Затмение

Последний отдых перед Цинхэ Лань Сычжуй прокомментировал очень просто: — Я больше не могу есть. Сюэ Ян с возмущением обернулся на Сяо Синчэня и принялся вытаскивать одеяла и подушки. — Есть он не может, — буркнул он. — Ты чего? Что тут есть? Это так, лёгкий перекус, чтобы с меча не брякнулся. Вернёшься похудевший, мне патриарх устроит выволочку, скажет, что я тебя голодом морил. Но сильно приставать не стал, прилип к Сяо Синчэню и не отлипал. Хотя пришлось щадить скромность юного адепта, но это Сюэ Ян рассчитывал отыграться на обратном пути. Они избегали городов, любого жилья, сложно проследить на открытой местности за заклинателями, не обнаружив себя, а этот вопрос Сюэ Ян строго контролировал. Уже утром, отпуская Сычжуя на окраине Цинхэ, Сюэ Ян сурово поднял палец: — Запомни. Если что случилось, если что-то пошло не так — сообщай. У тебя с собой есть человечек. Если всё пошло так и удачно — тоже сообщай. Мы там собрались люди тревожные, а ты как старший адепт Байсюэ вообще всем не чужой. И как не старший, и как не Байсюэ. Гэгэ, я всё правильно говорю? Лань Сычжуй даже не нервничал. Что могло пойти не так? Разве что Не Хуайсан где-то с визитом и его придётся ждать или догонять. *** — Лань Сычжуй не успеет похудеть за пару дней, — Сяо Синчэнь улыбнулся. — А ведь его наверняка еще в Цинхэ накормят. И как тогда не пренебречь гостеприимством, когда желудок полный? Синчэнь волновался, немного. Но все равно не так, как в тот день, когда Сюэ Ян с Сун Ланем улетели к гробнице, совсем не так. Он доверял чутью и осторожности Сюэ Яна — есть ли в Поднебесной человек, лучше него умеющий прятаться? И доверял рассудительности и благоразумию Лань Сычжуя. Синчэнь даже попробовал представить себе, вот, например, Сычжуй уговаривает его пойти в Байсюэ. Разве мог бы он не пойти? Это же Лань Сычжуй... Все должно быть хорошо. — Все очень правильно, — согласился даочжан. — Совсем не чужой. Все хорошо будет. Лань Сычжуй, мы останемся здесь или где-то поблизости, а когда вы с молодым главой Цинхэ отправитесь в дорогу, будем знать, но, конечно, не покажемся. *** — Это талантливый адепт, я верю в его способность отощать мне назло, — Сюэ Ян демонстративно фыркнул, но вообще Сяо Синчэнь был прав. Тут включалось вот это невыносимое и невыразимое — этикет, все вот эти долгие гнусные поклоны, всё нужно делать правильно и очень правильно, чтобы не запороть задание. Ну не было кандидатуры лучше, чем Лань Сычжуй! А, нет, была. Лань Сичэнь. Но вряд ли он согласился бы выполнять задание вслепую. Что ж у них всё так сложно, а?! Сюэ Ян провожал Сычжуя со всей заботой, на которую был способен по отношению к младшему, и дал с полсотни советов, большая часть из которых сводилась к «если что, шли всех к демонам и возвращайся, сами будут виноваты». Он обнял Сяо Синчэня за талию, и нежно заворчал: — Я как раз хотел начать тебя уговаривать, что мы подождём тут, а ты сам сказал. Мой светлый, ты просто мои мысли читаешь. Гэгэ, хочешь погулять по городу? Я изменю наши лица. А нет — так тут побудем. — Я волнуюсь, — сознался Сяо Синчэнь. — Я знаю, что сам сказал, все будет хорошо, но все равно волнуюсь. Давай никуда не пойдем? Спрячемся тихо... — он обнял Сюэ Яна и закрыл глаза. Как же он раньше жил без этой возможности обнять и успокоиться? *** Спрятать своего даочжана от всех, и самому с ним да, правильно, спрятаться тихо. И не рисковать, и не лезть на рожон. Сюэ Ян притянул его ближе, давая Сяо Синчэню возможность стоять и волноваться как угодно, главное что с ним, главное — не отдельно. Его сволочной святой научился делиться с ним своим волнением, будто на ладонях протягивал тревогу, предлагая разделить. Сюэ Ян умел ценить близость. — Никуда не пойдём, — он утянул Сяо Синчэня на одеяло, усадил так, чтобы ему не пришлось размыкать руки, и задумчиво щурился куда-то в пространство. Они молчали долго и уютно, не мешая думать, думая вместе. Сюэ Ян только успокаивающе прижался губами к шее своего персонального даочжана и тихо выдохнул: — Ничего, Лань Сычжуй справится. У него такие учителя, такому научили… не думаю, что хоть у кого-то была возможность учиться у настолько разных людей. И он самодовольно ухмыльнулся, прекрасно понимая, что от его дурного влияния молодых Ланей было просто не уберечь. Но это полезно, придаёт уму необходимую гибкость. — Я уверен, что справится. — Синчэнь устроился в объятиях и сам обнимал. — Вот как справятся братья Не?..А вдруг Не Хуайсан уже привык без брата? Я знаю, это дико звучит, но все мы люди. Он глава клана, он преодолел все трудности, приспособился, отгоревал... Мне кажется, когда они встретятся, ничего не закончится ни для них, ни для Сун Ланя. — Даочжан вздохнул. «А я хочу домой» — подумал он, но не сказал, потому что пока у Сун Ланя все не успокоится, ни он, ни Сюэ Ян никуда не уйдут. *** У главы клана Не случилось короткое утро. Он поздно лег, озабоченный тем, как же решить важную и непростую проблему, и оттого встал поздно. Накануне пришли вести с границы. Там раздираемое внутренней борьбой и давлением сильных соседей, было небольшое княжество Чунчжэнь. Важное стратегически. Собственно расположение и контроль одного из узлов торгового пути было и выгодой, и бедой этой земли, и разумеется, князь Чунчжэня хотел разыграть эту партию максимально выгодно. И еще одну — дочь. У Не Хуайсана была армия, золото, тактика, и обещания, которые молодой глава Цинхэ всегда выполнял, а потому давал крайне редко. Этого, конечно, было достаточно для выгодного союза и совершенно недостаточно для постоянного выгодного союза. Хуайсан подумал про Мэн Яо. Если б тот не был женат, княжество Чунчжэнь уже стало бы частью Ланьлин, так что Хуайсан отлично знал, как решить проблему, надо было только где-то взять к ней ключ. Молодые военачальники Цинхэ — любой из трех мог бы этим ключом стать, и разницы никакой, вот только князю Чунчжэнь надо вложить в голову правильную мысль, почему его единственное сокровище нужно выдать за военачальника Цинхэ, а не за старшего внука клана-соперника. Не Хуайсан отложил этот вопрос до обеда и решил посвятить время занятиям. Гуцинь уже лежал перед ним, когда явились с докладом о госте. Неожиданно. Интересно! Волнующе... — Я приму, — ответил Не Хуайсан и велел проводить к нему столь неожиданного посетителя. *** Лань Сычжуй распрощался с Сяо Синчэнем и Сюэ Яном. Он всё перепроверил, и надеялся, что находится во всеоружии. Нечистая Юдоль подавляла массивностью серого камня, но при этом нельзя было оказывать укреплению в определённом шарме — Лань Сычжуй здесь ещё не был ни разу. Он строго соблюдал этикет, лобная лента идеально ровно пересекала лоб. Сычжуй ждал ответа, примет ли молодой глава клана Не его сейчас, или его всё же оставят дожидаться. Что он застал Не Хуайсана на месте, Сычжуй счёл хорошим знаком, и шёл за сопровождающим, сохраняя безмятежное выражение лица строго в соответствии с правилами Облачных Глубин. — Глава клана Не, — Лань Сычжуй сложил руки перед собой, проследив, чтобы края белоснежных рукавов не всплеснули слишком экспрессивно, поклонился с уважением, замер на приличную паузу, выпрямился. Не Хуайсан был перед ним. Он должен добиться как можно более быстрого результата. Но нельзя в лоб, нельзя. Лань Сычжуй улыбнулся. — Меня прислали с официальным визитом, но мне отрадно осознавать, что всё-таки я приглашённый гость, — ненавязчиво напомнить о приглашении однозначно стоило, но он снова поклонился, на этот раз удерживая двумя руками изящно упакованные подарки. Преподносить дары после вручения письма невежливо, может создаться ощущение, что количество и стоимость даров зависит от реакции на письмо, а этого никак нельзя допустить. — Монастырь Байсюэ приветствует главу клана Не, — Сычжуй улыбался. — Патриарх Сун Лань просит принять эти скромные подарки — редкие целебные снадобья, слёзы феникса, тонкое вино «Зима в Байсюэ». Протокол. Нужно было соблюсти официальный протокол и нигде не проколоться. *** Не Хуайсан внимательно смотрел на вошедшего гостя, на его безукоризненную выверенность движений, слов, улыбки. Поистине удивительное свойство — быть таким искренним и таким сдержанным! А ведь раньше казалось, таков только Цзэу-цзюнь! — Лань Сычжуй, — молодой глава ответил таким же почтительным поклоном, но он, конечно, мог себе позволить не держать эту положенную паузу, и тут же улыбнулся. — Это радость для меня, что вы не забыли о приглашении. И что нашелся повод, чтобы я мог встречать вас в Цинхэ. Он принимал