Ненавижу, но хочу тебя

— АНДРЕАС! Больше полтора минуты я хрипло орала, не переставая. Но меня словно никто не слышал, за исключением чаек, которые кружили над берегом. Голос почти срывался. — Сара! Эй! Кен! Пытаясь достать зеленый упавший кокос, я почему-то полезла за ним между двумя скалами, но и подумать не могла, что так нелепо застряну. А самое дикое то, что сейчас только рассвет, а все крепко спят. Все. Я могу провисеть здесь больше трёх часов. Рёбра словно сдавило, а голова начинала медленно кружиться. Не хватало умереть такой нелепой смертью. — Кен! — громко закричала я, бешено извиваясь всем телом, но остро выступающие камни лишь поцарапали кожу на талии. Больно было просто офигеть. Кровь прилила к мозгу. Понятно… Орать бесполезно. Меня никто не слышит, а ведь я слишком далеко от шалаша. — Эй! Помогите! — с надеждой заорала я вновь. — Андреас! Тишина. Волны бились о берег. Пение птиц весело звенело из глубин леса. В бешенстве я начала протискиваться вперёд, но задница не пролезла дальше. А когда я попыталась оттолкнуться назад, не поместились плечи. О, за что мне это, Господи? Если бы не обжигающие лучи солнца, которые наконец-то начали жечь всё тело, я бы подумала, что прошла целая вечность. Чёртова вечность. Где-то вдалеке послышались чьи то неспешные шаги. Я навострила ушки и чуть не засмеялась от облегчения. Наконец-то! — Эй! Спасите! Андреас! Сара! Кен?! — Шикарный вид. — послышался издевательский голос сзади. У меня не было возможности увидеть этого человека, но его дразнящий голос я узнаю из тысячи. — Идиот, помогай! — крикнула я. — Как тебя так угораздило, ханжа? — Я застряла, ясно?! Вытащи меня отсюда! — Тсс… Андреас что силы шлёпнул меня по ягодицам, и я взвыла от ярости, что силы брыкаясь ногами. — Как только выберусь отсюда, первым делом я убью тебя, ублюдок! — Тогда мне лучше не вытаскивать тебя. — хмыкнул он, и в воздухе резко повисла тишина. Я испугалась, что он уже ушёл. Постаралась успокоиться. — Андреас, вытащи меня! Помоги! Он медленно обошёл скалы, и присел передо мной на корточки. Его заспанное лицо светилось довольной ухмылкой. Андреас поднял с песка злосчастный кокос, и повертел его в руках. — За этим сюда полезла? — Да. — я протянула к нему свои руки. — Помоги! — Помогу. Я облегчённо выдохнула, но он прищурил левый глаз. — Как только ты назовёшь меня вождём и своим господином. Моя челюсть тут же отвисла. Чёрт меня возьми, он снова прикалывается надо мной? Урод! — Пошёл ты! — крикнула я. Андреас сочувственно покачал головой, поднимаясь с места. — Тогда встретимся вечером, американка. — Стой! Стой, стой! — поспешно завопила я, махая руками. — Я скажу! Скажу! — Славно. Ну? — Андреас как можно удобнее уселся на песке, скрестив руки на груди. — Я весь внимание. Мне пришлось кашлянуть и собраться с духом. Лицо исказилось. — Андреас, ты мой го… Он выгнул правую бровь, внимательно следя за моими губами. — Да-а? — Ты мой гос... — я осеклась. Даже язык не поворачивается подобное сказать. Это же такое унижение! — Госпо… — Это же не сложно. — Андреас весело засмеялся, и я вспыхнула словно спичка. — Сложно! Ты самый мерзкий, высокомерный, самовлюбленный… — Отставить! — сердито перебил он меня. — Закончи предложение. — Не буду! — крикнула я, и попыталась на него плюнуть, но слюна беспомощно и неудачно капнула на землю. Почему, почему же я не умею красиво плеваться?! Как там говорил Джек Доусон в "Титанике"? Набрать в рот побольше… — Ты что, балда?! Пыталась на меня харкнуть?! — возмущённо пробормотал Андреас. Я с ехидной улыбкой кивнула, сморщив нос. Он нахмурился и встал с места. — Придётся мне хорошенько тебя проучить. — Что? Ты собираешься уйти или... — я зависла на полуслове, когда Андреас обошёл меня сзади, и сдернул мои шортики до колен. Из моей груди вырвался громкий стон, когда на ягодицы резко опустилась его жёсткая ладонь. — Ты охренел?! А ну прекрати, чёртов засранец! Возомнил себя гребаным Кристианом