Затмение

Чжи Чуань проснулся от холода. В ноге. Так-то телу было тепло, но вот нога... Вэньчжун осмысливал этот факт недолго и с закрытыми глазами: нога мёрзнет, потому что вылезла из-под одеяла, а еще она онемела, а случилось это потому, что на нее закинута другая нога, и это нога Цзинь Лина. На этом осмысление замедлилось, увязнув в понимании, что он лежит совершенно голый в жарких объятиях совершенно голого мальчишки. Чжи Чуань открыл глаза и уставился в потолок. Помимо ноги, рука Цзинь Лина тоже лежала на нем, поперек груди, а также дыхание Цзинь Лина, все тепло Цзинь Лина... упрямство и бдительность Цзинь Лина тоже лежали на нем, потому что стоило чуть пошевелился, как Вэньчжун оказался в цепком плену и ноги, и руки... Мальчишка при этом не проснулся — дыхание не изменилось. «Старость подкралась незаметно», — подумал Чжи Чуань и чуть не фыркнул. Нога немеет — точно, возраст. — А-Лин, — тихо позвал Чжи Чуань, и этот шепот выдавал, конечно, улыбку. Он сосредоточился, сделал серьезное лицо и попробовал снова: — Просыпайтесь, юноша. Вас ждут великие дела. «Моя нога тоже заждалась. Колоть будет». *** Если бы Цзинь Лина спросили, и если бы он мог ответить, он сказал бы, что вот так не спал очень давно. Вот так крепко, глубоко и спокойно. Очень надёжно спал! Впервые за долгое время сон стал не пыткой, а надёжным убежищем. Конечно, во многом из-за того, что Чжи Чуань был не просто рядом, а с ним. Есть огромная разница — быть рядом, или быть с. Причём его даже не пришлось привязывать! Цзинь Лин во сне сжал руки и ноги, едва только горячее тело в руках шевельнулось. А раз Чжи Чуань не вырывался, то последняя дремота раскрасилась самыми тёплыми оттенками. И на своё имя он ответил сонным ласковым ворчанием, прижался губами к плечу Чжи Чуаня. — Они ждут? Ох… Вэньчжун, а можно послать кого-нибудь, чтобы перенесли встречу на после обеда? Он немедленно потянулся всем телом, невольно отпустил Чжи Чуаня и даже откатился по кровати немного. Не так уж и широка была кровать, не покатаешься как следует. Конечно, Цзинь Лин немедленно запутался в одеяле, принялся в нём барахтаться и бурчать, натянул край одеяла на голову и сел. Встрёпанный, заспанный, с одеялом на лохматой голове, Цзинь Лин с трудом разлепил один глаз и хмыкнул, вздёрнув подбородок. — Вэньчжун, я хочу сказать тебе одну важную вещь. Он снова повозился, пробуя, не потребует ли тело от него неподвижности. Тело намекало, но не требовало. Цзинь Лин снова брякнулся и прилез обниматься и обязательно целоваться. — Этот рисовый колобок не просто не пересолен. Он сладкий. Представляешь? *** — Послать? Может, и можно, — Чжи Чуань не удержал, конечно, суровое лицо. — А что, господину нужно время, чтобы надеть восемь слоев шелка? Без одеяла холодно стало почти везде. Чжи Чуань не сомневался, что на улице снова снег. Комната остыла. Вообще-то лучше встать и развести огонь, и только тогда выпускать Цзинь Лина из тепла, именно так Вэньчжун сначала и подумал. Но нет, это — для Ланьлин. Там с наследником наверняка именно так и возились, а тут Безночный. Суровый и каменный. Ногу стало покалывать. — Мм? — Чжи Чуань заинтересованно посмотрел на мальчишку, готовый выслушать сотню важных вещей, и осторожно пошевелил пальцами. Цзинь Лин так рьяно принялся не просто говорить, а показывать важное, что опрокинулся аккурат на онемевшую ногу. — О! — сдавленно воскликнул Вэньчжун и зажмурился, потому что ногу пронзило сотней острых иголочек. — И... правда... — он улыбнулся, обнимая Цзинь Лина, осторожно выдохнул. — Сладкий. Предста... Чжи Чуань не договорил, потому что целовать — важнее. *** Господин, восемь слоёв шёлка. Вот господином Цзинь Лин себя ни разу не чувствовал, поэтому только хихикнул в ответ. Это очень важно и ценно — перестать чувствовать себя господином, пока до этого титула не доросли мозги. А до этого он носил это "господинство" лишь по праву рождения, а это мало. Мало и не