***
Несколько месяцев моего пребывания дома мне удавалось избегать разговоров с отцом на неприятную для меня тему. Но сегодня утром Владыка застал меня врасплох в саду, когда я любовался первым пробившимся из-под снега цветком. — В этом году весна пришла позже обычного, — задумчиво произнёс отец, разглядывая подснежник. Я что-то промычал и поспешил в сторону дворца, сожалея, что моё уединение нарушено. — Неужели тебя не привлекает ни одна эллет в нашем королевстве? — тревожный голос отца заставил меня остановиться. Я повернулся в сторону Владыки, он всё так же рассматривал едва распустившийся цветок. Почувствовав раздражение, которое охватывало меня каждый раз, когда разговор приходил к этой теме, я подошёл к отцу. — Отец, мы говорили с тобой уже много раз об этом. Я не хочу сейчас жениться. Давай мы больше не будем возвращаться к этому разговору, — как можно спокойнее попросил я. Но Король, кажется, меня совсем не слышал. Он поднял свой печальный взгляд, и внутри меня что-то сжалось. — В последнее время ты очень часто бываешь в Имладрисе. Ты влюблён в дочь Элронда? — с надеждой в голосе спросил Владыка. Я тяжело вздохнул. Для отца было бы большое счастье, будь оно так. — Арвен помолвлена, отец, — коротко ответил я. — Ах да. С дунаданом, — отец разочарованно вздохнул. — Но помимо неё есть ещё одна подходящая кандидатура. Несколько лет назад я гостил у Келеборна и Галадриэль. Их младшая дочь очень красива. Я осуждающе посмотрел на отца: она ведь ещё ребёнок. Совсем недавно Элладан и Элрохир рассказывали мне о своей родственнице, имеющей весьма взбалмошный характер. Кажется, ей не было даже пятидесяти лет. — Она же совсем дитя, отец — сказал я очевидные вещи. — Отчего же? Да, она младше тебя, но ей уже пятьсот лет. Как раз тот возраст, когда уже пора задуматься о замужестве. И насколько я знаю, она ещё ни с кем не помолвлена, — голос отца оживился. — Познакомься с ней, вдруг эта эллет понравится тебе. Я приложил пальцы к вискам и закрыл глаза, устав от постоянных попыток отца найти мне невесту. За много сотен лет я сбился со счёта, скольких эллет он пророчил мне в жёны. Одна только Арвен подвергалась этому не меньше пяти раз. Таур устраивал балы в честь моего возвращения, на которые приглашал всех незамужних эльфиек королевства. — Отец, ты когда-нибудь оставишь попытки найти мне невесту? — устало спросил я, открыв глаза. Владыка сжал губы и смерил меня властным взглядом. — Только когда умру, — буркнул он. Я закатил глаза. Каков упрямец. — Предлагаю тебе уговор: я, не сопротивляясь, завтра же поеду в Лотлориэн, познакомлюсь с дочерью Галадриэль и Келеборна, и если она мне не понравится, то ты прекратишь думать о моей женитьбе. Пока я сам не встречу ту самую. Отец сперва не одобрил моё предложение, но, поняв, что по-другому не добьётся от меня желаемого, с неохотой принял ультиматум.***
Всё получилось не совсем так, как мы условились. На следующий день я не покинул границы наших земель, и в Лотлориэн отправился только в начале лета. Я намеревался выполнить уговор, заключённый с отцом, и встретиться с дочерью Владык Лориэна, о которой за последние два месяца мне удалось кое-что узнать. После разговора с отцом я расспросил эльфов, сопровождавших Владыку в его поездке в Лотлориэн. По их словам, принцесса отличалась поистине неописуемой красотой. Она обладала длинными золотыми волосами, подобно Леди Галадриэль, и пронзительными серыми глазами, в которых отражался звёздный свет. Многие, кто знал Келебриан, говорили, что Анариэль очень похожа на сестру. Но, кроме идентичной внешности, между ними не было ничего общего. Юная принцесса была живой и энергичной. Многим, кроме Таура, полюбился её озорной характер и весёлый нрав. Рассказы об эллет разбудили во мне любопытство, и в своё небольшое путешествие я отправился в приятном расположении духа. По настоянию отца меня сопровождала делегация эльфов, среди которых были в основном лучшие наши воины. Лотлориэн встретил