***
Гермиона категоричным взглядом оглядела себя в зеркале. Её пальцы, слегка дрожа, в тысячный раз поправили заколотые непослушные волосы. Её начинало раздражать, что она не могла контролировать свои бешено вьющиеся локоны. Малфой снабдил её ещё одним флаконом «Простоблеск» и всеми необходимыми ей заколками, и, тем не менее, волосы Гермионы по-прежнему выглядели словно обитаемое птичье гнездо. Что ж, это просто невероятно, не правда ли? Я — взрослая женщина, которая не умеет делать прически! Несмотря на великолепное платье и не менее прекрасные туфли, отражение Гермионы, смотрящее на неё из зеркала, выглядело усталым и невзрачным. И нервным — очень нервным. Он сошёл с ума? Я? Тот дом будет напичкан Пожирателями смерти, и к ним приду я, грязнокровная Грейнджер. Это будет чёртова катастрофа! Зачем я это делаю? Она обернулась как раз вовремя, увидев причину своего безумия, который вошёл в комнату. Гермиона не могла произнести ни слова, на мгновение забыв о своих волосах. Он выглядит… Гермиона обнаружила, что её настигло удивление, и она поняла, что пялится на него, пока внутри неё зарождалось незнакомое чувство, заставляя температуру в комнате подскочить. Однако, я никогда не считала его омерзительным, просто… На нём был тёмно-серый костюм. Она была уверена, что тот был сшит специально для него, потому что он идеально сидел, подчёркивая все его мужские достоинства: от изящной талии до широких плеч. Цвет, казалось, подсвечивал его серебряные глаза, а волосы Малфоя спадали на лоб в мальчишеской небрежности, хотя Гермионе было интересно: сколько времени ему потребовалось, чтобы они выглядели именно так? Тупой Малфой. Он медленно, но уверенно подошёл к ней, уголки его губ приподнялись, и Гермиона не была уверена, что ей пришлось по душе то тёплое, внезапно появившееся ощущение в животе, которое было вызвано его присутствием. — Нравится, как я выгляжу, Грейнджер? — промурлыкал он, приподняв бровь. Гермиона взволнованно отвела взгляд, пытаясь притвориться, что не пялилась на него. Она ненавидела, когда он становился таким невыносимым. — Разве что в твоих фантазиях, — ответила она. — Ты напугал меня, вот и всё. — Почему ты так долго? Ты пробыла здесь несколько часов. — Я пыталась уложить волосы. — Что ж, прости меня за прямолинейность, но в это мало верится. Она покраснела, глядя на него в зеркало. — Замолчи. Я стараюсь изо всех сил, Малфой! — затем Гермиона повернулась к нему, и её глаза вспыхнули. — Ты знаешь, это ведь не было частью нашего соглашения, — обвиняюще сказала она. — Я не обязана таскаться с тобой по Лондону! Это сумасшествие! Там нет места для меня! И не только потому, что я Гермиона Грейнджер, но и потому что… ты только взгляни на меня! На моём лице ни грамма косметики, я не ношу никаких украшений, и единственное, что у меня есть, принадлежит тебе! Это платье… это просто… это всё равно что одеть дурнушку в бальное платье Золушки. Нахмурившись, она села за туалетный столик Астории, мрачно уставившись на своё отражение. Гермиона взяла ещё одну заколку, которая лежала перед ней, и, поморщившись, наконец пошевелилась, чтобы заколоть волосы на макушке, но в результате образовалась путаница из шпилек и взлохмаченных кудрей. Её глаза встретились с глазами Малфоя в зеркале, и на его лице появилась раздражающая ухмылка, которая сделала его ещё привлекательнее, хотя это казалось невозможным. — Соглашение, как ты его называешь, заключалось в том, что ты принадлежишь мне. И я поступаю с тобой так, как пожелаю. И мне бы очень хотелось, чтобы ты быстрее уложила свои волосы, но тут уж ничего не поделаешь, да? Гермиона встала, сжав кулаки. — Иногда я действительно тебя ненавижу, Малфой. Её глаза яростно сверкнули, и это заставило его вновь ухмыльнуться. — В самом деле? Даже с учётом того, что у меня есть решение для всех твоих проблем? — сказал он, вынимая пузырек из кармана мантии. Гермиона с любопытством