брак по расчету

само собой, с хосоком никто не разговаривает и ничего не поясняет. его сажают в машину - он даже пискнуть не успел, - и увозят в неизвестном направлении. благо, покидать сеул не собираются. пока. хосок сидел на заднем сидении машины, и единственный человек кроме него - водитель - не собирался отвечать на задаваемые сбивчивым из-за перенапряжения голосом вопросы. его нагло игнорировали. -можно хотя бы ваш телефон? - жалобно умоляет - хотя звонить ему откровенно некому, но и тут как горох об стену. без обуви, без телефона, с пошатавшейся психикой из-за резкого взрыва собственного "мужа", возимый непонятно куда... уже время позволить себе истерику и заплакать? но хосок все еще пытается держаться молодцом, забравшись ногами на кожаное сиденье, смотрит в окно, упорно отвлекая себя блестящими в ночи высотками, которые вскоре сменяются дорогими поместьями. проехав пост, они оказались в одном из элитных жилых комплексов, коих было много в каннаме. их машина, повторяя за едущей впереди, сбрасывает скорость, и совсем скоро въезжает в воистину просторный двор, огороженной живыми растениями и низкорослыми деревьями. подсветки, установленные прямо на земле, добавляли сказочности и комфорта двору, а так же подчеркивали дороговизну - несколько статуй в форме хищников, будто затаившиеся среди деревьев, подозрительно отблескивали золотым. в этом великолепии обосновался фундаментальный особняк, один взгляд на которого было понятно - фамильный, старинный и очень, очень внушительный. он был всего лишь в два этажа, но сомнений не было, что пространство возмещалось в ширину, - это был даже не дом, а громадина. на классически широких ступенях стоял пожилой мужчина, упакованный в безликий костюм. -вы должны выйти. - впервые за это время сказал водитель, уставший стоять с открытой дверью. но хосок не торопился. -а если откажусь? - само собой, никакого ответа. тяжко вздохнув, решив не испытывать судьбу, хосок вступил на промерзлую землю, тут же вздрагивая. - могли бы хотя бы обувь мою подобрать. - пожаловался он, всхлипывая от холода. надеясь, что от холода. и неожиданно для него водитель встает перед ним, преграждая путь, и начинает снимать обувь. -простите, я не заметил. - безэмоционально говорит, разувшись. -эй, чего ты... не смей, забирай! - выдыхает пораженно чон, но тот, оставив опешившего от данного поступка парня, возвращается в машину, не выражая ни грамма дискомфорта ни лицом, ни жестом. - что за дела? - потрясенно шепчет хосок, уставившись на туфли. -господин чон? - пожилой мужчина напоминает о себе участливым голосом, и парень с тяжелым сердцем обувается. попросит кого-нибудь вернуть туфли чуть позже. неудобно и неловко. дворецкий, а старик именно этим и оказался, провел хосока внутрь, слишком уж шустро для своего возраста. обилие роскоши и изысканного шика калейдоскопом пестрили перед глазами, ощущением сказки отзываясь в восприимчивом хосоке. до этого он был лишь в одном богатом доме - ким сокджина, а вот этот особняк...выше всех слов и похвал. пройдя по широким светлым коридорам, сплетение которых напоминает лабиринт, они оказываются у тяжелых дубовых дверей, которые слегка приоткрыты. постучавшись, дворецкий открывает их шире, впуская вконец растерянного хосока внутрь. он послушно заходит, будто у него есть альтернатива, и оказывается в комнате с приятно приглушенным светом, чей блик мягко отсвечивает на кассетной отделке цвета глубокого кармина и золота, и податливо теряется в подвесной каскадной люстре. он осматривается нервно и впитывает все, будто ожидает увидеть нечто, но видит лишь как на резном диване цвета бордо, с удобством устроился пожилой мужчина, всем своим величием показывающий, кому принадлежит этот особняк. и кто он, собственно, такой. хосок замирает посреди гостиной, а комната именно такой и является - ничего, кроме мебели в викторианском стиле и единственного низкого журнального столика нет ничего. пожилой мужчина тем временем снимает ноги со специальной низкой подставки, которая напоминает антиквар с потертыми ножками, и тянет в сторону руку с чашкой. прислуживающий персонал, уже вышколенный, принимает чашку из рук мужчины и ставит на низкий столик, а затем покидает комнату вместе с дворецким. к тому времени, когда мужчина (язык не поворачивается назвать его стариком - статный вид и грозный взгляд из под густых бровей имеют соответствующий эффект) заканчивает внимательно рассматривать хосока, тот приходит к выводу, что определенно знает, кто этот человек. легкое внешнее сходство улавливается. но это ни разу не приносит облегчение. -ты вырос. - наконец произносит мужчина, и чон, будто очнувшись, глубоко кланяется, выражая свое почтение. хотя и знакомятся в довольно странных обстоятельствах. -приятно познакомиться, председатель ким гэри. -и даже дедушкой не назовешь? - усмехается старик, и хосок засмущался бы, но он не настолько непроходимый тупица, чтоб не заметить злобный тон. хотя, чем заслужил, спрашивается. -я не понима- -мне не интересно. - прерывает председатель ким гэри, представитель самой верхушки социального сословия республики кореи. и хосок гулко сглатывает, улавливая сходство не только во внешности, но и в характере со своим внуком. грубое "в рот взял свое мнение", - невольно всплывает, заставляя сжаться еще сильнее. - у нас есть несколько минут, пока сюда не примчит твой супруг, разобравшись с тем дерьмом, что ты натворил. -но я.... - хосок сам затыкается, проглатывая свое "не понимаю, что творится, я всего лишь работал, отпустите меня, пожалуйста", под сулящим долгую и мучительную смерть