***
Андре вручил мне стакан, обёрнутый в фольгу. В нём оказывается изумительно пахнущая лапша, вверх от которой причудливыми узорами поднимается пар. Желудок нетерпеливо заурчал, и я вдруг поняла, как сильно устала. Плечо пульсирует болью, на тёмно-синей ткани Дианиной куртки виднеется багровое кровяное пятно. Прости, тёть. Чуть не давясь лапшой, я смотрю на Андре. Любопытная личность. — У тебя кровь из носу. — Что? — переспрашиваю я и опускаю бардачок, чтобы посмотреть на себя в зеркало. И правда. Размазанная по лицу и засохшая кровь. Ну что же, Одиннадцать, принимай в свои ряды. Я оттираю пятна рукавом несчастной куртки. На дне стаканчика остаётся всего несколько полосок лапши. Я доедаю их с особым удовольствием, но кажется, что они совсем не утолили мой голод. Андре протягивает мне бутылку с водой. — Мы едем за Джеймсом. Мне нужны твои способности, чтобы проникнуть в здание и забрать моего друга. Ты отлично справилась со Службой Стражей. Ухты, значит ему нужна не я, а мои способности. Впрочем, чего ещё я могла ожидать? — Спасибо, — я всё ещё немногословна. Я некоторое время просто смотрю в окно, радуюсь, что выбралась из клетки и пью воду. Какое простое человеческое счастье! Я снова смеюсь без причины, а Андре косо на меня посмотривает и уголки его рта приподнимаются. — Ты похожа на сумасшедшую. — Я и есть сумасшедшая! Я — странная птица! — Ты странный мутант, а ещё сейчас заляпаешь мне всю панель. Я была готова снова рассмеяться, как вдруг моя голова взорвалась болью. Вот это бум! — Что такое? — с тревогой спрашивает Андре и поглядывает на меня лишь одним зорким глазом — другим он смотрит на дорогу. — Да так… Телепатские приколы. Прикрываю глаза и еду так до тех пор, пока не чувствую, что мы тормозим. — Спокойно, всего лишь светофор, — не даёт открыть мне дверь Андре. Я же улыбаюсь и снова судорожно вздыхаю. — Как там Подполье? Андре почему-то усмехается. — Твои друзья уже выпрыгивали, чтобы пойти за тобой. А Сэйдж их держала, говорила, что за тобой слишком опасно идти… А ты их вон как… Ну что же, Кальдерон, мы выехали с территории Стражей. Куда дальше? О Боже… Иногда даже в самом замечательном даре есть предательское проклятье. В моём случае это чёртова головная боль. — Секунду, есть обезболивающее? — Боюсь, что нет. — Даже чая? — Мне жаль. Так, ладно. Ты выбралась из клетки, Линора! Поиск человека, которого могли забросить на другой конец города тебе точно по зубам!***
— Сэр, посмотрите, что мы нашли у входа. Учёный протягивает руку, а помощник даёт ему сложенный темно-красный нож. Кэмпбелл знает, что делать. Он приказывает привести ему специального мутанта и долго ждать не приходится — к нему приводят совсем равнодушного ко всему человека, которому уже вкололи вещество. Хрусталики его глаз совсем помутневшие. Этот мутант слеп. — Вычисли, чьи отпечатки, — холодным голосом приказывает ему Кэмпбелл. В его взгляде виднеется любопытство. Мутант ощупывает нож, замирает на несколько секунд, и резко дёргается. Для других это знак — ему быстро протягивают лист бумаги и синюю ручку. Слепец с большой скоростью зарисовывает портреты людей. На листе вырисовывается много лиц. Кэмпбелл узнаёт не всех. Но на одном из портетов взгляд его и останавливается. — Ищите вот её.***