уставилась на него, а затем забрала у него флакон после того, как он откупорил его. Жидкость имела красивый жемчужный цвет и знакомый запах. — Подожди, — в ужасе воскликнула Гермиона, переводя глаза на его. — Это Оборотное зелье? Драко закатил глаза. — Запиши правильный ответ в копилку одной из лучших ведьм нашего поколения, — протянул он. — Тебе не придётся беспокоиться о том, как ты выглядишь сегодня вечером, потому что ты будешь похожа на мою жену в алом платье. Проблема решена. Астории сегодня не будет, а я не могу пойти на семейную вечеринку без неё. Что же скажут люди? Гермиона смотрела на пузырёк, ничего не говоря и не слыша нотки сарказма в его голосе. Правда, её раздражали постоянные ехидные комментарии с его стороны, и она ненавидела Малфоя за то, кем он являлся, но и не могла отрицать тот факт, что в нём была сторона, которая ей… не то чтобы нравилось, но ей… хотелось понять его. И теперь Гермиону настигло разочарование, поскольку платье было не чем иным, как просто предметом гардероба его жены. Малфой хотел провести вечер не с Гермионой; она просто была заменой для Астории. Хорошо, хорошо. Я никогда не должна забывать, кто я и кто он. Гермиона скептически посмотрела на него. — Тем не менее, это не сработает, Малфой. Я уже не раз имела опыт с Оборотным, и… Она не знала, стоило ли рассказать ему о превращении в Беллатрису Лестрейндж и о том, что произошло в Гринготтсе, и, в конце концов, Гермиона предпочла промолчать об этом. — Я не знаю твою жену! Я не знаю, что стоит говорить, а что — нет! Никто не купится на это, и что будет тогда, когда кто-то догадается? Она видела, как его губы слегка дрогнули. — Меня забавляет то, как ты нервничаешь, Грейнджер. Почему бы тебе не предоставить мне возможность всё решить? — Потому что не тебе придётся весь вечер притворяться твоей женой! — Всё, что тебе нужно сделать, это стоять рядом со мной и улыбаться. Ты действительно думаешь, что я женился на ней из-за её ума, Грейнджер? Гермиона замерла, нахмурившись. По правде говоря, она никогда не думала о браке Малфоя и Астории. Давным-давно ей на ум пришла мысль, что, может быть, это было просто для удобства. В конце концов, это практиковалось во многих чистокровных семьях, о которых она знала, слыша новости от ребят в школе и читая газеты. Разве не так было между родителями Малфоя? Она заговорила с придыханием. — Это вечеринка твоей семьи, а что, если они… захотят, чтобы я… поговорила с ними? Он в замешательстве уставился на неё. — Тогда поговори с ними, Грейнджер. — А что, если я останусь с ними наедине? Гермиона уперла руки в бока и надменно посмотрела на него, хотя, на самом деле, ей было дурно и внешний вид выдавал это. Малфой покачал головой. — Грейнджер, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты слишком сильно обо всём беспокоишься? А теперь выпей. Гермиона была взволнована его безразличием, но поняла, что у неё не было выбора, поэтому, затаив дыхание, она закрыла глаза, опрокинула содержимое пузырька и проглотила. Драко с восхищением наблюдал, как пучки карамельных волос менялись, превращались, становились длиннее и темнее. Её кожа побледнела, стала белёсой и похожей на фарфор, и на его глазах Грейнджер подросла на несколько дюймов, а её ноги и руки удлинились, пока она не стала всего на дюйм ниже его. И эти глаза, глаза Грейнджер, взгляд которых преследовал его, приобрели тёмный оттенок. Платье, на которое он наложил чары, село идеально. Драко понял, что на Грейнджер алое платье нравилось ему больше. От этого осознания по его телу пробежался целый рой мурашек. Теперь перед ним стояла Астория Гринграсс, её прекрасное лицо было обращено к нему с нетерпением и любопытством. Фактически, лицо, которое он видел перед собой, было ему знакомо и незнакомо одновременно, потому что Драко давно привык видеть свою жену в двух состояниях — сердитой или равнодушной. Эта женщина, стоявшая перед ним, была похожа