Обитель непризнанных

После смерти Дамблдора Малфой исчез. Гермиона, вплоть до свадьбы Билла Уизли и Флёр Делакур, избегала все разговоры, связанные с Драко. Но в тот вечер, когда все собрались в Норе перед свадьбой, из камина вылетело письмо прямо в руки Гермионы. — Это ещё что? — подскочил Рон. — Письмо с моим именем, — спокойно ответила она. — Значит, оно адресовано мне. — Покажи, что там. — Рон Уизли, ты ведёшь себя неправильно, — произнесла Полумна. — Это может быть что-то личное. — А ещё могут быть угрозы, — рассердился Рон. — Значит Гермиона покажет, если там будет что-то плохое. Грейнджер посмотрела на Полумну с улыбкой. Гарри был прав, она точно была особенной. Конечно, Джинни тоже была хорошей подругой, только вот Полумна была тем человеком, которому можно ничего не говорить, она всё всегда понимала без слов. Еще в Хогвартсе, когда Гарри говорил, что Драко стал Пожирателем смерти и он собирался убить Дамблдора, Полумна Лавгуд тихонько шепнула Гермионе, что уверена в невиновности Малфоя. Она даже поделилась мнением о том, что Драко стал марионеткой в руках Тёмного Лорда. Как оказалось, Гермионе этого было достаточно, чтобы она перестала винить себя и слизеринца в произошедшем. Всё-таки она знала с самого начала, что должно произойти. А если бы Малфою было плевать, он не передал ей записку. Он бы не предупредил через Блейза, что идут Пожиратели Смерти. И сейчас не передал бы ей письмо через камин, рискуя всем. Гермиона поднялась в комнату и открыла письмо. «Надеюсь, ты жива. Происходят ужасные вещи. Теперь мне не страшно, теперь мне противно от происходящего. Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Только воспоминания о тебе не позволяют мне сойти с ума. Я не забыл тебя.» Слёзы оставляли горящие дорожки на щеках. Как жаль, что она не может ему ответить. Как горько от того, что он не знает, что Гермиона простила его. С нестерпимой болью она уничтожила письмо. Это было необходимо, чтобы никто не узнал о связи с Драко. Это было нужно не для неё, так Гермиона сможет обезопасить именно его. Тихий стук в дверь заставил её вздрогнуть и онна быстро смахнула слёзы. — Войдите. — Гермиона Грейнджер, — Полумна вошла в комнату. — Это твой принц тебе написал? — Нет, это… — С ним всё в порядке? Один лишь вопрос, простой и ожидаемый, вывернул все эмоции наружу. Гермиона расплакалась, не в силах больше выдерживать всё, что навалилось на неё. Полумна снова поступила в своём духе — она присела рядом с Грейнджер, приобняла и начала напевать какую-то песню. Сначала Гермиона попыталась отпрянуть, но та решительно прижала её к себе и стала гладить по волосам. И это начало помогать: уже не хотелось отстраниться, не хотелось даже плакать, словно вместе с песней выходила вся тягость, что накрепко засела внутри. — Мама мне пела эту колыбельную. Мне всегда помогало. А тебе помогло? — Да. Ты замечательная, Полумна. — Для того и нужны друзья, Гермиона. Так твой принц, он жив? — Жив. И он всё ещё помнит меня. Я дура, да? — Почему? Сердцу не прикажешь. И я не думаю, что Драко Малфой — плохой человек. — Он не плохой. Драко абсолютно не такой, каким кажется. — Я помню ваш танец, Гермиона. И только глупец не заметил бы того, что происходило между вами. — Можно я покажу тебе кое-что? Полумна кивнула и Гермиона достала из сумочки фотографию. Ту самую, которую сделал Колин Криви и никому не показал, кроме неё. Где Драко незаметно для всех остальных поцеловал её в висок. — Как это прекрасно, — Полумна заулыбалась. — Когда всё закончится, вы станете самой красивой парой. — Думаешь, это закончится когда-нибудь? — Уверена. Иначе бы мне не снились сны о победе над сама-знаешь-кем. — А я уже давно не вижу ничего, когда сплю. Полумна, только сохрани мой секрет. — Никогда и никому. Даю слово волшебницы. Гермиону вдруг пробрал стыд за то, что она так старательно избегала Лавгуд долгое время, а потому, не пытаясь сдержать порыв, она вновь обняла подругу. Вероятно, это была самая светлая волшебница из всех, кого Гермиона знала. Казалось даже, что она настолько чиста, что в принципе не способна на плохие мысли. Утро оказалось тяжёлым. Подготовка