осмысленно. — Вэньчжун, — промурлыкал он между поцелуями, и потерся об него всем телом. — А холодно как... И тут же призвал к порядку одеяло, чтобы не вздумало отлынивать от своих одеяльных обязанностей в отношении двух господ, что изволили лежать в постели. Он укутывал и Чжи Чуаня, и себя, довольно устраивался, и на время притих, наслаждаясь тихими поцелуями. — Это что, действительно надо вставать? Поневоле подумал, что там же дядя Чэн наверняка уже поднялся и заподозрил неладное. Но почему-то даже не встревожился. Ничего, это мелочи. Теперь всё будет как надо. — Теперь всё будет как надо, Вэньчжун. Правда, я ещё не знаю, как именно. Но мы вместе разберёмся, верно? *** — Это потому что зима, А-Лин, — Чжи Чуань никак не мог перестать улыбаться, Цзинь Лина хотелось ласково поддеть на каждую его мальчишескую фразу, как будто и сам Чжи Чуань становится с ним мальчишкой. С каждым поцелуем и движением смущение таяло, он прижимал к себе юношу, гладил, и вот это казалось единственно правильным, порядком, который должен быть. Поэтому он не сказал, что сам уже разобрался и знает, как дальше будет, только кивнул и тихо сказал: — Конечно. Давай вставать все-таки. Там Фея и все. Как бы ни хотелось, нельзя запереться и про все забыть. Проигнорировать Главу Цзян. Не попрощаться с друзьями. Не поговорить с Вэй Усянем. Стоило начать приводить себя в порядок, как вся неловкость стала возвращаться. Чжи Чуаню казалось, что он изменился, выглядит по-другому, как будто на нем написано все, что произошло, что теперь у него появилось и что его тревожит. Он пробовал вернуться к мыслям о данном обещании, корил себя за то, что, кажется, готов легкомысленно об этом если не забыть, то отложить. В конце концов, укладывая волосы в простую прическу, он подумал, что вот сейчас ему пригодилась бы заколка Инь Цзяня, и именно воспоминание о друге заставило сосредоточиться и взять себя в руки. В конце концов он не мальчишка. Пусть любовь случилась с ним впервые, он способен нормально осмысливать свои поступки и действия. И чувства. Разговоры неизбежны, и решения нужно принять. *** — Серьёзно?! Зима?! — Цзинь Лин обалдело похлопал ресницами и рот открыл. Долго валять дурака он не сумел, расхохотался в горячее плечо Чжи Чуаня. Немножко оттянуть неизбежное превращение себя в порядочного племянника, воспитанника и кем ему там ещё придётся себя показывать. Да, удалось. Ещё на полдюжины поцелуев. — Ну если ради Феи, — пробурчал он, выбираясь из кровати. Холод немедленно принялся кусать за пятки и за менее прозаические части тела, пришлось одеваться стремительно и основательно. Разводить огонь, наверное, смысла нет. Всё равно идти и разговаривать разговоры. У него были все основания опасаться этих бесед. Начнут сейчас: ты должен то, ты должен это. Дядя умел насесть. Как глянет, как зыркнет. Это ещё не было разговора после всего, и вовсе не потому что дядя не пытался — Цзинь Лин просто его не слышал и не видел. В тихой комнате раздался неожиданно жалобный звук. Цзинь Лин даже голову наклонил, прислушиваясь, и виновато улыбнулся Чжи Чуаню, приложив ладонь к животу. — Вэньчжун, только всё-таки можно дела хотя бы на после завтрака? Признаться, я даже не помню, когда последний раз ел. *** Цзянь Чэн ворочался половину ночи. Устал и вымотался, челюсти уже болели скрипеть зубами, но он держался. В голове, как назло, звучал голос сестры, как она беспокойно звала Вэй Усяня — «А-Сянь! А-Сянь!» — а этот оболтус вечно занимался какой-то ерундой. То на дерево полез, то в пруд плюхнулся. Вот и сейчас… не пойми куда плюхнулся, не пойми как выбрался. И не прятался от него вроде Вэй Усянь, да и он не шарахался, а могли только смотреть друг на друга, и то вскользь. Чтобы не обострять. Цзинь Лин… Что он спал — этот хорошо. Ему полезно спать. После всего — ему спать и спать. На племянника смотреть было страшно все эти дни, и Цзян Чэн ловил себя на малодушной радости, что здесь хотя бы Лань