на его жену, но он сразу мог бы понять, что это была не она. Что-то было в её глазах; что-то, что зелье не могло изменить. Её глаза по-прежнему принадлежали Грейнджер. — Ну и ну, — удивился он, качнув головой и почувствовав лёгкое возбуждение. — Мы изучали это на зельеварении, но, Боже, ты выглядишь… Драко видел перед собой Асторию. Он чувствовал некое разочарование. Грусть. Пытаясь избавиться от подобных мыслей, Драко полез в карман своей мантии, а затем раскрыл ладонь, в которой лежало обручальное кольцо жены из золота, обрамлённое бриллиантами. — Надень его, — мягким тоном скомандовал он, и, хотя Драко увидел, что Грейнджер на мгновение заколебалась прежде, чем надела кольцо на палец, и, глядя на него, как на червяка, а не на изысканное украшение, она всё же промолчала. — Помни, не отходи далеко. Он услышал, как она фыркнула. — Ни за что, Малфой. — Драко, — строго поправил он, когда они вышли из дома и спустились по цементным ступеням на улицу. Драко чувствовал, как её взгляд впивался ему в спину. — Если ты собираешься притворяться моей женой, то тебе надо звать меня по имени. — Хорошо, — она фыркнула. — Ни за что, Драко. Гермиона решила для себя, что ей нравилось, как звучало его имя. Хотя она никогда не признается ему в этом.***
Гермиона остановилась в дверях огромного бального зала, где проходила вечеринка Лестрейндж, и на мгновение у неё перехватило дыхание. В течение многих лет она не видела ничего, кроме смерти, боли и мрачных сторон этого существования. Гермиона забыла, какой может быть жизнь; она забыла, что другие люди всё ещё умели наслаждаться вещами, о существовании которых она давно позабыла. Гермиона вцепилась в Драко в тот момент, когда они покинули дом, и, войдя в переполненную комнату, она почувствовала, что он вёл её, пока у неё не было сил оторвать глаз от зрелища, открывшегося перед ней. Вокруг неё были мужчины и женщины, одетые в красное и чёрное. Они подавали шампанское в бокалах и аперитивы вместе с закусками на серебряных подносах. Кроме того, столы для ужина, накрытые скатертями, были заставлены белой фарфоровой посудой и сияющими серебряными столовыми приборами. По обе стороны от них стояли обеденные столы, каждый из которых был завален сладостями и пирожными, от которых у Гермионы заслезились глаза, а живот скрутило от восторга. Когда я в последний раз ела шоколадный эклер? Не понимая, как странно это выглядело со стороны, Гермиона остановилась у стола, на котором не было свободного места из-за кучи десертов, которые она могла только вообразить. — Грейнджер, — прошипел Малфой ей в ухо, чтобы только она могла расслышать его голос. — Ты привлекаешь внимание. Астория, кстати, ненавидит сладкое. Гермиона чуть не подпрыгнула от голоса, который вторгся в её мысли, и бросила на него резкий взгляд, но она позволила ему отвести её подальше, лишь испустив короткий вздох тоски и разочарования. Хотя бальный зал был украшен так, чтобы всё выглядело как классический приём, она смогла разглядеть явные признаки присутствия магии в этой комнате; потолок был скоплением множества световых эффектов, от которых стены сверкали и переливались. Стол, на котором стояли напитки, казалось, никогда не пустовал, и Гермиона могла видеть, как каждое угощение, взятое гостем, восполнялось следующим. И звучала музыка, но никаких музыкантов внутри помещения не было. Гермионе показалось странным, что семья Лестрейндж, представители которой якобы ненавидели магглов и всё, что с ними связано, устраивала вечеринку в том, что явно было маггловским отелем, хотя и одним из самых красивых, в котором она когда-либо была. — Как они всё это провернули? — спросила она человека, сидящего рядом с ней, гадая, могла ли Астория спросить подобное. Возможно нет. — Магглооталкивающие чары, Грейнджер. Не думаю, что кто-то из них даже догадывается о том, что эта комната сегодня вообще существует. Гермиона кивнула, её взгляд всё