***
Хотели бы вы знать, какого это проснуться знаменитым? Жить обычной жизнью, с обычными, нерешаемыми проблемами, питаться обычной глютеносодержащей пищей, и не думать о чем-то великом, а потом — бам! Хотели бы вы испытать на себе это «бам!»? Не уверены? А Фрэнк был уверен лишь в трёх вещах: он не выспался, он безумно влюблен, и что-то точно произошло, раз его телефон разрывается от звонков уже который час. Он лениво поднимается с кровати, оглядывая комнатушку, залитую ярким оранжевым светом. Пылинки, повисшие в воздухе, по-домашнему блестят и летают. Парень сонно потирает глаза, просовывает ноги в тапочки; никуда не хочется вылезать в единственный выходной, но хотя бы до туалета и кухни добраться надо. После всех утренних процедур Айеро, заваривая себе последний пакетик кофе, проверяет телефон, понимая, что все звонки от совершенно незнакомых номеров. «Что за фигня? Кому я, блин, вообще сдался?», — думает он, но мысли моментально сталкиваются о невидимую в голове стену и комкаются в страшный клубок — телефон вибрирует прямо у него в руке. Поставив на столик кружку, он поднимает трубку. — Да? — Здравствуйте, вас беспокоит фотостудия «23-й кадр». Вы Фрэнк Айеро? — Да, — его голос хриплый после сна и от молчания. Ничего пока не понимая, он хмурится, смотря в пустоту, представляя собеседника перед собой по голосу. — Замечательно! Не хотели бы вы осмотреть нашу студию? — мужской приятный голос вовсе не успокаивает, рисуя в голове психолога портрет пронырливого тихушника-журналюги. От такого образа по телу бегут мурашки. — Извините? — Да, точно, извините… Не хотели бы вы осмотреть нашу студию, а после поработать с нашими фотографами? Вы можете зайти на сайт и даже выбрать того, кто вам подуше, лишь бы вам было комфортно работать. В какой день вам будет удобно подъехать? — Что? Куда? Извините, я ничего не понимаю… — Вы Фрэнк Айеро, верно? — мужской голос немного неуверенно задаёт этот вопрос. — Ну да, — тянет он. — Вы снимались для проекта «Творцы улиц» и для последних работ «Восторга»? — Д-да, я… — Замечательно! Повторюсь, вас беспокоит фотостудия «23-й кадр», которая крайне заинтересована в партнёрстве с вами, Фрэнк. Мы предлагаем вам посетить наш офис и студию и, если вам будет угодно, даже подписать с нами контракт… Он перестал слушать уже на фразе про партнёрство. Фрэнк просто садится на стул, подпирая голову рукой, массируя пальцами лоб. Он отговаривается от настойчивого мужчины, вешает трубку, но не проходит и минуты, как телефон сходит с ума под бо́льшим напором звонков. Вот так просто, безо всяких обиняков звонят какие-то фотостудии и предлагают работу. Айеро невольно вспоминает тот день знакомства с Джерардом, его клоунский (но теперь он так не считает) жилет и теплый, очарованый взгляд зелёных глаз на себе. «Точно! Джерард!», — восклицает про себя он, подпрыгивая на стуле, — «может он хоть сможет объяснить мне, что происходит?» Ставя телефон на беззвучный режим, игнорируя бесконечные звонки и значок входящего вызова вверху экрана, он открывает сообщения.Вы: «Привет, Джи» Сегодня, 9:17
Вы: «Извини, что пишу так рано, просто…» Сегодня, 9:17
Вы: «Просто мне с самого утра звонят разные фотостудии, предлагают работу по контракту или что-то подобное, я так и не понял» Сегодня, 9:18
Вы: «Ты не знаешь, что происходит?..» Сегодня, 9:19
Было глупо надеяться, что Джерард уже будет бодрствовать в это время. Сообщения остаются непрочитанными, а Фрэнк — запутанным. Ещё пару часов нервотрёпки из-за такого положения дел, и он не выдерживает: запихивает в рюкзак некоторые вещи и всё-таки покидает свой дом, держа путь на работу Уэя.***