Греем? — Может быть. — он повторил шлепок, в этот раз чуть сильнее, и я вся сжалась. — Вот только в отличие от него, ты не богатый и не умный! Проклятый ублюдок! Он недовольно зацокал языком. — Ты должна меня уважать, американка. — Интересно, за что?! — крикнула я, чем заслужила ещё один увесистый шлепок. Задница уже вся горела. — Хватит! — Если только перестанешь считать меня чёртовым приматом. — Тогда тебе придётся шлёпать меня, пока у меня не отвалится зад! — А вот это было зря, ханжа. Удар. Я застонала, обречённо повиснув вниз руками. Чёрт возьми, а ведь это было даже не больно... — Андреас, хватит! — Чёрт, давно хотел тебя проучить. — За ту дохлую крысу? — проворчала я, и получила ещё один удар, от которого хотелось заорать. — Спасибо, что напомнила. — хмыкнул Андреас. — Ненавижу тебя! Удар. — Андреас, прекрати! Я тебе обе руки сломаю! Его широкая ладонь легла на мою поясницу. Он ласково погладил мою нежную кожу, опускаясь на зудящий зад. Я напряглась в ожидании повторного удара, но Андреас только бережно провёл рукой по горящей коже. Его пальцы начали неторопливо ласкать меня, нырнув между моих бёдер. Каждое его движение посылало волну удовольствия по всему моему телу. Даже сквозь ткань он сумел зажечь во мне небывалое пламя. Я ахнула и едва не взорвалась, с силой сжимая колени. — Кэрол?! — раздался вдалеке крик Сары, и мы оба вздрогнули. Андреас резко отдернул руку, и быстро натянул на меня шортики. Тело жалобно молило о продолжении. Схватив за талию, он мягко потянул меня назад. Я со стоном вновь застряла между скалистых глыб в области талии. — Чёрт… Втяни живот, маленькая. О мой Бог. Я вдохнула побольше воздуха через нос и втянула живот, распрямив руки. Мы продвинулись на каких-то ничтожных пять сантиметров. — Кэрол! — послышалось уже рядом и я услышала, как Сара заливисто засмеялась. — Да ты застряла! — Спасибо, не знала! — возмущённо крикнула я, покачав лодыжками в воздухе. — Лучше помоги! Её тонкие запястья обвились вокруг моих ног. Андреас вновь сжал мою талию. — На счёт три?! — Хорошо... Раз. — Не смейте сильно дёргать, иначе я... — начала я, но его резкий голос перебил меня. — Три! Четыре руки что силы дернули меня назад, и я громко заорала от боли. Тело наконец-то выскользнуло из коварной природной ловушки. Вот спасибо! Хм... Оказывается, есть и преимущества небольшой груди. Я упала прямо на Сару, ударившись лбом о её коленную чашечку. Мы оба застонали от боли. Сильные руки Андреаса подхватили меня под подмышки и подняли на ноги. Он осмотрел моё тело, скользя взглядом по каждому дюйму кожи. Удовлетворенный увиденным, он отстранился. Я с злобным шипением потёрла зудящую задницу. Андреас ухмыльнулся и подмигнул мне. Ох, засранец! Для него в аду висит отдельный котёл. — Ребята, вы где?! — возмущённо крикнул Кен. — Смотрите, что я нашёл! Надеюсь, это мозги. — Что, любимый?! — закричала Сара, быстро отбегая от нас. Я последовала за ней, размахивая онемевшими конечностями. Андреас в два счёта догнал меня и заправил выбившуюся из пучка прядку волос за моё ухо. Я раздражённо отстранилась. — А ну отстань! — Злишься, ханжа? — он широко улыбнулся. — Ещё бы. — буркнула я. — Теперь моя очередь проучить тебя. — Всё что угодно твоей маленькой мстительной душе. — сострил Андреас, следуя за мной. Я хитро прищурилась. — Больше никакого секса. Он замер. — Ты серьёзно?! — Без шуток, дикарь. Андреас поджал губы. — Брось, ты и сама не выдержишь. Ханжа, ты чертовски любишь мой член. Мне едва удалось сдержать возмущённый вопль. Звучит как вызов. — Как сказал один мудрый человек: "Всему можно найти замену". Например… С задумчивым выражением лица я сунула руку в карман шортиков, а вытащила оттуда уже кулак с поднятым вверх средним пальцем. — Упс… У меня же есть пальчик! Даже размер почти тот же! Это была самая большая ложь, которую озвучивали мои уста, но мне всё же удалось его задеть. Андреас побагровел. Со злорадным смехом я побежала к Кену и Саре.

