«Уважаемая мадам Паркинсон,
В связи с возросшей необходимостью проведения экспериментов с детьми в Азкабане, Министерство требует вернуть Лили Поттер, которую без промедления отправят в тюрьму. Вы должны отказаться от ребёнка к утру первого дня следующей недели. Если Вам необходим ребёнок для личного пользования, Министерство даст Вам замену, как только появится возможность.
Благодарим Вас и приносим извинения за доставленные неудобства Вам или Вашей семье.
У. Макнейр
Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними
Бюро исследований дементоров
Подразделение опасных существ»
Бросив письмо на стол, Пэнси вжалась в стул и нахмурилась. — Чёрт возьми, — снова сплюнула она, гадая, как ей поступить сейчас. Лили Поттер была единственным козырем в её руках для того, чтобы использовать Драко, и, хотя прошло уже более двух месяцев, она была уверена, что достаточно скоро глупая грязнокровка Грейнджер надавит на него и чувство вины, и заставит обменять её на ребёнка. Пэнси знала, что Грейнджер заботилась о гнусном отпрыске Гарри Поттера больше, чем о себе. Почему… Он должен был ей сказать! В противном случае это не имеет смысла. Конечно, он не может заботиться о ней! О какой-то грёбаной грязнокровке? Эта мысль разожгла медленно пылающий гнев Пэнси. Она не обратила внимания на звон колокольчика, сигнализирующего о прибытии гостя, и чуть не подпрыгнула, услышав его голос. — Пэнс, ты чего так истеришь? Маркус Флинт, как всегда очаровательный в своём обличии, опустился на стул напротив Пэнси, одарив её оценивающим взглядом и ухмылкой. Она хотела ударить его по лицу, которое напоминало ей тролля, но сдержалась, вместо этого бросив ему письмо через стол. — Вот почему. Когда он читал, её челюсти сжались. На мгновение она подумала, умеет ли Маркус вообще читать; он не был умным в школьные годы. Она наблюдала за тем, как он смотрел на неё, почёсывая затылок. — Нам действительно нужны дети. — Мне плевать! — визг прозвучал слишком громко, и, опустив голову, Пэнси старалась взять себя в руки, пока говорила: — Лили моя. — Технически она принадлежит Отчуждению. — Да! Отчуждению, которым я руковожу! — Ну, не надо кричать, Пэнс. — Отвали! Маркус откинулся на спинку стула, нахмурившись. Он надеялся, что Пэнси будет в хорошем настроении. Хотя их отношения не были стабильными, её характер и его энергия часто приводили их к тому, что они оказывались в постели, и, честно говоря, это было единственным, что его заботило. — Что ж, если у тебя возникнут проблемы, сходи к Блейзу Забини. Это он просил о переводе. Сегодня утром обменялись с ним совами, и Макнейр одобрил это. Отчуждение в западной части Лондона, которым управляет Забини, кишит грязнокровными детьми, и правда в том, что нам нужны тела. Пэнси изучала свои ногти, пытаясь казаться незаинтересованной. — Блейз, говоришь? — она издала странный звук себе под нос. — Он мне никогда не нравился. Она посмотрела на усмехнувшегося Маркуса. — Он довольно хитрый. Тихий. Макнейр просто доволен им до безумия, хотя я не знаю, почему. Блейз какое-то время был его правой рукой в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Пэнси смотрела в окно с напряжённым, раздражённым выражением лица. Возможно, он был изворотливым, тихим и упрямым. Но он также отвечал за западное Отчуждение, так же, как Драко отвечал за то, что находилось в восточной стороне города. И тот факт, что двое этих мужчин были давними знакомыми, не ускользнул от Пэнси, которая часто подвергалась паранойе, особенно когда что-то шло не так. Словно Драко действовал за моей спиной, да? Она прикусила нижнюю губу. Хотя я не могу это доказать, не так ли? Чёрт побери! — Мне плевать, что он хитрый! Он ублюдок, как и все мы. Размахивает своим членом, пока на него не прыгнет какая-нибудь грязнокровка? Ходили слухи, что он тоже был как-то раз в полной заднице из-за одной из них. Этот мир уже вообще сошёл с ума. Пэнси воздерживалась от закатывания глаз, её раздражение мешало терпеть Маркуса, который слегка раздражал её даже в хорошие