаз не выдолбал! — и беззастенчиво заржал в голос, запивая фальшивую слезу чаем. — Ну чудовище. О чудовищах много врут, доктор. Я бы никогда сдуру не прибил бы странствующего лекаря лишь из-за его беззащитности. Я чудовище с принципами. А что, доктор, вы и в Куйджоу бывали? — Бывал, — Инь Цзянь насмешливо щурился. — Вот в этом городе И ни разу не был, как-то не довелось. Взгляд Инь Цзяня теплел, когда останавливался на Сяо Синчэне. Он даже хотел попросить карту и показать, откуда они оба родом, но если брат в смятении и в задумчивости, то это точно не лучший момент. И уж конечно не здесь и не сейчас… *** — Ну да, я свидетель, — охотно согласился Сун Лань, незаметно отправляя серебряную ласковую ниточку Цзинъи в рукав, она пробиралась по руке к плечу, обвивала под одеждой и спускалась по груди к соску, а Сун Лань смотрел на всех, будто ничего такого вообще не происходит. — Я даже думал, что тебя подменили. Серебристая нить истаяла на коже А-И, а Сун Лань запустил следующую, которая так же пробралась под рукавом и погладила ключицы Цзинъи. — А нечего потому что провоцировать Ланей, которые вообще никаких чудовищ не боятся. Даже из Куйджоу. Сяо Синчэнь неспешно ел, смотрел на всех и думал, что этот городок — какое-то... семейное место. Жуткое и холодное, но почему-то в странном похоронном доме он снова чувствовал себя правильно. — Поднебесная такая большая. Мы много путешествовали и все равно разминулись. — Он отложил палочки. — Ну что? Посмотрим на наш компас или я слишком тороплюсь? *** Цзинъи очень старался сохранять хоть какое-то подобие невозмутимости, но ему откровенно плохо это удавалось. Бесстрашный Лань краснел и пытался хотя бы ровно дышать, по коже расползалось вкрадчивое удовольствие. — А есть холодной водички ещё? — невинно спросил Цзинъи, принял бутыль из рук слишком каверзно улыбающегося Сюэ Яна, который на самом деле так улыбался просто в силе натуры. Ужасно хотелось опрокинуть эту бутыль на Сун Ланя, а потом смеяться и целовать его… здесь же даже толком скрыться с глаз некуда! Инь Цзянь моментально убрал все лекарства и аккуратно положил узкие ладони на колени, стоило только Сяо Синчэню подать голос. Прекрасно понимал, как это выглядит со стороны, поэтому только выдохнул: — Волнуюсь. Ничего не могу поделать. Можно мне тоже холодной воды? Сюэ Ян только покрутил головой, пытаясь устранить постигшую всех внезапную жажду, аккуратно прибрал посуду, с убийственной непосредственностью облизал пальцы, потом обстоятельно сполоснул руки и безошибочно достал мешочек с саблей. — Сяо Синчэнь, сделай мне приятное, подстрахуй меня. Если наша подружка рванёт куда-то, хватай её, что ли. Просто гнаться за ней по городу И, как мне кажется, небезопасно. Он аккуратно вытащил саблю, держал осторожно, уложил плашмя на ладони и вопросительно уставился. Осторожно постучал по клинку ногтем и позвал: — Бася, спишь? Цзинъи, спросишь у неё… у него… у них. Короче, потыркай её гуцинем в бок, реально спит, что ли? Цзинъи послушно сел ровнее — пришлось оторваться от Сун Ланя — уложил на колени гуцинь, осторожно тронул струны. Мелодия заняла совсем немного времени, и Бася медленно поднялась в воздух. *** Сун Лань кожей, сердцем... всем почувствовал очень тонкое и нежное удовольствие А-И. Кошмар. Доигрался. Как неуместно. Как прекрасно... Надо будет так еще сделать, непременно, сразу — как вернутся. — Все будет хорошо, — Сяо Синчэнь чуть заметно улыбнулся брату и встал на всякий случай, чтобы не тратить момент, если вдруг Бася решит бежать. Все смотрели на нее, даже Сун Лань перевел взгляд с пальцев Цзинъи на саблю. Бася не шевелилась. Сун Лань уже хотел предположить, что в этом похоронном доме что-то мешает или, может, это потому, что они забыли вытащить Не Минцзюэ? Собирались же подготовиться и вот все вместе такие многоумные сразу спрашивать Бася! Но Сяо Синчэнь почти незаметно дернул уголком губ и Сун Лань промолчал. Даже Сюэ Ян молчит, нельзя трындеть! Еще помешает Цзинъи спрашивать. Бася медленно оторвалась от руки Сюэ Яна, и Сяо Синчэнь напрягся, как струна, чтобы не пропустить момент. А сабля просто поднялась на чи, потом еще немножко, потом взяла и зависла буквально на ладонь выше головы Сяо Синчэня и медленно повернулась. Даочжан очень осторожно сделал шаг назад, даже не отдавая себе отчета, что помнит — еще пара шагов, и он наткнется на тяжелый гроб, Бася «сделала» этот шаг за ним. Сун Лань выразительно посмотрел на Сюэ Яна, мол, заторможенная она какая-то... точно