***

      Каждый наш вечер проходил у костра. Огонь каким-то волшебным способом сближал людей, даже если они и малознакомы. И даже не любят друг друга. Сидя в темноте и жуя сильно прожаренную рыбу Сары, мы часто делились смешными историями и обрывками воспоминаний из мира цивилизации. В этих вещах был хорош один лишь Андреас. У него были плоские шутки, которые раньше вызвали бы у меня рвотный порыв. Но за эти пятнадцать дней мы все изменились. И это неоспоримый факт. Каждый из нас менялся. Понемногу я привыкла к сумасшествию Сары, трусости Кена, грубости и чёрному юмору Андреаса. Может быть, и они привыкли ко мне. А это очень важно. Я часто читала книги, в которых бывали священные троицы или пятёрка лучших друзей, которых объединяет общее дело. И мне всегда хотелось быть частью такой же компании. В каком-то смысле, моё желание сбылось. Наша фантастическая четвёрка была совершенно абсурдной и безумной, но мы каким-то образом уживались. Каждый день был насыщен яркими событиями, громким издевательским смехом и бурными ссорами. Я отталкивала Андреаса уже второй день, но казалось, что причиняю этим боль только самой себе. Часто, по ночам, когда мне не спалось, я вглядывалась в черты его лица. Он был так прекрасен, когда не ухмылялся, а был совершенно спокоен. Когда не вёл себя как полный кретин с тупыми шутками. Когда не злил меня. Мне нравилось ощущать запах его тела. Чувствовать тепло его кожи. Из-за тесноты нашего хилого шалаша, мы вчетвером всегда лежали чуть ли не впритык. Сначала я возмущалась, чтобы мы с Сарой лежали в отдельном шалаше, но позже это даже забылось. Рука Андреаса часто покоилась на моей щеке, когда я просыпалась раньше него. По ночам он заключал меня в свои горячие объятия, и я... Я даже не хотела секса. Я просто хотела лежать в его надёжных руках до тех пор, пока он не проснётся и снова не начнёт язвить. Это была наша рутина. Такие токсичные слова могли извергать только мы с ним. Пытаясь задеть друг друга побольнее. Меня сильно удивлял тот факт, что Андреас даже и не пытался соблазнить меня. Мы вместе ловили рыбу и купались в океане. Иногда, хотя и редко, он крал у меня горячий неторопливый поцелуй, заставляя плавиться в океане желания. Но намёка на что-то большее я так и не получила. Почему же? Почему?       В один из таких уютных вечеров, когда мы сидели у костра, а я жевала питайю, Сара вдруг ахнула: — У меня есть идея! Давайте поиграем! — Я за. — сразу же согласилась я. — Только не "правда и действие". — Жалко… — Может быть, расскажем что-то супер весёлое и супер грустное из нашей жизни? — предложил Кен. — Это хороший способ узнать друг друга получше. — К чёрту. — пробормотал Андреас, невидящим взором глядя в огонь. — Тогда откровенные вопросы... За каждый честный ответ одно очко. У кого меньше всего баллов, тот вылетает. А кто проиграет, тот сегодня спит под открытым небом. — Нет! — простонала я. Зелёные глаза Андреаса весело вспыхнули. — А мне нравится. — Кто за? — спросила я. Руки Сары и Кена тут же взлетели вверх. Я хмуро покачала головой. Андреас недовольно заурчал, озлобленный моей реакцией. — Балда. — Сам такой. — Итак… Я первый. — Кен похотливо потёр руки, и обвёл нас всех прищуренным взглядом. — Кэрол! — О нет… — Твой первый раз. Когда он был? Я нервно запыхтела как паровоз. Андреас бросил на меня странный взгляд, внимательно изучая моё лицо. — Неделю назад… Сара поперхнулась, и громко закашлялась, а Кен засмеялся. — Я же говорил! Они вместе! — Нет! — гневно прокричала я. — Мы не вместе! Это всего лишь... всего лишь секс. Краем глаза я заметила, как изменилось лицо Андреаса. Появилось непонятное выражение отстранённости. — Что ж… Сара? — Да? — Самый счастливый момент из твоего детства? Она задумчиво поглядела на звёзды. Закусила губу. — Это было зимой, когда мне исполнялось только девять. Я уже два месяца мечтала о зимних сапожках с блестящими звёздочками на длинной молнии. Моя семья была не из богатых и позволить мне всё, что я только хотела, была просто не в состоянии. Помню, отец игнорировал все мои просьбы и мольбы, но из-за этих сапог его словно переклинило. В то время он работал простым охранником в музее. Оставался на ночную смену. Пропадал сутками. Спустя неделю я обнаружила большую белую коробку у изголовья кровати. А в ней были те самые сапоги… Сара улыбнулась. — Это был самый лучший момент в моей жизни, правда. Я получила то, что так долго хотела. Мечты сбываются. Помню, износила их почти до дыр на подошвах. Я не стала скрывать широкую улыбку умиления. Сара вырвалась из воспоминаний и повернулась к Андреасу: — Самый важный человек в твоей жизни, вождь? Я обернулась к нему. Его скулы резко очертились. Он помолчал пару минут, словно собираясь с мыслями. Было видно, что ему не нравится эта тема. — Мой отец. — Как мило! — восхитилась Сара, толкнув плечом Кена. — Хочешь быть на него похожим?