Затмение

Слэш
NC-17
Завершён
518
автор
SavitrySol соавтор
Размер:
3 179 страниц, 124 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
518 Нравится 2357 Отзывы 320 В сборник Скачать

Глава 89 — Всегда возвращайтесь в Байсюэ, желательно живыми

Настройки текста
— Спокойное движение нежити. Сяо Синчэнь именно так выразил то, что чувствовал в тумане города И прежде, чем они со всеми предосторожностями проникли за стены и осторожно опустились на крышу похоронного дома. — Что следящее? — Сюэ Ян мог прочитать по губам, потому что даочжан спрашивал неслышно. Он покачал головой, что не чувствует здесь присутствия кого-то живого. Только когда убедились, что никого нет, Сяо Синчэнь тихо сказал: — Его ведь нет здесь... Ворота оказались не заперты, как закрывали они, когда пришлось сдерживать тварей. Или это приоткрылись барьеры? Как будто сами решали, что пора. — Смотри. Около талисмана на стене покачивался почти черный призрак. Несколько тварей послабее вплывали во двор, кружили у гроба как будто в зловещем танце, и их круг становился все теснее и уже, пока один из призраков не оказался совсем близко и медленно стал распадаться на мутно-серые потоки, растворяясь. *** И всё-таки это путешествие — это не очень правильное путешествие. Оно серьёзно отличается от восхитительного пути, когда он вместе с даочжаном ничего не искал. А сейчас мало того, что совершенно точно понятно куда они летят, так ещё и точно знают зачем. Снова в город И! Как будто в этом городишке мёдом намазали. Ну хоть добрались быстро и без проволочек. И вот теперь Сюэ Ян с любопытством изучал, что тут нагородил в его отсутствие Чжи Чуань. — Как он это сделал? — наконец не утерпел он. — Нет, мальчишки тут нет. Он был у границ города и повернул обратно, а потом чем-то прикрылся. Может, остановился отдыхать и обвесился талисманами для безопасности. Он не спрятался, следящее очень простая штука, я его чувствую, но нечётко. Там. Сюэ Ян указал направление, наблюдая за интересным движением нежити. Сяо Синчэнь был прав — спокойное. Неестественно спокойное. Из осторожности Сюэ Ян держал свои любопытные руки при себе, ничего не трогал, в гроб заглянул разве что. — Кто его просил Печать создавать? Даосы, блин… То хрен допросишься глотка воды, то целую бадью в горло вливают. Он на всякий случай проверил, не оставил ли Чжи Чуань каких-то следов, но пришлось с досадой признаться, что не оставил. Похоронный дом оказался безжизненным, тихим, пустынным, и беспокоила его только зреющая Печать да грустная нечисть. — Понимаешь, гэгэ, Печать должна жрать изо всех сил, только подавай. Такая у неё природа. А эта — смотри… она благонравно кушает, как Сычжуй. Что сделал Чжи Чуань, что она такая смирная, и что задумала она, раз она такая смирная? Хоть убей, я не верю в такие благополучные результаты. Делать в городе И было больше нечего. Они выбрались аккуратно, не оставив следов и не зацепив охранные заклинания. Сюэ Ян ещё порыскал у границы города, точнее определился с направлением и потёр руки. — Паршивец там. Не очень далеко, но достаточно, чтобы никто не связал его с городом И. Если он не нашёл Чжи Чуаня, я его выпорю, честное слово. Завалю пузом на колени, возьму хворостину, и выпорю. А если Чжи Чуань умудрился тут сдохнуть, то и его выпорю. Всем достанется! *** — Понимаю, — Синчэнь медленно кивнул, наблюдая за происходящим. Он искренне считал, что мало понимает в действии тьмы, но все-таки чувствовал — усилия здесь потребовались огромные. Смерти Сяо Синчэнь не ощущал, но это совсем не значит, что ничего страшного не случилось. Сун Лань, к примеру, тоже не умер, а пришлось из него тьму выковыривать... Даочжан спокойно ждал, пока Сюэ Ян осматривался, сам тоже времени даром не терял, лишний раз проверил, нет ли в охранных заклятиях каких-то изъянов. — Ты извини, но пороть Цзинь Лина я тебе не разрешаю. У него наставник есть, — он улыбнулся и тут же покраснел, осознав двусмысленность сказанного, хотя ничего такого вовсе не имел ввиду. Все-таки его ночь сделала его совсем бесстыдным! — Хорошо, не буду пороть, — Сюэ Ян рассмеялся. — Я его просто прибью, чтобы не мучился. Если, конечно, мне не дадут веских доводов этого не делать. Ну, например, если Цзинь Лин каким-то чудом его нашёл, и желательно не мёртвого. И не умирающего. Пойдём, мой светлый, в городе И нам точно некого искать, и лучше если нас тут не увидят. Искать мальчишку по следящему оказалось почему-то сложно. Сюэ Ян ругался, пинал очередной камень на перекрёстке и сверял направление. Создавалось такое впечатление, что постоянно что-то мешает, как будто кто-то мастерски запутывал следы. — Ещё раз он шарахнется куда-то в сторону, я начну считать, что мелкий паршивец намеренно путал следы, чтобы заманить нас в ловушку. Но для этого нужно допустить, что Цзинь Лин вычислил следящее, понял как оно работает, учёл особенности и неудаляемость, и решил коварно вымотать того наглеца, который в него подсадил это заклинание. К слову — верно, если убить того, кто накладывал заклинание, то оно развеется. Но это ему хрен удастся. Следящее не только плутало по дорогам. Оно