ещё был прикован к убранству бального зала. Только когда она насытилась захватывающим дух зрелищем, Гермиона начала замечать других гостей, и её живот сжался от страха. Она знала, кто здесь был и как сильно они её ненавидели… Но сегодня ты не Гермиона Грейнджер. Сегодня ты Астория Малфой. Ты жена Драко. С этими словами она крепче вцепилась в него, пытаясь казаться уверенной в себе, будто Гермиона была на своём месте рядом с этим мужчиной. Он бы не стал всё усложнять, да? — А вот и они. Гермиона едва не застонала, услышав эти слова, поскольку это были последние четыре слова, которые она хотела уловить; от мысли провести хоть какое-то время в компании Лестрейнджей ей стало не по себе. Сквозь толпу Гермиона смогла разглядеть тех, к кому было приковано внимание Драко — Беллатриса и Родольфус сидели за центральным столом, оба одетые в чёрное. Ни один из них не выглядел так, будто они были на вечеринке, и по правде говоря, Беллатриса выглядела так же устрашающе, как Гермиона её и помнила. От того, что воспоминания о прошлом напали на неё, она на мгновение потеряла равновесие и едва ли могла сделать хоть один шаг вперёд. — Ты идёшь? — в его голосе звучало раздражение, и Гермиона могла только надеяться, что он поймет, почему её одолел внезапный страх. — Я-я не могу. — Грейнджер, — прошипел Малфой, отступая назад, чтобы встать ближе к ней. Почему-то Гермионе это казалось правильным. Она не хотела его отпускать. Её глаза обратились к нему с паникой и мольбой. Его челюсти сжались. — Если ты не пойдешь со мной, моя тётя будет спрашивать о том, что случилось. Я не могу этого допустить, понимаешь? — Я-я… мне нужна минутка, я просто… мне нужно выпить и пару минут, а затем… Он попытался вырваться из её хватки, похожей на стальные тиски. — Хорошо, — кратко ответил Драко, наконец сумев отойти от неё. — Выпей и подожди минутку. Если я тебе понадоблюсь, ты найдёшь меня в кругу моей семьи. Гермиона уставилась на него, её охватила беспомощность, за которой последовала волна гнева. Как он посмел? Как он посмел оставить её одну в этом зале, зная, что она понятия не имеет, кто есть кто и как ей следует себя вести? Стоя в центре бального зала, глядя на мужчину, которого она ненавидела и который отдалялся от неё, Гермиона сделала несколько вдохов и собралась с мыслями. В конце концов, ей нужен ясный ум сегодня. Астория. Я Астория Малфой, и мне нужно вести себя подобающе! Гермиона выпрямилась, заставила себя улыбнуться, а затем потянулась к бокалу с шампанским идеально ухоженной рукой. Она шла так, как делала это Астория — с нарочитой медлительностью и совершенной грацией. Гермиона кивнула тем, кто проходил мимо неё, заставляя себя вспомнить, кто она такая, и что другие, вероятно, знали, кто был перед ними. Стена рядом со столом со сладостями была завешана зеркалами, и именно в этот момент Гермиона осознала реальность происходящего. Отражение, смотрящее на неё, было той женщиной, которую она ненавидела с тех пор, как стала работать в доме Малфоев. Гермиона, конечно, знала это с того момента, как выпила Оборотное зелье, но увидеть это воочию было совершенно… иным. В то мгновение она казалась очаровательной молодой девушкой. Гермиона выглядела потрясающе и властно. Она была холодной, но яркой. Внешняя красота заключала в себе отвратительную душу. Так было со всеми вокруг неё, и Гермиона поняла это, почувствовав болезненное, неприятное ощущение внизу живота. Она пристально осмотрела себя, внимательно изучила великолепное алое платье, чувствуя тяжесть чёрных волос, спадающих на спину, и впилась взглядом в удивительно красивое обручальное кольцо, украшавшее её палец, вспомнив, что всего несколько месяцев назад на том же самом месте было совершенно другое украшение. Это была настоящая любовь, настоящая любовь к моему мужу. Всё это — мираж, видимость приличия и красивая картинка, скрывающая гниль ненависти и зла. Всё это ненастоящее. Не