— Нет. — Андреас поднял потемневший взгляд. Желваки заиграли на его лице. — Не хочу закончить как он. В воздухе повисла гнетущая тишина. А затем он резко повернулся к Кену. — Почему ты такой трус? Я громко ахнула, прижав ладонь к губам. Это был самый худший вопрос. Кен печально улыбнулся. — Всё нормально, Кэрол. Это правда. Я не знаю, вождь. Как же так получилось… Может, моя врождённая натура? Я всю жизнь пытался угодить всем и каждому. Боялся разочаровать любого близкого человека. Боялся причинить кому-то вред. И даже себе… Мы все думаем о безопасности, но я словно зациклен на этом. Чёрт, а звучит так глупо... Простите. Сара потянулась к нему и ласково погладила его по колену. — Для меня ты самый бесстрашный герой. Они крепко обнялись, и я улыбнулась краешком губ. Было в этом что-то прекрасное. Тошнотворное, не спорю. Глупое. И такое романтичное. Андреас опустил стеклянный взгляд на песок. — Итак? — Ах да! — Кен посмотрел на меня. — Кэрол… — М? — я подняла голову. — Самый болезненный момент в твоей жизни? Ты всегда злая. Может, что-то так повлияло на тебя? Даже не знаю, что грустнее: то, что я создала впечатление злого человека или то, что он заставил меня вспомнить эту мучительную боль. — Что за вопрос?! — злобно бросил Андреас. — Смерть дедушки. — ответила я, стараясь казаться со стороны спокойной и холодной. — Это произошло так внезапно… Он был здоров. Строил великие планы на завтрашний день. А затем призрачное мгновение и... Его нет. Нет… Словно и не было никогда. Хуже всего то, что я не звонила ему последние месяцы перед его смертью. Мне казалось, что с ним всё в порядке. Что я позвоню чуть позже. Когда появится время. А ведь жизнь так быстротечна и неуловима… Слёзы болезненно обожгли глаза. Одиноко скатились по щекам, капнув на руки. Я смотрела на узоры на своих ладонях. Почти умирая от этих чувств. — Это так странно. Я не могу принять этот факт. Который уже случился. Не могу думать о том, что он больше не сидит в своём излюбленном продавленном кресле, и не смотрит футбол. И так громко включает телевизор, что можно даже оглохнуть. А ещё ему всегда холодно. Даже знойным летом. Даже в августе. Дедушка сидит весь закутанный в одеяло, а затем почему-то просит включить кондиционер. Как я могла не позвонить этому человеку? Рука Андреаса легла на мою спину. Я не оттолкнула его. — И он мог быть совершенно плохим человеком, но в качестве дедушки ему просто не было равных. Одна его доброта и щедрость чего стоят… Его образ так и не покинул меня. Так и не смог… Душа разрывалась на части. Клянусь, разрывалась. Я начала задыхаться в слезах. Горло сжалось. Судорога прокатилась по телу. Андреас притянул меня к себе, и прижал к своей груди, утыкаясь носом в мои волосы. Я глухо зарыдала. — Тише, тише. — А я… Никогда не говорила, как его люблю… Никогда. Почему я этого делала? Господи. Ты ведь там, на небе? Правда? Почему же так больно? Прошу, ответь мне, почему же этот мускул в груди может так адски болеть? Ведь жалеть уже поздно. Время давно истекло. — Он знал это. Знал. — рука Андреаса запуталась в моих растрепанных волосах. Я всхлипнула, цепляясь за широкие плечи мужчины. Так, словно он мог ответить на все вопросы. Вытащить из меня эту боль. — Откуда ему это знать?! Я ведь… О Господи! Он сжал мои пальцы, и медленно погладил по голове. — Это чувствуют, маленькая. Чувствуют сердцем. Слова излишни. Я заплакала громче, горьше. Казалось, что мир вдруг потух. Померк. Разве мёртвый человек может забрать с собой частичку живой души? Со спины меня крепко обняли Кен с Сарой. Они сцепили вокруг меня руки, заключая в мягкую клетку. Андреас лишь усилил хватку собственных пальцев, проводя кончиком носа по моему лбу. Всё утонуло в тишине. Даже океан затих. Было больно. Правда. Мы так глупы, когда жалеем о том, чего не сделали. Я каждый день утешаю себя мыслью, что мы встретимся с ним там. И я смогу сказать ему, как много он для меня значил. Прости. Прошу тебя. Прости меня. И хотя эта боль никак не унималась, руки обнимающих заставили меня почувствовать облегчение и понять одно. Я больше не одинока.