к свадьбе создала невероятную суматоху в доме Уизли. Ещё никогда в жизни Гермиона так сильно не радовалась тому, что владеет магией. Если бы не это, всё пришлось делать вручную. Молли Уизли быстро показала девочкам пару заклинаний, которые значительно облегчали домашние заботы. В скором времени явился Министр Руфус Скримджер. Он зачитал Рону, Гермионе и Гарри завещание Дамблдора, передав все предметы своим новым владельцам. А заодно и оповестил, что не смотря на то, что меч Гриффиндора и явился Поттеру в нужный момент, он никак не мог стать собственностью Гарри. Плюс ко всему, меч давным-давно утерян. Ближе к вечеру Гермиона, словно чувствуя, что что-то произойдёт, собрала все необходимые вещи в свою сумку, зачарованную заклятием незримого расширения. К сожалению, интуиция её не подвела. В разгар веселья появилось послание от Кингсли Бруствера, что министр Скримджер мёртв и Министерство захватили Пожиратели Смерти. Быстро схватив Гарри и Рона, она трансгрессировала к дому на Площади Гримо. При помощи домовика Кикимера они выяснили, где находится настоящий крестраж. Гарри, в благодарность за помощь, вручил Кикимеру подделку медальона Слизерина. Домовик рассыпался в благодарностях, что у него есть память о Хозяине Регулусе. Теперь, когда они смогли выкрасть медальон у Амбридж, было опасно появляться в Доме Блэков — Яксли успел схватиться за них, когда они покидали Министерство Магии. Рона расщепило из-за быстрой трансгрессии в Шервудский лес. Ребята постоянно ссорились, и тогда Гермиона поняла в чём дело. Так на них воздействовал медальон Слизерина. Теперь они носили его по очереди и передвигались пешком, потому что Рону ещё нельзя было трансгрессировать. Дни тянулись, никаких новостей не было. Однажды они не заметили, что Рон носит на себе медальон слишком долго. — Мы шляемся, как идиоты. Даже не знаем куда идти. — Скоро заживёт твоё плечо и поиски продвинутся, — попытался успокоить друга Гарри. — Ты хоть знаешь, куда нам нужно идти? Всё, что у нас есть — это глупая книжка и идиотская зажигалка! — Рон, Дамблдор не просто так нам всё это оставил, — Гермиона встряла в разговор. — Так где же твой ум, Гермиона?! Почему ты до сих пор ничего не сделала и не нашла ответ?! — Сними медальон. — Что, не нравится, что я ношу украшение другого факультета?! — Рон не унимался. — Он воздействует на тебя! — Или тебе противно, что рядом нет паршивого слизеринца?! — Рон, успокойся, сними медальон, — Гарри снова попытался угомонить друга. — Она танцевала с ним, когда хорёк уже всё спланировал! Сладкая парочка. Я рад, что Малфой оказался сволочью. Будет тебе уроком! — Рональд, при чём тут вообще Малфой?! — При том, что грязнокровке никогда не быть с чистокровным волшебником. Надеюсь, тебе очень больно! Рон скинул с себя медальон и швырнул в их с Гарри сторону. Поскольку он слишком долго носил крестраж, его действие быстро не закончилось. Охваченный яростью, Уизли вышел из палатки и ушёл в неизвестном направлении. — Не обижайся за грязнокровку. Это из-за медальона, — тихо сказал Гарри. — Если вы больше обращали на меня внимания, вы бы знали, что так говорить обо мне уже давно нет смысла. — Гермиона, нет ничего плохого в том, чтобы быть магглорождённой. Моя мама тоже родилась в семье магглов. — Но я не такая, Гарри. — Да, я знаю, что ты особенная магглорождённая. — Послушай меня уже наконец! — не выдержала Гермиона. — Мои настоящие родители умерли через пять дней после моего рождения! — Прости, что?! — Гарри подскочил с места. — Моя настоящая фамилия — Розье. — Твой отец. Тот самый, кого Грюм… — Нет, его брат. Эван Розье убил моих родителей за то, что они не перешли на сторону сам-знаешь-кого. — Вот это да… — Гарри не знал, что ещё сказать. — Откуда ты это узнала? — Не могу сказать. Это тайна, которую нужно сохранить. — Но теперь тебе почти ничего не угрожает. — В Министерстве исправили моё личное дело ещё в прошлом году. Я рассказала Макгонагалл, а она — Дамблдору. Он успел позаботиться о том, чтобы документы об усыновлении прикрепили к моему личному делу. — Наверное, потому тебя не было в документах у Амбридж на столе. — Возможно…

