Затмение

Чжи Чуань какой-то слишком сдержанный. Даже сдержаннее, чем Сун Лань в те давние времена, когда ещё был ему врагом. Сюэ Ян поймал себя на весёлом желании вывести Чжи Чуаня из равновесия, и это пришлось в себе задавить. Вот так повеселишься невовремя, а потом нихрена не получится. Слишком этот даочжан непонятный, весь такой, весь в себе. Задумается и недокрутит что-нибудь. Приходилось быть примерным и бережным. — Да мы быстро, — буркнул Сюэ Ян, заботливо ткнул пальцем, откуда начинать спускаться. — Зимовать тут мы точно не станем. Опять быть хорошим и правильным, что за проклятье?! — Пока вроде спокойно. К слову, раз тут видели, как мы в прошлый раз всё зачистили, значит точно учли, что в город могут зайти сторонние охотники на нечисть. И я убеждён, что это так и есть. Они сошли с мечей внутри похоронного дома, Сюэ Ян тут же принялся придирчиво осматривать всё, ткнул пальцем в разваленный им гроб. — Никто не трогал. Нужно будет сколотить его обратно, я всё взял. Тело лежало на дне гроба, сверху был настил из более свежих досок. Вот этих. Я помню как всё было, всё вернём. Будем торопиться, но без излишней поспешности. Сюэ Ян разнежено заулыбался Сяо Синчэню — вот кто знал, как он быстро умеет торопиться. Когда надо, то уж Сюэ Ян своего даочжана не подведёт! — Чжи Чуань, когда я оставлял копию головы, я плёл её из травы. Тело таким же способом сделать? *** — Угу, — Чжи Чуань осмотрел гроб, — Давай тогда колотить обратно, как было. Я так понимаю вам тут в прошлый раз было не до церемоний почтительности. Где висел этот талисман? Даочжан показал листок, на котором был вычерчен знак, что притягивал иллюзии, и поместил его пока на указанное место. — Никакой травы. Он подозревал, что раз Верховный пока не дернулся на активные поиски головы (хотя может и дернулся, откуда им знать?), то и травяная иллюзия работает у Сюэ Яна прекрасно, но Чжи Чуань не делал ничего на глазок и не собирался пренебрегать возможностью восстановить картину как можно ближе к оригиналу. — Помоги-ка мне, — и он достал мешочек, в который не без труда, но все-таки упаковал в лесу тело в одиночку. Хорошо, что сейчас можно не возиться, и есть Сюэ Ян. Труп пребывал в отличной сохранности, не зря Чжи Чуань так тщательно укрывал его талисманами и барьерами, это хорошо. — А головы, значит, не было. Тоже важно, — и он одним ударом отсек несчастному мертвецу голову. — Она тебе нужна? Или уберем? Когда все закончится, он напьется... когда все закончится. Сяо Синчэнь только спокойно посмотрел на голову, которая откатилась в сторону, поднял ее и ждал, что с ней делать. *** Колотить так колотить. Сюэ Ян невозмутимо достал прихваченные с собой инструменты. Если всё делать как было — ну почти как было! — то лучше иметь под рукой всё нужное. Он же не зря считает, что лучше всех умеет собираться в любую дорогу! Вообще в любую. Он обстоятельно показал, куда прицепить на место талисман, ещё и проверил, работает ли снова нужная связь иллюзий. Хотя тут проверять можно было любому младшему адепту — нечисти и так было много, а после восстановления сети иллюзий толпа сгустилась до ужаса. Зато когда он принялся помогать Чжи Чуаню вытаскивать тело из мешочка, всё-таки не выдержал и оторопело выдохнул: — Каждый раз даочжаны умудряются меня удивить. Нет, голова не нужна, — он проследил за катящейся отсечённой головой своего незадачливого ученика, восхитился Сяо Синчэнем, который выглядел как небожитель, несущий возмездие всем нечестивым, и протянул ему пустой мешочек. — Убери голову сюда. Мы её возьмём с собой и положим на место, где закапывали. Если её найдут и применят к покойнику Сопереживание… Ну вот я, например, Сопереживание не смогу. У меня вместо него получается — Сяо Синчэнь, помнишь Хуашань? Ну вот это и получается. Но Верховный найдёт, кому поручить. И узнает, что покойник перед смертью видел даочжана Чжи Чуаня, Цзинь Лина и Фею. Нам это надо? Нам это не надо. Сюэ Ян помог уложить обезглавленное тело таким же образом, как лежал Не Минцзюэ, споро стучал молотком, собирая гроб обратно, и прикидывал, что ему ещё очень повезло. Повезло, что даочжаны хоть и всячески просветлённые, но не до маразма. Сяо Синчэнь, Чжи Чуань… да вот Сун Лань хоть и не полетел с ними, но тоже наверняка понимает, что пока они тянут время, кто-то продолжает убивать людей, чтобы наполнить город И тварями. Не по одному, не по два. Десятками, если не сотнями. И ничего, терпят. Хоть и чокнутые даосы, но понимают, что сейчас их жажда справедливости ни к чему не приведёт, нужно устранять причину событий, а не последствия. А причина ходит в Ланьлин Цзинь, и сладко улыбается. — Вот это фальшивое дно гроба потом сверху прикроет тело, — Сюэ Ян прислонил готовый щит к уже собранному гробу. — Ну что? Чжи Чуань, сначала ты, иллюзию я положу поверх. *** — Может