Eiswein

Fides facit fidem

      Утро было пасмурным, вторя накатившей еще со вчерашнего вечера хандре. Рихард затушил окурок сигареты о фонарный столб и щелчком пальцев метко отправил его в урну. Четвертая по счету за сегодня, а ведь день только начался. Виски слегка сдавливало. То ли от погоды, то ли от избытка никотина. Про третий вариант, включавший в себя груз прошлого, даже думать не хотелось. Звук метлы, скребущей по брусчатке, вызывал беспричинное раздражение. Он мрачно уставился на портал собора. Массивная приземистая башня была единственной, как и у базилики Сен-Дени в ее нынешнем виде, только располагалась слева. Она делала общий вид строения незавершенным и выглядела грубовато для готической архитектуры. Небольшая треугольная площадь перед собором хорошо просматривалась из двух боковых зданий, но они были административными, и сотрудники уходили с работы раньше, чем закрывался храм. Вот почему свидетелей произошедших на прошлой неделе событий не оказалось. Рихард отлепился от фонарного столба и подошел к дворнику: — Здравствуйте! Как часто вы убираетесь здесь?       Всклокоченный мужчина лет сорока прекратил мести и посмотрел на молодого человека. Двухдневная щетина неприглядно заползла на щеки, а припухшие веки свидетельствовали о сильном пристрастии к алкоголю. — Каждый день. Утром и вечером. — В день убийства отца Лукаса вы не видели ничего подозрительного? — Нет. Я убираюсь чуть раньше. Меня уже спрашивали и в полиции, и этот детектив из столицы.       Рихард тоскливо подумал, что ему, по всей видимости, придется опросить каждого жителя этого городка, чтобы найти хоть что-то, ну или окончательно убедиться в том, что местный священник стал невинной жертвой грабителя. — А вы хорошо знали покойного? — Прекрасно знал. Божий человек был. — Не припоминаете никаких изменений в его поведении? Может, у него были какие-то конфликты с кем-то из местных?       Мужчина оперся на метлу и сделал вид, что задумался. — Может, и припоминаю, — вдруг ответил он. — Только вам не собираюсь говорить.       С Рихарда тут же слетела вся заторможенность этого хмурого утра. — Полиции сказали? — Полиция про такое не спрашивала, — мужчина уже продолжил мести брусчатку. — А детективу не сказал. Что мне с этого? Чтоб он меня потом в отдел таскал и расспрашивал?       Рихард сразу понял, куда идет дело. — Что помогло бы вам поделиться со мной информацией?       Дворник снова остановился и осмотрелся по сторонам. — А что можете предложить?       Рихард достал кошелек и заглянул в него. — У меня только тридцать марок и немного мелочи. — Маловато. — Ну так, может, и информация не слишком важная.       Дворник сердито глянул на него и протянул руку в перепачканной перчатке. — Давай сюда.       Рихард передал ему купюры. Мужчина неловко расстегнул нагрудный карман своего рабочего жилета и сунул туда деньги, а потом чуть придвинулся к собеседнику, обдавая легким запахом перегара: — У герра Вернера, местного учителя математики, был зуб на отца Лукаса из-за того, что тот преподавал религию. Вернер говорил, что, мол, церковнику не место в школе. Он у нас только год как живет, а уже решил свои порядки навести. Сразу пошел к директору. На родительских собраниях постоянно выступал. В городской совет ходил жаловаться. Даже письма писал в ландтаг. Только кто ж тут откажется от того, что годами привыкли делать? По закону-то оно все по выбору, но это ж вроде как традиция. — А что конкретно Вернеру ответили в совете? — Да ничего. Лукас, можно сказать, был там восьмым негласным членом. Что они могли ответить? Выбор родителей. Извольте смириться. — И Вернера совсем никто не поддерживал? — Были