дары, бережно и с почтительным удивлением. Слезы феникса! Подумать только... вот это подарок! И вино... о, вино для особого случая, наверняка. — Это бесценно, спасибо. Хуайсан пользовался возможностью смотреть на руки Лань Сычжуя, принимая дары, поднял взгляд на его лицо, спокойный и в то же время не лишенный искренней радости. Так смотрят на гостя, который действительно, всегда вовремя, и приглашение для которого — не простая вежливая формальность. Не Хуайсан таких ненужных приглашений предпочитал попросту не раздавать. — Сейчас принесут чай, и завтрак, и вы мне все расскажете, да? Возрождение монастыря — настоящее чудо и радость, я бы очень хотел услышать от вас об успехах. Пойдемте. Хуайсан пригласил гостя в другие покои. Он легко тронул веером колокольчик — мелодичный звон даст слугам сигнал принести угощение. Комнаты, выходящие в маленький сад, Хуайсан обустраивал сам. Они отличались большей изысканностью, впрочем, не слишком вычурной, ведь это Цинхэ. — Садитесь, отдохните. Долго ли добираться сюда от Байсюэ? Путь неблизкий, — и он сел, свободным жестом гостеприимного хозяина приглашая Сычжуя занять место напротив. *** Как же прав был Сяо Синчэнь! Вот так поешь перед визитом, и рискуешь показать пренебрежение гостеприимством! Лань Сычжуй с удовольствием выполнял весь ритуал вежливости, положенный визитёру — молодой глава клана Не вёл себя безукоризненно, и это радовало сердце и внушало надежду на успешное завершение миссии. Как же хотелось просто взять и рассказать ему! Это было бы крайне жестоко, ведь невозможно рассказать, не раня его чувства. Не менее жестоко — заманить его в Байсюэ, но там радость точно перекроет неизбежное душевное потрясение. Оставалось надеяться, что Не Хуайсан простит ему это коварство и поймёт, что так было нужно. Сычжуй наслаждался сдержанным изяществом Цинхэ, здесь было строже, чем в Облачных Глубинах, очень отличалась обстановка, тао-тэ смотрел с орнаментов с суровой укоризной, и хотелось мысленно попросить у него прощения. Лань Сычжуй собрался с мыслями, почтительно поклонился прежде чем занять место напротив, и двумя руками подал Не Хуайсану письмо, написанное Сун Ланем. — Я с радостью расскажу о Байсюэ, — он сел лишь после вручения письма, аккуратно расправил края одежд. — Добираться — ночь и часть дня на мече, но это если несколько раз останавливаться на небольшой отдых. Сычжуй выдерживал приличные паузы, не мешая Не Хуайсану прочитать письмо, поразмыслить над его содержанием… порадоваться тому, что Цзинь Гуанъяо, видимо, нашёл более важные дела и не явился в Цинхэ. Это было бы слишком. — Когда я только делал первые шаги по Байсюэ, я думал — когда-нибудь я буду гордиться тем, что помогал его восстанавливать, — Сычжуй улыбнулся. — Чего я не знал, так это того, что это «когда-нибудь» наступит довольно быстро. Байсюэ сейчас потрясающе красив. Это особенная красота, хоть не такая изящная, как в этих покоях… чудесный сад, глава клана Не. Он описывал библиотеку и рассказал о приключениях этой библиотеки, как адепты Гусу собирали и спасали её из разорённого монастыря, как встретили Сун Ланя и как с радостью вернули библиотеку на место. Как Лань Сичэнь убедил Сун Ланя принять помощь. Ничего из того, что не мог бы рассказать сам Лань Сичэнь. Сычжуй поэтично описывал золотистый гинкго, с которого как раз облетают листья, рассказал как чинили крышу и теперь драконы Байсюэ созерцают окрестности, сверкая на солнце золотой чешуёй. Сычжуй ни словом не обмолвился о Сяо Синчэне и Сюэ Яне, не упомянул Инь Цзяня и уж конечно даже не намекнул на Не Минцзюэ. Он рассказывал и даже удивлялся тому, как много и красочно может рассказывать, при этом о ещё большем умалчивая. А от того, что Не Хуайсан так доброжелательно ему улыбался, становилось легче на душе. — Патриарх Сун Лань сказал мне, что приглашает вас в Байсюэ, — Лань Сычжуй застенчиво улыбнулся. — Позвольте мне тоже… пригласить вас. *** Не Хуайсан внимательно, но быстро прочел письмо, мягко кивнул и с почтением свернул его и положил рядом. Интересно, Байсюэ... Вот и зачем ему сейчас этот Байсюэ? Впрочем... Он улыбнулся Лань Сычжую и поблагодарил за послание. Все-таки, если этот юноша здесь, разве не повод сказать патриарху спасибо? А еще Хуайсан давно научился внимательно относиться к разного рода неожиданностям. Если Байсюэ так вдруг появился, да еще и второй раз за короткое время, это уже не просто так. Хуайсан слушал, очень заинтересованно, будто важнее новостей не слышал очень давно. И чай он разливал и подавал гостю сам, отпустив слугу, но делал это легко и естественно, чтобы ни в коем случае не смутить безупречно воспитанного и почтительного юношу. — Как красиво! Спасибо, молодой господин, я будто бы сам сейчас там побывал, увидел эту бесценную библиотеку и золотые листья... Приглашение в Байсюэ — это честь и, не скрою, неожиданность для меня, очень приятная. Я обязательно отвечу на него... надеюсь, что удастся очень скоро. Попробуйте, — он слегка пододвинул тарелочку с засахаренными ягодами и лепестками к Лань Сычжую и сам тоже взял угощение кончиками пальцев. *** Собственноручно поданный хозяином дома чай — это особенное отношение. Лань Сычжуй не мог не понимать, что оно выдано авансом, ведь по большому счёту он младше, сильно младше, и речь не о возрасте. Это глава клана! Он невольно улыбнулся, понимая, что Байсюэ серьёзно изменил его восприятие титулов и рангов. Когда патриарх спит на полу в комнате молодых адептов, это сильно меняет мировоззрение. — Боюсь, что я не смог передать всё даже на четверть. Глава клана Не, я тешу себя надеждой, что мне удастся приглашать вас более убедительно, — Сычжуй с любопытством смотрел, как Не Хуайсан берёт это лакомство, и не стал просить палочки. Если хозяин дома берёт это руками, значит так принято. Но если с засахаренными ягодами он уже был знаком, то лепестки… а впрочем, если целиком цветы? Он подхватил полупрозрачный до медовой сладости лепесток двумя пальцами, держал аккуратно, чтобы он не надломился, поднёс к губам и вот тут лепесток всё-таки надломился. Сычжуй поймал его на кончик языка и смущённо прикрыл лицо рукавом, под этим ненадёжным прикрытием облизал губы. — Очень тонкий вкус, — он опустил руку. — Вам обязательно нужно попробовать фиалки в Байсюэ. Сейчас как раз сезон, и если подумать, это удивительно, ведь фиалка это весенний цветок. Прозвучало немного двусмысленно. Сычжуй вымученно подумал, что стоило лучше отправляться Сюэ Яну. Подумать только, весенний цветок. — Поздней осенью фиалки… — Сычжуй не нашёл куда деть себя, поэтому взял немного ягод и тихо рассмеялся над своей неловкостью. — Глава клана Не, Байсюэ не рассылал приглашения. В хитросплетении правил именно вы стали первым приглашённым главой — глава клана Гусу Лань не может посещать Байсюэ, а теперь и глава клана Ланьлин Цзинь тоже не может. Помните, старший адепт Чжи Чуань говорил, что по правилам Байсюэ родственникам воспитанников запрещено наносить визиты. Цзинь Лин теперь тоже молодой адепт на воспитании. Лань Сычжуй пристально смотрел в глаза Не Хуайсана, стараясь понять, каким же способом, не раскрывая намерения, уговорить его отправиться в Байсюэ прямо сейчас. Или хотя бы сегодня. На худой конец завтра, но как можно скорей! *** «Приглашать более убедительно?» Как же можно говорить такие вещи с таким удивительно невинным лицом? Не Хуайсан даже пожалел, что веер сложен, но его с успехом почти заменила чашка, которую молодой глава поднес к губам. Он смотрел на своего гостя все с тем же интересом слушателя. Может быть, юноша еще что-нибудь такое ... невинное скажет? Но Лань Сычжуй очень красиво чуть не выронил лепесток, и вот этим мимолетным движением кончика языка подцепил вовсе не угощение, а какую-то струну в душе Не Хуайсана. Что же за чудо? Фиалка — весенний цветок, замечательно. И тем не менее Не Хуайсан слышал каждое слово. И зачем это Байсюэ вдруг понадобился клан Не? О, эта давняя история про подарок была известна Хуайсану, а вот Минцзюэ при всем его внимании к предкам и традициям, такую мелочь, вероятно, мелочью и посчитал, потому что у Цинхэ помимо древней неудачи с этим Байсюэ были дела поважнее. И кстати, в этом смысле мало что изменилось: у Не Хуайсана было дело поважнее приглашения Сун Ланя. — Третий глава из тех, кто мог бы... — Не Хуайсан тщательно соблюдал тональность, чтобы Лань Сычжуй не решил, что это упрек и он сказал что-то не то. Но ведь если бы Цзэу-цзюнь мог по правилам и Верховный мог бы, то их