не может из-за чего-то соображать нормально. С еще одним аккордом-вопросом Синчэнь отступил вправо, чтобы не упереться в гроб, Бася поравнялась с даочжаном и зависла над гробом. Она висела и висела, как будто лежала на стойке. — Лань Цзинъи? — Очень тихо спросил Сяо Синчэнь и тут Бася вдруг перевернулась и снова замерла, направленная острием прямо в гроб. *** Как же хорошо, что все молчали! Цзинъи чувствовал повисшее в воздухе напряжение, оно разливалось вдоль отточенного лезвия Баси. Почему же она толком не показывает ничего? В Байсюэ она рвалась в путь, что же сейчас? Инь Цзянь придержал выскакивающее из груди сердце, прижав ладонью. До такой степени он ещё никогда не волновался. Это тут, это же точно тут, в этом городе. Это прямо здесь! Когда Бася повисла над гробом, Инь Цзянь порывисто поднялся на ноги, его аккуратно поймал за плечо Сюэ Ян, покачал головой и сам подошёл к гробу. Внимательно окинул взглядом всех и каждого. Все заняты правильным делом — Цзинъи всё ещё извлекает звуки из гуциня, что-то такое, явно повоторяющее «мы на твоей стороне и поможем тебе». По крайней мере Сюэ Ян это понимал именно так. Сун Лань следил за Цзинъи, ничего не оставляя на волю случая. Сяо Синчэнь следил за Басей, доктор волновался. Сюэ Ян мягко обогнул своего даочжана, вопросительно посматривал на Басю, сдвинул крышку гроба и заглянул туда. Сдвинул сильнее, потом вообще снял и прислонил сбоку. — Пусто, — выдохнул он. — Ничерта не понимаю. Может она хочет просто приличного захоронения? Тогда осталась бы в гробнице Не. Цзинъи убрал пальцы от струн, пока что-то незримое короткими раздражёнными тонами сообщало нечто понятное только Ланям. — Он говорит, что тут. — Слышу, слышу, — Сюэ Ян задумчиво постучал по дну гроба, непочтительно опустив туда руку. Бася дёрнулась вниз и снова зависла. — Ээээ, ты мне это брось. Так… Ну вот смотри, гэгэ… стенки старые, а дно новее. Здорово, правда? Сюэ Ян взялся двумя руками за боковую стенку гроба, дёрнул на себя на пробу. Потом дёрнул сильнее. Гуцинь на коленях у Цзинъи явно жил своей жизнью, не дожидаясь пальцев. — Не Минцзюэ, сделай милость, помолчи минутку, — непочтительно брякнул Сюэ Ян и со всей дури рванул толстую доску, разваливая гроб на составные части. Он скинул этот деревянный щит в сторону и сделал шаг назад. В наступившей тишине Бася медленно опускалась вниз, устраиваясь плашмя на груди обезглавленного тела. — А ну дай-ка я проверю, — Сюэ Ян бесцеремонно полез к срезу шеи, тронул пальцами, хмыкнул и кивнул. — Он. Моя работа. Инь Цзянь счёл, что вот теперь опасность точно миновала, в пару шагов преодолел небольшое расстояние до остатков гроба и застыл, пожирая глазами тело. Он смотрел с таким напряжением, что Сюэ Ян переглянулся с остальными. — Ну вот поэтому вся эта свора нас сюда и не пускала, — брякнул Сюэ Ян и попытался стать деликатным. — Доктор Цзянь, вы в порядке? Сун Лань, думаю, что голова не развалится, если мы её достанем. Тело же целое. *** Сун Лань сидел, как пришитый, и совершено не собирался отходить от Цзинъи. Можно ждать вообще чего угодно! Мало ли как выпрыгнет очередной дух и соберется в кого-нибудь вселиться? Или стены рухнут прямо сейчас, или... Сюэ Ян отодвигал крышку и каждый ее скрежещущий звук — как по горлу просто. Синчэнь там справится, если что — Сюэ Яна подхватит, а он тут будет рядом с самым главным во всей этой истории человеком — Цзинъи. — Да, — просто согласился Сяо Синчэнь и немного наклонился вперед. Дно новое. Почти. Даочжан побледнел как полотно, когда увидел тело. Без головы... как же это жутко на самом деле... А вот «проверка» Сюэ Яна жуткой не показалась, Синчэнь неслышно выдохнул и почтительно отступил, потому что Бася шла к части себя, и не их это дело тут мешаться. Когда она улеглась, Сяо Синчэнь посмотрел на брата. Впору было подумать, что Инь Цзянь знал Не Минцзюэ — настолько серьезной была реакция. Синчэнь осторожно взял Сюэ Яна за талию и тоже посмотрел на Сун Ланя. Тот не отрывал рук от Цзинъи — положил на плечи и сидел. Моргнул. Поднялся. Он не отошел от Цзинъи, чтобы посмотреть на тело. Во-первых, тела он видел всякие. Во-вторых, его видят Синчэнь и Сюэ Ян — достаточно. — Да, доставай ... — Не Минцзюэ? Часть Не Минцзюэ? Тьфу. Ужас какой. — Доставай, конечно, А-Ян. — Уже совершенно уверенно и спокойно сказал Сун Лань, хотя на самом деле считал, что надо ровно наоборот: забрать тело, Бася, зачистить город и возвращаться, а разбираться с частями и целым уже дома.