нас золотым сиянием, а магия Владычицы Галадриэль принесла покой, который я так долго пытался обрести. Такую лёгкость и спокойствие я не испытывал с последнего моего пребывания здесь, и мне даже захотелось остаться в этом краю навсегда. И каким же было моё возмущение и негодование после того, как я увидел, что принцесса не встречает меня, представителя Короля, вместе с Владыками, как подобает её положению. Я был раздражён пренебрежением эллет, и когда увидел причину, по которой аранель отсутствовала, во мне зародилось желание проучить эльфийку. Я не думал о том, что смогу задеть чувства Анариэль. В тот момент проявилась мстительная черта моего характера, которая стала сопровождать меня после смерти матери от рук врагов. И только чуть позже я осознал, какую боль причинил нежной эллет. Когда я только зашёл в зал и увидел её в небесно-голубом платье, то больше не мог оторвать от неё взгляд. Глаза аранель засияли при виде меня. Я мог с уверенностью сказать, что она самое прелестное создание во всём Средиземье. Ещё никто никогда не вызывал во мне такого ликования. Я вспомнил тот самый цветок, которым любовался, когда отец пришёл ко мне со своим предложением. Анариэль была такой же нежной и хрупкой, как подснежник, преодолевший такой сложный путь. Я усмехнулся, представляя радующееся выражение лица Короля Лихолесья, когда он узнает, что я наконец влюбился. А потом я увидел всепоглощающую грусть в глазах, совсем недавно искрившихся от счастья. И я понял, как глупо и высокомерно поступил. Я испортил отношения между нами, не дав им даже начаться. Я корил себя за это, пытался извиниться потом в саду. Но Анариэль разозлила меня своими нелестными высказываниями, заставила сказать то, о чём я потом горько сожалел. Принцесса избегала меня, не подпуская к себе. Две недели, тянувшиеся непростительно медленно, я мог лишь издалека наблюдать за Анариэль. Чаще всего я встречал её на тренировочном поле, где молодая эльфийка оттачивала свои навыки. Я восхищался ей: воинственностью, силой и упорством. Именно тренировки Анариэль пробудили во мне давно забытое чувство — страх. А вслед за ним последовала и злость. И с каждым днём я злился и боялся всё больше, наблюдая, как хрупкие руки моей возлюбленной машут мечом, сражая своих врагов одного за другим. Перед глазами сразу же возникало окровавленное тело матери, павшей в бою. И взгляд отца, полный отчаяния, от осознания, что он больше никогда не увидит свою любимую. В голове появился непрошенный образ бездыханной Анариэль, истерзанной орками. Он ещё очень долго мучил меня: приходил во снах и возникал, как только я закрывал глаза. И тогда я решил поговорить с аранель. Но мог ли я просить её прекратить то, что приносило ей истинное удовольствие? Она бы даже не стала слушать меня. Для неё я был никем. Поэтому я снова сорвался, выплеснул всё, что терзало меня, в самой грубой форме. Переживания за жизнь Анариэль, подпитываемые старой травмой, вылились волной гнева. И только увидев её глаза, сверкающие от слёз, я осознал, что снова всё пошло не по плану. Я опять поддался негативным эмоциям, с которыми жил последние две тысячи лет. И отдалил ту, кого хотел видеть рядом каждый день. Я не знал, что мне делать. Мог ли я надеяться теперь на прощение, после всех слов, сказанных мной? Не легче ли было уехать навсегда и сохранить тёплое чувство в сердце, чтобы оно согревало меня в тёмные дни? Но к моему большому удивлению, Анариэль сама пришла ко мне, причём с самой неожиданной для меня просьбой. И я согласился научить её стрелять из лука, понимая, что это единственная возможность узнать Анариэль, и, надеясь, что ей никогда эти навыки не пригодятся. Когда начались тренировки, я старался не вступать в разговоры с Анариэль, боясь сказать лишнее и окончательно всё испортить. Я лишь молча наблюдал за ней и восхищался её красотой и силой духа. И с каждым любующимся взглядом меня стали посещать мысли, что я недостоин даже капли внимания аранель. Она