Цзинъи. И с ним… вот почему-то именно с ним все остальные странные люди из Байсюэ. Почему-то наоборот не думалось, всё-таки он привык воспринимать смешливого Цзинъи в первую очередь как хорошего друга для А-Лина. А тут вдруг выяснилось, что патриарх Сун Лань подставил плечо. Сюэ Ян… Сюэ Ян! Это в голове не укладывалось. Но рядом с ним и Сяо Синчэнь. Но и это ещё не всё. Вэнь Нин. Тут был Вэнь Нин. Это невыносимо. Каждый взгляд на его мягкое лицо с грустными тёмными глазами проходился по душе острой режущей болью, и снова приходилось до боли держать себя в руках. Повторять себе раз за разом: не добавляй, не добавляй соли, здесь и так всё пересолено. Но самому было тяжело. Вот сейчас — утро. Уже не раннее утро, но после таких испытаний всем следует выспаться. А он не смог. И войти туда, где негромко и деликатно постукивал посудой Вэнь Нин, он тоже не мог. Цзян Чэн не боялся этого разговора, но боялся себя. Так что даже хорошо, что рядом с Вэй Усянем постоянно находится Лань Чжань. Он как холодная полоска мокрой ткани на горячем лбу, одним своим присутствием сдерживал его лихорадку. Пока сдерживал. Но сейчас уже нечем будет оправдаться — разговора не избежать, и нужно как-то смотреть друг другу в глаза. А Вэнь Нин… пусть лучше рядом тоже будут какие-то люди, всё равно кто. Он просто нервно ходил туда-сюда, потому что даже Безночный город вызывал у него не самые добрые чувства. Совершенно недобрые. И не развалишь по камешку — успели до него. И новый владелец вряд ли позволит… Цзян Чэн повернулся на звук шагов и замер. Чжи Чуань шёл с кем-то… у этого кого-то было лицо Цзинь Лина. Но не того, серого от усталости и немым криком в глазах, а нового. — А-Лин, — ошарашено выговорил Цзян Чэн, перевёл моментально посуровевший взгляд на Чжи Чуаня и уточнил. — Я его дядя. *** — Нельзя пренебрегать трапезой, — улыбнулся Чжи Чуань. Да, завтрак — это правильно. А он ведь и не подумал, откуда еда, наверняка принесли Сун Лань и Сюэ Ян, а он проявил себя плохим хозяином дома... «хозяином дома» — повторил Вэньчжун про себя. Откуда вообще в нем это ощущение, что он дома? Безночный город ведь по сути — чужое для него место. Это только убедило в том, что нужно двигаться дальше, приступать к делам, сдержать слово. Чжи Чуань так задумался, что увидел Цзян Чэна не сразу, он так удивленно посмотрел на Цзинь Лина, что Вэньчжун тоже невольно посмотрел — что может быть не так? А потом Цзян Чэн обозначил себя так четко и коротко, что Чжи Чуань не сразу нашелся, что ответить. Цзинь Лин голоден, надо бы его отправить помочь Вэнь Нину, но теперь это, должно быть, неуместно? Чжи Чуань, безусловно, знал, кто такой Цзян Чэн, они уже не раз встречались, и глава Цзян это, разумеется, помнил. Значит, это было сказано специально? Означает ли эта фраза, что никто никуда не идет и нужно что-то решить прямо здесь и немедленно? В любом случае ответить «Я знаю, кто вы» — невоспитанно и даже вызывающе. Вэньчжун вежливо поклонился: — Глава Цзян. Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за все. *** Всё было неловко и не так, но не ответить на вежливый поклон было немыслимо. Цзян Чэн с достоинством поклонился в ответ, с безжалостной ясностью осознал, что просто грубо перехватил их обоих. Но всё-таки было нечто важное. — Здесь скорее я должен вас благодарить, — он коротко глянул на Цзинь Лина, снова поражаясь его преображению, и махнул рукой. — Если мы будем каждый раз раскланиваться, то потеряем уйму времени. Даочжан Чжи Чуань, сложно не обладать знанием о происходящем. Посудите сами: когда у меня на глазах некто, оперируя тёмной силой, в неизвестном направлении уносит племянника, то этого кого-то разыскивают вовсе не для дружеской беседы. И я рад узнать, что настолько ошибался — А-Лин не пострадал, и выяснилась правда. Какое-то огромное количество правды выяснилось, и это Цзян Чэн ещё не со всей разобрался. Но не на Чжи Чуаня же её навьючивать. Он задумчиво