мой принц.

Королевства пришли в полное безумие. И это не преувеличение – все, казалось, говорили об этом. Не без хорошей причины, конечно. Айсер только что заявил, что Ривердем лжет публике только для того, чтобы привлечь к себе внимание экономистов, и на самом деле у них никогда не было потерянного принца – это был слух. Кроме того, не было абсолютно никаких доказательств того, что королева королевства когда-либо рожала – власти пришли, чтобы попытаться уладить это дикое дело, которое вызвало споры даже на другом конце страны. На животе королевы не было никаких родовых растяжек, но это был предел информации, которую они смогли собрать без того, чтобы король Ривердема все больше и больше злился на всё. Ривердем был известен своими ужасными преступлениями кое-чем и другим – войной. Хотя войны были в прошлом, враждебность Ривердема была непревзойденной, когда дело доходило до битвы – они не думали тактически, скорее, они были костями и грубой силой. Они играли нечестно и были дикими в своей боевой "тактике" – то есть, как только враг был повержен, человеку разрешалось взять оружие и использовать его против большего числа противников и так далее. К счастью, со времени последней войны с Ривердемом прошло несколько десятилетий, но последствия её были столь суровы, что ещё одно королевство пало в небытие. Обвинения Айсера в сторону Ривердема по поводу траура по принцу, которого у них никогда не было, могло быть достаточно, чтобы спровоцировать еще одну кровопролитную войну, к которой, как узнал Сайхара, они готовились, если дело дойдет до этого. Все вещи, незаметно пролетевшие у принца под носом, теперь обнажились в полную силу, и это оставило его в состоянии абсолютного шока и тем более замешательства. Почему Айсер заботит то, что Ривердем держит траур по принцу..? Нет, нет, погодите-ка – согласно словам Тодзе, это был принц Айсера. И даже после того, как горничная изо всех сил старалась рассказать историю, Сайхаре всё ещё нужно было найти ответы. Он, Оума, Амами и его отец поспешно вернулись в свой замок, чтобы разобраться с документами альянса, если Ривердем объявит им войну – как только всё немного успокоилось, отец Сайхары решил взять всё в свои руки и объяснить ситуацию своему сыну. – Видишь ли, Шуичи, – начал он, сидя на комфортном сидении – Сайхара сидел прямо напротив него, разные бумаги были разбросаны перед ними обоими, пока Оума также сидел молча, как и всю дорогу до этого самого момента. Это всё ещё беспокоило Сайхару, но сейчас было гораздо важнее выяснить, что всё это значит. – Я занялся делом «пропавшего принца» ещё несколько месяцев назад, когда твой слуга всё ещё совершал преступления. Я уже начал думать об этом, когда отец Каэде упомянул об этой ситуации, но не стал вдаваться в подробности. Можно сказать, я перенял что-то из твоих способностей детектива, а, сынок? – Aх, а-ага… – Сайхара смиренно улыбнулся, чувствуя гордость за отца. Обычно сын учится у отца, но в данном случае всё было наоборот. – Во всяком случае, в детстве я был слишком занят тобой, чтобы беспокоиться о проделках Ривердема. Будучи юным королём, моё внимание держалось только на самом важном – Праймфилде и моей семье. Так что когда я услышал о похищении новорождённого из Ривердема, я не обратил внимания. Я только послал им пожелания, чтобы они смогли успешно найти своего пропавшего принца… – отец Сайхары говорил, продолжая возиться с бумагами. – Но, по словам Амами и, более того, родителей Каэде, письмо с требованием выкупа было отправлено именно королю и королеве. Они не обратили внимания на это и продолжили питаться вниманием и экономическим успехом, которые приносило это дело. То, как Амами узнал об этом, было выше моего понимания, но, как ни странно, отец Каэде знал много… – Я начал подозревать Айсер и его место во всей этой полемике. Полагал что теперь, когда вы с Каэде выросли в прекрасных молодых особ королевской крови, они будут немного более сострадательными и заботливыми, но они только отстранились от ситуации. В конце концов мне удалось вытянуть из них правду – этой напористой черте я научился у своего единственного сына, – объяснил отец Сайхары, взглянув на Оуму, затем снова на Сайхару, который не смог сдержать довольной улыбки. – ...