дни. Она держала его при себе просто потому, что он был нужен, чтобы выпустить пар. В других случаях он вызывал у неё отвращение. Она простонала и откинулась назад. — Они так и не нашли грязнокровку, которую он обрюхатил, не так ли? Маркус ухмыльнулся. — Нет, но какое-то время была какая-то дрянь, которая подходила под подозрения. Даже не знаю, родился ли ребёнок или жив ли он ещё. Он всё это хорошо скрывал, серьёзно. Пэнси охватило разочарование, и она застонала. Одним из способов устранить проблему с Блейзом Забини было бы вытянуть все отвратительные секреты, которые он скрывал, но, похоже, об этом тоже не могло быть и речи. Копаться в таком никогда не было сильной стороной Пэнси, да и времени у неё все равно не было. Слишком много глаз было приковано к ней, и, если её поймают, пока она будет вынюхивать это там, где ей не положено находиться, это может её погубить. Тёмные глаза, которые следили за Пэнси с того момента, как она вошла в чайную, теперь расширились, и сзади послышались шаги, которые стихли, когда раздался новый голос: — Я знаю правду о Блейзе Забини, если тебя интересует. Голос звучал ровно и уверенно, и Астория Гринграсс одарила Пэнси красивой, но расчётливой улыбкой. Глаза Пэнси округлились от интереса. Жизнь действительно умела удивлять. — Но это будет стоить тебе кое-что. Пэнси простонала. И позволила раздражению вновь подчинить её себе.***
Штаб-квартира ВЕРЫ, Паддингтон, Лондон, Англия
Дейзи заплакала, как только Падма впустила Дина Томаса в довольно маленькую квартирку. Парвати прижимала к себе ребёнка, что-то нашёптывая ей, пытаясь успокоить её, несмотря на то, что девочка прохныкала всё утро. Дверь скрипнула, а ребёнок спал чутко, что было проблемой для других обитателей квартиры. Но никто никогда не стал бы жаловаться; это была их жизнь, это было то, что они выбрали. Парвати посмотрела в окно на двор внизу, где была цементная дорожка и худые деревья. Кроме того, на сером горизонте не маячило ничего, кроме обветшалых зданий и распутных женщин, идущих по главной улице в поисках способа заработать. Она внутренне вздрогнула, успокаивая маленькую Дейзи, качая ее, пока ребёнок не заснул. Отведя взгляд тёмных глаз от мрачного вида, Парвати положила Дейзи обратно в кроватку, а затем подошла к сестре и Дину, которые находились в главной комнате. Несмотря на темноту и страдания, которые принесла им жизнь, улыбка Дина каким-то образом наполнила их радостью, как и еженедельные денежные довольствия, которые отец Дейзи отправлял для ВЕРЫ — сто галеонов, каждую неделю, в обязательном порядке. Этого было достаточно, чтобы купить еду и одежду для Дейзи, а также пропитание для себя и сестры, Луны и её мальчиков-близнецов. Несмотря на то, что в квартире было тесновато для трёх взрослых женщин, младенца и двух подрастающих мальчиков, это всё же было лучше, чем те плачевные условия, в которых жили их соседи. Нет, жизнь не была такой уж ужасной, хотя Парвати и представить себе не могла, что когда-нибудь будет жить так, как живёт сейчас. Но она делала это только потому, что Лаванда всегда была её лучшей подругой. И потому, что другим вариантом было встать на сторону Министерства. А об этом и подавно не шло и речи. В тот день, когда она вышла из спальни, которую Дейзи делила с мальчиками, лицо Дина показалось ей необычно серьёзным, и это взволновало Парвати. Она осознала, насколько полагалась на естественное счастье Дина и насколько мрачнее казалась жизнь без его улыбки. В тёмных глазах Падмы читалась такая же беспомощность. — Сколько умерло? — её тон звучал напряжённо, и она рассеянно накручивала тёмную прядь волос на палец. — Чёрт побери, как же я устал. Они схватили десяток из наших. Дементоры, как мне удалось узнать. Падма вздохнула. — Как ты об этом узнал? — Они говорили об этом в пабе днём позже. Некоторые из этих чиновников Министерства не умеют держать язык за зубами, — он улыбнулся, но обе женщины могли сказать, что это была слабая попытка. Парвати почувствовала, как в сердце трепетал страх. — Тебе следует