вообще заглохло. Было, но припрятанное. Сюэ Ян рычал, но прилежно искал, не забывая давать отдых и себе, и Сяо Синчэню, потому что — ну не семижильные они, да и вопрос не жизни и смерти. И подремать стоит. И перекусить. Да и просто немного размяться — прижать даочжана к дереву и целовать, например. — Ну вот, уже рядом, — с облегчением выдохнул Сюэ Ян, разобравшись наконец куда этот мелкий засранец делся. — Всех накормлю следящим. Всех! Чжи Чуаня, лошадь, кроликов! Каждой пчеле запихаю прямо в пасть… или что там у пчёл. Сяо Синчэнь мог не волноваться, что Сюэ Ян и правда прибьет кого-то, потому что он знал очень хороший и очень веский довод, который действует безотказно. Поэтому он только кивнул и отправился вместе с Сюэ Яном на поиски. В этом не было ничего сложного — нужно просто не мешать искать, терпеливо ждать, отдыхать и понемногу давать сил. — Каждой пчеле? — Сяо Синчэнь тихо рассмеялся. — Пусть сначала Чжи Чуань доделает пасеку? Так тебе будет проще, не нужно искать пчел по лесу. Там дом, — даочжан показал на полуразвалившееся строение недалеко от дороги. — Пойдем посмотрим? *** *** *** Чжи Чуань открыл глаза и не сразу сообразил, где находится, и что мягкое тепло чужой силы ему не приснилось. Мальчишка опять тратил ци! И мальчишка... эээ... Даочжан нахмурил брови и прищурился, разглядывая макушку Цзинь Лина прямо вот рядом. И что это? Шалаш из одеял. Вот нельзя так тратить ци! Потому что потратишь бездумно — потом мерзнешь, а в том, что парень ночью замерз, сомневаться не приходилось. Ведь он и огонь развел заново и перебрался греться, а это правильно, нельзя замерзать — еще путь обратный предстоит. Чжи Чуань очень осторожно пошевелился, очень, но Фея все равно проснулась. Даочжан повернул к ней голову, приложил палец к губам с просьбой не шуметь. Он аккуратно выбрался из-под одеяла, чуть ли не на цыпочках прокрался к огню и снял свою сухую одежду, вернулся. Теперь нужно сделать Цзинь Лину теплее. Чжи Чуань накрыл его сверху еще и своим одеялом, сам лег обратно и укрылся ханьфу, и только после этого кивнул Фее, что он больше не будет ее тревожить. *** Когда всё в порядке и всё правильно — и спится лучше. И сны снятся приятные. Причём Цзинь Лин не сообразил бы, что именно снится, просто во сне было ощущение, что все проблемы разрешились, всё правильно, надёжно, и уже не нужно куда-то бежать, заламывая руки, и принимать непростые решения. А главное — солнце припекало, такое жаркое, что даже кости прогрелись. Припекало. Он что, слишком много дров сунул в очаг, и теперь всё вокруг готовится полыхнуть пожаром?! Цзинь Лин попытался выбраться из вороха одеял, тут же шумно потянул носом воздух. Горелым не пахло, нет никакого пожара. А вот Чжи Чуань раскрылся во сне, и теперь точно простудится. — Вот беспокойный человек, — буркнул Цзинь Лин, обстоятельно наматывая на него одеяло, чтобы не устраивал тут попыток простудиться насмерть. На ханьфу, которое должно было играть роль одеяла, он не обратил особого внимания, в глазах ещё надёжно сияло сонное солнце. — Запрещено пренебрегать одеялом, — наставительно пробухтел он, уткнувшись носом в его плечо, а чтобы совсем надёжно греть, обхватил наставника руками. Что за человек, даже во сне ухитряется сделать себе плохо! Разрушил такую тщательно продуманную теплосберегающую систему одеял, и теперь пусть терпит под своим одеялом молодого горячего адепта. Двух молодых горячих адептов, потому что Фея тоже оказалась накрыта, и снова добросовестно грела. Конечно, это было немножко непристойно, и Цзинь Лин проказливо улыбнулся куда-то в шею Чжи Чуаня, снова собираясь спать, видеть приятные сны про нагретость солнцем. — Ещё раз раскроешься… — он сонно зевнул и пробормотал в наставника. — Ноги переломаю. И руки. И свяжу. И буду укрывать и лечить. Супом кормить. Из корня лотоса, — Цзинь Лин снова протяжно зевнул, сжимая руки крепче, и тут же расслабленно проваливаясь в сон. — Нельзя раскрываться. Ммммм… хорошо как. *** Когда прохладно — спится лучше, это совершенно точно. Чжи Чуань с детства привык к свежести и прохладе, в предгорьях по ночам не бывает душно, и жаркий огонь в очаге — это скорее непривычно. Он почти раскрылся во сне, дышалось легче, но кто-то рядом мерз. Даочжан обнял, прижал к себе, не разобрав во сне бормотание. Только это было что-то строгое и упрямое, а упрямое в последнее время вообще постоянно рядом, так что ничего необычного. Что Цзинь Лин во сне совсем замерз и вполз греться чуть ли не в него, Чжи Чуань осознал уже когда проснулся. Мальчик перепутал его с Феей, вероятно. Почему-то даочжан не усомнился ни на миг, что дома в Ланьлин собаке позволено залезать с лапами на шелковые подушки и одеяла наследника. И как ты адептов ни воспитывай, даже таких старательных, во сне привычки, конечно, вылезают. За размышлениями Чжи Чуань не торопился шевелиться, будить Цзинь Лина и даже дышать старался осторожно. А вообще-то жарко. Мальчишка горячий. Чжи Чуань осторожно подцепил ногой одеяло и аккуратно стащил вниз. Оно потянуло за собой и ханьфу, и даочжан тут же ощутил, что от жары спина стала влажной, а стылый