проще сжечь голову? Чтоб никому не захотелось ее спрашивать. Впрочем, как хотите, — Чжи Чуань перестал отвлекаться, достал кисть, кровь и сосредоточился на теле. Он пользовался и талисманами, которые ему отдал Сюэ Ян, и собственной памятью, которая, к сожалению, никогда не давала ему освободиться от воспоминаний, связанных с обучением у Чэнь Бо. Сейчас он уже не знал, безотчетно ли запечатывал это тело талисманами, так что теперь можно было зацепиться за еще не отлетевшую душу, или же был изначально готов к тому, что убитый шпион понадобится для чего-то? Теперь эта душа уже не могла освободиться — расчлененное тело, быстро создающая систему вязь заклинаний и талисманов. Чжи Чуань совершенно четко представлял, что вряд ли Верховный пользовался теми же методами, которым его научил Чэнь Бо, но общий принцип системы был понятен, а кисть не давала ошибиться. Цзинь Гуанъяо действовал интуитивно, а наставник полагался на знания, и не смог через них разглядеть простой момент, который угадал Верховный. Капли крови падали на окоченевшее тело, и Чжи Чуань буквально чувствовал, как дрожит попавшая в плен измученная душа. У Не Минцзюэ ее не было. Цзинь Гуанъяо правильно все угадал и сделал, но не он убил жертву, и душа была уже запечатана в сабле, поэтому все так долго и поэтому понадобился целый город неупокоенных душ для начала ритуала. Чжи Чуань активировал талисман на стене, закрутил заклинанием систему, и знаки заискрились мертвенно-холодным светом. — Сейчас сюда соберется нечисть. Ее придется впустить. Мне нужно переплести душу покойника с теми, кто здесь, иначе велик риск, что Верховный почувствует подмену. Сяо Синчэнь посмотрел на ворота, которые и так уже дрожали под натиском сил, учуявших тьму, и коротко кивнул. — Скажите, когда закрывать. — Да. Сюэ Ян, постарайся все-таки допустить ко мне хотя бы парочку духов, желательно посвирепее. Когда я закончу, наступит твоя очередь. Чжи Чуань кивнул Сяо Синчэню, и буквально вцепился в душу покойника. Пальцы скрючились, как тогда, когда он вытягивал тьму из Сун Ланя, но пока в них билась только несчастная, попавшая в эфемерную и безумную боль субстанция. И будет хуже, только хуже. Сяо Синчэнь открыл ворота, снял барьер, и нечисть начала наполнять двор похоронного дома. Чжи Чуань плеснул на свои цепкие пальцы еще крови мальчишки и приготовился сплетать неупокоенные силы вместе. Он видел, как это когда-то пытался сделать Чэнь Бо — наполнить тьмой пленённую душу. Он делал это печатью Байсюэ, сейчас Чжи Чуаню предстояло брать эту тьму извне, создать ядро будущего артефакта из потоков боли и бесконечного кошмара. Тошнота подкатила, стоило ему представить это, но Чжи Чуань лишь побледнел, как мертвец, и выдержал. Он слышал, как рассекает воздух Шуанхуа — даочжан защищался, стараясь часть призраков отвлечь на себя от Сюэ Яна и Чжи Чуаня. — Пустите ко мне одного! Дальше они потянутся сами! — прохрипел Чжи Чуань, стоя у гроба совершенно беззащитный. *** Может быть действительно проще сжечь. Но Сюэ Ян только мотнул головой, отказываясь от радикальных решений в пользу предусмотрительности. Сожгли бы они город И — это явно была бы ошибка, причём ошибка серьёзная. И так накосячил, не оставив на этом месте иллюзию. Он не мешал Чжи Чуаню глупыми вопросами, и без того даочжан выглядел, хоть сейчас самого в гроб укладывай. В общем и целом, причины были понятны — это всё его прошлое. Как же сильно Чжи Чуань наступал себе на горло… — Командуй, — Сюэ Ян легко отдал Чжи Чуаню право распоряжаться, кому что делать. — Я охрененный исполнитель. Выберу тебе самых правильных. Откуда кровь? Чья? Он всё-таки нацедил у мальчишки? Интересно, чем объяснил. То-то Цзинь Лина не было, когда они отправлялись. Он там хоть живой вообще?! А потом стало не до этих размышлений. — Сяо Синчэнь, просто не подпускай их к гробу, я вон того отделю от толпы, его и пустим, — Сюэ Ян указал мечом на особенно крупного и свирепого. — А там разберёмся. Он не спешил использовать свою собственную тьму — легко напортить Чжи Чуаню, мало ли, что там за сложный процесс. Сюэ Ян выполнял свою часть миссии — не позволял нечисти устроить тут бесчинство и своё собственное царство. Дальше их будет усмирять сеть талисманов, она уже начинала работать. Он даже успел восхититься стройной структурой, в которую сплеталась энергия. — Готово, этот твой, — Сюэ Ян ловко увернулся и пнул в спину особенно шустрого упыря. Остальных не пускал, и следил, чтобы успеть прибить тварь, если Чжи Чуань не справится. *** Ох уж эта грубая сила! Чжи Чуань даже усмехнулся тому, насколько все темное для Сюэ Яна обыденно: надо нечисть? пожалуйста, пинком под сумрачный зад. Зато в отличие от таких как Сун Лань и сам Чжи Чуань, Сюэ Яну не надо мучиться, наверное, с вопросами морали. Даочжан успел выставить ладонь и