Eiswein

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу. Мк., 4:22

      День не задался с самого утра. Полночи убеждавший себя в том, что ему нравятся девушки, а Рихард — лишь загадочное исключение, Пауль с трудом выполз из кровати, когда прозвенел будильник. Спросонья он завис перед зеркалом в ванной с зубной щеткой в одной руке и тюбиком пасты в другой, пока не услышал, как мать в очередной раз зовет его вниз. Вдобавок ко всему за завтраком он пролил кофе на любимую рубашку, из-за чего пришлось идти переодеваться. В итоге он выбежал из дома на десять минут позже обычного, на ходу застегивая рюкзак. Чтобы успеть на занятия, он изо всех сил налегал на педали своего старенького велосипеда, срезая углы на поворотах и едва притормаживая на перекрестках. Спускаясь с последней горки, он поздно заметил рассыпанный кем-то посреди дороги песок и, слишком резко войдя в поворот, не удержал равновесие. Руль повело, и Пауль вместе с транспортом полетел по отлогой обочине навстречу растущим внизу кустам и деревьям. Переднее колесо попало между камней и застопорилось, а заднее, по инерции продолжая движение, тут же оторвалось от земли. Звонок на руле жалобно тренькнул, и Пауль вылетел из седла. Падая, он успел сгруппироваться, но все равно ощутимо проехался по земле, обдирая ладони. Он встал, отряхнулся и осмотрел себя. Вот зараза! Брюки были перепачканы, а правая штанина была порвана прямо на коленке. Его транспорту повезло меньше. Переднее колесо было погнуто. Значит, сегодня придется возвращаться домой пешком. Прихрамывая, Пауль кое-как выбрался обратно на дорогу, вытянув и велосипед. Наручные часы показывали пять минут девятого. Ну вот, он все-таки опоздал на урок. Фрау Эккель окинула его строгим взглядом, но, выслушав объяснение, разрешила сесть на свое место. Настроение и так было практически на нуле, когда учительница «обрадовала» их очередным заданием: подготовить парные проекты по биологии. Шнай сразу вцепился во Флаке, так что Пауль остался без напарника. На перемене к нему подошла Тесс. — С тобой все в порядке? — она обеспокоенно оглядела его. — Да, пустяки, — Пауль сразу вспомнил про свое намерение пригласить девушку куда-нибудь. — Ты уже с кем-то договорилась насчет проекта? — Нет. А ты? — Я пока тоже. Хочешь, сделаем вместе? — и сразу добавил: — Можем в четверг встретиться и пойти в библиотеку. — Давай!       Ее согласие почему-то не принесло ни облегчения, ни особой радости, но для себя Пауль решил, что первый шаг он успешно сделал. Когда Тесс вернулась на свое место, Шнай наклонился к нему и зашептал на ухо: — Если ты хотел ее куда-то пригласить, то надо было сказать прямо, а не прикрываться проектом. Ты-то, может, и считаешь это свиданием, а вот она точно нет. — Брось! — проворчал Пауль. — Я предложу ей сходить в кафе после библиотеки. — Ага! Так это, оказывается, хитрый план! Решил не давать ей время на раздумья, — Крис хлопнул его по плечу. — Молодец!       Пауль только поморщился и уткнулся в учебник. ***       Рихард позвонил в гимназию около одиннадцати и договорился о встрече. Секретарь сказала, что директор освободится к двум часам. Подъехав пораньше в надежде пообщаться с кем-то из учителей и учеников, Рихард оставил машину на небольшой парковке и поднялся по ступеням учебного заведения. Он предъявил охраннику удостоверение и объяснил, что у него назначена встреча. Дождавшись, когда тот найдет запись о визите у себя в бумагах и даст добро на вход, он прошел в просторный холл и осмотрелся. Было заметно, что местные органы управления не слишком щедро финансировали провинциальную гимназию. Если снаружи здание выглядело презентабельно, то внутри капитальный ремонт, судя по всему, последний раз был сделан еще до объединения страны. По стенам были развешаны портреты выдающихся деятелей Германии, среди которых на видном месте красовался Гельмут Коль, уже два года как оставивший пост канцлера.       