утренний воздух теперь холодил кожу. Хорошо! Он потянул одеяло еще ниже, придерживая той рукой, которой обнимал мальчишку, чтобы оно не сползло и с него. А то простудится еще, не хватало только! И вот теперь уже можно все-таки аккуратно попробовать высвободиться и размять занывшее плечо. *** Когда устал, то отсыпаешься с особенным вкусом. Цзинь Лин ценил эту возможность и умел отсыпаться. А когда в чём-то знаешь толк, этим хочется делиться. Вот и сейчас — хорошо же, уютно, тепло. Руке только прохладно. Он повозился сонно, определил, что Чжи Чуань всё ещё тут, но снова упрямо раскрылся — что за неугомонный человек попался?! — и ещё его бросило в пот. Наверное, это хороший знак. Если человек хорошо потеет, то это как-то там оценивается лекарями. Его вот в случае болезней заставляли потеть, и в одеяла кутали до полного закипания. Только вот так мокрым нельзя. — Нельзя, — строго буркнул Цзинь Лин и принялся ладонью стирать пот со спины наставника. — Мокрая кожа на холодный воздух нельзя. Сейчас я помогу. Он взялся за край одеяла, примерился, понял, что это неудобно. Да и неправильно, вытираться одеялом. Цзинь Лин сел, потянул за подол своей рубашки, чтобы снять её и вытереть спину Чжи Чуаня, вздохнул. — Да, да, я обещал не снимать, пока вы не вернётесь. Он извертелся, и в результате бестолково перелез через Чжи Чуаня, чтобы не обходить, стянул своё ханьфу, достал из рукава собранные в дорогу вещи, выкопал в них маленькое полотенце. Снова полез через Чжи Чуаня, с полузакрытыми глазами протёр его спину, сунулся к раненому плечу, потрогал, счёл, что всё хорошо, проверил, что повязки на его руках не мешают и не сползли, разнежено улыбнулся, сунувшись при этом улыбкой едва ли не в лицо наставника, и сообщил: — Вот теперь полностью верю, что вам лучше. Я ещё немного посплю, хорошо? А что такого? Всё продиктовано абсолютной необходимостью. Он всё делает правильно. Цзинь Лин прекрасно понимал, что эта правильность немного рискованная, поэтому улёгся на другой бок, навернул на себя одеяло и сообщил: — Это с моей стороны не вольности непочтительные, а исключительная забота, — он отчаянно зевнул, затёрся лицом об подушку и пробурчал: — Фея, ты выйти сможешь, не разрушая барьеры? Фея насмешливо фыркнула и тоже легла досыпать. Цзинь Лин довольно угукнул и снова задремал, но теперь его сон был лёгким и поверхностным. Невозможно не проснуться, когда ползаешь туда-сюда и беспокоишься. — Я уже почти не сплю, честно, — он снова зевнул и попытался понять, куда ему, всё-таки просыпаться или вставать. *** Освободиться не вышло. Цзинь Лин вдруг стал горячей ладонью водить по только что остывшей коже, и вся приятная прохлада стала просто испариной. Чжи Чуань не успел толком ничего сделать, только начал поворачиваться, как взгляд уперся в поджавшийся живот, ребра — Цзинь Лин вытягиваясь, снимал рубашку. Между прочим да, обещал, кстати... взгляд остановился на сосках, даочжан поспешил моргнуть, и тут Цзинь Лин устроил какую-то совсем немыслимую суету. Лазил, бухтел, снова лазил, тер... Чему тут улыбаться-то? Чжи Чуань не видел причин для улыбок, а видел только, что мальчишка с чего-то вздумал с ним нянчиться, как с ребенком, и совсем не так, к примеру, как тогда после пчел. Да, при плохом наставнике воспитание, очевидно, накапливается слабо или же быстро улетучивается. Чжи Чуань строго посмотрел в затылок завернутого в одеяло мальчишки и еще более строго сложил руки на груди. Забота! Забота — это приятно, невозможно не признать, и удивительно, потому что она какая-то непривычная. Но нельзя же просто расслабиться и все это позволять! — Нет, вы не поспите, — наконец сказал Чжи Чуань. — Поскольку вы ночью вставали, значит, спали достаточно. К тому же взялись здесь дежурить по устройству трапезы. Даочжан встал и на пробу пошевелил плечом, стал аккуратно поворачивать шею, в которую теперь отдавало колючим холодом от раны. — Будьте любезны, юноша, встать и помочь наставнику умыться. И адепт Фея не должна из-за вашей прихоти ждать и пренебрегать утренней прогулкой. *** В ответ на строгое внушение на тему вставания ночью как признака достаточного сна раздалось только глухое нытьё из моментально натянутого на голову одеяла. Цзинь Лин отчаянно закапывался в постель, но ведь и впрямь проснулся уже. Хоть и не выспался. И потом, Чжи Чуань ведь полностью прав, ему нужно помочь умыться, и его нужно кормить завтраком, и вообще, чего торчать в этой развалине, если надо в Байсюэ? Он сел вместе с одеялом, посидел ещё пару мгновений, нахохлившись, и снял барьеры, не открывая глаза. — Фея, иди. Только пушистый хвост мелькнула за порог — младший адепт Фея помчалась по своим собачьим делам. Цзинь Лин ещё раз отчаянно зевнул под прикрытием одеяла и оказался любезен встать, причём достаточно шустро. Значит, помочь умыться, потом озаботиться едой — хорошо, что взял с запасом, а то сейчас было бы неловко. — Доброе утро, наставник, — Цзинь Лин широко улыбнулся, собирая постель, потому что ходить надо ещё как-то, а тут всё место занято. Его ни капли не смущало, что он проснулся под одним одеялом с Чжи Чуанем. А чего