мой принц.

Сайхара должен думать, причём быстро. Он знал, что открытая дверь это очень, очень плохой знак. Может память его подводит? Может быть, он действительно не запер дверь, и любой, кто проходил мимо, мог услышать… грубость, которая происходила с другой стороны? Он был уверен, что слишком увлёкся Оумой, чтобы понять, что кто-то открыл дверь. Мысль о том, что он мог поторопиться и рискнул до такой степени, чтобы наслаждаться каждой секундой, пока в одно мгновение всё это не рухнет – ну, это пугало его. У Сайхары не было зацепок – прошлой ночью он не обращал на это внимания, поэтому понятия не имел, запер ли вообще дверь. И даже если он запер, а у кого-то был ключ, он понятия не имел, в какой момент дверь была открыта – независимо от того, когда её открыли, кто-то должен был услышать, как к ней подошли. Конечно, комната Сайхары была единственной на этом этаже – остальные комнаты были для чрезвычайно важных гостей. Только Каэде и её родители часто бывали здесь, хоть они и принимали других гостей – по большей части комнаты оставались пустыми. Единственная комната, в которой, как он знал, в ту ночь были люди, принадлежала его родителям, и она находилась несколькими спальнями дальше. Сайхара понял, что ни у кого не было особых причин специально приходить в его комнату, если бы они не шли в комнату его родителей. Может быть, пришёл слуга, и ему было любопытно, почему он спит? Нет, это глупо – единственная причина, по которой кто-то мог войти в его комнату без стука или разбудив заранее, учитывая замок, это особенно важная ситуация, о которой его нужно было немедленно предупредить. И единственным человеком, который сделал бы нечто подобное, веря, что Сайхара не сделает ему выговор и не уволит с работы, был… Как только Сайхара произнёс это имя, он изо всех сил попытался выскользнуть из постели, в которой его удерживал Оума. Оказалось, что Оума чувствовал себя на удивление уютно в его крепких объятиях и тоже сдвинулся, когда Сайхара подвинулся на дюйм. Ему было больно пытаться оторвать от себя возлюбленного, и он искренне хотел остаться – но чтобы защитить себя и Оуму, ему нужно было как можно быстрее добраться до первого подозреваемого. Каким-то чудом принц смог спокойно оставить своего слугу на кровати, заменив себя большой подушкой, и ярко покраснел, осознав, что совершенно голый, поспешно одеваясь. Его одежда была не полностью собрана, но это не имело большого значения – человек, которого он искал, думал Сайхара, не особо заботиться о внешности, если он не приходит полностью голым (каким он был раньше). Сайхара с придыханием отвечал "Доброе утро" всем людям, мимо которых пробегал, спрашивая, видели ли они человека, которого он искал – все предположения о местонахождении привели Сайхару к тренировочному полигону. Тренировочный полигон представлял собой большое открытое пространство в задней части замка, рядом с садом – там были установлены мишени для стрельбы, как для стрел, так и для пуль. Где-то в стороне были манекены для рукопашного боя, установленные на подставках (Сайхара вспомнил, как Оума учил его слабым местам человека), и вся местность казалась совершенно пустынной, если не считать пары мух возле избитых, ненастоящих людей на столбах. Или, об этом подумал Сайхара, приближаясь к этому месту – однако он тихо обрадовался, когда увидел, что человек, которого он искал, шёл, огибая безопасный конец тренировочной площадки. – A-Aмами! – окликнул Сайхара, ощущая как тревога окатывала его кожу с каждым шагом. Что подумает Амами? Конечно, он был его другом с самого детства, но в то же время по-своему оставался загадкой – он всегда был рядом, но держится на расстоянии. Амами оторвал взгляд от револьвера, наблюдая, как Сайхара приближается к нему с непроницаемым выражением на лице. Сайхара замедлил бег, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы восстановиться. – Я р-рад, что, ах, нашёл тебя. – Правда? Вы казались немного заняты, когда я пришёл навестить вас сегодня утром – Амами взвёл курок револьвера, держа его в направлении цели. На его лице появилась