— Мы где, чёрт возьми… Это край города. Здесь меньше людей и больше бездомных животных. Телепатия привела нас на заброшенную ферму. Нас встречают скрипящие ворота и вороны. — Всё же лучше, чем городской туалет, куда ты привела нас в первый раз… — Ну мало ли, знаешь… Мы оставили машину в начале дороги и с опаской стали на гравийную дорожку, ведущую к главному дому. — Если мы туда зайдём — это будет мародёрством? — сквозь боль шучу я. Голова кружится, но Андре сразу дал знать, что медикаментов у него нет. И за лапшу спасибо. — Ну… Скорее да, чем нет. Кстати, там это… Твоя подруга Рая передавала тебе привет. Эти слова придали мне уверенности и облегчение. Эх, Рая! Ты передала мне привет будто из прошлой жизни. — А Джеймс очень за тебя переживает. — О, правда?.. На этом Андре замолкает, и мы подходим к дому. Окна закрыты изнутри и прикрыты плотными шторами. — Он точно тут? Я выдыхаю. Из гула мыслей вылавливаю самый тихий голос — голос Джеймса. Он настолько слабый, что я на секунду сомневаюсь, жив ли он. Вместе со слабостью чувствуется упрямость. И наконец я слышу слова «Джеймс, ты ничего им не скажешь. Джеймс, ты ничего им не скажешь». Он здесь. Я выдохнула и посмотрела на Андре. Он сразу всё понял. Он находит едва открытое окно, я киваю ему и спешу отправить Джеймсу слова «Джеймс, вы ничего ему не скажете». Как вдруг прямо перед собой я вижу злобного вида женщину, расхаживающую передо мной. Она кидается словами, как острыми ножами, а защититься от них я не могу: мои руки и ноги крепко связаны за спиной. — Андре, поспеши, — прошептала я мужчине. Мои ладошки вспотели, а вокруг заплясали жёлтые огоньки. Я посмотрела на бусы Ви. Будь как она, Кальдерон! То самое единственное безопасное приокрытое окно находится на втором этаже. Я убедилась, что там никого нет. Основная энергия исходит из подвала. По спине пробежала орда мурашек. Андре становится так, чтобы подсадить меня. Лёгкие, не подведите! Астма, спи дальше! Я становлюсь на руки Андре и подпрыгиваю. Чуть не падаю, но способности придерживают меня. Хватаюсь за подоконник и с горем пополам подтягиваюсь. Слава Лорне и её тренировкам! Телекинезом открываю окно и залажу в комнату. Фух. С Андре всё намного проще. Чтобы поднять его, я просто думаю о Ви. Его обхватывают жёлтые ленты и поднимают на второй этаж. — Я даже закомплексовал, если честно. Я улыбаюсь, но в следующий момент фокусируюсь на происходящем в доме. На первом этаже три человека. И… Собака? В подвале только та женщина и Джеймс. Прелесть. Я схватилась за нити разумов людей в доме, но на этот раз в моё тело будто вбили сотни иголок. И каждая — величиной с кулак. Ноги подкосились, но способности снова подхватили меня. Андре с тревогой оглянулся. — Ещё немного, Линора. Я в тебя верю. Ха, а я в себя нет. Сперва нужно взяться за собаку. Люди — идиоты, а вот она правда может сдать наше существование. В разум животных я ещё никогда не проникала, хоть и слышала обрывки чего-то, похожего на мысли. Инстинкты? Вполне возможно. Чувство внушения мыслей несчастной собаке было крайне странным. Но вскоре я ощутила, как разум её ослабел. Собака потеряла бдительность и, кажется, уснула. А вот с людьми я справилась за секунду. Теперь они как тот самый сложный уровень из «Дэдиша», который проходишь после того, как прошёл всю игру. It's a piece of cake! Услышав, как тела людей безвольно упали на диваны (не хочу оставлять кому-либо синяки), а особо особенный человек захрапел, Андре снова заулыбался. Мы бесшумно спустились на первый этаж. Стены, как и на втором этаже, белые и абсолютно пустые. Мебель накрыта плёнкой и слоем пыли. Единственное, что придаёт этому дому уют — фиолетовые шторы с цветочным узором. — А теперь давай того человека, который держит Джеймса. Только не перепутай! — шепчет мне Андре, а я держу сведённые судорогой руки. Линора, ну же, тебе будет больно, только если дать волю боли! Я поднимаю руки, фокусируюсь и чувствую металлический привкус во рту. Он почему-то напомнил мне о Лорне. Как они там? Но разум зловещей женщины не поддаётся. — Нужно подойти ближе. — Там Терминатор