несколько семей, которые под его петициями подписывались. Но остальные считали это блажью, вот и не обращали на Вернера внимания. А он в ноябре даже поругался с Лукасом прям тут на площади. Хотя как поругался… Вспылил, а Лукас его успокаивал. Он же неконфликтный вообще был, святой отец-то. Я ж говорю, Божий человек. — Интересно. — А то! Так что я вам еще и продешевил, — сдвинув брови, проворчал дворник и снова принялся за работу. ***       В классе стоял гул. Вернувшиеся с перемены ученики ждали задерживающегося учителя, разбившись на компании по интересам. Звонкий юношеский смех и выкрики. То тут, то там, словно всплески воды на бурлящей поверхности. Где-то чуть ближе слышен голос Шная. Он попадает в сети сознания, но тут же ускользает маленькой серебристой рыбкой. — Пауль, да что с тобой?! — А? — парень оторвался от нарисованной в уголке тетради шестеренки. — Ты чего такой замороченный? — Кристоф с недоумением разглядывал его лицо. — Да нет, все нормально. Меня просто наш новый постоялец напрягает, — нехотя отозвался Пауль. — В смысле? — Да какой-то он странный. — А поконкретней можно? — не отставал Шнай.       Пауль и сам не знал, что ответить. Рихард вызывал в нем целую гамму противоречивых чувств. Его уверенность и легкость в общении со взрослыми внушали симпатию. Он хорошо умел не только рассказывать, но и слушать. Легко парировал каждую колкость, что одновременно и бесило, и раззадоривало. А еще Рихард смущал. Пауль это чувствовал, но не мог правильно для себя сформулировать причину. Нет, дело было не в том, что Рихард говорил, а в том, КАК он говорил. Меняющаяся интонация голоса и становящийся масляным взгляд. Пауль подозревал, что это какой-то хитро продуманный обман. Собственное любопытство раздражало. В чем же подвох? Рихард либо решил его на чем-то подловить, либо просто разыграть. Разыграть… игра… заигрывание? От слова, всплывшего в голове, нехорошо засосало под ложечкой. Паулю еще не приходилось с таким сталкиваться. Он уже не был ребенком и немного соображал, что к чему, но не представлял, как себя вести в такой ситуации. Мысль о том, что их постояльцу могут нравиться парни, как-то не укладывалась в голове. Хотя откуда Паулю знать, как выглядят геи? Он их живьем ни разу не видел! Да ну! Бред! Как он вообще до такого додумался?!       Парень тряхнул головой и сердито буркнул: — Да просто. Не нравится, вот и все. — На тебя не похоже. Обычно ты так без повода людей не осуждаешь.       Пауль хотел было ответить какой-нибудь колкостью, но в этот момент в кабинет вошел герр Вернер, и все голоса разом стихли. После занятия Флаке, краем уха слушавший их со Шнаем разговор, потянул Пауля за рукав в сторонку. — Слушай, а этот Рихард тебя уже про отца Лукаса спрашивал? — Пока нет. Но он собирался со мной поговорить. Наверняка ради этого. — Ты же ему не скажешь? — Ни за что! Это останется между нами. Я дал тебе слово. — Спасибо! ***       Пауля за обедом не было. Рихард как бы невзначай поинтересовался, где он, чувствуя себя лисом в курятнике. — Он поел, как только вернулся из гимназии, — ответила Эрика. — Сейчас отдыхает где-нибудь в саду.       Воспользовавшись отсутствием младшего представителя семейства, Рихард немного расспросил хозяев про гимназию и преподавателей. Когда разговор вышел на уроки религии, Хирше-старший охотно поделился историей про то, как Вернер уговаривал их подписать петицию. Судя по рассказу, учитель устроил настоящий крестовый поход против церкви. — Я сам хоть и не верующий, ничего плохого в этом предмете не вижу. Пусть будет для общего развития. Не понимаю, чего Ханс так переживает, — подытожил Антон.       