ему смущаться? Он там был по делу, и всё хорошо же, разве нет? И потом, силой его ведь никто не затаскивал в постель, сам выбрал, сам лёг. И спал! Он принёс воды, поставил греть для чая, приготовил всё для умывания, и всё время посматривал на Чжи Чуаня, откровенно его разглядывая. Изучал — от линий шеи до прикрытого поясом штанов пупка. А ему достался красивый наставник! Мускулистый! Плечи широкие! Соски аккуратные. Хм… На озере просто он думал немного о другом, а тут утро, и момент дурацкий, и вообще. — Я хоть не пинался во сне? — брякнул Цзинь Лин, в меру почтительным жестом приглашая наставника умываться. *** Чжи Чуань терпеливо ждал, пока Цзинь Лин достаточно поноет, посидит в одеяле, — так и стоял, сложив руки на груди, и удовлетворенно кивнул, когда мальчишка все-таки раскачался. А еще — потому что отметил, как он легко снял барьеры в таком полусонном состоянии, даже не открывая глаз. Теперь можно не удивляться, что Цзинь Лин все просто понял про могилу, и это нужно учесть. А все-таки внутри шевельнулась гордость за мальчика, который так быстро всему учится, ведь это возможно, если наставник хорошо объяснил. — Доброе. Взгляды встретились, и глаза мальчишки дальше прямо изучали тело наставника — молодец, пытается понять, здоров ли он, пошла ли на пользу вся забота. — Я крепко спал. Даже если пинаетесь, то видимо не так сильно. Чжи Чуань улыбнулся и склонился над хлипким старым тазиком, сложил руки горстью, чтобы Цзинь Лин поливал. Волосы мешались, даочжан перекинул их на одно плечо и невольно открыл раненое. Ему не нужно было смотреть — и так ясно, что заживает плохо. — Это пройдет, но не быстро, — не хотелось, чтобы Цзинь Лин решил, будто что-то делал неправильно. — Почти не болит. Оно и не болело, но просто холодом чувствовалось и отдавало уже совсем высоко, под линию волос, по позвонкам вверх и вниз. Ничего, нужно в Байсюэ, там Цзянь обязательно поможет. *** — О, крепкий сон — это хорошо! Цзинь Лин тут же с энтузиазмом принялся поливать наставнику на руки, чтобы ему было удобно, и воды хватило, и вообще… вообще это было ново. Так же ново, как таскать воду в Байсюэ. Но главное, что Чжи Чуань крепко спал, даже не проснулся, когда его самоуправный ученик нахально залез в его постель, и даже трогал учительский нос, проверяя, согрелся он или нет. Значит ему точно лучше! Но не совсем. — Как-то так совпало, наставник, что я раньше никому не поливал для умывания. Вот как-то не было случая, — он невольно смотрел на раненое плечо, сердито поджал губы. Нет, нормальный человек? Его тьма в плечо ущучила, а он тут ещё ученика успокаивает! Нет, надо разобраться, как лечить такое, потому что это полезный навык. Хоть записывай, сколько всего надо! — Сейчас поедим, и в Байсюэ, хорошо? — Цзинь Лин обернулся в сторону двери, которая держалась лишь попустительством небес, потому что нормальная дверь уже давно упала бы. Он едва успел набрать воздуха в грудь, чтобы позвать Фею, как она сама сунула нос в дверной проём, негодующе чихнула и снова куда-то ускакала. Слышно было, как она что-то раскапывает и ворчит. — Нет, копать — это, конечно же, очень важно, — буркнул Цзинь Лин и подал наставнику полотенце. — Мне иногда жалко, что Фея одна. Было бы их три — было бы в три раза лучше. Пушистее. Меховее. Он сунулся ближе к ране, которая, конечно же, не зажила волшебным образом. Цзинь Лин тешил себя надеждой, что сумел хотя бы замедлить ухудшение. Нет, стоило поторопиться. Там в Байсюэ точно разберутся, что с этим делать. *** — Ну, у вас наверняка много других полезных привычек, — Чжи Чуань хотел пожать плечами, но стало больно и он спрятал этот спазм в горсти воды. Откуда наследнику кому-то помогать при умывании? У него для этого должны быть специальные люди, еще небось и разные кувшины для разного времени дня. — Для первого раза вы справляетесь просто прекрасно. Чжи Чуань принял полотенце и чуть ли не столкнулся с Цзинь Лином — так близко тот рассматривал рану. Даочжан замер, медленно вытирал лицо и шею и пытался подобрать слова пополезнее или построже. — А вы попробуйте представить ... три одинаковые Феи. Он повесил полотенце на плечо, закрывая рану от изучающего взгляда пытливого адепта. — Наклонитесь, вам тоже нужно умыться. Я полью, — Чжи Чуань забрал воду. — Нет смысла размышлять о ненужном, ученик. Друг — он один, другого такого нет, как всякий, кого вы любите. В этом суть. Чжи Чуань аккуратно собрал длинные волосы ученика и придерживал, пока Цзинь Лин умывался. У него острые лопатки и светлая кожа, и вообще — красивый человек. Когда он станет старше, научится всему, Ланьлин Цзинь обретет правителя, красивого и внешне, и внутри, это правильно. Ему нужно только научиться сдержанности, да. Даочжан задумчиво улыбнулся — только уголки губ дрогнули. Когда человек принимает долг и ответственность, он вынужден научиться прятать от всех искренность, порывы и мечтательность, это кажется печальным, но это правильно. К тому же мечты можно оставить для того, кто рядом. «Как Сун Лань» — почему-то подумал даочжан, хотя в мире совершенно точно есть примеры стократ лучше. *** — Да