посмотрел на племянника и открыл было рот, но Цзинь Лин его опередил. — Да, да… «А-Лин, ступай позавтракай, пока взрослые поговорят», — он хмыкнул, привычно и упрямо выпятил подбородок. — Пойдёмте вместе завтракать, пока там… Он выдержал паузу и посторонился. Мимо них с достоинством прошествовала Фея, которая только покосилась и приветственно взмахнула хвостом. В зубах она несла обломок массивной доски, явно в качестве дров для очага. — Пока там Фея не потеряла терпение и не переделала всё сама. *** — Понимаю. Сложно представить, что происходит с человеком, у которого вот так практически похищают любимого племянника! — Честно говоря, тогда я не понял даже, как это произошло, и почему мы вместе с Цзинь Лином оказались здесь. Пойдемте в комнату, действительно, там не дует, и Цзинь Лин голоден. Боюсь себе представить, сколько времени он пренебрегал трапезой. Чжи Чуань пригласил Главу Цзян проследовать за Феей, всех пропустил и вошел в комнату. Вэнь Нин тут же обернулся, одарил всех улыбкой, но, видимо, что-то понял такое, что заставило его сделать вид, будто его тут вовсе нет, а еда готовится по волшебству. Чжи Чуаню лишь оставалось быть благодарным за эту деликатность. Не выгонять же Вэнь Нина в самом деле? *** Цзинь Лин припрятал насмешку подальше и лишил родного дядю возможности немедленно начать его воспитывать. Как самый голодный, он, конечно, с энтузиазмом воспринял предложение пойти в комнату, но за столом между дядей и Чжи Чуанем усидел недолго. Только аккуратно положил руку на сжатый кулак Цзян Чэна и держал, пока кулак не расслабился, а потом упорхнул ближе к очагу и прицепился к Вэнь Нину. — Доброе утро. Давайте я помогу, — он доверительно понизил голос. — Им нужно поговорить. О, Фея, давай я эту доску… Он принялся разделывать доску на подходящие для очага обломки, время от времени вопросительно поднимая глаза на Вэнь Нина — так делать или помельче. Цзян Чэн проводил его взглядом. Настороженно наблюдал за тем, как Цзинь Лин слишком близко подходит к Вэнь Нину, как даже поворачивается к нему спиной. Спиной! Совершенно безголовый мальчишка. Кулак снова сжался сам по себе. — Не понимаю, — процедил он сквозь зубы и перевёл дыхание, с усилием заставил себя не следить за Вэнь Нином. Хотя бы Фея была рядом. И это тоже сбивало с толка. Фея не может ошибаться. Кто угодно ошибётся, обманется, но не собака-оборотень. А она вполне миролюбиво относилась к Вэнь Нину. Как? — Что вы собираетесь делать дальше, даочжан? — он всё-таки краем глаза наблюдал, увидел, как Цзинь Лин немедленно стянул какой-то кусок и сунул его в рот, тут же что-то помешивал. Как-то он слишком легко это делает! — Я думаю забрать Цзинь Лина в Юньмэн, — прямо сказал он. — В Ланьлин послали ответственного человека из Гусу, Ланьлин прекрасно подождёт и обойдётся без него какое-то время. Но я не могу упустить из внимания, что вы его наставник, и родственные связи — не единственные важные связи в этом мире. Поэтому приглашаю вас присоединиться. Если у вас нет других планов, конечно. *** — Даочжан — не то слово, которое мне теперь подходит, — мягко заметил Чжи Чуань. Да уж, Цзян Чэн наверняка сейчас мало что понимает, и Вэньчжун был ему благодарен за то, что он не задает сразу все вопросы — разве все объяснишь? Вот Цзинь Лин ему все постепенно и расскажет. А Юньмэн — да, это самый подходящий вариант, самый верный. Хорошо, что это озвучил Цзян Чэн. — Благодарю за приглашение, Глава Цзян. Но я должен остаться здесь. Цзинь Лин успешно освоил все, что я мог дать ему в Байсюэ как наставник, но мои знания и способности... изменились. Полагаю, теперь Цзинь Лин возьмет на себя долг управления Ланьлин Цзинь? Уверен, он справится со всем лучшим образом, когда вы сочтете, что он отдохнул, разумеется. *** — Не то? — Цзян Чэн поднял бровь. — Как же вас называть? Он испытующе смотрел на Чжи Чуаня и на эту фразу «должен остаться здесь» лишь выразительно обвёл взглядом царящее