была лёгкой и хрупкой, нежной и чувственной. Я боялся сломать её. Тысячи лет я жил с болью в сердце и злостью. Я гневался на врагов, что убили мать. На отца за то, что тот после её смерти не смог дать мне должной любви. На маму, которая ослушалась приказа Короля и отправилась в бой. И на себя за то, что не успел спасти её. Так долго мной двигали негативные эмоции, что сейчас, когда в моей жизни появилось что-то светлое, я чувствовал себя растерянным. Мне было страшно сделать очередную ошибку и всё испортить. Ведь если отрицательные эмоции завладевали мной, то я уже не мог контролировать себя. И я решил, что будет проще, если я отдалюсь от Анариэль. Лучше я буду страдать, чем снова причиню ей боль. Иначе я никогда не прощу себя. Но я даже не подозревал, как для меня это будет тяжело. Рядом с ней мне снова хотелось петь, а сердце вновь почувствовало тепло и любовь. Внутри меня как будто что-то расцветало, давая мне почувствовать себя счастливым. Это что-то брало верх над пустотой внутри меня. И в тот момент, когда я смотрел в сияющие глаза Анариэль, лёжа на берегу реки, оно победило. Я сдался. Дал себе шанс снова полюбить и быть любимым. Попытался вспомнить, каково это — быть нежным и заботливым. Быть живым. И я поцеловал Анариэль. Это произошло совсем не так, как мне хотелось. Злость снова взяла верх надо мной из-за безрассудства этой эльфийки. Кажется, я снова причинил ей боль. Но я уже не мог об этом думать, потому что, когда наши губы соприкоснулись, для меня всё перестало существовать. Я словно оказался за пределами сознания и чувствовал лишь лёгкость и безграничную любовь. Это был лучший момент в моей жизни. Все стены, выстроенные за тысячи лет, пали. Я больше не желал ограждаться от единственной, ради которой хотелось ходить по земле. Когда Анариэль отвергла меня и убежала, я словно умер. Три долгих дня я медленно истощался, не имея возможности увидеть и поговорить со своей любимой. Каждый день я ждал её на том самом месте, надеясь, что она придёт. Соскучится по мне так же сильно, как я скучал по ней. И наконец Анариэль пришла, но была не одна. Такой безмятежной и расслабленной я не видел её никогда. Она смеялась и шутила, идя под руку с неизвестным мне эльфом. Анариэль представила мне его, но я даже и не слушал. Ведь понял, что всё придумал. Жил в иллюзии, думая, что мои чувства взаимны. Я настолько устал от одиночества, поэтому когда появилась моя спасительница, решил, что любим ею. Это были лишь мечты. Ещё сильнее убедиться в этом мне помогли слова, прозвучавшие из её уст: «Моё сердце принадлежит только тебе». Целый день они ранили меня снова и снова, а её счастливый голос, причиной которого был не я, резал меня сильнее самых острых кинжалов. На празднике Анариэль снова была не одна. Я лишь мог смотреть на неё, кружащуюся в танце не со мной. Я любовался её изящными чертами лица, тонкими плечами, грациозным станом. Наслаждался улыбками и блеском глаз, обращённых не мне. И я едва ли не рыдал, осознавая, что больше никогда не смогу прикоснуться к этой нежной коже и поцеловать сладкие губы. Поняв, что больше не выдержу, я захотел уйти. Но Анариэль опередила меня, покинув зал. Я вышел следом. Прохладный вечерний воздух проник в лёгкие, освобождая мою голову от негативных мыслей. Я догнал Анариэль перед тем, как она успела подняться к себе. Боль сковывала моё сердце от осознания, что всю жизнь мне суждено провести в одиночестве. Я постарался спрятать как можно глубже это ощущение, спасаясь единственным известным мне способом: скрыть свои истинные чувства за стеной из жестокости. А когда Анариэль дала мне понять, что у неё нет возлюбленного, я словно ожил. Мои лёгкие наполнились кислородом, мне захотелось кричать от счастья. Я прильнул к её губам, не в силах больше сдерживаться. И какое удовольствие я испытал, когда она ответила на поцелуй. Не отвергла, как в прошлый раз, а с таким же жаром и трепетом поцеловала меня. С каждым поцелуем я ощущал, что