Оказывается, Джерард не работает по выходным. Но сегодня какой-то крайний случай, и он, к счастью юноши, в своей студии-офисе. Айеро застаёт его за утренней чашечкой (огромной, наверное в семьсот миллилитров, кружкой) кофе с его коллегой Кейт, как он помнит. Они сидят на разных пуфиках друг против друга, что-то сонным полушепотом обсуждая, словно зная, что могут быть услышаны. — Джерард? — стучится он, высовываясь из-за двери почти полностью, а не только головой. Оба фотографа поворачивают головы в сторону звука, и их лица с удивлёнными, синим под нижними веками глазами подсказывают парню, что он не вовремя; тем не менее Уэй поднимается с пуфика, рукой приглашая его пройти. — Привет, Фрэнк, рада тебя снова видеть, — говорит девушка, приветственно улыбаясь и протягивая руку. — Привет, Кейт, — кивает он в ответ, пожимая длинные, холодные пальцы. — Привет, Фрэнк, — здоровается Джерард, тоже не забывая улыбнуться. — Привет, — с кивком произносит парень, а потом неловко поводит плечами, изподлобья заглядывая в глаза девушке. — Извините, что потревожил… Кейт, можно мне поговорить с Джерардом? МакКей складывает губки бантиком и, конечно же, кивает, перед уходом забирая свой поднос с кофе и маффином, кидая на прощание по-девичье лёгкое, понимающее «пока, ребят, была рада увидеться». Фрэнк рассеяно оглядывается, понимая, что не понимает, что делает. Наверное впервые он чувствует то самое чувство «для которого свойственно отсутствие внутренних сил, эмоциональное бездействие и истощение», а попросту — пустоту (он ненавидит цитировать учебник). Джерард, как черная дыра, поглощает не только его внимание, любовь и все силы, но и его самого, засасывая глубоко в непросветную тьму, где только эхо и холод. Когда черная дыра поглощает желанное, она на мгновение «успокаивается». Джерард почти невесомо касается его руки, прося обратить внимание на себя. Парень расстеряно хлопает глазами, смотря на их переплетённые пальцы, и поднимает взгляд на старшего, озабоченного, криво улыбающегося. — Что ты здесь делаешь, Фрэнки? Разве у тебя не выходной? — начинает он разговор, присаживаясь обратно на свой пуфикоподобный диванчик. Айеро, не желая присаживаться напротив, приземляется рядом, касаясь его бедра своим, плотно прижимаясь плечом. — А у тебя разве нет? — Срочные дела, — уклончиво отвечает фотограф, поворачиваясь всем корпусом к парню: одна рука оказывается свешена за мягкую спинку, придавая мужчине уверенности, властности. Фрэнк стягивает пальто под его пристальным взглядом, небрежно кидая его на другой пуфик поверх рюкзака, а затем немного ёрзает на месте, усаживаясь. Джерард терпеливо ждёт. — Дай догадаюсь, ты мне звонил? — Писал, — замечает парень. — Все равно, извини, — с неподдельной виной он сжимает губы, оглядываясь за спину, — мой телефон на беззвучном, вот я и не слышал. — Мой тоже, — сообщает Фрэнк, чувствуя, как вспыхивают его щеки. Но Уэй смотрит непонимающим взглядом, потому он объясняет, — телефон. Мой телефон тоже на беззвучном. Джерард, может и кажется многим пофигистом и растяпой, на самом деле повнимательнее агентов ЦРУ; он запоминает все, что говорят ему люди, все, что они делают, бросают невзначай, активно прячут меж слов. И он помнит, что юноша никогда не ставит телефон на беззвучный режим, ибо «постоянно пропускает что-то важное», а он предпочитает всегда быть в курсе всего. — Что-то случилось? Ты же никогда так не делаешь… "Набраться смелости