взглядом напротив. жуткая атмосфера. хосоку необходимо на воздух. сейчас же. иначе он, действительно, заплачет. -первое, - продолжает председатель, оставшись довольным сгустившейся влагой на хосоковых глазах. - никакого скандала. любого. малейшего. если цены акции упадут хоть на 0,0001 процентов... я не знаю, что прикажу сделать с тобой. эта корпорация основалась еще задолго до твоего рождения, и не думай, не смей даже предполагать, что я позволю тебе хоть какое-то своеволие. - если хосок и питал какие-то радужные мысли на счет того, что и среди чеболей могут быть душевные, добрые люди, то они испарились в эту же секунду. на данный момент в его голове выла сирена и мозг фантомно отправлял команду sos всем службам спасения. а руки начали заметно дрожать. - в термин скандал входит любое упоминание твоего сомнительного имени. если дашь хотя бы один повод.... - хосок стоит, крепко сцепив свои пальцы, а холодный пот прошиб всю спину. испарина появилась даже на лбу, и как бы он хотел, чтобы в гостиной неожиданно пошел дождь, чтобы он позорно разревелся. но глубокий, уничижительный голос беспощадно продолжает. - второе, что там идет вторым он, к счастью, не узнает, так как услужливо прикрытые прислугой двери разлетаются и словно маленький ураган впускает незнакомую женщину, бойко отстукивающую каблуками, словно отбойным молотком. и, к несчастью для чона, та, будто таран, несется прямо на него и сходу оставляет звонкую пощечину на его щеке. и слез сдержать уже не удается. -как ты посмел обнародовать брак с моим сыном! ты, шавка! - женщина замахивается в очередной раз, но хосок, не будь он идиотом, отступает в сторону, быстро утирая слезы. что он обнародовал? простите, еще раз повторите? - как ты смеешь отбрыкиваться! ты, ублюдок, забыл, где тебя достал мой муж? о, хосок помнит. такое забыть невозможно. но это не означает, что эта женщина сейчас права. женщина делает шаг вперед, всем своим видом источая лишь одно желание - достать и избить. как и привыкла. для нее нет слова "нет". правильные черты лица исказились от ярости, а маленькие пальцы с многочисленными кольцами угрожающе сжались в кулачки. нет, чон, само собой, не позволит себя больше бить, щеку и без того жгло после пощечины. но и не драться же с женщиной! -я вижу, все собрались. - подает голос тэхен, и хосоку становится разом страшнее. вот сейчас он тем более ни в чем не уверен. он еще не отошел от чужой вспышки гнева. и при появлении мужа рука начала пульсировать от фантомной боли. тем временем тэхен подходит прямо к дедушке и, оставив на его лбу поцелуй, тихо просит прощение. председатель только лишь вздергивает бровь, не торопясь прощать внука - он пока не знает, во что выльется неожиданное появление зятя. и такого низкородного. хосока полезно было иметь на расстоянии. и полезно это было только самому тэхену - ему не навязывали политических и династических браков, не могли использовать как пешку в каких-то особо выгодных сделках, как всю жизнь делали с его отцом, сокджином, пока его не связали узами брака с его матерью. но...никто никогда не собирался выводить чона в свет. более того, его имя ни разу не упоминалось за столько лет. даже не вспоминалось. и если его дедушка был готов смириться с призрачным зятем, то зятем из трущоб, который рвется встать ровней рядом с его внуком он не готов от слова совсем. и, надо будет, эту выскочку раздавит, глазом не моргнет. тэхен разворачивается к своему мужу, но тут же захлопывает рот, как только смотрит на его лицо. о, неужели он боится слез? это было бы очень и очень смешно в сложившейся ситуации! тэхен прожигает хосока, который чуть ли не забился в угол гостиной, нечитаемым взглядом, а грудь вздымается от частого дыхания. -что, тоже ударишь? - вырывается у чона, и сколько бы он не хотел звучать сейчас достойно, его голос дает слабину, и выходит совсем уж жалостливо. развернувшись к своей вмиг подобравшейся матери, тэхен совсем спокойно и тихо задает вопрос: -ты посмела ударить его? - хосок теряется от неожиданного поворота, и облегченный выдох приносит физическую боль. женщина тоже выглядит растерянно не меньше хосока. переводит взгляд с сына на свекора, который ни до, ни сейчас не спешит вмешиваться. -я...этот ублюдок! -о моем муже говоришь! - прикрикивает на нее тэхен, и желваки заходятся на его щеках от еле сдерживаемой ярости. - как ты смеешь дотрагиваться до моего мужа!? - хосок уже совсем ничего не понимает. гулко сглатывает от давящей атмосферы, от напряженных семейных отношений, которые даже он, по сути чужак, остро ощущает. -но... - совсем уж потеряно лепечет женщина. -я сам разберусь со своей семьей, впредь держись подальше. - более менее вернув себе свое знаменитое хладнокровие, прерывает вновь родительницу. - идем. - бросает он хосоку, даже не смотря на него. -куда направился? - подает впервые за все это время председатель. тэхен послушно разворачивается к нему и, склонив голову в знак уважения, ждет, пока его примеру последует хосок. -давай резче. - шипит он, и хосок, вздрогнув, со своего места быстро кивает, буквально ломая себя - выражать почтение человеку, который несколько минут назад обещал укокошить тебя та еще задача. взяв медлительного хосока под локоть, тэхен уводит его из гостиной, тут же сворачивает к боковым ступеням, которые ведут наверх. -а теперь мы поговорим, муженек. - предупреждает, заталкивая безропотно идущего с ним парня в одну из комнат. а тому хочется только завалиться и проспать пару лет, пока стресс, старательно накапливаемый за этот вечер, сам собой не рассосется, - настолько он огромный.