На самом деле не так-то просто быть второстепенным героем.

— Кто это? Ты прожег дыры в этом направлении. Четвертый брат, кто тебе так понравился? — Суй Юань подошел к Ситу Юю и прямо издевался над ним, точно так же, как Сюй Ту в сюжете. Ситу Юй был поражен. Он неосознанно сделал шаг в сторону. Такое нечестное чувство, что он только что нашел свое «новое пламя» и избавился от влияния своего «бывшего любовника», а затем был пойман на месте преступления своим «бывшим любовником», даже заставило Ситу Юя, который всегда был спокоен и осторожен, не в силах не изменить выражение своего лица, когда он был поражен. Суй Юань уставился на главного героя гонга, который выглядел так, словно увидел привидение, сбитый с толку. Он бессознательно коснулся своего лица. Неужели с ним что-то не так? Как получилось, что он неожиданно напугал Ситу Юя, заставив его так себя вести? Суй Юань со своей стороны погрузился в сомнения. Тем временем, с другой стороны, сердце Ситу Юя бешено колотилось. Его разум был совершенно пуст. Лишь спустя долгое время он смог постепенно прийти в себя. С тех пор как Ситу Юй узнал о странных чувствах, которые он испытывал к Сюй Ту, он всегда избегал его. Даже если они не могли избежать пересечения дорог в общественных местах, он вообще не разговаривал с ним. Внезапно человек, в которого он был влюблен, подбежал к нему, взяв на себя инициативу заговорить с ним. Хотя его тон был не очень хорошим, этого было достаточно, чтобы Ситу Юй смутился и оказался в полной растерянности, не зная, что делать. Сделав невероятное усилие, чтобы контролировать свой тон и не дать ему прозвучать слишком пылко или слишком холодно, Ситу Юй слегка нахмурился: — Третий брат, следи за своим языком. Не пятнай чистую репутацию другого. — Хех, если бы у меня был кто-то, кто мне нравился, я бы, естественно, сказал это с уверенностью, в отличие от таких людей, как ты, которые скрывают это, притворяясь отчужденными. Люди устают от одного взгляда на тебя! — холодно усмехнулся Суй Юань. Он поднял брови и искоса взглянул на него, выглядя чрезвычайно великолепно. Сердце Ситу Юя дрогнуло. Он представлял собой жалкую фигуру, не в силах отвести взгляд, как будто был в панике после того, как его увидели насквозь. Он должен сделать выговор Сюй Ту за несоблюдение этикета. Однако он чувствовал себя виноватым и думал, что слова собеседника выражают то, что он глубоко чувствовал внутри. Он хотел высмеять себя за то, что не может признаться в своем восхищении, но вместо этого неожиданно отправился искать кого-то другого, кому можно было бы передать свою привязанность. Это было просто невыносимо. — Характер третьего брата неуправляем, он не соответствует общепринятым обычаям. Естественно, ты очень великодушен, — с большим трудом сохраняя надлежащую осанку, равнодушно согласился Ситу Юй. Вскоре после этого он поспешно удалился, не заботясь об этикете, и даже не поинтересовался, к чьей семье принадлежит та дама, на которой он только что сосредоточил свое внимание. Суй Юань, которого бросил главный герой гонг: … Это чувство нелюбви к главному герою гонгу, он действительно уже давно его не испытывал. По какой-то необъяснимой причине у него слегка заныло сердце, почему чувствовалось, что Ситу Юй ненавидит его даже больше, чем настоящего Сюй Ту? Очевидно, между ними все еще оставалось произнести несколько слов. Неужели нет никаких проблем с поспешным окончанием этого? Он до сих пор не высмеял главного героя шоу за то, что он посредственный, и не высмеял главного героя гонга за плохие глаза, не так ли? — Почему наш четвертый брат сегодня такой странный? — в то время как Суй Юань молча чувствовал боль в сердце, Ситу Гуй, который наблюдал все это время с близкого расстояния, подошел. — Это не может быть, что он боится тебя, поэтому он использует положительные слова, чтобы описать тебя? Что ты с ним сделал? — Откуда мне знать? — Суй Юань приподнял губы в улыбке. Только он очень быстро отбросил это дело в сторону. Во всяком случае, он уже привык к тому, что главные герои не следуют рутине во всех отношениях. До тех пор, пока общее направление не было плохим, были ли линии увеличены или уменьшены, вероятно, не будет слишком серьезной проблемой… верно? — Да, я только что услышал кое-какие новости. Говорят, что отец-император намерен