По словам родителей Каэде, они были замешаны в деле о пропавшем принце. – Замешаны..? Как же? – невольно спросил Сайхара, снисходительно и с любопытством. – Уверен, что Тодзе попыталась объяснить это, несмотря на её ограниченные знания. Мы не желаем, чтобы эта информация далеко распространилась, но я верю тебе и твоему слуге, Шуичи, – отец Сайхары сделал усталый вдох и медленно выдохнул. – ...Оказывается, пропавший принц действительно является принцем Айсера. – Ч-что? Но это… как это возможно? У Каэде нет брата... – пробормотал Сайхара, скорее для себя, чем в ответ. Отец Сайхары быстро продолжил. – Прошу тебя, не думай из-за этого хуже о королеве и короле Айсера, ведь все мы были молоды пятнадцать лет назад. Мы были менее мудры, и наши короны передавались с большой скоростью… – когда отец Сайхары закончил объяснения, то продолжил. – А теперь. 21 июня исполнится шестнадцать лет пропавшему принцу – таким образом, Ривердем взял на себя проведение траурной церемонии. Видишь ли… вскоре после рождения Каэде её родители вступили в связь, в результате чего мать Каэде случайно забеременела. Убийство ребёнка в утробе матери было вполне возможным вариантом, но у матери Каэде всегда было слабое здоровье, и было бы опасно принимать таблетки. И тогда они решили заключить честный обмен с королём и королевой Ривердема. – Они заключили сделку, сказав им, что это беспроигрышная ситуация. Они не только избавят ребенка от них, но и Ривердем добьётся большего экономического успеха. План был таков: мать Каэде притвориться, что у неё ужасная болезнь, которая на девять месяцев лишит её подвижности и прикуёт к постели. Это было для того, чтобы никто не увидел её беременности. Как только ребенок родится, король и королева Ривердема усыновят его и воспитают как своего. Они, не долго колеблясь, согласились на это, – отец Сайхары замолчал, немного задумавшись, прежде чем продолжить. – ...Но король и королева Айсера не знали о том, как Ривердем обращался с королевскими детьми и насколько они были испорчены. Конечно, они слышали ужасные слухи о королевстве, но их король и королева казались хорошими людьми… и не только это, ещё их королева – жертва бесплодия. – Бесплодия… – Сайхара попробовал слово на вкус. Теперь всё из этого начинало иметь смысл – занятость Амами, визиты отца в Айсер… – Именно. Я тоже был удивлён. Однако, когда ребенок родился, и король послал личного, доверенного киллера и помощника, чтобы доставить ребенка в целости и сохранности обратно во дворец… она исчезла вместе с ребенком. Именно с этого момента он и пропал. Причина, по которой Айсер ничего не сделал, заключалась в том, что королева боялась опозорить королевство… но с моим убеждением, а также с её мужем, мы смогли успокоить её, – заключил отец Сайхары, протягивая руку, чтобы сделать глоток чая, после того, как ему пришлось всё объяснить. В комнате сохранялась тишина, пока он не продолжил объяснять. – Эту историю знает лишь некоторая группа людей. Причина, по которой я позволил твоему слуге услышать её только для того, чтобы твои возможные приказы имели более ясный смысл, и чтобы странная причина не могла помешать его работе. Ты понимаешь это? Этот вопрос был адресован Оуме, который все это время вежливо отмалчивался. Его лицо, лишенное эмоций, послушно кивнуло. Отец Сайхары продолжал смотреть на него с подозрением, прежде чем кивнуть сыну. – ...Ладно. Публике расскажут немного измененную историю в основном с правдивыми фактами: в том числе и о том, что Ривердем сделал ложное заявление и что ребенок действительно был их. Есть много спорных вещей, особенно то, кто имеет права на ребёнка – лично я думаю, что он все еще принц Айсера, но есть и другие мнения. Ах, и вот теперь... вы свободны. Прошу, будьте осторожны – я бы посоветовал держать своего слугу при себе. Как только публика узнает, что мы в союзе с Айсером, если Ривердем объявит войну, без сомнения, возникнет враждебность по отношению к нам. Я верю, что твой слуга защитит тебя. Спасибо что выслушали.