распаляюсь, мне хотелось поделиться своей любовью со всем миром. И я признался Анариэль в своих чувствах. Всё, что терзало меня, получило свободу, преобразовавшись в слова. Они лились из меня, давая освобождение от мыслей, что терзали меня весь вечер. Анариэль смотрела на меня с восхищением, а в глазах блестели слёзы. И я понял, что мои чувства взаимны. Я не был одинок, со мной была она. Её губы втянули меня в поцелуй раньше, чем я успел сделать ей замечание насчёт чересчур откровенного выреза платья. Я утопал в её объятиях, наслаждаясь теплом кожи и нежностью губ. Мне хотелось исследовать каждый миллиметр её тела, покрывая его трепетными поцелуями. Я желал чувствовать её сводящие с ума губы не только на своих губах. Страсть завладела мной. Если я сейчас же не остановлюсь, то больше не смогу терпеть. Я отпрянул от Анариэль, изо всех сил борясь с желанием затащить её во флэт. Она смотрела на меня голодным взглядом, желая продолжения. Я сжал всю свою волю в кулак и, пожелав доброй ночи, отправился к себе. Лёжа в своей кровати, я раз за разом прокручивал в голове приятное окончание вечера. Я всё ещё ощущал, как Анариэль прижималась ко мне, целовала, скользила тонкими руками по моему телу и зарывалась в волосы. Мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Я чувствовал, как счастье и её любовь овладевали мной, заставляя былые чувства спрятаться. Уснул я, пребывая в мечтах о новом дне, который хотел провести с Анариэль. Наутро приехал гонец с посланием от отца, которое разрушило все мои планы на день. Мне предстояло покинуть Лотлориэн как можно скорее, чтобы передать важное известие Владыке Имладриса и Гэндальфу Серому. Как бы я ни хотел прощаться с этим волшебным местом, к которому я преисполнился любовью за недолгий месяц пребывания, идти против указа отца не мог. Особенно когда он совершенно серьёзно дал понять, что дело срочное. Но тяжелее всего мне было проститься с Анариэль. Я рассказал ей нерадостную новость, наблюдая колоссальные изменения: глаза, горящие от счастья, потухли, фигура сгорбилась, а голос потерял былую живость. На моих глазах из прелестного цветка она превратилась в засохший сорняк. С болью в сердце я запретил Анариэль ехать вместе со мной, переживая о её безопасности. Ведь на пути в Лотлориэн нам встретился отряд орков, и я не мог так рисковать жизнью возлюбленной. Даже её признание в любви, которое на мгновение вернуло меня из оков печали, не заставило изменить своё решение. Мой отказ Анариэль восприняла крайне негативно, вновь убежав. Меня охватило отчаяние, и я отправился вслед за ней, пытаясь не отставать, но начавшийся дождь осложнил задачу. Анариэль шла знакомыми тропами, мне же приходилось полагаться на свои органы чувств, чтобы не сбиться с пути. Я вышел к Нимродэль, когда аранель уже зашла в воду. Я почувствовал опасность, витающую в воздухе, и насторожился. Мы находились недалеко от границы, где несколько раз были замечены орочьи отряды. Обеспокоенный, я попросил Анариэль уйти, но она, как всегда, начала упрямиться, чем снова вывела меня из себя. А потом всё смешалось. Едва я заметил пролетевшую вражескую стрелу, как спрятал Анариэль за свою спину. Я настолько увлёкся перепалками с эллет, что даже не заметил, как к нам подкрались враги. Пока они ещё были далеко, я подстрелил дюжину орков. Но их было слишком много, и они уже подходили к нам. Тревога охватила меня, Анариэль была здесь совершенно беззащитная. Я приказал ей уходить, но упрямая эльфийка снова ослушалась меня. Выхватив один из моих кинжалов, она было ринулась в бой, но я остановил её. Вновь задвинув аранель за спину, я угрожающе посмотрел на Анариэль, давая понять, чтобы та лучше не ослушивалась. Я уклонился от замахнувшегося на меня орка и убил его. Потом ещё нескольких и ещё. Я старался всегда держать Анариэль при себе, не выпуская из поля зрения. А когда орки окружили нас, и она набросилась на одного из них, мне стало страшно. Я испугался, что могу