поймал упыря прямо в сеть собственной силы. Кровь Цзинь Лина жгла кожу — это нормально, наполненная болью тьма мертвецов морозила жилы — и это нормально. Чжи Чуань от напряжения со стоном вздохнул и принялся раздирать попавшего в сеть его ци призрака. Практически голыми руками, тонко не получалось, грубые ошметки тьмы извивались и щупальцами тянулись к Чжи Чуаню и к телу несчастного в гробу. Первая плеть задела и даочжана — прошла в плечо, вытягивая уже его кровь. Чжи Чуань дернулся и устоял. Плохо, его кровь тут точно лишняя, но отбиться нечем, а тварь ему сейчас нужна. Он ухватился за темный сгусток и рванул сильнее, раздирая напополам, швырнул к телу, извивающиеся эманации наконец нашли дорогу и буквально на глазах у живых одна за другой стали пронизывать труп. Плененная душа убитого у стен Байсюэ шпиона кричала так, что у Чжи Чуаня вздулись вены на висках, под глазами и на лбу залегли кровавые пятна, но слышал эту боль только он, и именно ее нужно было собрать. Он усиливал круговорот начертанной системы, добавляя кровь, не давал раздираемому призраку просто уйти в тело — сплетал его черные сполохи с душой, чувствуя, как все плотнее становится тьма. Но это все со стороны даже не видно — лишь ощущается заклинателем, нужно больше. И пока первый призрак еще не растаял, Чжи Чуань крикнул: — Мало! Еще давай! Сяо Синчэнь сражался молча, но когда увидел, что делает Чжи Чуань, побледнел от ужаса. Они с Сюэ Яном серьезно рисковали вернуть в Байсюэ труп. — Нельзя, чтобы они его касались! — Сяо Синчэнь нисколько не сомневался, что Сюэ Ян не подпустит к Чжи Чуаню ни одну тварь, но даже та, что отдана под заклятье, в яростных конвульсиях цепляла даочжана. А призраки наступали, их было слишком много, и Сяо Синчэнь уже решил, что Чжи Чуань просто забыл сказать «стоп». Твари шли и шли, и Синчэнь в любой момент готов был прикрыть всех троих барьером, не думая уже, как это помешает Чжи Чуаню. *** — Вот козёл, — коротко резюмировал Сюэ Ян, даже не потрудившись выбирать выражения. Ну в самом деле, что за скотина, а? Неужели нельзя было сказать заранее — будет вот так и вот эдак? Он бы сумел подготовиться. Что за великий секрет, зачем обставлять всё с такой убийственной серьёзностью? Лишь бы всё усложнить. Даосы, блин! — Держи ещё, — Сюэ Ян швырнул ему ещё одного, отборного, и успокаивающе улыбнулся Сяо Синчэню. — Всё в порядке, я всё понял. Сейчас мы прекратим этот балаган. Он коротким скупым движением разделил Цзян Цзай на две части, и принялся выкашивать всё ненужное вокруг Чжи Чуаня. Всё — это всё. Кто бы ни полез: нечисть, дикая тьма из разорванной им нечисти, всё равно. Отточенные лезвия срезали любое щупальце, желающее хлебнуть крови даочжана, просто потому что не стоит кормить тьму кровью. Ей и так достанется хорошо. — Сяо Синчэнь, всё хорошо. Все сразу сюда войти не могут, двери одни. Сможешь не сходя с места поставить барьер отсюда и до той стены? Тогда к нам со спины никто не полезет, будет удобнее. Чжи-сюн, ещё? Сюэ Ян злостно экономил силы, они ему ещё потребуются. Делал только необходимое, никакого веселья. Ну никакого веселья, разве можно так?! Он серьёзно сортировал нечисть на ту, что пригодится, и ту что только зря отнимает силы и отвлекает внимание. — Чжи Чуань, на мой взгляд уже похоже, серьёзно. Нам же не печать делать, а тупо обмануть Верховного. Лезвие Цзян Цзая срезало те щупальца тьмы, что пытались вцепиться в Чжи Чуаня. Он успевал перехватить те, что нацеливались на Сяо Синчэня, коротко прижался губами к клинку, резко вдохнул и засиял улыбкой настоящей твари. В глазах змеился мрак. — Сяо Синчэнь, меня не тронут, я уверен. Меня можно не прикрывать, — Сюэ Ян зашипел на прорвавшегося близко мертвеца, и скосил его с мрачным удовлетворением, когда тот шарахнулся в сторону Чжи Чуаня. — Ты же видишь… Улыбка стала ещё шире. — Я для них — свой. *** — Я смогу, — Синчэнь пронзил мечом очередную тварь и поднялся вверх, оценивая градус кипения тьмы вокруг. — Но Чжи Чуань сказал ждать! — Вот и ждите! — Выплюнул Чжи Чуань, незримо впиваясь в еще одну, поданную Сюэ Яном жертву. В скрюченных окровавленных пальцах снова оказались ошметки тьмы, он направлял ее и накидывал сверху на тело. Почему память так коварна? Почему все уроки наставника все еще живы в ней, как ни старался Чжи Чуань выкорчевать все воспоминания? Может быть... может быть потому, что он все-таки жалел? Где-то в глубине души жалел о принятом решении? Его тряхнуло, холодной судорогой свело все тело — душа, которая все это время билась в агонии, наконец замолчала. Чжи Чуань не успел даже на полвдоха, как стало еще хуже. Все порождения тьмы, которая кружила во дворе, ринулись в одну точку, как стервятники на пир. Все призраки до единого — они не то что перестали нападать на Сюэ Яна, они теперь и Сяо Синчэня словно не