вокруг запустение. Да, были видны попытки как-то обжиться, но это развалины, если называть вещи своими именами. — Цзинь Лин должен взять на себя управление Ланьлин Цзинь. Цзян Чэн озадачено покачал головой. — А он знает, что вы собираетесь остаться тут? Прошу понять меня правильно, я не требую у вас отчёт, но упрямство… Он сам невольно упрямо сжал губы и вздёрнул подбородок. Да, это фамильная черта. Это Юньмэн. — Хорошо. Но. Вы должны принять помощь. Продовольствие, топливо. *** — Просто Чжи Чуань. Он тоже следил за Цзян Чэном сдержанно, но внимательно смотрел на него. Знает ли Цзинь Лин? — Думаю, что теперь знает, — чуть повысив голос, ответил Вэньчжун и с мягкой улыбкой посмотрел на юношу. Наверняка ведь он слушает, пусть даже невольно (что вряд ли), в конце концов, комната не такая огромная, а они с Цзян Чэном не шептались. — Приму и с благодарностью, — Чжи Чуань сделал вид, что не заметил этих «хорошо» и «должны». Ему не нужно было разрешение Главы Цзян остаться в Безночном городе, как и вообще чье бы то ни было разрешение, пусть это место формально и принадлежит Ланьлин Цзинь. Формально — это не по-настоящему. *** — Кхм-кхм, — сообщил своё мнение Цзинь Лин, и встал перед столом, подбоченившись. — Меня, я так понимаю, никто спрашивать не собирается? Вообще-то ему хотелось стукнуть кулаком по столу и заявить, что он никуда не собирается. Если Чжи Чуань остаётся тут, то и он остаётся тут. Но где хочется — там, вообще-то, и перехочется. Желания желаниями, а устраивать тут представление в стиле бродячего театра «Любовь и капризы молодой госпожи»… ну так себе затея. — Дядя, не обижайся, но в Юньмэн я позже. Я останусь в Безночном городе. Он поднял руку, требуя внимания и уважения к своим решениям. — Ненадолго. Дядя, ты удивительно отчётливо выговариваешь слово «должен», от него даже у Феи глаз дёргается. Из Безночного города я намерен сразу отправиться в Ланьлин Цзинь. И хорошо бы, дядя, чтобы ты всё-таки отсюда отправился не в Юньмэн. В Ланьлин Цзинь и без предупреждения о визите великого и ужасного юного правителя разберутся. Нужен визит в Цинхэ Не. Визит, соответствующий моменту. Не думаю, что появление там кого-то из Байсюэ будет сейчас уместным, а просто посыльный — недальновидно. Цзян Чэн только фыркнул. Будто он сам не догадался бы отправиться в Цинхэ Не! — Я уже отправил людей, чтобы сообщили поисковым отрядам, что поиски завершены, — со смешком отчитался он перед своим внезапно разумным племянником. — Отдам распоряжения по доставке сюда продовольствия и так далее. Даоч… хм… Чжи Чуань, составьте список, если что-то нужно помимо. Может вам выделить людей? *** Он останется в Безночном городе... Для Чжи Чуаня это значило не только отсрочку неизбежного, но и то, что с мыслями собраться будет сложно. Сердце согрелось, а мысли бунтовали, но он лишь посмотрел на требовательный жест Цзинь Лина, не собираясь ни о чем спорить. — Спасибо, не беспокойтесь о людях, глава Цзян, я... мы справимся сами, — он глянул на Вэнь Нина и ему показалось, что он напряженно замер, но потом как ни в чем не бывало продолжил заниматься своими делами. Вот уж чего точно не нужно, так это людей. Чужих. И обременять Цзян Чэна списками он тоже, разумеется, не станет. — Не могли бы вы передать братьям Не мои самые лучшие пожелания? *** Что дядя не сопротивлялся и даже не стал настаивать на своём — это сюрприз, удивительнее даже воскресщих людей. Цзинь Лин очень постарался не округлять глаза и не поднимать брови в изумлении, ему даже удалось сохранить приемлемое выражение лица, и этим он явно заслужил дядино одобрение. — А что, в Цинхэ? Оооо! — вместо опостылевших приветствий и поклонов Сюэ Ян с порога перешёл к делу. — Там в Юдоли у меня родня. Глава Цзян, очень прошу, передайте им, что мы живы, здоровы. Особенно что здоровы. Брат даочжана Сяо Синчэня — вы его видели в городе И — очень строг по части нездоровья. Подозреваю, что он и смерть считает