быть осторожным, Дин. Там небезопасно, особенно для таких полукровок, как ты и Симус. Ты рискуешь попасться каждый раз, когда приходишь сюда, чтобы проверить нас и принести деньги. Мне не хочется говорить это, но нам нужно посылать кого-то чистокровного. Она скрестила руки на своей маленькой груди и пристально посмотрела на него, её тёмные глаза упорно сверлили его. Это заставило мужчину запрокинуть голову и засмеяться. — Это забавно! На этот раз его улыбка была более искренней. — Боже мой! Я вырос на улицах Чипсайда. Уверяю тебя. Я всегда был самым настоящим кокни*. И всегда знал, как позаботиться о себе, не волнуйся. Хотя его слова должны были прозвучать легко и обнадёживающе, на лицах близняшек Патил было не что иное, как выражение задумчивости. Вздохнув, Парвати вошла в крошечную кухню, чтобы предложить еженедельному гостю что-нибудь выпить. Она заговорила, не в силах посмотреть на него. — Никому не удалось сбежать? — Нас было около шести, да? Но потом произошла потасовка. Всё прошло не так хорошо, понимаешь, о чём я говорю? Но они не понимали. Не понимали, пока он им не сказал. И это было хуже, чем они предполагали.***
Штаб-квартира ВЕРЫ, Восточный Лондон, Англия
Симус встал на колени на твёрдую землю, протягивая руку Оливеру Вуду. Другой мужчина отвернулся от вида крови и от кости, странно выпирающей из локтя. И это было чертовски больно. По его лицу катился пот, и хотя Симус пытался отпускать шутки, невозможно было не думать о мучительной боли. Но, по крайней мере, он выжил. Он не мог сказать… — Не двигайся. Мягкий, но строгий голос Поппи Помфри раздался в душной комнате. Оливер замер, вздрогнув, когда почувствовал, как она прикоснулась к нему. Позади них стояла Минерва МакГонагалл, наблюдая за всем, её лицо было напряжено, а губы сжаты в тонкую линию. Её взгляд метался от мадам Помфри, Оливера и Симуса к очень бледной Ханне Аббот, лежавшей без сознания на потрёпанном диване поблизости, и, наконец, обратила внимание на тихие рыдания Пенелопы Кристал, которая свернулась клубочком в дальнем углу, лицом в сторону какой-то комнаты, стены которой были оклеены блёклыми цветочными обоями. — Это было слишком рано, мистер Финниган. Нам следовало подождать. Её слова звучали тихо, но сурово, и Симус поднял взгляд, на мгновение в его глазах блеснуло раздражение. Он не знал, почему так произошло; он очень уважал Минерву, как и все они. Возможно, дело в том, что он больше не был мальчиком в школе, и поэтому ему были не по душе выговоры со стороны бывшего профессора трансфигурации. Или просто все его планы пошли прахом, потому что пути отхода, которые он придумал, чтобы освободить магглорожденных из Отчуждения Блейза Забини, оказались ужасно ошибочными. Он знал, что они могут помочь только некоторым из них; их было слишком много, чтобы помочь им всем. Но он надеялся, что хоть кому-то удастся сбежать. Как бы то ни было, никто не смог, и, вдобавок ко всему, ВЕРА потеряли часть своих людей. И больше, чем одного или двух человек. У Симуса едва ли хватило терпения. Стиснув зубы, он заговорил: — Я верю Блейзу. — Как бы то ни было, — продолжала Минерва, — это не он потерял дюжину своих людей, а также получил множество травм. Как только Поппи залечит мистеру Вуду руку, она должна помочь мисс Аббот и мистеру Макмиллану. И мы чуть не потеряли Филиуса! С каждым днём он становится всё более уязвимым! Эта война унесла жизни самых сильных людей, и я просто… я больше не знаю наверняка… Она покачала головой, когда Кингсли вошёл в комнату, и Симус безмолвно почувствовал облегчение. Часто Кингсли удавалось успокоить Минерву, когда она поступала таким образом. — Блейз — один из нас, Минерва, независимо от его нынешнего положения, — он смотрел на комнату, погрузившуюся в грустное молчание. — Он даёт нам финансирование, и мы ему многим обязаны. Минерва посмотрела на Кингсли с лёгким укором. — Что нам нужно, так это больше людей, но этого не будет, если ничего не изменится. Симус встал, вытирая пыль с брюк. — У него ребёнок от