замечали. Все, сколько их было и прибывало в похоронный дом, устремлялись к гробу. Вэньчжун понял, что его несет этим потоком, но не понял — почему. — Закрывай! — хрипло выкрикнул он Сяо Синчэню, и светлый даочжан успел увидеть в глазах Чжи Чуаня ужас непонимания. Он поставил барьер в несколько точных движений, во дворе остались запертыми с десяток призраков, туда-сюда носились черные сгустки тьмы. Надо подумать. Надо понять... Чжи Чуань собирал остатки один за другим, перехватывал их, уже черпая последние капли ци, буквально утрамбовывал в тело. Новое появилось. Он совершенно точно чувствовал, как оно пульсирует внутри трупа, который теперь превратился в сосуд, в кокон, из которого когда-нибудь появится чудовищная бабочка чистой тьмы. В конце концов, во дворе осталось только трое живых заклинателей. Чжи Чуань без сил упал на колени, руками в пыль, сорвал с лица тряпку и судорожно вдохнул. — Сюэ... Ян... твоя... очередь. Сяо Синчэнь подошел к ним и взял Сюэ Яна за руку, подержал так немного и выпустил. Что-то пошло не так. Что? Чжи Чуань сел, дышал тяжело, но даже не пытался просить помощи или там воды. Голова раскалывалась, тошнило, руки оказались снова изодраны, а теперь еще и в грязи. Но все равно, хуже всего — не это. — Дай мне воды, пожалуйста, — попросил Сяо Синчэнь. — Отдохнешь? Он взволнованно посмотрел на Сюэ Яна, коснулся пальцами его губ, как будто ему нужно было вернуть улыбку своей ночи, не ту, что только что была, хотя любая улыбка Сюэ Яна — любимая. Просто нужно убедиться, что с ним все хорошо. — Кажется, мы уже не так торопимся... *** — Да мы-то ждём, — буркнул Сюэ Ян, продолжая выкраивать для Чжи Чуаня нужное время и пространство. Ну не дрянь ли? Он орудовал мечом, зло оскалившись, и откровенно считал Чжи Чуаня редкой сукой. Впору порадоваться, что он такой один, а вот если бы он в своё время не вырезал Байсюэ, то таких сук был бы полный монастырь. Надо было грохнуть этого напыщенного полудурка. — Давно моя очередь, ты что-то слишком перестарался, даочжан Чжи Чуань, — Сюэ Ян хищно потянулся к Сяо Синчэню, сам прижался губами к его пальцам. Он чувствовал ток крови в этих пальцах, чувствовал губами, и это было упоительно. Может быть, спешить теперь стоило помедленнее, но кто знает. Никогда нельзя быть уверенным. Сюэ Ян с животным наслаждением прижался лицом к ладони Сяо Синчэня, потом спохватился выдохнул тьму на лезвие меча. — Вот так увлечёшься, а потом остаётся лишь удивляться, — проворчал он, доставая воду и лекарства. — Держи, гэгэ, попей. Сейчас всё сделаем. Сюэ Ян присел рядом с Чжи Чуанем, скривил губы, оценивая его состояние, и без лишних разговоров влил ему в рот эликсира, составленного Инь Цзянем. Им же залил рану на плече, вытянул зубами судорожно дёргающийся жгут тьмы и сплюнул на Цзян Цзай. — Ну знаешь… сейчас закончу, выволоку тебя из этого города, и быть твоей морде битой. Проверю кое-что, и прощайся со своим лицом, Чжи-сюн. Сяо Синчэнь, хоть ты не ранен, это радует. Он встал над гробом, изучал тело быстро, но придирчиво, даже срез шеи сравнил с тем, что красовался на теле Не Минцзюэ. Сделал вывод, что он всё ещё лучший в этом вопросе, хотя на самом деле признавался себе, что срезы практически одинаковые. Тем лучше, не придётся подравнивать. Он засучил рукав, прижал к запястью лезвие Цзян Цзая, с подозрением прищурился и убрал меч. Сильно прикусил кожу на ладони, сбросил на тело несколько капель крови и увидел, как тьма жадно жрёт её. — Приехали, — тихо проговорил он. — Ты бы хоть предупредил, сукин сын. И как теперь накладывать иллюзию, если она сооружается на крови, а кровь тут же будет сожрана будущей Печатью?! Кто его вообще просил воссоздавать Печать?! Руки чесались удавить тут этого засранца, но что же делать? Только сжечь похоронный дом вместе с этим, что зреет в заново сколоченном гробу. Сюэ Ян зло пнул гроб, чтобы не пнуть Чжи Чуаня. Долго пил из бутыли, стараясь не орать. — Значит так, — наконец проговорил он. — Иллюзию я сейчас наложу… ээээ… другим способом. Очень неприятным. Просто чудовищно неприятным. Раз уж у нас тут вот. Сяо Синчэнь, представляешь, Мэн Яо всё-таки получит Печать. Ну то есть, мы с тобой как два идиота, лезем из шкуры вон, чтобы Верховный не получил Печать, а вот — пожалуйста. Вот она. Ещё не готова, но скоро будет. Поздравляю всю Поднебесную. Забираем Сун Ланя и валим из Байсюэ? Брата твоего возьмём, по пути забросим Минцзюэ в Цинхэ. Козёл ты, Чжи-сюн. О таких вещах нормальные люди предупреждают. Сюэ Ян ласково взял Сяо Синчэня за руки, прижал их к своей груди. Смотрел в глаза, не мог насмотреться. — Сейчас я выйду, гэгэ… туда — он мотнул головой в сторону двери. — Вернусь немного не в себе, и иллюзия будет — лучше чем настоящий Минцзюэ, обещаю. А полученную тьму потом сброшу в Цзян Цзай, и всё будет хорошо. А