***

Дни тянулись очень медленно. Гарри и Гермиона пока успешно скрывались от всех приспешников Тёмного Лорда. Рон так и не объявился. В один из вечеров Гарри изъявил желание попасть в Годрикову Впадину. Всё же меч принадлежал Гриффиндору, а значит, возможно, он окажется в его родном месте. Когда Гарри и Гермиона бежали из Годриковой Впадины, Грейнджер успела прихватить экземпляр книги Риты Скитер. Снова попав в Шервудский лес, Грейнджер наконец поняла, почему Дамблдор завещал ей «Сказки Барда Бидля». Она выбежала из палатки, но Гарри не было рядом. Явился Поттер примерно через полчаса весь мокрый. — Бегом переодевайся! Сейчас найду бодроперцовую настойку, — начала копаться в сумочке Гермиона. — Смотри, кто пришёл. — О, наверное, мне сейчас стоит на колени упасть перед ним? — она развернулась, чтобы уйти в палатку. — Настойка будет на столе. Рон попытался её остановить, но безуспешно. Спустя пару минут она вышла из палатки. — Пока не заболел, иди и переоденься. Ты мокрый. Чего ты вообще решил посреди зимы понырять?! Ухмыляясь, Поттер быстро направился в палатку, куда его проводил театральный вздох Грейнджер. Слишком очевидной была попытка примирить друзей при помощи разговора тет-а-тет. Гермиона скептично выгнула бровь и, дождавшись, когда слишком довольная физиономия Гарри исчезнет из вида, резко развернулась к Рону. — Смотри, мы нашли меч Гриффиндора. И уничтожили крестраж, — он показал ей сломанный медальон. — Прекрасно. Теперь ты настоящий герой. — Гермиона, я ведь хотел сразу вернуться… — О, нет. Лучше не начинай, Рональд. Рон начал ей говорить о свете, который коснулся его сердца, попытался извиниться, но ничего не вышло. Гермиона ушла в свою часть палатки и строго-настрого запретила кому-либо приближаться к ней. Пришлось даже наложить заглушающее заклятие, дабы не слышать о том, как Рон намеренно прибавлял громкости своему голосу, раз за разом повторяя, как он их нашёл, как он видел сны с её участием и как пришёл на её голос. Вышла она к ним спустя два часа, но едва Рон приподнялся и открыл рот, как резко развернулась, чтобы вновь уйти. — Гермиона! Послушай его уже, пожалуйста, — Гарри явно не выдерживал. — Ближе к делу. — Понимаешь, это всё медальон. Мне ведь правда всё равно, какого ты происхождения. Я же не… — Лучше молчи. — Просто я вспомнил, как ты… — Ты хотел извиниться? Извиняйся. — Я правда не хочу, чтоб ты думала, что я такое думаю. Просто Малфой… Её ладонь так резко приземлилась на его щеку, что звук удара эхом пронёсся по палатке. Гарри вздрогнул от неожиданности и зажмурился так, словно это ему прилетела оплеуха. Гермиона шумно втянула воздух носом, прежде чем процедить сквозь зубы: — Ещё одно слово про Малфоя, и Авада для тебя покажется самым лучшим успокоением. И он замолчал. Что-то кольнуло в груди, опустилось куда-то вниз к желудку и осталось там неким саднящим ощущением. Прикусив внутреннюю сторону щеки, Рон стиснул зубы посильнее, чтобы отвлечься от навязчивой мысли. Стоило ей заговорить абсолютно спокойным тоном, как Уизли сделал вывод, что показалось. Видимо, она просто переживала из-за предательства Драко. — Итак, я поняла, в чём дело, — Гермиона положила на стол сборник сказок и книгу Скитер. — Этот символ я видела на надгробии Игнотуса Певерелла в Годриковой Впадине, он же нарисован в книжке от Дамблдора. И его же я видела у Ксенофилиуса Лавгуда на свадьбе Билла и Флёр. Так что нам нужно попасть к Лавгудам. — Гермиона, ты же гений! — воскликнул Рон. — Гарри? — она закатила глаза, прежде чем взглянуть на Поттера. — Согласен с Роном, ты — гений. — А вы — два подхалима. Собирайтесь. Путь занял у них почти день. К вечеру они добрались до дома Лавгудов. Отец Полумны вёл себя очень странно. Он рассказал им сказку о трёх братьях и о Дарах Смерти, но как только ребята засобирались в путь, Ксенофилиус сделал то, что могло спасти Полумну, как он думал. Трио успело сбежать, но их настигли в лесу. Гермиона успела запустить Гарри в лицо жалящее заклятие. Они представились чужими именами, чтобы их отпустили. Но егеря этого не сделали и потащили их в Малфой-Мэнор.