Лаванды! Она, конечно же, одна из нас! У него нет причин предавать нас. Минерва вздохнула, когда Кингсли положил большую руку ей на худое плечо. — Всё, о чём я говорю, это то, что я думаю, нам стоит подождать и перегруппироваться, прежде чем пытаться снова. Симус выглядел решительным. — Я в деле. Вздохнув, пожилая женщина обернулась и посмотрела на Кингсли. — Как мальчики? — тихо спросила она про Джеймса и Альбуса, и Кингсли нахмурился. — Им не помешала бы компания. Они всё ещё не знают, но, как только это произойдёт… Она кивнула, облизывая губы. — Тогда я пойду, посижу немного с ними. На днях я развеселила их, меняя цвет игрушек, — она грустно и устало улыбнулась. — Полагаю, нам всем нужно отвлечься. Остальные в комнате смотрели, как статная ведьма прошла в дверной проём и исчезла, и несколько мгновений никто ничего не говорил, и единственным звуком было тихое рыдание Пенелопы. Кингсли заговорил первым: — Ненавижу спорить с Минервой, мистер Финниган. Та ночь была сплошным беспорядком. Всё могло пройти намного хуже. Что случилось? Симус вздохнул. — Они промахнулись, промазали. Я думал, что мы с Дином умрём. А остальные… — он вздрогнул. — Я думал, что Министерство невероятно тупое, но их цель — убивать. Я был так напуган, что чуть не обделался! Кингсли вздохнул. — Мне нужно было выслать подкрепление. Симус покачал головой, избегая взглядов Кингсли и Оливера. Его лицо исказилось от страданий. — Нет, тогда могло погибнуть ещё больше людей. Я сделал всё правильно, разве нет? Кингсли почувствовал прилив сочувствия к молодому человеку перед ним, и он двинулся вперёд, чтобы положить руку ему на плечо. — Мы все делаем всё, что в наших силах. Позади них Ханна зашевелилась на кушетке, а затем легла неподвижно, а Пенелопа всхлипнула, когда Оливер наблюдал за ней. Всё остальное было по-прежнему. — Тогда пойдёмте, мы должны помочь остальным снаружи. За грязными окнами Деннис и Колин Криви копали две глубокие ямы, поднимали землю ржавыми лопатами и расчищали пространство. Терри Бут стоял в стороне, отодвигая грязь, и никто из них не разговаривал друг с другом. Кингсли и Симус оставили Поппи с ранеными, а сами отправились на улицу. Солнце сильно палило, когда они собирались похоронить Артура и Перси Уизли.***
В крошечной чайной повисло молчание, когда Пэнси посмотрела на информацию, которую только что передала ей Астория. — Где ты это взяла? — голос звучал резко, почти на грани крика. Астория склонила голову и ухмыльнулась. — Какая разница? Это то, что тебе нужно, не так ли? Пэнси закатила глаза. — Я не смогу использовать это, если не смогу удостовериться в правдивости, ты, идиотка! Астория отступила на шаг, схватив бумаги прежде, чем Пэнси успела среагировать, заставив её нахмуриться от разочарования. — Ну, тогда, я полагаю, ты не сможешь это использовать, да? Эффектная женщина приподняла идеально ухоженную бровь. Пэнси пробормотала что-то неразборчивое себе под нос, а затем встала лицом к лицу с Асторией. Она побледнела от разочарования и потянулась за бумагами. — Хорошо, я не буду спрашивать, где ты это взяла, — проговорила она, с трудом выдавливая из себя каждое слово, и Астория удовлетворённо улыбнулась. — Я рада, что ты понимаешь это, — продолжила она, протягивая Пэнси бумаги. Она замерла, не дойдя до протянутых пальцев девушки напротив. — Помни, это будет тебе кое-чего стоить. Пэнси стиснула зубы. — Чего ты хочешь? Блеск в глазах Астории померк. — Я хочу знать, что мой муж делает с этой грязнокровкой, которую взял в качестве прислуги. Я не могу спросить его сама, потому что у меня есть роль, которую я должна играть, а неуверенность не является частью этого образа. Её слова были пустым звуком, и Пэнси хотелось рассмеяться ей в лицо. Если Астория была настолько слепой и глупой, чтобы не видеть, что Драко, вероятно, ублажал грязнокровку за её спиной… Я ничего не могу с собой поделать. Она безнадёжна. Хотя это довольно иронично. Её, видимо, волнует Драко, если она хочет узнать, чем он занимается. Интересно, будет ли она такой же милой, если я уведу его прямо из-под её идеального носа? Улыбаясь, Пэнси музыкально рассмеялась. — Мы заключили сделку, Астория. Дай то, что мне нужно сейчас, и я дам тебе то, что ты хочешь, но позже. Уверена, что, если что-то происходит между ним и этой грязнокровкой, я могу выяснить это. Астория нерешительно кивнула, а затем неохотно передала бумаги, которые Пэнси быстро перехватила и передала Маркусу, который по-прежнему сидел позади. Затем она протянула руку Астории, чтобы пожать её ладонь. Две пары тёмных глаз встретились над их сцепленными руками. Они заключили сделку.***