Чжи Чуаня прибей, если дёрнется. Дома с ним поговорим. *** Сяо Синчэнь так устал, что не мог ни спорить, ни обсуждать. Когда Сюэ Ян ушел, он присел рядом с Чжи Чуанем и подал ему воды, мягко пресек попытку забрать чашку. — Ваши руки, — напомнил он. — Не первый раз. Заживёт, — Чжи Чуань бессильно подчинился, сделал глоток и не стал сопротивляться, когда Сяо Синчэнь стал смывать с его пальцев грязь и кровь. Руки болели, тьма оставляет мерзкие раны. — Не сердитесь на него... пожалуйста. Чжи Чуань равнодушно посмотрел на Синчэня. — Не тратьте слова, даочжан, правда. Если бы его осудил Сычжуй, Чжи Чуань бы сейчас переживал, а тут... нет смысла даже думать об этом. — Вы не могли остановиться, да? В этом нет ничего страшного, это тьма, мы все ее знаем, — Синчэнь оставил руки даочжана в покое и отстранился. — Мог. И остановил, единственным способом, который был доступен. — Эта печать... — Послушайте, даочжан, вот сейчас тот самый случай, когда можно было бы сказать «я же говорил». Чего вы ожидали? Что получится странная имитация? С этим вы могли справиться сами, но вы хотели, чтобы я сделал так, чтобы Верховный не заметил. Да, для этого нужно было сделать то, что здесь уже было бы с телом Не Минцзюэ, если б его не забрали. Или так или никак. Отдохните лучше. Надо подумать. *** А может так даже лучше! Потому что когда Верховный докопается до правды — ну будет поздно, но он всё равно докопается! — лучше если ни капли чистой крови тут не будет. Но Чжи Чуань всё равно засранец. А если бы он тут сдох?! И доказывай потом, что сам не козёл. Может Сун Лань и не поверит, что его Ян-ди настолько охренел, что грохнул Чжи Чуаня, но будто в Байсюэ некому так подумать. Сюэ Ян вышел за ворота, лишь на пороге выпив всю тьму с клинка. Нет, он очень скромно повеселился. Заодно сумел оценить, насколько сильной стала сеть талисманов, когда к неё приложил руку Чжи Чуань. Тьмой сквозило с такой силой, что от бодрящей боли даже кости похрустывали. Он крошил нечисть до тех пор, пока не понял, что ещё немного, и у него начнёт трескаться кожа, а голова откажется работать осмысленно. Лишь после того Сюэ Ян вернулся, тщательно запер за собой и подошёл к гробу. Он был переполнен тьмой даже не до предела. Сверх предела — она капала с кончиков пальцев, сумраком застилала глаза. А возле гроба добыча, такая вожделенная добыча. Два человека, которые не подозревают, до какой степени вкусно от них тянет свежей ци… от одного свежее, от другого тянет кровью и ядрёной усталостью, ранами. Слабого — добей. От желания разорвать обоих в клочья Сюэ Ян облизал губы. — Побеждает всегда та тьма, что злее, — напомнил он Сяо Синчэню, и наклонился над гробом, беззастенчиво обнюхал тело. Уверенно вскрыл вену на запястье, поливая труп с бездумной беззаботностью тёмной твари. Из пореза густо падало багрово-чёрное. Эта кровь не могла быть сожрана новорожденной Печатью, она уже принадлежала другой тьме — более старшей, опытной, насмешливо-ехидной. Вот с этим можно было работать. Незадачливый худощавый шпион стал мощнее и массивнее, даже шея стала толще. Его одежда тоже преобразилась — вся, до мелочи, теперь повторяла одеяния Не Минцзюэ. Сюэ Ян был там, когда глава клана Не умирал. Ещё бы, ведь сам же его убил. Он был тут, когда главу клана Не нашли. Он в точности воссоздавал увиденное, до мелочей, тщательно и придирчиво вколачивая иллюзию в этот порченый объект. Его кожа побледнела и выцвела, раскрасилась чёрными линиями, повторяющими вены. В глазах сквозила тьма, пропитывала его полностью. Но даже эта тьма всё ещё любила. — Я закончил, — сообщил Сюэ Ян, накладывая подобие даже на гроб, чтобы выглядел в точности так, как было. — Сейчас солью мрак в Цзян Цзай, и можно будет возвращаться в Байсюэ. Он и сливал… сливал до тех пор, пока не раздался мучительно похрустывающий металлический звук, и Сюэ Ян судорожно вдохнул всю тьму в себя. Трогал клинок кончиками пальцев — с лезвия стекали чёрные капли, впитывались в его кожу. Он попробовал ещё раз, но Цзян Цзай не мог вобрать столько. Сюэ Ян яростно закричал, и город И отозвался на его бешеный вопль — вся нечисть за стенами взревела. Меч принял столько, сколько смог, чтобы не разрушиться. И этого было мало — Сюэ Ян остался тварью. — Отлично, — он оскалился, голодно сглотнул. — Избавиться от тьмы здесь я не могу, деть её некуда — её притянет в гроб и всё испортит. Пусть остаётся. Мрак плотоядно дрогнул внутри него, пальцы сами скрючились, как когти. — Убираемся отсюда. *** Сяо Синчэнь повернулся к Сюэ Яну, не поднимаясь. К ним шла сама тьма, она улыбалась и манила опасностью, но в глазах даочжана был вовсе не страх, а восторг. Такой он свою ночь никогда не видел, даже в самые опасные мгновения, даже когда он спасал Сюэ Яна — такого кипящего спокойствия тьмы не было. Гармония... вот она