мой принц.

Призрачный вор сразу же стал самым трудным расследованием принца. По сравнению с тем, что он делал в прошлом, это дело определенно окажется лучшим из всех. Хотя самым крупным преступлением, которое ему когда-либо удавалось раскрыть, было массовое убийство семьи, совершенное несколько лет назад, ещё когда ему было всего четырнадцать, именно из-за этого имя «Лихого Принца-Детектива Праймфилда, Шуичи Сайхары» распространилось по всей стране. Число гостей в королевстве увеличилось, время было потрачено на обучение превосходного принца новым, более продвинутым концепциям, а когда он не учился, Сайхару приглашали на роскошные вечеринки. Вечеринки для него не были чем-то обязательным – он знал, что главная цель банкетов – дать простолюдинам хотя бы кусочек королевской жизни. Его родители были людьми, которые приглашали на балы и банкеты самых разных людей, даже самого бедного из бедняков, что делало событие примечательным для всех – действительно, бывали некоторые события, которые были только для высшей знати, но родители Сайхары никогда оставляли своих граждан незамеченными. Более эксклюзивными вечеринки были те, на которых Сайхара должен был присутствовать просто так, по той или иной причине – однако, он был хорошо осведомлен о действиях своего родителя. Это было для того, чтобы благородные женщины падали в обморок из-за него, а богатые мужчины, имеющие дела с его отцом, планировали свидания для своих детей. Даже если Каэде была помолвлена с Сайхарой в двенадцать лет, для их дохода было выгодно то, что всего за полдень с Сайхарой ​​они получили бы несколько сотен долларов. Таким образом, после этого случая Сайхара был приведен к присяге многими людьми. Юноши его возраста завидовали такому вниманию, а дамы визжали от одного его присутствия – с его таинственной атмосферой, беззаботными глазами и аккуратно причесанными волосами он был гораздо более подходящим для титула желанного мужа по сравнению с обычными деревенскими мальчиками. И не только это, он также был добрым – ему было нелегко прибегать к гневным словам и насилию, вместо этого он был миротворцем. Учитывая то внимание, которое Сайхара получил из-за этого дела, его отец счёл вполне уместным, чтобы кто-то присматривал за ним всё время. Именно тогда он официально поручил Рантаро Амами, дворецкому, служившему непосредственно под его началом, присматривать за сыном, когда тот уезжал из замка – Амами не мог отказаться от этого предложения, и с этого момента проросла дружба Сайхары и Амами. Как только Амами стал появляться вместе с Сайхарой, пожилые женщины тоже начали падать в обморок – эти двое действительно были дамскими угодниками. Вместе с Амами Сайхара чуть ли не оплодотворял женщин своим взглядом, к его большому разочарованию, ведь, в конце концов, Сайхара никогда не был склонен к социальному взаимодействию. Конечно, его с самого детства учили социальным нормам, правильному этикету и вдумчивым манерам ко всем и каждому, с кем он говорил. Тем не менее, его желание уединенной жизни в замке, будучи губкой, впитывающей знания, а предпочтение книг вместо разговоров каждый день, превратило его в немного замкнутого принца. Благодаря его общению с Каэде в детстве он не полностью ограничивался от других людей, и поэтому говорить с другими было не так уж трудно. Несмотря на то, что это было всего пару лет назад, Сайхара чувствовал, что прошла вечность. Смехотворное количество просьб о замужестве Сайхары прекратилось, когда для Каэде и Сайхары были наконец изготовлены обручальные кольца, заставившие аристократов и их дочерей отказаться от дальнейших попыток. После того, как супруги поклялись друг другу кольцом, мало что можно было сделать как и попытаться разорвать отношения – кольца были священным предметом, они означали абсолютную преданность. Хотя Сайхара не совсем понимал, что означает этот кусок металла вокруг его пальца, но был уверен, что сможет понять это позднее. Вместо этого он предпочел разобраться в более сложных загадках и преступлениях. Не то чтобы он обязан изучать подобные вещи – просто это было чем-то, что доставляло ему некоторое удовольствие, и даже казалось чем-то вроде его второй работы. Раскрытие преступлений бросало ему вызов, даже если они были обыденными и легко поддавались разгадке – удовлетворение от раскрытого дела на мгновение наполняло его чувством гордости за то, что справедливость восторжествовала. Хотя некоторые люди не любили эту часть Сайхары – они обвиняли