***

Когда Сайхара вернулся в комнату с Оумой, то тоже был взбешён. Всё прояснилось и обрело смысл – ну, по крайней мере, почти все. Всё ещё были частички, которые оставались загадкой, например кто похитил пропавшего принца, где он был сейчас, жив ли он вообще… это была одна загадка, ведущая к другой, и Сайхаре это нравилось. А Оума, казалось, считал наоборот. – Бооооже, вся эта возня с принцем такая скучная, – Оума сплюнул, казалось, больше заинтересовавшись состоянием своих ногтей, пока Сайхара заканчивал объяснять некоторые теории, где находится принц и кто он такой. Прошло уже несколько дней, и Айсер и Ривердем готовились ко дню траура. Ривердем по-прежнему использовал бумажные кораблики и свечи, в то время как Айсер выбрал более яркий способ подать сигнал о пропаже принца – с помощью летающих фонариков. Однако напряженность между обоими королевствами всё ещё была высока, и Праймфилд был в центре всего этого. Сайхара бросил на него недоумённый взгляд, удивленный тем, что он не был заинтересован во всем этом – главным образом потому, что это казалось чем-то интересным Оуме, но опять же, это было только предположение Сайхары. – Тебе это не интересно? ...Совсем? – Неа! Я сказал что это скучно и даже не лгу, – ответил Оума, отмахиваясь от этой темы, словно от пыли на плече. – Ты только и делаешь, что болтаешь об этом тупом принце. – Хэй, не говори так, Оума. Он пропал почти шестнадцать лет назад, и оба королевства, кажется, скучают по нему. Даже если и прошло шестнадцать лет, – пробормотал Сайхара. – Знаееешь? Все дело во внимании и деньгах. Вот что самое дерьмовое в королевских семьях. Всё что их заботит это как сильно они смогут набить свои карманы, – быстро сказал Оума, падая обратно на диван, на котором сидел, и вытаскивая кинжал. – А ты от них отличаешься, Сайхара-чан, и вот поэтому я до сих пор тебя не убил. – Эм… спасибо? – Сайхара нервно усмехнулся, не зная, должен ли бояться или нет. – Не все члены королевской семьи так считают... но я согласен, деньги - одна из самых больших движущих сил королевства. Только ими они могут поддержать своих граждан. Айсер использует все деньги, которые получает сейчас, чтобы попытаться провести этот траур, да ещё и в такой спешке. – ...Почему мы всё ещё говорим об этом? Мне скучно, Сайхара-чан. Давай поиграем, – пожаловался Оума, отводя руку с ножом и бросая его в воздух с такой силой, с какой только мог. Тот ударился о твёрдый материал потолка и изящно упал на мраморный пол. – Агххх. Так скуууучно. – Ну… Думаю мне всё же стоит сделать перерыв. Наверно я был слишком занят, размышляя обо всём этом, – Сайхара подчинился, наблюдая, как Оума встаёт и идёт к своему упавшему кинжалу, полируя его тканью рубашки. – Что бы ты хотел поделать? – Хммм… знаю. Давай поиграем в игру с кинжалом, – пробормотал Оума, подпрыгивая к дивану и садясь, протягивая руку к столу перед собой. – Ты пытаешься бить кинжалом в промежутки между пальцами. Ты побеждаешь если за всю песню ни разу не порежешься. Хочешь сыграть? – Что? Нет, Оума, давай не будем делать этого, – настоял Сайхара с озабоченным выражением на лице. – Можем ли мы прогуляться или вроде того? Я давно не был на свежем воздухе… – Оооо, но это звучит так скучно… – Оума пожаловался в ответ, в то время как Сайхара одарил его невозмутимым взглядом. На некоторое время наступила тишина, пока Оума не цокнул. – Ладно… но не думай, что я буду с тобой всё время. Если ты немного уйдёшь вперёд, я могу просто исчезнуть~

***

Прогулка снаружи была… милой. После столь долгого пребывания взаперти, занимаясь тем, что он считал необходимым как детектив и принц, расслабляющая прогулка по окраинам королевства была именно тем, что ему было нужно. Внешняя часть Праймфилда была покрыта холмами с цветами, а чуть дальше был лес, который разделял Праймфилд и Айсер на несколько миль. Протоптанные дороги выходили и входили в царство в разных местах – одна шла в сторону Айсера, другая в северное царство и так далее. Раньше он гулял с Амами и даже с Каэде, но это были редкие моменты, когда у них двоих было немного свободного времени. Амами, хотя и утверждал, что любит природу и путешествия, должен был находиться как