Затмение

Молодой глава клана Не быстро устал. Почти бессонная ночь и море сил, которые потребовало прощание, сказались на нем не лучшим образом. — Я чуть не отступил в последний момент, — тихо сознался он своему юному спутнику, когда они устроились на короткий привал. — Думал — все, незачем это, нужно просто забрать его домой и все. Впрочем, то была минутная слабость. Не Хуайсан решительно взял себя в руки, унял волнение и до Цинхэ добрались довольно быстро. Правда, когда прибыли, Глава Не чуть не споткнулся прямо у ворот на глазах у смотрящих — так сильно он устал, но все-таки смог не показать этого. — Мне бы... — он не закончил фразу, только махнул слугам, что сейчас ничего не нужно, и что гостя он тоже устроит сам. — Пойдемте, друг мой, я провожу в уже знакомую вам комнату. Пойдемте. Иначе неотложные дела настигнут меня быстрее, чем сон. *** Всё же Байсюэ — место свободное и дерзкое, которое меняет людей, даруя им волю быть собой. Лань Сычжуй с удивлением замечал за собой, что не может не думать, что на Цзинъи он бы просто рявкнул «Немедленно иди спать», и даже патриарху Сун Ланю отметил бы, что не нужно церемоний. Но ведь молодой глава клана Не признался ему в минуте слабости не за тем, чтобы Лань Сычжуй его жалел. Что можно было для него сделать? Только в полной мере выполнять свою роль сопровождающего лица, не доставляя ему хлопот! Конечно, он устал. Не Хуайсан после такого душевного потрясения ещё находил в себе силы улыбаться, не снижать скорости, и даже намеревался проводить его в комнаты для гостей… лично! А ведь отправь он с ним прислугу Сычжуй уж точно не почувствовал бы себя оскорблённым, и мысли не мелькнуло бы! — Ну что вы, — Сычжуй поклонился. — Не скрою, мне… очень приятна ваша забота. Но сейчас забота нужна вам не меньше — после долгого пути, и таких насыщенных впечатлениями дней… Он ни на миг не забывал о том, что упоминать вслух о живом Не Минцзюэ сейчас рискованно, разве что Не Хуайсану захочется самому поговорить о нём. Тему для разговора выбирает здесь не он, а хозяин дома. Но Сычжуй на самом деле искренне беспокоился за него. Ведь и правда, навалятся неотложные дела! Уж он точно знал, как это бывает. Он помнил дорогу в те комнаты, вполне мог дойти сам, но разве можно вот так пренебречь добрыми намерениями Не Хуайсана? — Прошу вас, пожалуйста, — Сычжуй едва не взял Не Хуайсана за руки. — Не пренебрегайте отдыхом, любые неотложные дела можно отложить… хотя бы на несколько часов. *** Ну вот, так и хочется уже изобразить слабость, опереться и даже может быть немного почти упасть... Хуайсан только улыбнулся с нежной благодарностью и немного смущенно, и действительно нашел опору в руках юноши, не переходя при этом за грани приличий... его собственных, конечно, ведь наверняка для адепта Облачных Глубин и такое прикосновение — переход границ дозволенного. И это волновало, даже в усталости заставляло думать о том, что это — лишь первое прикосновение здесь, в Цинхэ, где совсем другие правила и условности — Не Хуайсан сам их устанавливал. Индивидуально, разумеется. — Мой сон не будет спокойным, пока я не провожу вас, — сказал он. — И это будет невольное пренебрежение отдыхом. Молодой глава выпустил пальцы Лань Сычжуя и все-таки проводил до самого порога. — Спокойной ночи, мой юный наставник, — шутливая церемонность и абсолютно правильный поклон, и только после — оттенок усталости на лице, специально, чтобы перед сном увидеть это легкое беспокойство и смущение в глазах Сычжуя. На пути к цели Хуайсан ценил каждую мелочь. *** Невозможно не восхищаться умением молодого главы клана не помнить о своём долге гостеприимства. Он ведь действительно очень уставший, но заботится о том, чтобы гость не чувствовал себя брошенным. Сычжуй с готовностью подался навстречу его утомлённому