что-ли? — Не знаю. Её зовут Урсула. — Чёрт возьми… Мысли Андре стали очень громкими и отвлекают. — Андре, прошу, думай потише. Мы нашли дверь в подвал, а я спустилась на пару ступенек. Резко стали слышны стоны Джеймса и грозный голос Урсулы. Я почти почувствовала, насколько тревожны мысли Андре. Они очень мешают мне сосредоточиться на разуме Урсулы. Что же это за блок такой?! Я отмахнулась от особо громкой и тревожной мысли Андре, как вдруг все его мысли затихли. Я даже обернулась, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо. Стоит, живой-здоровый и смотрит на всё такими же большими глазами, а руки всё также сжаты в кулаки. Ухты, значит это новое умение телепатии? Назову его «Пробка». — Знаешь, не каждый притворится вонючим пьяницей, чтобы спасти друга, — говорит Урсула. — Потому что не каждый — друг, — слышится тихий голос Джеймса. — Я же говорила тебе не перебивать меня! Ужасным, душераздирающим стоном Джеймса наполнилось помещение. Андре рванулся вперёд, но я остановила его. Снова слышатся его мысли. «Ты пожалеешь об этом, ведьма!».***
Помощники Кэмпбелла уже за полчаса собрали людей, похожих на рисунок мутанта. Но «похожий» не означает «одинаковый». — Ищите дальше. Она не могла просто исчезнуть! Проверьте записи с камер видеонаблюдения. — В процессе, сэр. Кэмпбелл уже битый час сидит за компьютером и просматривает фото с улиц. Когда помощник вышел из кабинета, учёный потёр обезображенные шрамами виски и вздохнул. — Стоит ли искать пыль… Часы на руке — напоминание о брате — заставили вновь вернуться к работе. — В таком случае, пора найти для них пылесос. Фото, на котором остановился Кэмпбелл, особо ничем не выделялось. Кроме попавшей в кадр руки. Рукав синей куртки с нашивкой в виде скрипичного ключа. Где-то он уже видел это… Родерик вскочил с места и подошёл к стеллажу с бесконечными папками. В богом забытом ящике он нашёл совсем тонкую красную папку с пометкой «Д». В ней лежало всего два листка — досье и фото рыжей девушки в точно такой же куртке. Она держала в руках кучу листовок и смотрела куда-то вбок. — Пыль бесконечна… И, судя по всему, воскрешаема.***
Ведьма правда пожалела. И Джеймс тоже. Вместе с Андре. Нечего взбудораживаться рядом с нестабильным мутантом. Откуда-то издалека до моего разума доносился голос Андре. — Линора, ты умница. Только не засыпай, прошу. Проснись, Линора. Тебя ждут в Подполье. Белая вспышка. — Тебя ждут в Подполье, — голос Второй. — Просыпайся. Смех Ви. Какой прекрасный, радующий душу звук. Пение мамы. Я так любила его слушать, подпевая самими губами и почти не дыша. Гитара руководительницы музыкального кружка. Будто вся душа уносилась ввысь. — Линора, — образ Дианы, такой размыленный и нечёткий. — Возвращайся. Прости меня. — Линора! — снова Вторая. — Очнись! Ты нужна Подполью! Всё тело жутко ломит. Мышцы не слушаются, а мысли путаются. Нужно вернуться. Какими-то титаническими усилиями всплываю на поверхность огромного бездонного океана. Хватаюсь за обрывки мыслей и путаницы голосов. «Линора, Линора, Линора»… Я правда им нужна. — Воды, — шепчу куда-то в пустоту и не надеюсь получить ответа. Приходится ждать почти вечность, но вскоре губы чувствуют влагу, и я жадно пью воду. Пью и пью, пью и пью. Вода ведь настоящая? Теперь плыть легче. Надёжнее. Я делаю вдох, а затем выдох, и снова вдох, один за другим. Резко вдыхаю, открываю глаза, и на меня огромной волной сваливается тонна чувств. — Линора! — Андре облегчённо выдыхает. Рядом со мной тоже на самый трудоспособный человек, в котором я узнаю Джеймса. — Я им ничего не сказал, Андре, — слабым и хриплым голосом вдруг шепчет Джеймс. Я наконец вспоминаю, что, чёрт возьми, я