лёгкая ухмылка. – Я понятия не имел, что вы увлекаетесь педерастией*. – Я-я..! – Сайхара попытался защититься, но воспоминание о том, что произошло прошлой ночью, остановило его как вкопанного. Он выдохнул, сделал большой вдох и успокоился. – Э-это не… я пришёл поговорить не об этом. Я пришёл обсудить то, что ты мог увидеть или не увидел, когда вошёл ко мне в комнату. Палец Амами дернулся, и он выпустил пулю прямо в мишень – она попала точно в яблочко. Амами усмехнулся, – Не волнуйтесь об этом. Я знаю вас очень давно… Я наблюдал за вами во время банкетов. Вы никогда не казались заинтересованными дамами. – Амами перезарядил револьвер и снова вытянул руку, прицеливаясь. Сайхара практически почувствовал, как его сердце испустило большой-большой вздох облегчения. Конечно, была уверенность в том, что с Амами будет всё хорошо – он был самым близким человеком, с которым он общался до появления Оумы. Принц застенчиво кивнул, почесывая затылок. – П-прости… Я знаю, какой ты мудрый. Я не думаю, что ты когда-нибудь сделаешь что-нибудь во вред, так что… Я рад, что это увидел именно ты. Амами выстрелил. Пуля в очередной раз попала в яблочко, и Амами цокнул (предположительно из-за выстрела), – Да. Вы могли бы уже давно попросить меня отвезти вас в молли хаус**, серьезно. Я и представить себе не мог, что ваше отвращение к женщинам дойдет до этого. – Ну, ты тоже ими особо не интересуешься… – пошутил Сайхара, когда Амами вставил в пистолет еще одну пулю, заставив дворецкого с любопытством взглянуть на него. – Ты кажешься довольно отстранённым от подобного… Я честно думал что такой же, пока не влюбился в Оуму. – Вы меня поймали, – ответил Амами, явно довольный своим ответом. – Слышать шутки от вас это что-то новенькое. Кажется, Оума немного расслабил вас. Возможно я ещё не встретил нужного человека, Милорд… но я уже прожил довольно долго. Возраст уже начал сказываться на мне… – Э-эй, повторюсь, ты не настолько стар, Амами… ты всё ещё молодо выглядишь. Все женщины до сих пор падают в обморок, – напомнил Сайхара, когда Амами щелкнул пистолетом. В очередной раз прозвучал выстрел, и на этот раз попав в круг – не совсем в центр, но достаточно близко, как показалось, когда Амами удовлетворенно хмыкнул. – К тому же… ты пришёл ко мне в комнату, потому что тебе надо было сообщить что-то важное. Что такое? Амами зарядил пистолет, выдохнул и покачал головой, – A, ну… похоже мы все начинаем учиться на чужих проделках. Ваш отец тоже заинтересовался пропавшем принцем… поэтому он попросил меня привести вас как можно скорее. Вот тогда я и попробовал стучать, но ты не просыпался… Я отпер дверь и был встречен, ага, сюрпризом... Как бы то ни было, он хочет, чтобы вы помогли ему. – O..? Что ж, звучит неплохо… – ответил Сайхара, не понимая, почему его так рано разбудили. Амами прицелился, выстрелил и на этот раз промахнулся – попал в последнее кольцо. – A… это также потому, что Оума в списке подозреваемых.

***

Как только Амами передал ему эту информацию, Сайхара всерьёз задумался об этом. Поблагодарив Амами за поддержку и пообещав сохранить увиденное в тайне (к счастью, он не задавал слишком много вопросов об их отношениях – вместо этого он дразнил Сайхару тем, что "он всегда знал, что он особенный"), Сайхара поспешил обратно в свою комнату. Будет опасно оставлять Оуму в комнате одного, он не хотел, чтобы тот проснулся в одиночестве и без записки – он не хотел, чтобы у Оумы возникли какие-либо неправильные мысли, хотя и сомневался, что это произойдет. Когда он достиг комнаты, тихо приоткрыв дверь, он увидел Оуму, всё ещё мирно спящего на кровати. Он вздохнул и тихо вошел внутрь, закрыв за собой дверь. Обнаружить уютно спящего Оуму было лучшей ситуацией, в которой он мог оказаться; на самом деле всё складывалось довольно хорошо. Даже если их обнаружил Амами, пока он хранил это в тайне, они могли продолжать отношения в тайне – но останется ли всё так ещё на какое-то время? Ведь его отец подозревает, что Оума тот пропавший принц… Амами сообщил Сайхаре, что у его отца нет веских доказательств того, что Оума – пропавший принц Айсера, и, скорее всего, он пригласит его только для пары вопросов, которые могут направить их в нужное русло. Но отец Сайхары не знал Оуму так, как знал сам Сайхара, и поэтому не знал информации, которую Сайхара мог использовать в своих интересах - он накопил всё по пути в свою комнату. Тот факт, что Оума в первую очередь воровал в Айсере, было странно, ведь почему он не выбрал вместо этого Праймфилд, который был известен в округе как гораздо более роскошный и желанный дворец. Если убежище Оумы находилось рядом с обоими королевствами, то почему он в первую очередь нацелился на Айсер? Тот факт, что Оума не продал многие из своих вещей, а скорее сохранил их, как сокровища. Были и странные вещи – конечно, некоторые из них имели смысл, например, полотенца, чтобы согреться, и мыло, чтобы искупаться. Но больше всего выделялись картина и обручальное кольцо Каэде – два совершенно разных предмета, не имеющих никакого отношения к основным потребностям. Не говоря уже о том, что Оума показал ему картину после того, как её украл – он зашифровал себя в портрете, как будто он принадлежал ему. Сайхара поверил ему, когда тот сказал, что хочет стать королём, но… он также поверил ему, когда тот утверждал, что многое в его прошлом совпадало с пропавшим принцем. В конце концов, сам Оума утверждал, что его мать была убийцей, они с принцем родились в один и тот же день и были одного возраста, а ещё они сотрудничали с Ривердемом… все складывалось слишком просто. Сайхара подошел к своему слуге, собравшись с мыслями, и осторожно присел на свою кровать – Оума спал, и на его лице не было никакого напряжения. Родимое пятно… Шея Оумы обычно была покрыта клетчатым шарфом, всегда скрывающим его ключицы и затылок. Вероятно, именно поэтому Сайхара никогда раньше не видел родимого пятна – если он видел его прошлой ночью, то, вероятно, был слишком занят, дабы зафиксировать эту информацию. Осторожно, нежно, боясь разбудить любимого, он протянул руку и запустил пальцы под волосы, приподняв их сзади… – Это ложь! – Оума внезапно вскочил со своего места, весёлое выражение лица сменило прежнее безмятежное. Сайхара подпрыгнул так высоко, что приземлился на ноги, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди при этих неожиданных словах. Он вдохнул, выдохнул и крикнул в ответ уже тише. – O-Oума! – воскликнул Сайхара, качая головой. – Ты не можешь продолжать пугать меня всё время… – Нишиши~ прости! ...не совсем. Твоя реакция была забавной! – признался Оума, садясь и перекрывая Сайхаре вид на шею. Сайхара ещё немного поворчал, прежде чем лениво сел обратно, заставив Оуму нежно прижаться к нему. – Кстати… тебе не кажется, что нам стоит называть друг друга по именам? Ведь мы уже занимались сексом. – O… верно. К...Кoкичи, – попробовал Сайхара. Это было немного странно, но знать, что он (и, следовательно, Харукава и Момота) был одним из тех особенных людей, которые имели честь называть его по имени, было здорово. Эйфория, правда. – Хэй, эм… Кокичи… я должен кое-что у тебя спросить. – Ммм~? – Оума весело промычал, положив голову на плечо Сайхары, и в итоге упал ему на колени. Выражение лица Оумы было бесстыдным, когда он позволил своему телу (нижняя половина, к счастью, всё ещё была покрыта одеялом Сайхары [нужно будет не забыть попросить служанку заменить его...]) обвиться вокруг талии Сайхары. Он поднял взгляд – вновь сияющие знакомые глаза. Эти глаза… почему они выглядят так…? Он видел их раньше… словно бы ответ вертелся у него на кончике языка, и ему надо подобраться чуточку ближе, чтобы узнать ответ. Выражение лица Оумы смягчилось, как будто он тоже пытался собрать воедино кусочки головоломки, которые были не совсем очевидны для него – и тут его осенило. Эти глаза… были того же цвета, что и у Каэде. – Ты… ты же на самом деле пропавший принц Айсера? Эти знакомые глаза расширились от вопроса, и Сайхара мог сказать, что Оума был застигнут врасплох и играл с доступными ему картами. Он видел, как его ловили на лжи лишь пару раз, но это было заметно – ему потребовалось больше времени, чтобы