После обеда клонило в сон, но расслабляться не стоило. Через пару часов нужно было вернуться в город и встретиться с Риделем, а до этого найти Пауля. Рихард решил попробовать пообщаться с ним поближе. Взаимные подшучивания и игры, это, конечно, весело, но ему нужна информация. Тилль прав. Острый на язык парнишка наверняка мог многое поведать об отце Лукасе, о Вернере и о местных жителях в целом. Для этого нужно расположить его к себе, найти какие-то точки соприкосновения. Что ему может нравиться? Внутри снова зашевелилось желание. Поискать бы те точки, прикосновение к которым доставило бы им обоим массу удовольствия… Рихард хмыкнул, но тут же отругал себя за дурацкий каламбур. Когда он сам успел превратиться в озабоченного подростка? Это так влияет весна или отсутствие секса за последний месяц? Пора уже перестать думать о Пауле, как о милом соседском пареньке, которого хочется соблазнить. Сейчас нужно сосредоточиться на работе.       Тучи разбежались и на улице приветливо светило солнце, лаская свежие листья и лепестки цветов на плодовых деревьях. Рихард направился по дорожке вглубь сада, на ходу вытаскивая из кармана пачку сигарет и заглядывая внутрь. Осталось всего две. Сегодня он уже превысил свой лимит, а до вечера еще далеко. Он остановился, вздохнул и вынул одну, уступая собственной слабости. С яблони, росшей прямо перед ним, вдруг свесилась босая ступня. Рихард посмотрел вверх и увидел Пауля, удобно расположившегося на широкой ветке. Он сидел полулёжа, прислонившись к стволу, и жмурился на солнце. В траве валялись поношенные кроссовки и пестрые носки. Аккуратная небольшая ступня с плавным подъемом казалась мраморно бледной в контрасте с маячившей на заднем плане темной корой. Рихард протянул руку и коснулся пальцем косточки на лодыжке. Кожа была на удивление теплой. Пауль дернул ногой, открыл глаза и посмотрел вниз. Увидев возмутителя спокойствия, он тут же подтянул ногу к себе. — Не холодно? — Не-а.       Рихард прикурил и затянулся. Вчера он приметил сушащуюся на веревке у дома старенькую футболку с самодельной нашивкой звездного флота, а сегодня утром, листая газету, случайно наткнулся в телепрограмме на анонс сериала «Звездный путь». Отличное совпадение! В голове сразу родился план. Еще раз окинув взглядом сад, он снова остановился на пареньке и проговорил: — Спускайся, Маугли! У меня к тебе предложение. — Мне и тут неплохо, — отозвался Пауль, не глядя на собеседника.       Рихард выпустил белесое облако дыма в воздух и спросил: — Любишь Стар Трек? — Да, — настороженно отозвался Пауль и поглядел на него с подозрением. — Сегодня в восемь будут показывать. Можем посмотреть вместе. — Во-первых, ты не похож на любителя научной фантастики, а во-вторых, я и без тебя могу посмотреть. — Во-первых, не делай поспешных выводов о людях, а во-вторых, я предложил, потому что вдвоем интересней. Но я понимаю, если ты стесняешься или боишься меня, то конечно… — Ничего я не стесняюсь! И не боюсь! — Вот и правильно. Я абсолютно безобидный, — с улыбкой проговорил Рихард и, не удержавшись, добавил: — Багира не научит тебя плохому!       Пауль хотел было ответить, что Рихард больше похож на Шерхана, но это было бы неправдой. Плавные движения и черный цвет в одежде, скорей, соответствовали пантере. Он поколебался несколько секунд, а потом спрыгнул с яблони и подошел прямо так, босиком. — Я приду. — Отлично. ***       Переступив порог полицейского участка, Рихард подумал, что время здесь остановилось. Все было в точности как в понедельник. Тот же звук маленького телевизора, та же муха под потолком и то же объявление о пропаже козы. Иллюзия рассеялась, когда дежурный за стойкой приветливо махнул ему: — Добрый день! Чем могу помочь? — Где я могу найти детектива Риделя? — Прямо по коридору. Первый поворот налево и до конца. Дверь с надписью «Архив». — Спасибо!       