его в том, что он, будучи принцем, пытается отнять работу у своего народа, хвастаясь тем, что он лучше, и хуже всего, что семьи преступников возлагают на него вину за ужасные действия их любимого человека. Они называли его демоном за то, что он разоблачил грехи, которые их собственные близкие совершили сами по себе – за то, что он сорвал повязку с раны. И это была одна из вещей, которая волновала Сайхару больше всего – открытие раны и истины. Но теперь он уже хорошо понимал, что ненависть – это просто дополнение, которое он получает вместе с любовью и справедливостью – как бы сильно это ни ранило его уверенность и заставляло задуматься, кто он на самом деле и заслужил ли он всего этого, многие приходили к нему, чтобы успокоить из-за его хобби, включая Амами и Каэде. Даже Тодзе хвалила его навыки и уверяла, что те, кто не может справиться с истиной, пребывают в невежественном блаженстве, в то время как их близкие или даже они сами погрязают в грехе и отчаянии. Добрые слова близких друзей звучали в его голове, как мантра, когда он разбирался в каком-нибудь деле, что обычно занимало всего неделю или две – он изучал этого призрачного вора с самого начала осени, а сейчас в королевствах Айсер и Праймфилд наступила зима. Снег снаружи мирно падал, а в теплых покоях своей комнаты Амами наливал сладко пахнущий чай принцу, который вдыхал его через рот. – Хах... это тяжело. Призрачный вор ничего не сделал за последние несколько месяцев, а все возможные улики, вроде вскрытого замка, уже были уничтожены. Показания Каэде слабы, потому что она спала, а остальные его не видели... – закончил Сайхара, глядя в потолок и скрестив руки на груди, глубоко задумавшись. – Последней украденной вещью, о которой нам сообщили, был семейный портрет в бальном зале. После этого его преступления были прекращены... так внезапно. Я не могу понять этого парня... – Наконец-то зашли в тупик, хах? Никогда не думал, что такое произойдет с вами, Милорд, – Рантаро усмехнулся. – ...Я не говорю, что вы плохой детектив, наоборот, этот призрачный вор отличный преступник. К сожалению, его навыки превосходят ваши знания... – Ах... ты прав, Амами, – пробормотал Сайхара, усталость снова поборола его. Это была смена темпа, чтобы всегда быть на ногах, ожидая следующего преступления. – Кем бы этот парень не был, он определенно натренировал скрытность… – Милорд? ...Как насчёт попытаться раскрыть те дела, которые ещё не были раскрыты? – предложил Амами, заставив Сайхару оглянуться через плечо – дворецкий нес поднос с чаем. – Знаете, в Ривердеме, примерно десять лет назад, похитили принца и удерживали за выкуп. Король и королева не обращали на это внимания и ходили слухи что принца больше никогда не видели… никто не знал, жив ли он до сих пор или мертв. Может быть, вам интересно? Сайхара позволил этой мысли закипеть в его голове, и обдумал этот случай. Он слышал о Ривердеме, там невероятно ужасный уровень преступности – хотя было бы интересно посетить его на некоторое время, но, без сомнения, за его головой будут следить. Что-то подсказывало ему, что голова Лихого Принца Праймфилда, Шуичи Сайхары, будет выставлена на торги в переулке за большие деньги. Он был уверен, что каждая его часть будет отдана на торги за деньги – даже самые неприметные и вульгарные. Неудивительно, что никто по-настоящему не занимался делом похищенного принца – чтобы собрать улики, нужно было побывать в самом Ривердеме и опросить людей, которые либо могли бы одним ударом отрубить тебе голову, либо интересовались только деньгами. Сайхара никогда не бывал там лично, и все это было основано на воспоминаниях об историях, которые работники рассказывали друг другу – он не был уверен, что верит в это. – Может быть, после этого, Амами, – подумав об этом, ответил Сайхара, кивая и, поблагодарив за чай, сделал быстрый глоток. – Я все еще заинтересован в этом деле, даже если я и продолжаю попадать в тупики. – Ахах, когда я слышу, как вы рветесь взяться за какое-нибудь дело, я в какой-то степени чувствую ностальгию. Вы всегда были так взвинчены из-за каждого раскрытого дела. Теперь для вас это словно рефлекс, – Амами сказал это довольно просто, но в значительной степени суммировал то, что Сайхара чувствовал к прошлым преступлениям, которые он раскрыл. Амами размышлял дальше. – Зная, что этот вор вкладывает в тебя немного радости, мне становится хорошо. В конце концов, с каждым днём вы становитесь счастливее; как будто вы рады жизни.  