движению, снова подмечая это умение Не Хуайсана удержаться. Он беспокоился. Беспокоился, и чувствовал себя немного виноватым в этой вымотанности Не Хуайсана. Конечно, Сычжуй прекрасно понимал, что невиновен — не он придумал этот адский план с убийством Не Минцзюэ, он всего лишь помогал распутать все эти хитросплетения. И то не слишком преуспел с помощью, больше ходил со строгим лицом и старался в меру сил призывать всех к порядку. Но ведь он приложил руку к тому, что Не Хуайсану пришлось в короткий срок смотаться в Байсюэ и обратно, только обратно ещё и в смятении чувств… Но как у него развито чувство ответственности! Он ведь глава клана, мог продлить своё пребывание в Байсюэ, но взвесил холодным рассудком, наступил себе на горло, оторвал себя от брата, и вернулся в Цинхэ! Чем Сычжуй мог отплатить? Прямо сейчас — только с готовностью и без задержек позволить себя провожать куда угодно, и как можно скорее отпустить. — Спокойной ночи, — Лань Сычжуй так же поклонился, но он и сам устал. Он действительно устал, ведь только усталостью можно объяснить, что он неожиданно для себя вполголоса добавил. — Ваш юный наставник весьма настоятельно рекомендует вам отправляться в постель. Он растерянно моргнул, ошарашено отыскивая причины своей внезапно неловкой шутливости, беспокойно поклонился снова, и смущённо попросил: — Прошу вас, дайте себе отдыха… Сычжуй оказался в отведённых ему покоях в каком-то всклокоченном душевном состоянии, и прижал ладонь к лицу. — Небеса, какой же бред я несу… извинить меня может лишь крайняя душевная разобранность, но ведь у меня же всё в порядке, верно? Нужно было просить Не Хуайсана как можно скорее отправить письмо в Облачные Глубины. Но приставать с этим к измученному главе клана прямо сейчас — это верх неприличия, крайний эгоизм, себялюбие и ещё целая пригоршня предосудительных прегрешений. Сычжуй медленно выдохнул. Стоило прислушаться к собственным советам, и лечь спать. *** *** *** Молодой глава клана Не очень любил спать до полудня, но после смерти брата никогда этого не делал. Каждый раз, вставая с рассветом, он смотрел на тронутые первыми лучами стены, а здоровался с солнцем уже в полдень, когда завершал важные дела и выходил из зала. Не Минцзюэ делал так всегда, и это первое правило, которому новый глава научился следовать неукоснительно: в полдень подданные должны видеть его на большой лестнице. Еще совсем немного, по сравнению годами терпения — скоро, и в Цинхэ вернется привычный ход вещей. Хуайсан кивнул военачальнику, который в полдень завершал тренировку строя, и удалился во дворец. — Как ваше утро, мой друг? Он вошел в покои, где обычно занимался или музицировал и куда сегодня просил проводить гостя. Они не виделись со вчерашнего дня, Хуайсан нарочно не торопился, ведь недолгое ожидание лишь делает встречу приятнее. К тому же, для накопившихся дел ему нужна была сосредоточенность. — Мне уже не терпится начать подготовку! — Хуайсан сел за маленький столик и пригласил Лань Сычжуя присоединиться. — Итак, на испытаниях будет теоретическая часть заклинаний, теория и практика музыки и прочих искусств, испытания в парах и практика охоты. Ничего ведь не изменилось? Он мягко улыбнулся, зажигая ароматную курительную палочку, от которой тут же заструился едва заметный дымок. Приятное дополнение, но не чрезмерное, чтобы не отвлекаться. *** Лань Сычжуй хоть и устал, но поднялся с рассветом. Привычки никуда не делись, и стоило не только привести себя в порядок, но и как-то обжиться, распределить вещи, разобраться с книгами, составить приблизительный план учёбы для себя. Что делать с собой — это он знал. Чем именно нужно помогать Не Хуайсану — пока что загадка, но когда его пригласили, он уже был во всеоружии. — Плодотворное утро, глава клана Не, — Лань Сычжуй обстоятельно выложил