***
Она вышла из кафе, вся светящаяся и улыбающаяся. Он в тот момент не смог бы отвести глаз от этой потрясающей непорочности и чистоты, даже если бы захотел. В ее буйных кудрях искрились частички солнечного золота, легкое красное платье развевалось у колен воланами. "Фу" - пронеслось в голове у Тома. Он ненавидел красный еще со времен обучения в школе. Слишком вызывающий, отвратительно благородный, кричащий, от этого цвета прямо-таки веет честностью и смелостью. Отвратительно, хоть ей и идет. Но зеленый подошел бы больше. Как только он представил, что его руки сомкнутся на ее тонкой, красиво очерченной шее, волна мурашек удовольствия пробежала по его позвоночнику. И с ним она обязательно будет носить только зеленые оттенки. Она вдруг обезоруживающе чисто и звонко рассмеялась над очередной глупой шуткой своего очкастого друга - так приятно, что в этом потрясающем звуке можно утонуть, захлебнуться, даже не задумываясь. Настоящий перезвон самых сияющих колокольчиков, горный ручей, обещающий долгожданную прохладу, удар хрусталя о хрусталь на празднике. Непонятно как, взгляд Тома упал на ее ключицы. Господи Иисусе. Эта девушка просто идеальна, идеальна везде и во всем. Ее кожа - что-то невероятное. Это произведение искусства смуглого оттенка, с частой россыпью веснушек на тонких, четко очерченных острых косточках ключиц. Скользнув восторженным взглядом ниже по рукам девушки, он убедился в ее полном великолепии. Тонкие, изящные ручки молодой загорелой девушки были украшены серебряными браслетами и парой тоненьких, аккуратных колец. Дрожь удовольствия прошла по его собственным ладоням, когда он представил, как красиво расцветут фиолетовые и багровые синяки на этих предплечьях. Очкастый друг уже ушел, и она стояла у входа в кафе, что-то сосредоточенно печатая в смартфоне, хмуря тонкие бровки и закусывая пухлые губы. Тому внезапно захотелось кофе на вынос, и возможно... пирожных. Заходя в кафе, он случайно задел девушку плечом. Она ожидаемо споткнулась, так беззащитно падая в объятья Тому. Его чуть не пробило на ненормальный смех от простоты ситуации. Как же опрометчиво. - Оу! Прошу прощения, мисс. Мне так жаль, ничего не вижу на своем пути, если не выпью кофе с утра. Вы в порядке? Не ушиблись? - приобнимая незнакомку за оголенные плечи, он ели сдерживался, чтобы злобно не расхохотаться. Он симпатичен, он умен, он очарователен. И он прекрасно это знает. И он словно варан, перед тем как бездушно сожрать жертву, сначала впрыскивает в нее свой яд, чтобы с извращенным удовольствием наблюдать, как она мучается. В чем-то Том всегда был схож с хладнокровными. - Что вы, все в порядке. Это я виновата, уткнулась в телефон. - девушка застенчиво осматривала его, даже не пытаясь выбраться из кажущихся такими надежными объятий. Он мысленно усмехнулся. - Оба виноваты. Предлагаю примирительный кофе и чизкейк. Вы согласны? - девушка смущенно кивнула. - Кстати, я - Том. Том Реддл. - Гермиона Грейнджер.***
Том проснулся в потрясающем, абсолютно прекрасном расположении духа. Рядом с ним его личное произведение искусства, так доверчиво прижимающаяся к нему во сне. И все-таки, она так непорочна. После всего, что он с ней сделал... И эта непорочность принадлежит только ему, и ему одному. Гермиона в его старой зеленой футболке, доходящей ей почти до колен. Одна из ее рук, покрытая синими следами от его пальцев, пристегнута наручниками к изголовью кровати, но она и не пытается выбраться, нет. Сейчас нет, а раньше пыталась, но ни одна из попыток не закончилась хорошо для нее. Девочка получала лишь наказания, засыпая на полу и голодая несколько дней. Ну и конечно-же, его ремень. О, как она боялась, когда он его снимал. Только услышав звон пряжки, она забивалась в угол. Просто чистейшее умиление. Зато теперь она такая послушная, такая милая и такая преданная. Она его любит, Том это знает. Гермиона не выходит из его квартиры уже целый год, но ее, кажется, все устраивает. Его Гермиона так доверчиво прижимается к нему, потому что любит. А он любит ее тело. Разве не идеальный тандем? Именно так Том и думал, пока его входная дверь не разразилась отвратительно громкими стуками и криками "Полиция!".