Под ноги Рихарду покатился теннисный мячик. Он поднял его и осмотрелся. На одной из скамеек сидел темноволосый мальчик, худой и бледный, на вид лет четырнадцати. Он, не отрываясь, смотрел на мяч, но не произнес ни слова. Рихард подошел к нему и спросил: — Это твое?       Мальчик ничего не ответил и даже не посмотрел на него, продолжая гипнотизировать предмет в чужой руке. Рихард присел перед ним на корточки, чтобы установить зрительный контакт, и протянул мяч. Мальчик наконец перевел серьезный взгляд на его лицо, внимательно изучил, а потом вместо того, чтобы забрать свою вещь, потянулся к нагрудному карману его куртки и медленно застегнул молнию. Очевидно, баланс сил в мире таким образом был восстановлен, и мальчик, наконец, улыбнулся. — Себастьян. — Очень приятно. А я — Рихард.       Его новый знакомый кивнул в ответ, снова став серьезным, но мяч забирать не стал, а положил свою руку на руку Рихарда и пододвинул предмет к нему. — Ты хочешь, чтобы я оставил его себе?       Паренек снова кивнул. Недалеко от них раздался громкий возглас. — Себастьян! — к ним подбежала высокая девушка с длинной русой косой. Она перехватила руку мальчика. Рихард поднялся. — Что вы делаете? Кто вы? — девушка строго смотрела на него, загородив мальчишку собой. — Себастьян потерял мяч, а я хотел его вернуть, — он протянул предмет девушке. — Откуда вы знаете, как зовут моего брата? — она выхватила мяч. — Он сам представился. Простите, я не собирался его обижать.       Но в это момент Себастьян вскочил с лавки, дернул сестру за рукав, заставляя наклониться к нему, и что-то быстро зашептал. Выражение ее лица тут же изменилось. Она распрямилась, протянула мяч Рихарду и сказала: — Простите. Он хочет, чтобы вы оставили его себе. Возьмите, пожалуйста, а то он расстроится. — Вашему брату повезло, что у него есть такая защитница, — Рихард улыбнулся, взял мяч и спрятал его в боковой карман. Он протянул девушке руку. — Кстати, я — Рихард. — Сабин, — девушка уверенно пожала протянутую ладонь. — Вы тот самый журналист? Мои одноклассники упоминали про вас. — Ты учишься вместе с Паулем, Кристофом и Кристианом? — Да.       Их разговор прервала рыжеволосая женщина в строгом чёрном костюме. — Сабин, все в порядке? — спросила она у девушки и настороженно глянула на Рихарда. — Да, спасибо. Себастьян просто потерял мячик, а этот молодой человек ему помог, — она развернулась к новому знакомому: — Еще раз извините и спасибо. Нам уже пора. — Барбара Герберг, школьный психолог, — представилась женщина. — Могу я вам чем-то помочь?       Вот это удача! Рихард объяснил, кто он, и демонстративно достал блокнот с ручкой. — Я пришел на встречу с директором, но перед этим хотел пообщаться и с другими учителями. Могу я задать вам пару вопросов?       Герберг на секунду застыла, а потом быстро проговорила: — Да, конечно. Пойдемте в мой кабинет. Там будет удобней.       Они прошли в правое крыло и добрались до последней двери. Герберг открыла ее ключом и вошла первой. Помещение было совсем небольшим. Видимо, когда-то эту часть просто отделили перегородкой от большого зала. Обстановка была спартанской: стеллаж с папками, на которых были написаны фамилии учащихся, небольшой письменный стол со стареньким компьютером и одинокий цветок на подоконнике. За широким панорамным окном виднелся стадион и здание спортивного комплекса. Герберг устало опустилась в кресло и проговорила: — Извините, что так подошла. Просто у нас редко бывают посетители, и они обычно не разговаривают с учениками. — Все в порядке. Я понимаю. Что с Себастьяном? — Легкая форма аутизма. У него проблемы с коммуникацией, но он справляется с письменными заданиями даже лучше своих сверстников. Сабин по вторникам водит его на плавание в наш бассейн. — Ему повезло с сестрой. — Да. Без нее ему было бы гораздо хуже. Но вы ведь не о нем пришли поговорить. Вас интересует отец Лукас? — Не совсем. Вообще-то у вас я бы хотел спросить про Филиппа. — Не совсем понимаю, при чем тут он, — она нервно сцепила руки. — Я думала, вы пишете про убийство. — Да. Но я думаю, что Филипп сыграл в произошедшем определенную роль. Что вы можете о нем сказать? — Трудный мальчик. Замкнутый. Плохо шел на контакт. Его мать, фрау Леманн, очень набожная женщина. Она с самого детства приобщила его к церкви. — Филипп рассказывал что-нибудь об отце Лукасе? — Нет. Он избегал этой темы, — она вздохнула. — Но было видно, что он очень к нему привязан. И это не удивительно. Мальчик рос без отца. — Отец Лукас никогда не вел себя неприемлемо по отношению к учащимся? — Нет. Иначе его бы давно уволили. — Вас не удивил мой вопрос, верно?       