уж, полезных умений у меня — хоть в сундуки прячь… Цзинь Лин едва не расфыркался, но спохватился и добавил: — Но вот если осознать и обдумать, то да. Я не собираюсь принижать достижения моих прежних наставников и помню об уважении. Тем более что им и так досталось, бедным, — он покачал головой. — Ну зачем три одинаковые Феи? Три разные. И ей не было бы так одиноко, всё-таки люди с точки зрения собаки-оборотня — очень странные существа. Ни тебе яму задорно выкопать, ни в грязи поваляться, ни на ежа полаять. Он умывался, задорно фыркая в холодную воду, неразборчиво бухтел что-то и поёжился, когда вода потекла по шее, а потом по груди. Хорошо ещё, что наставник волосы придерживал, а то таким манером можно и голову вымыть совершенно случайно, когда даже не собирался. — Спасибо, — Цзинь Лин с воодушевлением вытирался, так же весело доставал еду, наливал чай. Послушал короткий лай Феи и выпятил нижнюю губу, взялся за лук и натянул тетиву. Стрела остро и внимательно смотрела на дверь. Сюэ Ян как раз заканчивать смеяться, представляя сам процесс кормления пчёл следящим, но согласился с тем, что главную часть забот нужно доверить Чжи Чуаню. — Он въедливый, каждой пчеле выправит документ с монастырской печатью. Будут у нас даосские пчёлы. Знаешь, гэгэ, мне в следующий раз надо врать как-то аккуратнее. А то вот так ляпнешь для красного словца о летающих боевых карпах, заглянешь в Байсюэ, а наши рыбы уже стали драконами и полетели куда-то. Этот полуразрушенный дом и был тем местом, откуда мерцало следящее, и уже совсем отчётливо. — Такое ощущение, что сняли барьеры, — поделился Сюэ Ян со своим даочжаном и негодующе указал на Фею, которая явно оповещала мальчишку о приближении погони. — Нет, ты видел? Шерстяная жопа! Вот мне интересно, она просто гавкнула «Берегись, тут люди», или успела обстоятельно пересказать кто пришёл, зачем пришёл и даже как одет? Сюэ Ян толкнул пальцем ветхую дверь и с несколько преувеличенной вежливостью поздоровался: — Чжи Чуань, доброе утро. Цзинь Лин… доброе утро. Стрела Цзинь Лина, моё почтение. Лук-то не надо так гнуть. Чаю дадите? *** —Тогда выражайтесь яснее. Три разные собаки, а не «три Феи». Ясности суждений мало — нужно ясно их озвучивать, если, конечно, нет задачи нарочно запутать собеседника. Это так, на будущее. Он тоже среагировал, правда не так быстро, как Цзинь Лин — сказалась привычка меч призвать, а не ходить за ним пусть даже и на пару шагов, а сейчас сил еще не было. И все же когда Сюэ Ян вошел в дом, Чжи Чуань стоял рядом с учеником с мечом в руке. — Вот поэтому тоже нужно уметь ставить барьеры, — тихо сказал даочжан Цзинь Лину и положил меч на стол. Утро перестало быть добрым, но даочжан кивнул Сюэ Яну и Сяо Синчэню и взял рубашку. — Оденьтесь, юноша. И налейте всем чай. Он сам быстро оделся, отвернувшись от гостей, чтобы никто не видел, если лицо вдруг дернет от боли в плече. — Простите нам это вторжение, — Сяо Синчэнь вежливо поклонился. — Мы искали вас. В Байсюэ волнуются... как вы, даочжан Чжи Чуань? Он коротко глянул на его плечо прежде, чем оно скрылось под рубахой, и не стал ничего говорить про город И на всякий случай. — Благодарю, даочжан Сяо Синчэнь, хорошо. Забота моего ученика оказалась как нельзя кстати. Мы как раз собирались возвращаться, но еще не завтракали, присоединяйтесь. *** — Фея могла бы сказать, кто это, — буркнул Цзинь Лин, опуская лук лишь после того, как наставник отложил меч. Его так и тянуло передразнить наставника, повторив за ним кривляющимся голосом «оденьтесь, юноша», потому что сам тут полуголый, и нечего здесь при посторонних расхаживать с голым торсом напоказ. А что он сам в одних штанах — так он юный, ему позволительно, и вон вообще ученик, если сейчас чаем обольётся, ему и это позволительно. Просто потому что в глазах старших он «молод и глуп». — Барьер нужно было приоткрыть и обратно закрыть, а не снять, я понял, — так же тихо ответил Цзинь Лин. Он без споров одевался, занимался чаем и тем, что там вообще положено молодому адепту в присутствии наставника и вообще старших по иерархии монастыря, который он сам выбрал в качестве места обучения. Видимо, это у него получалось неплохо, иначе с чего Сюэ Яну так смотреть на него, будто он вот-вот спросит: «А где цзиньский мальчишка в золоте?» Сюэ Ян действительно озадачено смотрел на него, но впечатлила его вовсе не сноровка, помноженная на послушание. Сноровки там было немного, а вот желания подчёркнуто показать, что вот этот уставший даочжан — его наставник, вот этого желания было навалом. И с какой стати они оба тут в одном исподнем расхаживают? А как же Сычжуй? Разве не его этот хмурый засранец собирался затащить себе в кровать? А неплохо быть умудрённым жизнью даочжаном, когда ещё не стар и в принципе достаточно привлекателен — вот юные адепты в одних нижних штанах жаркие взгляды бросают. Забавно, наверное. Сюэ Ян посторонился, впуская Фею. — Мы беспокоились, — сообщил он. — И потом, я же сказал, что мы вернёмся. Состояние раненого плеча не укрылось от его взгляда, а явное нежелание доверять ему лечение Сюэ Ян встретил лишь терпеливым