приехать на банкет и что мы должны хорошо подготовиться. — Ситу Гуй был слишком ленив, чтобы спрашивать о том, что за болезнь поразила его брата и сменил тему, рассказывая Суй Юаню причину, по которой он к нему подошел. Как только Суй Юань услышал это, он сразу же почувствовал себя совершенно беспомощным. Он просто знал, что Чжао Сихэ будет плохо себя вести и, скорее всего, не сможет успокоиться и в конце концов побежит сюда, чтобы вмешаться. — Поистине редкий случай для отца-императора заинтересоваться такого рода банкетом, устроенного для «брачных разговоров», — Ситу Гуй поднял брови, смеясь, пока они болтали, — кто знает, будет ли в гареме еще несколько красавиц после окончания этого банкета. Как только он сказал это, выражение лица Ситу Гуя упало: — Это ничего для еще нескольких красавиц войти в гарем. Я просто надеюсь, что больше не будет никаких маленьких братьев, выходящих «бороться за благосклонность» вместе с нами. Внимание отца-императора уже настолько растянуто, что если бы существовали еще люди, которые могли бы разделить его, то другие определенно не смогли бы достичь ничего. Ситу Гуй никогда не надевал маску, когда разговаривал с Сюй Ту. Он обнажил перед ним все свои амбиции на трон и страх перед другими братьями. Их отец-император не считался старым. Если бы сейчас родился младший брат, то к тому времени, когда отец-император состарится, этот младший брат уже достиг бы совершеннолетия. Как только он подумал о том, что этот брат будет моложе, более облагодетельствован и даже более талантлив и энергичен, чем те, кто пришел раньше, Ситу Гуй почувствовал, как у него зачесались зубы. Исторически сложилось так, что были тридцатилетние или сорокалетние наследные принцы. Однако концы их, как правило, не были хорошими. Суй Юань взглянул на Ситу Гуя с некоторой жалостью и протянул руку, чтобы похлопать его по плечу: — У отца-императора есть свои собственные планы, тебе не нужно слишком много думать. Он не мог сказать: «согласно сюжету, твоему отцу-императору осталось жить недолго, а также он не сможет произвести на свет ни одного младшего брата или сестру», не так ли? А пока Чжао Сихэ тоже не прикасался ни к одной из женщин в своем гареме, так что вероятность появления сына была еще меньше… Подшучивая и получая утешение от своего доброго брата, Ситу Гуй, наконец, почувствовал, что его настроение улучшилось, и вернулся к своему первоначальному элегантному поведению. Он остановил Суй Юаня, чтобы начать приготовления к приему экипажа. Поскольку он был одет в обычные одежды и не хотел слишком сильно шокировать людей — чтобы не повлиять на сюжет, — Чжао Сихэ позволил принцессе Чжан предупредить только нескольких избранных. Среди них, естественно, был и Суй Юань. По невежеству толпы — или, скорее, даже если некоторые и знали об этом, они не осмеливались говорить — принцесса Чжан созвала несколько человек из императорского двора и почтительно приветствовала императора по прибытии. Как только он ступил в сад, Чжао Сихэ быстро схватил Суй Юаня, который стоял вместе с несколькими другими принцами. Он поманил его без всякой вежливости: — Сюй Ту, иди сюда! Голова Суй Юаня онемела, и он беспомощно встретил удивленные взгляды толпы, когда подошел к одетому в штатское императору. Его плечо было интимно прижато вниз. — Чжэнь устал от пребывания во дворце и вышел, чтобы облегчить его скуку. Для этого достаточно Сюй Ту, чтобы сопровождать Чжэня. Остальные могут разойтись. Другие люди, которых открыто презирали, испытывали всевозможные страдания, но ни в коем случае не опровергали их. Они только беспомощно смотрели, как император взял Суй Юаня и медленно побрел прочь. В их сознании маленькие счеты звучали «цок-цок». С тех пор как император сделал выговор женам Сюй Ту, жители столицы все больше склонялись к тому, что приемный сын потерял благосклонность императора. Однако теперь казалось, что он вовсе не потерял благосклонности, а наоборот, приобрел ее! В конце концов, никогда раньше император не бросал своих собственных детей, даже не удостоив их ни одного взгляда, а вместо этого указал только на Сюй Ту, чтобы сопровождать его! Люди императорского двора всегда отличались острым умом, или, другими словами, они «слишком много думают». При малейшем намеке на неприятности со стороны императора они