Она посмотрела ему в глаза и четко проговорила: — Боюсь, что ничем больше не могу вам помочь.       Тогда Рихард перестал ходить вокруг да около. Он чуть наклонился вперед и твердо сказал, в упор глядя на нее: — Если вы знали о связи Филиппа со священником, то его самоубийство в том числе и на вашей совести.       Она побледнела, но выдержала его взгляд. — Вы ничего не знаете. Ни обо мне, ни о том, что здесь произошло, ни об этом городе. Я бы никогда не дала в обиду никого из детей. А теперь вам лучше уйти. — Я все равно выясню правду, — он поднялся и вышел.       Похоже, Герберг как-то замешана в этом деле. История теперь выглядела ещё более запутанной. Пришло время пообщаться с самими учениками. *** — Смотрите, что у меня есть! — Шнайдер огляделся, достал из рюкзака какой-то журнал и разложил его на подоконнике. На обложке красовалась голая женщина. Кристоф открыл первый разворот. — Где ты это взял?! — Флаке нервно заозирался, а потом с любопытством поглядел на лежавшую на мотоцикле дамочку, на которой из одежды были только ковбойская шляпа и сапоги. — Нашел вчера на лавке в дальней части парка, когда из магазина возвращался. — Не смог дотерпеть до конца уроков? — Пауль встал между ними и тоже принялся разглядывать обнаженных красоток. Крис бережно переворачивал страницы. Пока они с Флаке увлеченно комментировали каждую модель, Пауль прислушивался к внутренним ощущениям. Ничего. Эти женщины не вызывают в нем НИ-ЧЕ-ГО. Ему снова стало страшно. Он ведь был уверен, что Рихард — просто исключение, подтверждающее правило. — Завязывай, а то я сейчас перевозбужусь, а у нас урок! — Флаке нервно переступил с ноги на ногу. — Ничего, зато потом будет о чем пофантазировать, — усмехнулся Крис. — Молодые люди! Занятие уже начинается, — зычный голос раздался прямо у них за спиной. — Чем вы тут занимаетесь?       Отец Якоб! Все трое замерли, застигнутые врасплох. Шнай попытался спрятать журнал, но чужая рука выхватила его. — Это еще что такое? — священник с негодованием уставился на обложку. — Разврат в стенах школы! Вы все трое сейчас отправитесь к директору.       Шнай побледнел как полотно, но подставить друзей он не мог. Он уже собрался открыть рот, чтобы сказать, что это полностью его вина, когда Пауль сделал шаг вперед. — Это мой журнал. Я его принес и показал парням. Они тут ни при чем.       Отец Якоб смерил его негодующим взглядом. — Тогда вы все сейчас идете в кабинет, и я прочитаю вам наставления о блуде. А вы, молодой человек, — священник обратился к Паулю, — потом отправитесь к директору.       Парни понуро поплелись вслед за мужчиной в сутане. Крис извиняющимся тоном прошептал «Спасибо!». Пауль только покачал головой в ответ. Хуже этот день уже не будет. ***       Выйдя из кабинета Герберг, Рихард вернулся в холл и столкнулся с группой старшеклассников, у которых закончились занятия. Невольно ища глазами светлую макушку, он увидел смутно знакомое лицо. Одноклассница Пауля! Пожалуй, можно попытаться поговорить с ней про Филиппа. Подойдя к девушке, что-то обеспокоенно обсуждавшей с подругой, Рихард сказал: — Привет! Ты ведь Тесс, верно? — Да, — девушка повернулась к нему и заинтересованно оглядела. — Я — Рихард. Приятно познакомиться. Я знаю, что ты учишься в одном классе с Паулем. Я хотел… — Да. Погоди минутку! — она прервала его на середине фразы и, прежде чем Рихард успел хоть что-то сказать, быстро попрощалась с подругой, схватила его за рукав и потянула в сторону. — Как хорошо, что ты пришел! У Пауля проблемы. Может, ты сможешь ему чем-нибудь помочь. — Что случилось? — Рихард нахмурился. — Ты же знаешь Флаке и Шнайдера? — вместо ответа спросила девушка. — Да, конечно. — Сейчас они тебе все объяснят.       