мой принц.

Следить за Оумой было всё равно, что следить за любопытным ребёнком. Что ж, Оума не был далёк от этого – хотя Сайхара считал несправедливым по отношению к нему называть его ребёнком. Он выяснил, что он такой же юноша, который был на год младше Сайхары. Ему было невыносимо больно осознавать, что люди желали смерти этого пятнадцатилетнего подростка, который даже не видел настоящих опасностей в мире. Но, возможно, было также неправильно и несправедливо предполагать, что Оума не видел или не испытал этих опасностей – в конце концов, он жил как вор (очередное предположение) до того, как стал слугой Сайхары. С самого первого дня, он почти ничего не знал об Оуме, помимо его имени (Сайхара даже не мог знать, не является ли оно просто псевдонимом) и его прошлой деятельности. Как бы он ни старался завести обычную беседу просто чтобы узнать Оуму, поскольку он будет работать под его началом, рассказы Оумы постоянно менялись, и он продолжал заговаривать зубы. Сайхара мог справляться с этим только потому, что Оума постоянно противоречил сам себе, говоря «не совсем, это ложь» или «Ты же знаешь, что я лгу?» К концу недели Сайхара был совершенно опустошен – ему ещё ни разу не приходилось иметь дело с кем-то настолько умственно изнурительным, и всё же он чувствовал, что это была желанная перемена. В прошлом с ним никогда не обращались так... обычно. Даже Амами играл стандартную роль, когда сталкивался с Сайхарой, как бы небрежно это ни было. Сейчас было просто... по-другому, иметь кого-то, кто просто играл с ним. Более того, Оума вовсе не обязательно проявлял к нему неуважение или причинял дискомфорт, как предписывали правила, и он не носил при себе никакого оружия, несмотря на то, что должен был быть слугой Сайхары и защитить его от вреда. Вероятно, потому, что эта неделя была всего лишь испытанием его терпения, стойкости и самообладания – и по мнению Сайхары Оума справлялся безупречно. Он не грубил членам королевской семьи или даже работникам, по крайней мере это то, что Сайхара услышал в отчёте в конце недели. Единственный раз, когда Оума позволял себе свободно говорить, это когда он был наедине с Сайхарой – пока Сайхара наблюдал, как его отец покидает дворец, направляясь в Айсер (ему сказали, что это связано с его помолвкой с Каэде), Оума старательно сидел рядом с ним и хихикал, заставляя принца вопросительно смотреть на него. Оума сжал губы и просто начал качаться на каблуках. Когда они снова остались вдвоем, направляясь к комнате Сайхары (Сайхара всё ещё пытался разузнать что-то про него, пока он был тут), Оума хихикнул, – Эй, Сайхара-чан, у твоего отца довольно впечатляющая лысина! Он не ожидал этого, как не ожидал и того, что сделает следующим – смех. Сайхара засмеялся – это был ни вопль, ни вой, ни один из тех вежливых смешков, которые вы издаете в неловкой ситуации – это был искренний смех, даже если Оума и говорил о его отце. Это правда! Он заметил это, когда ему было примерно одиннадцать или двенадцать лет, но его отец предпочел прикрыть её каким-нибудь причудливым украшением или короной, чтобы не привлекать внимание, – Ахаха! Я знаю... Я думал никто никогда не скажет об этом чего-то забавного. В прошлом я обсуждал это с Амами, но казалось, что засмеялся только потому, что засмеялся я... Когда Сайхара не услышал ответ, то посмотрел на Оуму – то, что он увидел, озадачило его больше всего на этой неделе. Он казался каким-то... ошеломленным, как будто кто-то нажал на какой-то переключатель, который оставил его в режиме ожидания; его щёки окрасились лёгким румянцем. Сайхара моргнул, осмотрев коридор, и повернулся к Оуме, протягивая руку, чтобы встряхнуть его, – Хэй, эм, Оума? Я сказал что-то не то? Затем пустой взгляд Оумы превратился в его обычную яркую улыбку – глаза сощурились и закрылись, когда он пропел, – Нишиши~ нет, ничего, мой любимый принц. Я просто хотел увидеть твою реакцию~ твоё паникующее лицо такое милое~ Комплимент хотя и был положительным, был произнесён в более дразнящей манере (почти как насмешка, но к этому моменту Сайхара понял, что Оума не со зла). Сайхаре было трудно воспринимать всё это всерьез – но независимо от того, дразнили его или нет, Сайхара покраснел, – Х-хэй, не пугай меня так. Если я говорю что-то не то, тогда ты должен сказать мне... Они вдвоём направились в комнату Сайхары, Оума напевал, обдумывая ответ. – Ооо, ты так сильно заботишься обо мне, Сайхара-чан! Я правда очень, очень благодарен! – ...