могут вообразить себе множество различных возможностей. В одно мгновение цвет лица людей в толпе стал огромным и разнообразным, превратившись во множество различных цветов. Сюй Ту явно входил во фракцию второго принца. Кроме второго принца, он никому не показывал своего лица. Прямо сейчас император был к нему положительно настроен, что ничего нельзя было поделать с тем, что император склонится на сторону второго принца. Это было не то, что другие принцы хотели видеть. Пятый принц Ситу Чжан ощутил волну неподдельного беспокойства. Он чувствовал, что у второго принца Ситу Гуя шансы на успех были еще больше. Кроме того, Ситу Гуй был лучшим кандидатом в сердцах многих людей. Сюй Ту был так благосклонен, что второй принц, несомненно, получил бы выгоду. До тех пор, пока этот юноша не напортачит и не разозлит императора, проблем не будет. Что же касается Ситу Юя, то его мысли были самыми сложными. Как принц с самыми тщательными мыслями и самым искусным распознаванием чьих-либо мыслей по языку тела, Ситу Юй подсознательно чувствовал, что атмосфера действительно изменилась между отцом-императором и Сюй Ту, и это не было сиюминутной иллюзией с его стороны. Если бы кто-то сказал, что поведение императора-отца раньше было больше похоже на то, что он хвалил Сюй Ту таким образом, который только разрушал бы его, то прямо сейчас, независимо от того, были ли это его слова или поведение, или даже его взгляд, когда он смотрел на Сюй Ту, это было, без сомнения, чистой, неподдельной родительской преданной любовью — возможно, даже большей, чем родительская преданная любовь. И когда же произошло такое изменение? И по какой причине? Ситу Юй инстинктивно почувствовал, что эта ситуация не слишком обнадеживает. Независимо от того, было ли это потому, что страстная любовь императора-отца к Сюй Ту повлияла бы на его шансы захватить трон, или он инстинктивно чувствовал бдительность по отношению к этому человеку за то, что он был так чрезмерно близок к Сюй Ту, которым он восхищался, все вызывало сигнал «опасность», который сработал в голове Ситу Юя. Будь то на публике или наедине, он не хотел видеть этих двух людей настолько близкими. К сожалению, как принц, который не был особенно любим, кроме тайного беспокойства, Ситу Юй не мог ничего сделать. Независимо от того, что думали принцы, цель действий Чжао Сихэ на этот раз была очень проста. Помимо встречи с возлюбленным и небольшого свидания, он должен был приколоть знак «частная собственность» на Суй Юаня перед всеми, чтобы помешать ему привлечь поклонников и заставить бутон любви прорасти в сердцах людей, с которыми он флиртовал. Как выдающиеся таланты, которые были приглашены принцессой Чжан, многие из людей здесь имели счастье быть приглашенными во дворец и встретиться с императором. Однако они могли лишь мельком взглянуть издалека, так как не было никого достаточно глупого, чтобы прямо стоять перед императором. Таким образом, они не смогли узнать его. Там практически не было глупых людей, которые могли бы войти во дворец. Даже если они чувствовали себя довольно импульсивно, рядом с ними были проницательные люди, которые вовремя остановят их. Таким образом, даже если было довольно много людей, которые действительно узнали Его Величество, все разделяли молчаливое понимание, чтобы не указывать на это. Они только вели себя более уважительно и проявляли свои таланты в еще более сдержанной манере. Если раньше это делалось с целью привлечь внимание женщин, то сейчас — с целью борьбы за их собственные будущие перспективы. До тех пор, пока они были в состоянии заручиться благосклонностью Его Величества, или даже просто оставить смутное впечатление на него, это означало бы, что их будущее будет подобно ясному небу. Такая возможность не должна быть упущена; если она упущена, то не должна появиться вновь. Как можно было не стараться изо всех сил? Неподалеку от того места, где находились Суй Юань и Чжао Сихэ, поспешно образовались небольшие группы всех размеров. Они либо соревновались в поэтических битвах и демонстрировали свое выдающееся литературное изящество, либо болтали о политике и цитировали классиков. Суй Юань слушал их с большим интересом, но Чжао Сихэ становился все более нетерпеливым. Прямо сейчас в саду повсюду были люди. Кроме того, личность Чжао Сихэ была