***

И пусть Драко сделал вид, будто не узнал никого из них, от холодного его взгляда Гермионе стало не по себе. Он изменился. Настолько, что было страшно думать, что от него можно ожидать в следующую секунду. Беллатриса Лестрейндж пришла в ярость, когда увидела в руках егеря меч Гриффиндора. Приказав отвести Поттера и Уизли в подвал, она схватила Гермиону за волосы и недобро улыбнулась, демонстративно покрутив у её лица клинок. — Сейчас мы с тобой весело проведём время, воровка. — Нет! — Дорогой племянник, ты мне что-то сказал? — Сказал, тётя Белла. Займись делами поважнее. А эту, — он с отвращением кивнул в сторону Гермионы. — Оставь мне. Я хочу сам развлечься. — Как быстро ты растёшь, мой мальчик! — Лестрейндж истерически захохотала. — Играйся, дорогой! Драко выпустил заклинание в Гермиону и её руки оказались крепко связаны. Он с особой жестокостью схватил гриффиндорку за верёвку и потащил в другую комнату. Слизеринец швырнул её с силой на какой-то диван. Под одобрительные возгласы присутствующих, он закрыл двери и запечатал их несколькими заклинаниями. Прежде чем наложить оглушающее заклятие на комнату, он громко произнёс, чтобы слышали Пожиратели. — Кричи сколько влезет. Тебя никто не услышит. Гермиона разрыдалась. Никогда в жизни она не видела Драко таким. Он быстро накладывал чары на каждый миллиметр комнаты. Наконец, он подошёл к ней и направил на неё палочку. От страха она не смогла даже вскрикнуть. Она закрыла глаза. Столько ненависти в его глазах. Сердце сжималось. — Кажется, я заслужил премию, — неожиданно сказал он, садясь рядом с ней на диван Она вздрогнула, словно пыталась проверить, показалось ей сейчас или нет. Сморгнув слёзы, она помотала головой, и еле слышно начала шептать: — Ты… — но обрывок фразы так и не слетел с её губ. — Хорошо сыграл? — он ухмыльнулся. — Ты не станешь мучить меня? — Глупая… Я же должен был сделать так, чтобы они мне поверили. Она бросилась к нему на шею, тут же всхлипнув. Он остался таким же. Тем самым, кто танцевал с ней, кто до утра мог говорить о чём угодно, тем самым настоящим Драко, который целовал её в Выручай-комнате. Приподняв её лицо за подбородок, он начал вытирать ей слёзы. Сначала подушечками пальцев, а после невесомо стал касаться губами её щек, оставляя горячие следы. Поцеловав её в уголок рта, он мягко улыбнулся и заговорил: — Жива… Цела… — и после каждого слова он целовал её. — Рядом… Ты жива. — Драко… — Гермиона обхватила его лицо ладонями. — Это ты. Настоящий. — Грейнджер… Ты… Она не дала ему договорить и с жадностью впилась в его губы. Незамедлительно Драко ответил ей. Они оба задыхались от недостатка воздуха, но не в силах были разорвать поцелуй. Всё недосказанное они старались вложить сейчас в губы друг друга. Всё, о чём молчали почти год. То, о чём не сказали в школе. Что не смогли написать в письме. Драко жадно целовал её, словно пытался запомнить вкус её губ на всю жизнь. Казалось, что вся комната отдаёт эхом их бешено бьющиеся сердца. Казалось, что мира вокруг не существует. — У нас мало времени, — проговорил он ей в губы. — Они убьют тебя, если узнают. — Плевать, — он снова начал жадно целовать её. — Сюда никто не сможет войти. Обстоятельства были на стороне их двоих. Никто не замечал, сколько времени Драко и Гермиона провели в комнате. А кажется, даже вовсе забыли про них.