Она наконец отпустила его руку и быстро зашагала вперед. Рихард последовал за ней. Они подошли к школьной столовой, в которой было полно учеников. В углу за одним из столов сидели двое парней. Шнай скрестил руки на груди и насупился, в то время как Кристиан что-то говорил ему, хмурясь и жестикулируя. — Я привела вам подмогу, — проговорила Тесс, когда они подошли к парням. — Рихард! Как ты тут оказался?! — обрадованно воскликнул Флаке, а потом снова поник: — Боюсь, ты нам вряд ли чем-то поможешь. — Сначала объясните, что случилось.       Флаке вкратце поведал о том, как отец Якоб поймал их с журналом для взрослых, который принес Шнай, и как Пауль взял всю вину на себя. — Но почему ты не сказал, что журнал твой? — строго посмотрел на Кристофа Рихард. — Да я хотел! Я вот возьму сейчас, пойду и скажу всю правду, — Шнай вскочил, но Кристиан тут же вцепился в его плечо и насильно усадил обратно. — Ему нельзя. Правда. Поэтому Пауль за него и вступился. — Где он сейчас? — Якоб отвел его в приемную директора. Но тот пока занят.       Рихард раздумывал всего минуту. — Что за журнал был? Опиши подробно. Название, когда вышел, что было внутри. Все, что помнишь. Быстро!       Кристоф, сбиваясь, начал пересказывать детали. Рихард выслушал его и повернулся к Кристиану. — У тебя есть какие-нибудь твои научные журналы или комиксы?       Флаке порылся в рюкзаке и достал два журнала про дикую природу. — Маловато. — У меня есть комиксы! — воскликнула Тесс. Она вытащила из рюкзачка три выпуска про Бэтмена. — Не знал, что ты читаешь такое, — проговорил Шнайдер, уважительно глядя на девушку. Рихард одобрительно кивнул и забрал выпуски. — Оставайтесь здесь и молитесь, чтоб все выгорело, — обратился он к парням, а потом повернулся к Тесс: — Пойдем, проводишь меня.       Они поднялись на второй этаж. Уже начался следующий урок, поэтому в коридорах никого не было. Рихард на ходу листал журналы и спрашивал девушку про директора. Тесс остановилась в конце коридора и указала на дверь. — Вот приемная. Справа диваны, прямо стол секретаря, фрау Линд, а слева дверь в кабинет герра Фукса. Он очень недоверчивый, но я надеюсь, что у тебя все получится. Удачи! — Спасибо! — Рихард ободряюще улыбнулся и подмигнул девушке. Она скрестила пальцы, показывая, что надеется на удачный исход.       Крашенная белой краской деревянная дверь плавно открылась. Рихард переступил порог помещения и тут же увидел Пауля, сидевшего на одном из диванчиков и с унылым видом изучавшего внушительную дыру на собственных штанах. Парень повернулся на звук и удивленно уставился на посетителя. Рихард бросил ему мимолетное «Привет!» и прошел к столу секретаря. — Добрый день! Я — Рихард Круспе. Я договаривался сегодня с директором о встрече. Меня попросили подъехать к двум. — Да. Простите, у него задержался посетитель, но он там уже давно, они скоро закончат. Я сейчас скажу ему, что вы пришли. Подождите пока здесь.       Она встала, обошла стол и зашла в кабинет директора. Рихард молниеносно развернулся к Паулю, вытащил из заднего кармана джинсов скрученную стопку журналов и сунул ему в руки, а затем скороговоркой выпалил: — Спрячь это! Журнал мой. Соглашайся со всем и молчи.       Пауль ошеломленно кивнул и быстро сунул журналы в портфель. Рихард едва успел развернуться к двери, как она снова открылась. Фрау Линд вернулась в приемную, за ней вышел какой-то усатый господин в шляпе, кивнул присутствующим, и удалился. — Можете пройти, — вежливо проговорила женщина, а потом строго взглянула на притихшего Пауля: — А вам, юноша, придется подождать. Подумайте пока над своим поведением.       