бы и пригласили, выходит так. — Это большая честь, ведь Байсюэ — это особенная древняя мудрость, — в голосе Хуайсана не было иронии. — В нашем клане хранят воспоминание о визите в Байсюэ нашего предка. Это случилось совсем недавно по меркам монастыря, но довольно давно для Цинхэ Не, ведь наш клан значительно младше. Какое приятное удивление для меня, что патриарх Сун Лань не забыл о прежних теплых отношениях Байсюэ и Цинхэ. Хуайсан лгал, но разве это важно? Патриарх сделал шаг, причем не просто, а со слезами феникса! От клана Не с теплыми словами ничего не убудет... ну какие у этого юноши глаза! Невозможно ведь оторваться... *** Какой деликатный и внимательный в клане Не молодой глава! — Первый, — аккуратно исправил его Лань Сычжуй и тоже поднёс к губам чашку, но отпить не успел. Большая честь… тёплые отношения… он всё-таки прикоснулся губами к краю чашки, едва обозначив глоток, и понял, что неудержимо краснеет. Краснеет от лютого стыда, с которым ничего не может сделать, потому что сам он не виноват, ничего не сделал, и это действительно было давно. Но удушливая волна подступила и не отпускала. Так бывает, когда кто-то допускает бестактность, а стыдно почему-то ему. В этой ситуации бестактность допустили давно умершие люди в Байсюэ, но… эта бестактность хотя бы не была настолько вопиющей, чтобы преподнесённый дар оказался бесславно забыт и погублен. — Простите, господин Не, — Лань Сычжуй остро пожалел, что у него как раз нет в руке веера. — Немного… жарко. Слишком много личных впечатлений было связано с этой историей, включая резкое «заткнись» от Сун Ланя, когда они как раз обсуждали эту старинную историю с гуцинем. — Эта история, — осторожно проговорил Сычжуй, ощущая себя ступившим на тонкий похрустывающий лёд, и процитировал. — Через знание постигаем мудрость, через музыку — суть вещей. Конечно, мой гуцинь совсем юный, ему не сравниться… Патриарх Сун Лань действительно не забыл. Акцент был едва уловимым, Сычжуй чувствовал, как смятение постепенно укладывается, опадает складками белого шёлка. Он коротко куснул себя за нижнюю губу и застенчиво улыбнулся. — Возможно, вам будет приятно узнать, что бесценный дар, преподнесённый вашим предком Байсюэ, не томится в безвестности. Сычжуй хотел добавить, что Не Хуайсан может в этом убедиться лично, для этого нужно всего лишь отправиться с ним в Байсюэ. Он должен отправиться в Байсюэ. Сказать, что этот подарок стал частью удивительных деталей, которые позволили вернуть Не Минцзюэ. От потрясающей картины всех факторов, которые должны были сплестись в один узор, у него перехватывало дыхание, а от невозможность объяснить это Не Хуайсану прямо сейчас он, кажется, вот-вот снова начнёт краснеть. — Но я льщу себя надеждой, что вы вспомните и о том, что почтили меня приглашением как раз связанным с музыкой. Если это напоминание большая дерзость с моей стороны… прошу меня простить, — Сычжуй скромно опустил глаза и склонил голову. *** Через знание постигаем мудрость, через музыку — суть вещей... Хуайсан почувствовал, как внутри мерзнет холодом сердце. Неужели в Байсюэ ... именно этот подарок?! Сколько раз он играл призыв, но старинный гуцинь не помогал? Инструмент, принадлежащий клану, гуцинь, о котором старейшие люди Цинхэ помнили даже не легенды, а обрывки легенд, с таким трудом, слово за словом, найденные и собранные Не Хуайсаном. Ведь именно так он и наткнулся на эту историю с посольством в Байсюэ! В поисках сведений о старинном гуцине, на котором столько раз он играл «Призыв». Безрезультатно. Что, если правда — и созданный тем же мастером в пару инструмент и был даром для Байсюэ?! И вот он там ... Хуайсан сделал еще один аккуратный глоток, спокойно смотрел на Лань Сычжуя. Патриарх Сун Лань не забыл? Ну и что? Было бы ему дело сейчас, пока посланник Сун Ланя не произнес те самые слова? И как же с этим поступить? Принять и не принять приглашение. В самом деле, глава Цинхэ не полетит немедленно по приглашению патриарха Байсюэ, но глава Цинхэ уже хотел мчаться туда прямо сейчас! Нет. Все нужно проверять. — Как это для меня приятно, что вы помните, — Не Хуайсан с благодарностью посмотрел на гостя. — Вы лучший ученик Гусу... Ваши слова о музыке так верны, и я снова думаю о том, что мне никогда не научиться так же чувствовать это искусство. Но тем не менее вы правы, и мое приглашение, увы, имело и очень личную заинтересованность, — Хуайсан словно извинялся за это, что вот не совсем просто так приглашал гостя, но и не извинялся. Нужно проверить свою догадку. Он чуть склонил голову, взгляд приобрел оттенок лукавства вперемешку с волнением — вот-вот сообщит Лань Сычжую секрет. — Я просил Цзэу-цзюня позволить мне принять в этом году участие в экзаменах наравне с адептами Облачных Глубин. Когда-то я был... не самым лучшим учеником Гусу, — легкое смущение заиграло в улыбке Хуайсана. — И я довольно поздно осознал это упущение, а Цзэу-цзюнь великодушно внял моей дерзкой просьбе и дает мне наставления в музыке каждый раз, когда я навещаю его. Между визитами я усердно работаю и даже дерзнул просить об экзамене, но все-таки мне не удается победить неуверенность. Не Хуайсан снова взял веер, давая понять, что чайные церемонии закончены. — Могу ли я попросить вас послушать? Или пусть даже посмотреть мой гуцинь? Это уже будет для меня большой помощью. Разумеется, он не предполагал, что Лань Сычжуй откажется. Хуайсан неспешно поднялся, изящным движением рук позволил рукавам красиво расправиться и пригласил своего гостя в соседние покои. Там на особом месте лежал старинный гуцинь, с которым он столько раз пытался призвать душу брата. Не заметить его было невозможно, но Не Хуайсан нарочно указал Лань Сычжую на другой инструмент, с которым он навещал Лань Сичэня, будто бы хотел показать именно его. — Вот. С этим гуцинем я обучался в Гусу еще когда был юн, как вы сейчас, — сказал он, незаметно наблюдая, как поведет себя юноша. *** Он так самонадеянно пообещал, что сумеет уговорить Не Хуайсана отправиться в Байсюэ, но даже не представлял, до какой степени это окажется сложно! Честное слово, проще было придумать способ пробраться в Цинхэ вместе с Сюэ Яном и Сяо Синчэнем и похитить Не Хуайсана, чтобы доставить его на место! И это наверняка заняло бы меньше времени и не потребовало бы таких усилий. По крайней мере, он так не краснел бы. Хотя… в роли похитителя? Сычжуй только озадачено макнул губы в чай, понимая, что преступник из него совершенно бездарный. Не Хуайсан хотя бы проявил потрясающее великодушие, и не счёл его излишне дерзким. Это как протянуть руку помощи, в самом деле. Сычжуй снова раскраснелся, на этот раз от внезапного титула лучшего ученика Гусу, смущение смешивалось с удовольствием. — Ну что вы. Я всего лишь ученик, и могу лишь надеяться, что когда-нибудь достигну уровня мастерства моего учителя. Хотя насколько я вижу, и он продолжает учиться. Но в этом и заключается путь самосовершенствования. Я с истинным наслаждением составлю вам… Пару. Он чуть не ляпнул «пару». Сычжуй лишь светло улыбнулся, со всем вниманием слушая секрет Не Хуайсана, в мыслях отрывисто себя отругал за внезапную бездумную волю языка, и тут же порадовался что так уместно сказал про учеников, которые не перестают учиться. Он с готовностью поднялся, потому что хотя бы в сфере музыки чувствовал себя если не уверенно, то хотя бы без робкой оторопи неофита. — Я убеждён, что вы так говорите лишь из скромности. Цзэу-цзюнь всегда говорил, что музыка это лишь продолжение линии, которую оставляет кисть, а кисть продолжает вышивку, которая может выбираться из-под резца искусного скульптора. Искусство плавно перетекает из одного вида в другой, и в этом заключается его бесконечность. Сычжуй поднялся на ноги следом за главой клана, с признательностью поклонился и пошёл за ним. — Я бесконечно польщён вашим доверием, глава клана Не. Он искренне радовался, это приятно. Вот только не ожидал увидеть узнаваемые и строгие очертания гуциня, который сейчас должен быть у Цзинъи. Сычжуй моргнул, но наваждение не исчезало. Он спрятался за вежливой улыбкой, но это получалось неважно. Как бы он ни пытался его просто жесточайше тянуло подойти и проверить, а ещё лучше — заглянуть под верхнюю деку, увидеть там… Минутку, а что он там ожидал увидеть? Там наверняка строго смотрит тао-тэ. — Вы позволите? — Лань Сычжуй взял себя в руки, склонился над гуцинем, на который указывал ему Не Хуайсан, но не прикоснулся к нему — невежливо трогать чужой гуцинь без разрешения