вздохом. Нужно просто обоих этих упрямых ослов доставить в Байсюэ, и уже там разбираться, кто на ком стоял, кто куда бежал… и какого хрена они тут полуголые скачут по утреннему морозцу. Медитировали что ли под свежий иней?! Сюэ Ян проглотил горячий чай с видимым удовольствием человека, который много часов провёл на неласковом ветру, стоя на мече. Он уступил своему любопытству и задал прямой вопрос: — Цзинь Лин, и как же ты нашёл своего наставника? Фея выразительно фыркнула и отвернулась, а Сюэ Ян тихо засмеялся и поднял руки. — Простите, барышня Фея, признаю свою ошибку. Глупый был вопрос. *** — Совершенно верно, — Чжи Чуань кивнул ученику, что он абсолютно правильно все понял про барьеры. Может для Сюэ Яна и Сяо Синчэня вламываться в покои, где люди проснулись и могут быть еще не готовы даже к трапезе, — это нормально, но раз уж они вломились, то можно все-таки не таращиться? — Что-то не так, Сюэ Ян? — поинтересовался Чжи Чуань, обозначая, что вежливость никто не отменял даже в заброшенном доме без дверей. Он проследил, поровну ли разделил адепт еду или неосторожно счел наставника наиболее пострадавшим и нуждающимся, спокойно ел, будто никто никуда не торопился. — Сказали, — тут нельзя было не согласиться, но, откровенно говоря, на слово Сяо Синчэня Чжи Чуань все равно полагался больше, чем на обещание Сюэ Яна даже вне зависимости от того, плещется в нем тьма или нет. — Благодарю, но нет повода для беспокойства, все в порядке. Мы, конечно, не можем заставлять Байсюэ тревожиться дольше и должны сократить путь. Цзинь Лин, я полечу с вами, и вы будете распоряжаться в пути, когда спуститься на отдых, потому что понимаете Фею лучше всех. *** Ишь ты. Вот так потеряешь бдительность, возьмёшься за чашку с чаем, и внезапно обнаруживаешь, что один наставник уже принимается тебя отчитывать. — Где не так? — Сюэ Ян даже оглянулся на хлипкие двери. — А… нет, всё в порядке. Я всё проверил, за нами не следили, вокруг не стягиваются войска, и даже нечисти нет. Что Чжи Чуань имел в виду его взгляды и полагал их неприлично наглыми — это ему даже в голову не пришло. Ну потому что это даочжан, а эти даосы все двинутые, причём каждый по-своему. — Ну так я охренеть как рад, что всё в порядке с вами обоими, — Сюэ Ян почистил яйцо и предложил его Сяо Синчэню. — А то сердце не на месте, и руки беспокойные. Он ухмыльнулся совершенно бандитским образом, хотя вот именно сейчас вёл себя куда приличнее, чем когда первый раз появился перед Чжи Чуанем. Да потому что причина его спокойствия была рядом, никаких великих тайн тут нет. Цзинь Лин быстро оделся и привёл себя в порядок, обстоятельно завтракал, предупредительно почистил яйцо для Феи, потому что ей со скорлупой не стоит есть, и кротким голосом небожителя подтвердил распоряжение Чжи Чуаня: — Хорошо, наставник, — и потупился, представляя собой образец безукоризненного воспитания, похвального благонравия, присущего воспитанным адептам. Он дождался, пока Чжи Чуань доест, пока Фея доест, пока они попьют, потому что это тоже очень важно, и очень вежливо попросил: — Наставник, у меня деликатный вопрос. На два слова, пожалуйста, — и изящно повёл рукой в сторону двери. — Фея, выйдем. Прошу нас простить, даочжан Сяо Синчэнь, господин Ян… Уже на заросшем бурьяном дворе Цзинь Лин сделал не такое воспитанное лицо, отошёл немного подальше, оглянулся недоверчиво на домик, и одним взмахом руки поставил барьер, который предотвратит любое случайное подслушивание. — Наставник, мне взять вас на свой меч? — он не стал кудахтать на тему «как же вам плохо, что вы сами лететь не можете?!», его беспокоило другое. — Тогда мне нужно хотя бы разобраться, как сбалансировать. Суйхуа очень сильный меч, и он мне… ну вы видели, я до него ещё в размерах не дорос. Но это сейчас на руку, просто просчитать баланс. Попробуем сейчас? Взять на меч и наставника, и Фею — это задача. Если с Феей он уже наловчился летать, да и она привыкла, то сейчас двойная ответственность — это вам не танхулу жевать. *** Чжи Чуань не стал спрашивать, что случилось, просто вышел. У Цзинь Лина был такой серьезный и воспитанный вид, что можно было не сомневаться — не из-за ерунды зовет. А то, что даочжан услышал, нельзя было не одобрить. Ответственность — одна из важнейших добродетелей. — Суйхуа — хороший меч. Конечно, давайте попробуем. Чжи Чуань протянул мальчишке руку, ожидая, когда тот позволит ему ступить на меч. Для такого всегда нужно разрешение... — Цзинь Лин, я прошу прощения за то, что заявил, не спрашивая вас. Я действительно не могу сейчас... мне нужно восстановить силы, а задерживать всех и идти пешком — непозволительно. Он снова солгал, снова... Не потому он не спрашивал, а просто заявил и все. Он не хотел, чтобы Сюэ Ян задавал вопросы. — Плечо плохое, ты видишь, да? — тихо сказал Сяо Синчэнь, когда наставник и ученик вышли. — Не спрашивай его, ладно? Он и так сердит, что мы бесцеремонно явились, и ты так смотришь. Я знаю, нас оправдывает наше беспокойство, но он наставник и должен вести себя при мальчике соответственно. Синчэнь улыбнулся и легко поцеловал любимого, пока они