Осенний бриз принёс с собой ощущение конца, и вокруг двух небольших холмов свежей земли стояли оставшиеся члены ВЕРЫ, по крайней мере, те, кто побывал в доме у Темзы. Здесь было тихо. Вдалеке можно было слышать тихие гудки машин и, если прислушаться, шум реки. Листья осыпались с деревьев вдоль небольшого участка, усыпая умирающую траву яркими всплесками цвета. Оранжевые, красные, коричневые и жёлтые листья кружились вокруг них, пока Кингсли приглушённо говорил. Чо Чанг и Майкл Корнер стояли ближе всех к деревьям, и Эрни Макмиллан здоровой рукой обнимал Пенелопу, которая всхлипывала ему в плечо — слёзы горькой печали и отчаяния. Слова любви к Перси так и остались невысказанными, но эти чувства были такими же реальными, как и всё остальное в этом жестоком, безумном мире. На другой стороне, ближе к Филиусу и Кингсли, стояли братья Криви с Терри — на их лицах были маски отчаяния. Симус стоял с другой стороны от Кингсли, опустив голову. Оливер, рука которого теперь была перемотана, помог Кэти Белл и Ли Джордан передвинуть стул Ханны, потому что она была слишком слаба, чтобы встать, но отчаянно хотела быть здесь и почтить память погибших. Луна стояла там, затаив дыхание. Большинство остальных привыкли к её бессмысленным бормотаниям и даже начали находить в них утешение. Помогло то, что два её сына — копии своей матери, казалось, всегда привносили радость в любую ситуацию, несмотря ни на что. Лоркан и Лисандер, хотя и потеряли на войне своего отца, не были лишены детской наивности. Когда все собрались вокруг, мальчики побежали вокруг дома в поисках Джеймса и Альбуса. Минерва осталась присматривать за ними. Филиус поднял руки к небу, произнося защитные заклинания себе под нос, его пальцы дрожали от боли, которую он пытался стерпеть. В то же время Кингсли опустил голову и начал говорить низким, но строгим голосом: — У всего есть долг, который нужно платить. Он существует во многих формах — деньгах, времени, утрате достоинства, мира, статуса и даже жизни. Мы должны помнить, что на войне есть победа, но есть и смерть. Даже несмотря на то, что это сопровождается болью и чувством, что ничего не будет прежним, мы должны помнить тех, кто умер, и что они умерли не напрасно. Это наша битва, и мы должны видеть конечную цель, а не то, как мы её достигнем. Все приковали внимание к земле, где покоились Перси и Артур. — Сегодня мы вспоминаем двух мужчин, которые были не только выдающимися волшебниками, но и хорошими друзьями. Мы вспоминаем человека, который воспитывал детей, любил свою жену и своих внуков. Мы вспоминаем человека, который был сильным, стойким, умным и готовым признать свои ошибки и просить прощения. Он был дядей, другом и мог бы стать хорошим мужем. Пенелопа захныкала; её рыдания приглушила рубашки Эрни. — Мы скорбим о тех, кого рано отняли у нас. Мы не можем понять, но тем не менее, нас просто просят принять это как данность. Вдалеке Минерва шла по краю владения, держа за руки сыновей Гарри Поттера, пытаясь отвлечь их от видов разрухи вокруг них. Голос Кингсли разносился ветром: — Но, несмотря на всё это, давайте не будем забывать, что — даже если мы потеряли близких и будем продолжать это делать, пока не закончится война, — мы есть друг у друга. Мы обрели новое родство и новую цель, и в этом холодном и одиноком мире мы можем обратиться за поддержкой к окружающим. Минерва стояла, наблюдая за горизонтом над небольшим холмом, граничащим с