свежие планы, свежие заметки, взялся за кисть и доброжелательно улыбнулся. — Ничего не изменилось. Чтобы моя помощь была качественной, мне стоит знать, сколько часов в день у вас есть на подготовку. У главы клана много других обязанностей. А ещё нужно компенсировать трёхдневное отсутствие. Это Сычжуй тоже не забыл. Самообладание Не Хуайсана ему очень нравилось — мягкая улыбка, совершенное спокойствие, как будто с ним не стряслась самая невероятная вещь в подлунном мире — возвращение брата из мёртвых. Сычжуй не был уверен, что он вот так смог бы. Нет, пожалуй. — Но возможно, я смогу помочь и с этим, если вы сочтёте меня полезным. Действительно, не может же он проводить время в праздности. Учёба — это правильно. Подготовка к экзаменам — это тоже правильно. Но если делать только это, неизбежно утратишь гармонию. Наверное, это нужно пояснить. — Я знаю за собой один серьёзный недостаток, — Сычжуй вздохнул. — Если меня оставить в покое, не подниму голову от книг. Это пагубно сказывается на качестве не только учёбы, но и повседневной жизни. Итак, в какой из перечисленных сфер вам требуется помощь в первую очередь? Я составлю план. Он искренне хотел помочь. С удовольствием вдохнул лёгкий аромат, струящийся тонкой струйкой прозрачного дымка. Сычжуй положил перед Не Хуайсаном свой план подготовки к испытаниям, и принялся объяснять, что можно сделать персонально для главы клана. *** Не Хуайсан наблюдал за юношей с нескрываемым удовольствием. А зачем скрывать, если человек ответственный искренне радуется, что теперь хорошо подготовится к экзаменам? Лань Сычжуй так аккуратно раскладывал на столе все необходимое, что даже возникло хулиганское желание что-нибудь поправить и сделать криво, но Хуайсан только тихонько потер кончики пальцев. — Как хорошо, что все по-прежнему. Иногда так не хватает чего-то... что всегда правильно и неизменно, правда? Он прикоснулся к одной из заметок, взглядом спросив, можно ли, прочел, вернул на место и тихо рассмеялся. — Я буду только рад, поверьте, не оставлять вас в покое. Берегитесь своих желаний, друг мой, — Хуайсан хитро посмотрел на своего юного наставника. — А то у меня есть тоже недостаток: я извлекаю пользу, пока не извлеку ее всю до капли, если сочту человека полезным. Он снова стал серьезным, отмечая, что это была шутка. — Обещаю вам со всей ответственностью, что в Цинхэ я ничему не позволю сказаться на качестве вашей повседневной жизни. Хуайсан очень внимательно выслушал план. Когда он учился, у них был такой вот Лань Чжань. Все правильно, все по полочкам... так и хочется порушить стройные планы! Хуайсан улыбнулся. — Вот со всем этим я, кажется, справляюсь успешно, — он деликатно отодвинул руку Сычжуя от центра записей и показал на ряды идеальных иероглифов. — Просто погоняйте меня, ладно? Вразнобой. А вот с музыкой не хватает практики. Скажите, а как выбирают место для ночной охоты? Мне всегда было ужасно интересно, можно ли угадать, где пройдут практические испытания. *** Шутку Лань Сычжуй оценил. Хорошая шутка, пусть даже и не совсем шутка. Использовать умения и таланты других людей — это хорошая черта для главы клана. — Раньше я думал, что правильно и неизменно — это высшая форма гармонии. После Байсюэ я в этом уже не так уверен. О, ваше обещание наполняет моё сердце благодарностью! Я уверен, что так и будет — вряд ли вы допустите, чтобы в Цинхэ творился ужас, способный испортить жизни людей. Начнём. Погонять по знаниям — это хороший способ. Вразнобой — это тоже отличный способ. Сычжуй вдруг понял, что соскучился по учёбе, когда рядом кто-то искренне хочет знать и уметь. Цзинъи, конечно, молодец, но это очень непоседливый молодец, способный хихикать и канючить, чтобы он не давил и не приставал с проверками. У него, конечно, не получалось отвертеться, но ведь