Олли сидел за крохотным письменным столом и заполнял какой-то документ. Ровные буквы идеально ложились в графы. Подняв голову на звук открывшейся двери, он удивленно приподнял бровь. — Круспе? Чем обязан? — У меня к тебе деловое предложение.       Олли отложил ручку и скептически посмотрел на него. — Просто выслушай меня! — Рихард примирительно поднял ладони. — Местный Иуда продал мне за 30 сребреников одну информацию. Я могу ей с тобой поделиться, если ты мне поведаешь про результаты экспертизы. — Почему ты думаешь, что можешь рассказать мне что-то новое? — Олли поднялся, обошел стол и присел на край, сложив руки на груди. — Слушай, я понимаю, что ты обо мне не лучшего мнения, но мы могли бы посотрудничать. Я получу подробности для статьи, а всем, что мне известно или станет известно, поделюсь с тобой. Заодно и проконтролируешь меня. — Что я слышу? Круспе добровольно соглашается стать информатором полиции и сдается на поруки! — Не ёрничай! — Рихард поморщился. — Просто скажи, согласен или нет.       Олли внимательно посмотрел на него, взвешивая все за и против. Последнее дело в Берлине, при расследовании которого им довелось пересечься, оставило неприятный осадок. Ради получения желанного материала пронырливый журналист тогда сплел такую искусную паутину лжи, что позавидовал бы сам Тартюф. А главное, он вышел сухим из воды, да еще и с выгодой для себя. Олли, как человек с обостренным чувством справедливости, сильно негодовал по этому поводу. С другой стороны, глупо было отрицать, что Рихард обладает невероятным чутьем в распутывании всяких загадок и мутных схем. Это могло пригодиться, поскольку детектив и сам начал ощущать, что топчется на месте. — Согласен. Только никаких фокусов! — Даю слово. — Ну тогда выкладывай, что там у тебя. — У местного учителя математики по фамилии Вернер был затяжной конфликт с покойным. Есть свидетель, который утверждает, что Вернер кричал на отца Лукаса прилюдно на площади в ноябре прошлого года. — Хм. Я слышал от нескольких человек, что у них были натянутые отношения, но про скандал никто не упоминал. Любопытно. — Теперь твоя очередь.       Олли развернулся, обошел стол, выдвинул ящик и достал оттуда папку с копией отчета. Он вынул его и передал Рихарду. Тот пробежался глазами и удивленно спросил: — Частицы золота в ране? Его что, ударили тем самым Граалем?! — Похоже, что так, — Олли кивнул. — Но это же бред! Кто будет использовать бесценную реликвию в качестве орудия убийства, если пришел именно за ней? Это же очень мягкий металл. Его легко погнуть. К тому же чаша была с инкрустацией. Камни могли запросто выпасть! — Согласен. Но нельзя полностью исключать версию с ограблением, даже если теперь она выглядит сомнительной. Я уже отправил запрос в управление, чтобы они отслеживали скупку краденого и продажу коллекционерам. К тому же есть вероятность, что Шульц прав и это действительно какой-то заезжий преступник, который вообще не разбирается в таких ценностях и продаст чашу на первом попавшемся блошином рынке. — Все равно звучит нелепо! Я понимаю, если бы какой-нибудь наркоман в крупном городе решил бы обнести собор просто потому, что у него ломка и ему не хватает на дозу, но грабить вот так в маленьком городке, где все на виду… Нет, тут точно что-то личное! Но только что? И где тогда орудие убийства? — Отличные вопросы. Думаю, следует поговорить с этим Вернером. Я позвоню в гимназию и узнаю, какое у него расписание. — Запиши мой телефон. Я поеду с тобой. И возражения