владельца, да и с разрешения. И уж конечно не после засахаренных ягод! — Могу ли я попросить вас всё же почтить меня доверием и послушать вашу игру? — Сычжуй снова невольно бросил взгляд на старинный гуцинь и вдруг успокоился. Он уже был в такой ситуации, и второй раз в эту ловушку не попадёт! Он уже набрасывался на доктора Цзяня с упрёками, что он бросил пациентов, о которых тот и знать не знал в тот момент, приняв его за Сяо Синчэня. Близнецы! А кто сказал, что близнецами могут быть только люди? У него взволнованно забилось сердце, когда в общей картине событий приоткрылся уголок, которого ещё никто в Байсюэ не знает. Близнецы. Да! Ведь он же сам говорил, что найти древесину, естественный рисунок которой повторит очертания тао-тэ — это большая редкость. Но с чего он взял, что отыскав эту редкость мастер потратит материал на один гуцинь, а остальное спалит в печке? Всё зависит от качества дерева, и его наверняка хватило на пару! А парные инструменты, это… Небеса, до какой же степени велико оказалось оскорбление, нанесённое Цинхэ Не? Сычжуй взволнованно сжал пальцы, порадовавшись длинным рукавам. Это нужно было исправить. Но как? Как?! Он почувствовал себя лишь маленьким адептом, который внезапно оказался захвачен ураганом решений, которые принимать бы главам кланов. — Прошу вас, глава клана Не, — он снова поклонился, и бесхитростно улыбнулся. — Может быть, Очищение сердца? Это поможет ему успокоиться и обрести ясность мыслей. Их слишком много толкалось в его голове сейчас, от восторга из-за приоткрывшейся тайны, до опасений, что раз всё так, то Цзинъи может оказаться перед грустной необходимостью вернуть реликвию. *** Не Хуайсан не стал возражать про скромность. Ох, этот прекрасный юноша совсем ничего не знает о нескромности главы клана Не... Хуайсан прикрыл улыбку веером и улыбка потухла, когда Лань Сычжуй сказал про кисть и музыку. Теперь Не Хуайсан использовал лишь кисти для письма, для длинных витиеватых посланий, коротких распоряжений и дипломатических писем. Он наблюдал за Лань Сычжуем из-под слегка опущенных ресниц, чтобы ни в коем случае не выдать свой интерес. Обратил внимание? Или показалось? Кажется, все-таки волнение... нет? Этого категорически недостаточно! Узнал или не узнал Лань Сычжуй гуцинь?! Ох эта сдержанность Облачных Глубин! Действительно, достойный ученик Цзэу-цзюня! И ведь с этим невинным лицом и исполненным почтения взглядом Лань Сычжуй снова бередит еще кровоточащую рану. Очищение сердца! — Конечно, — Не Хуайсан ласково и благодарно улыбнулся своему сегодняшнему прекрасному советнику, отложил веер и сел. Пальцы тронули струны так невесомо, что гуцинь не издал ни звука, пока Хуайсан не решил, что достаточно готов, чтобы не выдать себя. Для этого ему потребовался лишь вдох. Первые ноты зазвучали тихо, и мелодия очень трепетно набирала силу. Со стороны могло бы показаться, что Не Хуайсан волнуется, и наверное так и казалось, но он долгими месяцами доводил это исполнение до совершенства, чтобы убедиться наверняка — намеренную ошибку можно виртуозно вплести в стройную гармонию, чтобы добиться того, чего добился Мэн Яо. Как играть «Очищение сердца», если собственное сердце истекает кровью и живет лишь ожиданием мести? Не Хуайсан научился и этому. Музыка затихала так же плавно и нежно, как первые звуки. Хуайсан положил руки на колени и только тогда поднял взгляд на Лань Сычжуя, как ученик, с замиранием сердца ожидающий оценки, но в то же время уверенный, что исполнение достойное. — Мне кажется, в одной фразе мне нужно работать еще... Вот здесь. И он снова повторил ту самую часть, которую изменил Мэн Яо. Повторил хорошо, но так, чтобы Сычжую было что поправить. *** Невежливо стоять и смотреть сверху вниз. Лань Сычжуй прилично помедлил, опустился на колени напротив Не Хуайсана, аккуратно расправил края одежд. Какая у него улыбка приятная, её хочется видеть ещё. И такое знание приличий, скромность, глубокое понимание важности обучения. Сычжуй хоть и волновался, но при этом отдыхал душой. А сейчас, слушая Очищение сердца, он ещё и обновлял собственное равновесие, внимая целительной мелодии всем телом. Ему стало легче. Легче и спокойнее, как будто наконец завершился какой-то важный этап в жизни, можно открывать новую книгу и читать, жадно захлёбываясь от восторга. — Я ведь говорил, что глава клана Не чрезмерно скромен, — Лань Сычжуй с искренним удовольствием ловил последние отголоски мелодии, которые ещё ощущались в воздухе. — У вас очень нежное вступление, внимательное, без небрежности к робкому первому моменту, когда пальцы ещё не прикоснулись к струнам. Я вам скажу без преувеличений, это выдаёт вас. Да… Выдаёт глубокое внимание к тому, что вы делаете, почтение к гуциню, мелодии, к самому исполнению. Очень многие набрасываются на вступление, как будто собираются драться с гуцинем наперевес против враждебной тишины, вам удалось поймать эту тонкую грань между тишиной и звуком. Позвольте мне… Сычжую пришлось встать, потому что указывать с менторской позиции тоже невежливо, он занял место рядом с Не Хуайсаном, и это может быть слишком близко, но ведь исключительно ради дела. — У вас прекрасная постановка пальцев, — Сычжуй вовремя понял, что не стоит с главой клана Не пускаться на такие вольности, как с Цзинъи — подставлять свои руки под его ладони, чтобы округлить ладонь. Вместо этого он достал свой гуцинь, устраивая его на коленях и повторяя этот же кусочек с еле заметно изменённой длиной тонов. — Вот здесь длина на короткий вдох, — он даже продемонстрировал, какой это вдох. Когда легко размыкаются губы и в горло с еле слышным звуком падает вдох. А потом повторил вдох под тот же отрывок мелодии, очень тихий, чтобы не мешать слышать принципиально отмеренную длину. Он сам немного подержал пальцы на струнах, смутно улыбаясь — как же ему не хватало моментов, когда можно просто играть ради самой музыки. С этого места было хорошо видно старинный гуцинь, Сычжуй скользил по нему взглядом, но с равным вниманием изучал изящно убранную комнату. — У вас прекрасный инструмент, — он виновато улыбнулся. — А это… признаться, я даже не подозревал, что Цинхэ Не принёс в дар Байсюэ часть парной реликвии. Это бесконечно волнует моё сердце, пусть даже и было давно. Хотите послушать что-нибудь? *** — Благодарю, вы очень добры к моим скромным способностям, — Хуайсан даже задержал дыхание, глядя на то, как размыкаются губы юноши, и от этого его невинное лицо приобретает тот желанный оттенок порочности, который так и просится, чтобы его сделали еще насыщеннее и вкуснее. Не Хуайсан отправил эту мысль подальше к сердцу, потому что сейчас он не мог отвлекаться на такие чудесные прелести. Он тронул было струны, чтобы повторить урок, но пальцы их так и не коснулись, потому что Не Хуайсан проследил за взглядом Лань Сычжуя и ... да. Да, парная реликвия! Как не сорваться с возгласом «я принимаю приглашение патриарха Байсюэ немедленно!»? Как?! И следующая фраза Лань Сычжуя своей прямотой и открытостью остановила Не Хуайсана от того, чтобы себя не выдать. Это значит, что юноша так взволнован и так понимает, с чем столкнулся, что даже дерзнул попросить сыграть на гуцине клана Не! И раз он понимает, значит — понимают и в Байсюэ... не связано ли приглашение патриарха с парной реликвией? Хуайсан улыбнулся одними уголками губ, поднялся и подошел к старинному инструменту. — С удовольствием, — сказал он и мягким движением укрыл гуцинь шелковым палантином от глаз взволнованного адепта Гусу. — Простите, я невольно заставил вас волноваться. Пожалуйста, сыграйте для меня. Не Хуайсан вернулся и сел рядом с Лань Сычжуем, посмотрел на изящные руки, поднял взгляд на лицо. — Как подарок от вас, не от Байсюэ. Я нескромно прошу еще об одном подарке, получив столь бесценные дары и приглашение... кажется, мне сейчас очень нужно успокоить сердце. Сыграйте, прошу вас. Что-нибудь. *** — Ну что вы… это вовсе не нескромно, — Сычжуй не пошевелился, когда Не Хуайсан накрыл старинный гуцинь шёлком. Это было правильно… наверное. Интересно, что скажет глава клана Не, когда окажется, что драгоценную реликвию Цзинъи гоняет как боевое оружие и универсальное средство для всего и от всего. Он же с ним в город И летал, добывать тело Не Минцзюэ! — Я ведь сам предложил, — он медленно водил пальцами вдоль струн, внутренне настраиваясь и выбирая, что же сыграть. Чем успокаивать сердце? Не повторять же Очищение. Да и взволнованное сердце не нужно очищать, его нужно… успокаивать. Сычжуй