Ангел Ракшасиэль занимался разбором дел поступавших душ праведников. Обострённое чувство справедливости делало его прекрасным адвокатом и обвинителем. Ракшасиэль был другом Азирафеля, но того назначили Стражем Восточных Врат, и поговорить о торжестве добра и правды дотошному ангелу справедливого суда стало не с кем. Прочие ангелы Начал занимались своими делами, а архангелы Сандальфон и Гавриил относились к делу воздаяния слишком, на его придирчивый взгляд, однобоко и поверхностно. "Небеса карают грешников". Дальше этого утверждения они не заходили. Ракшасиэль верил в Закон. И заучил его старательно, вникая в самую суть. Зло должно было быть наказано, не ради наказания Зла. А для защиты добродетели.
Когда ему выдали назначение в материальный мир, он хотел связаться с Азирафелем, но тот был где-то в далёком космосе. Новости в архив проникали медленно, а праведникам он задавал относящиеся лично к ним вопросы. Морфическое поле разрушалось почти сразу после смерти физического тела, и все души выглядели более-менее одинаково. Ракшасиэль слышал о том, что Армагеддон отложили, но причин занудному ангелу никто объяснять не стал. Потому он взял тело на складе и отправился на Землю.
Он запросил задание. И стал смиренно ждать его, коротая время за просмотром законодательства смертных. Увиденное оказалось удручающим. Ракшасиэль счёл своим долгом исправить несправедливость. Многие смертные уже страдали, и ещё больше могли пострадать. Задание показалось ему достаточно лёгким. Ему надлежало спасти смертную юницу по имени Кира.
Ангел отыскал смертную. Она шла по вечернему городу, не замечая тех, кто шёл за ней следом. Человека и двоих существ, которые не были даже животными. Ракшасиэль подумал было, что это слабые демоны. Но посмотрев на знаки на их одеждах и сверившись с человеческой базой данных, узнал о киборгах. К его ужасу, подобное беззаконие было... законным!
Человек, который преследовал Киру, осведомился нет ли вокруг людей. Киборги просканировали улицу, но ангел человеком, всё-таки, не был. Смертный велел киборгам схватить девочку. Ангел уже знал, что возраст зрелости у смертных, почему-то, сдвинулся. Существа похожие на жалких демонов оказались возле неё очень быстро. Кира испугалась, но кричать не стала. Ангел чувствовал её праведную ярость. Смертный рассмеялся и стал разговаривать в назидательном тоне. Он признался девочке, что намерен её убить. Что с точки зрения ангела, было совершенно бессмысленно.
Маленькая смертная дёрнулась и закричала, она была в святом бешенстве. Её отец был убит, а все богомерзкие пустые тела, которым он дал возможность получить души, подлежали уничтожению. Девочка должна была умереть, как опасный свидетель.
Это было несправедливо. Ракшасиэль подошёл к смертному и вежливо его отстранил. Возложил длани на головы киборгов. Ангел направил своё внимание внутрь черепов, изменить программы было не сложно. Вот только Ракшасиэль позабыл, что применение своих сил надо ещё и маскировать. Девочку била дрожь. Тела киборгов продолжали стоять и слегка светиться.
Ангел ненадолго задумался и сотворил ангельское чудо, чтобы в Дэкс-компани забыли о девочке. И самой Кире он имел право изменить воспоминания. Согласно людским законам, увиденное могло нанести ей психическую травму.
Кира отчаянно протёрла глаза и взирала на своего спасителя, решительно и без всякой благодарности. Она желала возмездия. Ракшасиэль вдруг понял, что девочка, непостижимым образом, напоминает ему Гавриила. Ракшасиэль не мог донести свои мысли архангелу, но сейчас перед ним был человек. Ангел сосредоточился и ощутил её чувства. Помимо ярости истинного Воина Света, девочка испытывала скорбь, любовь и вину. Вину за то, что не спасла хотя бы одного одушевлённого киборга. Она бездействовала, когда могла спасти.
Ракшасиэль был убеждён, что искупление лучше бессмысленного мщения. Он убрал воспоминания о себе и внушил Кире, что её святой долг посвятить себя спасению киборгов и помочь каждому из них обрести душу.
Задание было выполнено. Но в мире смертных было ещё так много несправедливости. Ему позволялось самостоятельно, по обстоятельствам, выбирать себе прикрытие. Ракшасиэль решил стать полицейским.
По закону смертных, человеку, чтобы устроиться на работу, надлежало иметь при себе диплом и паспортную карточку. Ракшасиэль решил следовать людским законам, во всём, кроме тех пунктов, которые противоречили торжеству добра и наказанию виновных. Он сотворил себе документы.