территорией штаб-квартиры, в то время как четыре мальчика шли впереди неё по травянистому краю. Пусть они никогда не почувствуют то, что чувствовали мы. Пусть это скоро закончится. Ей оставалось только надеяться. Джеймс разговаривал со своим младшим братом и мальчиками-близнецами Луны Саламандер, которые внимательно слушали его. Он говорил что-то об отце, и о том, что однажды снова встретится с ним. Джеймс был мудрым не по годам — мальчик, очень похожий на своего отца. Потеря Гарри и разлука с их матерью и Лили заставили Альбуса стать практически затворником. Мальчик почти никогда не разговаривал, если к нему не обращались, и уже несколько месяцев он ничем не интересовался, за исключением тех редких моментов, когда его можно было чем-то занять. Возвращение дедушки и дяди помогло ему вернуть блеск в глаза, но жестокий мир нанёс им ещё один удар, и теперь только мальчики были друг у друга. Каким печальным был этот мир. — Папа может нас видеть, ты же знаешь. Альбус моргнул. — Всегда? — Думаю, да. И бабушка Молли тоже. Плюс, теперь дедушка нас видит. — А дядя Перси? — И он тоже. Наступила тишина. Заговорил один из белокурых близнецов, и Минерве потребовалось мгновение, чтобы определить, что это Лоркан, который был немного выше и немного тяжелее своего брата Лисандера. — Мама говорит, что ты сможешь увидеть Фестралов. Лисандер сначала кивнул, но потом заговорил: — Большие чёрные лошади с огромными крыльями! Мама говорит, что мы можем их видеть, потому что мы видели, как умер папа. Альбус с любопытством посмотрел на близнецов. — Как вы думаете, ваш папа рядом с моим папой? Близнецы кивнули. Джеймс положил руку брату на плечо. — Возможно. Но мы не узнаем, пока не отправимся туда. Минерва прислушалась к разговору между четырьмя мальчиками, и ей вспомнились ещё четыре мальчишки, которых она так давно воспитывала. «Всё изменилось», — поняла она, нахмурившись. Те годы были для них счастливыми, яркими мгновениями, и даже сейчас, зная, что с ними будет, счастье от воспоминаний не уменьшалось. Она подавила слёзы, поднесла морщинистую руку ко рту и повернулась, чтобы мальчики не видели её боль. Ей потребовалось мгновение, чтобы собраться, и как только она это сделала, за её спиной послышались шаги. Это был Альбус, который глядел на неё большими карими глазами. — Миссис МакГоггал, вы можете снова проделать то же самое с цветами? Ей пришлось посмеяться над своим именем, сорвавшимся с губ маленького мальчика, и, хотя она была уже немолода, ей удалось опуститься на землю. И так же, как она делала каждый день с тех пор, как листья начали опадать, Минерва подняла палочку, и листва превратилась в цветы, плывущие по осеннему ветру. Она с радостью делала это, чтобы хоть немного порадовать мальчиков, слишком маленьких, чтобы на них легла тяжесть жестокого мира.***
Пэнси наблюдала, как Астория отступила на шаг и отбросила с плеч густые пряди великолепных тёмных волос. — Тебе не нужно беспокоиться о достоверности того, что я тебе только что отдала, — холодно сказала она, собирая пальто и сумочку, чтобы уйти. — Я нашла всё это в кабинете моего мужа. Пойми, всё это действительно правда. Пэнси пыталась скрыть беспокойство, которое она испытывала, так как ей хотелось, чтобы Астория оставила её наедине с бумагами. Пальцы почти дрожали над ними. Тот факт, что жизнь подарила ей такое редкое сокровище в момент полной безнадёжности, действительно был… ну, она знала, что не благословением. Благословений не существовало. Но, возможно, это была чистая удача. И даже у девушки, которой не везло, время от времени появлялись белые полосы в жизни. — Тогда это довольно удачно, — ровно ответила она, ожидая, пока Астория закончит то, что начала. — Помни, — сказала красивая женщина, — если ты не выполнишь свою часть сделки, я сделаю так, чтобы весь город узнал, что ты — та, кто плёл интриги против Блейза Забини. Обещаю. Лицо Пэнси исказилось от смеха, и она боролась с противными, едкими словами, которые так и рвались наружу. Пластмассовая кукла! Я тебя