глубоко вдохнул, прикрыл глаза. Он начинал играл неслышными тонами, когда струны едва трогаешь кончиками пальцев, и мелодия лишь угадывается, пока наконец не вступает в свои слова. Ему всегда нравилась эта музыка, у которой, конечно, было длинное официальное название, но между собой её всегда называли «Ручей» — мягкие музыкальные аккорды струились прозрачными перекатами. Сначала очень тихо, едва заметно, как робко выбирающийся из-под земли родник, который постепенно собирается, течёт по камням, шуршит травой, уносит палую листву, а потом падает со скалы и разбивается о камни, чтобы превратиться в бурную реку, выбраться из камней и дальше спокойно течь по равнине. На этом месте мелодия делала два полных круга, спокойных и величавых, только высокие ноты перекликались, как люди, живущие на берегу реки. И в концовке река впадала в море, растворяясь в ритмичных волнах. Это действительно успокаивало сердце, помогало дышать, давало ощущение лёгкой прохлады даже в очень жаркий день. А для Не Хуайсана он тем более старался и играл с улыбкой, повторяя мелодию морских волн, пока она не затухла, растворяясь совсем. — Глава клана Не, — Сычжуй учтиво склонил голову, снова вернул ему взгляд. — Вы так слушаете, что вам хочется преподносить один подарок за другим. Могу ли я просить вас об ответном даре? Подскажите, как же мне уговорить вас принять приглашение и отправиться со мной в Байсюэ. Я ещё молод, и это мой первый официальный визит. Проявите снисходительность… *** О нет, это вовсе... это ужасно нескромно. Очень нескромно смотреть на розовеющие щеки юного адепта, а еще — это невовремя, это отвлекает. И ресницы эти дрогнувшие... Не Хуайсан застыл, слушая прекрасную музыку. Лань Сычжуй играл виртуозно, идеально — настоящий ученик отца и дяди, но такой свежести, лёгкости никогда не могли бы нести в своей даже самой идеальной гармонии люди, познавшие столько горя. В музыке Лань Сычжуя надежды было неизмеримо больше, целый океан надежды, и Не Хуайсан вдохнул ее и замер... он не умел дышать надеждой. И когда музыка стихла, стонущее болью сердце вернуло привычный ритм. А мысли — ясность. Что же попросить у прекрасного Лань Сычжуя? Что это за причина, раз юноша готов так уговаривать? Не Хуайсан снова взмахнул веером, задумчиво и лукаво глянул на Лань Сычжуя. — Могу вас поздравить, юный господин, для первого официального визита вам не в чем себя упрекнуть. Мой опыт в этом немного больше, и должен вам сказать... не в наставление, нет... что ответ на столь серьезные приглашения глава клана не может дать сразу. Вы понимаете, что приглашение очень неожиданно и очень важно, — в первом Хуайсан не солгал, да и во втором, как теперь выяснилось, тоже. — И я обязан подумать о том, насколько мои возможности позволяют мне ответить так, как я желаю. Простимся до вечера. Поужинаем вместе, — Хуайсан ласково улыбнулся. — Обещаю вам, я дам ответ. Нужно подумать, просто необходимо. Как взять и все бросить, чем занять каждого, кому он может понадобиться. Что в конце концов делать прямо сейчас с Чжунчжэнем. И как обставить визит в Байсюэ в одиночестве. *** По крайней мере, он не обидел главу клана Не… или он умел так держать лицо, чтобы не дать гостю почувствовать неладное? Он смотрел так… странно. Сычжуй попытался понять, как же он смотрит, что это за настроение, которое делает глаза Не Хуайсана такими блестящими, но так и не понял. — Ох, я конечно же понимаю. Глава клана, увы, не свободен, чтобы тут же мчаться куда-то по собственному желанию, — он поднялся, убрал свой гуцинь и замер в поклоне, почтительно сложив руки перед собой. — Благодарю за приглашение на ужин и с удовольствием его принимаю. Ему ещё нужно было отыскать укромный уголок, чтобы проверить, не проснулся ли выданный Сун Ланем травяной человечек. В Байсюэ наверняка все волнуются. Хоть бы глава клана Не сохранял спокойствие, у него такой непростой характер! Нужно передать, что пока всё идёт хорошо, рассказать про парный гуцинь. Это даст Сун Ланю время подготовиться. — С вашего позволения, — Лань Сычжуй рассчитывал, что он сможет прогуляться… да хоть бы в саду. Но внутри сложно, вдруг за ним всё время будут наблюдать?! — С волнением буду ждать вашего решения. *** Не Хуайсан проводил своего гостя и оставил в саду, попрощался безукоризненным поклоном и теплой улыбкой. Глава клана Не торопился, но с тех пор, как Хуайсан им стал, ни один человек в Цинхэ не видел, чтобы он ускорил шаг даже в самой безотлагательной ситуации. Он спокойно вернулся в приемную часть дворца, вызвал к себе сначала человека, которому было поручено следить за гостем, но не усердствовать, просто чтобы Лань Сычжуй не забрел ненароком куда не следует. Затем Хуайсан приступил к посланию в Чжунчжэнь, которое пусть и оказалось задачкой непростой, но теперь, когда появилась неотложная цель, это письмо сложилось идеально. К вечеру Не Хуайсан решил все вопросы, отдал все распоряжения и сообщил своему помощнику, что удаляется в одиночестве в гробницу. Это не было чем-то удивительным для его подданных, потому что такой предлог глава иногда использовал, когда ему было необходимо отправиться куда-то без сопровождения и церемоний. К тому же довольно часто ритуалы в усыпальнице предков вовсе не были прикрытием. Никто не высказывался, не посмел бы, тем более, что у помощников и военачальников на эти дни образовался список дел, которые еще нужно было успеть переделать до возвращения главы. Прямо перед ужином он выслушал доклад, из которого следовало, что гостю никто не мешал гулять и отдыхать, что гостевое крыло с отведёнными покоями и садом молодой господин не покидал и даже птицы не нарушали тишину, чтобы он мог отдохнуть. «И немного поволноваться в ожидании ответа...» — подумал Не Хуайсан, отпуская помощника. Сейчас, в оставшееся до трапезы время, он наконец с чистой совестью все наилучшим образом устроившего господина позволил себе расслабиться. Представил, как Лань Сычжуй ожидает, когда его пригласят к ужину, как старается не волноваться и обдумывает, все ли правильно сказал, не позволил ли себе невольную бестактность... Быть может, закусил губу, как он делает. Волнующе. Невинно. Не замечая этой своей милой привычки. Не Хуайсан вздохнул и улыбнулся. Как отказать себе в удовольствии немного подразнить юношу? Пусть подумает, что получит отказ? Вынужденный, конечно, с сожалениями. Нет, не стоит, ведь раздразнит на самом деле и себя. — Надеюсь, вы не скучали? — вежливо спросил Хуайсан, жестом приглашая гостя к столу, на котором стояло то самое тонкое вино из Байсюэ. — У меня так редко бывают такие гости, как вы, я сожалею, что мне пришлось вас оставить одного на целый день. Вам нравится Цинхэ? *** Лань Сычжуй приготовился ждать, распрощавшись с Не Хуайсаном по всем правилам, которые глава клана умудрился раскрасить в тёплые ласковые оттенки одной лишь улыбкой. Это потом ему принялись показывать отведённые ему покои, и вот тут бы порадоваться, но Сычжуй буквально придерживал рукой лихорадочно частящее сердце. Лишь спустя час он понял, что заразился в Байсюэ стремительным принятием решений. Вернуться из гробницы израненными и выдохшимися — и тут же помчаться в город И, хотя никто не подгоняет. Едва собрать тело и заставить его дышать — что стоим, кого ждём? Давайте быстрее, быстрее. Правильно — не так. Правильно — это тщательная подготовка, детальные размышления, придирчивое распределение обязанностей. Но в Байсюэ было какое-то собственное «правильно», и после этого вдруг попадаешь туда, где правила остались прежними… и они кажутся неправильными! От этого голова шла кругом. Сычжуй неторопливо прогуливался, размышляя обо всём, тщательно перебирал, что и как сказал, что сделал… кажется, он всё-таки не очень хороший посланник, и ему придётся учиться говорить обиняками, не скатываясь при этом в неприличие. Или это общение с Сюэ Яном даёт такие ужасные результаты, что ему всё начинает казаться неприличным намёком? Фиалка ведь действительно весенний цветок, он не имел в виду ничего такого! Из осторожности Сычжуй несколько раз проверил, что никто не подслушивает и не подсматривает, а что поодаль люди — это правильно, и очень уважительно. За ним присматривали ненавязчиво и деликатно, он оценил. И когда наконец травяной человечек из Байсюэ подал признаки жизни, со стороны можно было предположить, что Сычжуй просто сосредоточенно медитирует, повторяя то ли правила, то ли нравоучения. — Мы благополучно добрались до Цинхэ, — тихо сообщил он. — Не