потерять её навсегда. Враги неустанно наступали, но я с лёгкостью отбивался от них, пытаясь высмотреть Анариэль, но разглядел лишь светлую макушку эльфийки, скрывающуюся между огромными телами орков. Я сражал врагов одного за другим, стараясь как можно скорее прорваться и помочь своей возлюбленной. Я подобрал несколько стрел и запустил их в орочьи головы, других же я поражал кинжалами. Против меня остался лишь один противник. Самый крупный и мерзкий орк. Он оскалился и замахнулся на меня. Я усмехнулся, уклоняясь, но в этот момент раздался крик Анариэль, и я оступился. Вражеский ятаган успел попасть по руке, и я почувствовал острую боль. Моё сердце наполнилось тревогой, но не за свою жизнь. Я должен был как можно быстрее помочь Анариэль. Орк рассмеялся, довольный тем, что сумел ранить меня. Он замахнулся оружием во второй раз в надежде убить меня, но я, отойдя от оцепенения, увернулся и проткнул его шею насквозь. Вынув кинжал, я метнулся туда, откуда издавался крик, и пронзил орка, замахнувшегося на Анариэль. Она лежала, зажмурившись, вся грязная и взволнованная, но живая. Я облегчённо выдохнул. Комок, образовавшийся в горле, растворился. Анариэль обняла меня, после того как я помог ей подняться. Согревая меня, она забрала все мои страхи и волнения. Отстранившись, Анариэль осмотрела меня, останавливая взгляд на руке, по которой пришёлся удар вражеского оружия. Я уже совсем забыл про это ранение, оно меня совсем не волновало. Куда серьёзнее было то, что Анариэль могла умереть, не приди я вовремя на помощь. Я даже не представляю, что бы тогда со мной стало. Второй раз потерю любимого человека я вряд ли смог бы перенести. Анариэль заставила меня, чтобы я позволил ей помочь мне. Я согласился, не желая расстраивать её, сам же не видя в этом никакого смысла. А потом произошло чудо. Она исцелила меня лишь прикосновением руки меньше чем за минуту, не оставляя даже следа от пореза. Я пребывал в смятении, но, когда Анариэль рассказала мне о своих способностях, переживания за жизнь возлюбленной снова вернулись. Её силы только вредили ей самой, она могла умереть, используя их. Или же могла быть схвачена прислужниками тьмы, прознай они про её дар. Я слышал от отца, что подобные способности можно развивать, если есть хороший учитель. Можно только гадать, какие планы могли бы возникнуть на неё у Тёмного Властелина, попади она к нему в руки. Теперь мне стало понятно, почему за столько лет эльфийка никогда не покидала этих земель. Владыки понимали, что Анариэль будет в постоянной опасности за пределами Лотлориэна, и я был с ними в этом полностью солидарен. О чём и сообщил Анариэль, прервав все попытки аранель уговорить меня взять её с собой. Расстроенная, она снова оставила меня одного. Понимая, что уже нет времени, чтобы поговорить с ней, я пошёл к себе, надеясь, что эллет всё же придёт проводить меня. Переодевшись в чистую и сухую одежду, я напоследок взглянул на уютную комнату, которая стала мне домом за последний месяц. Слишком много воспоминаний связывало меня с этим местом, слишком часто я пребывал здесь в одиночестве, терзаясь в сомнениях и пытаясь разобраться в чувствах. Другие лихолесцы уже были готовы отправиться в путь и ждали меня, чтобы покинуть Лотлориэн. Пришли также и Владыки в сопровождении нескольких эльфов, которые хотели попрощаться с новыми друзьями. А если мне не изменяет мой глаз, то несколько наших воинов встретили здесь дам своего сердца. И им было тяжелее всего прощаться с Лориэном, как и их принцу. Я искал в толпе собравшихся только одно лицо. Но его нигде не было. Я осмотрел эльфов несколько раз, но среди них не было той, к которой так стремилось моё сердце. Разочаровавшись, я попрощался с Владыками, поблагодарив их за приём. В последний раз пройдясь взглядом по собравшимся, я встретился с глазами, взгляд которых заставил моё сердце биться чаще. Сократив расстояние между нами, я обнял Анариэль, наслаждаясь её запахом и нежностью тела. Она уткнулась