***

  Как только его оставили наедине со своими мыслями, Сайхара осторожно обдумал слова Амами. Хоть он и привык к одиночеству с течением времени, по какой-то странной причине оно становилось все более и более тягостным для него – как будто он хотел, чтобы кто-то всегда был рядом с ним, даже в тихие ночи, когда луна светит в полную силу. Конечно, Амами всегда мог прийти и побыть рядом с ним, но... это было его работой, и он не мог молча отказаться, если бы Сайхара этого попросил. Даже если бы Амами был искренен в своих намерениях и желаниях провести время с принцем, Сайхара все равно чувствовал бы себя плохо из-за того, что отвлек Амами от его настоящей работы. Тяжело вздохнув, Сайхара подошёл к широкому книжному шкафу, вмонтированному в стену, доверху заполненному книгами разных жанров, романами, сборниками статей прошлого... всё, что можно себе представить, лежит у него под рукой. Несмотря на свой рост, примерно сто семьдесят сантиметров от земли, он все еще нуждался в лестнице, чтобы добраться до самой высокой полки. Сайхара не искал никакой конкретной книги – на самом деле, он в принципе и не искал книгу. Он просто шел вдоль полок, мимо книг, проводя пальцами по корешкам, ощупывая каждую щель и углубление. Должно быть, уже давно перевалило за полночь, и хотя к этому времени он должен был чувствовать себя измученным, сегодня вечером бессонница решила ему докучать. Его глаза уже устали быть открытыми, а разум требовал сна. И все же его тело было наполнено странным ощущением энергии. Она беспокоила его почти до невыносимой степени, но он отказывался терять самообладание из-за простого состояния, которое даже не гарантировалось. Поэтому Сайхара повел себя к своей кровати, как всегда мягкой, удобной и пушистой, и позволил гравитации утянуть его вниз. Он приземлился с мягким стуком на матрас и продолжил уделять огромное внимание потолку над головой, наблюдая, как свет луны танцует на неровностях. После небольших наблюдений задремать стало легче. Должно быть, прошло всего несколько минут, возможно от пятнадцати до тридцати, пока шорох, сопровождаемый писком, не разбудил принца. Он моргнул, глядя в темноту над головой и подумал, что это сон, увидев впереди белое пятно... подождите, белое пятно? Сайхара мгновенно очнулся и увидел, что дверь на балкон со скрипом отворилась. Он совершенно точно не помнил этого, потому что осмелился посмотреть в сторону и... Его голова вновь коснулась подушки, но на этот раз с силой человека в маске клоуна, кинжал угрожающе потянулся к его голове, а руку толкнули вниз. Сайхара фыркнул, а клоун проворковал: – Шш~, не волнуйся, Сайхара-чан! Это я! Твой любимый призрачный вор~ А? – Гхх-ак! – Сайхара закашлялся от огромной силы, с которой призрачный вор надавил на его горло, воздух вырывался из легких и выходил через забитое горло. Что происходит? Почему это происходит? Хватка призрачного вора не ослабла от его писка – вместо этого он, возможно, сжал его ещё сильнее. – Нишиши~ а теперь послушай меня, хорошо? Я отпущу тебя... при одном условии, – пропел призрачный вор, но в его голосе не было слышно мелодии. – Мы устроим миленькую маленькую беседу, о которой договорились несколько месяцев назад. – Чт-ч, чт..? – выпалил Сайхара, умудряясь собрать слова воедино против силы вора. Если он ударит, вор наверняка без колебаний вонзит нож прямо ему в голову – у него не было выбора, кроме как подчиниться вору. – А? Ты забыл о нашем обещании? К-как жестоко...! Я думал мы друзья, Сайхара-чан! – вор закричал, и Сайхара мог представить себе либо застенчивую улыбку на его лице, либо отверженное выражение, очевидную игрушку, с которой можно поиграть. А ещё это слово – друзья. Он считает их друзьями? Это было самой глупой вещью, происходящей прямо сейчас. Затем воцарилась тишина, за исключением слабых, отчаянных попыток Сайхары набрать побольше воздуха. Вор ухмыльнулся. – ...