Чудовища и призраки существуют на самом деле. Они живут внутри нас. И иногда они побеждают. Стивен Кинг
Ночь, её холодное дыхание, обжигающий виски, джаз, блуд. Водоворот, раскалённая лава! Выхода нет… В комнате сидел молодой мужчина: красивое лицо, светлые волосы, поджарое тело. Кто скажет, что он священник? Сдавать в попы таких мужчин — это преступление. Но он сам сдался и не жалел. А потом… Аманда, ребёнок, Джорджи, казнь, короткая связь с певицей — всё смешалась в один водоворот. Он теперь ни черта не священник! Виски, джаз — вот всё, что ему осталось. Аманда развелась с мужем, но они не смогут пожениться. Почему? Потому что он не может быть другим. Он — священник! До боли, до мозга костей. Аманда, что-то не так. Потому-то это не любовь. Леонард уехал, миссис «М» вышла замуж. А он один… С тех пор, как Сидни разорвал отношения с Амандой, его преследует зверь. Ужасный чёрный волк живет в его теле, его душе. Каждую ночь он скулит и воет. Чемберс хватается за грудь, падает на пол. Адская боль. Волк грызёт рёбра, как прутья клетки. Ломится. Толчок, ещё один, вновь… Сидни корчится и кричит от боли. К утру всё стихает, и вновь: джаз, виски, одиночество. «Надо уехать из этого города. Бежать! Он найдёт работу. Главное сбежать отсюда. Скрыться от мыслей и чувств!» Сидни Чемберс собирает вещи и уезжает. Миссис Ч провожает его со слезами на глазах, по-матерински обнимает, целует в небритую щеку. Сидни слышит тихие проклятия в адрес Аманды. Поезд. Чемберсу всё равно куда ехать. Он садится наугад, интуитивно. В дороге не становится легче. Снова виски. Дальше все как в тумане: кто-то что-то крикнул, толкнул Сидни. Началась драка, он бил, его били. Кто-то из испуганных пассажиров дернул стоп-кран. Свисток. Полиция. Темнота… Чемберс очнулся в больнице. Уютная светлая палата с большим окном. Рядом суетятся медсестры. — Где я? — слабым голосом спрашивает Сидни. — В больнице Кемблфорда, сэр. Вам нельзя нервничать. — Как я здесь оказался? — В поезде началась драка, как раз, когда он ехал через Кемблфорд. Состав пришлось остановить. Всех пострадавших доставили в больницу. Полиция разбирается, — путано ответила медсестра, скрывшись за дверью. — Значит, Кемблфорд, — подумал Сидни. Впервые за эти несколько недель хмель в голове рассеялся и дал возможность мыслить здраво. Сидни прислушался к ощущениям: всё тело ломило, болела разбитая губа. Он попытался приподняться, но голова закружилась. Чемберс откинулся на подушку и закрыл глаза. Дверь тихонько скрипнула, кто-то неспешно вошёл и встал возле кровати. Сидни открыл глаза: рядом с ним стоял невысокий полный мужчина в чёрной сутане. Католический священник. — Добрый день, как ваше самочувствие? — осведомился вошедший. — Благодарю вас, отец, лучше. Священник улыбнулся и присел рядом с кроватью. — Меня зовут отец Браун. Я настоятель местной церкви. А вас как зовут и откуда вы? — Сид Чемберс, викарий церкви святой Марии в Гранчестере. — М-м-м, так мы с вами коллеги, — с ласковой улыбкой произнёс отец Браун. С каждой минутой этот странный человек становился всё приятнее. — Уже нет, отец… — отозвался Сидни. — Вы сняли сан? — Нет, дело в другом. Сидни тяжело дышал, волк внутри него снова начал метаться и выть. — Выздоравливайте, позже мы обо всём поговорим, — священник мягко улыбнулся и покинул больного. Сидни быстро шёл на поправку, однообразные дни скрашивали отец Браун и миссис Маккарти, приходской секретарь. Она приходила к нему каждый день, приносила вкусности, рассказывала разные байки о жизни Кемблфорда. Днём Чемберс практически забывал о пережитом горе. Но ночью волк снова просыпался: рвал его душу на части. Сидни много думал о нём: как он появился и почему. Наконец бывший викарий пришёл к выводу: он одержим бесом. Через три недели лечение закончилось. Покинув стены больницы, Сидни отправился в церковь. Вот только это оказалось не просто — местности он не знал. В Сент-Мери-Мид недавно закончилась служба третьего часа: прихожане потихоньку покидали её. Сидни сел на лавку и стал терпеливо ждать. Вскоре показался отец Браун в обычной чёрной сутане. Увидев его, Чемберс встал и пошёл навстречу. — Отец Браун, — позвал он. — Оу, Сидни! Как ты? — ласково спросил священник. — Довольно паршиво, отец. — Проблемы со здоровьем? — взволнованно поинтересовался Браун. — Нет, тут дело в другом… Вернее, я здоров физически, но не морально. Католик беглым взглядом осмотрел Сидни. Вроде никаких признаков помешательства. — Присядем, — мягко произнёс отец Браун. Конец августа отзывался в Кемблфорде неустойчивой погодой. Небо слегка хмурилось, дул прохладный