могу поверить, что я вообще здесь… Её глаза на мгновение наполнились слезами, прежде чем Гермиона вспомнила роль, которую она играла, и поняла, что Астория Малфой не имеет права плакать на свадебном торжестве. Повернувшись, Гермиона осмотрела зал, который начал медленно заполняться ещё большим количеством людей, в поисках Малфоя, по-прежнему стоявшего со своей семьей. Несмотря на то, что он, как и она, вероятно, был также взволнован ситуацией, в которой они оба оказались, ему всё же удалось заставить её держаться. Малфой был олицетворением уверенности, его лицо было серьёзным, рот украшала лёгкая улыбка, а глаза представляли собой живописную картину неиссякаемой заинтересованности. Он грациозно подходил к гостям, и она почти могла представить себе красноречие, с которым Драко заговаривал с ними. В ту ночь Драко Малфой вёл себя так, словно мир вращался вокруг него. Гермиона обнаружила, что ей удалось признаться самой себе, что он определённо выглядел как человек, вокруг которого должен был вращаться этот мир. Удивительный. Впечатляющий, но при этом невыносимо раздражающий. В этом углу зала было намного легче выпить пузырёк Оборотного зелья, который дал ей Малфой, и Гермиона быстро опустошила его, прежде чем допить шампанское и убедиться, что никто не видел, что она сделала. К счастью, ей удалось остаться незамеченной. Во всяком случае, сложилось такое впечатление. Интересно, так ли чувствует себя Астория? Интересно, волнует ли Беллатрису или кого бы то ни было, чем занят Драко и с кем он проводит время? Гермиона с любопытством посмотрела на обручальное кольцо на своей руке, и снова подумала о браке Малфоя. Она задавалась вопросом: действительно ли он любит Асторию? Она спрашивала себя, была ли Астория вынуждена выйти за Малфоя или, может быть, была и другая кандидатура? За всё время, что Гермиона провела в доме, готовя и убирая для них, она ни разу не услышала доброго слова или теплоты в их разговорах. Они ели в тишине, и, если Малфой и смотрел на Асторию, то только с презрением. Их отношения не были похожи на те, что были между ней с Роном. И в них не было той преданности, что была между Джинни и Гарри. Она вспомнила, как Римус смотрел на Тонкс, и как глаза Молли сияли невысказанным обожанием, когда Артур входил в комнату. Сердце Гермионы забилось от боли, внезапно захлестнувшей её при мысли о людях из прошлого, и она задалась вопросом: было ли у Малфоя хоть что-нибудь из этого? Вздохнув, глядя на красивое кольцо, которое было символом его брака, Гермиона закусила губу. Я надеюсь, что да.***
Это нервировало. Каждый раз, стоило Драко небрежно повернуть голову, чтобы проверить, что делает Грейнджер, её глаза встречались с его в этом мрачном, но просторном зале. Она не стремилась выйти из тёмного угла, ближайшего к заваленному сладостями столу. Хотя у него было желание убить её из-за нелепой тяги к сладкому, Драко знал, что, если он подойдёт к столу, то тем самым привлечёт к ней внимание, а это было последним, что бы ему хотелось допускать. Он просто решил уповать на то, что никто не заметил внезапной тяги Астории к десертам. В целом, однако, вечер перестал быть таким невыносимым. Беллатриса и Родольфус словно даже не хотели уделять никакого внимания Грейнджер, и, на самом деле, его тётя презрительно фыркнула, сказав ему, что это абсурд, раз уж он решил привести сюда жену, которая явно не хотела быть здесь. «Возможно, она действительно не хотела быть здесь, но Астория бы точно не тратила время на эти пирожные с патокой», — подумал он, шокированный тем, что Грейнджер успела доесть уже второе угощение. — «Да, пока дела обстоят не так ужасно», — решил Драко.***