не принимаются! Олли вздохнул: — Ладно! Уговор есть уговор. Диктуй. ***       Ровно без пяти восемь Пауль стоял на пороге гостевого домика. На стук открыл Рихард. Снова весь в черном. Футболка и спортивные штаны в обтяжку. Это так модно сейчас в Берлине или у него какой-то пунктик на вещи на размер меньше? Кожа отдавала белизной в холодном свете лампы над крыльцом. Он расплылся в улыбке. Разве что клыков не хватает. «Нет, не пантера, скорей вампир», подумал Пауль. Тогда бы это объясняло все странности. — Я уж думал, не придешь. Заходи, — бросил Рихард, игнорируя настороженный взгляд, и отправился в комнату.       Пауль прошел внутрь и закрыл входную дверь, оказываясь в тесной темноте прихожей. Он стянул кроссовки и нерешительно переступил с ноги на ногу. Ладони отчего-то вспотели. Ему показалось, что внутри жарко. Он снял свитер, оставшись в одной футболке, потерявшей после многочисленных стирок свой изначальный ярко-зеленый цвет. Из комнаты послышались знакомые звуки заставки сериала. — Чего ты там застрял? Уже началось.       Внутри Пауля снова заворочалось раздражение на себя самого. Чего он боится? Он ведь предупредил родителей. В конце концов, что такого этот парень может с ним сделать? Он бросил свитер на тумбу, вздернул подбородок и решительно переступил порог комнаты. Рихард уже сидел на кровати, подложив под спину подушку. Он окинул гостя взглядом, похлопал по покрывалу рядом с собой, а потом снова сосредоточился на происходящем на экране. Пауль подошел, взял вторую подушку и сел как можно дальше.       В этот раз показывали серию «Время обнажиться» оригинального сериала. Десантная группа корабля «Энтерпрайз» уже вовсю исследовала заброшенную станцию на планете Пси-2000. Рихард прокомментировал нелепо выглядящие защитные костюмы, выдуманные костюмерами 60-х годов, ничуть не смутившись тому, что собеседник никак на это не отреагировал. Пауль изредка краем глаза поглядывал на него, но тот в абсолютно расслабленной позе следил за приключениями героев. Когда один из членов экипажа снял перчатку и заразился загадочной болезнью, Рихард разразился тирадой по поводу глупости персонажа. И тут уж Пауль не мог промолчать, потому что был полностью с этим согласен. Обсуждение перетекло на краснорубашечников, а затем и на устройство варп-двигателя. Когда началась реклама, Рихард выключил звук. Пауль, активно жестикулируя, принялся рассказывать про альтернативы современным топливным двигателям. Он, кажется, и сам не заметил, что подсел к собеседнику гораздо ближе. Рихард улыбнулся и наклонил голову, разглядывая юного гостя. Такой живой и непосредственный, когда не строит из себя нахального парня. И снова поразился гладкости бледной кожи и мягким солнечным чертам лица.       Во время очередного перерыва, после обсуждения того, как бы на них повлияла эта болезнь и какую дичь они бы творили на корабле, вдоволь насмеявшись от комментариев Пауля, Рихард вдруг сказал: — В детстве не пропускал ни одной серии. Когда мне было четырнадцать, меня отправили на лето к тетке. А там по телеку крутили каждый вечер. Она смотрела вместе со мной. Мы обсуждали каждый эпизод. Иногда спорили до хрипоты. Я хотел быть похожим на капитана Кирка, а ей больше нравился Спок. — Ты к ней часто ездил? — Каждое лето, кроме одного. Мне было шестнадцать, она сильно заболела, и мне пришлось остаться в родительском доме, — в тоне Рихарда промелькнули холодные нотки. — А потом я переехал к ней, когда закончил школу. — Но ты разве не учился в университете в Берлине? — Учился. Она ради меня продала дом и купила маленькую квартиру на окраине столицы. — Ты до сих пор с ней живешь? Или навещаешь ее? — Она умерла два года назад. — Мне жаль. — Да ничего, — Рихард немного помолчал. — Просто мои лучшие воспоминания из детства связаны с тем временем, которое я проводил у нее.       