это требует усилий. — Обязательно уделим время практике, — он сделал для себя пометку об этом. — Место для ночной охоты выбирает наставник Лань Цижэнь, — Сычжуй тепло улыбнулся, вспоминая очень строгого, но справедливого наставника. — Обычно ему предоставляют несколько удачных вариантов на выбор, с описаниями, и наставник выбирает для адептов лучшее. Чтобы не подвергать жизни учеников неоправданному риску, но при этом чтобы они могли продемонстрировать полученные знания и умения в полной мере, без поблажек и подыгрывания слабым. Уже несколько лет свитки с возможными местами для испытаний по ночной охоте подаёт… Верховный заклинатель. Улыбка несколько увяла, Сычжуй отложил дрогнувшую кисть, чтобы не накапать тушью, и нервно растёр похолодевшие пальцы. Ему показалось, что в затылок кто-то внимательно смотрит. Смотрит и сладко улыбается. Ужасно потянуло обернуться и удостовериться, что вообще-то к главе клана вот так без предупреждения никто войти не может. Никто! Это Цинхэ Не, здесь огромное количество воинов, и к главе клана уже обязательно кто-то прибежал бы с вестью о таком визите. Он всё-таки не обернулся, мысленно обвинил себя в трусости, и напомнил: — Нужно отправить письмо Лань Сичэню… Он должен знать, что я покинул Байсюэ и теперь нахожусь здесь. Приступим. Настала череда вопросов и ответов. Сычжуй надеялся, что это его успокоит. *** Хуайсан увидел, как изменился юноша в лице, и тут же ласково поймал его пальцы. — Я напишу. Хотите, прямо сейчас? — Хуайсан тихонько сжал руку и отпустил, чувствуя, что пальцы Сычжуя согрелись. — Вы мой наставник теперь, как скажете. Он серьезно посмотрел в прекрасные глаза и снова смягчил взгляд. Вопросы и ответы. Хуайсан начал отвечать слегка взволнованно, но очень скоро — азартно и искренне огорчился, когда Лань Сычжуй поймал его на сложной задаче, действительно сложной. — Ох, я не знаю, я этого не знаю! Я должен это записать! — Хуайсан взялся за кисть и совершенно безупречным почерком вывел знаки. — У меня появилось первое домашнее задание? А расскажите, когда Цзинь Гуанъяо подает этот список? Я умру от любопытства. Вы знаете, мой друг, когда я был учеником Гусу, я все хотел выяснить раньше всех вопросы. Это жульничество. И я был пойман. Хуайсан улыбнулся, как человек, который точно знал, что все давно простили ему эту шалость. — Кажется, я неисправим. *** Сычжуй действительно успокоился. Но не из-за вопросов и ответов, и не из-за привычного процесса учёбы. Не Хуайсан взял его за руку, и эта поддержка помогла. Да… Не Хуайсан с таким самообладанием держался рядом с Цзинь Гуанъяо, и справлялся, даже зная о нём всё. А он тут дёргается лишь от упоминания! Неудобно и неловко. Но после этого — прекрасно! Сычжуй с воодушевлением гонял Не Хуайсана по вопросам теории, и когда всё-таки поймал на незнании удовлетворённо записал в чём именно пробел, что нужно сделать для его закрытия, и на что обратить внимание. Он искренне любовался, когда Не Хуайсан писал, и не удержался. — У вас очень изящная манера письма! Домашнее задание — да, пожалуй. На самом деле это несложно, главное понять принцип, — он с готовностью показал, о чём говорит, тут же выдал два дополнительных задания и задумался, глядя на него. — Список — это ведь готовые варианты, которые подбираются сразу с учётом всех требований наставника. Он составляется за неделю, подаётся накануне, и торжественно вскрывается в день испытания при всех адептах, которые должны отправляться на ночную охоту. Наставник Лань Цижэнь выбирает и сразу все отправляются на испытания. Я думаю, что это как раз для того, чтобы ученики не жульничали. Ведь если заранее знать место проведения ночной охоты, можно что-то… Сычжуй попытался представить, как можно сжульничать в ночной охоте, и не сумел. — Откровенно говоря, я никогда не