наедине. — Я потом спрошу у брата, насколько рана серьезна. Она не заживает... это странно. Похоже, заклинание для печати отняло слишком много сил. *** — Когда Фея была меньше, я обычно держал её на руках, — Цзинь Лин ступил на меч и указал Фее на место перед собой. — Сейчас — только если она устаёт. Сложно балансировать. А вы выше меня, и наверное лучше, если встанете за мной, а то если я буду из-за вас выглядывать, мы все трое дружно рухнем вниз. Он подал руку Чжи Чуаню, сосредоточенно прислушивался к мечу, распределяя баланс и внимательно контролируя свои силы. Когда Чжи Чуань встал за ним, Цзинь Лин немного поднялся вверх, и принялся за нудное осознание как правильно распределить вес. — Ближе ко мне, а то заваливаемся назад, — наконец сказал он. — А лучше берите меня за пояс. За талию в смысле. Ничего, эта молодая госпожа не завизжит. Цзинь Лин рассмеялся, когда Фея аккуратно попятилась, осторожно переступая лапами. — Зато мне точно будет тепло, у меня меховая грелка для ног. Наставник, ну как? Одобряете? *** — Видел, — Сюэ Ян тут же прилип к Сяо Синчэню, с удовольствием отвечая на поцелуй. — А ещё я вижу, что он не горит желанием получать помощь от таких подозрительных личностей, как я и ты. Понял видимо, что ты сволочь святая. А что он сердит — ой, гэгэ, он сердит с первого мгновения нашего знакомства и активно меня не любит. Правильно делает, кстати. Он очень терпеливо ждал, пока эти двое там насекретничаются. Или трое, если считать собаку. — Как думаешь, они решили сбежать, чтобы отделаться от нашего контроля? — Сюэ Ян поднял палец. — К слову, следящее снова притихло, наверняка барьер поставили. Вот почему я их искал дольше, чем следовало бы. Интересный эффект, надо это исправить, а то я утрачу свой титул невыносимого мерзавца. Он с любопытством оглядел эту развалину. А что? Даже здесь и сейчас он был дома. Сюэ Ян с удовольствием признал, что быть Сюэ Яном — хорошо. А быть с Сяо Синчэнем — ещё лучше. *** Если бы не необходимость слушать Цзинь Лина, было бы хуже. Чжи Чуань слушал и делал, как он говорит, потому что хозяину меча уж точно виднее. Но как только получилось... Чжи Чуань никогда не чувствовал себя таким беспомощным, вот именно сейчас, а не когда уставший приполз в сырой дом, он ощутил, насколько же мало сил у него осталось. Что если они не вернутся? Даочжан прижался ближе к ученику, даже не особенно вслушиваясь. Смеется... ему ведь наверное интересно, как все получится и они долетят? — Одобряю, — на это простое слово потребовалось усилие. На высоте в полете стало еще хуже, неспокойнее, и Чжи Чуань малодушно подумал, что это правильно — быть за спиной, Цзинь Лин не видит его лица, ведь и никто не видит, потому что он почти прятал его в макушку мальчишки. Он устал раньше Феи, плечо сводило холодом, и даочжан очень быстро перестал думать о том, как достойно держаться на мече и выглядеть при этом не совсем слабым. Некому потому что будет объяснять адепту про достойное поведение, когда самым глупым образом рухнешь вниз. Чжи Чуань прижался к юноше всем телом и крепко сцепил пальцы, чтобы больная рука не подвела. *** Ну вот и всё. План хорош, меч слушается, сил должно хватить. В этой развалюхе больше делать нечего, но и просто сцапать наставника и умчаться в Байсюэ, хохоча на поворотах, у Цзинь Лина не хватило нахальства. Хотя желание такое было. Но тут ведь такое дело, он сейчас не может подвести Чжи Чуаня, особенно перед насмешником Сюэ Яном. Вот Цзинь Лин и показал идеального ученика — вежливо уведомил Сюэ Яна и Сяо Синчэня, что все готовы и пора, и на меч встал снова. Сюэ Ян с умеренным любопытством следил за этой удивительной конструкцией, которую представляли собой два человека и собака на мече, и на всякий случай держался так, чтобы успеть поймать падающих. Чжи Чуань не то чтобы падал, ну не выглядел он умирающим, но что-то было не так. Что именно? Это вон в Байсюэ есть кому разобраться, а его дело — доставить не мёртвыми, что он и делал. Цзинь Лин почувствовал, как сжимаются на нём руки Чжи Чуаня, накрыл его пальцы ладонью и попытался очень осторожно влить в него немного ци. Сразу понял свою ошибку, потому что меч под ногами содрогнулся. Фея тревожно заскулила, и Цзинь Лин тут же махнул рукой, что нужно остановиться. — Фея устала, — выкрутился он, а она, умничка, тут же сделала крайне утомлённый вид и легла. Цзинь Лин не стал ловить Чжи Чуаня — тот и не падал. Упрямый, до ужаса упрямый. Но тут уже кто кого переупрямит. Цзинь Лин с подобающим почтением пригласил Чжи Чуаня отойти на пару шагов и принялся расспрашивать его о какой-то ерунде на тему полётов на мече, но за спиной… Там, где Сюэ Ян и Сяо Синчэнь не видели, он запустил руку под ханьфу Чжи Чуаня, прижал ладонь к его спине чуть выше поясницы, и вливал ци ровным потоком, цепко удерживая второй рукой за рукав. — Я аккуратно, — тихо сказал он. — Серьёзно, вот именно это я хорошо знаю и умею. Со мной поделится Фея. Присядете? Сюэ Ян не стал кривляться — сошёл с меча, разминал ноги, морщился. Да никогда он не летал уверенно, нечего и начинать. — Вот вроде всю ночь отдыхал накануне, а сейчас