Это ложь, верно? – ...O, ты поймал меня. Ты всё лучше улучаешь меня во лжи, да, Сайхара-чан? – пропел Оума, открывая дверь в комнату Сайхары, как только они к ней подошли – хотя он и не собирался открывать её для Сайхары, который следовал за ним. Сайхару это нисколько не беспокоило – то, как Оума обращался с ним, скорее всего, было либо незнанием, либо недостаточным опытом, но, по крайней мере, это показывало, что он думал о Сайхаре как о человеке, который может справиться с такой простой задачей, как открыть дверь. – Как и ожидалось от Лихого Детектива Принца, Шуичи Сайхары! – Э-это просто прозвище, которое люди дали мне... – пробормотал Сайхара в ответ, наблюдая как Оума сделал себе комфортно, плюхнувшись всем телом на диван. Опять же, он не возражал – это было ново, видеть кого-то, кто чувствовал себя хорошо с ним, даже несмотря на то, что он был членом королевской семьи. – Во мне нет ничего лихого. Всё, что я делаю, это пытаюсь помочь разрешить преступления в королевстве... – Нишиши~ но разве ты не знал? Ты делаешь намноооого больше, чем некоторые принцы, – ответил Оума, вскидывая руки к потолку и шевеля пальцами, будто бы развлекаясь. Сайхара с интересом подошёл к нему. – Знаешь, я был в различных местах, где правители нихрена не делали. Некоторые принцы просто дрыхнут целыми днями, другие набивают себе морду... это отвратительно. Вот почему я счастлив иметь тебя в качестве моего любимого принца, Сайхара-чан! – Ох... ты действительно говоришь правду? – спросил Сайхара, это вопрос, который он задавал несколько раз в течение недели – просто было трудно понять Оуму, и хотя он задал этот вопрос, он даже не был уверен, что получит правдивый ответ. – Насчёт путешествий? Не-а. Это была ложь. Насчёт принцев? Ага! А насчёт того, что ты мой принц, Сайхара-чан... – Оума драматически замолчал, лукаво глядя на Сайхару, который прислонился к спинке дивана, чтобы лучше услышать слова Оумы. – Ну конечно же я не вру! Любой был бы счастлив стать твоим слугой! Сайхара моментально вздохнул с облегчением, но вместе с этим, Оума продолжил, – ...это то, что ты хотел бы услышать от меня, Сайхара-чан? Нишиши~ ты выглядел таким счастливым! Это заставило принца опешить, он снова сделал несколько раздраженный, но игривый вдох – это было странно. Почему его вообще не раздражает подобное обращение? Он был уверен, что Оума говорит правду о том, что некоторые принцы не делали ничего, а только приказывали другим исполнять их эгоистичные желания, и они, вероятно, прикажут убить любого, кто будет обращаться с ними так, как Оума обращается с Сайхарой. До него дошло, что он на самом деле не такой принц, так что он сохранил свои мысли в секрете, полагая, что Оума хотя бы немного правдив, говоря, что он счастлив, став слугой. В какой-то степени было... мило иметь возможность поговорить с кем-то без принуждения. С ним всегда был Амами, но в конце концов он даже не был его дворецким – он просто был работником, с которым был близок отец. А Оума отличался. Вместо того чтобы подчиняться приказам отца, он подчинялся приказам Сайхары – впервые в жизни он испытал нечто подобное. На следующий день после того, как его недельный экзамен закончился и за ним наблюдали менее пристально, он признался в этом Оуме, он рассмеялся, – Так это значит, что я у тебя первый, Сайхара-чан~? Всё, что Сайхара мог сделать, это сказать «да» на это заявление, а Оуме сказать, что он польщён словами Сайхары и он может приказать ему всё, что угодно. Это застало его врасплох, и когда Сайхара захотел узнать, говорил ли Оума правду, Оума ответил, – ...Что ж, возможно, я не буду счастлив, если ты продолжишь расспрашивать меня. Ну же, Сайхара-чан. Тебе нужно, чтобы я убил кого-то, нишиши~ я не говорил тебе, но я вообще-то великолепный убийца. Я убил сотни людей из этого королевства! Я просто хотел запутать тебя, пока заботился о тебе. – А... Понятно, – просто сказал Сайхара, чувствуя ложь, исходящую от этих резких слов. – Ну, эм... если дело в этом... я... покорно прошу тебя рассказать мне правду. Лицо Оумы мгновенно стало пустым, и Сайхара подумал, не сделал ли он что-нибудь не так, прежде чем Оума просто выплюнул в ответ, – Не-а. – Не-а? – повторил Сайхара, удивлённый суровым ответом Оумы. Однако его лицо, казалось, осветилось лукавой улыбкой. – Это немного грубо с твоей стороны, ты так не думаешь, мой принц? В конце концов... это всё равно что просить тебя перестать заниматься расследованиями, предназначенными для детективов, а не для таких красивых принцев, как ты, – напел