Хуайсан в добром здравии, он очень обходителен и любезен. Благосклонно принял дары, прочёл письмо и пообещал дать ответ. Он пригласил меня разделить с ним ужин, и я очень надеюсь, что за ужином мне дадут положительный ответ. О, очень важно — гуциней было два. Одинаковых. Это парная реликвия, один гуцинь в Цинхэ, второй у Лань Цзинъи. Глава клана Не упомянул историю с даром, но исключительно фразой «тёплые отношения между Байсюэ и Цинхэ Не». Я думаю, что после ужина у меня будет минутка, чтобы рассказать как всё прошло. Он ждал ужина так, как будто с голодного края сбежал, при этом про еду забыл совсем. Ужин — лишь предлог, может быть сейчас Не Хуайсан ему скажет, что приглашение не принято. И.. и он всё равно помчится в Байсюэ, потому что придётся ему сказать. Намекнуть. Или сказать прямо. Как-нибудь аккуратно, но сказать. Как-то вот так: «Глава клана Не, речь о вашем брате. Вам обязательно нужно в Байсюэ как можно быстрее». И глаза опустить, чтобы не смущать главу своим взглядом, пока он будет осмысливать сказанное. — И это всё равно ужасающе жестоко, — Сычжуй вздохнул. Ближе к вечеру он успел и помедитировать, и немного вздремнуть, и снова отдаться медитации, и привести в порядок одежду, волосы, мысли, лицо. Его проводили к столу, и Лань Сычжуй понял, что медитации пошли прахом. — Ну что вы. Я замечательно отдохнул… каюсь, даже поспал, потому что ночь в дороге, — Сычжуй с воодушевлением улыбнулся. — Мне очень нравится Цинхэ! Я ведь тут впервые, и знал о Цинхэ лишь по книгам и по рассказам других. Как выяснилось, не всегда правдивых. Невольно ожидаешь увидеть мрачную каменную громаду посреди выжженной пустоши. А увидел — сдержанное изящество линий и суровую грацию… надёжности. Ваш сад прекрасен, и гостевые покои полностью отвечают благородному понятия гостеприимства. Как может не нравиться Цинхэ? Вино на столе он заметил — это было лестно. Это вселяло надежду, что приглашение всё-таки будет принято, раз преподнесённое вино стоит на столе. Сычжуй уговаривал себя не проявлять непристойного нетерпения, ведь глава клана Не сказал — приглашает на ужин. А что ответ он озвучит перед ужином, он не обещал. Он очень старался вести себя как идеальный гость, соблюдал все правила, но улыбался уже мимо них. Вежливое и ласковое обхождение Не Хуайсана каким-то волшебным образом рассеивало настороженность. Сычжуй заколебался. Ведь Не Хуайсан сам воспитывался в Гусу, и уж конечно не предложит ему вина. Это слишком неловко. А если предложит? А вдруг он заподозрил, что в вино что-то подмешано? А вдруг это просто припадок подозрительности?! Сычжуй только вздохнул, кусая губы. *** — Спасибо, — Хуайсан улыбнулся. — Мне кажется, никто еще так красиво не говорил о Цинхэ. Обычно самое мягкое слово — «суровый». Он сам предлагал гостю разные блюда, налил в чашку чистой родниковой воды, рассказав о том, что здесь в скале бьет особенный почитаемый источник, и благодаря таким родникам Цинхэ не похож на пустыню. Но, конечно, это совсем другая красота, отличная от Облачных Глубин. Беседа размеренно текла за неспешной и изысканной трапезой, и глава нарочно не торопился с ответом. — Я не удержался и открыл вино, — признался Не Хуайсан как будто между прочим. — У него чудесный тонкий аромат. Вы ведь разделите со мной это удовольствие? Не отказывайте, прошу. Я знаю о правилах Гусу, но есть много разных других правил. Например, мне нужно будет поблагодарить патриарха за дары и очень уместно будет сказать, что вино неповторимо, и если в Байсюэ такие зимы, то это самые счастливые зимы в Поднебесной. Не дожидаясь ответа, он налил вино в крошечные чарки. — Я хочу вас поздравить, друг мой, с вашим первым успешным дипломатическим поручением, — Хуайсан поднял чарку, идеально удерживая ее кончиками пальцев. — У вас безусловный талант, впрочем, уверен, он лишь один из многих. *** Сычжуй с благодарностью внимал, пробовал еду, уделил почтительное внимание чистой воде, особенно если учесть, что она такая особенная. — Наверное, с моей стороны будет не очень правильно так сравнивать, но красоты Цинхэ и Облачных Глубин во многом перекликаются. Любые облака могут стать грозными тучами, но утратят ли они при этом свою красоту? — Сычжуй покачал головой и посмотрел куда-то вверх, как будто сквозь потолок мог увидеть монументальные грозовые тучи, громоздящиеся до горизонта. — Это красота готовой сорваться бури, и в моей душе она вызывает желание… мммм… простите, это наверное детское. Выскочить под ливень и бегать там, хохоча от радости. Это было очень нелепое объяснение. Волнение не давало сосредоточиться, но наверное о важном и не принято говорить между блюдами. Сычжуй неуверенно покачал головой, собираясь отказаться от вина, но доводы главы клана показались убедительными. И потом, он уже наливал, а отказывать резко… заставлять его себя уговаривать? Расстроить отказом? Сычжуй осторожно взял чарку и решил, что это лишь глоточек, и нарушение правил будет не таким уж непростительным. Не Хуайсану не стоило продумывать комплименты вину, ведь в Байсюэ он моментально забудет и про вино, и про что угодно. — С успешным, — невольно повторил он за главой клана Не и уставился на него тут же заблестевшими глазами. — Оооо… Вы согласны? Ох, как же это… Этого мало. Сычжуй сразу понял, что этого — вот этого! — мало. Нужно не просто добиться «да», нужно уяснить когда! А если он сейчас скажет «Вот к зиме и прибуду, посмотрю какие у вас там зимы»? Он взволнованно повторил за ним, как правильно держать чарку, так же поднёс к губам, осторожно пригубил. Не очень понятно, почему вино запрещено в Облачных Глубинах, ведь небо не раскололось, и на вкус, кстати, очень приятное. — Глава клана Не, моя благодарность не знает границ, — он поставил пустую чарку, остро сожалея, что не может просто напрямую рявкнуть «Когда? Надо сейчас!». — Боюсь, что моих талантов не хватит сейчас на витиеватую деликатность, я так взволнован… этим успехом. Простите мне мою нетерпеливость — как скоро? Он мысленно взмолился всем небожителям — пусть скоро. Пусть это будет скорее! Пусть это будет прямо сейчас, можно не допивать! *** Какой поэтичный юноша! Сейчас, когда решение было принято и полностью подготовлено, Не Хуайсан мог получать заслуженное удовольствие от беседы, трапезы и созерцания своего гостя. Как он посмотрел наверх! Нужно было расписать потолок облаками, тогда Лань Сычжуй невольно запрокинул бы голову... — Под теплым ливнем чувствуешь себя... счастливым, — он улыбнулся с полным пониманием, как человек, который отлично знает, как это — бегать под дождем и хохотать. Когда-то и правда знал. Хуайсан поймал эту мимолетную неуверенность и чуть приподнял чарку, как будто этим жестом собирался потушить ее и не оставить Лань Сычжую шанса на отказ. — Согласен, — просто сказал он и губы коснулись тонкого фарфора, а взгляд следил за тем, отвечает ли Лань Сычжуй тем же. Хуайсан поставил опустевшую чарку на стол и отправил в рот кусочек персика. Благодарность юноши, такая живая и искренняя, стоила этого согласия! Хуайсан любовался этой благодарностью и ловил себя на том, что она лишь разожгла желание получить больше. Он тихо рассмеялся в ответ на «нехватку деликатности» и хитро глянул на чарку Лань Сычжуя. — Как же я налью себе еще, если ваша чарка еще не опустела? — Хуайсан покачал головой. — Ваше нетерпение, друг мой, вызвано лишь горячим желанием успеха, а потому простительно, и во мне не хватит коварства мучить вас дольше. Мы отправимся в Байсюэ утром. Хуайсан коснулся кончиками пальцев бутылки и чуть дернул бровью, намекая гостю на то, что он все еще ждет, когда чарка будет пуста. — Давайте обсудим визит и ваше обещание. *** Он согласен, и даже не порицает за спешку. Сычжуй с горячей благодарностью улыбнулся, смутился и допил вино. В чарке действительно было немного, вино оставляло на губах сладковатый привкус. Он невольно повторил за Не Хуайсаном и тоже взял кусочек персика, ведь ему лучше знать, как правильно справляться с вином и чем его закусывать. Так очень вкусно! С фруктами! Первая чарка его успокоила — ничего не случилось ужасно. — Утром! — Сычжуй взволнованно сжал пальцы, спелая долька персика раздавилась, и пока не упала, он отправил её в рот, почти успешно справившись с неожиданным желанием облизать пальцы от сладкого сока. Это от волнения, или подкралось винное коварство? Нет, это от волнения. — Ох. Конечно! Давайте обсудим! — Сычжуй вытер пальцы, запил воодушевление холодной водой и приободрился. — Я так