ненавижу! — Конечно, — одно слово, которое она холодно бросила ей. Астория заколебалась, а затем, кивнув, ушла, а Пэнси уставилась на её удаляющуюся фигуру, на то, как она держалась так легко, на дорогое платье и подходящую к нему мантию. В следующее мгновение Пэнси поддалась слабости. Ей с трудом удалось опуститься на стул, сжимая бумаги, которые обеспечили бы конец Блейза Забини в Министерстве. — Ты выглядишь взволнованной, Пэнс. Ненужное наблюдение Маркуса зазвенело в ушах Пэнси, но оно было приглушено звоном и колотящимся сердцем. Она думала, что упадёт в обморок, и боролась с головокружением. — Я в порядке, — солгала она. Но это было не так. Глядя вниз, пока дрожащие пальцы трогали и поднимали бумагу за бумагой, она пожирала информацию с почти маниакальным голодом, как будто та могла исчезнуть, если она не прочтёт её прямо сейчас. Пэнси обнаружила, что сначала подверглась шоку, а затем раздражающему восторгу по поводу того, как долго Блейз пускал пыль в глаза Министерству. Ребёнок родился; это была маленькая девочка. Шести месяцев, и она здорова. Он виделся с ней так часто, как мог, и давал деньги. И, насколько могла судить Пэнси, он по-прежнему заботился о той грязнокровке, с которой спал. — Есть даже адрес! Её вздох был едва слышен, когда Пэнси подняла широко раскрытые глаза. Хотя она чувствовала, что её конечности заледенели, только Маркус мог увидеть, что краска отлила от её лица. Она была в шоке. Да, так и было. — Ты знаешь, что это значит, да? — прошипела она, и её глаза казались слишком яркими, почти бешеными в тусклом свете маленькой комнаты. — Если кто-то узнает, Забини уволят. Пэнси откинулась назад, чувствуя слабость, и думая о Драко. Всё это время! Он всё это время скрывал эту чёртову тайну! Она не могла не чувствовать восторга от этого. Он играет за обе стороны, не так ли? Грёбаный ублюдок не знает, что ждёт его и Забини. На мгновение Пэнси почувствовала странное ощущение чувства вины в животе. Словно там расщеплялись остатки испорченной еды. Так или иначе, она ничего не чувствовала к Забини, но ей не нравилась, что придётся вовлечь в это Драко. Может быть, если я правильно разыграю карты… Отвлечённая мыслями, о которых не хотела думать, Пэнси уставилась в окно на утренний свет. Затем она вздохнула и посмотрела на Маркуса, гадая, думал ли он когда-нибудь о том, каким был бы мир, если бы Волдеморт не победил. Она поняла, что были моменты слабости, сомнения, желания, чтобы мир был таким, каким он существовал раньше. Ещё тогда, когда её родители были живы, а она училась в Хогвартсе. Всё это казалось таким простым, не так ли? В то время её больше всего беспокоило, сдаст ли она С.О.В. по зельям или будет ли её серебряная мантия сочетаться с зелёной рубашкой Драко. Но сейчас… Её глаза наполнились слезами, и она закрыла их, чтобы не позволить хлынуть наружу. Пэнси нечасто плакала, и, чёрт возьми, она не могла позволить никому, даже Маркусу, увидеть её слабость. — Ты уверена, что с тобой всё в порядке, Пэнс? — Я сказала тебе, чтобы ты отвалил от меня! Грубый мужчина замолчал, нахмурившись, и Пэнси решительно встала. Правда заключалась в том, что мир оказался не таким, как она надеялась. Безмятежная мечта о спокойствии и создании семьи была мертва, как и её родители и остальные глупые мечты, которым она предавалась в юности. Нет, этот мир безжалостен и жесток, и она не позволит ему контролировать себя. Это была Пэнси Паркинсон. Она была лучшей в команде Отделе магического правопорядка. И, самое главное, она боролась за то, что хотела получить И его я тоже получу. Она не хотела упускать единственный шанс затащить Драко в свою кровать, а это означало, что она уничтожит Блейза Забини. — Ну? Маркус встал. — Что? — Мы увидимся с Долоховым. Он управляет палачами. И мне будет нужна парочка человек, когда мы доберёмся до той квартиры в Паддингтоне. Я заберу этого ребёнка. И разоблачу Блейза Забини. Затем, не сказав ни слова, она развернулась на каблуках своих ботинок и вышла из чайной, стиснув зубы и расправив плечи.