вопиющей акцией неуважения к лекарю. Доктор Инь Цзянь наверняка весь извёлся и волнуется и за брата, и за друга, и за друзей, и друзей их друзей, и за меня, разумеется. И Лань Сычжуй. И вот он тоже. Сказать, что он выспался — это беззастенчиво солгать. Какой уж тут сон? Если всё хорошо, вот когда уже всё хорошо, то спать — последнее дело. Когда всё хорошо первое дело это любить. Впрочем, когда всё плохо это тоже первое дело. Сюэ Ян только неимоверным усилием остатков приличий не прижимал сейчас к себе свою любимую святую сволочь, и чем больше на Сяо Синчэне засосов и укусов, тем он святее и чище. Он без всяких реверансов приобнял Цзинь Лина за плечо, бодро встряхнул, всячески одобряя его живой и почти цветущий внешний вид, и нагло шепнул в ухо: — Мы тебе вина оставили, пару глотков. Хорошее вино, из Байсюэ. Цзинь Лин только строптиво фыркнул и глаза закатил. Это какая-то фонтанирующая наглость, но в Байсюэ он привык, и теперь даже не представлял, как без этой наглости. Цзян Чэн хмуро проследил за этой фамильярностью, но ссориться с патриархом Байсюэ не хотел. А логика подсказывала, что задень сейчас кого-то из этих людей, и патриарх Сун Лань не будет помалкивать. Хотя нет, помалкивать он может и будет, просто молча сотрёт в порошок любого. Он не мог не одобрять такой подход. За своих людей нужно стирать в порошок, давить, убивать, уничтожать на корню. Иначе зря они тебя поддерживают. Цзинъи тоже без длинных объяснений кинулся обнимать друга, который наконец-то стал похож на самого себя. Вот он как раз выспался, но не потому что предпочёл сон. Просто ему хватало глубокого счастливого сна в объятиях своего Цзычэня даже после любви. Особенно после любви. Особенно если в серебре. Цзян Чэн оглянулся на дверь, но вот Вэй Усянь всё ещё не шёл. Он коротко повторил для присутствующих, что покидает их буквально сегодня, всем благодарен и так далее. Но отправиться в Цинхэ Не, так и не переговорив с братом, он не мог. Мысль проскочила так легко и непринуждённо, что он даже вздрогнул, и скрыл своё замешательство вовремя подоспевшей едой. Братом. Он впервые за долгое время как-то сам по себе снова назвал Вэй Усяня братом. *** Вэньчжун только прикрыл глаза рукой, когда Сюэ Ян вошел и разразился очередной речью. — Доктору Инь Цзяню также мой поклон и почтение, — попросил он Цзян Чэна, когда справился с улыбкой. Глава Цзян, должно быть, всем эти ошарашен. Простым и, действительно, почти родственным обращением того, кто всем был известен, как преступник и мерзавец, но здесь для всех такие вольности — в порядке вещей. Вот и сам он привык, хотя поначалу Сюэ Ян раздражал его до крайности. Глядя на то, как радуется Лань Цзинъи, Чжи Чуань вспомнил Лань Сычжуя. Удастся ли им когда-нибудь повидаться? Он представил себе жизнь в Безночном городе почти в одиночестве. Как в Хэй когда-то, ведь там было спокойно и хорошо? А теперь Чжи Чуань смотрел на всех, вспоминал последние такие странные, полные событий месяцы, и понимал, что будет скучать, и что успел привязаться даже к Сун Ланю. — Нам тоже пора возвращаться, — Сун Лань словно угадал его мысли и посмотрел на Чжи Чуаня. Вэньчжун кивнул. — По крайней мере между Байсюэ и Безночным городом не половина Поднебесной, — заметил Сун Лань. Он снова вспомнил свою привычку следить, ест ли Сяо Синчэнь и не пренебрегает ли трапезой Цзинъи, но иногда все же бросал внимательный взгляд на Чжи Вэньчжуна. Нет, он, конечно, был уверен, что Чжи Чуань не передумает, но потерять только что приобретенное было бы очень неправильно. — Да. Патриарх Байсюэ всегда будет долгожданным гостем в Безночном городе, — с немного ироничной церемонностью сказал Чжи Чуань и сам себя поправил, не устояв перед охотой по-дружески поддеть. — Патриархи. И все их друзья, — едва заметная теплая улыбка досталась даже Сюэ Яну. — И семья. Да. Семья. Это напомнило Чжи Чуаню о данном обещании, и он укорил себя за то, что уже хотел, чтобы Цзян