умел жульничать, — он улыбнулся неисправимому главе клана Не, застенчиво прикусил губу. Как интересно Не Хуайсан говорит о своей небрежности в учёбе, как будто это была просто весёлая шалость, а не предосудительное пренебрежение науками. *** ⁃ Спасибо, — Хуайсан скромно опустил взгляд. — Я раньше рисовал много, наверное это помогает каллиграфии. Это совершенно точно помогает, но хвастаться при Лань Сычжуе совсем ни к чему. — А сейчас приходится все время торопливо записывать все подряд. Не люблю торопиться. Хуайсан поймал этот момент, когда Лань Сычжуй снова закусил губу, и показалось, мальчик даже покраснел немного... какая невозможная застенчивость! В животе словно бабочка вспорхнула и в груди сладким предвкушением свернулось желание видеть это смущение снова и снова. — Мм... и что же, получается, Верховный заклинатель даже не советуется? Как интересно, вы не находите? Только представьте, друг мой, а если ему придет в голову внести в список, к примеру... Безночный город? — Хуайсан даже отклонился немного, прикрыл глаза, представляя. — Я бы тогда попросил вас стать моим напарником, и мы бы вместе нашли бы какой-нибудь секрет. Вы любите секреты? *** — Ну он же Верховный… наверное, может не советоваться. Но говорят, что он и не диктует — наставник Лань Цижэнь всё равно выбирает окончательный вариант сам, — Сычжуй попытался представить Безночный город в качестве места испытания для адептов, и не смог. С другой стороны, почему нет? И почему он так серьёзно воспринял это, ведь Не Хуайсан шутит? Сычжуй осторожно рассматривал его, а он будто специально прикрыл глаза, позволяя себя разглядывать. Или не шутит. Сычжуй снова озадачено прикусил губу, серьёзно взвешивая, любит он секреты или нет. Потом честно представил себе в качестве напарника главу клана Не, и сам прикрыл глаза, пытаясь представить эти испытания, эти поиски… секретов. В голове поднялось такое, что он немедленно прекратил и с растерянной улыбкой признался: — Не знаю… Ну то есть, раньше я думал, что люблю. Стать героем, который раскрыл тайну, стать как Ханьгуан-цзюн… А потом я с размаху угодил в секреты Байсюэ. И героем, как вы понимаете, не стал. Но я думаю, что сам стал бы просить вас стать моим напарником в испытаниях. А хоть бы и в Безночном городе. *** Хуайсан открыл глаза и тут же открыл рот. Потому что Лань Сычжуй сидел перед ним совершенно необыкновенный. Такое невинное лицо, ресницы эти... глаза закрыты. Хуайсан успел вернуть себе нормальный вид за мгновение до того, как Лань Сычжуй на него посмотрел. Нет, эта его скромность граничит с помешательством! Такое ощущение, что вся скромность Облачных Глубин, — а ее там много! — досталась одному единственному адепту. Копилась, копилась в Гусу после рождения Лань Сичэня, который все себе забрал, да и сконцентрировалась потом в Сычжуе. И как же ее теперь победить? Хуайсан наклонил голову на бок и с лукавым интересом посмотрел на юношу. Задачка не из легких! Зато как интересно... — Знаете, что меня в вас поражает? Вы искренне полагаете, что не стали героем, — Хуайсан улыбнулся. — Если бы я не видел вашей безупречной честности, я бы уже решил, что это такое особое кокетство, но... Он изящным жестом поднес палец к губам Лань Сычжуя, предупреждая все возражения, не коснулся, хотя ужасно хотелось, и серьезно сказал: — Но вы можете себе представить, насколько хорошо я умею распознавать ложную скромность и ложь вообще. Мэн Яо сам того не зная, тренировал меня годами. Он снова отстранился и посмотрел на записи. — Продолжим? С вами так интересно учиться! *** Сычжуй действительно собирался возразить, но послушно промолчал. Не Хуайсан ставил его в тупик — этот взгляд, эти блестящие глаза, лукаво изогнутые губы и такие непривычные жесты… — Не стал, — мягко, но настойчиво сказал Сычжуй. — Меня это