совершенно особенной. Было очень трудно найти тихое и уединенное место, когда люди не обращали на него внимания, где он и Суй Юань могли бы быть в своем собственном маленьком мире. Чтобы избежать недовольства Суй Юаня, Чжао Сихэ ничего не оставалось, как терпеть шум, производимый окружающими. К сожалению, даже если бы он не пошел провоцировать других людей, другие люди пришли бы провоцировать его. Если быть точным, то это должно было спровоцировать Суй Юаня, который был рядом с ним. Сюй Ту был властным. В столице у него было больше врагов, чем друзей. Люди, которые не любили его, завидовали тому, как он мог праведно оставаться рядом с Его Величеством. Несколько людей с недостаточным IQ хотели использовать это как предлог, чтобы заставить его потерять лицо. Даже если он не потеряет всякую благосклонность, если они смогут заставить его величество «увидеть свое истинное лицо», это заставит его сильно разочароваться в нем. Поэтому, когда Суй Юань был поглощен слушанием, он был упомянут. Тот, кто назвал его имя, был полон энтузиазма и искренности, но в его глазах промелькнула вспышка презрения. Что касается тех, у кого был рабочий IQ, они с радостью наблюдали, как Сюй Ту унижали. Во всяком случае, если это вызовет недовольство императора, его гнев не падет на их головы. Это было выгодно и без вреда, так почему бы не посмотреть? Суй Юань, естественно, знал, что за идея у них была. Кроме того, он был слишком ленив, чтобы притворяться вежливым с этой толпой прохожих. Хотя он был актером и хорошо знал все виды стихов и песен, было жаль, что Сюй Ту не обладал таким мастерством. Суй Юань, таким образом, прямо поднял бровь и лениво сказал: — Писать стихи? Я не могу выполнить такую педантичную задачу. Тебе надо искать кого-то другого! Люди, над которыми издевались, носили неподписанные выражения лиц, но поскольку император был здесь, они не могли прямо говорить злые слова. Они могли только тактично указать на то, насколько он невежествен и некомпетентен. Сам Суй Юань не испытывал никаких угрызений совести, ярко и тщательно изображая необузданное высокомерие Сюй Ту. Он радостно издевался и высмеивал всех людей, которые планировали превратить его в посмешище. Его мощь была подобна крупномасштабному навыку атаки. Что бы ни делал Суй Юань, Чжао Сихэ находил это новым и интересным. Он никогда не видел возлюбленного таким красноречивым и проницательным. Он ни в малейшей степени не был снисходителен и полон энтузиазма. Он наблюдал, скрестив руки на груди, и глаза его были полны восхищения, когда он наблюдал за этой шумной сценой. Единственной ложкой дегтя было то, что этот необузданный и высокомерный Суй Юань, который «использовал мощные связи, чтобы запугать людей», был слишком ослепителен и привлекал взгляды слишком многих людей. Чжао Сихэ небрежно бросил взгляд и смог разглядеть парней, чьи глаза мерцали необъяснимым сиянием, когда они сосредоточили свое непоколебимое внимание на Суй Юане. Каждый из них был уважаемым историческим персонажем. Нимб Суй Юаня был довольно странным. Даже если это повлияет на проходящее мимо пушечное мясо, это лишь вызовет у них смутное чувство доброй воли по отношению к нему. Между тем, чем важнее персонаж, тем больше он будет влиять на них. Вероятно, это была работа «судьбы». Хотя после того, как они были созданы первоначальным миром, они стали своими собственными мирами и действовали независимо, персонажи, судьбы которых были обусловлены «сюжетом», были костяком миров. У них была более грозная «судьба», чем у других людей, и они могли быть затронуты «началом творения» через эту связь с «судьбой». Поскольку Чжао Сихэ, который был частью «происхождения творения», любил Суй Юаня все больше и больше, это непосредственно заставляло людей, которые обладали «судьбой», развивать доброжелательность к Суй Юаню. Чем больше их судьба, тем глубже они были под влиянием происхождения творения и тем больше они хотели бы Суй Юаня. В сущности, это был порочный круг. Хотя Чжао Сихэ был источником, это не было похоже на то, что он не мог любить Суй Юаня и не заботиться о нем. Поэтому это была трагическая ситуация. Чжао Сихэ слегка прищурился и приказал себе сохранять спокойствие. Он обнял рукой плечи Суй Юаня и мягко улыбнулся, когда тот перестал привлекать к себе взгляды других людей: — Хорошо. О чем тут спорить? Как они могут сравниться с тобой? Ты нравишься Чжэню не потому, что талантлив. Даже если ты невежественен и некомпетентен, ты самый лучший в моих глазах. Говоря это, выражение его глаз было внушительным, когда он огляделся вокруг. Он холодно взглянул на людей, которые радостно подпрыгивали вокруг него, и его чрезвычайно грозное давление заставило всех замолчать из страха, боясь, что император, поддерживающий своего приемного сына, будет держать обиду. Эффект от единственного высказывания Чжао Сихэ намного превзошел эффект от ста тысяч высказываний Суй Юаня вместе взятых. И тут же все замолчали. Люди, которые не знали личности Чжао Сихэ, были потрясены, услышав, как он использует слово «Чжэнь», чтобы обратиться к самому себе. Тем временем те, кто знал, были потрясены тем, насколько благосклонен был Сюй Ту. Разве они не старались изо всех сил, чтобы император бросил на них хотя бы еще один взгляд? Если они неоднократно предупреждали его, но все же рассматривались только как шум в галерее для императора, в то время как Сюй Ту, который считался худшим из всех, все еще был его драгоценным любимцем, такое четкое и безжалостное разделение просто заставляло людей хотеть впасть в отчаяние! Собственный ребенок всегда был самым лучшим. Даже если ему нужно было преподать урок, это было не место для кого-то другого, чтобы преподавать его. Его Величество так откровенно продемонстрировал свое неразумное яростное покровительство и умение защищать своего сына. Он заставил всех прекратить свою критику в адрес Сюй Ту! Император — это их Бог. Если император говорит, что это хорошо, то это должно быть хорошо, даже если это неразумно. Даже если кто-то хотел прямо предостеречь его, он должен был учитывать их собственную важность и учитывать все «за» и «против». Поскольку Чжао Сихэ положил этому конец, Суй Юань остановился, прежде чем зайти слишком далеко. Во всяком случае, он не был заинтересован в ссоре. Только настройки Сюй Ту сделали так, что он не мог страдать в тишине. Он бросил чрезвычайно довольный взгляд на толпу людей. С губ Суй Юаня сорвались слова: «большое спасибо отцу-императору за великодушную любовь», хотя по его тону было видно, что он привык к такому обращению. Это сразу же вызвало у всех такую зависть, что у них зачесались зубы. Затем его приняли в объятия Чжао Сихэ. Он слегка вздернул подбородок, щеголяя, когда уходил, сидя на своем законном месте «фаворита». — Это тот самый Сюй Ту, который, по слухам, является самой властной фигурой столицы? Действительно, он своенравен и высокомерен, но его высокомерие довольно мило и откровенно, — ученый в зеленом, который стоял рядом с Ситу Юем, улыбнулся, его тон был полон интереса, — просто жаль, что он близок ко второму принцу. В противном случае, если мы убедим эту обожаемую молодежь перейти на нашу сторону, мы сможем извлечь много пользы. Ситу Юй: … Ты думаешь, что я этого не хочу?! (╯‵□′)╯︵┻━┻ Когда у меня впервые появились к нему любовные чувства, я серьезно задумался над этим вопросом. В конце концов, я мог только сдаться в отчаянии?! С другой стороны от Ситу Юя человек, одетый в одежду, стилизованную под боевые искусства, кивнул: — Хотя его поведение дерзко, его слова резонировали в моем сердце. Мне не нравятся строгие обычаи, которым следуют эти литераторы. Также я не понимаю «утонченность», приписываемую чтению стихов и тому подобному. Если бы у меня была возможность подружиться с этим Сюй Ту, это было бы замечательно. Может быть, мы поладим! Ситу Юй: … Но Сюй Ту принадлежит к вражеской фракции! Подружись со своей сестрой! Ну же, твоя сестра, а! Ну же, посмотри на мой рот. Скажи это вместе со мной: Принадлежит. К другой. Фракции. То есть. Это враг! Ситу Юй был крайне раздосадован. Он только сейчас понял, что ему кто-то нравится. В результате он обнаружил, что ему суждено потерять свою любовь. Было ли что-то еще более сокрушительное? Ответ был — конечно, есть! Например, способный ученый и мастер боевых искусств, над которым он ломал голову и изо всех сил старался заполучить их в помощники, был похищен тем, кого ему суждено было полюбить, но никогда не достичь в одно мгновение. Ситу Юй просто будет запуган до слез этим бессердечным миром! Сюй Ту, может ли быть, что он был обреченным проклятием своего существования?!