Рихард холодно улыбнулся ей и толкнул дверь кабинета. Герр Фукс, низкорослый круглолицый мужчина лет пятидесяти, с глубокими залысинами и в очках, восседал в мягком кожаном кресле за внушительным письменным столом, обитым зеленым сукном. Он поднялся навстречу Рихарду и протянул руку. — Я представлял вас иначе. Вы слишком молодо выглядите. — Мне часто это говорят. — Присаживайтесь. — Спасибо. У меня пара вопросов про отца Лукаса. Герр Вернер, ваш учитель математики, пытался добиться отмены его уроков в гимназии, — Рихард решил прощупать почву и зашел издалека. — Это не совсем так. Он не добивался отмены именно уроков отца Лукаса, он добивался отмены уроков религии вообще. Он и сейчас продолжает отстаивать свою позицию. — И как вы к этому относитесь? — Поймите, у нас маленький городок. Нам трудно привлекать сюда учителей с таким финансированием. Поэтому мы не можем предложить нашим ученикам альтернативу, но количество часов должно быть как-то заполнено. — У вас были какие-то замечания к отцу Лукасу как к педагогу? — Нет. Ни в коем случае. Он всегда был вежлив и справедлив по отношению к детям. — Ученики на него не жаловались? — Нет. Ничего такого. Современной молодежи, конечно, не слишком интересна эта тема, но отец Лукас хорошо справлялся со своей задачей.       Рихард задал еще пару вопросов и понял, что директор, если и в курсе каких-то неприятных подробностей из жизни не слишком святого отца, то он точно не станет их обсуждать, дабы не портить собственную репутацию и репутацию школы. Когда в разговоре наступила пауза, герр Фукс спросил: — Вас интересует что-то еще?       Рихард поерзал на стуле, изображая смятение. — Видите ли… Даже не знаю, с чего начать. Кажется, произошло чудовищное недоразумение. Пауль попросил у меня сегодня с утра почитать журналы, которые я привез с собой из Берлина. Он торопился в школу, и я отдал ему всю стопку, которую вчера оставил на столе. И, кажется, туда попало одно издание, которое не предназначается несовершеннолетним, — Рихард напустил на себя виноватый вид. — Я понял это, когда он уже ушел из дома. Право слово, мне ужасно неловко, что я допустил такую ошибку.       Герр Фукс нахмурился: — Юноша показал этот журнал своим друзьям в стенах гимназии! Это недопустимо! — Я понимаю. И я готов взять всю ответственность на себя. Я ни в коем случае не собирался отдавать ему такие вещи. Ему же еще нет восемнадцати! — Рихард с чувством выдал последнюю фразу и на миг представил, как сам сатана услужливо подкидывает дровишки под его котел в аду. — Но они ведь мальчишки. Им просто было любопытно. — Не знаю, как там у вас в Берлине, но здесь мы строго соблюдаем нормы морали! — герр Фукс сердито поправил очки. — Да, конечно. Я ничего такого не имел в виду. Просто я не прощу себе, если его накажут из-за моей собственной оплошности. Это будет несправедливо. — Ну хорошо. Вы сказали, он забрал несколько журналов? — Да. Там была пара изданий о дикой природе и три комикса. — Вы читаете комиксы? — Я постоянно пишу статьи и читаю серьезную литературу, — развел руками Рихард. — Комиксы — хороший способ ненадолго отвлечься.       Герр Фукс с подозрением посмотрел на него, но все же поднялся с места, прошел к двери и позвал Пауля. Тот вошел внутрь, прикрывая дыру на коленке рюкзаком. — Итак, Хирше, потрудитесь объяснить, как вам пришло в голову показывать вашим товарищам журнал эротического содержания.       Пауль покраснел и бросил быстрый взгляд на Рихарда, что не ускользнуло от директора, но тот расценил ситуацию по-своему. — Да, я знаю, что он не ваш. Герр Круспе мне уже все рассказал. Но раз вы обнаружили в той стопке, что он дал вам, этот журнал, почему же вы не убрали его подальше? — Простите, герр Фукс. Я должен был так поступить. Просто я достал их все вместе, и мы на него наткнулись, ну и… — Покажите остальное.       