можно ближе к замку на случай, если отец отдаст ему приказ – а Каэде была, ну, принцессой. У неё было столько же обязанностей, сколько у Сайхары, а может быть и больше, потому что она была девушкой. Хоть Сайхара мог и сам выбираться на прогулки, всё же было опасно члену королевской семьи оставаться одному. Присутствие Оумы было утешением, даже если он вёл себя немного грубо. Сайхара завел какую-то светскую беседу, ложь Оумы нанизывалась там и тут, и он смеялся над "идиотизмом" Сайхары. Они снова вернулись к двум страстям Оумы – астрологии и оружию – и беседовали минут пятнадцать. – Ты не похож на того, кому нравится астрология… я могу понять твоё увлечение и знание об оружии, учитывая, что ты раньше был призрачным вором, но я не догададывался, что ты интересуешься космосом, – задумчиво произнес Сайхара, понемногу вдыхая запах леса. – Как это тебя заинтересовало? – А? О чём ты? Я наблюдал за небом с тех пор, как открыл глаза. А почему она не интересна тебе? – Оума спросил в ответ. – Думаю я был слишком изолирован из-за воспитания, ахах… я всегда думал, что космос интересен сам по себе, но меня всегда больше интересовали разгадывание тайн и чтение, – ответил Сайхара, пожимая плечами, когда Оума фыркнул. – Нишиши~ ну, я не буду жаловаться! В конце концов, ты мой любимый детектив. Когда я был призрачным вором, то всегда хотел встретиться с тобой, – прозвенел Оума, и это привлекло внимание Сайхары. – Моё внимание? – Ага! Я всегда мечтал, чтобы сам лихой детектив-принц, Шуичи Сайхара преследовал меня, ~ напел Оума без особой мелодии, пока не захихикал. – ...Не, не совсем. Ты всё ещё любитель. Ты даже не смог поймать меня, пока я воровал! – Ну… тут ты прав, – признал Сайхара, вздыхая себе под нос. – Кстати… кажется ты многое знаешь об оружии, а также сказал, что убил множество людей… но почему ты колебался, когда… – Сайхара! – неожиданно крикнул Оума, прерывая его, и грубо оттолкнул его с дороги – метательный нож едва рассек воздух между ним и прядью волос. Принц рухнул на землю от сильного удара слуги, Оума теперь был сверху, но у него не было ни секунды на раздумья – он быстро скатился и показал свою спину, защищая Сайхару, словно щит. – Арх! – O-Oума!? – Сайхара заикнулся. Казалось, что во внезапном хаосе наступила пауза, но Оума всё ещё спешил, с трудом поднявшись на ноги, вытащив свой револьвер и ударив Сайхару ногой в голень. – Дерьмо… поднимайся! Встань за мной! – скомандовал Оума дрожащим голосом, когда в сторону Сайхары полетели новые метательные ножи – принц, всё ещё суетился на земле. – Агх! П-подъём! Больше не было времени делать что-либо, кроме как слушать слова Омы, и когда Сайхара вскочил на ноги – нож едва задел его палец, оставив порез. Он не выразил ни жалобы, так как его глаза были прикованы к метательному ножу, который был воткнут в спину Оумы. Его слуга дважды выстрелил из револьвера – первый раз в правую часть леса, второй раз в левую. – Я убью тебя! Выйди и брось больше своих ножей! – усмехнулся Оума, держа револьвер в дрожащей ладони, в то время как его нога всё больше и больше подкашивалась из-за ножа, воткнутого в бедро. Тишина, за исключением эха от его выстрелов, распространяющегося в воздухе. Не было ни движения, ни слов – Оума по-прежнему держал пистолет в защитном жесте, закинув руку за спину, чтобы ещё больше заслонить Сайхару. В этот момент Оума был храбрейшим человеком, которого знал Сайхара. В кустах справа послышался шорох, и Оума инстинктивно навёл на него пистолет, готовясь выстрелить – оттуда неторопливо вышла фигура в капюшоне, и Сайхара увидел, как он уже почти щелкнул револьвером, чтобы выстрелить, когда фигура вышла в середину, в нескольких футах перед ними. Фигура сняла капюшон, и то, что увидел Сайхара, удивило его – женщина, которая выглядела старше их обоих, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в детские хвостики, находилась под плащом. Её глаза были пронзительно-красными, а под левым находилась родинка. Оума тут же убрал защитную стойку, когда женщина усмехнулась, – ...Ты хорошо учился. Сайхара не мог этого видеть, но практически чувствовал шок, исходящий от Оумы, когда тот, заикаясь, произнес одно слово. – M...Мама?