Оума, отчего у Сайхары задергался глаз. В прошлом королевские наставники и советники его отца сказали ему, что он не должен был решать дела, и, хотя он молча кивнул в ответ, его это беспокоило. На него можно было бы поставить ярлык «как и любой другой принц», если бы им захотелось, но запрещать раскрывать дела... – Нишиши. Я попал в слабое место, да, Сайхара-чан? Не лги мне. Я вижу это по твоим глазам. Детектив поднял глаза на Оуму, который стоял перед ним – Сайхара сидел на кровати, а Оума взял на себя смелость расхаживать перед ним взад и вперед , пока продолжался их разговор. Моргнув и отведя взгляд, несколько пристыженный, он пробормотал извинения, – A... прости, Оума. Я просто вспомнил кое-что, так что, полагаю, ты все-таки пробудил во мне кое-какие воспоминания. – Боже, даже ты, принц, попадаешь в неприятности? – улыбнулся Оума, падая на кровать рядом с Сайхарой и дрыгая ногами. Оума погрузился в раздумья и, казалось, хотел сказать что-то ещё, но сдержался. Сайхара подумал, не дать ли ему успокоиться и заговорить... но отступил. – Ну да. В конце концов, все страдают по-разному, – Сайхара задумался, глядя на картину, которая была на стене прямо перед кроватью, на которой были изображены он с его матерью и отцом. Над ними нависла тишина, и Сайхара удержался от того, чтобы посмотреть на выражение лица Оумы (он обнаружил, что это был лучший способ понять его, когда он молчал (обычно это означало, что он задумался)), когда он поднял менее тяжелую тему. – Так, эм, откуда же ты? – Из маминой ваги... – Т-ты знаешь, что я имею в виду! Оума снова сел, когда Сайхара прервал его, хихикая. – Хорошо, лааадно. Но перед этим... ты ведь никогда раньше не трахался, верно, Сайхара? – Д-давай не будем об этом, Оума! – Сайхара практически взвизгнул, покраснев от смущения. Даже будучи принцем, он никогда не думал о том, чтобы прикоснуться к девушке с грязными намерениями – будучи парнем, он не часто думал об... удовольствии. Может быть, потому, что это было просто не его, но, возможно, это было связано с другой непостижимой причиной. Как бы то ни было, ему не нужно было заниматься сексом в этом возрасте, и если бы он действительно захотел, любая девушка отдалась бы ему. – Божечки, ладно! Нишиши~ мой принц девственник~ дразнил Оума нараспев, как будто имел на это право. Сайхара был уверен, что Оума тоже ни с кем ещё не переспал, но он хотел уйти от этой темы как можно скорее. Оума, казалось, успокоился после того, как Сайхара перестал реагировать на поддразнивания, и решил ответить на вопрос Сайхары. – Ну, в любом случае, я из далёких земель. Ты не знаешь этого королевства. – A... ты из другой страны? – Сайхаре было трудно в это поверить. – Но ты выглядишь так, будто ты из этих широт – ты не похож на иностранца. – Ээээй, ты действительно можешь предполагать? Знаешь, детективы так не поступают – у тебя должны быть доказательства, а у тебя их ноль, – Оума беззастенчиво хмыкнул, загнав Сайхару в угол абсолютной истины (иронично, поскольку Оума был лжецом). – Да, я знаю... – Сайхара вздохнул. Это бесполезно. Оума просто прикрывался рассказом за рассказом, и Сайхара пребывал в неведении относительно того, что было правдой, а что ложью – Оума, казалось, наслаждался до самого конца. Сайхара изучил его лицо чуть более внимательно, и его глаза снова показались ему определяющей чертой – он готов поклясться, что видел их раньше, но глаза не были частью человека, от которой он узнавал его мгновенно, если только они не были в каком-то смысле уникальны. – Я просто предполагаю, что ты можешь быть... из... может, Ривердема? – Ривердем? О, как ты мог, Сайхара-чан! Предпологать, что я из т-такого плохого королевства, э-это... – Глаза Оумы наполнились слезами, он смотрел в пол, нахмурив брови, и, казалось, вот-вот прольются слёзы. Так и случилось. – AAAAAAAAAAAA! МОЙ ПРИНЦ Д-ДУМАЕТ, ЧТО Я ИЗ ПЛОХОГО КОРОЛЕВСТВАААААААА!!! – Х-хэй, Оума! Успокойся, пожалуйста! – уговаривал Сайхара, развернув Оуму за плечо и осторожно вытирая ладонью падающие слёзы на его щеках. – Прости меня, хорошо? Я не хотел обидеть тебя, сравнивая с жителями Ривердема. Оума шмыгнул носом и замер, пока Сайхара вытирал его щёки, красные от слёз. Оума хихикнул, затем его голос вернулся в норму, как будто он вообще не плакал – ...O, но я просто пошутил, Сайхара-чан. Я из Ривердема. – Правда? – спросил в ответ Сайхара, убирая руку от щеки Оумы. Оума фыркнул. – Нет. – Что? Тогда откуда ты? – Я же говорил тебе! Из маминой... – Оума!!  