Пауль порылся в рюкзаке и достал оттуда все, что передал ему Рихард. Директор взял журналы, внимательно рассмотрел и, убедившись, что в них не содержится ничего крамольного, вернул Рихарду. — Ну что ж. Я надеюсь, молодой человек, вы усвоили урок, который вам преподал отец Якоб. Такие вещи недопустимы, особенно в стенах школы. Я еще побеседую с вашими родителями при личной встрече. — Конечно, герр Фукс. Я осознал свою ошибку. Это больше не повторится. — Тогда можете быть свободны, — сказал директор и обратился к Рихарду. — У вас есть еще какие-то вопросы? — Нет. И я тоже полностью осознал свою ошибку. Я поговорю с его родителями и все объясню. — Хорошо. Надеюсь на вашу честность.       Они вместе вышли из кабинета и направились к лестнице. Пауль остановился. — Спасибо. Журнал вообще-то не мой был. — Я знаю. Парни мне все рассказали. Я только не понял, почему ты выгораживал Шнайдера. — У него отец очень строгий. Мои мне бы тоже нагоняй устроили, но не такой сильный.       Рихард кивнул, вспомнив, что уже видел родителей Кристофа в церкви. Его отец тогда действительно произвел неприятное впечатление. — Тогда ты — молодец. Кристофу повезло, что у него есть такой друг как ты.       Пауль скромно потупился, чувствуя, как от этой похвалы внутри разливается приятное тепло. Казалось, что после неудачного начала дня в мир снова вернулись яркие краски.       Когда они вышли из здания, к ним сразу же подошли Флаке, Шнайдер и Тесс и наперебой принялись расспрашивать, как все прошло. Пауль пересказал ситуацию, и все четверо теперь смотрели на Рихарда как на настоящего героя. — Еще раз извини, что так подставил, — Шнай с виноватым видом запустил пальцы в волосы. — Да пустяки. Все же хорошо закончилось, — отмахнулся Пауль, а потом нахмурился. — Черт! Я сегодня колесо погнул. — Я тебя довезу, — отозвался Рихард. — Велосипед в багажник поместится? — Можно его разобрать, тогда точно влезет. — Значит, так и сделаем. А где журналы?       Пауль вытащил стопку. Рихард отдал выпуски про природу Флаке, а комиксы вернул Тесс. — Спасибо за вклад в спасательную операцию. Ты — отличная боевая подруга.       Девушка улыбнулась и бросила на Рихарда благодарный взгляд, который почему-то очень не понравился Паулю. Он сердито посмотрел на одноклассницу. О том, кого и к кому он на самом деле ревнует, он даже думать не хотел. Когда ребята попрощались с ними, Рихард проговорил, глядя вслед Тесс: — Классная девчонка. — Я сегодня пригласил ее на свидание, — зачем-то ляпнул Пауль и тут же мысленно вылил на себя ведро помоев. Все его попытки доказать себе и окружающим собственную «нормальность» вдруг показались полной чушью. Что, если у него был хоть какой-то шанс стать поближе к Рихарду, а он его сам только что так талантливо закопал одной единственной фразой? Внутри все разрывалось от этого противоречия: он так желал быть здесь, рядом с этим парнем, и в то же время ему хотелось бежать от него как можно дальше. А внутренний голос, словно подливая масла в огонь, добавил: «Ты ведь надеешься, что его это заденет?». Но Рихард лишь сдержанно улыбнулся: — Одобряю твой выбор.       Они погрузили велосипед в багажник, предварительно сняв переднее колесо, и отправились домой. Между ними снова повисло неловкое молчание. Они так легко общались в первые дни тесного знакомства, а теперь все почему-то шло не так. Наконец Пауль решил прервать затянувшуюся паузу: — Еще раз спасибо. Я у тебя долгу, — сказал, и тут же пожалел, потому что Рихард зацепился за последнюю фразу. — Тогда расскажи мне все, что знаешь про Филиппа. — Мы же уже обсуждали…       Рихард притормозил и свернул на проселочную дорогу, ведущую к вершине одного из холмов. — Куда мы? — Пауль обеспокоенно огляделся. — Туда, где нам не помешают.       Парень нервно сглотнул. Рихард проехал еще немного, остановился и заглушил мотор. Он повернулся к Паулю и внимательно посмотрел на него. Тот на всякий случай отодвинулся подальше, прижимаясь к двери. — Что говорил Филипп про отца Лукаса? — Говорил о том, какой он хороший. — И все?       