Гермиона нашла утешение в многочисленных изысканных десертах на столе, и, слизнув густые сладкие сливки с большого пальца после поглощения очередного куска пирога, который по вкусу был словно подарок с небес, она услышала голос, от которого кровь застыла в жилах. — Ну и ну… неужели это его жёнушка! Она повернулась, мысленно напоминая себе снова и снова… Я — Астория Малфой… Я — Астория Малфой… Я — Астория Малфой… Пэнси Паркинсон стояла и смотрела на неё, склонив голову набок, будто Гермиона была диким зверьком в маггловском зоопарке. — Не думала, что встречу тебя здесь, — саркастически сказала она, тихо хихикнув. Гермионе было интересно: эта девушка, стоя рука об руку с каким-то неприятно выглядевшим чиновником, вела себя в таких кругах так же, как и в Отчуждении? — Неужели? — презрительно ледяным голосом выдавила из себя Гермиона — именно тем тоном, который с ней так часто разговаривали. — Я здесь со своим мужем. Лицо Пэнси побагровело, будто она сдерживала поток слов, которые не могла заставить себя произнести. — Правда? Вопрос прозвучал с насмешкой, и Гермионе не понравилось, как Пэнси смотрела на неё — слишком пристально, слишком подозрительно. Затем она ухмыльнулась, отбросив свои густые тёмные волосы назад, и повернулась к тому, кто её сопровождал. — Удивительно, не правда ли, Маркус? Такая фигура, хотя она ест, как не в себя. Гермиона, потянувшаяся за куском лимонного пирога, вздрогнула, и её глаза округлились. — Действительно удивительно, — надменно ответила она. — Я полагаю, судьба не ко всем так благосклонна. Гермиона окинула Пэнси презрительным взглядом, заставив девушку покраснеть от гнева. Паркинсон фыркнула. — Не понимаю, почему вокруг тебя столько шумихи, — ответила она. — Ты не настолько привлекательна. Полагаю, у тебя и правда красивая кожа, но нос — настоящее уродство, к тому же, задница довольно внушительна. Гермиона посмотрела на себя, удивившись словам Паркинсон, поскольку считала Асторию идеалом красоты. Несмотря на то, что на самом деле она не была Гринграсс, Гермиона ощетинилась. — Ну, тогда я смею предположить, что у тебя что-то не так со зрением, — она усмехнулась. Пэнси безжалостно засмеялась. — Только представьте себе, что у этой глупой маленькой жёнушки, которую выводят в свет в качестве красивой куклы, появились коготки! А я-то думала, у тебя в голове даже нет серого вещества. Гермиона внутренне напряглась. О, чёрт возьми. Что теперь? Что, если она начнётся задаваться вопросом, почему Астория ведёт себя странно? Неужели она никогда не защищалась? Она вообще не давала отпор? О, чёрт возьми, Малфой, на ком ты женился?! В панике Гермиона решила покончить со своим лимонным пирогом, на который смотрела всё это время. Она заметила, как Пэнси наклонилась, чтобы прошептать что-то своему партнёру — Маркусу — на ухо, и он ухмыльнулся, когда Паркинсон повернулась и посмотрела на Гермиону. — И где же твой муж? Он как обычно бросил тебя и оставил одну? Мерлин знает, что Драко достаточно умён. Мы все до сих пор задаёмся вопросом: какого черта он вообще женился на тебе, Астория? В тебе же нет ничего особенного. Просто очередное красиво личико, но всем известно, что привлекательную мордашку можно легко заменить на другую. Гермиона моргнула. Это то, с чем постоянно сталкивалась Астория? С подобным обращением? Она хотела наброситься, накинуться на Пэнси Паркинсон за то, что та неуважительно относилась ко всем вокруг, но Гермиона не знала, стоило ли ей делать это или нет. Проглотив ответ, она доела свой пирог и ухмыльнулась. — Мне всё равно, что ты думаешь. В конце концов, обручальное кольцо на моём пальце, а не на твоём. Когда она закончила говорить, Гермиона выдавила из себя самую приторно-едкую улыбку, какую только могла, надеясь, что это сведёт с ума коварную и противную Пэнси. С довольной ухмылкой она наблюдала, как Паркинсон начала краснеть, а затем резко побледнела и яростно подалась вперёд. — Ты мерзкая сука… Драко дёрнул её за плечо. — Ты только что назвала мою жену сукой, Паркинсон? Обе девушки отошли друг от друга, и Пэнси уставилась на Малфоя, не скрывая своего презрения. Гермиона воспользовалась этим моментом, чтобы разгладить