и такой, оказывается, бывает. Сяо Синчэнь улыбнулся ему и спокойно смотрел, как Сюэ Ян творит совершенную иллюзию. Ювелирно. Но вот когда Цзян Цзай перестал принимать тьму, даочжан забеспокоился. Что с ней делать? Он сжал кулаки, подавляя желание подойти и дотронуться. Нельзя нарушать эту хрупкую гармонию, она держится пока и теперь нужно донести, как тонкий сосуд, до Байсюэ. А там вместе с Сун Ланем они, конечно, справятся. Чжи Чуань смотрел на то, что творится, и теперь отчетливо понимал, какой силы систему они с Сюэ Яном создали. Вдвоем, потому что Сюэ Ян только добавил сюда энергии и движения, эту иллюзию держала сеть талисманов и сильная тьма мерзавца, заключённая в ней. И если сейчас просто уйти и открыть все барьеры — а открыть их придется, то формирование печати будет просто невозможно контролировать. — Отправляйтесь. Если остались вода и лекарства, отказываться не буду, мне пригодится. Сяо Синчэнь поднялся и холодно смотрел на Чжи Чуаня, надеясь только на то, что успеет среагировать, если Сюэ Ян захочет решить этот вопрос радикально. — Вы не можете остаться. Чжи Чуань, вы прекрасно понимаете, насколько это рискованно. — Разумеется, я понимаю. Если я найду способ, как оставить это все под контролем, чтобы к приходу Мэн Яо в гробу не лежал готовый черный артефакт, я вернусь. Но пока я не вижу иного способа, кроме как не питать печать тьмой — вот это куда более рискованно. Передайте, пожалуйста, Цзинь Лину, что мне пришлось задержаться, но я вернусь и проверю все домашние задания. Прямо так и передайте, слово в слово. *** И вместо того, чтобы восхититься его талантами, этот Чжи Чуань заявляет возмутительное! — Перестань, — Сюэ Ян даже пригнулся, чтобы одним рывком обезвредить упёртого долбанутого даоса, скрутить, и доставить в Байсюэ силой. — Надо чтобы работало медленнее, давай я что-нибудь сломаю. Ты в одну башку собрался тут искать способ замедлить процесс? Чем тебе эти две головы не подходят в качестве помощи? Он поочерёдно ткнул пальцем сначала в голову Сяо Синчэня, потом себя. Причём свою святую сволочь не толкнул, а вот себе достался выразительный гулкий звук, как будто внутри его башки нечем было размышлять и строить планы. — Когда мы сюда пришли, ворота в похоронный дом были закрыты. Задвинуты на засов. Ещё Инь Цзянь поранился, когда с засовом воевал. Оставим закрытыми, и ничего быстро не поспеет! — Сюэ Ян повысил голос, вот-вот готовый сорваться на крик, тяжело перевёл дыхание, медленно выдохнул. — Давай, прекращай киснуть, Чжи-сюн. Встал, штаны подтянул, и возвращаемся домой. Много ты тут изрезанными руками навоюешь? Он честно старался не злиться, но тьма кипела в крови. Сюэ Яну даже показалось, что у него клыки стали длиннее. — Всё, я сам останусь, я-то не ранен. И потом, у меня способов защиты больше, и удеру я быстрее, если придётся, и среди местных тварей я что-то вроде дядюшки, меня не тронут. У тебя ученик. У тебя Байсюэ. Ты даочжан, тебе не место на этом кладбище. Сюэ Ян присел на корточки перед Чжи Чуанем, потянулся взять его за руки, но тьму так хищно заштормило внутри — кровь, свежая кровь, раненый и ослабевший перед ним, вот он, уже надкушенный, осталось только сожрать!.. Сюэ Ян одёрнул руки, пережил голодный спазм, который скрутил даже не желудок — что-то жадное внутри, древнее и прожорливое. — Чжи Вэньчжун, перестань, а? Ну сделал и сделал, твоя-то вина в чём? В том, что знаешь и умеешь больше меня? У тебя и выхода другого не было, ты сделал то, что должно, не для себя — для нас, для Байсюэ, для всех. Давай, домой-домой. Там тебя Цзянь быстренько подлатает, там мальчишка с собакой тебя ждёт. Сяо Синчэнь, ну скажи ему, в самом деле! *** Вот даже и не знаешь, то ли объяснять, то ли бесполезно. Чжи Чуань молчал, надеясь как всегда просто переждать, когда у Сюэ Яна закончатся слова. Напрасные надежды. Даочжан все-таки дернулся, когда услышал свое прежнее имя. Сил было мало, но хватило на самый простой и конкретный удар — Чжи Чуань выставил ладонь вперед и шарахнул мерзавцу в грудь, отчего сам отстранился, чуть не упал. Может Сюэ Ян помолчит, пока отдышится, удар не был слишком уж сильным. Чжи Чуань сплюнул кровью и поднялся, не обращая внимания на то, что перед ним уже высится Сяо Синчэнь в своей холодной праведной ярости. Достало, правда. Сначала они хотят, чтобы он пошел и сделал, потоптались на самом больном. Сделал — опять крайний. Подумать только, главный праведник Поднебесной Сюэ Ян рассказал ему, как поступают «нормальные люди»! А теперь вот он должен снова делать то, что ему говорят, да еще и таким тоном. С какой, простите, стати? За годы, проведенные в Хэй, Чжи Чуань, понятно, высоким стилем не общался, но тем не менее все, что он сейчас услышал — это слишком. — Даочжан. Чжи Чуань снова видел того Сяо Синчэня, который вынудил его