и сил и высыпать на него всю тонну вопросов. Давай, ты можешь" — Мне звонят из разных фотостудий, — говорит он, смотря прямо в глаза, — и просят приехать, посмотреть, поработать для них. Ты не знаешь, что происходит? — Ты же модель без контракта, конечно каждый салон хочет забрать тебя себе — это естественно, — отвечает старший. Он закидывает ногу на ногу, садясь боком удобнее, чтобы видеть малейшую эмоцию на мягком, горящем алым лице. — Откуда они меня знают? Я же снимался только для тебя. — Снимки твоей последней фотосессии наш заказчик разослал остальным важным шишкам. Это и есть то срочное дело, по которому я здесь. С самого утра о тебе твердят во всех модных домах, журналах и студиях; ты произвел настоящий фурор, и каждый хочет заполучить тебя. — А ты хочешь? — случайно вырывается у него, заставляя моментально отвести взгляд. — Что? Джерард слышит, как ухает его сердце, боясь лишним стуком спугнуть красивейшего парня рядом. Он надеется, что у него хватит смелости повторить, но Фрэнк молчит, всем видом показывая, что разговор окончен. Фотограф обнимает его, за плечи притягивая к себе. — Ты спросил то, что спросил, или я тебя не так понял? Айеро смотрит на него по-щенячьи грустными глазами. Ничего. Только зрительный контакт. Даже руки Джерарда его отпускают. — Джи, я… — внутри его трусит от волнения, от обеспокоенного взгляда. Парень беспомощно раскрывает рот, в итоге не сказав ни слова. У Уэя тоже все выворачивается внутри, меняется местами так, что сердце оказывается за пультом управления в голове и начинает в чувствах бить по всем кнопочкам, отчаяно желая надуманного собою исхода событий. Мужчина ласково протягивает к младшему руку, заправляя за ухо длинную челку, словно готовя лицо для интимного касания. Но ничего не происходит: Фрэнк льнет к простым прикосновениям, от чего в фотографе начинает пронзительно орать совесть. — Подпиши контракт с нами. — Простая просьба. Даже попытки на предложение не было. Фрэнк давно знает ответ. Конечно он хочет работать с ними, если уж миру так понравились его фотографии! На кой черт ему кто-то другой, особенно не Джерард? Фрэнк прекрасно знает ответ, но молчит, избирая ожидание лучшей тактикой. — Мы будем работать вместе… Мы сможем видеться чаще, сможем… сблизиться, м? — Да? – с надеждой протягивает он, а потом прячет лицо в своих ладонях, вздыхая. – Я не понимаю, что между нами происходит, — заявляет он, вставая с пуфика. Черт возьми! Он шел сюда с намерениями рассказать о своих чувствах, он жаждал любви и прикосновений, хотел разобраться в своей гребаной личной жизни! А в итоге что? Распустил сопли! — Я тоже, — отвечает Джерард, поднявшись вслед за ним. Они запутываются в себе ещё больше, переплетают свои ниточки друг с другом, когда обнимаются так нежно-отчаянно, что начинает кружиться голова. Джерард не переставая думает о том, как влюбился в парнишку с карими глазами и черными, точно вороньи перья, волосами. А Фрэнк не думает ни о чем, носом зарываясь в одежду фотографа. — Но я так рад, что ты теперь сможешь работать за хорошие деньги, — отмечает Джерард, бормоча уже куда-то в чужую макушку. — Тебе повезет, если ты станешь ведущей моделью. А ты ею точно станешь. — Мгм, — глупо соглашается он, даже сам не зная с чем. Ему важнее посильнее стиснуть Уэя в объятиях. Так много недосказанности витает в воздухе. Из общего холла доносятся голоса и даже восклики, за окном солнце скрылось за тучами, и ветер теперь вновь гуляет по улицам. Все как будто нереально. По крайней мере для них вдвоем точно.