***

— Полумна! — Гарри бросился обнимать свою девушку. — Ты как? Ты цела? Твоя губа… — Гарри Поттер… — она зачарованно смотрела на него и аккуратно гладила по щеке кончиками пальцев. — Драко Малфой не давал нас обижать. Он каждый вечер приносил воду и еду. — Кто тебя так? — он аккуратно дотронулся до разбитой губы. — Я сама. Это была моя идея. — Как твоя? Ты что такое говоришь? — Чтобы эти люди думали, что Драко мучил меня. Но он не делал этого. Честное слово. — Надо выбираться.

***

Понимая, что Пожиратели в доме так просто не оставят слишком невредимую Гермиону, она предложила ему нанести порезы на её тело с помощью магии, но Драко абсолютно не одобрил эту идею. — А если останутся шрамы? — Может, тогда заклятие грима? Я смогу убрать его также быстро, как и сделать. — Что за заклятие грима? — На Хэллоуин мы так делали каждый раз. Забыл? — Грим. Как в театре, понял. Гермиона взяла палочку Драко и начала наносить на руки и шею кровавые следы. После она начала выпускать все боевые заклятия в разные предметы. На случай, если его палочку решат проверить. Она произнесла не менее пятидесяти заклинаний. — Чтобы наверняка, — она разорвала на себе одежду в нескольких местах. — Как я выгляжу? — Как в моих кошмарах за последний год. Драко взял палочку из рук Гермионы и коснулся её шеи. Он шепнул заклинание и она обмякла в его руках. Он снова горячо поцеловал её в губы и связал руки. Вновь надев маску безразличия, он выволок её из комнаты, бросив на пол, как тряпичную куклу. — Вот это да. Настоящий сын своего отца! — Беллатриса зааплодировала и зловеще засмеялась. — У неё была подделка. — Значит, сейф не тронут. Драко услышал шорох внизу лестницы и отошёл от Гермионы. Она была в сознании, но благодаря заклинанию, она не чувствовала ничего. Лестрейндж с силой ударила её ногой в живот. — Хорошо постарался, мой мальчик. Она не скоро это забудет. — Абсолютно точно, тётя Белла, — он ухмыльнулся. Неожиданно появившийся на лестнице Поттер сразу же метнул оглушающим заклятием в нескольких пожирателей. Драко увидел его заранее, а потому отошёл как можно дальше. Беллатриса схватила Гермиону и заорала во всё горло: — Ещё шаг. И ей конец, — и приставила ей к горлу палочку. — Сам Гарри Поттер у нас в гостях. Позовите… — Люстра! — взревел Драко. Беллатриса подняла голову наверх и заметила, что Домовик откручивает люстру от потолка. Пожирательница оттолкнула Гермиону вперёд, едва успев отскочить в сторону. В мгновение ока Драко подхватил Грейнджер и с невероятной скоростью передал её в руки Рона Уизли. Люстра с грохотом упала на пол. Пользуясь моментом, пока был поднят шум, Драко быстро проговорил Поттеру: — Обезоружь меня! Быстро! Гарри не пришлось повторять дважды. Он кинул заклинание в Драко и словил его палочку. Эльф Добби быстро схватил троицу и трансгрессировал. В последний момент Беллатриса замахнулась ножом, чтобы швырнуть его в убегающих, но Драко успел заметить и незаметно шепнул «Конфундус». Кинжал так и не долетел до беглецов.