Почему он это говорит? Почему ему так легко рассказывать Паулю о себе? Словно давнему другу. Он ведь не планировал затрагивать личные темы. Так, поболтать по интересам. Наладить контакт. — И чем занимались? Вышивали вдвоем? — в голосе Пауля снова зазвучала насмешка. — Иногда и вышивали, — хмыкнул Рихард. — Этот навык, между прочим, ей пригодился, когда я себе руку металлическим прутом распорол. — Она сама тебя зашивала?! — Ага. — Да ладно!       Рихард придвинулся и развернул левую руку так, что стали видны две небольшие овальные, связанные тонкой перетяжкой, отметины на внутренней стороне, чуть выше сгиба локтя. Пауль наклонился, чтобы рассмотреть шрамы, и отчетливо уловил запах сигарет и какого-то одеколона с горькими нотками. Он уже чувствовал его, когда они были в погребе. Он медленно и глубоко вдохнул, стараясь делать это бесшумно. Запах был очень приятным. — На самом деле она когда-то работала медсестрой. Зашила все медицинскими нитками и специальной иглой. — У меня тоже шрам есть!       Пауль отстранился и, слегка наклонившись и задрав футболку на правом боку, обнажил кожу с проступающими под тонким слоем плоти ребрами. Длинная белая линия ручейком бежала от подмышки к талии. — Упал с сарая два года назад. Разодрал бок о металлический угол. Крови было море. На скорой увезли в больницу.       Рихард мазнул взглядом по гибкому юношескому телу. Пытаясь в очередной раз прогнать непристойные мысли, он спросил: — Можно?       Пауль немного поколебался, а затем кивнул. И все равно дернулся, почувствовав холодное прикосновение. Рихард аккуратно провел подушечками указательного и среднего пальцев по тонкой линии сверху вниз, чувствуя жар чужого тела, и нехотя убрал руку. Пауль тут же опустил футболку и чуть отодвинулся. Повисло неловкое молчание, которое нарушил Рихард. — Ты выиграл, — улыбнулся он. — Моя рана была сущим пустяком по сравнению с этим.       После титров сериала всплыл анонс фильмов на завтра. В девять вечера должны были показывать «Изгоняющий дьявола». — Смотрел? — Рихард повернулся к нему и приподнял уголок губ. — Ага. Но можно и еще разок, — Пауль провел ладонями по джинсам, чувствуя себя неловко. Рихард сегодня был совершенно другим. Простым и открытым. Он не пытался выведать никаких секретов и ни на что не намекал. С ним было весело. Все прежние страхи теперь казались надуманными, и Паулю захотелось повторить этот вечер. Он же не напрашивается. Так ведь? Рихард сам первый спросил. — Тогда приходи завтра. — Я точно не помешаю? — вопрос вырвался сам собой, словно Паулю вдруг понадобилось еще одно подтверждение того, что его здесь ждут.       Рихард хмыкнул. Забавно. Парень не производил впечатление того, кто вообще беспокоится о таких вещах. Кажется, цель достигнута. Найти общий язык оказалось гораздо легче, чем он себе представлял. — Не помешаешь. Мы сегодня здорово посидели, — он тепло улыбнулся. — Так что жду тебя завтра.       Пауль улыбнулся в ответ, не в силах скрыть разлившуюся внутри радость. Когда они распрощались, он вышел из домика и глубоко вдохнул свежий апрельский воздух. Легкий ветер подул со стороны реки и, промчавшись среди яблоневых ветвей с распустившимися цветами, вспенил море бело-розовых лепестков. Настроение было отличным. Он поспешил домой и, оказавшись в кровати, снова подумал о сегодняшнем вечере и новом постояльце. Ночью в его снах неуловимо мелькали тихий смех, взгляд светло-голубых глаз и периодически спадающая на лоб прядь темно-русых волос.