складки своей атласной юбки, и поправила волосы так, как это делала Астория, которая казалась ей довольно самовлюблённой. Она обнаружила, что была в ярости из-за того, что Малфой оставил её одну в этом зале, с этими людьми, в этом теле, которое не принадлежало ей, но, в то же время, в ней зарождалась благодарность за то, что он появился в нужный момент. — Нет, мы просто болтали, не так ли, Астория? — Пэнси растянула губы в улыбке, приподняв тёмную бровь. Гермиона обиженно фыркнула. — Она сказала мне, что у меня толстая задница. Хотя мышцы на лице Малфоя не дрогнули, Гермиона видела скрытое веселье в его глазах. Когда он заговорил, голос был бархатным и мягким, как и его кожа. — Разговор окончен. Хорошего вечера, Паркинсон. Гермиона знала, что с ним не стоило продолжать спор, когда он говорил подобным тоном. Пэнси открывала и закрывала рот несколько раз, напоминая рыбу, а затем Малфой кивнул Гермионе. — Пойдем, Астория. Гермиона посмотрела на него, а слова протеста застыли на губах. Как он смеет? Как он посмел обращаться с ней, будто она была каким-то… животным? Когда она не двинулась с места, он крепко схватил её за плечо, оттаскивая от Пэнси. — Отпусти меня, — прошипела Гермиона, когда он покинул зал вместе с ней. Её глаза вспыхнули от ненависти, когда Драко ухмыльнулся. — Набралась смелости, Грейнджер? Это на самом деле довольно забавное зрелище. Она пихнула его. — Как ты посмел сбежать и бросить меня? После того, как пообещал оставаться рядом? — Тш-тш, я никогда не говорил, что буду рядом. Я сказал тебе, чтобы ты держалась рядом со мной. Ведь ты сказала, что тебе нужно выпить и съесть… — он кивнул в сторону стола с десертами, — два или даже шесть пирожных, — закончил Малфой с ухмылкой на губах. Когда она сердито взглянула на него, он сделал то, чего Гермиона никак не ожидала. Малфой засмеялся, и всё, что было вокруг, казалось, исчезло. Это был странный звук, но не отталкивающий. Мягкий и сладкий, как мёд; прямо из глубины его души, способный заставить вспыхнуть серые глаза. Это длилось всего несколько секунд и тут же прекратилось. — Давай, Грейнджер. Только сегодня мы можем забыть, кем являемся, и просто… Он протянул руку, и она посмотрела на него так, будто это движение оскорбило её. — И что ты хочешь? Малфой склонил голову и посмотрел на неё. — Потанцуй со мной. — Что? — Потанцуй со мной, — повторил он, и, потянувшись к её руке, взял её в свою. — Это же вечеринка, а ты — моя жена, и, каким бы холодным ни был наш брак, мы всё равно должны танцевать вместе. Прежде чем Гермиона смогла отодвинуться или отойти, она оказалась в кольце его рук и прижалась к мужскому телу. Шок парализовал её, и Гермиона увидела, как уголки его рта приподнялись. — Ты не умеешь танцевать, Грейнджер? Ты никогда не умела развлекаться, да? Её щеки предательски покраснели. — Неправда, Малфой, — прошипела она. Она принялась водить руками вдоль его плеч, прямой спины и вдоль талии, пока её пальцы слегка дрожали. — Это просто… странно. Эта вечеринка, и то, что я в облике Астории. Я просто сбита с толку. Ты меня смущаешь, — пробормотала она, глядя ему в глаза. Он вглядывался в тёмные глубины глаз Астории, но представлял себе глаза Грейнджер — карие и тёплые, с вкраплениями тягучей карамели. «Невероятные глаза», — признался себе Драко. Он потянулся пальцами, проводя ими по привычному, но удивительно незнакомому лицу жены, и сердце на мгновение забилось быстрее. Ни один из них не заметил, что действие Оборотного зелья стало прекращаться, потому что Драко потерял контроль из-за неё, забыв, что не с Грейнджер он должен был быть здесь. Она глазами проследила за движением его нежной руки, скользнувшей пальцами по её лицу, и прикрыла веки, когда Малофй приблизился к ней вплотную. Поцелуй меня. Ему не нужно было что-то говорить. Его губы запечатали эти слова на её губах, и она ответила. Они застыли в этом мгновении, утонув друг в друге.