отправиться в город И, но сейчас не хотел слушать: — Вы уже использовали все слова в Байсюэ, Сяо Синчэнь. Я не знаю, что случилось и не знаю, что с этим делать. Пока. Но нет, этот забор без барьеров нечисть не удержит — не той силы был прежний источник. И нет, оставлять как есть нельзя. Я намерен отдохнуть немного и заняться этой проблемой, а вы делайте, что хотите — оставайтесь, улетайте, гуляйте по городу или попробуйте меня убить, если охота... Вот, — он кивнул на Сюэ Яна. — Он считает, что со всем отлично справится. Вперед. Чжи Чуань устало и равнодушно посмотрел на Сяо Синчэня. *** Первый порыв изумил Сюэ Яна до такой степени, что он даже не ответил на удар. Что должен сделать он, Сюэ Ян, когда какой-то даочжан, спесивый и надутый, как все, кто визжал под его ножом, вдруг бьёт его в грудь? Не сказать, что как-то очень сильно, но всё-таки бьёт! Да наконец-то, хоть чем-то отмёрз, а то вечно ходит, как меч в жопу засунул! Сюэ Ян должен напасть сразу, сломать ему руку, накостылять по шее — и это при условии, что не собирается убивать. Если же собирается, то сжать пальцы на трахее, надёжно сдавив кадык, и со всей дури рвануть на себя. После такого обычно с неповторимым хрипом катаются по земле, пытаясь дышать раздавленным выдранным горлом, синеют лицом, кашляют кровью — но недолго, потому что кашлять можно лишь пока есть воздух в лёгких, а вдохнуть невозможно. Но первый порыв оказался — отскочить, спрятаться в гробу, задвинуть за собой крышку, и оттуда хохотать. А этот ещё и кровью плюётся, пробуждая дикие звериные желания, каждое из которых замешано на жратве. Вместо любых действий он только отодвинулся дальше, молча растирал грудь рукой… и отодвигался как-то не по-человечески. Люди так не двигают руками и ногами. Зато Сюэ Ян слушал, что говорит Чжи Чуань, а главное — как говорит. Вот как всё-таки полезно бывает, когда рядом человек. Вернее, человек, вызывающий более здравое желание что-то говорить и объяснять, а не то, как постоянно люди делают при встрече с ним. — И не считаю я ничего. Несправедливо, даочжан Чжи Чуань. Я бы так считал — я бы к тебе не пошёл советоваться. Сделай одолжение, отдохни, — Сюэ Ян выгреб из-за пазухи мешочки, положил перед ним и снова отодвинулся, оставляя на земле борозды ногами. — Лекарства, вода, еда, постель, бинты. Всё, что нужно человеку, который плюётся кровью, ранен в плечо и снова изодрал руки в мясо. Там, в доме, есть кровать и очаг. Сделай что-то со своей кровью, потому что я, боюсь, не смогу удержаться. Он поднял голову, глядя безумными чёрными провалами на Сяо Синчэня, растянул губы в улыбке. — Я умираю от желания его сожрать. Живьём. Раздробить кости и высосать костный мозг. Пока я такой, мне с ним нельзя находиться близко. А тебя… ооооо… Сюэ Ян отодвинулся ещё немного. И впрямь, может стоит сделать так, как хочет этот гад… А там пусть Сун Лань решает. У него голова светлая. *** Чжи Чуань оставил при себе едкое замечание о том, как советуются «нормальные люди». — Захотите кого-нибудь сожрать, это, пожалуйста, не ко мне. «Зубы обломаешь» — подумал даочжан, кривыми от боли пальцами собрал мешочки. — Это — плохо, — он кивком указал Сяо Синчэню на Сюэ Яна. — Я бы на вашем месте поторопился. Чжи Чуань ушел в дом. Постель он, конечно, раскладывать не стал — если Верховный явится, нужно будет убираться из дома быстро и не оставлять никаких следов, — а вот лекарства достал и аккуратно накладывал бинты. Руки должны нормально держать меч и без рук можно даже не думать о качестве сложных заклинаний. Чжи Чуань вспомнил, как перетягивал запястье Цзинь Лину, полоскал ему руку в бочке и подумал еще, что будут мозоли от меча... нельзя было идти. Он не предвидел, что печать начнет формироваться с такой силой и скоростью. Где что не учел? В чем причина? А теперь уже так не оставишь. Чжи Чуань вынул флакон, там еще осталось совсем немного крови мальчика, и он проверил, хорошо ли запечатано. Может, дело в этой крови? Или в том, что систему воссоздавал заклинатель, который уже видел множество попыток Чэнь Бо? Или он не учел, что Не Минцзюэ действительно мог сопротивляться тьме, и его мертвое тело могло сохранить эту способность? Сяо Синчэнь смотрел в черные глаза, коснулся все-таки, руки Сюэ Яна, запретив себе давать волю их алой силе. Она сейчас может навредить, как любой переизбыток, равновесие и так нарушено. — Нам нужно позаботиться о тебе, — Синчэнь достал конфету, вложил в рот Сюэ Яну так нежно, как будто целовать сейчас было нельзя, и эта конфета должна заменить поцелуй. — Полетим. Сун Лань поможет, а потом мы вернёмся, если Чжи Чуань не успеет раньше справиться. *** — Когда я спрашивал разрешения, — пробубнил Сюэ Ян, отворачиваясь. Он сделал для успеха миссии всё, что только мог. Пока всё успешно. Будет успешно, при условии выполнения целой