ответить, и мертвый взгляд заменил предыдущий. Сайхара наблюдал за его реакцией, пока Оума не вздохнул. – Oоох фуу. Твои детективные навыки полный отстой, Шуичи, – Оума зевнул, потянулся и поудобнее положил голову на коленях Сайхары. Он продолжил. – Сделать меня принцем Айсера – это такой простой выход для тебя, я поражён! Я ведь раньше говорил, что всё это просто совпадения. Нишиши~ возможно мы близнецы и по случайности я не умер! – Но… это не складывается, – Сайхара опроверг. – Мой отец сказал, что у королевы Айсера был только один ребенок. – Кто знает? Может Айсер врёт. Ведь как мы можем верить кому-то из-за этой возни с пропавшим принцем? Давай уже сменим тему! – Оума заскулил, яростно тряся головой, отчего кончики его волос врезались в живот Сайхары. – Я устал слушать об этом тупом сдохшем принце! Проехали! Топ топ! – ...Кокичи. Пожалуйста, – взмолился Сайхара, почему-то чувствуя уверенность в том, что Оума – принц Айсера. То, как он реагировал, когда они раскрыли, что у них есть попавший принц, тот факт, что он всегда закрывался от других членов королевской семьи (хотя это могло быть связано с тем, что его чуть не казнили) – вплоть до этих глаз, что таинственным образом выглядели как у Каэде. Сайхара начал расчесывать волосы Оумы из симпатии – но его палец зацепился за что-то липкое в прядях Оумы. – А? – Хэй! Не трогай волосы, извращенец! – взвизгнул Оума, поспешно садясь. Сайхара склонил голову, недоумевая, почему Оума так беспокоится о состоянии своих волос – пока не взглянул вниз. На его руках было пятно… фиолетового цвета. Он давно обратил внимание на более светлые пряди волос своего слуги, но никогда не ставил это под сомнение – у многих людей цвет волос был разным, и изменение цвета волос Оумы было довольно незаметным. Эти пряди не слишком выделялись на фоне его типичных фиолетовых волос, но теперь, когда он увидел… Оума выглядел невероятно взволнованным. – Кокичи… – придвинувшись пробормотал Сайхара. Тот неожиданно слегка покраснел и отодвинулся подальше – этот жест раздирал сердце Сайхары. – Эй, Кокичи… ты что-то от меня скрываешь? ...Ты можешь поделиться со мной, ты же знаешь. – Сайхара не хотел вдаваться в подробности, боясь, что будет давить на Оуму, заставляя его делать то, чего он совсем не хотел – он тоже отреагирует негативно. В намерения принца вовсе не входило оскорблять Оуму. Ему просто нужно было знать правду, которую мог дать лишь Оума. Оума отвёл взгляд, сосредоточившись на чём-то, не глядя на Сайхару. Он яростно грыз ноготь на большом пальце, брови его хмурились – на лице было написано неподдельное напряжение. Сайхара сморщился, недовольный тем, что поставил своего слугу в такое положение – он хотел, чтобы Оума знал это, да, он хотел знать правду, но если это навредит Оуме… выяснить это самому было бы просто замечательно. Сайхара наклонился ближе, чтобы обнять его, несколько неловко из-за их положения, но достаточно, чтобы утешить. – Послушай… если тебе неприятно, то я больше не хочу знать, ладно? ...Какой же я тогда принц, если не могу защитить собственного слугу от того, что можно легко прекратить? – нежно спросил Сайхара, прижимая Оуму ближе. Тело Оумы обмякло от его прикосновений. – Просто… если ты захочешь рассказать мне, дай знать. Но только если это не навредит тебе. Я не могу видеть тебя таким. Сайхара высвободился из объятий Оумы, и увидел, что его глаза сверкнули – но теперь из-за слёз. Похоже, ему удалось сдержать их, и Сайхара не решился сказать ему, что в этом ничего такого – вскоре он понял, что в этом нет необходимости, так как Оума больше не мог сопротивляться. Сайхара мягко стёр их с его щеки своей всесильной, но милосердной рукой, успокаивающе улыбаясь. Несколько мгновений спустя Оума покачал головой и фыркнул, как будто добиваясь своего. – Aх… что ж, Шуичи, – наконец сказал Оума. Он глубоко вздохнул и попытался изобразить свою лучшую улыбку. Это не было похоже на его обычные озорные, ухмыляющиеся или загадочные улыбки – это была меланхоличная, но правдивая улыбка. – Полагаю, ты наконец догадался! Я являюсь принцем Айсера!