носом мне в шею и попросила пообещать, что я вернусь. Я улыбнулся, с радостью исполнив её просьбу. Ведь на самом деле я собирался сразу же, как доставлю послание, вернуться сюда и уже не расставаться с Анариэль ни на секунду. Наши губы слились в чувственном и печальном поцелуе. Целуя её, я пытался показать Анариэль всю свою любовь и желание скорой встречи. Тяжелее всего было расставаться. Садясь на коня, я краем глаза заметил слёзы на её щеках, а потом она скрыла своё лицо в объятиях матери. Я уверял себя, что наше расставание продлится недолго, и отправился в путь, мечтая, как снова буду держать Анариэль в своих объятиях.***
Сразу после приезда в Ривенделл я был готов отправиться в обратный путь, как только передам послание отца Владыке Элронду. Но он убедил меня остаться, настояв на том, чтобы я дождался Гэндальфа и сам оповестил его о случившемся. Я покорно согласился, решив, что это не займёт много времени. Митрандир приехал только через полтора месяца моего пребывания в Имладрисе. Я не находил себе места всё время, пока был в ожидании. Меня не радовали ни цветущие сады Имладриса с водопадами, дарящими свежесть, ни разговоры с Арвен или Владыкой, которые раньше доставляли мне удовольствие и были едва ли не единственными, спасавшими меня от подавленного настроения. Я чувствовал себя разбитым, пребывая в разлуке с любимой. После приезда Гэндальфа я захотел сразу же уехать, как расскажу ему обо всём. Но он заставил меня остаться, аргументируя это тем, что скоро будет решаться судьба всего Средиземья. И я, как представитель Лихолесья, должен буду участвовать в Совете. Я совершенно не понимал, к чему он клонит, и, разозлившись, отказал магу. Но Гэндальф был непреклонен. Он сказал, что, хочу я того или нет, но дождусь Совета, такова была воля моего отца. Совет состоялся только через двенадцать дней, которые для меня тянулись как столетия. Я покорно ждал этого дня, жалея, что вообще вызвался исполнять просьбу Короля Лихолесья. Надо было сказать ему, что я встретил ту, на которой хочу жениться. Он от счастья бы сам доложил о побеге Голлума, и сейчас ждал Совета вместо меня, пока я был рядом с моей Анариэль. На Совете собрались народы, приехавшие из самых дальних уголков Средиземья. Эльфы, люди, гномы — все жаждали услышать то, для чего Владыка Элронд созвал их. И ответ не заставил себя долго ждать, Гэндальф сообщил, что Единое Кольцо нашлось. И оно здесь, в Ривенделле, в руках маленького хоббита. И мало того, Враг уже ищет его повсюду. Всех охватили страх и паника. Кто-то предложил воспользоваться мощью кольца и обратить его против Саурона. Но силу кольца нельзя превозмочь, оно подчинялось только одному Властелину. Поэтому было принято решение тайно уничтожить кольцо, чтобы не дать ему попасть в руки Хозяина. Ведь если оно окажется в Его руках, то Саурон сможет поработить всё Средиземье. Кольцо можно уничтожить, только сбросив его в жерло вулкана, в котором оно было изготовлено. Поэтому тому, кто осмелится взять на себя эту непростую задачу, придётся пойти в Мордор. Вызвался хоббит Фродо Бэггинс, который был хранителем кольца и принёс его в Имладрис. К нему присоединился Гэндальф, Арагорн, гном Гимли, Боромир из Гондора, ещё трое хоббитов и я. Так образовалось Братство кольца. Это решение далось мне с огромным трудом, ведь оно значило, что я нескоро вернусь к Анариэль. И вернусь ли вообще?.. Я понял, что, возможно, больше никогда не увижу ту, которая смогла вновь принести в мою жизнь яркие краски. Не было и дня, чтобы я не вспоминал моменты, проведённые вместе с Анариэль. Она приходила ко мне во снах, я слышал её заливистый смех и голос, который говорил: «Я люблю тебя». Именно из-за неё я должен был отправиться в этот опасный путь. Ради того, чтобы она могла жить, не зная зла. Чтобы сбылась её мечта. Кольцо нужно было уничтожить, чтобы тень Саурона больше не нависала над Средиземьем и ничем не угрожала той, ради которой я был готов на всё. Даже на смерть.