Ах, что ж, я закончил. Но если ты умрешь прямо сейчас, будет не очень интересный конец, разве не так? От того, как вор акцентировал внимание на слове интересный, по спине Сайхары пробежала дрожь. С таким же успехом он мог бы подобрать другое, ужасное, вульгарное слово, например кровавый, хаотичный или даже веселый. Метод обманщика, заставивший Сайхару задуматься над худшими способами, взволновать его и испортить его (обычную) сдержанную натуру, был тем, к чему он явно не привык – с ним, наследным принцем, впервые так обращались. Количество неуважения, игр, поддразниваний – это была новая волна, стремительная, опасная. Теперь он чувствовал, что наконец-то подходит на роль Лихого Детектива-Принца Праймфилда, Шуичи Сайхары. Сайхара мог только кивнуть, подчиняясь вору – это лучший вариант действий, поскольку он был в наиболее уязвимом положении, и если ему хотелось поскорее с этим покончить, надо было просто пойти навстречу этому грабителю (а Сайхаре не хотелось сдаваться). Он решил, что простого жеста вроде кивка будет недостаточно – тихо, несмотря на давление, он сумел выдавить из себя слова: – Н-ну... я с-сдаюсь. Может в-выпьем... чаю... Он чувствовал колебания, исходящие от вора, и очевидную мысль, которую он вложил в согласие. В конце концов, если бы он действительно захотел, он мог бы убить Сайхару, и в таком случае сразу бы прославился как таинственный Призрачный Убийца. Как только Сайхара начал успокаивать самого себя, мол, да, смерть – это не совсем плохо, и хотя он никогда не думал, что это произойдёт так скоро, по крайней мере, это было от рук человека, которого он преследовал в течение последних нескольких месяцев. Сайхара потратил слишком много времени на преступления, совершенные этим человеком, и прямо сейчас было справедливым, что его противник поставил мат в противовес ещё одному отвлекающему маневру их тихой, но хитрой игре в шахматы. Вор ослабил хватку на шее Сайхары, и в тот же момент он начал глотать ртом воздух. Кинжал не сдвинулся с места, и преступник переместился со своего места прямо на Сайхару, усевшись рядом с ним, вытянув оружие и направив прямо на череп принца. Хотя Сайхара предпочел бы, чтобы на него не указывали остриём кинжала, по крайней мере, вор спас его от удушья и отправки на тот свет. Вор напевал: – ...Что ж, думаю это вполне хороший ответ. Но не думаю, что ты спустишься на кухню, чтобы попить чаю, понимаешь? Готов поспорить, ты сразу же позовёшь своего дворецкого. Сайхара вздохнул, когда вор раскрыл план ещё до того, как он пришёл в исполнение. Он надеялся, что кому-нибудь придёт мысль о том, чтобы принести Сайхаре чай (возможно, забыв от радости, что с ним обращаются как с членом королевской семьи), но, похоже, все были слишком умны для этого. Сайхара проглотил кашель: – ...Ну, я больше не знаю мест, где мы могли бы отведать чая... – Оуу, ты что, глупый? А я ведь считал тебя умнее... – вор ответил резко, практически выплюнув слово «глупый» веселым тоном – Сайхара был уверен, что, если снять эту маску, слюна легко слетит с его губ. – Я и не говорил, что мы будем пить чай~ кроме того, большинство из них просто отвратительны. Давай просто вернёмся к старому доброму разговору, так как это безопаснее для нас. Нас? Он объединил его с собой? Нет, разговор был безопасен только для вора – он привлек бы меньше всего внимания в такой час, и поскольку Сайхара был изолирован на своем этаже без других спален в коридоре, шансы того, что кто-то был поблизости и услышал разговор в комнате их принца, были равны нулю. Сайхара послушно кивнул на предложение вора, а тот в ответ захихикал своим уникальным смехом: – Нишиши~ Вау, я никогда не думал, что с принцами быть так легко. Или, возможно, только ты один такой, Сайхара-чан… В своем уме Сайхара анализировал все эти слова с большим усилием. Это были слова, сказанные самим призрачным вором – если его когда-нибудь поймают и предадут суду, то это будет полезно. Осторожно, вор ослабил свою бдительность, когда провел кинжалом вниз по острому носу Сайхары, мимо его дрожащих губ, обводя его подбородок и в конечном итоге держа дистанцию между кинжалом и кожей Сайхары в один сантиметр. Вор снова усмехнулся: – Теперь принц мой... это самое веселое из того, что со мной происходило за последнее время! И прямо в этот момент дверь в спальню Сайхары распахнулась с огромной силой, звуком и шоком, заставив и Сайхару, и вора подпрыгнуть на своих местах – последний сразу же спрыгнул с кровати. Из всех людей, кто мог услышать их разговор, был Амами, стоящий с блестящим кольтом в руке, отполированным и совершенно точно не использованным, но находящимся у него в руках. Слова, сорвавшиеся с его губ, когда ствол направился прямо в голову вора, Сайхара никогда от него не слышал. – Ни с места или я тебя убью.