не печалит, серьёзно. Я просто помогал. Но помогал старательно и хорошо. А теперь я помогаю вам, и приложу все старания. Продолжим, но сделаем перерыв на другой тип занятий, это помогает сохранить ясность мышления. К слову, каким оружием вы собираетесь сражаться на ночной охоте? Он взял кисть, добавил несколько слов в список, и достал гуцинь. — Итак, теория преобразования мелодических звуков в инструмент защиты, нападения, энергетического взаимодействия в последовательных уровнях. Я сразу переплету с практикой, это позволяет лучше усвоить урок. Сначала вопросы-ответы, потом тут же закрываем пробелы. Сычжуй придирчиво допрашивал Не Хуайсана по теории, тут же перешли к практике, и, наконец, юный наставник с удовольствием перевёл дыхание. — Вынужден с наслаждением признать, что вы прекрасный ученик, глава клана Не. И очень скромный. Ваши умения выше, чем вы о себе говорили. Меня серьёзно искушает возможность повторить ваши же слова о ложной скромности. *** — Каким оружием? — Хуайсан развел руками. — Я не знаю. Саблей, наверное? Он с готовностью принялся отвечать, несколько раз задумался, иногда ловил себя на мысли, что отвлекается на ясный взгляд Лань Сычжуя, но заставлял себя снова сосредоточиться. Время летело незаметно, Хуайсан устал, но не торопился, несмотря на то, что сейчас экзамен как таковой больше не имел той цели, которая была до возвращения брата. Цель поменялась, Хуайсан чувствовал, что эти испытания теперь станут не очередным шагом к разоблачению Мэн Яо, а завершат начатое, так давно и с таким терпением взлелеянное. — Я стараюсь, — Хуайсан улыбнулся и с наслаждением потянулся, потому что от долгого сидения за столом затекла спина. — Вы меня вдохновляете. Вы устали? Хотите погулять? Или я велю приготовить вам купальни? Или библиотека? Я помню о вашем риске с книгами, но у нас хорошее собрание живописи, это прекрасный отдых. А я пока напишу письмо для Цзэу-цзюня. *** — Тогда предлагаю внести в план ещё и тренировки. Я с удовольствием научу вас защищаться от гуциня, — Лань Сычжуй тоже потянулся бы, но это было уж совсем неприлично для него. Как у Не Хуайсана получается это до такой степени естественно? Улыбается, и видно, что ему сейчас приятно. Сычжуй никогда не умел с такой обезоруживающей откровенностью наслаждаться собственным телом. — Потому что Цзинь Гуанъяо умеет им атаковать, и весьма изощрённо. Он не устал. Нет, не устал, но прекрасно помнил о том, что молодой глава клана Не должен заниматься и другими делами. Кстати, и письмо вот! Сычжуй с признательностью улыбнулся и отметил, что не пришлось напоминать, это было бы неловко. Хотелось купальни, да. И погулять. Ох, и живописи ужасно хотелось! — Если позволите, я бы позанимался в библиотеке… у меня тоже есть слабые места. Хоть вы и почтили меня званием наставника, но экзамены мне тоже сдавать, и… и я ещё не готов. Подскажете мне, какие внутренние правила нужно соблюдать? Куда нельзя ходить, может быть. *** — Прекрасный план! — с воодушевлением поддержал Хуайсан, встал и протянул юноше руку, чтобы помочь подняться. — Защищаться от гуциня, я и мечтать не мог о лучшем наставнике! Он сделает так, что Мэн Яо не помогут ни гуцинь, ни меч, ни даже его сладкая улыбка. Но разве это повод отказываться от тренировок с Лань Сычжуем? Конечно нет. — О, нет-нет, — с ласковой настойчивостью сказал Хуайсан, и с дружеской почтительностью увлек Сычжуя в галерею. — Я не позволю. Не позволю вам сейчас заниматься, друг мой. Урок закончен, я прошу вас сначала отдохнуть от труда учителя. Галерея вела в личные покои Не Хуайсана, но глава свернул чуть раньше и раскрыл перед Сычжуем двери в библиотеку. — Прошу вас. Конечно, наша библиотека скромна по сравнению с собранием мудрости Облачных глубин, но не сочтите за хвастовство — здесь хранится хорошая