***

  В конце концов, Сайхара смог узнать кое-что об Оуме (хорошо, он знал, что у него нет никакой уверенности в том, говорил ли Оума правду, но никто не знал Оуму лучше, чем сам Оума – и если он говорил, что это было правдой, не было никаких доказательств этих слов). Он смог разузнать, что Оума действительно из Ривердема – он просто был заурядным мальчиком, который имел заурядную семью, со старшим братом и младшей сестрой. У него было несколько друзей, и особо большая группа детей, которые прозвали себя DICE (Оума был их лидером), но она распалась из-за того, что Оума хотел осуществить свою карьеру призрачного вора. Оума сбежал из дома и в Ривердеме начал воровать вещи из различных домов и лавок с едой, но для него это было слишком легко – людям Ривердема было плевать. Тогда-то он и перебрался за пятьдесят миль в Айсер и нашел убежище какой-то старой дамы, которая в течение нескольких лет думала, что Оума похож на её внука. Сайхара попытался выудить какую-то подсказку о том, где находятся вещи Акамацу, но Оума легко уловил эту попытку и ответил, – Отличная попытка, Сайхара-чан! Одним вечером они вдвоем стояли на балконе Сайхары и смотрели на огни города. Был холодный январь, прошло уже несколько месяцев после найма Оумы, а Сайхара всё ещё практически ничего не знал о своём слуге – Оума взволнованно указал на небо, – Хэй, посмотри сюда, Сайхара-чан! Сайхара посмотрел на звёздное небо, прищурившись в поисках чего-нибудь интересного – всё, что он увидел, были звезды, усеивающие темное одеяло ночи, и сама луна, яркая и сияющая. Сайхара пристальнее вгляделся туда, куда показывал Оума, и покачал головой, – Эм... Оума, я ничего не вижу. – Что? Ты неожиданно ослеп? – ответил Оума, указывая прямо в небо. – Смотри! Сайхара вновь взглянул, стараясь изо всех сил, но Оума, казалось, просто указывал на бездну звезд, – Я в-всё ещё ничего не вижу... – Ох, а я думал они обучают принцев, – усмехнулся Оума, начиная водить пальцем по небу. – Ты вообще слышал о спутниковых созвездиях? Спутниковые созвездия! Конечно, – O, ага. Мне о них рассказывали, но я не знаю, как распознать их в небе... в конце концов, там так много звёзд. – Что ж, это легко, – ответил Оума, снова обводя взглядом созвездие на небе. – Вот там созвездие Тельца. Ну, быка. А вот тут, – Рука Оумы переместилась, начав вычерчивать более сложный узор из звёзд. – Это всё Орион. Ты можешь определить его по забавному поясу! – O, ага... Пояс Ориона, – повторил Сайхара в ответ. Это было странно – знания Оумы о созвездиях были чем-то, чего он точно от него не ожидал. И сказать, что он может опознать Ориона по его «забавному поясу», скорее, было более оскорбительным и грубым способом запоминания... это возбудило интерес Сайхары. – Откуда ты всё это знаешь? – Нишиши~ Я всегда считал, что звёзды крутые. Говорят, что когда мы умираем, то становимся звёздами, – радостно отозвался Оума, словно созерцание неба приносило ему блаженство. – Эй, Сайхара-чан. – Да? – Думаю, если бы ты был звездой, то был бы солнцем! – Ты так думаешь? – ...Не-а. Думаю, ты больше похож на луну.