тут делаю. — Где Урсула? Андре кивает куда-то в сторону и осматривает друга. На его руках и лице многочисленные порезы. Ведьма… Встаю только с помощью Андре и телекинеза. Медленно подхожу к лежащему телу женщины. Подойдя ближе, понимаю, что она тоже мутант. На её руках видны острые, похожие на чешую рыбы, пластины. Служба использует её как оружие. Как инструмент. Но ей нужна свобода. Я чувствую это каждой клеточкой своего разума и её мыслей. Ей нужна была свобода, а Служба Стражей обещала её ей. Медленно проникаю в мысли Урсулы, и они обволакивают меня морской прохладой. " — Мама? — смотрит на меня голубоглазая девочка с синей перламутровой чешуёй вокруг глаз. — Что, Ола? — Мы сможем быть свободными? Как эти чайки? — Конечно. — Когда? Я отвечаю не сразу. — Однажды. — Тогда пообещай мне, что когда мы станем свободными, мы пробежимся по этому самому пляжу босиком и съедим по два кусочка пиццы. Ветер унёс в море такие значимые для девочки слова: — Обещаю. Однажды мы станем свободными». Разум женщины стал выталкивать меня. Мутанты мне даются тяжелее, чем простые смертные. Когда я полностью вынырнула из её мыслей, то почувствовала слёзы на своём лице. Урсула просто хочет быть свободной. Она хочет обрести спокойствие и свободу ради себя и дочери. — Урсула, — обращаюсь я к ней и надеюсь, что она меня слышит. — Когда чайки чувствуют опасность, они улетают. Желаю вам с дочерью улететь так далеко, чтобы больше никогда не вспоминать всё то, что произошло с вами здесь. Я встаю, чтобы уйти, но холодная, покрытая чешуёй рука Урсулы хватает меня. Затем я вижу голубые, полные слёз глаза женщины. — Забери, — ещё более хриплым голосом шепчет мне она. — Забери их. «Кого?», хочу спросить я, но слышу продолжение предложения: «Воспоминания». Я позволяю холоду её мыслей снова окружить меня. Вокруг пляшут образы, слова, печали, шёпот… Но я не могу забрать воспоминания. Только мысли… Я вбираю в себя все злобные ответы на слова начальства, мысли о мутантах, планах на будущее здесь, в Атланте. Забираю с собой и закрываю под замок самые тревожные и озлобленные мысли. А вместе с ними и часть воспоминаний… Оставляю стремление к свободе и размышления о переезде в Тайланд. В отдельную коробку собираю подобранные для допросов слова и закрываю на особо хитроумный ключ. Не в каждом воспоминании есть мысли, но в каждой мысли есть часть воспоминания. Я оставила все мечты. — Спасибо, — отпускает меня Урсула, но продолжает лежать. Она начинает думать, планировать, как придёт домой и скажет дочери, что начинается новая страница в их жизни. Без Службы Стражей и допросов, которые оказались пыткой и для неё. — Линора, — окликает меня Андре. Я некоторое время просто стою и смотрю в пол. Замигавшая лампочка возвращает меня в реальность. — Нам пора, — с более окрепшим видом говорит Джеймс. Я без единого слова, но зато с дрожащими ногами и болью во всём теле, первой выхожу из дома и сажусь в машину. Я бы с удовольствием разлеглась на задних сиденьях, но они сейчас крайне необходимы Джеймсу. Мысли людей из дома слабо, но уверенно долетают до меня. Они начинают просыпаться. В пути я часто засыпаю, но точно так же часто просыпаюсь. Задыхаюсь во сне, а перед глазами пляшут смутные образы. Это же скольким мутантам не хватает свободы? Сколько ещё детей вынуждено безнадёжно надеяться на это «однажды»? Сколько ещё «наших» должно погибнуть, пожертвовать своей жизнью, чтобы до всех «стражей» и «учёных» наконец дошло, что мы все — люди? Едем в полной тишине. Я включила режим привидения. Лишь иногда слышны хрипы Джеймса, вздохи Андре. Он поглядывает то на меня, то на друга, и я наконец чувствую его спокойствие. Мы едем домой.