Чэн и Байсюэ покинули Безночный город. *** Сюэ Яна вполне удовлетворили заверения, что он будет желанным гостем в Безночном городе. Чжи Чуань всё-таки очень деликатно обозначил, что всех будет рад видеть. А на Сун Ланя едва не вытаращился с вопросом «Как, уже?!» — но тут уж пришлось прожевать этот вопрос молча, и только проворчать: — Как скажешь, братец… Это ж Безночный! А меж тем, этот город кое-что должен самому Сюэ Яну. В конце концов, он тут был раньше их всех, и знает такие места и закоулки, до которых наверняка не добрались загребущие лапки старого кобеля Гуаншаня, что б ему перерождаться тысячу раз недолго живущим хомяком. А хотя, если так подумать, то до всех потайных местечек точно добрались загребущие лапы Мэн Яо. Вот у кого всё в порядке было с извлечением нужного и ценного. Но эти размышления Сюэ Ян тоже придержал при себе. Он вообще оставил все свои мысли о Верховном на потом, когда уже можно будет в Байсюэ основательно сесть и переговорить. Если уж уходить, то уходить. Сюэ Ян тут же принялся перекладывать с места на место все свои мешочки с нужными вещами, и перед Чжи Чуанем на столе немедленно появился набор лекарств авторства Инь Цзяня. — Я даже ничего слышать не хочу, и спорить не буду, и не принимаются никакие возражения. Тебе некогда будет бегать и искать, я тебя знаю. А это Инь Цзянь делал, возьми, — Сюэ Ян для внушительности даже пальцем в воздухе поводил. В сторону Вэнь Нина он только раз глянул и счёл, что счета между ними вполне себе закрыты. По морде он получил, кругом исправился, так что Призрачный Генерал не в претензии. А если в претензии, то дурак совсем. Он счёл на этом свою миссию выполненной, без лишнего смущения ел, и только жалел, что не об кого почесать язык на тему возвращения Старейшины Илина. Чжи Чуань и так-то не отличался любовью к трепу, ещё тут вон глава Цзян сидит с лицом страшнее своего Цзыдяня, поэтому и к Цзинь Лину не прицепишься. *** А Старейшина Илина тем временем лежал, придавленный рукой спящего Лань Чжаня к постели, и размышлял над тем, что ходить ему теперь осторожной походкой. Почему-то именно на утро очень ощущалось, насколько щедро природа одарила Лань Чжаня в плане мужских статей. И почему-то ночью он это не очень понял в горячке внезапно прорвавшейся страсти, зато утром как понял! Понять понял, но ни разу не пожалел. Потому что спал, так и не выпустив из рук забытую Лань Чжанем в его власти ленту. Потому что сейчас его рука лежала у него на груди. Потому что сейчас вот Лань Чжань откроет глаза и скажет «Вэй Ин» — и всё пройдёт. А дальше… а дальше ему хотелось уйти из Безночного города, потому что он пробыл тут слишком долго. Бесконечно долго. Он ждал, пока Лань Чжань откроет глаза, и ни за что не хотел его будить. Кроме нежности тут было много предосудительной шалости, потому что безупречный Второй Нефрит непременно нарушит правило, согласно которому он уже давно должен подорваться с постели раньше заспанного солнца, и зубрить правила, причём непременно преисполнившись внутреннего благородства и наружного благочестия. И конечно же, Лань Чжань проснулся. Но правила уже нарушил. Хотя после такой ночи — плевать они оба хотели на любые правила. Оставалось одно очень важное и сложное дело — поговорить с Цзян Чэном. Сложнее, чем снять барьеры вокруг Безночного города. Сложнее, чем армия тьмы. Сложнее чем всё на свете. — Хочу быстрее покинуть Безночный город, — прямо сообщил он едва открывшему глаза Лань Чжаню. — А ты? *** Начинать утро с личных «хочу» — это неправильно. Лань Чжань так не привык, точнее — давно отвык. Он в принципе по утрам последнее бесконечное число утр просыпаться не хотел, но сегодня было другое утро. Потому что Вэй Ин. Потому что у Вэй Ина есть «хочу». — А я хочу пить, — ответил Лань Чжань и потянулся к ленте, попутно провел кончиками пальцев по всей руке Вэй Ина. Он вздохнул и приподнялся на локте. Все тело ныло и говорило о том, что нужна