рад, вы не представляете себе! От понимания, что он почти справился, осталось лишь дожить до утра и добраться до Байсюэ, Сычжуя захватило ощущение эйфории. Что-то вскипало счастливыми пузырьками в крови. Как же восхитительно, что Не Хуайсану не хватило коварства! — Моё обещание? — он улыбнулся, сияя глазами. — Оооо, всё что захотите! Что до визита, то я убеждён, что… Убеждён что — вот что ему сказать?! Сычжуй тряхнул головой. Всё будет хорошо. Да, всё правильно будет. — Видите ли… в Байсюэ сейчас малолюдно. И пышных приёмов не проводят, как я уже говорил, там аскетическая обстановка. Но при этом очень уважают традиции и приличия. Ложь внезапно так легко спорхнула с языка. Приличия?! Какие приличия?! Сычжуй прикусил губу, подбирая слова, и виновато посмотрел на Не Хуайсана. — Вам всё расскажет патриарх Сун Лань, — он нашёл на кого свалить, и от этого чувствовал себя неудобно. — А я с удовольствием приму участие в неофициальной части вашего досуга. Покажу вам всё! Я обещаю — у вас будут незабываемые впечатления! Ну хоть тут не солгал. Такое вряд ли забудешь. *** — Утром, — мягко подтвердил Хуайсан, подавая взволнованному юноше салфетку. Какое невозможно прекрасное волнение! Такое ощущение, что его можно потрогать... и Хуайсан даже провел большим пальцем по подушечкам, когда выпустил салфетку, будто действительно мог ощутить эмоции Лань Сычжуя прикосновением. «Все, что захотите!» — и тут же захотелось захотеть буквально все, но Хуайсан лишь улыбнулся и спокойно снова наполнил чарки. — Пустынно или нет, а правила есть правила, — заметил он. — Они требуют от меня прибыть верхом и в сопровождении, но увы, я смог выторговать у времени лишь трое суток, и значит, мы с вами должны будем лететь. Я прошу вас, друг мой, поддержать меня при приеме у патриарха, надеюсь, мое столь неправильное прибытие его не оскорбит. С вашей помощью. Оскорбит?! Не Хуайсан и не думал волноваться по этому поводу. Патриарх позволил себе отправить сюда мальчишку, надеясь на его несомненный талант и богатые дары. Слезы феникса! Подумать только... где он их взял, интересно? Хуайсан лишь в легендах об этом слышал. Вот кстати будет интересно узнать, откуда во вчерашних руинах такие драгоценности. Ну зачем же этот прекрасный мальчик так прикусывает губу? Вот губы уже раскраснелись и блестят... И такая обезоруживающая невинность! Ох, Лань Сычжуй, можешь ли ты представить, какого рода неофициальный досуг может захотеть тот, кому ты так восторженно сейчас даешь обещания? Уж конечно, досуг с такой красотой не может не подарить незабываемые впечатления. Определенно, визит в Байсюэ совершенно необходимо себе позволить! — Надеюсь, моя просьба не покажется вам дерзкой... ведь я понимаю, вам самому нужно готовиться к экзаменам. Но все же, раз уж я так старался найти время для этого визита, уж простите мне мою нескромность, я попрошу для себя награду. Не откажете мне в помощи с подготовкой? Здесь, в Цинхэ. Я очень не хочу разочаровать Цзэу-цзюня. И Верховного заклинателя, ведь он пусть мне и родной человек, но все же будет тоже присутствовать на испытаниях. Я прошу вас после Байсюэ вернуться со мной сюда. И Хуайсан уже снова поднимал чарку, приглашая гостя снова выпить с ним вина. *** Трое суток! Один день, потому что — в грубом подсчёте, разумеется — это сутки туда, сутки назад, и лишь одни сутки в Байсюэ. Конечно, выяснив в чём настоящая причина, молодой глава клана Не может поменять планы в любую сторону… хотя о чём это он думает, ведь скорее всего назад в Цинхэ братья Не вернутся вместе. — Верхом и в сопровождении, — Лань Сычжуй даже глаза отвёл, уставился куда-то в сторону, представляя всё великолепие этого явления. На коне, в сопровождении… Долго. Как же хорошо, что можно быстро и на мече! Да, без парада, но как можно скорей, пока Не Минцзюэ от нетерпения не ринулся навстречу сам! — Да, правила чрезвычайно важны, — он с признательностью улыбнулся, ведь приятно, когда кто-то так серьёзно относится к правилам, как раз когда все кругом словно задались целью их нарушить. Вино немножко диссонировало, но Не Хуайсан так аккуратно и хорошо объяснил, почему он ему наливает. Вот всё-таки приятно, когда собеседник настолько учтив, что разве что мысли не читает, и то лишь из скромности, ведь Сычжуй сам только что терзался мыслями, что правила-то запрещают пить, но неудобно именно в этой ситуации отказываться. — Вы можете рассчитывать на всю возможную поддержку с моей стороны, — Лань Сычжуй очень постарался не становиться тут же очень серьёзным. Не Хуайсана ждал такой стресс, что ему точно потребуется поддержка. Как бы он не прибил эту поддержку за такое бессовестное коварство. Просьба оказалась неожиданной, и окрылённый удачей Сычжуй едва не согласился сразу, но всё-таки притормозил разогнавшиеся мысли… едва лишь услышал про Верховного заклинателя. За чарку он схватился как за спасение, тут ухватишься за что угодно. Ему нужно было подумать. Ему необходимо посоветоваться со старшими наставниками! Желание немедленно оказаться за безопасными стенами Байсюэ подло ударило куда-то в поддых. Верховный заклинатель… родной человек?! — Я… — он запнулся, тут же подкрался тот холодный обволакивающий страх, как будто сейчас за спиной раздастся мягкий шелест шёлка и сладкий медовый голос скажет «Вы говорили обо мне?»… Сычжуй выпил вино залпом, едва почувствовал вкус. Что-то съел со стола, даже не понял что именно. Кажется, что-то острое, губы загорелись огнём. Он рассудительно выдержал паузу, стараясь взвесить и разложить всё по полочкам. Ну, для начала, об этой просьбе Не Хуайсан и не вспомнит после того, как увидит брата. Но это не повод давать опрометчивые обещания! Но если он передумает сейчас?! — Как я могу отказать в помощи главе клана Не? — Сычжуй мягко улыбнулся, стараясь не впадать в панику. — Цзэу-цзюнь, думаю, не будет против. Но обязательно нужно будет сообщить ему, ведь он отправил меня в Байсюэ, помогать восстанавливать монастырь. Будет непростительным самоуправством вот так, не сообщив… вы наверняка меня понимаете, глава клана Не. Он поставил пустую чарку, нервно хрустнул суставами пальцев, разминая руки. Вино подкрадывалось и прятало его привычную осторожность по глубоким карманам, там и так было негусто — Сычжуй так волновался, что наверняка допускал одну ошибку за другой. Он перестал рассматривать закуски и снова посмотрел на Не Хуайсана. Родной человек… Цзинь Гуанъяо! Сможет появляться в Цинхэ. В голове тут же прозвучал голос Сюэ Яна, как он тогда сказал? «А потом ниже по течению реки найдут трупы двух адептов Гусу». — Почту за честь согласиться… Я вернусь с вами в Цинхэ. Кто-то должен охранять главу клана Не. Кто-то, кто знает всё о Цзинь Гуанъяо. Ну или почти всё. Сычжуй решительно и воинственно откусил от целого персика. *** Не Хуайсан ненавязчиво следил за реакциями Лань Сычжуя, в который раз отмечая эту волнующую искренность. Юноша так торопливо выпил вино, и Хуайсан заметил, что это случилось, когда он упомянул Верховного. Опасается его? Сам волнуется, что Цзинь Гуанъяо будет на испытаниях? — О, я вам очень благодарен. Конечно, конечно я понимаю, — заверил он, снова наполняя чарки. Вино и правда очень тонкое, но при этом без коварства южных вин, здесь ты точно знаешь, как постепенно поддашься его власти. Как река постепенно уступит льду, замерзая. — Я напишу Цзэу-цзюну, что пригласил вас к себе для подготовки к экзаменам, хотите? И снова протянул чистую салфетку, потому что персиковый сок вот-вот потечет по этому красивому подбородку. Жаль отдавать такую вкусную каплю салфетке, но что же делать. Не все сразу, в жизни всегда приходится терпеливо ждать. — Допьем вино. Должен сказать, что редко когда удается попробовать такое волшебное вино. *** — Вы очень меня обяжете, — Лань Сычжуй даже ладонь к груди прижал. — Из Байсюэ просто некого отправить с письмом в Облачные Глубины. А если я сам отправлюсь с письмом по поводу себя, это будет… Он рассмеялся, прикрывая рот краем рукава, и ошарашено умолк. Что с ним? Сычжуй растерянно взял салфетку, не очень понимая, что с ней делать и зачем Не Хуайсан её подал, потом сопоставил сочный персик в руке, истекающий сладким соком, и с горем пополам привёл себя в благопристойный вид. — Глава клана Не, — он доверительно понизил голос, тут же это отметил с удивлением, но всё же сказал. — Я первый раз пью вино. Мне просто не с чем сравнивать. Когда что-то делаешь первый раз, есть опасность увлечься. Он снова взялся за чарку, но лишь после