И на мгновение задумался. У него были только сан и имя. Смертному надлежало иметь ещё и фамилию. Также, но только некоторым из них, полагалось отчество, а другим - второе, а то и третье имя. Несколько столетий назад, он шёл как раз заверить статус новообретённого Небесами святого, он встретил давнего знакомого. Азирафель уже отчитался и возвращался на место работы, но нашёл несколько минут, чтобы переговорить. Среди прочего, он упомянул об анаграмах.
Память у Ракшасиэля была безупречной. Он записал своё имя и произвёл нехитрые манипуляции. Из всех сочетаний ему больше всех импонировало "Ирэл Эш Сей".
***
Кира помнила, что поругалась с мамой, а вот путь до дядиной квартиры вывалился из памяти, стёрся. Девочка слышала о том, что человек может заблокировать ужасные воспоминания, но, очевидно, её механизм блокировки сработал как-то не так. Кира усилием воли заставила слезу не выползать из глаза. Она обещала себе не скорбеть. Отомстить.
Вот только... Она вспомнила строчку, вписанную в самую основу кода. Она тогда вышла совсем ненадолго, принесла отцу свежий кофе. А он всю ночь работал и вот сидя над биоклавиатурой задремал. Клавиатура силилась выползти из-под локтя, а в вирт-окне висели стройные ряды нового кода. DEX-company уже выпускала сорок третью модель, но Александр Гибульский продолжал работать над процессором шестой модели. Кира тогда обратила внимание на то, какими смелыми и элегантными были новые решения, ещё больше функций брала на себя органическая часть мозга, разгружая процессор. Тогда она не обратила внимания на стоящую особняком строчку.
Но теперь Кира без лишних слов реквизировала "дядиюрин" старый коммуникатор. Пароли не успели сменить, а может посчитали излишним. Она углубилась в изучение той самой части программы. Прямо на её глазах произошло редактирование. Кира прикусила руку от досады и гнева. Но уже через секунду изменения были аннулированы. Строчка с убедительными заверениями, что всегда есть шанс выкрутиться, что всё ещё наладится, главное не сдаваться никогда и ни за что, вновь была на своём месте. Кира проверила всё ещё раз. И ещё. Несколько фрагментов кода и ободряющие слова были неистребимы. Кира уверилась, что отец оставил это послание ей.
А значит, нельзя было забывать о его деле. Ей следовало искупить вину и исполнить мечту отца. Помочь обретшим самосознание киборгам стать свободными.
Нет, не так! Кира почувствовала прилив сил, вдохновение, даже перед глазами белые светящиеся пятна поплыли. Её святой долг — сделать разумными и свободными их всех. Всех-всех-всех, до единого!
***
Юрий Гибульский оплакивал смерть брата и желал облегчить участь племянницы. Бедный ребёнок клялся, что не будет плакать, а будет мстить. Юра с детства нашёл удивительное и редкое удовольствие плыть по течению и отыскивать радость в повседневных мелочах. Он наблюдал и выжидал там, где иные норовили влезть. Вот и теперь, он ждал, окружая племянницу ненавязчивыми утешением и заботой.
И это принесло плоды. Кирочка заявила своим звонким голосом, что больше не будет выслеживать убийцу. И добавила, что её задача, (вообще-то она сказала "святой долг", но Юрий даже в мыслях не разбрасывался такими громкими словами) продолжить дело отца. И тут Юрий Гибульский почуял то, что умел различать лучше всего: непреодолимый напор обстоятельств, с которым ни в коем случае спорить не стоит. В глазах этой родной девочки горел свет, даже у Саши со всеми его великими проектами, взгляд был не такой яркий. Гениальность волокла его брата, как орбитальный буксир, к всё новым и новым идеям. А вот решимость Кирочки была уже чем-то сродни гравитации. А значит, ему оставалось только минимизировать ущерб всеми силами.
Юрий Гибульский вздохнул, но быстро нашёл в сложившейся ситуации плюсы: инициативная племянница уже сейчас была готова добиваться своего, она сама пошла скандалить с той громкой женщиной, которая затягивала с оформлением опеки. Ещё несколько лет, и он сможет вообще избавить себя от таких утомительных социальных взаимодействий. А если уж настроение будет хорошим и нервы целы, то наслаждаться покоем он сможет, в какую бы авантюру Кирочка его не втянула.
Он доверял своим ощущением, а те сообщали, что все, кто будут действовать наперекор такой силе, окажутся в проигрыше, если останутся живы. Разумеется, ему померещилось стальное свечение вокруг Кирочкиной головы, но не зря ведь подсознание видело в этом руку кого-то непостижимого и неподвластного простому скромному человеку.
И чем дальше, тем больше он находил подтверждений тому, что очень не зря.