пачки занудных «если». Если Мэн Яо не получит печать. Если Мэн Яо поверит, что это Не Минцзюэ, и успокоится. Если Чжи Чуань не сдохнет. Не то, чтобы велика беда, но почему-то не хочется. Если он сам не сожрёт Чжи Чуаня, потому что хочется его без затей загрызть. Если ему хватит сил не покушаться на Сяо Синчэня. И вот это очень сложный пункт, потому что Сяо Синчэнь, кажется, не боится его даже таким. Не боится, а значит — не будет разумно остерегаться. И это просто зверски неразумно. Чокнутый даос. Сюэ Ян содрогнулся всем телом, переживая внутри яростную схватку с бунтующей тьмой, когда Сяо Синчэнь к нему прикоснулся. К месту этого касания пытались пробиться алчно трясущиеся чёрные плети, торопливо рвали мышцы в попытке добраться и схватить. Конфета победила. Конфеты всегда побеждают — он разомкнул губы, поймав ласковые пальцы ртом, втянул глубже, и челюсти свело судорожным желанием откусить. Он отпустил. Отпустил, благодарно лизнув пальцы. — В Байсюэ. Как можно быстрее. Подожду снаружи — не нужно остальным меня видеть таким, нельзя это вносить внутрь, — Сюэ Ян повернул голову и позвал. — Чжи Чуань, мы отправляемся. Останься живым, иначе я тебя убью. Сюэ Ян встал и с сомнением проверил Цзян Цзай, донесёт ли, справится ли. Должен справиться. На одном мече с Сяо Синчэнем сейчас опаснее, чем упасть со своего клинка и убиться. *** — Удачи. Чжи Чуань следил, как двое поднимаются в небо, насколько сильно и почему дрогнули барьеры, какие вслед за собой не забыл закрыть Сяо Синчэнь. Все правильно. Теперь он отдохнет и спокойно займется новой проблемой, все обойдет и все проверит, и никто не будет смотреть. Чжи Чуаню нечего было скрывать от Сяо Синчэня или Сюэ Яна, просто одному работать спокойнее, одному проще сосредоточиться, привычнее. Где-то под сердцем что-то мерзко заскребло, какое-то странное чувство... Чжи Чуань моргнул, бросил взгляд на гроб, решительно отвернулся и ушел в дом. Сяо Синчэнь торопился и торопил. Он летел всё время близко-близко, так, чтобы видеть Сюэ Яна всегда, и в любой момент готов был сорваться, чтобы ловить. Он не позволял себе даже подумать об отдыхе, даже воды попить, потому что не знал, чем это обернется. Может Сюэ Яну станет плохо, может он вообще никуда больше не захочет, может ему сложно будет сражаться с тьмой или еще хуже — Синчэню будет сложно с ней справиться. К Байсюэ они приближались чуть ли не на последнем издыхании среди ночи, спустились ближе к стенам в полной темноте и Сяо Синчэнь бросился к Сюэ Яну, едва сошел с меча. — Как ты? — Он без опасений приблизился, крепко взял Сюэ Яна за плечи. — Я пойду один, как ты хочешь, позову Сун Ланя. И... не сердись, но мне придется для надежности, я не стану связывать сильно, хорошо? Повторения давнего эксперимента не хотелось, но Синчэнь не знал, как по-другому. Что если Сюэ Ян не сможет больше сопротивляться тьме и просто куда-нибудь улетит? Подвергнуть и его, и людей такой опасности Сяо Синчэнь просто не мог, но и связывать без предупреждения, как в прошлый раз, — тоже. *** Цзян Цзай рыскал по небу, разрываясь в противоречивых желаниях своего хозяина — Сюэ Ян хотел в Байсюэ, и одновременно он хотел остаться в городе И, потому что бросать там этого упрямого идиота неправильно, так не должно быть. Но тёмная тварь в нём ликовала, получив простор. Это же можно рвануть куда угодно. Еда-еда-еда!!! Сюэ Ян договорился с этой лишней тьмой. Это был риск, серьёзный риск — обещая тьме Байсюэ в качестве еды, нужно учитывать, что она может потребовать выполнения обещания. Но по крайней мере теперь все его части стремились к одной цели. В город И возвращаться было поздно. Силы стремительно таяли. Время текло тягуче медленно, но он держался. Пока не сошёл с меча. Ноги подкосились — Сюэ Ян едва не упал. Он не находил в себе ничего человеческого, и потянулся ткнуться лицом в шею Сяо Синчэня, ощутить под губами сладко стучащую вену. Голод терзал его с бешеной силой, под кожей металась чёрная дрожь. — Сильно, — прохрипел он. — Лучше сильно. Крепко. Ещё сильнее. Не двигаться. Он судорожно обкусывал слова, клацая зубами. Убрал от себя руки своей святой сволочи, вынужденно убрал, изнасиловал себя — суставы хрустели. — Фусюэ. Взять. Привяжи. Байсюэ, — по искривлённым губам потекла голодная слюна, Сюэ Ян нервно облизнулся, помотал головой. — Всё равно люблю… быстрее. Байсюэ! Там еда. Вкусная, трепещущая, живая. Как истекающий сладким соком кусок мяса, уже надкусанный — тогда, давно, когда он, пьяный от тьмы, убивал здесь всех. Есть ещё, есть мягкие, юные, слабые. Есть сильные, но тем приятнее. Есть. Жрать! Он держался. Он честно держался, попятился от ворот, резко развернулся. Тогда в город! Там ещё больше!!! Сюэ Ян прижался спиной к дереву, за которым прятался в тот день, когда они с Сяо Синчэнем сюда примчались. — Вяжи…