всё равно какой-то огрызок, честное слово. Лукавил, не без того. Подмигнул Сяо Синчэню и улыбался с влюблённой наглостью, которую и не думал скрывать. *** Это была неправильная идея, но выговаривать Цзинь Лину, когда приземлились, не было сил. И вообще он же сообразил, что делиться ци в небе — опасно, и значит это тоже полезный опыт. Чжи Чуань напрягся, перехватил мальчишку за предплечье, но упрямец так быстро и ловко пролез рукой под ханьфу, что вообще не оставил выбора! Не дергаться же. — Сначала спрашивают, потом делают, юноша, — строго и тихо сказал даочжан. — А не наоборот. Но стало и теплее, и легче, и сейчас Чжи Чуань понял, что его так мучает: чем дальше от города И, тем становилось тоскливее. Не больнее, не больше слабости, а именно какая-то унылая грызущая тоска. Захотелось обнять Цзинь Лина, но это ведь совершенно неуместно, поэтому Чжи Чуань просто стоял, держа руку на его плече. — Благодарю. Уже хватит. Давайте не будем задерживаться? Хотелось даже не в Байсюэ, Чжи Чуань хотел как можно быстрее увидеть Инь Цзяня. — Это просто ты устал, — Сяо Синчэнь улыбнулся своему огрызку и бросил тревожный взгляд на Чжи Чуаня, которого Цзинь Лин как будто пытался защитить, хоть и выглядело это все как обычный разговор. — Наверное будет неправильно спрашивать Инь Цзяня о состоянии даочжана, но я все-таки попробую. *** — Я знаю, — убеждённо сообщил Цзинь Лин. — Вы совершенно правы, наставник. Но иногда приходится руководствоваться вопросами целесообразности. Вернёмся в Байсюэ, и я стану именно спрашивать, прежде чем делать. Вы бы отказались, если бы я спросил. Он не сразу прекратил, но постарался хотя бы не давать Чжи Чуаню повод снова повторять суровое внушение. Цзинь Лин и сам устал, втроём на одном мече — это не так просто. — Немного осталось. Он не знал, сколько точно осталось до Байсюэ. Важно, что они не сбились, и летят в верном направлении, иначе вот Сяо Синчэнь уже сказал бы, и скорректировал бы направление. Или Сюэ Ян. Наставник точно сказал бы, и успел бы сказать первым, причём сразу, для этого не обязательно спускаться на землю, достаточно просто сказать на ухо. Цзинь Лин присел на корточки возле Феи, обнял её за шею. Обмен ци с Феей всегда происходил тихо и спокойно, она прекрасно знала, что сейчас требуется. И между прочим, вот именно Фея как раз не задавала вопросов, и это вовсе не из-за невоспитанности. — Ещё немного, — попросил Сюэ Ян, очень достоверно сделал утомлённое лицо. Нужно было дать мальчишке время, и он его давал. — Если его самого спрашивать бесполезно, то лучше спросить у твоего брата, — негромко сказал Сюэ Ян своему даочжану. — Из Чжи Чуаня слова не вытянешь, а потом всплывают разные сюрпризы опасные, типа возрождения Печати. И заметь, он и сейчас молчит, гад. Лететь действительно осталось не так далеко, чтобы совсем выбиться из сил. Цзинь Лин сосредоточился на важной задаче: доставить Чжи Чуаня и Фею в целости и сохранности. И он это сделал. Правда перед воротами Байсюэ ему больше всего хотелось куда-нибудь лечь, и желательно на мягкое. И на тёплое. *** Несмотря на усталость, холод и слабость, Чжи Чуань все-таки не собирался дать ученику забыть о приличиях. Манеры — лицо мужчины, и что такое усталость в конце концов? — Ворота, — напомнил он, стараясь не морщиться, не шататься и вообще выглядеть именно что усталым, а не вымотанным. И в ворота нужно входить, а не через стены прыгать, да. Сун Лань как будто ждал их прямо за ними! Потому что больно быстро открыл. Волновался что ли? Чжи Чуань на мгновение даже допустил такую мысль, но тут же напомнил себе, что тут вообще-то патриаршие мерзавец и святой, за них и волновался. — Наконец-то! — тем не менее Сун Лань смотрел именно на Чжи Чуаня, и только потом на друзей. Следящее почувствовалось и с этого момента Сун Лань просто не уходил никуда, готовый бежать, бросаться, спасать, ругать. Но Сюэ Ян и Сяо Синчэнь оказались для разнообразия целы и даже доставили обоих беспокойных — тоже целыми. — Прошу прощения, что мне пришлось доставить беспокойство, — Чжи Чуань поклонился достаточно вежливо и все же без лишних церемоний. И сказано, и сделано это было вовсе не для Сун Ланя, а потому что Цзинь Лину вообще-то было за что извиняться. Следовало показать пример в том числе и в том, что от подобных обязанностей, когда вины не чувствуешь, а извиниться придется, нужно избавляться незамедлительно. Сун Лань, кажется, это даже понял, потому что только коротко покачал головой и жестом поторопил. — Вода, еда, сон — все правила Байсюэ уже заждались, чуть не лопнули. А-И! — он кивнул ему на Цзинь Лина, что вот, жив-здоров, придирчиво и быстро рассмотрел Синчэня и Ян-ди и наконец повернулся к Вэньчжуну. — Ты как? Нет, можно, конечно, раскланяться, но хотелось и по морде врезать, и почему-то внезапно позаботиться. — Не знаю, — честно ответил Чжи Чуань. — Там все получилось. Я не рассчитал, пришлось исправлять ... И удивленно замолчал, потому что Сун Лань оборвал его: — Потом. Отдохни ты хоть немного. Чжи Чуань беспокойно посмотрел в сторону лечебницы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.