ветерок. Тишина и спокойствие этого прекрасного места не нарушались ни голосами людей, ни шумом машин. Сидни Чемберс впал в глубокую задумчивость, изредка покусывая губу. — Бог прощает. Расскажи о своих грехах, о страхах, что тебя гложут, — голос отца Брауна звучал приглушенно. Эти слова стали призывом к внутреннему освобождению. «Исповедь» бывшего викария была долгой. Сидни рассказывал о войне, о своих страхах, о Джорджи, об отношениях с Амандой, о мимолетных романах. Браун внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Больше всего его поразил рассказ о волке, живущем в душе Сидни. Неожиданно священник задал вопрос: — А почему ты решил посвятить себя служению Богу? — Война… я убил человека и не смог с этим жить! — горько ответил Сидни, закрыв лицо руками. — Война сломала многих. Кто-то нашёл утешение в алкоголе, наркотиках, женщинах. А мы нашли его в Боге. Но, как по мне, это совсем неплохо. Чемберс открыл лицо, глаза его горели, взгляд блуждал. Волк где-то внутри, вновь пробудившись, начал мотаться по своей «клетке». Сидни мог поклясться, что не только чувствовал, но и видел его. Волк навалился мощными лапами на грудину. Казалось, она сейчас треснет. Сильные челюсти грызли рёбра и разрывали плоть, отчаянно ища выход. Чемберс согнулся в три погибели и застонал, на лице отобразились неистовые муки. Внезапно его голову окатили холодной водой. Видение прекратилось. Чьи-то сильные руки распрямили его и похлопали по щекам. — Сидни. Сидни, — раздался тихий, но настойчивый голос отца Брауна. Чемберс открыл глаза: он сидел на холодной земле, рядом с ним на коленях стоял Браун и пытался привести его в чувство. — Мне кажется, ты рано вышел из больницы, — констатировал священник. — Я одержим, отец! — говорил Сидни. — Только вы можете мне помочь. Отец Браун, конечно, священник. Но поверить в одержимость — это слишком. — Давай поступим так: ты останешься в Кемблфорде под моим присмотром. Начнешь новую жизнь. Если через некоторое время бес не исчезнет, будем искать другой путь. — Хорошо, я сделаю всё, чтобы жить нормально.***
С этого момента у Синди Чемберса началась новая жизнь. Он поселился у миссис Маккарти, помогал по хозяйству, много времени проводил с отцом Брауном. Добрый священник рассказывал о жизни, о войне, советовал, учил. Несмотря на множество недостатков, патер Браун был отличным священником. Всегда выслушает, подскажет, поможет. В один из вечеров Чемберс и Браун играли в шахматы. — Сидни, я хотел узнать о твоём душевном состоянии, — осторожно начал патер. — Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно! Можно сказать, что я возродился. Отец Браун кивнул и слегка улыбнулся. — А что ты решил насчёт профессии? — Не знаю. Ещё недавно я хотел порвать с этим, не желал быть священником. А теперь… — Сидни тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Браун отодвинул доску и оперся на стол. — Сидни, — тихо позвал он. — Порой многих из нас одолевали сомнения… Кризис веры. Но это проходит, не стоит совершать опрометчивых поступков. — Я был плохим священником, отец! — воскликнул Чемберс, резко обернувшись. — Я грешил: лгал, прелюбодействовал! Он резко сел на место. Бешеный взгляд, взъерошенные волосы, дыхание разъяренного быка. — Да бросит камень тот, кто безгрешен, — с улыбкой произнёс Браун. — Многие священнослужители грешат. Но подумай, разве ты, когда был священником, не спасал людей? Скольких преступников ты предал правосудию? Сколько невинных душ спас? Сидни закрыл лицо руками. — Будь ты плохим, люди бы не шли к тебе, не любили, не доверяли. — У меня нет опыта, чтобы быть пастырем! — Зато у тебя есть главное — доброе сердце и умение сострадать. Отец Браун встал и подошёл к Сидни. Чемберс сидел, откинувшись на спинку стула. Браун убрал его руки от лица и посмотрел в глаза. — Священник не тот, кто неуклонно соблюдает все обеты, но равнодушен к другим, а тот, в чьих глазах есть отражение Господа! Ты должен быть священником, в тебе есть отражение Бога. Браун нежно погладил молодого викария по голове. Сидни упал на колени, обхватив ноги «учителя» и зарыдал. Слезы нескончаемым потоком лились из глаз. Так плачут только дети и священники. Через месяц благодаря содействию отца Брауна в церковь Кемблфорда приняли нового викария. Устройство на новом месте прошло гладко, и уже к Пасхе Сидни Чемберс принимал прихожан в литургическом облачении. Зверь, так долго изводивший его, исчез, словно его никогда не было. Сидни снова обрёл покой и надежду на счастье. Нам остаётся лишь посочувствовать инспектору Мэллори, ведь теперь у него не один священник-детектив, а целых два.