Пауль замолчал. Рихард терпеливо ждал. — Ладно, — буркнул парень. — Он последнее время грустный был, но не объяснял, почему. Как-то раз в конце февраля он пришел на конюшню совсем хмурый. Долго не хотел ничего говорить, а потом сказал, что отец Лукас его не хочет больше видеть. Я удивился еще. Филипп же ему в рот смотрел, во всем помогал. На его уроках всегда сидел на первой парте и записывал все от и до. Каждое слово ловил. А тут такое. Ну я и спросил, что ты натворил-то? А он ответил: «Стал взрослым». — И что ты подумал?       Пауль отвернулся и посмотрел в окно. — Пожалуйста. Это очень важно. — Я подумал, что… что у них были какие-то особенные отношения. — Особенные? — Да. Сложно объяснить.       Рихард посмотрел вперед и сжал руль. На языке вертелся вопрос, который ему было страшно задавать. Только бы не услышать «да». Он собрался духом и спросил: — Отец Лукас когда-нибудь приставал к тебе? — Что?! Нет! — Пауль возмущенно посмотрел на него. — Я бы тогда врезал ему. — И правильно, — Рихард облегченно выдохнул, но ехидный внутренний голос тут же дал о себе знать: «Рихард Круспе, блюститель морали! Браво! Не ты ли еще каких-то пару дней назад представлял, что будешь как кролик совокупляться с этим парнем?». «Я бы не посмел прикоснуться к нему, если бы он сам этого не захотел, и уж точно ни к чему бы его не принуждал. И вообще, мне не нравятся другие подростки, только он», — парировал он сам себе. Однако чувство вины все равно пропитало душу, и так в последние дни изъеденную самокопанием.       Пауль снова отвернулся к окну и тихо проговорил: — Ты ведь не просто так спросил, да? Он приставал к другим...       Последняя фраза прозвучала скорей как утверждение. — Я знаю только про Филиппа и, возможно, про еще одну девочку. Ты знаешь про кого-то еще? — Это не мой секрет. Тот парень просил никому ничего не говорить. — Я не буду об этом писать. Клянусь. Но это очень важно, правда. — Ладно. Только не спрашивай, кто это был. Я все равно не скажу, — и Пауль принялся рассказывать: — Года четыре назад, когда предыдущий служка ушел из церкви, отец Лукас начал искать замену. И один парень пошел к нему по настоянию матери. Так вот, Лукас дал ему Евангелие и попросил читать, а сам сел рядом. Пока парень читал, тот придвинулся к нему и положил руку на колено. И начал гладить. Но на улице раздался какой-то шум, Лукас отвлекся и пошел посмотреть, что происходит. Ну, а парень просто сбежал. Мать ему потом устроила нагоняй, что он не получил место, но он просто счастлив был, что успел оттуда убраться. — И он никому кроме тебя не рассказывал об этом? — Нет. Он вообще сначала испугался, потому что не понял, зачем отец Лукас это делал. А потом он подумал, что это вообще какое-то недоразумение было, и священник ничего плохого не хотел. — И он не сказал родителям? — А зачем? Лукас потом больше никакого внимания к нему не проявлял.       Рихард немного помолчал, а потом спросил: — А ты бы рассказал о таком родителям?       Пауль задумался. — Не знаю. Мне сложно представить себя в такой ситуации. А ты? — Нет. Своим точно нет. И это плохо. Филиппу, видимо, тоже не у кого было спросить совета. — Это отвратительно, — процедил Пауль. — Что именно? Их связь? — Рихард посмотрел на него. — Нет. То, что некоторым родителям плевать на своих детей. — Я с тобой абсолютно согласен.       Оба замолчали, погрузившись в мрачные раздумья. Тишину разорвал звонок мобильного. Рихард принял вызов. — Алло! Я задержал Карла Эберта, — голос Олли на том конце снова прерывался помехами. — Кого? — Помнишь того дежурного, который слышал наш разговор о чаше? — Да. — Хартунг, смотритель музея, — его дядя. И Эберт присматривал за его домом, пока тот был в отъезде. Когда мы спросили его про ключи, он не стал отпираться и сказал, что взял их в воскресение. — Так это он убил Лукаса? Но почему? — В том-то и дело, что не он. На вечер убийства у него железное алиби. Думаю, он знает, кто убийца, но покрывает его. — Понял. Я буду через полчаса.       Рихард быстро объяснил Паулю ситуацию и попросил никому не говорить о том, что они сегодня обсуждали. Он завел мотор, развернул автомобиль и отправился к дому Хирше. В деле появлялись все новые и новые лица. Кажется, они с Оливером разворошили осиное гнездо.