того, как Не Хуайсан взял в руки свою, и с удовольствием отметил, что всё-таки не утратил чувство меры. Значит, не захмелел. Он ведь не захмелел? С другой стороны, он никогда не чувствовал опьянения… да он и пьяных не видел даже. На этот раз он честно и добросовестно смаковал вино, потому что если Не Хуайсан сказал, что оно редкое и волшебное, значит оно заслуживает внимания и уважения. Впрочем, персик тоже исключительный, Сычжуй решил его доесть, и ему было вкусно. — Боюсь, что если я выпью ещё, совершенно растеряю… мммм… — как же это называется, почему-то слово куда-то убежало, но Сычжуй вспомнил и очень умиротворённо завершил фразу. — Самоконтроль. *** — У вас очень удачные сегодня «первые разы», — так же доверительно сказал Не Хуайсан, наклонившись к Лань Сычжую, как будто сообщал настоящий секрет. — Друг мой, с вашим дипломатическим талантом вам наверняка придется участвовать во всяких мероприятиях. И такое уж там правило — пить вино. Хуайсан вздохнул, как будто сожалел, хотя на самом деле всегда считал, что это очень даже хорошее правило. Хмельная дипломатия иногда такая действенная... А вот правило Гусу касательно вина — это, конечно, зло. Сколько прекрасного лишены из-за этого облачные глубины! К примеру вот Лань Сычжуя с этим блеском в глазах, который делал его невинность такой волнующе-порочной. — А на приемах, скажу я вам, и вино далеко не всегда такое хорошее, и чарки — такие маленькие. Не волнуйтесь, я не дам вам увлечься и потерять... — Хуайсан небольшими аккуратными глотками допил и приподнял бутылку, чуть поболтал ей, показывая, что там совсем почти ничего не осталось. — ... самоконтроль. Это только маленькая тренировка. Давайте допьем и хватит. А утром полетим в Байсюэ, мне не терпится увидеть это золотое гинкго и расписанных вами драконов, вы так красиво рассказали. *** Сычжуй как-то разнежился. Интересное правило — пить вино. Зачем? Какая-такая может быть дипломатия, когда так расслаблен и хочется о лёгком, а не о дипломатии? — Должен сказать, что я искренне считаю, что мне повезло с моими первыми разами. Вот вы говорите — и вино далеко не всегда такое хорошее, но я добавлю, что и собеседник не всегда такой внимательный и понимающий. Вы — мой первый… дипломатический опыт. И вы же научите меня правильно пить. Мне определённо повезло! Они действительно допили эту бутылку. На двоих! Сычжуй считал, что это заслуга Не Хуайсана. Вернее, заслуга не то, что они допили, а что как-то правильно и красиво допили. Вернее, что так удачно всё. Он запутался. — Да, утром мы полетим в Байсюэ. Не были бы вы так любезны, чтобы… Не пришлось договаривать — Не Хуайсан оказался именно настолько любезным, и маленькая прогулка к гостевому крылу показала, что это вино действительно не настолько коварно. — Я удивительно прекрасно себя чувствую, — поделился с ним Сычжуй, прощаясь до утра. И едва не забыл обо всём на свете, потому что страшно хотелось просто упасть на кровать и спать, даже не скинув сапоги. Но он всё равно выждал, и передал в Байсюэ, что утром они отправляются. Что всё удачно. Настолько удачно, что они будут спешить изо всех сил. После вина Сычжуй спал как убитый, и улыбался во сне Не Хуайсану, который говорил что-то приятное, но он не запомнил что именно, потому что тот прятался за веером, лишь глаза загадочно поблескивали над шёлковым краем. *** — Отдыхайте, завтра вас позовут к завтраку, а потом мы сразу отправимся, — Не Хуайсан попрощался безукоризненным поклоном и отправился к себе. Красивый юноша, но дело даже не в красоте. Вот одну такую красоту он как раз ждал сегодня, но пришлось отправить мальчика домой. Государственные дела, да, как хорошо, что это дело оказалось неожиданно таким приятным. Они быстренько слетают в Байсюэ, а уж потом можно будет спокойно и терпеливо наслаждаться обществом Лань Сычжуя. Приятное с полезным. Хуайсан улыбнулся, представляя, что у него для прекрасного адепта Гусу найдется еще множество «первых опытов». Наутро Лань Сычжую подали легкий завтрак, а сам Не Хуайсан появился уже позднее. На нем было темное цвета металла ханьфу с плотными складками на груди и облегающими рукавами — самое удобное для путешествий, к тому же именно в нем он всегда навещал усыпальницу. Более церемониальный наряд для встречи с патриархом молодой глава Не просто взял с собой. Волосы Хуайсан уложил плотными косами наверху, стянув их тяжелой заколкой, чтобы не растрепались от сильного ветра. — Прошу меня простить, пришлось уладить еще несколько дел, — Хуайсан поклонился. — Если вы готовы, мы можем отправляться, только... есть одно но. Посмотрите на карту. Не Хуайсан развернул перед юношей большую подробную карту Цинхэ и земель клана. — Мне пришлось поменять планы, перепоручив одно безотлагательное дело, — начал он мягко, без единого упрека, но Лань Сычжуй умный и чуткий мальчик, и не лишним будет очень деликатно ему напомнить, что глава Цинхэ Не отложил все ради этих трех суток. — Дабы не объяснять двору, что я в одиночестве отправляюсь с визитом к патриарху Байсюэ и это важнее, я официально отбываю к нашей усыпальнице, чтобы подумать в месте, где глава клана чувствует сосредоточие мудрости. Это... не вызовет вопросов. Мои люди относятся к этому с почтением. Поэтому сейчас я отправлюсь вот сюда и сделаю крюк, а вы подождите меня вот здесь, в роще. Мне понадобится не более двух часов. *** Утром Сычжуй с некоторой оторопью нашёл себя возмутительно отоспавшимся, слишком расслабленным, и подскочил как ошпаренный. Нет, вино, безусловно, не зря запрещали в Облачных Глубинах. Кажется, он себя вёл несколько неприлично. Позволял себе слишком громко смеяться, слишком развязно есть персик, и неприлично наклоняться к главе клана Не, пока он провожал своего незадачливого гостя для отдыха. Но утро наступило, Сычжуя принялись кормить завтраком… он был полностью готов, хоть сейчас прыгай на меч, и поднялся навстречу Не Хуайсану, тщательно увязав свою поспешность в рамки приличий. — Что вы… я всё понимаю, глава клана не может просто так всё оставить. Я готов. Лань Сычжуй склонился над картой, и когда понял, что придётся сделать крюк, внутренне застонал. Ещё одна задержка! Целых два часа! Какой кошмар. И придётся отпустить его одного… хотя он в своих землях, что может с ним случиться? Вот даже у людей Цинхэ Не никаких вопросов не возникает, что он-то всполошился? Сычжуй вежливо и безукоризненно поклонился. — Я буду с нетерпением ждать, — он внимательно смотрел на карту, чтобы запомнить и эту рощу, и расстояние, и направление, и в какую сторону потом из этой рощи отправляться в Байсюэ. Со всеми задержками, они доберутся до Байсюэ ночью. Ничего, это же Байсюэ, там можно среди ночи падать на голову. *** Не Хуайсан прибыл к месту встречи даже быстрее. — Ну что же, в путь? Он легко взошел на меч и поднялся в воздух, подождал, чтобы Лань Сычжуй оказался рядом и совсем немного впереди. Летели долго, остановились на короткий отдых, и Хуайсан был вполне согласен с тем, чтобы не тратить время. Быстрее встретится с патриархом — быстрее вернется и займётся делами. Он только попросил сделать последнюю остановку недалеко от ворот, чтобы войти в храм как подобает — по земле через главные двери, и чтобы перед этим переодеться во что-то чуть более официальное и поправить прическу. *** Сычжуй чуть не утоптал рощу новыми тропинками, пока ждал Не Хуайсана, хотя он, конечно, не стал мучить своего провожатого и действительно быстро его догнал. А Сычжуй от неожиданности влип спиной в ближайшее дерево и взволнованно перевёл дыхание. — Да, в путь. Эту последнюю остановку он умышленно выбрал таким образом, чтобы не появляться в городе. Чжи Чуань ведь не просто так посоветовал покидать Байсюэ, сделав крюк. Вот и сейчас, не стоило привлекать к себе лишнего внимания. — Да, это определённые неудобства, — Сычжуй поклонился в качестве извинений. — Но лучше не появляться в городе, ведь официально вы сейчас в другом месте, верно? Ему не нужно было переодеваться, не нужно было приодить в порядок причёску. Не Хуайсан выглядел совершенно неотразимо — глава клана в дорожных одеждах. Но Сычжуй суеверно держал язык за зубами, не позволяя себе намёков, что всё это не имеет никакого значения. — Прошу вас, — Лань Сычжуй проводил его к воротам и торжественно постучался. Подождал немного и улыбнулся Не Хуайсану. — Ворота закрывают изнутри, потому что… потому что. Сейчас откроют. И снова так же торжественно и размеренно постучался. Сердце взволнованно прыгало в груди.