коллекция живописи, фарфора и поэтических свитков. Хуайсан говорил о своей драгоценности с настоящей теплотой, как любой знающий собиратель. Он не стал, конечно, смущать гостя упоминанием о том, что людей, которые видели эти сокровища, очень мало, очень. До гибели Не Минцзюэ младший брат собирал изящные вещи, сам любил копировать, но после гибели Минцзюэ это стало расчетливым коллекционированием самых лучших образцов, хотя Не Хуайсан все равно не изменял своим вкусам ради погони за чем-то просто редким. — Правила? Вам можно ходить всюду, конечно. Цинхэ — ваш дом, Лань Сычжуй, и эта радость греет мне сердце. Он подошел к окну и открыл ставни, тонкие шелковые занавески тихо колыхались от легкого ветра и пропускали ровный мягкий свет. — Рассматривать свитки хорошо при дневном свете. Я оставлю вас ненадолго, напишу и отправлю письмо, а вы, пожалуйста, отдыхайте. И не стесняйтесь, хорошо? Здесь для вас нет ничего, что было бы запретно. *** Конечно, Сычжуй мог встать и сам, но когда с такой участливостью протягивают руку, было бы верхом неприличия отвергнуть этот жест сердечной заботы. Он даже сам себе стеснялся признаться, что воодушевление Не Хуайсана и его поддержка хоть и смущают, но так приятны. Как будто нет никакой опасности, не потому что он в Цинхэ за надёжными стенами, а просто потому что её нет. Нигде. Вообще нет, не существует. Да если бы… Сычжуй не мог позволить себя уговаривать. Он без капризов пошёл за Не Хуайсаном, по пути успел восхититься сдержанной элегантностью галереи. В библиотеке он неожиданно для себя заволновался, и даже придержал ладонью разбежавшееся сердце. Сколько всего! И совершенно особенный тонкий запах, еле заметный. Так пахнет только в библиотеках, где хранится много книг — лёгкий аромат, сухой и строгий. Бумага, тушь… — Как здесь хорошо, — выдохнул он, взволнованно поклонился. — Ваше внимание и забота… это большая честь для меня. Я так благодарен вам… Вы… Цинхэ… Сычжуй подумал, что волнение не лучшим образом сказывается на мыслительных способностях и умении формулировать связные предложения. А Не Хуайсан ещё сказал «Цинхэ — ваш дом». Прятать смущение лучше всего в свитки, для созерцания которых гостеприимный хозяин собственноручно открыл окно. Письмо. Нужно отправить в Облачные Глубины письмо. Это очень важно. Сычжуй ещё какое-то время ничего не трогал, рассматривая лишь то, что можно было видеть, не прикасаясь. Только оставшись в одиночестве он осторожно развернул свиток и тут же густо покраснел. Даже дышать сложно стало. Какое счастье, что Не Хуайсан уже вышел! Он же вышел?! Сычжуй отвёл глаза, будто надеялся, что жарко и откровенно изображённая сцена куда-то денется, а может ему просто показалось… Нет, она была тут. Сложный момент, ведь моральную чистоту никто не отменял, и… это вот так выглядит, что ли? То есть, когда Цзинъи кричал «Да!» на весь Байсюэ… Сычжуй не заметил, что кусает губы и нервно обмахивается рукавом, стараясь хоть немного остудить лицо. Он оставил в покое коварный свиток и подбежал к окну, чтобы подставить лицо прохладному ветерку, даже немного потянул пальцами ворот в стороны, обнажая шею сильнее. Успокоиться. Нужно успокоиться. Да, это плотская сторона жизни, но художник изобразил всё с подлинным мастерством, и не стоит вот так огульно пускаться в критику или пустое морализаторство! Нельзя быть таким ранимым! Сычжуй честно отвлекался на другое, но в этом другом всё равно нет-нет, да попадалось. Попадалось! Он дошёл до того, что даже в изгибах нарисованных лепестков цветка виделось что-то фривольное. Наконец, он пришёл к выводу, что именно художественная ценность стала причиной попадания таких нескромных вещей в коллекцию Не Хуайсана. Потому что рука художника была на самом деле очень хороша. Вот только от смущения Сычжуй так и не оправился.