медитация, вода и упорядоченные мысли. Только одна часть тела сообщала совсем о другом, но если Вэй Ин хочет уйти, придется себя ограничить. Поэтому Лань Чжань наклонился и поцеловал его в губы, осторожно забрал ленту и сел. — Хорошо. Для него вопрос так не стоял, он хотел быть там, где Вэй Ин, и если нужно покинуть Безночный город, то это можно сделать прямо сейчас, Лань Чжань не видел ни одного препятствия, кроме временной наготы. *** Кажется такое простое желание, но Вэй Усянь даже привстал. Слышать от Лань Чжаня такое простое «а я хочу пить» — это нечто совершенно особенное. Ласка. Поцелуй. Простые желания. Вот он сел, и наверняка сейчас оденется, и наверное это к лучшему, потому что смотреть же невозможно. Потому что спина. — Сейчас воды дам. Там в кувшине. Там чашка. Сейчас, — он сам сел, только вместо обещанной воды обнял со спины, вжался лицом в переплетение шрамов. Дышал так, будто пытался вдохнуть каждый шрам, забрать. Не заберётся. Кто посмел? Он всё-таки сумел выбраться из кровати, но для этого пришлось себе чуть ли не по рукам надавать. Сам напился, подал чашку с холодной водой Лань Чжаню. Нет, у них ещё будет время. Он это точно знает. Теперь у них двоих есть всё время, которое небожители сумели намотать на их судьбы. Вэй Усянь готовился к разговору с Цзян Чэном так тщательно, как никогда. То есть — никак. Невозможно к этому подготовиться. Он только коротко сжал руку Лань Чжаня, прежде чем войти в эту общую комнату и пояснил: — Мне нужно с ним поговорить. И лишь после этого вошёл. Цзян Чэн явно ждал. Ничего хорошего не будет. Что же, это тоже нужно. Вэй Усянь только улыбнулся, когда увидел, как Цзинь Лин придержал Фею за ошейник, чтобы не прыгнула рядом сдуру. Цзян Чэн резко встал, лавка скрипнула ножками по каменному полу. Хватит. Он больше не будет это терпеть и ждать. Если Ханьгуан-цзюнь сейчас вмешается, значит между Юньмэном и Гусу немедленно вспыхнет серьёзная ссора. Он хмуро глянул на Вэй Усяня и отрывисто процедил: — Нам нужно поговорить. — Дядя, — предостерегающе протянул Цзинь Лин. Он лишь руку предостерегающе поднял — не лезь. Вот сейчас — не лезь. — Выйдем? — предложил Вэй Усянь. — Нет, — Цзян Чэн остановился перед ним, в руке с сухим раздражённым треском развернулся Цзыдянь. — Да брось, А-Чэн… — Заткнись. Просто заткнись. Закрой свой рот. Закрой. Молчи. Молчи и слушай. Цзян Чэн откусывал слова, злые, отрывистые, переполненные всей болью, которую он носил в себе. Он ждал эти несколько дней, терпел, теперь уже поздно его останавливать. И Вэй Усянь смотрит так грустно, и всё равно улыбается. Эта его улыбка… Никто не успел отреагировать. Может быть, Лань Чжань только и успел бы. Цзян Чэн быстро рванул на себя Вэй Усяня, обнял изо всех сил, и вокруг их тел обвился Цзыдянь, сжимая ещё крепче. Как в лодке. Как тогда в лодке, отплывающей из полыхающей Пристани Лотоса. Только на этот раз лицом к лицу. — Ты вернулся, — глухо уронил Цзян Чэн и зажмурился. — Я вернулся. А ты… совсем не изменился, А-Чэн, — Вэй Усянь только тихо гладил его по спине. — Пойдём. Пойдём, поговорим. Цзыдянь медленно ослаблял кольца. Им действительно стоит объясниться, но Вэй Усянь не стал уводить его далеко. Стояли буквально в дверях, чтобы на виду. Чтобы не волновался Лань Чжань. Чтобы Цзинь Лин не смотрел так тревожно. Просто говорили тихо, скупо, не пытаясь что-то друг другу доказать. Для длинного разговора ещё будет время. Нужно привыкнуть к мысли, что некоторые невыносимые братья возвращаются из мёртвых. Вот теперь можно было и прощаться. — Только попробуй не появиться в Пристани Лотоса, — буркнул Цзян Чэн, возвращаясь с ним в комнату. — Ноги сломаешь, я помню, — рассмеялся Вэй Усянь, оглядев всю сложную компанию. Нарочно таких разных людей в кучу не соберёшь. Пора было прощаться. Пора. Впереди длинная жизнь, и теперь не нужно пытаться успеть всё и сразу. И сейчас он пока что не планирует выпускать руку Лань Чжаня из своей ладони.